История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 17. «Тысяча и одна ночь»: «Ади ибн Зайд и принцесса Хинд»
Всем привет!
Как и обещала, сегодня расскажу о падении арабского государства Лахмидов, которое предшествовало ослаблению и упадку, а потом и уничтожению державы Сасанидов, и сделаю это на примере довольно неожиданного произведения. Да, это с моей стороны то ещё читерство, но, по-моему, в таком деле все доступные средства хороши. И, прежде чем начну, как обычно, дам историческую справку, чтобы понятно было, кто все эти люди, где они жили и чем, да почему это такая печальная история. Читать этот раздел не обязательно, но без него сказка рискует остаться просто сказкой.
О Лахмидах я обычно рассказывала в заметках о Сасанидах, и последний более-менее подробный рассказ пришёлся на историю о Бахраме Гуре (420/421-440), который воспитывался в аль-Хире при дворе лахмидского царя ан-Нумана I (399-428/429), сын которого, будущий правитель аль-Мунзир I (428/429-472/473), стал непосредственным наставником Бахрама. Об ан-Нумане I я кое-что рассказала ещё в той заметке (например, что при нём знаменитый архитектор Синнимар построил роскошные дворцы аль-Хаварнак и Садир), но не упомянула вроде, что он был женат на гассанидской принцессе Хинд, ставшей матерью его наследника, симпатизировал христианам и даже позволил им строить церкви на его земле (видимо, не в последнюю очередь благодаря влиянию жены), но при этом жёстко воевал с византийцами. Такой вот противоречивый человек был.
Об аль-Мунзире I известно, главным образом, то, что он был очень образованным человеком и при этом храбрым и дерзким воителем, который очень крепко дружил с Бахрамом Гуром и, кажется, поддерживал его во всём – когда Бахрам под влиянием мобедов стал гнобить христиан, аль-Мунзир на своих землях принялся делать то же самое, ратуя за возвращение к местному язычеству; когда из-за этого Бахрам ввязался в войну с Византией, аль-Мунзир взялся ему помогать, правда, переоценил храбрость и организованность своих воинов, что привело к фиаско, и при бегстве его войска во время переправы через Евфрат утонуло огромное количество его типа храбрых воинов. Короче, Византия тогда одержала верх, и Бахраму с аль-Мунзиром пришлось оставить христиан в покое. И, видимо, после этого в королевстве Лахмидов ничего такого важного не происходило.
Проблемки, похоже, начались во времена сына и наследника аль-Мунзира – аль-Асуада (472/473-492/493): неизвестно, какого именно сасанидского правителя и чем он так выбесил, но его по указке Сасанидов свергли и заточили в темницу, а на его место изначально поставили брата – аль-Мунзира II (492/493-499/500). Однако, судя по тому, что он на своём месте продержался недолго, и к власти после него пришёл сын аль-Асуада, ан-Нуман II (ок. 499/500-503), местной знати такие приколы не понравились, и они навели свой порядок, когда в государстве Сасанидов начались смуты (об этом и об ан-Нумане я рассказывала тут: История нашего мира в художественной литературе. Часть 87. «Маздак» и «Шахнаме») – Замаспу просто, думается мне, было не до того, и он дал добро, особо не вникая. Так что, когда Кавад I вернул себе трон, ему, похоже, тоже ничего иного, кроме как рукой на это махнуть, не оставалось. Да и даже, если ему и было чего опасаться из-за этой истории, проблема очень скоро решилась сама собой: когда шахиншах развязал войну с Византией, активно впрягавшийся в этот замес ан-Нуман II, в конце концов, получил ранение в ходе одного из сражений (близ селения Упадна) и вскоре покинул наш бренный мир. Причём Каваду было настолько не до того, что он назначил «врио царя» некого Абу Яфура аз-Зумайли, и лишь спустя три года после гибели законного правителя на трон взошёл его (предположительно) сын – Имру-ль-Кайс III (505/506-512/513).
С Имру-ль-Кайсом тоже всё было непросто. Его имя есть не во всех списках лахмидских царей, и, если он всё-таки реально правил, то всего около семи лет, успев за это время повоевать с другими арабскими племенами, захватить у них некую Мауию (Марию) по прозвищу Ма ас-Сама («Небесная Вода»), сделать её своей женой и по одной из версий матерью своего наследника, аль-Мунзира III (512/513-554), и ещё побывал в плену, откуда выбрался за нехилый выкуп. Причина его смерти не ясна, но вряд ли умер он от старости. И, скорее всего, его сын унаследовал власть ещё мальчиком, что объясняет отчасти его длительное правление.
За сорок с лишним лет аль-Мунзир III успел и с византийцами повоевать, и с киндарами. Царство Кинда (ок. 450-550) возникло в период поздней античности и просуществовало, по меньшей мере, столетие, прежде чем было уничтожено Лахмидами под руководством аль-Мунзира. О Кинде немного известно и ещё меньше рассказывают, а ведь это было крупнейшее государство Аравии того периода. Пока они ни с кем толком не дружили (кроме, разве что царей Химьяра), воевали с Лахмидами, не затрагивая их сюзеренов, они особо никому не были интересны, и даже ухитрялись захватывать аль-Хиру, столицу Лахмидов. Но стоило им всерьёз подружиться с Гассанидами, вассалами Византийцев, да ещё начать укрывать у себя опальных маздакитов, в самый неподходящий для этого момент, как в них Хосров Ануширван, похоже, узрел проблему и натравил на них аль-Мунзира. В итоге их царство было уничтожено, сами киндары бежали на юг, к химьяритам, а их земли фактически присоединил к своим царь Лахмидов.
(На карте хорошо видно границы трёх крупнейших арабских государств региона - королевства Гассанидов, Лахмидов и Кинда)
Но долго этому, похоже, ему радоваться не пришлось. Хосров, хоть и заключил мир с Византией, всё искал способы найти повод для возобновления войны, и попросил в этом помощи у своего вассала. А аль-Мунзир не придумал ничего лучше, кроме как провоцировать на протяжении нескольких лет Гассанидов. В одной стычке меж ними погиб сын гассанидского царя аль-Хариса V, и тот разозлился не на шутку. В роковом для него 554-м году аль-Мунзир опять напал на византийские земли, и вскоре пал в битве, когда аль-Харис устроил в ответ карательный поход. Грустно и иронично, если учесть, что его династии после этого оставалось править всего-ничего.
На смену ему пришёл сын от киндаритской принцессы Хинд – Амр III (554-569/570), который воевал не только с арабами, но и с Аксумом за контроль над Южной Аравией. Там, напомню, в начале VI века формально из-за конфликтов на религиозной почве сцепились с химьяритами аксумиты, которым помочь взялись византийцы (об этом я упоминала тут: История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 7. «Юстиниан»). Христианская коалиция победила, и аксумиты поставили царём христианина по имени Сумайфа Ашва, которого, впрочем, очень скоро свергли. Причем сделали это местные же эфиопские военачальники при поддержке местного населения, и новым царём стал Абраха аль-Ашрам, тоже эфиоп по происхождению.
Абраха этот правил долго и в чём-то успешно – сумел и племенные союзы замирить, и прорванную марибскую плотину починить и умело вести как военные, так и дипломатические отношения как с Сасанидами и Лахмидами, так и с Аксумом, Византией и Гассанидами. И, кстати, именно он устроил упомянутый в Коране грандиозный, но неудачный «поход слона» на Мекку в 570-м году. И, похоже, поход этот стал для него роковым – видимо, он получил ранение и умер в пустыне по пути обратно в Сану. Его династию продолжили сыновья – Яксум и Масрук, чьё правление, впрочем, продлилось до 571-го года, потому что потом пришёл генерал Сасанидов по имени Сайф ибн Дхи Язан, захватил эти земли и правил ими примерно до 575-го года от имени своего господина. Правда, это много кому не нравилось, и ок. 575-го года Сайфа зарезал слуга-эфиоп, после чего персы под командованием Вахреза вновь вторглись в Химьяр. После этого по одной из версий начался период Сасанидского Йемена, и им, как и другими областями империи, правили марзпаны вплоть до исламского завоевания.
В общем, судя по всему, Сайф ибн Дхи Язан завершил то, что не смог Амр III. А тот не смог, потому что его на пиру зарубили. Причем не совсем из-за политики, а скорее из-за семейных неурядиц. Будто бы Хинд, мать Амра, велела матери поэта и вождя племени Таглиб Амра ибн Кульсума подать ей блюдо, а та сочла такое принуждение прислуживать за столом оскорблением. Ну…сын за честь матери и вступился. История столь дурацкая, что некоторые полагают, что это легенда времен Омейядов.
Но, как бы то ни было, в том году Амр действительно покинул наш бренный мир, и ему на смену пришёл брат – Кабус (569/570-573). Впрочем, он нём известно, по сути, лишь то, что он терпел поражения от Гассанидов, и после его смерти, из-за того, что Хосров был слишком занят, чтобы заниматься одобрениями на царствование, лахмидскими землями правил около года сасанидский наместник, прежде чем царём стал ещё один брат Амра и Кабуса – аль-Мунзир IV (574-578).
(Руины аль-Хиры, фото 1919-го года)
При нём государство Лахмидов совсем начало хиреть, потому что мало того, что он без конца вёл войны с Гассанидами и без конца от них огребал (даже тогда, когда готовился напасть первым), так он ещё и подданных своими бесчинствами так достал, что жители аль-Хиры почти подняли восстание, чтобы свергнуть и убить своего правителя. Того спас лишь соратник его отца и бывший наместник Хиры – Зайд (Ади) ибн Хаммад, который сумел успокоить своими увещеваниями и обещаниями взбесившихся жителей столицы. Иронично, как потом всё сложилось. Потому что, похоже, именно этот человек был отцом нашего сегодняшнего героя – знаменитого поэта и государственного деятели по имени Ади ибн Зайд аль-Ибади (ок. 550-600).
Ади ибн Зайд родился в Хире, но правитель Кабус отправил его в Ктесифон учиться, где Ади ибн Зайд не только выучил персидский язык, но успел послужить при дворе Хосрова Парвиза, о чём я мельком упомянула в прошлой заметке. По какому-то делу он оказался в 580-м году в Дамаске, и шахиншах отправил его к Тиберию II c дарами, а по возвращении с ответными подарками в Ктесифон позволил вернуться домой в Хиру, где Ади поспособствовал воцарению уже сына аль-Мунзира IV – ан-Нуману III (582-602), который в знак благодарности позже отдал за него замуж свою сестру или дочь – принцессу Хинд, приблизил к себе и, похоже, советовался с ним по разным вопросам на протяжении многих лет, прежде чем отношения их испортились. Сложно сказать, в чём там было дело, якобы имела место клевета, но ан-Нуман предпочёл к ней прислушаться, приказал бросить родича и бывшего соратника в темницу, а потом и вовсе отдал приказ о казни.
Это решение стало роковым не только для самого ан-Нумана, но и для всей его династии, и для всей страны, ибо выросший сын Ади ибн Зайда (и, возможно, племянник или внук самого ан-Нумана) добился к тому моменту определенного влияния при дворе Хосрова II и сумел убедить шахиншаха расправиться с таким неблагодарным и жестоким правителем. Думаю, ему было это несложно, потому что и сам Хосров помнил своего секретаря и придворного поэта. Ан-Нуман пытался бежать, однако его это не спасло, и в итоге он по приказу шахиншаха был казнён, а его царство было упразднено и оказалось включено в состав Сасанидского государства. Но, как я и сказала в прошлый раз, кармическая ниточка вилась так, что это решение стало губительным, в свою очередь, и для Сасанидов – они лишились буфера между своими землями и Аравией, из которой всего несколько десятилетий спустя явились хорошо организованные и замотивированные праведными халифами арабы. И, судя по всему, именно арабы отразили историю Ади ибн Зайда в своём знаменитом сборнике
«Тысяча и одна ночь», в сказке «Ади ибн Зайд и принцесса Хинд» («Ади ибн Зайд и Мария»).
Время действия: VI-й век, ок. 582-600гг.
Место действия: государство Лахмидов (современный Ирак).
Интересное из истории создания:
«Книга тысячи и одной ночи» (араб. كِتَابُ أَلْفِ لَيْلَةٍ وَلَيْلَةٌ, перс. هزار و یک شب «Китаб альф лейла ва лейла») – это сборник средневековых сказок и новелл персидского, индийского и арабского происхождения, собранных воедино и обрамленных историей о царе Шахрияре и его, по сути второй, жене Шахрезаде, вокруг попыток которой выжить и заодно вылечить психологическую травму супруга, собственно, и вращается основная канва всей истории.
Сам сборник этот, похоже, возник ещё во времена средневековья, потому что собрание на арабском языке под названием «Тысяча и одна ночь» (или «Тысяча ночей»), уже завязанное на историю Шахрияра и Шахрезады, упоминали в своих сочинениях багдадские авторы X века – историк аль-Масуди (ум. 956) и библиограф Ибн ан-Надим (ум. 995), а основой для этого сборника, похоже, послужил, в свою очередь, перевод сборника персидских сказок «Хезар Афсане», сделанный ещё в VIII веке. И уже в те времена единого канона этого произведения не существовало. Хотя гипотез о происхождении его много, и все их пересказывать долго, да и незачем.
Первое издание на арабском языке было сделано в 1814-1818-х годах в Калькутте, а полное издание на арабском же языке, так называемое булакское, было опубликовано в Каире в 1835 году. Причем потом «Тысячу и одну ночь» неоднократно цензурировали и вычищали, хотя впервые это произведение, изначально в рукописном виде, попало в Европу в переводе А. Галлана в 1707-1717-х годах, и уж, конечно, он о том, чтоб там что-то смягчать, не подумал, а, по некоторым сведениям, ещё и от себя добавил. Кстати, знаменитые сказки об «Али-бабе и сорока разбойниках» и о «Синдбаде-мореходе» в сборник тоже, по мнению специалистов, добавил он. Перевод вышел вольный и, видимо, не вполне точный, поскольку в тот момент Галлану было важнее Людовику XIV угодить. Более точный и не отфильтрованный перевод, с булакского издания, сделал Ж.-Ш. Мадрюс в 1899-м году, а с него уже был сделан перевод на русский язык в 1902-1903-х годах.
(Антуан Галлан (1646-1715))
Короче, там была ещё куча переводов, более или менее цензурированных. И да, если кто-то по наивности своей думал, что это милые добрые сказки для детишек, спешу разочаровать (или обрадовать?) – это нихрена не так. Детские версии тоже есть, но оригинал (или то, что можно им считать) там похлеще оригиналов сказок Ш. Перро и братьев Гримм. И на самом деле, возможно, именно в этом и кроется причина такой бешеной популярности ещё со времен средневековья и до нашего времени.
Книга входит во «Всемирную библиотеку», множество раз издавалась и переиздавалась, переведена на множество языков мира, к ней очень многие художники делали иллюстрации, и по этим сказкам создали огромное множество фильмов, мультфильмов и сериалов.
Но при этом…сам сборник, походу, мало кто читал. А я вот прочитала его весь и увиденное не развидеть теперь с удовольствием могу поведать о тех историях из него, в центре которых оказались реальные исторические личности. Отдельный пост по «Тысяче и одной ночи» я тоже подумываю запилить, потому что это реально чтиво, которое забыть невозможно, если ты его осилил, потому что там есть практически всё. Вот весь звиздец, какой вы можете себе вообразить, всё, чего якобы на исламском средневековом Востоке быть не могло, вот, скорее всего, вы там всё это найдёте. Но а пока поговорим об истории, в центре которой оказался знаменитый поэт Ади ибн Зайд.
О чём:
В день Пасхи юная (до неприличия юная) дочь малика Ан-Нумана ибн аль-Мунзира по имени Хинд отправилась со своей служанкой Марией в церковь. Логично там в тот же день, ибо то был большой праздник, оказался с друзьями-единоверцами и молодой ещё и красивый поэт и придворный сановник правителя Ади ибн Зайд. Замес в том, что в него была влюблена Мария, и, разумеется, вместо набожных мыслей не могла отвести от объекта своего вожделения глаз, а потом заметила, что на него же смотрит и её госпожа, и предложила подойти к нему и поздороваться, причём со странной настойчивостью.
В итоге девушка в самом деле подошла к Ади, и между ними, что называется, вспыхнула искра. Поэт был настолько «ошеломлён» и зачарован, что после службы попросил одного из своих друзей проследить за принцессой и «разузнать её обстоятельства» для него, что тот и сделал, и вернулся с интересной новостью – что это дочь самого правителя. Такой себе расклад, потому что цари и короли кому попало дочерей в жёны не раздают. Даже своим приближенным. И так бы и вздыхал бедолага без сна, пока не нашёл бы себе новый объект для восхищения, кабы на следующий день ему не повстречалась Мария…
(Пожалуй, мои любимые иллюстрации к "1001 ночи" - от Э. Дюлака)
Отрывок:
«…А утром ему повстречалась Мария. И, увидав её, Ади посмотрел на неё с приветливостью (а раньше он не обращал к ней взгляда) и спросил:
„Что ты хочешь?“ – „У меня есть до тебя нужда“, – отвечала Мария. И Ади молвил: „Скажи, в чем дело! Клянусь Аллахом, ты не спросишь вещи, которую бы я тебе не дал“. И Мария рассказала ему, что она его любит и хочет с ним уединиться. И Ади согласился на это с условием, что она устроит хитрость с Хинд и сведёт её с ним.
И он привёл Марию в лавку виноторговца на одной из улиц аль-Хиры и упал на неё, и Мария вышла и пришла, и сказала Хинд: «Не хочешь ли увидеть Ади?» – «А как это можно?» – спросила Хинд. «Страсть меня взволновала, и мне нет покоя со вчерашнего дня». – «Назначь ему такое-то место, и ты увидишь его из дворца», – сказала Мария. И Хинд молвила: «Делай что хочешь!»
И Мария сговорилась с нею о месте, и Ади пришёл, и когда Хинд увидела его, она едва не упала сверху, а потом она сказала: «О Мария, если ты не приведёшь его ко мне сегодня ночью, я погибла». И она упала без чувств, и её прислужницы унесли её и внесли во дворец, а Мария поспешила к ан-Нуману и передала ему историю Хинд, рассказав всё по правде, и оказала, что Хинд лишилась разума из-за Ади. И она осведомила его о том, что, если он не выдаст Хинд замуж, она огорчится и умрёт от любви к нему, а это будет позором для ан-Нумана среди арабов, и нет иной хитрости в этом деле, как отдать её в жены Ади.
И ан-Нуман опустил на некоторое время голову, размышляя о её деле, и несколько раз воскликнул: «Поистине, мы принадлежим Аллаху и к нему возвращаемся!». А затем он сказал: «Горе тебе! Как же ухитриться выдать её за него замуж? Мне не хочется первому заговорить с ним об этом».
– «Он влюблён сильней её и ещё больше её желает, и я ухитрюсь, чтобы он не знал, что тебе известно его дело, и ты не опозорил бы себя, о царь», – ответила Мария...».
Что я обо всём этом думаю, и почему стоит прочитать:
Сказка очень короткая, мне пришлось, можно сказать, хлопнуть себя по рукам, чтобы не привести в отрывке ключевые ходы, к каким прибегла ушлая Мария, чтобы устроить брак между своей госпожой и Ади ибн Зайдом. И по тому, что в этой истории написано, уже можно составить представление о том, что из себя представляет весь сборник «Тысячи и одной ночи», так что рекомендую начать с этой сказки, а там можно и втянуться. Правда, здесь нет никакого волшебства, мистики и чертовщины, а в некоторых других сказках сборника всё-таки есть.
И да, понять мотивы персонажей бывает порой не так-то просто. Вот тут я при перечитывании сначала не вкурила, с чего вдруг эта развратница Мария так жаждет свести объект своей страсти с другой, если сама в него влюблена? И стоило мне задаться этим вопросом, как шестеренки в моей голове закрутились, и у меня возникла внезапная догадка: Ади ибн Зайд был из очень хорошей аристократической семьи, его отец и дед были приближенными и доверенными лицами Лахмидских царей, да и сам он был не лишён заслуг перед династией, и даже по сказке видно, что ан-Нуман совсем не против отдать ему в жёны дочь, просто не хочет этот брак навязывать.
А кто такая Мария? Вряд ли они равны по положению, даже, если она свободная. Так что очевидно, что в законные жёны он вряд ли захочет её взять. Но просто повеселиться…Почему бы и нет? И куда проще это делать, когда она служанка его супруги, нежели бегать к нему через весь город. И её план явно имел все шансы на успех – мало того, что сам Ади явно не был одноё…слишком щепетилен в вопросах физической верности, так ещё связан был теперь узами морального долга с женщиной, которой был обязан своей женитьбой на возлюбленной. Так что, как говорится, шах и мат, моралфаги. «Тысяча и одна ночь» – это вообще не очень про мораль) Но зато весело и интересно. Тут, кстати, эротики вообще нет, а в некоторых сказках прям поэтика секса.
Что касается исторической составляющей, то она здесь конкретно прихрамывает (и нет, дело не упоминаниях Аллаха, потому как речь о христианах, а у них с мусульманами бог как бы один, и это просто его обозначение у арабов). Из правды тут только то, что ан-Нуман правил в Хире, что дочь (предположительно) его Хинд была выдана замуж за Ади ибн Зайда, что тот был знаком правителю и вхож в дворец, и что плохо потом кончил. Но по датам полный швах. Впрочем, какая разница? Сказку выдумкой не испортишь. А как сказка эта история очень даже хороша.
Если пост понравился, обязательно ставьте лайк, жмите на "жду новый пост", подписывайтесь, если ещё не подписались, а если подписались, то обязательно нажмите на колокольчик на моей странице (иначе алгоритмы могут не показать вам мои новые посты), и при желании пишите комментарии. Или можно подкинуть денежку. На одну книгу уже собрала, на вторую - нет.
Список прошлых постов искать тут:
История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 13. «Вуали Фредегонды» и «Слёзы Брунгильды»
