Тамара глянула ей в глаза:
- Необязательно при мне. Расскажешь как-нибудь.
- Нет уж, - заявила именинница. - Именно сейчас.
Засиделись до утра. Рудька был растроган: приобщение к тайнам семьи ему показалось приёмом в её лоно. Тамара курила и вспоминала:
- Страшное было время. Наташеньку никто по-человечески так и не оплакал, муж скрылся, его родня отбрехалась безденежьем. Да ещё долги. И двое крохотных сирот. Пришла после похорон в приёмник для ребятишек, гляжу: идёт Кристинка за какой-то чернявой женщиной и лепечет - Тамала, Тамала. А тётка на неё ноль внимания. Вот тогда я и решилась. А Сашеньку взять не смогла - церебральный паралич, тяжёлая форма. Пришлось оставить там, где возможен круглосуточный уход. Нужно было работать, Кристинку поднимать.
Шесть лет минуло после этих ночных посиделок, и Кристина явилась в осиротевшую квартиру за документами. Среди вещей, хранивших родной запах, она не нашла даже адреса, даже мало-мальской бумажки, которые имели бы отношение к брату. Тамара обычно отмахивалась от вопросов - ни к чему это, от любопытства легче не станет. Она переводила деньги на содержание Сашеньки. А банковских квитанций тоже не было ни дома, ни в офисе - перед продажей химчистки Кристина перетрясла каждую папку с документами. С этого дня Кристина почувствовала, что за спиной кто-то отчаянно молит, просит услышать, обернуться. А вдруг это брат зовёт её?.
Рудька всё понял. Его родители, особенно мама, - нет. Впрочем, как и друзья-коллеги. Кристина отправила запросы во все места, где были интернаты с пожизненным содержанием инвалидов. Но слишком скудными были сведения - только имя, диагноз и время поступления в спецучреждение. Кристина и Рудольф объездили заведения, какие смогли, но напрасно. И лишь в городе, где прошло детство и юность Тамары, наткнулись на пожилую сотрудницу, которая от кого-то слышала историю осиротевших брата и сестры. В результате след Большова Александра был найден. Брат живым-здоровым покинул взрастивший его детский дом.
В недавно открытое агентство недвижимости пришлось впрячь Рудиных родителей. Свекровь, Надежда Ивановна, в открытую заявляла, что в эту историю не следует ввязываться, что брата-инвалида, возможно, никогда и не было на свете, что Тамара имела право на свои тайны и лезть в них грешно. "Возможно, у Тамарочки был мужчина, возможно, приходилось маскировать отношения", - гнула своё Надежда Ивановна при каждом удобном случае. Разумеется, заподозрить маму Рудольфа в корысти было нельзя, хотя Кристина по местечковым меркам унаследовала немало.
И вот поезд мчал их к районному центру Усть-Хардею. Маленькая точка на карте была местом последней поездки Тамары. Скрученные железнодорожные билеты Кристина случайно нашла в кармане её плаща.
- Сашок! - раздался громкий, с хрипотцой, голос дяди Архипа. - Водички дай... Мочи нет.
Саша, чинивший тяпки, бросил черенки и пошёл в избу. Зачерпнул воды и понёс в угол, чёрный и сырой ещё с зимы, несмотря на то, что июльская жара повыжгла траву и листья. Дядя Архип поднял всклокоченную голову, прижал ковшик к буйно заросшему рту и жадно захлюпал. Оттолкнул посудину и бессильно отвалился на засаленную подушку без наволочки.
- Эх, жарко... Гарью пахнет. Быть палу - точно говорю. А ты чего слоняешься? Приляг, отдохни...
Саша несколько раз взмахнул руками, будто картошку окучивал, и пристально посмотрел на дядю Архипа.
- Да ну её, - сказал ленивый дядя. - Бабы по осени насыплют. А нет - так и не надо, всё равно хранить негде. Был бы хлебушка да кружка не пустая...
Саша укоризненно покачал головой, прихватил ковшик и направился к двери.
В это время возле полусгнившего забора, местами поваленного, раздалось тарахтенье. Подкатил "Москвич" соседа - Катунина Лёхи.
- Эй, Ряха, тут люди до тебя! - заорал Лёха, быстренько помог приезжим вытащить поклажу, сгрёб плату за проезд и шустро нырнул в недра машины.
Дядя Архип выскочил из избёнки, наспех надев полосатый халат, с ненавистью посмотрел вслед машине и вместо "здравствуйте" рявкнул на приезжих:
- Тысячу, - ответила худенькая девушка и поприветствовала Архипа: - Здравстуйте. Мы разыскиваем Большова Александра. В УВД райцентра нам сказали, что он...
- Ты-ы-ыщу? - перебил дядя Архип. - Совсем Лёха сдурел. Он мне должен забесплатно гостей возить.
Девушка тихо, но твёрдо повторила:
- Нам нужен Большов Александр. Согласны заплатить за информацию.
- Да погодь ты, - снова перебил дядя. - В избу пойдём, свет глаза режет. Ибо я сын луны.
Девушка и её спутник переглянулись, но пошли за бородачом.
Изнутри изба вполне соответствовала внешности хозяина, а вот кухонная часть оказалась неожиданно опрятной. Чистая посуда была прикрыта полотенцем. Архип крикнул: "Сашок! Квасу достань". В дверях неслышно появился, будто возник, русоволосый, тощий до прозрачности паренёк, согласно кивнул головой, поднял крышку подпола и исчез в нём. Через минуту вынырнул с банкой густо-коричневой жидкости. Приезжая девушка так и впивалась в юношу взглядом, пока Архип знакомил их:
- Жилец это мой, Сашок. С того света, можно сказать, его вернул. Одна беда - не говорит.
Когда Сашок открыл банку, по избе поплыл густой, острый дух. Квас запенился в больших стеклянных кружках.
Девушка решительно отстранилась от угощения и представилась:
- Меня зовут Кристина, а это мой муж, Рудольф. Мы...
- Слышал, - заявил "сын луны", вытянув здоровенную кружку несколькими глотками. - Толку от имён в моём становище нету. И от родства тоже. Приходит один человек, уходит другой. Сашок нужен? Вот он, забирай его.
- Сначала нужно убедиться, что Саша - брат Кристины, - вмешался Рудольф. - Документы у него есть?
Архип было засмеялся, но отрыжка прервала веселье.
- Документы? Я их не требую, сюда люди бумажки не носят. Слыхивали небось в Усть-Хардее про меня?
Кристина с трудом, покашливая от внезапной сухости в горле, сказала:
- Да... колдун и травник... целитель...
- Ты выпей кваску-то, - посоветовал Архип и заботливо пододвинул к ней кружку. - Не колдун и не целитель. Так и знал, что набрешут с три короба.
Кристина отпила несколько глотков и почувствовала, как прояснилась голова, прошло першение в горле.
Меж тем Рудольф достал из кейса фотографию и показал Архипу:
- Эта женщина приезжала к вам?
Кристина с благодарностью посмотрела на мужа.
Дядя Архип цыкнул зубом, покачал головой.
- Померла, стало быть, - сказал он неожиданно. - Ну что ж... Сие никого не минует.
- Значит, она у вас бывала? - обрадовался Рудольф.
- Бывала... - грустно ответил Архип и налил себе ещё квасу. - Мальца порченого привозила.
- И где этот малец? - спросил Рудольф, а Кристина прижала пальцы к губам.
- Где?.. - помолчав, откликнулся Архип. - Этого не знает даже сын луны.
- Спасибо, - вымолвил Рудольф с непроницаемо-спокойным лицом. Его голос зазвенел сухой вежливостью, как всегда в минуты крайнего раздражения. - Пойдём, Кристина.
- А кто такой Сашок? - спросила она. - Почему вы сказали: забирай?
Архип поднялся с лавки, снял со стены металлический кругляш на кожаной косичке и надел на шею.
- Впервой та дама явилась, когда мальчонка даже дышал плохо. Обо мне уже слава пошла, что мертвого подымаю. Народ так и хлынул. Позже, конечно прочухали, что дарёная жизнь ещё сложнее бывает, чем прежняя, меньше ездить стали. А пацанчик оправился, головёнку держать стал. Но не скажу, остался ли он тем самым мальцом. На второй год сидеть научился, хватать всё подряд. Дальше дело пошло споро... И вот - уже соображает, работает, но не говорит, - доложил Архип, кивнул Рудольфу: - Да ты выпей, охолонись.
- То есть, вы хотите сказать, что больной мальчик и есть Сашок? - воскликнула Кристина.
- Нет, - заявил Архип, вновь садясь к столу и прищуриваясь на ошеломлённую Кристину и Рудольфа, который пробовал квас. - Каждый раз пацанчик поправлялся, руки-ноги крепчали, головёнка работала всё лучше, но...
В эту минуту древний ламповый телевизор, который корячился на тонких ножках в углу, вдруг засиял экраном и разразился женским истеричным воплем из какого-то сериала:
- Нет, я хочу всего лишь быть самой собой!
Экран тут же погас, звук исчез.
Кристина и Рудольф посмотрели на провод с вилкой, который был скручен, связан верёвкой и прикреплён скотчем к облезлой стенке. Да и антенны на крыше избы они не заметили.
- ...был ли это тот же самый пацанчик, сказать не могу, - закончил Архип.
- Вы бы объяснили понятнее, - мягко потребовал Рудольф, опорожнивший свою кружку. - Иначе нам придётся уйти и продолжить поиски. Такая долгая дорога окажется напрасной.
- Понятнее... кабы я сам понимал, - добродушно разворчался Архип, но продолжил: - Вот несколько лет назад привезли ко мне Лёху Катунина, того рвача, который с вас тыщу содрал. Скрутило его, жар, рвота... Ирка, жена, за фельдшерицей послала. А та разохалась: аппендицит, срочно в районную на операцию. Но Лёха пену изо рта пустил и кони бросить собрался. Только до меня и довезли. Ничего. На следующий день на своих ногах домой ушёл. Через годок получил огнестрел в живот, в районной и оперировали, вырезали полметра кишок. Того отростка, что чуть было Лёху не сгубил, не нашли, ровно как и не было. И группа крови не такая, как раньше, и ливер точно у младенца. Вот я и думаю: одного Лёху ко мне притащили, другой Лёха отсюда ушёл.
- Голова кругом, - сказал Рудольф. - Значит, женщина - она приёмная мать Кристины - много лет подряд привозила к вам мальчика. Он лечился, рос. И стал Сашей. Так?
- Ну, - буркнул Архип и пристально глянул на дорожную сумку, которую гости забили доверха "подарками".
- Но Тамара умерла. Как он появился у вас? - уточнил Рудольф.
Кристина поднялась и тихонько выскользнула из избы. Архип отвлёкся от сумки приезжих и проводил её внимательным взглядом из-под косматых бровей. Потом ответил:
- Явился, да и всё. Однажды ночью пешком пришёл, раненый. Вот и прижился у меня.
- Понятно, - сказал Рудольф, помрачнел и задумался.
Вошла Кристина с Сашей. Парнишка смущённо прятал глаза и пытался освободить ладонь от Кристининых пальцев.
- Ну, выгружаем гостинцы, - объявил Рудольф и начал выставлять на стол бутылки водки, коробки с чаем, конфеты. - Извините, деликатесов нет. Всё купили в Усть-Хардее. По советам тех людей, которые знают ваши пристрастия.
Глаза Архипа вспыхнули от удовольствия. Показалось, засиял даже мясистый, картошкой, нос.
- Примите от всего сердца, - сказал Рудольф. - С хозяев - свежезаваренный чай. А мы с Кристиной выйдем на пять минут на солнышко. Переварим, так сказать, новости.
У глухой, без окон, стены Кристина посмотрела на мужа. Таким угрюмым он бывал нечасто.
- Рудька, ну чего ты надулся? Конец поискам. Заберём Сашу - и домой. Знаешь, у меня сейчас на душе так легко... как в детстве.
Рудольф обнял Кристину и прошептал:
- Ты только держись, родная... Не показывай виду этим мошенникам. Да каким там мошенникам... Просто забулдыгам, брехунам чёртовым. Рады хоть что-то получить с чужой беды.
- Зачем ты так?.. - спросила, отстраняясь, Кристина. - Не веришь - твоё дело. Зато я верю.
- Послушай, - продолжил Рудольф. - Когда мы пересели в Иркутске на поезд, пришло сообщение от Филимона. Филимонова Петра из Следственного комитета... В прошлом году нашли тело со множественными колотыми ранениями в живот. По документам: паспорту, справки об инвалидности, ещё каким-то, - Большова Александра. Всю дорогу до Усть-Хардея я мучился, как сказать это тебе.
- А почему мы не узнали об этом раньше?! - воскликнула Кристина.
- Потому что искали живого Сашу-инвалида и только по богадельням. Кто ж знал, что он исцелится и пустится странствовать, - вымолвил Рудольф. - Когда ехали сюда, я надеялся уточнить, обнаружить следы... Не получилось. Знаешь, сейчас мы попрощаемся и пойдём. На шоссе поймаем попутку...
Когда Рудольф и Кристина вошли в избу, Сашок, глядя в пол, понуро стоял возле Архипа. Сын луны грозно глянул на гостей, задрал рубаху на впалом, испещрённом шрамами животе парнишки.
Кристина охнула, а Рудольф скрестил руки на груди и спросил:
- Решай сам, - ответил Архип и велел: - Сашок, скидывай рубаху.
Кристина сползла по стене, когда увидела громадный Y-образный рубец, который заканчивался у самого горла Саши. Такой разрез делают при вскрытии в морге.