Серия «История нашего мира в художественной литературе 2 »

Всем привет!

Остается всего две истории чисто про VI век, и сегодня поговорим о том, что в конце этого века творилось в Англии и Уэльсе. А творилось там формирование англосаксонской гептархии, в форме которой (условно) Англия просуществовала вплоть до середины IX-начала Х веков, когда все королевства были в той или иной степени объединены под властью королей Уэссекса. И, если вдруг вы не знаете, что это за гептархия такая, то я как раз собираюсь об этом рассказать. Так что лучше не переключайте канал не пролистывайте этот раздел, в нём может обнаружиться что-то новое и неожиданное.

Вообще я не без удивления обнаружила (и мой мир рухнул), что термин «гептархия» сейчас считается устаревшим, потому что, оказывается, помимо основных семи (отсюда и «гептархия» – семивластие или семицарствие (от греч. ἑπτά – семь и ἀρχή – власть, царство)) королевств, там была куча и других, разной степени прокаченности и свободы. Некоторые из них я упомяну, но вообще соблазн опираться только на те самые семь самые сильные и крупные слишком велик, так что о них, в основном, и пойдёт речь…Ну ладно, про крупные я слегка слукавила, крупными были Мерсия, Нортумбрия и Уэссекс, а Суссекс, Кент, Эссекс и Восточная Англия были довольно маленькими, но и у них, впрочем, случались свои минуты славы.

В прошлые разы я рассказывала уже о том, как от хреновой жизни англы, саксы, юты и в меньшей степени фризы стали массово переселяться в покинутую римлянами Британию (тут: История нашего мира в художественной литературе. Часть 85. «Факелоносцы») и даже о том, как стали грубо двигать там местных кельтов, едва успевших почуять вкус свободы и власти (тут: История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 5. «Меч на закате»), равно как и о том, как семь англосаксонских королевств возникли, и кто их создавал.

К концу VI века существовали уже шесть из семи из них, и только на севере Дейра, Берниция и Линнуис (Линдси) бодались между собой и с бриттами из Регеда, Гододина, Элмета и Стратклайда. Мерсией же тогда правили последовательно Креода (585-593), построивший крепость в Тамуэрте, что и сделало этот город мерсийской столицей, и его сын Пибба (да, я знаю, что у него смешное имя, но что поделать, "из песни слов не выкинешь", правил он в 593-606). Пибба ничем в своём правлении не отличился, кроме того, что у него было 12 сыновей, если верить знаменитому хронисту Неннию. Но это не совсем про правление…Наверное. В общем, сегодня я на них всех подробно останавливаться не буду, меня куда больше интересует южная Англия.

И вот там-то, на юге, как раз всё было очень бурно. Пожалуй, в военном отношении круче всех там уже тогда был Уэссекс. Я упоминала про основателя Уэссекской династии по имени Кердик (ок. 519-534), потому подробно о нем говорить не буду. У него было два сына, и после него, по меньшей мере, старший из них тоже был королем – это Кинрик (ок. 534-560). Он тоже вёл агрессивную завоевательную политику, одолел бриттов в битвах при Серобурге (Солсбери, 552) и Беранбурге (Барбери, 556) и пожаловал своим родичам Витваре (ныне остров Уайт).

Но это всё было лишь подготовкой к яркому правлению его сына – Кевлина (ок. 560-591/592, либо 593). Известно, что он тоже участвовал в битве при Беранбурге вместе с отцом и, возможно, с братом, Кутой. И начинал Кевлин ох как задорно – он не только продолжил отгонять бриттов всё дальше на запад и север, но и, возгордившись, стал претендовать на статус своеобразного гегемона/верховного короля среди англосаксов – бретвальды (англосакс. bretanwealda – «Повелитель Британии), и, в конце концов, предположительно (если верить «Англосаксонской хронике») добился своего, став вторым бретвальдой после знаменитого Эллы, короля-основателя Суссекса. Другая версия гласит, что Уэссекс ещё тогда толком не оформился, и Кевлин был скорее самым громким, нежели самым сильным, но, думаю, это тоже немаловажно, ведь говорит о какой-никакой харизме. Но к этой версии, возможно, имеет смысл прислушаться, если учесть, что в 568-м году на Кевлина наехали правители Кента, причем предположительно Этельберт I (начал правление не позже 589/591, а умер в 616-м). Хотя можно на это взглянуть и иначе.

Кстати, о кентских королях вообще и об Этельберте, в частности. Кент от Уэссекса отделял Суссекс (или Сассекс), который тогда тоже находился, похоже, в каком-то полуразрозненном состоянии. Во всяком случае, после Эллы и Циссы даже точно не ясно, кто там правил, упоминаются имена неких Рхиварха и Риквилфа, правивших будто бы в 540-х годах, но дальше – провал, и следующими правителями вроде как названы сыновья Кевлина – Кутвин (ум. 571/584) и Кута (584/593). Если это и вправду так (а я верю, что могло быть и такое, если о. Уайт принадлежал уэссекским правителям), то опасения кентских королей более чем понятны – границы воинственного Кевлина и его ненасытных сторонников всё больше приближались к их собственным, а Кент был королевством довольно маленьким, хотя и удачно расположенным у самого узкого места нынешнего Па-де-Кале, хотя столицей они предпочли сделать Кентербери.

Этельберт был сыном Эрменрика, а тот, в свою очередь, был сыном либо Окты, либо Эска (порядок их правления и точные родственные связи до сих пор не ясны), а те были потомками того самого Хенгиста, что создал первое германское королевство в Британии и наделал местным правителям, особенно Вортигерну, кучу проблем (и об этом подробно рассказывалось в романе "Факелоносцы", ссылка выше).

Так что юты Кента уже успели закрепиться как следует и организоваться, но стратегическое преимущество явно упустили. Поэтому пришлось им бороться за выживание другими методами. Например, налаживанием добрососедских, а лучше родственных отношений с кем-нибудь крутым. И ближе, и круче остальных при этом на тот момент оказались франки. Так что Этельберт ну очень выгодно прибрал себе в жёны франкскую принцессу Берту, дочь Хариберта I, которая также приходилась племянницей известным разборками своих жён (Брунгильды и Фредегонды) королям Хильперику I и Сигиберту I, а также внучкой Хлотарю I и внучатой племянницей Теодориху I – персонажам романа «Король Австразии», который я как-то раз тоже разобрала (тут: История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 2. «Меровинги. Король Австразии»). А ещё, будучи правнучкой Хлодвига и Клотильды Бургундской, Берта, понятное дело, была христианкой, причем ортодоксальной. А Этельберт вот нет, тогда все англы, саксы и юты были язычниками. А дружить как-то с франками надо было.

Так что Этельберт, будучи явно умным и дальновидным правителем, пообещал, что его (будущей тогда) супруге будет оказан всяческий почёт и не будут никоим образом препятствовать её религиозным обрядам. Так что Берта Кентская не позже 580-го года сочеталась с Этельбертом браком, переселилась в его столицу, привезла с собой священников и даже устроила там церковь (предположительно, это была восстановленная церковь св. Мартина, построенная ещё во времена римского владычества). Но на этом дело не кончилось, и король Кента, по сути, повторил судьбу прадеда своей жены – в 597-м году в его королевство прибыл в качестве миссионера от самого папы Григория I (ок. 540-604) Августин, впоследствии Кентерберийский (ум. 604). И не успели юты глазами моргнуть, как их король тоже крестился, а потом начался процесс христианизации и остальных жителей королевства.

И, судя по всему, процесс этот шёл успешнее, чем можно было предположить, а потом перекинулся и на Восточную Англию, которой тогда продолжали править Вуффинги, а если точнее, то Титила (ок.578-599), сын Вуффы, и его сын Редвальд (ок. 599-624). К слову, Редвальд стал не только первым достоверно известным королем восточных англов, но и их первым христианским правителем. При этом знаменитое погребение в Саттон-Ху, возможно, является именно его могилой, и, если так, то любопытно отметить, что оно больше напоминает языческое захоронение, чем христианское. Не менее любопытно и то, что, когда эпоха славы и удачи Кевлина прошла, спустя время новым бретвальдой стал Этельберт, а после его смерти – Редвальд.

Кстати, вот тут самое время вернуться к Кевлину. Кевлин, похоже, правил круто, но не очень мудро. В 577-м году он в битве при Деорхаме наголову разбил бриттов, присоединив к своим владениям обширные земли и некоторые города, включая бывший Аква Сулис (ныне Бат), и отрезав Думнонию от её бриттских союзников.

Фактически Думнония оказалась заперта на своем полуострове Корнуолл. Кстати, вы ещё помните про Думнонию? Я о ней уже рассказывала, когда излагала историю Тристана и Изольды (полная версия поста с исторической частью висит в моей группе ВК, это был эксперимент, и, кажется, не очень удачный).

Реальный Тристан ап Мелиодас (пр.560-585) к тому моменту уже перестал быть регентом в Думнонии, и его воспитанник, Герайнт ап Константин (560-598) правил самостоятельно и пришёл на помощью вместе с другими королями атакованным саксами княжествам, и, возможно, даже лично участвовал в битве при Деорхаме. Если это так, то, можно сказать, в тот раз он легко отделался – в том бою пали три бриттских короля и святой Элдад. Впрочем, Герайнта рок всё равно настиг – погиб он, похоже, в битве при Катраете, где бритты бились уже с воинами короля Берниции и Нортумбрии Этельфрита (ум. 616). Останки Герайнта были скромно захоронены вдали от дома, а его трон занял младший брат – Бледрик (598-613). Спойлерну – начиная с Герайнта, на протяжении, минимум, века почти все короли Думнонии гибли в боях с германцами. Это явно было началом конца.

Ну а как закатилась звезда Кевлина, точно не ясно. В 591 или 592-м году он потерпел громкое поражение в битве при Воддесберге и был изгнан из своего же королевства. Вероятно, впрочем, что это было поводом, а не причиной, и против него уже давно были настроены его племянники Кеол и Кеолфульф. Потому что именно Кеол (ок. 591/592-597), а затем и Кеолвульф (597-611) стали новыми королями Уэссекса, а их дядя вскоре умер в изгнании. И свой взгляд на все эти события изложила в романе

«Рассветный ветер» Р. Сатклифф

Время действия: VI век, ок. 577-597гг.

Место действия: королевства Думнония и Глувия, Мерсия (возможно тогда субкоролевства Хвикке, Магонсет и Врекинсет), Уэссекс, Суссекс, Кент (современная Великобритания).

Интересное из истории создания:

О самой Р. Сатклифф я уже подробно рассказывала (тут: История нашего мира в художественной литературе. Часть 66.1 «Орёл Девятого легиона»), так что сегодня только о романе. Опубликован он был под оригинальным названием «Dawn Wind» в 1961-м году, и это пятая (или шестая), но, если верить вики, не последняя книга из серии «Орёл девятого», в которой повествовалось о событиях в Британии II-VI веков, участниками которых были представители одного и того же рода (что ясно по передающемуся из поколения в поколение перстню с изображением дельфина).

И я не зря так подробно расписала историческую выкладку, потому что без неё очень многие вещи в романе могут оказаться либо непонятными, либо напрочь скрытыми от глаз читателя. Какие именно – я скажу позже.

Об этом романе в обзоре Kirkus Reviews было написано: «Эпоха, которую мало кто затрагивает в курсах истории, живо представлена и выписана для поклонников исторических приключений». Иллюстрации к книге делал Ч. Кипинг (1924-1988), который иллюстрировал не только другие книги Сатклифф, но и полное собрание сочинений Ч. Диккенса для Folio Society. И печальная новость – на русский язык перевода «Рассветного ветра» я не нашла, так что опять сами, всё сами.

О чём:

Четырнадцатилетний парень по имени Овайн, романо-бритт по происхождению, очнулся уже в сумерках (или даже в темноте) на поле боя с глубокой, но не смертельной раной. Всем остальным, включая его отца и старшего брата, повезло куда меньше – Овайн оказался там и тогда единственным выжившим человеком среди груд трупов, потому что в той битве, что позже назвали битвой при Деорхаме, бритты потерпели сокрушительное поражение. В поисках своих родных паренек даже успел увидеть погибшего короля Киндилана Прекрасного, а когда нашёл родичей, то всё, что мог, забрать отцовский родовой перстень, проститься и уйти, хотя поначалу и не знал, куда. Но я ведь не просто так сделала акцент на «человек» – покидая место злополучной битвы Овайн обнаружил ещё одного выжившего – одного из псов Киндилана, которого позвал за собой. Собаке там тоже ловить было нечего, так что путь они продолжили уже вместе. И, вероятно, если б не Пёс, Овайн бы не выжил.

Изо всех сил напрягая мозг, парень решил, что ему следует держать путь в Вирокониум (ныне Рокстер), потому что, окажись, что в бою выжил кто-то ещё, они бы непременно направились туда. По пути он проходил мимо Глевума (ныне Глостер) и обнаружил, что к тому городу тоже приближаются саксы, и задерживаться там не стоит.

Так бы, верно, он бы и закончил свой земной путь в каком-нибудь овраге, если б не набрёл на хижину добрых людей, потомков римлян, и не обрел у них приют и лечение на несколько месяцев, после чего всё равно упрямо продолжил свой путь. Но в Вирокониуме его ожидал лишь уже знакомый пейзаж – разорённый и покинутый город. На этом месте плана В у Овайна не нашлось, и он на некоторое время просто засел в руинах, где, как он думал, находился один. И так было до того дня, когда он почувствовал, что за ним следят, а вечером в тревоге обнаружил, что кто-то приближается к нему и его костерку в развалинах…

Отрывок:

Не так-то просто было выбрать отрывок, чтобы и ярко, и без спойлеров, и не отрезано от контекста. И я в итоге выбрала тот, что касался встречи Этельбертом посольства от папы Римского во главе с Августином, потому что он показался мне и историчным, и вместе с тем достаточно прикольным:

«…Августин снова склонил голову, и Овайну показалось, что в его словах звучала ирония. «Велик и могуч королевский род Ойскингов. Мы знали это и в Риме, Этельберт, Верховный король».

«И вашему святому отцу показалось, что сильный король, у которого уже есть королева вашей веры, может раскинуть над вами щит своей защиты; может протянуть руку, чтобы помочь делу, которое вы так любите?» Голос Этельберта внезапно стал резким, как лай лисицы в морозную ночь. «Ну, святой человек, чего вы хотите от меня?»

«Сначала не более, чем твоей доброй воли», — ответил Августин. «Дай нам дозволение войти в твоё королевство и дай нам небольшой участок земли, где мы сможем воздвигнуть церковь и приветствовать тех, кто придёт к нам в вере Христовой».

Где-то за спиной Оуайна, из-за края щита, прорычал соседу человек: «Неужели мы должны оставить наших богов, которые были достаточно хороши для наших отцов и привели нас к победе, и бежать с протянутой рукой к этому Богу, которому поклонялись британцы, который стоял рядом и позволил им пасть духом? И всё потому, что так сказал бритоголовый священник?»

И его друг ответил с приглушённым смехом: «Не счесть, сколько странных идей может прийти людям в головы. Мой дед пятнадцать лет считал себя ясенем и не мог сидеть».

Августин услышал смех, и его гордый взгляд, когда он слегка нахмурился, метнулся туда, откуда этот смех донесся. Впервые он включил в свою речь людей, стоящих за королём, и Овайн почувствовал, как никогда прежде, силу и притягательность этого странного монаха. «Многие поначалу посмеются, но мы пришли, мои братья и я, чтобы вновь зажечь свечу любви Христовой в этой земле Британии, где она так безвозвратно погасла во тьме; и хотя мы стремимся положить лишь небольшое начало, помните, что искра, упавшая на трут, – это лишь небольшое начало, но она служит для того, чтобы разжечь огонь, который может осветить и согреть королевский зал!»

«Свеча любви Христовой в земле Британии, где она так безвозвратно погасла во тьме». Среди стоявших вокруг Верховного короля принцы Гвента и Поуиса переглянулись. Оуайн снова вспомнил серый перст проповеднического креста и маленького священника, чья душа, казалось, горела, и Присциллу в её доблестном воскресном ожерелье из голубых бусин; и он подумал: «Это великий человек, и он любит Бога, но у него нет ни понимания, ни смирения». И пропорционально радости этого сияющего мгновения, которое он ощущал так недолго мгновение назад, он вдруг почувствовал себя несчастным.

Августин всё ещё говорил о Вере и Учителе, которому он служил, в то время как юты и саксы бормотали между собой. Но Оуайн уже не слушал всем сердцем; что-то затмило сияние, и в нём росла уверенность, что во всём этом есть нечто большее, чем видно на поверхности.

Но странный монах уже закончил, и Этельберт заговорил. «Я выслушал тебя и услышал, что ты хочешь сказать и о чём ты хочешь просить. Что же до того, что ты хочешь сказать, я мало что в этом понимаю. Я не понимаю ваших трёх Богов в одном и не вижу, чем этот твой Бог лучше нашего Одина, Тора и Фрейра, который помогает рождаться нашим животным и собирать хороший урожай нашей пшеницы. Но что касается твоей просьбы: ради леди Берты, моей королевы, которая опечалится и, несомненно, сделает мою жизнь тяжким бременем, если я отошлю тебя, ты можешь приехать в Кантсбург и построить там свою церковь, и принимать всех глупцов, которые придут к тебе в веру твоего Белого Христа. И я удержу своих жрецов от убийства тебя, если это возможно».

Августин, казалось, стал ещё выше, когда слова короля были переведены; он запрокинул голову, и его руки поднялись в жесте, который казался одновременно торжеством и мольбой; и на мгновение его лицо озарилось светом, не похожим на прохладный дневной свет болот. Он воскликнул громким голосом: «Благодарение Господу Богу нашему!»…».

Что я обо всём этом думаю, и почему стоит прочитать:

Вообще, когда собираешься читать книгу на английском, всегда ожидаешь, что это будет трудно…Но в данном случае такие ожидания разбились о первые же страницы. Причем для меня это совершеннейшая загадка – как Сатклифф удавалось построить столь увлекательное повествование из, на самом деле, не очень-то интересных событий с иногда, честно скажу, не очень-то харизматичными и яркими персонажами. Но, возможно, вся фишка как раз в том, что она рассказывала о масштабных событиях и знаменитых людях тех далеких эпох, показывая всё это через видение простых, даже заурядных порой, людей, которые оказались ко всему этому причастными не от какого-то там геройства, а просто потому что такова была жизнь, и так сложилась их судьба.

С Овайном вышло точно так же. Сам по себе он особо ничем не интересен. И любовную линию там искать не надо. Если вы искали и нашли, вам показалось. Парень просто переживал очень травматичный опыт и был удручен тем, какой морально тяжелый выбор ему пришлось сделать за себя и другого человека, и это в пятнадцать-то лет. Я считаю, что к Регине его вело спустя столько лет именно это – его тщательно загнанное поглубже чувство вины перед ней, хоть он и пытался этим спасти ей жизнь. И в этом плане психологический потрет гг выписан прекрасно. Да и другие философские и психологические вещи там, как всегда, были хороши.

Но куда интереснее было наблюдать за ходом истории в этом романе. Да, там не всё было гладко и ладно с датами, именами и границами, например, Августин прибыл в Кент в 597 году, но, по моим подсчётам, в книге на момент этого события с битвы при Деорхаме прошло всего около 12-13 лет, никак не больше. При этом Сатклифф, несмотря на это, удалось и передать и сам дух времени, и просто блестяще провести красной нитью свою главную мысль, отраженную и в названии – да, это тёмные времена, и да, бриттам казалось, что ночь будет длиться бесконечно, что саксы, англы и юты – жестокие и беспощадные варвары, которые никогда не изменятся…Но всё это оказалось не совсем так, и после даже самой тёмной ночи наступает рассвет, просто это будет уже совсем другой день.

И да, почему я сказала, что некоторые вещи, если знать историческую часть, играют новыми красками – потому что, если знать, что Уэссекс потом стал нападать на Сассекс, то история саксонской семьи, которую покинул Овайн, выглядит и печальной, и в некоторой степени даже кармичной, если можно это так назвать, ибо, если смотреть на это так, то мальчишке Бринни очень скоро предстояло пережить нечто подобное тому, что пережил Овайн. И мне почему-то кажется, что Сатклифф это и имела в виду, но оставила это не подсвеченным, кто понял, тот понял. Во всяком случае я уже однажды угадала ход её мыслей в романе "Серебряная ветка", так что мне хочется верить, что я права и в этом. И, возможно, то, что я узнаю себя в том, как она писала, и делает её романы для меня столь особенными и живыми. И, если найду, я прочитаю и другие её книги из этого цикла, уже о следующих веках.

Если пост понравился, обязательно ставьте лайк, жмите на "жду новый пост", подписывайтесь, если ещё не подписались, а если подписались, то обязательно нажмите на колокольчик на моей странице (иначе алгоритмы могут не показать вам мои новые посты), и при желании пишите комментарии.

Кроме того, всё ещё не завершен сбор на редкие книги, чтобы максимально полно раскрыть историю VI века. Благодаря неравнодушному подписчику мне удалось добыть книгу "Империи шёлка" и создать пост о Тюркском каганате. Если найдётся ещё один неравнодушный человек, в следующий раз (или через один пост) я сделаю заметку о раннесредневековой Корее на примере книги Чхве Сагю, чтобы закрыть тему VI века и плавно перейти к VII. Ну а если нет, то, как говорится, "значит, будем без неё, что же делать, ё-моё".

Список прошлых постов искать тут:

История нашего мира в художественной литературе. Полный список постов со ссылками

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 1. «Теодорих»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 2. «Меровинги. Король Австразии»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 3. «Баллада о Хуа Мулань»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 4. «Борьба за Рим»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 5. «Меч на закате»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 5.1 «Туманы Авалона»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 6. «Сага о Хрольфе Краки»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 6.1. «Беовульф»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 5.2. «Тристан и Изольда»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 7. «Юстиниан»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 7.1 «Князь Велизарий»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 8. «Империи шёлка»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 9. «Сказание об Ануширване» и «Шахнаме»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 10. «Розамунда, королева ломбардов»

Всем привет!

Мы плавно подбираемся к концу VI века нашей эры, и к тому моменту варвары в Европе всё больше становились обычными её обитателями и всё больше входили во вкус в своих варварствах. Вот и сегодня будет одна охренительная история, в которой «прекрасно всё» – от развлекух короля Альбоина с черепами его врагов и их живой роднёй до мести за эти развлекухи со стороны его невольной супруги. Кстати, об Альбоине. Вы слышали о нём прежде? Если нет, то сейчас расскажу.

Как я сказала в одном из прошлых постов (тут: История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 7.1 «Князь Велизарий»), благодаря знаменитым полководцам Велизарию и Нарсесу после длительной войны византийцы смогли одолеть остготов, поубивать их королей (последними из которых, не считая краткоправивших в 540-541 Ильдебада и Эрариха, стали Тотила(541-552) и Тейя (552)), а самих остготов либо изрядно поуничтожать, либо принудить к переселению, либо, по сути, ассимилировать (что и случилось, похоже, с большинством, т.к. Прокопий Кесарийский подчеркивал, что им не мешали и дальше жить в Италии, если они признают власть византийского императора и будут впредь себя хорошо вести). Так Остготское королевство к 555-му году перестало существовать, а его земли вошли в состав Византийской империи, и там стал действовать тот самый кодекс Юстиниана, а готский язык утратил статус государственного. И, казалось бы, тут и сказочке конец…но в реальной истории так не бывает.

Юстиниан I (527-565) наслаждался владением Италией до самой своей смерти, но всего через три года после этого печального события его преемник, Юстин II (565-578), прохлопал вторжение лангобардов, которые без особых препятствий вскорости заняли всю северную часть Апеннинского полуострова и создали там собственное Лангобардское королевство (568-774), которое оказалось более живучим и долгоиграющим, нежели его остготский предшественник. Вскоре лангобарды ощутимо продвинулись на юг и к 573-му году владели большей частью Италии, разрезав византийские владения на тонкие полоски, причем под властью лангобардов оказались такие города как Павия, ставшая их столицей, и Милан, Верона, Сполето и Беневенто, в то время как Рим, Венецию, Равенну и Неаполь, а также нынешние Сицилию, Корсику и Сардинию сохраняли за собой византийцы. И да, таким успехам лангобарды были обязаны своему первому королю – Альбоину.

Альбоин (ок. 526-573) королём лангобардов стал ещё в 566-м году, унаследовав власть от своего отца Аудоина (пр. 546-566), первого лангобардского короля из рода Гаузов. Об Аудоине, кстати, есть мнение, что его мать (Мения) была второй женой тюрингского короля Бизина и после его смерти вышла замуж за неизвестного по имени знатного лангобарда. А вот жена самого Аудоина и мать Альбоина, Роделинда, если верить всё тому же Прокопию Кесарийскому, приходилась дочерью последнему королю тюрингов Герменефреду и Амалаберге, и таким образом внучатой племянницей Теодориху Великому (если забыли, что это за тюрингские короли, то о них я рассказывала тут: История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 2. «Меровинги. Король Австразии»).

Короче, у лангобардов, похоже, были тесные и дружественные отношения с тюрингами, что неудивительно с учетом географической близости их земель (лангобарды жили тогда на территориях нынешних Австрии и Словакии, а потом ещё Юстиниан им, как союзникам, передал Сирмий (ныне Сербия), Паннонию и Норик). Нельзя того же сказать о других соседях и византийцев, и лангобардов, хотя тоже германцах – гепидах, с которыми лангобарды длительно воевали и в своих интересах, и в византийских.

Именно после передачи Сирмия (который гепиды считали своей столицей) случился в 548 или 549 первый открытый конфликт между лангобардами и гепидами. Потом, конечно, они заключили мир, но долго он не продлился, и в ходе начавшейся затяжной войны Аудоин убил в 551 или 552-м принца гепидов Торисмода, что дало почву для, можно сказать, вендетты между правителями этих двух народов. Но при этом Аудоин, похоже, успел скончаться тихо и мирно вскоре после того, как женил Альбоина на Хлодозинде, дочери короля франков Хлотаря I.

После его смерти агрессивный, амбициозный и очень активный Альбоин продолжил свои наезды на гепидов, и на этот раз не только убил их короля Кунимунда, приходившегося братом Торисмоду и сыном Торисвинту (ок. 548-560), но и присоединил все земли гепидов к собственным владениям. А ещё…захватил в плен и, овдовев, сделал своей женой дочь Кунимунда – Розамунду (ок. 540-573). По одной версии она стала пленницей Альбоина уже после гибели её отца или незадолго до того, по другой – именно её похищение и стало причиной нового витка конфликта. Как бы то ни было, когда Альбоин в 568-м году вторгся в Италию, чтобы понадежнее обособиться от своих бывших союзников, аваров (оставив им при этом Паннонию), Розамунда, похоже, уже стала его законной супругой и королевой лангобардов. Только ни малейшей радости ей это не приносило. Подробности её страданий и страшной мести решился изложить в своей пьесе

«Розамунда, королева Ломбардии» А. Ч. Суинбёрн

Время действия: VI век, 573 г. н.э.

Место действия: Лангобардское королевство (современная Италия).

Интересное из истории создания:

Алджернон Чарлз Суинбёрн (1837-1909) – английский поэт родом из Лондона. Родился он первенцем в семье капитана (а позже целого адмирала) Чарлза Генри Суинберна и леди Джейн Генриетты, дочери графа Эшбернэма. Его детство прошло на о. Уайт, а потом он учился в Итон-Колледже и знаменитом Баллиол-колледже, старейшем колледже при Оксфордском университете.

Во время учёбы в университете будущий поэт общался с прерафаэлитами, и его лучшим другом был тот самый Данте Габриел Россетти. После окончания колледжа Суинбёрн жил в Лондоне, где и начал активно писать стихи. Известен, к слову, он такими стихотворными произведениями как «Аталанта в Каледонии» (1864) и «Поэмы и баллады» (1865), но гораздо раньше были написаны его пьесы – «Королева-Мать» и «Розамунда» (оригинальное название: «Rosamund, Queen of the Lombards: A Tragedy») – обе 1860-го года. На русский язык «Розамунду» в 2010-м году перевел Э.Ю. Ермаков. Причем мне встречались два варианта перевода, где слово "Lombards" переводится и как "ломбарды", и как "Ломбардия". А правильно-то вообще "лангобарды".

О чём:

Король Альбовайн (Альбоин) в ходе доверительной беседы признался своему другу и боевому товарищу Нарсету, что, несмотря на все проблемные моменты, связанные с этим браком, он без памяти любит свою жену, Розамунду, дочь поверженного им короля Кунимунда, но при этом сомневается в том, что она хоть близко чувствует к нему то же самое. Нарсет – тёртый калач, и ему такие пи…душевные страдания не близки и не понятны, поэтому он только и смог сказать, мол, да конечно она тебя любит, друг и король, она ж твоя жена. Почему? Ну просто так и должно быть. Железный аргумент, но Альбовайна это ничуть не убедило, и, чтобы точно увериться хотя бы в преданности и покладистости жены, он, как-то своеобразно истолковав слова Нарсета, на пиру поднёс Розамунде вина в необычной чаше…сделанной из черепа её отца.

Розамунда, не моргнув глазом, выпила вина из чаши, заверила Альбовайна в своей любви, но очень скоро под предлогом духоты покинула пиршественный зал. И тут становится ясно, что Альбовайн просчитался…Но где? Королева вовсе не собиралась что-либо прощать своему мужу, ничего не забыла, и уже придумала коварный план мести. И можно было б пожалеть несчастную Розамунду, если б в собственные интриги обманом, шантажом и угрозами она не вовлекла свою прислужницу Хильдегарду и влюбленного в ту воина Альмахильда, бывшего у Альбовайна на хорошем счету. И как ни чешутся руки наспойлерить, я не стану, а предложу всем самим узнать, как Розамунда всё это провернула, и чем завершился её план.

Отрывок:

«…Завеса раздвигается, открывая взору накрытые столы, собравшихся гостей; среди них НАРСЕТ и ХИЛЬДЕГАРДА.

Возвращается АЛЬБОВАЙН

АЛЬБОВАЙН

Твою мне руку дай, что в мире всех светлее.

Садись здесь, мальчик, подле милой Хильдегарды.

(Все садятся)

Мне кубок принесите. Королева, пей со мной

За здравие и процветанье королевства

Из этой чаши, что держу я — поручиться

Она готова за Ломбардии властителя былого,

Что был он прям и честен с Богом и в бою:

То череп твоего отца. Так выпить сможешь

Ты за меня с отцом родным.

РОЗАМУНДА

О повелитель мой,

Он дал мне жизнь, кто жизнь тебе отдал;

Родил и воспитал, пока ты не убил его,

И я теперь твоя. Да будет так. Я выпью за тебя,

Того, кто государству стал и силой и опорой,

Того, кто славен, знаменит по праву,

Желая Божией любви и всяких благ.

(Пьёт)

АЛЬБОВАЙН

Прекрасно.

Подай мне Бог всего, что пожелала. Ну, друзья,

Мои бойцы и братья — разве Он не дал

Мне в жёны лучшую из дочерей земных,

Что любит и любима. Почему молчите?

Ответьте мне, вожди.

РОЗАМУНДА

К чему вопрос такой? Наполни кубок,

Пусть он по кругу весело пойдёт «…»

РОЗАМУНДА

Господин,

Страдаю сердцем я, и хочется мне спать. Простите,

Не в силах я сидеть.

АЛЬБОВАЙН

Но что тебя тревожит?

РОЗАМУНДА

Ничто.

Горячий воздух лета голову сдавил,

Как обруч из железа. Повелитель,

Я не желаю в обморок упасть, нарушив

Весёлую пирушку вашу.

АЛЬБОВАЙН

Что ж, тогда иди.

Да будет Бог с тобою.

РОЗАМУНДА

И с тобою тоже.

(Выходит вместе со слугами)

АЛЬБОВАЙН

Испорчен праздник. Не хочу здесь быть. А ты,

Мой мальчик, не пытай невесту резким словом,

Хотя б желала испытать она тебя.

АЛЬМАХИЛЬД

Не стану, о король.

АЛЬБОВАЙН

Не станет и она. Всем доброй ночи, если ночь

Бывает доброй. День здесь точно зол. И только

Для вас двоих и днём возможна радость. Хильдегарде

Бог в помощь и тебе.

АЛЬМАХИЛЬД

Тебе, король, всех благ.

(выходят)

Конец I акта

АКТ II

Комната в покоях королевы

Входит РОЗАМУНДА

РОЗАМУНДА

Живу лишь для того, чтоб спрашивать — зачем,

И удивляться, что мне умереть мешает.

Существовать продолжу от тебя отдельно,

Отец. Ведь ты из Рая видишь моё сердце,

Твоё дыханье ощущаю на устах, как поцелуй.

Пусть хладные останки твоего лица

Убийца осквернял, глумясь, сегодня ночью,

Я вижу ясно лик твой, как при жизни,

Под кожей кровь бурлит, хотя давно пролита.

Как добр ты был, как благороден духом, милый

Отец! Из тех, кого любил, осталась я одна,

Лишь ты мне шлёшь любовь, и я тебе в ответ.

Ещё вчера твоей была я дочерью, но ныне

Залито грязью это слово — лишь произнесу,

Язык горит от яда. Ничего не смею

Своим назвать из мира радостей, богатств,

Во всём отрава; в самом центре сердца

Тот яд разлит. Раз в смерти будет жизнь -

Так говорят священники недаром — я дарую

Жизнь эту мужу своему и твоему убийце,

Когда сражу его, как он сразил тебя…».

После этого вошла Хильдегарда, и Розамунда отвлеклась от своего (внутреннего) монолога на неё.

Что я обо всём этом думаю, и почему стоит прочитать:

На самом деле, когда я читала этот эпизод с чашей, я была поначалу озадачена – вот так взяла и выпила? Потому что художники, которые в своём искусстве обращались к этому сюжету, все как один изображали этот момент морально и физически тяжелым для Розамунды. Разные эмоции вкладывали в её лицо – ужас, отвращение, скорбь, подавленный гнев…и я ожидала увидеть что-то из этого, поэтому мой шаблон с треском порвался. Но потом я прочитала вот тот процитированный монолог Розамунды, когда она оказалась в своих покоях, и…меня изумила глубина её горя и тоски, и привело в восторг то мастерство, с которыми она их скрывала на пиру, лишь бы ничто не испортило её замысел. Не знаю, как для кого, а для меня это был один из самых эмоционально насыщенных примеров монологов главных героев в драматургии.

Что касается остального, я на самом деле где-то до середины однозначно ловила каёф от этой трагедии, не меньший, чем когда-то от трагедий Шекспира. Хотя, несмотря на некоторые сходства, произведения знаменитого драматурга и Суинбёрна не очень-то и похожи. И я знала и чем дело кончится, и как примерно к этому придёт, но детали стали для меня неожиданностью, и не всегда в хорошем смысле слова. Я оценила троп с конфликтом мотивов (выбор между любимой девушкой и господином, которому симпатизировал и был предан всей душой Альмахильд), один эпизод в конце был просто прекрасно выписан. Но в то же время мне не понравилось, как прихрамывала местами на обе ноги логика, и мне не понравился смазанный финал, как будто автор вдруг понял, что лимит по знакам превысил. Я не против того, что детали разошлись с тем, что я знаю об этой истории, но можно ж было хотя бы эти расхождения сделать последовательными.

Кстати, господствующей является точка зрения, согласно которой нихрена Альбоин Розамунду не любил, а женился на ней по сугубо политическим мотивам, при этом между ними отношения скорее были неприязненными, и этой историей с чашей он над своей королевой именно что издевался, желая продемонстрировать свою власть. Короче сам себе злобный Буратина.

Отдельно прикололо меня имя Нарсета и указание на его роль здесь) Я не знаю, случайность это или умысел, но имя боевого товарища Альбовайна созвучно с именем Нарсеса, и, по одной из версий тех событий, именно Нарсес призвал лангобардов в Италию, то ли в качестве федератов для защиты этих территорий от франков (и всё просто вышло из-под контроля), то ли из мести Юстиниану или уже Юстину II, чьим обращением с собой остался недоволен. В общем, прикольная деталь.

В заключение хочу сказать, что, несмотря на описанные косяки, мне пьеса в целом понравилась, она короткая, и я рекомендую прочитать её. Тем более что, увы, других худпроизведений об этих событиях я на русском языке не нашла, а ведь эта история однозначно заслуживает внимания.

Если пост понравился, обязательно ставьте лайк, жмите на "жду новый пост", подписывайтесь, если ещё не подписались, а если подписались, то обязательно нажмите на колокольчик на моей странице (иначе алгоритмы могут не показать вам мои новые посты), и при желании пишите комментарии. Кроме того, всё ещё не завершен сбор на редкие книги, чтобы максимально полно раскрыть историю VI века. Благодаря неравнодушному подписчику мне удалось добыть книгу "Империи шёлка" и создать пост о Тюркском каганате, но пост о принцессе Пхёнган и истории ранней Кореи на примере книги Чхве Сагю всё ещё ждёт своего спонсора, и им можете стать именно вы.

Список прошлых постов искать тут:

История нашего мира в художественной литературе. Полный список постов со ссылками

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 1. «Теодорих»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 2. «Меровинги. Король Австразии»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 3. «Баллада о Хуа Мулань»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 4. «Борьба за Рим»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 5. «Меч на закате»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 5.1 «Туманы Авалона»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 6. «Сага о Хрольфе Краки»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 6.1. «Беовульф»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 5.2. «Тристан и Изольда»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 7. «Юстиниан»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 7.1 «Князь Велизарий»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 8. «Империи шёлка»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 9. «Сказание об Ануширване» и «Шахнаме»

Всем привет!

Я обещала подробнее рассказать про Хосрова I Ануширвана, и вот этот день настал. Кстати, я уже упомянула, что с его именем связывают «Золотой век» Сасанидской эпохи, но сказала ли я, что само его имя – Husraw (пехл.) – означает «С доброй славой», а прозвище – Аnōšag-ruwān – «С бессмертной душой», и с этим связано немало легенд? Вот одну я сегодня расскажу, а пока немного истории. Эту часть можно пропустить, но она, как всегда, может быть очень полезна для понимания произведений, о которых я рассказываю, не только сегодняшнего.

Хосров даже не был старшим сыном Кавада I, но зато был любимым, и именно это и сделало его шахиншахом в 531-м году. Его старший брат, второй сын Кавада, Замасп лишился права на трон из-за потери глаза (увечных царями иранцы не делали принципиально), а вот старший сын Кавада – Кавус, правитель Табаристана (нынешний Мазендеран, южное побережье Каспия), сошёл с дистанции из-за своей связи с маздакитами, когда на них начались гонения, и был казнён. Его сын, Бав, решил держаться от центра подальше и, видимо, это сработало, т.к. он стал основателем династии Бавандидов, правивших Табаристаном аж до XIV века.

Хотя едва ли знать симпатизировала тогда Маздаку, Хосров им тоже не нравился, потому что с порога стал продолжать политику централизации власти, начатую ещё его отцом. Из-за этого представители знати попытались возвести на трон сына Замаспа (тоже Кавада), и так у царя царей стало на двух братьев меньше (ибо, похоже, досталось не только Замаспу, но и опальному Ксерксу). Да и остальной родни поубавилось, потому что из этих двух историй он сделал соответствующие выводы. Уцелел будто бы только тот самый его племянник Кавад, который был ещё мальчиком, и которого пожалел военачальник Адургунбад.

После этого власть Хосрова всерьёз больше никто не оспаривал, и он преспокойно занялся своими государственными делами. А дел там было невпроворот, потому что времена Кавада I  были тяжкими для Эраншахра, сказывались последствия войн и внутренних потрясений, связанных с заговорами, движением маздакитов и последующими гонениями на них, периодами голода и эпидемий. Так что и население уменьшилось, и денег в казне было – пёс наплакал. Отчасти поэтому, видимо, Хосров и не стал выпендриваться, когда византийцы завели речь о мирных переговорах, и заключил тот самый (не)вечный мир с ними.

После этого он занялся реформами – поотбирав земли у опальных аристократов, разделил все свои владения на четыре области (назывались они "кусты") и стал лично назначать там наместников, марзпанов (к слову, в Кавказской Албании и Армении это означало полную ликвидацию царской власти до конца самой власти Сасанидов), равно как и других чиновников крупных уровней, реформировал налоговую систему, создав прогрессивную шкалу для взимания поземельной и подушной податей, причем в форме денег, а не натуры, что, наконец-то, наполнило прохудившуюся казну баблом, при этом само количество и размер налогов для большей части населения понизились.

Помимо этого, Хосров организовал регулярные войска, причем расширил круг тех, кто мог поступить на военную службу после усиленной многолетней подготовки. Фишка тут была в том, что финансировалось это всё из казны, и подчинялось войско отныне только шахиншаху, ставшему единственным главнокомандующим, т.к. должность эранспахбеда (командующего армией) была упразднена. Подобные преобразования не только защищали Хосрова от очередного восстания, но и быстро помогли восстановить армию, а потом нарушить мирный договор и начать войны как с византийцами, так и с эфталитами, да ещё и в Химьяре (ныне Йемен) мутить свои мутки. Подробнее об этом я уже рассказывала в предыдущих постах, так что не буду на этом подробно останавливаться. Скажу лишь, что Византия в результате должна была Персии много денег, а Хосров в ответ пообещал лишь не ущемлять христиан на своих землях, а владения эфталитов вообще у них персы отобрали и разделили по Амударье с владыками Тюркского каганата. Химьяр же в результате трёхстороннего конфликта между Эраншахром, Аксумом и Византией оказался в фактической зависимости от персов вплоть до арабских завоеваний.

Но не только войнами занимался Хосров Ануширван. Иначе не было бы при нём никакой «золотой эпохи». Ещё он активно занялся как восстановлением того, что было разрушено, так и строительством новых дорог, мостов, каналов, даже основал несколько новых городов по примеру своих предков (традиция, кстати, приписывает ему основание таких городов как Беленджер и Семендер в Дагестане, и есть мнение, что именно тогда и именно персы стали называть Дербент этим названием, они же перестроили Дербентскую крепость (если точнее цитадель Нарын-кала), заменив каменной кладкой стены из кирпича-сырца и придав ей современный вид).

Да вдобавок к этому Хосров оказывал покровительство деятелям науки и искусства. При нём продолжал занимать пост великого визиря Бозоргмехр, сын того самого героя и военачальника Сухры (о котором подробнее рассказывалось тут: История нашего мира в художественной литературе. Часть 87. «Маздак» и «Шахнаме»). И, кстати, с именем визиря связывают создание игры в нарды, мол, это был такой ответ индийским шахматам. Ещё есть версия, что знаменитый врач той эпохи, Борзуя (перевёл Панчатантру с санскрита на пехлеви), и Бозоргмехр – один и тот же человек. Но, даже если это и не так, то и сам великий визирь оставил после себя многие труды, а при Ормизде IV (579-590) был наместником Хорасана.

Помимо этого, и чтобы было кому науку и философию развивать, и явно не без того, чтоб побесить Юстиниана, Хосров дал приют семерым философам после закрытия императором Афинской академии, в т.ч. неоплатоникам Дамаскию и Симпликию Киликийскому. Второй, кстати, был учеником первого и, несмотря на это, потом поддался уговорам Юстиниана и в 532/533-м переехал в Карры, а ещё он известен как автор комментариев к «Началам» Евклида, правда, до наших дней его труд, увы, не дожил. К слову, Хосров, похоже, был приятно удивлен общением со всеми этими товарищами, настолько, что создал нечто среднее между прообразом университета и научной школы в г. Гондишапур (Хузестан), где занимались изучением не только философии и теологии, но и медицины, и активно переводили всё, что только можно, на пехлеви и сирийский язык. Причем, можно сказать, что именно это место дало базис для возникновения в дальнейшем того, что принято называть «золотым веком ислама».

Постепенно имя Хосрова Ануширвана стало обрастать легендами и, да, пользовалось почитанием даже у исламских правителей и мыслителей. Так что неудивительно, что выглядит так, как оно выглядит, сегодняшнее произведение

«Сказание об Ануширване»,

которое я дополню также отрывком из «Шахнаме».

Время действия: VI-й век, ок. 531-579гг. н.э.

Место действия: Сасанидское государство Эраншахр (современные Ирак, Иран, Туркмения).

Интересное из истории создания:

Точное имя автора и даже время создания данного сочинения неизвестны. Начальное повествование ведется от имени неизвестного рассказчика про некого Абу-л-Хайра Амри, посетившего храмовый комплекс Адур-Кушид в Парсе (причем фишечка в том, что святилище-то было зороастрийское). Предположительно это происходило в конце X – начале XI в., что делает ещё более любопытным и сам факт посещения храма огня вроде как мусульманином, и то вступление, которое автор написал к своему сочинению (там есть и традиционное исламское славословие, и зороастрийская формула, восхваляющая Ахура-Мазду). Лично я полагаю, что это связано с т.н. «иранским интермеццо» – как раз в Х-XI веках Ираном правили Буиды, которые, хоть и были шиитами, но вместе с тем были заинтересованы в возрождении и поддержании всего иранского в противовес арабскому.

При этом датой переписки всего сборника, куда вошло данное произведение, значится «год 896 древнего месяца мордада» (при датировке по эре Йездигерда III это соответствует июлю 1527 г. н.э., при датировке по Табаристанской, или постйездигердской, эре – июлю 1547 г.), короче, как ни крути, переписана рукопись была в XVI веке.

Сам текст «Сказания» на новоперсидском языке, занимает в сборнике 14 страниц и до 2008-го года, похоже, на русский язык не переводился, хотя и хранился в коллекции нынешнего Института восточных рукописей РАН в Санкт-Петербурге. Перевод сделан А.И. Колесниковым и помещен в издание «Письменные памятники Востока, № 1 (8)» от 2008-го года.

О чём:

Рассказчик вначале подробно описал тот самый храмовый комплекс Адур-Кушид в Парсе, а затем добавил, что посетил это место тот самый Абу-л-Хайра Амри, разговорился с местными жрецами, и один из них принес ему пергамент с текстом «Фаррох-наме», «Книги Счастья», позволив взять её и перевести с пехлеви на новоперсидский, что, мол, и было сделано.

И вот после этого и начинается рассказ об истории этой книги – её создал для своего повелителя Хосрова Ануширвана некий Йунан. И далеко не всегда этот Йунан пользовался милостью Хосрова. Когда Ануширван занял трон, он, опасаясь заговоров и восстаний (и я-то в своей исторической справке написала, что не зря, и почему), занялся кадровыми чистками и расправами над бывшими служителями своего отца и другими неугодными. Под раздачу вот-вот должен был попасть и дастур Йунан.

Чтобы избежать незавидной участи, он сбежал в храм огня Адурхварре, и там, будучи человеком сведущем во всяком разном, составил для себя гороскоп и обнаружил, что не только приблизится к новому шахиншаху, но и обретет в нем и покровителя, и благодетеля, и ученика. Именно это и подстегнуло его не продолжать игру в прятки, а взять да написать Хосрову напрямую письмо. Что из этого вышло – предлагаю всем выяснить самим.

Отрывок:

Для начала не могу не поделиться, как обычно при рассказе о Сасанидах, отрывком из «Шахнаме»:

«…[Бузурджмехр изобретает нарды

и Нушинраван отправляет его в Хинд]

Муж мудрый в чертог отправляется свой,

И доску и циркуль кладет пред собой.

В покое покойном воссел в тишине —

Ведь мысль заостряется наедине.

На шахматы — хиндскую мудрость — взглянул,

"Усилием духа свой ум подстегнул.

В нем разум и светлое сердце слились,

Так создали нарды * и чудо, и мысль.

Он сделать велел два мохре из кости *,

И метки из тика на них нанести.

Устроил он схожие с хиндской игрой

И поле сраженья, и воинов строй *.

Разбил оба войска на восемь частей,—

Воителей быстрых, грозы крепостей.

Вот темное поле, отряды бойцов

Врагу с четырех угрожают углов.

Там бьются два равновеликих царя,

В движении вольном на поле царя.

Бросая вперед за отрядом отряд *,

За ходом сражения зорко следит.

То тот побеждал, то другой падишах,

То бой на равнине, то схватка в горах.

Случится, захватят вдвоем одного,

Лишается войско бойца своего.

Доколь не понес пораженье в бою

Кто-либо, они оставались в строю.

Такие, как я рассказал, изобрел

Он нарды, к владыке с той вестью пришел.

Расставил игру, рассказал обо всем,

О силе царей, о сраженье самом.

Владыка Ирана был ошеломлен

И долго пребыл в размышлении он.

Из действий царей благородных извлек

Успеха урок, пораженья урок.

Так молвил: «И духом и счастьем своим,

О чистый душою, пребудь молодым».

Такой был владыки Ирана приказ:

«Собрать двадцать сотен верблюдов для нас.

Ту дань, что давал и Мекран, и Хайтал,

И Чин, и румиец, и то, что сбирал

Как подать в казну шаханшаха Иран,

Возьмет из казны тот большой караван.

И вот караван шаханшаха готов,

Избавлено сердце от этих трудов.

Посланца раджи повелитель призвал,

Немало о знании с ним толковал.

Радже составляются строки письма

Исполнены знаний счастливых, ума.

Вначале восславлен владыка миров.

Кесра Нушинраван

Защитник от дивов, извечных врагов.

Писал возглавлявшему Хиндский удел,

Простертый с Каннуджа по Синдский предел:

Посол умудренный, мол, прибыл ко мне,

Шатрандж нам доставил и чатр на слоне.

Властителя Хинда слыхали наказ,

Исполнили все, чего ждали от нас.

О сроках условясь с твоим мудрецом,

Мы дух наш украсили знанья венцом.

Немало мобед, разуменьем благой,

Изыскивал, справился с вашей игрой.

И ныне в Каннудж отправляется он

К высокому Хинда радже снаряжен.

Везет он верблюжьих две тысячи нош,

В них дружеский памятный дар обретешь.

Мы нарды кладем вместо шахмат твоих,

Желали бы силой помериться в них.

Найдешь, знать, брахманов, чей разум благой,

Чье знанье управится с нашей игрой…».

Кстати, шатрандж (чатранг) - это раннесредневековая форма шахмат, а «Каннудж» – это, очевидно, чуть искаженное «Каннаудж», город в Уттар-Прадеш, на берегу Ганга, который в своё время был столицей империи Гурджара-Пратихара (VI-XI), возникшей на обломках империи Гуптов. Если повезет, о ней я расскажу позже.

И я такое не планировала, но вынуждена признаться, что, помимо самого начала, в "Сказании об Ануширване" меня больше всего заинтересовал последний отрывок, где повествуется о некоем исламском правителе (комментаторы выделили две версии, кто это мог быть), который прошёл путь от ненависти до любви к почившему легендарному шахиншаху (да-да, речь о Хосрове), и дошёл до того, что решил посетить его гробницу.

«…Три дня с ним обращались как с гостем. На день четвертый Мамун призвал его к себе и сказал: «Эй, старец, в "(Книге) владык Ирана"  я прочел, что гробница Справедливого царя расположена на горе. Хочу знать, где находится эта гора». Старец, поклонившись, сказал: «О повелитель верующих! Ты спросил про очень удивительные вещи. Знай же, что этот старец и есть служитель при той гробнице. Должность пира при ней у нас (в семье) наследственная, от поколения к поколению. И никто, кроме нас, в эту гробницу попасть не может. Обычай таков, что, если кто-то другой осмелится туда проникнуть, он будет поражен огнем и там погибнет. Но, о повелитель верующих, в "Книге (деяний) справедливого царя Ануширвана" написано: "Придет поклониться мне падишах из арабских падишахов, связанный родством с Пророком, который должен появиться". Я увидел знак, что тот падишах – только ты».

Мамуну эта речь очень понравилась. Он стал расспрашивать о политике и обычаях Ануширвана, а тот старец отвечал на вопросы. (Далее) Мамун спросил: «А теперь скажи, как следует идти к той гробнице, какой дорогой?» Старец ответил: «Отсюда до той горы – пять фарсангов, на самой же горе есть ущелье в двенадцать фарсангов. При входе в ущелье находится скала из гранита высотой в семь фарсангов. Ее венчает холм высотой в 300 гязов. Усыпальница расположена на вершине того холма. Погребальная камера (помещение) сложена из гранита, пол отделан серебром, а свод - золотом; в него вставлены старинные жемчуга, так что свод напоминает небо в звездах. Внутри (помещения) установлено ложе из жемчуга. На том ложе упокоился Справедливый царь, накрытый одеждами в жемчугах, златотканным покрывалом. У его изголовья положена золотая корона с вшитыми в нее драгоценными каменьями. На его подушке лежит дастар из (храма) Адар Гушасб. Самое тело настолько искусно обработали лекарствами, что, говорят, оно никогда не испортится и не потеряет вида. И еще сказано, что дастар никто, кроме Бога Всевышнего, не сможет оценить, потому что огонь его не сожжет и земля не сгноит. Никогда ни от чего он погибнуть не сможет, кроме как от кислого уксуса. Когда на него прольют уксус, он погибнет». (Далее старец) сказал: «Путь к той горе проходит по горным тропам (через перевал?), и тот путь разрушили».

Мамун распорядился, чтобы привели рабочих и восстановили мосты. Мамун, Хусейн Сахл и Ахмад Халид сидели каждый на (носилках, которые несли) рабы, а иранский старец стал впереди. Мамун остановился, обутый в парчовые туфли, и взял с собой двадцать манов молотой кайсурской  камфоры.

День и ночь они были в пути, пока не прибыли на то место. Когда были уже недалеко от гробницы, Мамун спешился и сказал: «Негоже, увидев место упокоения Справедливого царя, оставаться верхом». Подойдя ко входу в гробницу, они взялись за ручку двери, чтобы ее открыть, как дверь открылась сама. И вот Мамун, Хасан  Сахл, Ахмад Халид и иранский старец оказались внутри гробницы. Когда взгляд Мамуна упал на лицо Ануширвана, сердце его объял ужас…».

Что я обо всём этом думаю, и почему стоит прочитать:

Скажу честно, пока читала именно приведенный отрывок, всё гадала – случится ли вотэтоповорот, и прольют ли на тело Хосрова «кислый уксус»)) В остальном, должна признать, саспенса и движухи в этом маленьком произведении практически нет. Зато есть интересные мысли, над которыми мне было и в наше время с высоты своего жизненного опыта занятно поразмыслить. Кроме того, там есть и отсылки на некоторые исторические события времен Хосрова Ануширвана.

В общем на вау-эффект рассчитывать не стоит, но ознакомиться я бы всё-таки рекомендовала, тем более что читать там немного. Больше ничего не могу добавить, а то придется заспойлерить то, что я спойлерить не хотела.

Если пост понравился, обязательно ставьте лайк, жмите на "жду новый пост", подписывайтесь, если ещё не подписались, а если подписались, то обязательно нажмите на колокольчик на моей странице (иначе алгоритмы могут не показать вам мои новые посты), и при желании пишите комментарии. Кроме того, всё ещё не завершен сбор на редкие книги, чтобы максимально полно раскрыть историю VI века. Благодаря неравнодушному подписчику мне удалось добыть книгу "Империи шёлка" и создать пост о Тюркском каганате, но пост о принцессе Пхёнган и истории ранней Кореи на примере книги Чхве Сагю всё ещё ждёт своего спонсора, и им можете стать именно вы.

Список прошлых постов искать тут:

История нашего мира в художественной литературе. Полный список постов со ссылками

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 1. «Теодорих»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 2. «Меровинги. Король Австразии»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 3. «Баллада о Хуа Мулань»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 4. «Борьба за Рим»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 5. «Меч на закате»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 5.1 «Туманы Авалона»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 6. «Сага о Хрольфе Краки»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 6.1. «Беовульф»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 5.2. «Тристан и Изольда»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 7. «Юстиниан»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 7.1 «Князь Велизарий»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 8. «Империи шёлка»

Особенно прошу обратить внимание на пост о "Князе Велизарии" - он явно недополучил внимания.

Всем привет!

В прошлый раз я упомянула Юстиниана, но в связи с кампанией его дяди, императора Юстина I (518-527), который поддержал христианский Аксум в борьбе с Химьяром. А вот сегодня, наконец, расскажу про правление самого знаменитого Юстиниана. Кстати, вы знали, что в его времена Константинополь терроризировал кит по кличке Порфирий? Если не знали, то не беда, в сегодняшней книге об этом есть. И, если вам кажется, что вы ничего не знаете о Юстиниане, то, возможно, после прочтения этого раздела вы с удивлением обнаружите, что это не так.

У Юстина и его жены Евфимии наследников не оказалось, и власть над всей Византией в 527-м году перешла к его дражайшему племяннику и давнему помощнику, получившему тронное имя Юстиниан (527-565). Тот, кстати, незадолго до того, после смерти своей высокоморальной тётушки, женился на Феодоре, женщине умной и амбициозной, но с не самым симпатичным прошлым, которая, хоть тоже наследников не дала своему мужу, тем не менее здорово помогла ему в управлении державой. И, надо сказать, его долгое правление, несмотря ни на что, стало временем настоящего взлёта для страны. Сейчас я кратко постараюсь объяснить, почему.

Вообще начало VI века было временем очень непростым, и для мира, и для Византии. В ней тогда всё ещё был силён религиозный раскол между «православными» и всякими разными еретиками с точки зрения первых, и Юстиниану волей-неволей пришлось эту проблему как-то пытаться решить. Особенно после того, как связанные как с религиозным противостоянием, так и с недовольством новыми налогами (а налоги стали собираться по полной и жёстко, благодаря действиям Иоанна Каппадокийского), и с гонками колесниц на знаменитом ипподроме беспорядки внезапно в январе 532-го года превратились в настоящее восстание, получившее имя «Ника», в честь богини победы.

Всё было очень-очень плохо, и император даже намыливался в какой-то момент покинуть Константинополь и направиться в более безопасное место, но, если верить легендам, его супруга в решительный момент заявила, что он может бежать, а она вот остается, добавив: ««Я люблю старое изречение, что пурпур – лучший саван!» (или вариант перевода: «царская порфира»). Мужики так устыдились из-за этого, что никто никуда не убежал, а восстание вскорости было жестоко подавлено. Погибло при этом будто бы порядка тридцати тысяч человек, а зачинщики, реальные и мнимые, включая Гипатия, племянника Анастасия I, были казнены.

Но на этом в принципе проблемы того года себя исчерпали, и новые не прибавились. Так что Юстиниан, в том же году, заключивший Вечный мир с Хосровом Ануширваном, смог полностью сосредоточиться на внутренних делах, попринимать новые законы и даже провести административную, налоговую и законодательную реформы. Кстати, о последней. Именно в 529-534-х годах при помощи знаменитого юриста своего времени, Трибониана, Юстиниан конкретно так реформировал византийское право, по сути, его «Corpus iuris civilis» («Свод Юстиниана») полностью заменил собой кодекс Феодосия, первое официальное собрание римских законов.

Жаль, что всей этой благодати поначалу помешали похолодание 535-536-х годов и события в Италии, когда власть в Остготском королевстве захватил Теодахад, а королева Амаласунта была убита, потом действия Хосрова, у которого жизнь стала слишком беззаботной, отчего он нарушил «Вечный» мир и устроил Лазскую войну (541-562), а дальше ещё и знаменитая Юстинианова чума, начавшаяся в 541-м году и ставшая, вероятно, крупнейшей со времен Антониновой чумы (165-180).

Ну, если в чуме ничего хорошего точно не было, война с Хосровом тоже была сомнительным по своей полезности событием, то вот с Италией всё, как ни странно, сложилось как нельзя лучше для Византии. Теодахада вскоре убили свои же, а его место занял остгот Витигес (536-540), связанный с династией Теодориха Великого только тем, что насильно взял в жены его внучку Матасунту, дочь Амаласунты. Всё это дало Юстиниану повод устроить масштабное вторжение с целью вернуть Италию под крыло империи ромеев. Он так и поступил – едва великий полководец Велизарий освободился и отдохнул немного после покорения королевства вандалов и аланов, доставив его последнего короля, Гелимера, в Константинополь, как ему уже поступил приказ отправляться с войсками в Италию. Война, конечно, растянулась почти на двадцать лет, но Велизарий очень старался и даже смог захватить остготских короля и королеву да привезти их в столицу, где оба хорошо устроились, а Матасунта даже вышла замуж за императорского родича – Германа.

После этого Велизария отправили на восток, где бесчинствовал Хосров. Кстати, это не такое уж преувеличение. И особенно досталось Антиохии. Антиохия, на тот момент всё ещё один из крупнейших городов и Византии, и Старого Света, в тот век страдала только так – сначала в ней в 526-м году случилось мощное землетрясение (примерно столь же разрушительное, что и в 115-м году), а потом, в 542-м, пришли персидские войска, устроили резню, потому что город отказался сдаться и заплатить, а после его разграбления забрали с собой огромное множество пленных, которым Хосров милостиво пообещал построить новый город на Евфрате. В общем так он и сделал, и город тот получил название Хосроева Антиохия.

Пинок от великого полководца заставил шахиншаха в 545-м году заключить мир, но только для того, чтоб в 547-м году снова начать боевые действия, причем на этот раз в тех самых Лазике и Иберии. В итоге ничего он там себе присвоить не смог и снова заключил мирный договор сроком на 50 лет в 562-м году. Тогда, кстати, заново отстроили Дербентскую крепость. И к тому моменту Италия, благодаря усилиям Велизария и Нарсеса, покорилась Византии.

Так что в последние годы правления Юстиниана в его империи установились мир и благодать, и можно было спокойно заниматься своими любимыми делами – в случае Юстиниана строительством и церковными вопросами, или даже совместить одно с другим. К слову, именно Юстиниан при помощи лучших архитекторов своего времени (Исидора Милетского и Анфимия Тралльского) заново отстроил знаменитый собор Святой Софии, сделав этот грандиозный храм таким, каким мы его знаем. Ну или, во всяком случае, примерно таким, каким его застали тюрки-османы, прежде чем превратить в мечеть.

Помимо этого, император в рамках своей религиозной политики устраивал гонения на еретиков, язычников и иудеев, закрыл Платоновскую академию в Афинах, в какой-то момент сильно повлиял на избрание пап в Риме и даже созвал Второй Константинопольский Собор в 553-м году.

В ноября 565-го года Юстиниан покинул наш бренный мир, и его место занял племянник, Юстин II (565-578), который прославился разве что устранением потенциальных конкурентов. Итогами правления Юстиниана же стали возросшие территории, огромная политическая и экономическая мощь, и усиление императорской власти (даже должность консула при нём была упразднена). И да, несомненно, во многом своими успехами он был обязан талантливому и безгранично ему преданному полководцу Велизарию, что и решил отразить в своём романе

«Князь Велизарий» Р. Грейвз.

Время действия: VI век, ок. 507/512-571 гг. н.э.

Место действия: Византия (территории современной Турции, Греции и Сирии), империя Сасанидов (территории современного Ирака), королевство вандалов и аланов (современный Тунис), королевство остготов (Италия).

Интересное из истории создания:

Про автора снова рассказывать не буду (рассказывала тут: История нашего мира в художественной литературе. Часть 57. «Я, Клавдий» и «Божественный Клавдий»). Так что коротенько расскажу про сам роман. Оригинальное его название «Count Belisarius», что на русский язык переводят обычно как «Князь Велизарий» или «Граф Велизарий», впервые опубликован был в 1938-м году. При его создании, как и в случае своей дилогии об императоре Клавдии, Грейвз опирался на реальные исторические труды византийских авторов, особенно на «Истории войн Юстиниана» и «Тайной истории» знаменитого Прокопия Кесарийского (ок. 490/507 – после 565), современника Юстиниана и Велизария.

Но результат работы Грейвза профессиональные историки подвергали определенной критике. Так современный американский историк-византист греческого происхождения Э. Калделлис (р. 1971), переводивший на английский труды Прокопия Кесарийского, писал: «Существует множество исторических романов, действие которых происходит в начале VI века, но ни один из них нельзя назвать одновременно исторически достоверным и хорошо написанным. Граф Велизарий Р. Грейвза... по крайней мере, хорошо написан». Как говорится, «сильное заявление», хотела бы я добавить, что проверять его я, конечно же, не буду, но…я уже проверила. Что из этого вышло, расскажу дальше.

О чём:

Как и «Я, Клавдий» данный роман оформлен в виде мемуаров, но по своей структуре он мне напомнил скорее роман Г. Видала «Юстиниан». Как и там, о неком великом человеке (в данном случае о Велизарии) спустя годы повествует человек, некогда знавший его и им восхищавшийся. В данном случае это Евгений, раб-евнух, служивший Антонине, супруге Велизария и подруге императрицы Феодоры.

В самом начале он рассказывает о том, что Велизарий с детства владел латынью, отличался благородством и независимостью, и ещё посещал своего дядю, выходца из Западной Римской империи. Именно на пиру у дяди Велизарий впервые и увидел Антонину, и тут же воспылал к ней любовью, растянувшейся на долгие годы. Вот только был тут один неприятный моментец…Антонина была незнатного происхождения, да ещё и артисткой-танцовщицей, и этой парочке ничего не светило из-за законодательного запрета на такого сорта браки. И так бы ничего бы и не было, кабы судьба не столкнула будущего императора Юстиниана с Феодорой, а Феодора…не была давней подругой Антонины.

Отрывки:

О завоевании королевства вандалов и аланов:

«…Когда король Гейлимер увидел, что приближается основная масса нашего войска, он подхватил своего любимого племянника, шестилетнего сына Амматаса, посадил его к себе в седло, приказал ему крепко держаться и удрал с ним. За ним поспешили его родственники и кузены. Он ничего не успел объяснить генералам. Увидев, что их суверен справил труса, генералы не стали организовывать оборону лагеря. Эскадрон за эскадроном армия рассыпалась в разных направлениях — это была неприличная прелюдия перед не менее неприличной сценой.

Без сопротивления со стороны врага мы захватили лагерь и все, что там было. Войска поломали ряды, начался жуткий грабеж.

Никогда солдаты императорской армии не получали еще подобных плодов грабежа. Они захватили золото и драгоценности, распятья из слоновой кости, шелка. Кроме того, они захватили в плен женщин и детей вандалов, которых храбрые мужчины покинули на произвол судьбы. Велизарий объявил, что согласно старым порядкам, победители сражения имеют право грабить имущество побежденных, но он повесит или посадит на кол любого, кто будет виновен в насилии, ибо это — нарушение Божьих законов.

Вам уже, наверно, известно, что Велизарий обычно издавал подобные указы лишь единожды, в отличие от Юстиниана, который издавал один и тот же закон несколько раз, потому что никак не мог ввести его в действие, и без конца напоминал своим подданным о наказании за нарушение того или иного закона.

Итак, женщин никто не принуждал дарить свою любовь против их воли, они сами проявляли благосклонность к римлянам, многие из них были удивительно красивыми и ухоженными. Они не желали хранить верность мужьям, которые трусливо покинули их. Женщины не забывали о том, что им грозит рабство, и они в будущем будут лишены комфортабельной жизни в Карфагене, которую прервала эта страшная военная кампания. А если они станут женами наших солдат и офицеров, то им может повезти. Женщины не забывали о своих детях, потому что правильно рассуждали, что когда сражение будет закончено, армия оккупантов станет военной аристократией в Африке, заменив собой вандалов, и им передадут их имущество. Наши солдаты тоже в этом уверились после церемонии в соборе, которую провел епископ Карфагена. Он читал текст евангелиста Луки о том, когда сильный с оружием охраняет свой двор, тогда в безопасности его имение.[85] Но если является еще более сильный человек, он забирает у прежнего оружие и захватывает имущество. Все солдаты радовались перспективе стать богатыми и процветающими людьми в таком чудесном городе. Только гунны-массагеты отказались от подобного богатства.

Я не могу быть судьей и решать, насколько это было трагично или комично, когда женщины быстро выбирали себе мужей и предлагали им себя, подкрепляя обещаниями принести в качестве приданого землю, стада и чудесные дома в Карфагене. Мужчины, за исключением фракийских готов, не понимали языка вандалов.

Если женщина была удивительно хороша и предлагала мужчине много драгоценностей, он мог на нее польститься, если нет, солдаты просто отталкивали женщин и шли искать более выгодную сделку. На каждого нашего солдата приходилось по одной женщине вандалов. Некоторые более скромные женщины пытались прятаться у меня, потому что я был евнухом. Они надеялись, что брак со мной поможет им сохранить чистоту и свободу. Множество женщин предлагали моей госпоже свои услуги в качестве горничных. Госпожа Антонина была среди первых, кто вошел в лагерь. С помощью слуг она собрала себе много драгоценностей и других полезных вещей.

Армия была полностью дезорганизована из-за богатой добычи и сексуальных искушений. Если бы небольшой отряд вандалов захотел взять лагерь два часа спустя после нашей победы, их ждал полный триумф. Наши солдаты, наполнив шлемы сладким вином, гуляли по лагерю. Они ссорились, грабили, пели похабные песни, торговали друг с другом и пытались сбыть ненужные им вещи, получали ласки женщин, а потом выходили за предел лагеря, чтобы попытаться найти спрятанное в пещерах или в камнях добро. Это безумство продолжалось всю ночь…».

Про смерть императрицы Феодоры и про кита Порфирия:

«…Госпожа поплыла в Константинополь, и я отправился вместе с ней. Уже была середина июля. Путешествие было неприятным, потому что ветер постоянно менялся. Мы плыли вдоль побережья Греции и только миновали остров Саламис, когда судно из Солоники проплывало мимо нас. Я был на палубе и крикнул матросам на латыни:

— Матросы, есть какие-нибудь хорошие новости?

Существует примета, что на море можно интересоваться только хорошими новостями.

— Действительно, хорошие новости, — ответили мне, — Чудовище мертво.

— Что за Чудовище, добрый человек?

Мне что-то крикнули в ответ, но я не мог точно разобрать слова и громко повторил.

— Что за Чудовище?

Матрос сложил руки рупором и прокричал.

— Perierunt ambo, — что означало, — оба мертвы.

Потом послышался взрыв хохота и больше ничего.

Мы правильно отгадали имя одного чудовища — кит Порфирий. Но мы много спорили по поводу другого Чудовища. Значит, Порфирий наконец-то погиб! В следующем порту нам рассказали странную историю. Нам всем было прекрасно известно, что из-за особого строения глотки, он может питаться только мельчайшими существами. Люди рассказывали о том, что он загнал стаю дельфинов в мелкие воды у устья реки Сангариус, которая впадает в Черное море в ста милях на восток от Босфора. Порфирий проглотил примерно дюжину дельфинов. Он старательно пережевывал их кости и застрял в грязи неподалеку от берега. Мне кажется, что на самом деле, Порфирий и дельфины преследовали крупную стаю мелкой рыбешки, и Порфирия заманили на мель дельфины. Соседние рыбаки подошли к нему на лодках и стали наносить ему удары топорами и абордажными крючьями. Он настолько крепко завяз в грязи, что не мог двинуть хвостом и избавиться от врагов. Казалось, их удары не наносят ему вреда, тогда люди обвязали его веревками и с помощью блоков, привязанных к огромному дереву, вытащили его на берег. Затем рыбаки вызвали солдат с близлежащего поста, они явились с длинными копьями и расправились с Порфирием. Он был длиной в сорок пять футов и пятнадцать футов в самой широкой части, и местное население многие месяцы питалось им. Они посолили и провялили его мясо. В голове чудовища люди обнаружили длинную стрелу с белыми перьями. Это была та самая стрела, которую в него давным-давно выпустил Велизарий. Но в глотке не обнаружили выкрашенную синей краской стрелу катапульты.

Госпожа решила, что матросы говорили о другом чудовище, не о животном.

Это были самые ужасные новости, какие только нам могли сообщить — умерла Теодора. У нее внезапно начался рак груди и распространился по всему телу. Она умерла через несколько недель, держась молодцом и сильно страдая от боли.

Наша печаль смешивалась с болью и странным суеверием. Нам вспомнилось, как первое появление кита в проливе совпало с тем днем, когда Теодора прибыла в город со своим отцом, а потом они с китом погибли в одно и то же время. В день, когда Велизарий и милиция Синих отправились ловить кита и поранили его, у Теодоры началась ужасная головная боль, которая время от времени повторялась. Может, Порфирий был ее духом?..».

Что я обо всём этом думаю, и почему стоит прочитать:

Честно говоря, вот насколько на ура мне зашла дилогия о Клавдии, настолько же тяжко дался мне этот роман. Да, я делаю скидку на такой себе перевод, но не уверена, что этим всё объясняется. Некоторые мои тексты критиковали за то, что в них мало диалогов. Кажется, до «Князя Велизария» я и не подозревала, насколько это может быть проблемой. А в этой книге, сразу говорю, диалогов действительно мало.

По сути, это большой текст-монолог, повествующий о Велизарии. А поскольку Велизарий был полководцем, то приличная часть истории состоит из рассказа о военных кампаниях, которые он возглавлял. Кому-то, возможно, это окей, но меня уже сама эта тема ни разу не заводит, а тут ещё и написано максимально отстраненно. Вот я, помнится, жаловалась на то, что «Меч на закате» Саклифф сплошь состоит из боевок. Я должна сделать важную оговорку – там это всё-таки несло в  себе какое-то чувство, какой-то смысл. Мы не просто наблюдали за тем, как Артур крошит саксов, мы ещё волей-неволей замечали его чувства и мысли по поводу происходящего. Здесь же Велизарий, должна признать, выглядит довольно плоско, как эдакий рыцарь с максимально ужатой психической жизнью. Мы как бы о ней догадываемся, и о том, что у него в голове и на душе, но, как говорится, "всё это неточно". Да и остальные не намного лучше выписаны, как по мне.

В то же время этот роман имеет смысл почитать для того, чтобы увидеть всё с иного ракурса, и иначе взглянуть на таких реальных исторических деятелей как Юстиниан, Хосров, Нарсес, Феодора, Антонина и да, сам Велизарий. Да и на многих других тоже. И на события тех времен. Вот это любопытно, да. Но если такой цели не стоит, а хочется, например, о деятельности Юстиниана почитать, то скажу честно, лучше взять роман того же Лэйдлоу. Да, там у него император и императрица чуть ли не святые (хмм…есть что-то ироничное в том, что я так сказала, они ж канонизированы), но зато это было легко и интересно читать, и всё, что я перечислила в исторической части, раскрывается играючи, без особого напряга. То есть я не могу сказать, что роман Грейвза плох, нет, в нём тоже были любопытные моменты, но он тяжеловесен, на мой взгляд. Так что тут каждый сам решает – читать или не читать. Если бы я прочитала это до романа Лэйдлоу, я бы сказала – «Да, читать». Теперь я скажу скорее, как один рыжий товарищ – «Maybe».

Если пост понравился, обязательно ставьте лайк, жмите на "жду новый пост", подписывайтесь, если ещё не подписались, и при желании пишите комментарии. Кроме того, всё ещё не завершен сбор на редкие книги, чтобы максимально полно раскрыть историю VI века, но, благодаря неравнодушному подписчику, одну книгу мне добыть и прочитать удалось, пост будет сегодня же. Если кто-то ещё хочет помочь донатом, буду очень рада и признательна.

Список прошлых постов искать тут:

История нашего мира в художественной литературе. Полный список постов со ссылками

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 1. «Теодорих»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 2. «Меровинги. Король Австразии»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 3. «Баллада о Хуа Мулань»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 4. «Борьба за Рим»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 5. «Меч на закате»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 5.1 «Туманы Авалона»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 6. «Сага о Хрольфе Краки»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 6.1. «Беовульф»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 5.2. «Тристан и Изольда»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 7. «Юстиниан»

Всем привет!

Как и обещала, сегодня будет дополнение к прошлой заметке, где я подробнее расскажу о королевстве гётов и кое-чём ещё.

В прошлый раз я обмолвилась, что на территории Швеции жили в те времена племена свеев и гётов. Про королей свеев - Инглингов - я чуток рассказала. Теперь пришёл черед гётов. Точно так же, как и в случае их соседей, вокруг гётов (или гаутов) и их правителей выросло много саг, песен и некоторые поэмы, из которых и приходится черпать скудные сведения.

Так, если верить одной ну очень известной поэме, на рубеже V и VI веков гётами правил некий Хредель (не пугать ни с хренделем, ни с кренделем). Женат был этот Хредель на дочери или сестре Свертинга, а тот, в свою очередь, будто бы приходился сыном королю Дейры – Элле (ум. не ранее 588 и не позже 600). О возникновении Дейры я упоминала уже (тут: История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 5.1 «Туманы Авалона»), но тогда не сказала, что именно Элла был её первым задокументированным королем, которого сверг и убил его родич по имени Этельрик (588-593/604), а семья Эллы вынуждена была бежать подальше. Но тут не бьется по датам и по фактам, потому что тот самый Элла вроде как пал от рук короля Берниции, так что можно предположить, что, если что-то такое и было, то между каким-то другим Эллой и каким-то неизвестным королём Берниции. Но можно тут исторической подоплёки и не искать.

Как бы то ни было, Свертинг вместе с родными попал в Скандинавию, заделался там королём гётов, а потом по какой-то причине его наследником стал зять – Хредель. У этого Хределя в браке с родственницей Свертинга родились три сына и минимум одна дочь. Король Хредель оказался на редкость чувствительной натурой и якобы умер с горя, когда один из его сыновей, Хадкюн, на охоте случайно убил своего брата Херебальда. И так в тот же год (предположительно 503) Хадкюн (503-510) стал новым гаутским королем. Этот Хадкюн оказался не робкого десятка и будто бы устроил настоящий разнос свеям и даже разграбил резиденцию их короля Онгентеова, сына Ауна Старого, захватил его казну и жену. Ну и как бывает часто с такими бравыми вояками, проправив лет семь, сам погиб в битве, а его место занял младший брат – Хигелак (510-между 512 и 528).

Хигелака единственного считают из всех ранее перечисленных гётских королей реальным историческим лицом, из-за чего возникли мнения, что и события, которые с ним и его двором да родичами связывают, могли иметь под собой реальную историческую основу. О Хигелаке писали Григорий Турский в «Истории франков» и анонимный автор «Книги истории франков». Погиб Хигелак будто бы в стычке с фризами, и его место занял племянник, который будто бы один в том замесе выжил. Кстати, о племяннике.

Сестра Хигелака стала женой Эггтеова, представителя знатного рода Вагмундингов, то ли свеев, то ли данов, но с данами, а если совсем конкретно, со Скъёльдунгами, о которых я рассказывала в прошлый раз, он определенно был родстве. Когда он убил некого Хадолафа, то улепетнул к данам, и вергельд (виру) за убитого после этого заплатил сам король Хродгар (подробнее о нём тут: История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 6. «Сага о Хрольфе Краки»). После этого Эггтеов вернулся домой и, видимо, всем рассказывал, какой замечательный человек этот конунг Хродгар. Ведь неспроста потом к Хродгару отправился и сын Эггтеова, где совершил известный подвиг. А сына его звали…Правильно, Беовульф. Вот его деяния и стали главной темой в одноимённом поэтическом эпосе

«Беовульф»

Время действия: VI век, ок. 503-578гг.

Место действия: конунгство Скьёльдунгов (современная Дания), конунгство гётов (современная Швеция).

Интересное из истории создания:

Говорят, что «Беовульфа» читать непросто. И немудрено – этот англосаксонский героический эпос был создан на древнеанглийском языке предположительно в конце VII – начале VIII веков, т.е. ненамного позже того времени, в которое происходили описанные в нём события. Так что «Беовульф» тут даст прикурить и обеим «Эддам», и «Песне о нибелунгах», это правда.

Оригинальный «Беовульф» содержится в единственном сохранившемся манускрипте Cotton MS Vitellius A XV, который хранится в Коттоновской библиотеке (ну или хранился до пожара 1731-го года, когда рукопись ощутимо пострадала, после чего стала разрушаться, пока её не спас специалист Британской библиотеки в августе 1845-го года, вложив её в новый переплёт). Поэма эта состоит из 3182 строк текста и является самой длинной поэмой на древнеанглийском языке – примерно 10 % англосаксонской литературы занимает именно её текст.

Одним из крупнейших исследователей «Беовульфа» был профессор Дж. Р.Р. Толкин, а первый перевод на русский язык сделал В. Тихомиров в 1975-м году.

О чём:

В самом начале рассказывается о происхождении династии Скъёльдунгов, т.е. о предках славного конунга Хродгара, сына Хальфдана, который стал править данами, и о гостеприимном чертоге которого, Хеороте, распространилась слава далеко-далеко по всей северной Европе. И всё было славно и красиво, пока в болотах неподалеку не завелось ужасное чудовище, Грендель, которое было настолько чудовищно ужасным да притом ещё и наглым, что притаскивалось в городище и тырило целыми кучами не просто каких-то мужиков, а порой конунговых же бухих дружинников, которых, притащив на свои болота, рвало на части и сжирало. В общем, от такого зрелища все мигом протрезвели и охренели даже бывалые воины и храбрецы. И поделать с этим ничего не могли аж двенадцать лет, пока из земель гётов не прибыл к Хродгару его дальний родич – Беовульф…

Отрывок:

«… Исчадие ночи

вышло на промысел;

воины спали,

705

уснула охрана

под кровлей высокой,

из них лишь единый

не спал (известно,

без попущенья

Судьбы-владычицы

хищная тварь

никого не утащит

в кромешное логово),

на горе недругу

710

он ждал без страха

начала схватки.

Из топей сутемных

по утесам туманным

Господом проклятый

шел Грендель

искать поживы,

крушить и тратить

жизни людские

в обширных чертогах;

715

туда поспешал он,

шагая под тучами,

пока не увидел

дворца златоверхого

стен самоцветных, —

не раз наведывался

незваный к Хродгару,

сроду не знавший

себе соперника,

не ждал и нынче,

720

найти противника,

дозор дружинный

в ночных покоях.

(Шел ратобитец

злосчастный к смерти.)

Едва он коснулся

рукой когтелапой

затворов кованых —

упали двери,

ворвался пагубный

725

в устье дома,

на пестроцветный

настил дворцовый

ступил, неистовый,

во тьме полыхали

глаза, как факелы,

огонь извергали

его глазницы.

И там, в палатах,

завидев стольких

730

героев-сородичей,

храбрых воителей,

спящих по лавам,

возликовал он;

думал, до утра

душу каждого,

жизнь из плоти,

успеет вырвать,

коль скоро ему

уготовано в зале

735

пышное пиршество.

(После той ночи

Судьба не попустит —

не будет он больше

мертвить земнородных!)

Зорко высматривал

дружинник Хигелака

повадки вражьи,

стерег недреманный

жизнекрушителя:

740

чудище попусту

не тратило времени!

тут же воина

из сонных выхватив,

разъяло ярое,

хрустя костями,

плоть и остов

и кровь живую

впивало, глотая

теплое мясо;

745

мертвое тело

с руками, с ногами

враз было съедено.

Враг приближался;

над возлежащим

он руку простер,

вспороть намерясь

когтистой лапой

грудь храбросердого,

но тот, проворный,

750

привстав на локте,

кисть ему стиснул,

и понял грозный

пастырь напастей,

что на земле

под небесным сводом

еще не встречал он

руки человечьей

сильней и тверже;

душа содрогнулась,

755

и сердце упало,

но было поздно

бежать в берлогу,

в логово дьявола;

ни разу в жизни

с ним не бывало

того, что случилось

в этом чертоге.

Помнил доблестный

воин Хигелака

760

вечернюю клятву:

восстал, угнетая

руку вражью, —

хрустнули пальцы;

недруг отпрянул —

герой ни с места;

уйти в болота,

зарыться в тину

хотело чудище,

затем что чуяло,

765

как слабнет лапа

в железной хватке

рук богатырских, —

так обернулся

бедой убийце

набег на Хеорот!..».

Что я обо всём этом думаю, и почему стоит прочитать:

Беовульфа я прочитала, когда мне было года двадцать три. В общем, больше десяти лет назад, и мне пришлось его выборочно перечитать, чтобы поточнее вспомнить, о чём там вообще речь. Что могу сказать…Что сейчас это произведение воспринимается совсем не так, как тогда, потому что изменился уровень моей подкованности.

Легко ли мне было читать эту поэму? Не сказать, что прям уж легко, но и сложного я ничего не заметила ни тогда, ни теперь. Да, язык там своеобразнее, посложнее и архаичнее, чем в той же «Песни о нибелунгах», но спасибо переводчикам – читать можно, и при этом вполне реально не сломать ни мозг, ни глаза. Более того, если удается приноровиться к ритму и слогу (а я всегда утверждала, что стихотворные тексты хороши тем, что при том же количестве страниц, что и проза, ужимают смысл очень плотно, и так вмещают в себя больше, а пыхтеть читающему меньше), то вполне можно получить удовольствие от прочтения «Беовульфа». Как по мне, автор, кем бы он ни был, умело не только следовал канонам своего времени, но и по нынешним меркам неплохо саспенс поддерживал. Одни только описания туманной ночи, когда Грендель вышел на охоту, чего стоят.

Недостатки такие же, как в любом подобном произведении, и мне лень их перечислять. При этом само произведение небольшое. Так что я рекомендовала бы прочитать хотя бы для того, чтобы ознакомиться с классикой, но, вполне возможно, что и сам сюжет для кого-то окажется довольно увлекательным.

Прошлые посты тут:

История нашего мира в художественной литературе. Полный список постов со ссылками

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 1. «Теодорих»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 2. «Меровинги. Король Австразии»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 3. «Баллада о Хуа Мулань»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 4. «Борьба за Рим»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 5. «Меч на закате»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 5.1 «Туманы Авалона»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 6. «Сага о Хрольфе Краки»

Напоминаю, что веду сборы на ещё две книги, которые помогли бы мне лучше осветить VI век н.э. - А. Хакимова "Империи шёлка" и "Река, где восходит луна" Чхве Сагю. Буду очень признательна даже за маленькую помощь.