Oskanov

Который раз убеждаюсь, что ключ к хорошему сюжету – терпение и регулярность. В этот раз взяли судьбу измором, методично проводя съёмку на протяжении месяца в одном и том же месте.

Это было небольшое озерцо, весной полноводное, с крутыми берегами. Меня такие водоёмы не особо интересуют, так как там обычно можно встретить только уток да лысух. То есть водоплавающих птиц.

Но наступил июль. Дождей у нас толком не было с апреля, и вода начала постепенно спадать, а на краях пруда образовались небольшие отмели.

И тут же появились цапли, которые по этим отмелям начали бродить, выискивая себе добычу. За время, которое мы провели, нам удалось снять четыре вида цапель из семи возможных в нашей области. В общем-то неплохо.

И ещё я видел в полёте малую выпь, но с ней повезло меньше, она на берег так и не села. Но мы продолжили ездить после работы снимать по вечерам, в надежде на новые виды.

За пару недель от озерца осталась половина. Зеркало воды стало фрагментированным, появились островки, отмель выросла.

Всё это способствовало привлечению другой большой группы птиц – куликов. Прилетали чибисы, фифи, черныши. Это обычные виды. Но мы были рады и им. У нас девиз: снимай что есть, Бог увидит, сжалится и пошлёт дичь покруче.

Так оно собственно и произошло. На водопой стал постоянно прилетать небольшой сокол чеглок. Его не так-то и просто в наших краях снять, да ещё и расстояния, позволяющее выложить не стесняясь кадр.

Потом стали появлятся и более редкие кулики – кроншнепы и веретейники. Ещё прилетали каравайки (ибисы), но к нам близко, увы, так и не сели.

Мы уже начали фантазировать на тему прилёта совсем уж редких птиц: жёлтых цапель и колпиц.

Прошло ещё две недели и от озерца осталась треть. Видимо за нашу настойчивость мы были награждены. В один из дней съёмок перед нами опустилась колпица! Неслыханная удача. Я снимаю больше десяти лет, и могу по пальцам рук пересчитать встречи с этой птицей вне заповедников.

По итогам съёмок набралось материалов на целый небольшой фильм, который я собираюсь в скором времени смонтировать. Жду финала, когда водоём пересохнет в ноль.

Вообще, это своего рода везение, ведь не каждый раз удобное для съёмок и богатое видами место может находится вблизи от дома, чтобы я мог позволить себе снимать несколько раз в неделю и отследить видовое разнообразие. Конечно, для более удалённых мест нужны фотоловушки. Ведь можно приехать в какое-то место, где ПО ИДЕЕ должны быть животные, просидеть весь день и ничего не снять, т.к. звери и птицы о твоей идее ничего не знали.

Другое дело фотоловушка – поставил, забрал через неделю, и знаешь не только какие виды там встречаются, но и время их суточной активности. Это повысит эффективность съёмок в разы.

Но пока имеем то, что имеем. В общей сложности снято около двадцати пяти видов и фильм обещает быть интересным. Как закончу, выложу его сюда обязательно :)

У меня также есть Телеграм-канал, в котором я делюсь фото из своих экспедиций. Телеграм не пересекается с темами Пикабу, поэтому, если кому интересно следить за моими съёмками дикой природы ежедневно, это можно сделать тут: "Не раз очарованный странник"

Это продолжение истории. Часть 1, Часть 2, Часть 3, Часть 4

И вот с кошками скребущими на душе и соней-полчком недвижно лежащей в термосе у меня под мышкой я спешно зашагал по направлению к ближайшему травмпункту...

В травмпункте была живая очередь из страдальцев. Кто-то подвернул ногу, кто-то бахнул себе молотком по пальцам, кто-то наступил на грабли и тому подобное. Я понимал, что всем им не так уж и срочно, а у меня с каждой секундой ускользает возможность вовремя привится и выжить, но вид странного паренька с термосом сочувствия ни у кого не вызвал и пропустить меня внеочереди народ отказался.

Так я и стоял там: в термосе – мышка, и термос – под мышкой.

В итоге направление мне дали, и я побежал в лабораторию сдавать образец. После того, как соню у меня приняли, я стал размышлять, что делать дальше. Был вариант, что завтра позвонят, и скажут, что бешенство есть, и тогда без вариантов – прививаться на свой страх и риск. Был вариант, что скажут, что бешенства не обнаружили и нужен эксперимент с вкалыванием экстракта из трупа сони в лабораторную мышь, чтобы исключить 1/7 вероятности, которую не показывает лабораторное вскрытие.

Получается, так или иначе, нужно прививаться, потому что ждать две недели окончания эксперимента – не вариант, прививаться будет поздно. А раз всё равно прививаться, то сегодня лучше, чем завтра.

С такими невесёлыми мыслями я пошёл в рабиологический кабинет при Центральной Городской больнице в надежде, что там всё подскажут.

Кабинет оказался закрыт, чуть позже пришёл врач, который был вовсе не рабиологом (так называют специалистов по бешенству), а дежурным терапевтом. На мой вопрос как мне прививаться с диагнозом вакцинальная аллергия врач не знал, и сказал, что риски я должен взвесить сам и принять решение.

Я снова позвонил своему другу, врачу.

– Короче, едь сюда, – сказал он, выслушав. – Приготовим реанимацию, преднезалон, адреналин, и всё такое. Ширнём тебя вакциной и будем наблюдать. Не боись, откачаем, если что. Почти наверняка. – Добавил он бодрым тоном.
– Еду, – обречённо согласился я.

В итоге меня укололи. И я сидел, представляя себе, какие будут ощущения, когда запустится аллергическая реакция и ко мне с официальным визитом прибудет анафилактический шок.

Но шок не наступил. Похоже, или аллергия у меня прошла, или была на другую вакцину, которую вкололи в детстве (сам я не помню – это в младенчестве случилось).

Потом меня укололи на третий день, потом через неделю, потом ещё через неделю. Оставалось ещё две прививки: через двенедели и через два с половиной месяца.

И тут позвонили из лаборатории. Сообщили, что мыши живы и в хорошем настроении. Я сказал, что жизнь прекрасна, и что отмечу это с друзьями.

– В смысле отметите?
– Пива выпью, за здоровье мышей. Крысобелку помяну, чтобы всё по-людски было, – пошутил я.

Мой тон не приняли и на том конце трубки сказали:

– А вы в курсе, что вам течение года нельзя пить?
– Нет. А почему?
– Потому что вам ввели возбудитель. А алкоголь ослабляется организм. Есть риск заболеть.

Это показалось мне довольно убедительным доводом, но мучил вопрос, почему мне об этом сказали, спустя четыре инъекции? Позже я выяснил, что это не совсем правда, поэтому и не сказали.

Дело в том, что живые вакцины уже давно не вводят, поэтому ослабить иммунитет и заболеть бешенством от прививки нельзя. Но можно заболеть бешенством, если вас укусило заражённое животное и в этот момент делают прививки. В этом случае, действительно, ослаблять иммунитет алкоголем большой риск. Но так как выяснилось, что моя соня умерла от чего-то другого, можно было бы и выпить.

Но я решил послушать врача и не стал пить год, тем более, что для меня это не проблема 🤷‍♂️

Так закончилась история, начавшаяся столь безобидно... Тут и сказочке конец, а кто слушал читал – молодец 😊

Это продолжение истории. Часть 1, Часть 2, Часть 3.

Сказано-сделано. Я человек творческий. Пошел, приобрёл термос, накидал туда льда, потом тело крысобелки, сверху снова льда. Закрыл эту капсулу с биологическим оружием и отправил гонца (одного из наших механизаторов) в Краснодар. Сам же сел на машину и рванул в Ростов. Пути Братства Кольца разошлись.

Спустя два часа как я выехал, мне позвонила сестра и сказала, что анализ лучше и быстрее сделают в Ростове. Возвращаться за трупом не хотелось. Тут я вспомнил, что вечером из Сочи в Ростов на поезде выезжает подруга жены. Она посещала там выставку ювелирных изделий.

Под покровом ночи на одной из полустанков (кажется, это была Якорная Щель) мой работник передал ей "Груз Икс". Со строгими указаниями по прибытию вручить лично мне в руки.

И вот сквозь туманы кавказских серпантинов я мчался, чтобы успеть к утреннему поезду на самое, пожалуй, важное рандеву в моей жизни – рандеву с трупом сони-полчка.

Я успел, мне вручили заветный термос с останками безвременно ушедшего грызуна и я рванул в лабораторию, чтобы сделать анализ на бешество.

Помещение лаборатории оказалось мрачным, отделанным в лучших традициях стиля, который я называю "ветшающий СССР". В приёмном предбаннике уже собралась очередь. На вид весьма необычная.

Общих особенностей у столпившихся там людей было две: все они были мрачные и у всех в руках были пакеты с головами животных. Выражения морд у животных, умерших от бешенства не отличались покоем и умиротворённостью: ощерившиеся пасти да глаза на выкате. Я чувствовал себя со своим термосом героем детской книжки, попавшим в фантасмагорическое полотно Иеронима Босха.

Настроение у меня было возбуждённое. Напомню, с момента укуса шёл уже третий день, а я так и не получил достоверной информации о том, когда наступает последняя временная черта, после которой прививку делать будет уже поздно. Бодрил также тот факт, что показатель смертности от бешества равняяется 100%.

К этому моменту я уже начитался достаточно специализированной литературы, знал все симптомы (если ты чувствуешь симптомы, то прививаться уже поздно) и чувствовал фантомно их все сразу даже в тех местах, где не должен был.

Когда до меня дошла очередь я начал бойко, но сбивчиво как поэт Бездомный профессору Стравинскому в одной интересной книге, пересказывать сотруднице лаборатории принимавшей образцы свою историю.

Основной мыслью было несколько тезисов:

1. Мне нельзя делать прививки, т.к. у меня вакцинальная аллергия;
2. Меня возможно укусило бешеное животное
3. Если быстро сделать анализ трупа, и окажется, что животное не бешеное, то можно прививку не делать.

План был хорош, но он не учитывал одну переменную, которую мне и сообщили.

– Видите ли, – сказала она, – анализ представляет собой рассматривание в микроскоп тканей мозга умершего животного. В мозгу бешенного животного остаются так называемые тельца Бабеша-Негри, позволяющие точно констатировать, что бешество было. Но вот отсутствие этих телец не означает отствутствие бешенства, так как только шесть из семи штаммов оставляют эти тельца.
– И как узнать точнее? – спросил я.
– Мы должны взять образец ткани погибшего животного и вколоть в лабораторную мышь. Если через две недели мышь не будет демонстрировать признаки бешенства, то можно будет на 100% точно констатировать отсутствие данного заболевания у укусившего вас животного.
– А если окажется, что я не привился и животное всё же бешенное? Не будет ли поздно мне прививаться?
– Скорее всего будет поздно.
– И что же мне делать?
– Даже не знаю, что вам посоветовать. Но для начала вам нужно получить направление из травмпункта, так как без него мы на анализ ничего взять не сможем. Только не говорите, что вас животное в Сочи укусило. Вас тогда направят в сочинский травмпункт и сочинскую больницу.
– Но у нас же не водятся сони?
– Вам остаётся надеятся, что в травмпункте об этом не знают, или убедить их, что водятся.

И вот с кошками скребущими на душе и соней-полчком недвижно лежащей в термосе у меня под мышкой я спешно зашагал по направлению к ближайшему травмпункту...

Первые две части истории: Часть 1 и Часть 2

По мере понимания ситуации мой собеседник пришёл в себя, порозовел, пальцы его разжались, а клизма протяжно и облегчённо всхлипнула.

– Вы знаете, - сказал он, - я не могу решить делать. Вам нужно приехать завтра с утра. Будет специалист по этому вопросу. Он и решит, можно вас прививать или нет.
– А скажите, доктор, если вдруг зверёк всё-таки болен бешенством, то когда наступает крайний срок вакцинации с момента заражения?

– А кто ж его знает? – многозначительно сказал доктор, и мне пришлось возвращаться восвояси.

Я приехал домой к четырём утра. Достал клетку из машины и присмотрелся к соне. Зверёк был плох – движения его стали конвульсивными, а взгляд подёрнулся мутной больной поволокой. Я помолился за его здравие, и, терзаясь смутными сомнениями о сроках вакцинации, уснул.

Утром соня встретила меня так: миллиметр за миллиметром, как ленивец, она всползла по прутьям клетки до самого верха, потом пристально посмотрела мне в глаза, её левая передняя лапка разжалась (пеньк!), её правая передняя лапка разжалась (пеньк!), и она, продолжая держаться задними лапками за прутья, начала медленно, как в Голливудских фильмах, опрокидываться. Только не в пропасть, а на пол клетки.

Примечательно, что задние лапы её так не разжались, а высота клетки была таковой, что опрокинувшись, она упёрлась головой в пол, а задние конечности крепко впились в прутья, где-то посредине между полом и потолком. В такой нелепой позе, будто занимаясь профилактикой варикоза, соня-полчок и завершила свой путь на Земном Круге Бытия.

Отправилась гулять в райские кущи, где полно орешков и желудей, где нет человеческого фактора и хищников, где можно вдоволь, с чувством и расстановкой, размножаться, где ждут праведных зверьков сладкоголосые гурии с пушистыми хвостами. Так я себе представляю рай для грызунов.

Я собрался в путь и через час снова был в больнице. Утренние доктора оказались такими же честными как ночные: честно признались, что не уверены в том, что мне делать. Сказали, что раз я ростовский, то нужно и ехать в Ростов. Там, дескать, и уровень медицины лучше, и доктора опытнее, да и вообще – дома и стены помогают. Я спросил снова, не будет ли поздно вакцинироваться по приезде в Ростов. Никто не знал. Как потом оказалось, мало, кто из обычных врачей знает о бешенстве сверх необходимого, а именно – нужно сразу же прививаться. Схема действительно простая – сразу колется сыворотка с антителами, а потом курс из шести прививок. Сейчас, слава Богу, делают всего шесть прививок в плечо вместо сорока в живот как это было ранее – прогресс медицины налицо. И это не может не радовать. В моём случае схема не действовала – было неизвестно можно ли делать мне прививки и сыворотку.

Тут нужно сказать, что не без помощи друга-врача новость о моём потенциальном бешенстве докатилась до сестры, мамы и начала, словно круги на воде, расходиться в среде моих знакомых. По этому поводу собрался целый семейный совет, судили-рядили и вынесли такой вердикт: мне нужно срочно ехать в Ростов, потому как только в Ростовской областной ветеринарной лаборатории могут квалифицированно меня проконсультировать. Один из друзей семьи, имеющий влияние на ветеринарную службу Краснодарского края, повелел мне срочно отправить труп зверька в Краснодар, в такую же лабораторию, где ему произведут внеочередное вскрытие и срочное исследование на предмет наличия бешенства.

Сказано-сделано. Я человек творческий. Пошел, приобрёл термос, накидал туда льда, потом тело крысобелки, сверху снова льда. Закрыл эту капсулу с биологическим оружием и отправил гонца (одного из наших механизаторов) в Краснодар. Сам же сел на машину и рванул в Ростов. Пути Братства Кольца разошлись...

Продолжение. Начало можно прочитать тут.

Я снова посмотрел на зверька. И чем больше я к нему присматривался, тем меньше мне нравилось то, что я видел.

Я вдруг понял, что это вовсе не детёныш. И хотя размерами и движениями он напоминал недельного котёнка, было очевидно, что это взрослая особь, так как детёныш сони был бы в разы меньше. Этот факт привёл меня к другому ещё менее утешительному выводу: взрослые сони должны двигаться быстро и уверенно, раз они проводят свою жизнь на деревьях. С пластикой новорождённого котёнка, которую демонстрировал мой питомец в клетке, сони бы все уже давно вымерли, погибая от падений с высоты и в когтях хищников.

Снова зазвонил телефон. Опять мой друг.

– Я тут пообщался с моей бывшей сокурсницей – это вроде по её части. Она сказала, что можно сделать анализ, и если зверёк окажется незаражённым, – можно не прививаться. Только животное придётся умертвить – ему отрубают голову и делают анализ головного мозга.
– Да и фиг с ним. Я даже сам готов отрубить ему голову. – Перспектива сорока уколов в живот активировала мои самые низменные инстинкты.
– Короче, езжай в больницу. Там разберутся.
– Понял. – Я повесил трубку и начал собираться. Взял паспорт, полис и клетку со зверем.

Всю дорогу в больницу я терзался страхами и фобиями. Мне казалось, что болезнь «бешенство» уже проникла в меня, и это приводило меня в бешенство.

Наконец (было около часа ночи) показался въезд в больничный городок. Там я разыскал скоропомощной травмпункт. В нём дежурил молодой врач. В его руках была почему-то клизма. (Знаете, такая резиновая, оранжевая, напоминающая большую грушу.) Я рассказал свою грустную историю и в конце добавил: «Белка, если что, со мной».

– Что простите? – не понял сразу доктор.
– Белка, говорю, со мной.
– Какая белка?
– Та, что меня укусила.

По лицу врача было видно, что он думает, что укусила меня не белка, а какая-то муха, а если белка и замешана, то скорее всего не белка, а "белочка". Он в нерешительности посмотрел на меня и осторожно уточнил:

– У вас с собой зверёк, который вас укусил?
– Ну, да! – сказал я.
– То есть вы приехали в Сочи, ночью, с белкой? Удивительно! Обычно ночью в Сочи едут с девками – это я понимаю. Но с БЕЛКАМИ?!!
– Просто у меня в детстве была вакцинальная аллергия, и я не уверен, что мне можно делать прививки.
– А на какую вакцину была аллергия?
- Не помню, я помню, что когда был маленьким, меня раз в год водили к аллергологу.
– И зачем вы привезли с собой белку?
– Соню, – научная точность некстати овладела мной, и я зачем-то решил внести ясность в вопрос видовой принадлежности зверя.
– Что «Соню»?
– Я привёз с собой соню.
– Какую Соню?
– Полчок. Соню-полчок.
– Зачем вы привезли Соню Полчок?
– Хочу отрубить ей голову, и узнать была ли она бешеной. Если не была, то и делу конец – лечиться мне не нужно! – Я закончил фразу оптимистическим тоном и посмотрел на врача.

Тот, судя по его виду, оптимизма моего не разделял, но считал, что лечится мне нужно в любом случае. Он побледнел, пальцы его нервно сжались, а клизма в руках насторожено фыркнула.

Я вдруг осознал, что мой рассказ звучит нелепо – ночной посетитель, приехавший с белкой и желающий обезглавить Соню Полчок, с целью избегнуть лечения.

Со вздохом я начал объяснять всё заново: что «соня-полчок» - это зверёк, что этот зверёк меня укусил, что есть подозрения, что животное нездорово, что мне нужно привиться от бешенства, но есть сомнения можно ли это делать, ибо в детстве у меня была вакцинальная аллергия. Поэтому мне нужно взять анализы у зверька на предмет того, не заражён ли он бешенством. Чтобы произвести подобный анализ нужно вскрытие черепа и образец мозговой ткани.

Для тех читателей, кто не знает что бывает, когда во время вакцинальной аллергии колют прививки, скажу, что есть риск погибнуть в считанные минуты от анафилактического шока. Поэтому я так и заморачивался с этим вопросом.

По мере понимания ситуации мой собеседник пришёл в себя, порозовел, пальцы его разжались, а клизма протяжно и облегчённо всхлипнула...

Тут я снова вынужден прерваться, ибо дела текущие зовут. А продолжение истории я расскажу завтра :)

P.S. У меня также есть Телеграм-канал, в котором я делюсь фото из своих экспедиций. Телеграм не пересекается с темами Пикабу, поэтому, если кому интересно следить за моими съёмками дикой природы ежедневно, это можно сделать тут: "Не раз очарованный странник"

Привет, мальчики и девочки. Сегодня рассказ об очередном нашем "архитектурном проекте", и о том, какие результаты принесло нам его строительство. На этот раз мы возвели его на берегу небольшого озера, посреди хутора в самом сердце Ростовской области.

Возведение данного сооружения заняло немало времени. Во первых, оно было на склоне и нам пришлось подкапывать его, чтобы можно было установить скрадок и стулья, так как сидеть под наклоном, а, тем более, снимать – крайне неудобно, как показывает наша предыдущая практика.

Кроме того, объект нашей съёмки был скрыт за тростником, и пришлось надевать заброды по шею, чтобы расчистить зону съёмки. И кроме того, две недели у нас заняла разведка, чтобы начать снимать вовремя.

Собственно об объекте съёмки. На этот раз мы выбрали героем нашего небольшого документального фильма рыжую цаплю. Пришлось объездить некоторое количество прудов, пока мы, наконец, не нашли их колонию в тростниках.

В тот момент они только строили гнёзда, и нам пришлось несколько раз приезжать и разведывать статус колонии с воздуха, прежде чем у цапель появились птенцы.

Первично мы попробовали снимать дистанционно: установив камеру и управляя ей по wi-fi, отойдя за стену тростника. Но этот подход хоть и принёс результаты, но был не очень функциональным, так как не давал возможность строить композицию кадра, а птенцы и родители постоянно перемещались по гнезду.

Тогда и было решено построить скрадок, чтобы снимать из него. Не было только ясно, будут ли родители возвращаться на гнездо, или оставят птенцов до нашего ухода. Поэтому мы разработали стратегию.

Мы установили скрадок и уехали на день, давая птицам к нему привыкнуть. А на следующее утро (правильнее сказать "ночь") мы затемно приехали к скрадку, оставили поодаль машину, и прокрались в него, чтобы снимать.

Впрочем, родители всё же нас заметили и улетели. Оставалось только подождать: вернуться они или нет?

К нашему счастью, они вернулись довольно скоро, через полчаса. Мы отсняли немало интересного материала о поведении птенцов и процесс кормления цапель, добавив в копилку нашего будущего фильма очередной сюжет. Съёмки длились в течение двух выходных: сб+вс + сб+вс. За неделю птенцы здорово подросли, и мы решили оставить птиц в покое. Может быть, через две недели навестим их проведать перед слётом с гнезда.

Если вы у меня на канале впервые, то двух словах зачем всё это: мы хотим снять документальный фильм о дикой природе водно-болотных угодий России. Проект не коммерческий и ведётся за собственные средства и донаты подписчиков в наше свободное время. Ориентировочно к концу года фильм будет завершён.

Спасибо всем за внимание и участие! 😉

У меня также есть Телеграм-канал, в котором я делюсь фото из своих экспедиций. Телеграм не пересекается с темами Пикабу, поэтому, если кому интересно следить за моими съёмками дикой природы ежедневно, это можно сделать тут: "Не раз очарованный странник"