— Разрешение на оружие? — раздался бас.
Ксентари порылся в поясе и извлек мерцавший красным и зеленым знак в кожаной оплетке.
— Доверенный Палендоры, элементалист, — и добавил, чтобы поторопиться с проходом, — Не боевое, стихийное.
— Проходи, — будто нехотя, разрешил часовой, освобождая путь.
Внутри Ригана как раз разгоралось веселье. Разогнанные полуденной жарой по домам праздные бездельники и молодежь высыпали на столичные улицы. У трактиров и харчевен начинали собираться толпы, звенели монеты, проливались первые напитки уже изрядно перебравших гуляк.
Элементалист зашел в приметный дом с темно-зеленой эмблемой в виде камня. Твердыня стихии Земли встретила его тишиной и вышедшем навстречу наполовину ксентари, наполовину корром. Старый и лысый, достигший третьего предела во владении Землей и удостоенный за это чести управлять домом стихии в палендорской столице.
— Чем могу помочь? — поинтересовался он.
— Мое почтение, твердейший, — вежливо отозвался элементалист. — Хочу оставить прошение за вашим заверением о новом кольце жизни.
— Опять в пустошах неспокойно, — посетовал ксенкорр. — Следуйте за мной.
Ксентари не стал разубеждать его и молча направился следом. У широких и высоких стеллажей ксенкорр остановился и плоский камень, на который он встал, взмыл на высоту его роста, сместившись чуть в сторону. Вызволив из ячейки объемный фолиант, он вернулся на место.
Перед элементалистом из пола выдвинулся каменный блок, превратившись в куб. На него ксенкорр положил книгу, раскрыв ее на середине, где располагалась закладка с зелеными орнаментами. На край он положил грубовато сделанный самописец из черного обсидиана с сердцевиной из графита.
— Почему не пошли в средоточие стихии Огня?
— Далеко, — проговорил ксентари, — Только прибыл, по пути зашел. Вы чувствующий?
— Посвятил жизнь стихии, а не сражениям. Я вас знаю?
Хозяин твердыни говорил спокойно и размеренно и почти не смотрел на посетителя.
— Нет, я не здешний, — возразил элементалист. — Готово.
Он снова вытащил эмблему, протянув его перед собой, второй рукой возвратив самописец. Ксенкорр удостоверился и кивнул, сделав запись под прошением в фолианте.
— Ступайте. Завтра отправим в храм энергии Жизни.
Коротко кивнув, ксентари сразу же покинул твердыню.
Улицы уже практически поглотили сумерки. До цели ему оставалось пройти всего ничего. Он немного нервничал и поэтому спешил. Но то имелись причины.
Сразу на выходе из твердыни элементалист почувствовал едва уловимое дыхание смерти. Рука сама нащупала эфес клинка, активируя приготовленные для быстрого использования заклятья, тщательно и кропотливо внесенные в энергетическое оружие. Он старался не думать, что после схватки с разбойниками в поселении и на дороге с преследователями у него в арсенале мало что осталось. Всего-то нужно успеть пройти еще немного.
Ксентари перестал дышать, когда уже коснулся ногой лестницы перед монументально выглядевшим зданием. До широких кованых дверей он просто полз. Перевернувшись на спину, выдавил хрип из груди. Подошедшая фигура остановилась в шаге, наблюдая за магическим клинком.
Серый ореол окутал элементалиста. Силуэт даже не пошевелился, ожидая. Аура опала, в агонии ксентари свернулся ничком и затих. Подождав еще немного, фигура приблизилась и наклонилась к умершему. Полураскрытый рот трупа заполнился серой массой, тут же застывшей. Вытащив что-то из пояса мертвеца, убийца растворился в опустившейся на Риган ночи.
В обычно пустовавшей башне этим утром царило нетипичное оживление. Двое ксентари хмуро взирали на мертвого третьего.
— Что скажешь? — произнес дребезжащим старческим голосом облаченный в одежды придворного мудреца.
Его тон предполагал ответ немедленно. Но средних лет ксентари, затянутая в элегантную застегивающуюся под горло черную форму и ухом не повела, ответив не сразу.
— Убит качественно. Со всеми предосторожностями. Смертоносцев вызывать?
— А смысл? Сама видишь, не заговорит, серой печатью накормили.
Лежавший на грубом ложе посередине комнаты мертвец не выглядел умиротворенным. Неестественно вывернутые конечности, голова набок. Широко открытый рот полностью забит пористым серым веществом. На белой запылившейся рубашке лежит эмблема элементалиста стихий Земли и Огня. Уже тусклая, так как владелец мертв.
— Я такое первый раз вижу. Искусная работа.
Старец не высказал собеседнице в ответ колкость и кивнул на выход. Спускаясь по лестнице, он ворчал.
— Ждал его, надеялся. А он сдох, как алк позорный. За что я им плачу, скажи мне на милость?
— Не ругайтесь, Бейл, — миролюбиво ответила она, шагая следом. — Почему не отправили ученика, а озадачили доверенного?
Они спустились в просторный зал, каждый звук в котором отдавался гулким эхо. Ростовые окна, убранные авернийским синим стеклом, достаточно приглушали яркий дневной свет, чтобы не прищуриваться.
— Не ваше дело, — резко отрезал Бейл.
— То есть, расследование не ведем, я правильно понимаю?
— Он не подданный Палендоры. В просторы отправим сообщение, что скоропостижно скончался, тут и похороним, чтобы без лишних вопросов. Оформите надлежащим образом.
— Все будет сделано, — заверила мудреца ксентари.
— Там у меня снаружи ученик стены чешет. Пригласите, как будете любезны отвалить.
Ксентари коротко кивнула, проигнорировав грубость, и вышла за дверь, бросив снаружи короткое: «Заходи».
Юноша, просочившийся в дверь, аккуратно подошел к смотревшему на город мудрецу.
— Вот что, Лик, — старец повернулся к ученику и обрушил на него грозный взгляд. — Пора тебе кое-чем серьезным заняться.
Ксентари внимательно слушал старшего, не перебивая и не переспрашивая. Глаза обычного темно-синего цвета ловили каждый жест наставника.
— Собирайся и завтра поедешь в просторы вольных владык. У меня тут доверенный не справился с деликатным поручением и надо разузнать, кто его порешил. Тело оживлению не подлежит, так что заодно узнаешь, что он мне должен был передать.
Мудрец устало опустился на резное кресло, стоявшее в тени.
— А также, нужно понять, что именно он мне не принес.
— Звучит опасно, — осторожно проговорил Лик.
— Опасно со схолари кувыркаться и ожоги с задницы сводить! — вспылил Бейл. — По его следу шли намеренно, а тебе ничего не грозит. Просто разнюхаешь, что к чему, и все.
— Понял, — кивнул ученик.
— В канцелярию список сегодня подай для получения всего, что нужно. И давай до весны управься. В Ригане зреет что-то непотребное, меня в цитадель вызывают каждые несколько дней.
Бейл поморщился и вытащив из-под мантии пузырек, капнул в каждый глаз по капле.
— Да все говорят, знать снова темнит, — обронил Лик.
— Официальная версия интриги авернийских вилцаров, будь они тоже четырежды неладны каждой стихией поочередно. Придерживайся этой версии и болтай поменьше. Ты накуролесишь, а ответственность мне нести.
— Не подведу, почтенный Бейл.
— Так-то, мальчик мой, — сменил ксентари гнев на милость. — Но сам на рожон тоже особо не лезь. Палендора в твое обучение не одну телегу серебра вложила, дорогое достояние.
— Мне вещь покойника нужна.
— У армейских внизу спроси. Там с него хороший клинок сняли, себе возьмешь.
Мудрец устремил на него пылающий взор.
— Сам проверишь, сувал ленивый! Проваливай собираться, завтра перед выходом подойдешь.
Лик резво покинул зал. Спускаясь на первый этаж, озадачено почесывал переносицу.
Давать ученикам столь серьезные задания было обычной практикой палендорских наставников. Своеобразное испытание в полевых условиях, проверить претендента перед карьерой придворных мудрецов на стойкость духа, выносливость и силу. В подобных поручениях важен результат, а сколько трудностей выпадет на долю проходящего испытание, наставников не волновало.
Сначала Лик с трудом отобрал у армейских служащих оружие усопшего. Бюрократия в палендорской армии царила величайшая, о чем по всему континенту ходили самые развеселые байки. Да и на островах и архипелагах наверняка тоже. Так что повздорить с военными чинами пришлось, прежде чем клинок оказался в ученических руках.
Проглотив обед в ближайшем трактире, Лик попутно набросал список необходимого. В первую очередь деньги. А потом уже поразмыслил насчет остального снаряжения. Дорожные сапоги с заклятьем идеальной ноги, походный непромокаемый плащ. Пояс с нашитыми мешочками для мелочей и дорожный мешок для вещей с чарами облегчения веса у него уже имелись, так как прошлой осенью десять ночей он проходил испытание в условиях дикой природы.
В канцелярии он до самого вечера спорил со служащими о деньгах. Там Лик сорвал голос и охрип окончательно.
Устало переставляя ноги вечером по улицам Ригана, ученик в полной мере начал осознавать, что его ожидает. Для Лика первые задания прошли легко, но тут намечалось нечто долгосрочное, раз почтенный Бейл упомянул близившуюся, но все еще далекую весну.
И совсем не возбранялось исполнять возложенное на него в компании, а не в одиночку. Эта мысль крепко засела в голове ученика.
Вернувшись домой, он без сил рухнул и мгновенно заснул. Пробудившись с рассветом, резво вскочил и ополоснул рот очищающим элексиром. Квартировавшийся с ним вместе в комнате оруженосец одного из палендорских лордов уже был одет по форме и собирался на службу, поправляя амуницию перед отражателем. Старинная вещь идеально передавала изображение, несмотря на почтенный возраст в десятки тысяч лет.
— Все, один остаешься, — заметил Лик.
— А ты куда собрался? — не отвлекаясь от созерцания своего отражения, спросил оруженосец.
— Премудрый в пустоши отправил песок жрать.
— Не лучшее место для благородного ксентари, — вздохнул сосед.
— Вот поэтому ты остаешься в Ригане. А я не из знати, материал расходный. Но по возвращении намереваюсь уже стать придворным. Взять тебя в охрану?
— Только в мечтах, — рассмеялся оруженосец. — Мне не так далеко уже командовать штурмом милетийских укреплений.
— Прикрывать вас еще, — делано зевнул Лик и увернулся от эфеса меча, картинно метящего в голову.
— Ладно, удачи тебе в пути.
Сам он вскоре тоже выскочил в двери вслед за соседом. Поправив лямку мешка на плече и ножны с клинком на поясе, направился в храм энергии Жизни. Идея, зревшая со вчерашнего вечера, требовала реализации.
Возле городской ратуши, увенчанной полотнищем с палендорским гербом, у самого края столичного парка располагался храм. Его острые шпили венчали стилизованные сиреневые крылья. Прекрасным было то, что службу адепты этой уважаемой у ксентари энергии несли круглосуточно.
Войдя под своды здания, он направился к группам в фиолетовых одеждах, высматривая знакомое лицо. Но она увидела его первой.
— Лик! Ты чего так рано заявился?
Ученик подошел к позвавшей его девушке и кивнул, приветствуя.
— Слушай, Мола, у меня есть к тебе невероятное предложение.
— Звучит вот так сразу очень странно, — сразу насторожилась она. — В чем дело?
— Пойдем, позавтракаем, если ты не занята. — продолжал повышать градус заинтересованности Лик.
Ученик притворно закрыл лицо руками.
— Я жажду еды, а не корма для скота.
Мола рассмеялась и вышла за ним из храма.
Расположившись в харчевне за углом, Лик свистнул поваренку и жестами показал, что нужно две порции, тот сразу исчез в гремевшей посудой кухне.
— Я сегодня Риган покидаю. — начал Лик.
— Вот это новость, — сразу перебила его Мола. — Теперь в столице вообще не с кем будет поболтать.
— О чем и речь, — заметил ученик. — Я предлагаю тебе отправится со мной. Не беспокойся насчет…
— Я готова! — снова выпалила Мола, заставив его замолчать на полуслове.
На стол опустились две тарелки с ароматно пахнущей приправами кашей с кусочками мяса и булькнул кувшин.
— Вот так сразу? — удивленно проговорил Лик и отправил первую ложку в рот. — Это ведь опасно.
— Ты меня отговаривать или вербовать пришел? Сначала поешь, — с укором напутствовала девушка. — Я пойду с тобой, как ты и предложил. Жизнь для ксентари является главенствующей энергией. А ты ей не владеешь.
— Правильно. Жизнью владеешь ты, целитель. В пути это крайне полезно. Лечить болезни, раны. На сколько хорошо ты владеешь воскрешением?
— Всего несколько мгновений от смерти, — вздохнула Мола. — Да и остальное отнимает энергию не меньше. Мне до третьего предела как до архипелагов ползком.
— Это прекрасно, — успокоил девушку ученик, прекрасно понимая, что она лукавит и немного принижает свои способности.
— Мне на сборы понадобится полдня. Ешь давай! — и она сама набросилась на еду, уплетая завтрак за обе щеки.
Подкрепившись, они вышли из харчевни. Город оживал, улицы и площади наполнялись ксентари, коррами и полукровками. Встречались аланхи и даже громадина схолари прошла, звеня кольчугой и помахивая перьями на шлеме. Риган в такие моменты казался лучшим городом на Блоувине.
— После полудня встретимся у старых западных городских ворот и в путь, — решил Лик.
Целитель, задумавшись о своем, как будто очнулась.
— Хорошо, — Мола помахала рукой и убежала в сторону храма Жизни.
Ученик озадачено посмотрел ей вслед, пожал плечами и поплелся докладывать премудрому Бейлу.
Аудиенции у придворного мудреца пришлось ждать аж до обеда.
