Дарья с удивлением посмотрела на старушку, обошла стороной свою капусту, и пошла в названной гостье.
- Настоящую церкву? – с удивлением спросила она, остановившись перед Маняшей.
- А как же! - Гордо ответила Маняша, и чуть помолчав, добавила, - С попом!
Дарья посмотрела на солнышко, которое, вот-вот уже скроется за горизонтом, снова поправила свой цветастый платок и неожиданно перекрестилась.
- А в рай ты всё равно не попадёшь! – выдохнула Маняша, и взяв свою палочку-тросточку в одну руку, повернувшись к собеседнице спиной, отправилась по тропинке к дороге.
- Это мы ещё увидим, костлявая! – крикнула ей вдогонку бабушка Дарья. А потом, снова посмотрев на солнышко, чуть слышно сказала: - Дождались…
Задержалась на этом свете Маняша. Да и сама это понимала – 85 годков, это вам не шутки всё же. Хотя какая вам Маняша – Мария-Стефания, но об этом, кажется, сегодня помнило только её свидетельство о рождении.
Тяжело опустившись на старый диван, который всё же был моложе Маняши, бабушка поставила рядышком свою палочку-помощницу, откинулась на спинку и закрыла глаза. Глубоко вздохнув, Маняша выпрямилась, с сожалением оглядела свою хату – одну комнатёнку с убогой мебелью, и едва слышно произнесла:
- Церкву они удумали строить. Ну, ну, посмотрим…
Посидев ещё минут пять, Маняша переложила с одного края дивана на другой подушку, осторожно уложила своё дряхлое тело, которое пока ещё, тьфу-тьфу, её ни разу не подвело, укрылась поношенным пледом и закрыла глаза.
- Эх, тятя, тятя, - то ли наяву, то ли уже во сне чуть слышно прошептала старушка.
Иван Петрович был без ума от рыбалки. Вот и в эти выходные он с превеликим удовольствием посидел с удочкой у своего любимого озера, заночевав в палатке. Наварил в настоящем походном котелке ушицы, не забыв добавить пшена и секретного ингредиента. Секрет мы, конечно, раскроем, ведь не зря же Иван Петрович сварил такой вкусный супец. (Да, да, это была водочка). С аппетитом отведав любимое блюдо, он половину ночи смотрел на звёзды и вспоминал о том, что уже прошло, о том, что он не сделал, не успел…
- Иван Петрович, там Дарья Ильинична к вам. – просунув голову в кабинет главы сельского совета робко сообщила молодая секретарша Любочка.
Эх, не любит Иван Петрович понедельники, но что же, ничего не поделаешь. Он открыл глаза, помотал головой пару раз в стороны, потянулся. Шутка ли – третий срок подряд уже главенствует, и неизвестно ещё, что дальше будет, может и на четвёртый останется.
- А сделай мне, Любочка, чайку. Ну и Дарью Ильиничну давай сюда.
Люба кивнула, проворно выскочила за дверь, а на её месте появилась Дарья Ильинична, та самая старушка в цветастом платке, которой Маняша грозила тем, что в рай она точно не попадёт.
- Иван Пятрович, а чего это Маняшка вчера плела, что церкву у нас будут строить? – с порога начала старушка, медленно продвигаясь к ближайшему стулу.
- И тебе здравствуй, Дарья Ильинична, - ответил Иван Петрович, выпрямляя спину в своём кресле и складывая руки на стол.
Наконец, Дарья Ильинична доковыляла до ближайшего стула и села.
- Так чяго, брешет Маняша, аль правду говорит? – снова спросила старушка.
Иван Петрович молчал. Вопрос о строительстве в селе церкви поднимался давно. В Камне-Покаменном (а ведь именно так называется место жительства наших героев) её никогда не бывало, хотя населённый пункт (это слово Иван Петрович терпеть не мог, лучше уж просто – деревня) существовал уже почти 300 лет.
Но теперь здесь остались практически один старики и старушки, доживающие свой век, да с два десятка молодых семей.
- Так, Ильинична, какая церковь? Ты вообще о чём?
Дарья Ильинична с удивлением посмотрела на главу сельсовета и поджала губы.
- Значит врёт Маняшка всё же, - сказала старушка, зло сверкнув глазами.
Иван Петрович повернул голову, посмотрел в окно, потёр руки, а потом не глядя на старушку произнёс, пожалуй, самые желанные для той слова:
- Не врёт Маняша. Правду говорит. Да вот только проблема есть одна. Маленькая совсем.
Дарья Ильинична выпрямила спину и замерла, желая услышать, что же за проблема такая мирового масштаба мешает им в деревне заиметь свою собственную желанную церковь. С попом.
Иван Петрович снова посмотрел в окно, перевёл взгляд на старушку и торжественным шёпотом сказал:
- Проблема-то совсем маленькая. Совсем крошечная. Денег нам на стройку никто не даст. Сами должны собрать.
- И сколько? - также еле слышным шёпотом спросила бабушка Дарья?
- 5 миллионов рублей – произнося эту цифру Иван Петрович закрыл глаза.
- Петрович, а где мы возьмём такие деньги? – оправившись от лёгкого шока, спросила бабушка Дарья.
Иван Петрович снова посмотрел в окно, снова потёр руки и неожиданно для себя произнёс:
- А оно нам надо – церковь-то эту строить?
Дарья Ильинична во второй раз за эти 5 минут впала в лёгкий ступор. А потом, тяжело поднявшись со стула, выпрямившись во весь рост, произнесла фразу, которая, казалось, решала всё на свете:
И повернувшись к Ивану Петровичу спиной, тяжело ступая, вышла из кабинета.
«Легко тебе сказать – созывай совет деревни», прихлёбывая чай, который, наконец, принесла Любонька, рассуждал глава села. Вот прям так взял и созвал. А как? Неужто я сам будут по домам бегать, уговаривать всех – приходите, дорогие, приходите, надо миллиончики собрать, надо церковку строить. Давайте, выворачивайте свои банки-копилки, скребите по сусекам, в погреба позаглядывайте авось чего и насобираем. Рублей 500…
Мошенникам-то вон с распростёртыми объятиями свои кровные отдаёте, каждый день только и слышно – обманули, забрали, насильно вытянули. А тут на благое дело 5 миллионов не найдётся что ли. Ага, держи карман шире.
- Любка, что за чай сегодня противный! – крикнул в голос Иван Петрович.
- Ромашковый, как вы и любите по понедельникам, нервы успокаивает, - робко заглядывая в дверь сказала девушка.
Иван Петрович сердито отодвинул от себя чашку, встал со стула, подошёл к окну. И тут у него мелькнула шальная мысль.
- Любаш, а ну ка поди сюда-то.
Девушка вошла в кабинет и встала в дверях. Повернувшись к ней, Иван Петрович загадочно улыбнулся и спросил:
- А у тебя 5 миллионов не будет?
Люба опешила и не поняла вопроса.
- Чего пять миллионов? – чуть слышно спросила она, покраснев до корней волос.
- Тьфу ты чёрт, с кем работать приходится. Мандаринов, Любка, мандаринов!
Выкрикнув эти слова, Иван Петрович двинулся на Любу. Та едва успела выскочить в приёмную. Иван Петрович пронёсся мимо, и громко хлопнув дверью пошёл совершать самый небывалый подвиг в своей жизни – искать 5 миллионов. Рублей.
Ещё не было и десяти часов утра, как Иван Петрович без стука входил в дом к Николаю. В давние колхозные времена, о которых Иван Петрович толком ничего и не помнил, Николай, а звали его в деревне только так, без всяких прозвищ, заведовал местным радиоузлом. И когда-то каждое утро в Камне-Покаменнном начиналась с удивительного баритона этого человека, и его слов «Доброе утро, товарищи! А сейчас прогноз погоды для тех, кому лень выглянуть в окно».
- Николай! – в открытую дверь рыкнул Иван Петрович. –Выйди, разговор есть.
Через минуту на крыльце появился он – настоящая, точнее, бывшая звезда деревни.
- Дело есть, Николай. Давай обсудим.
Николай сел на крылечко, не приглашая присесть рядом и Ивана. Петрович помялся, помялся рядышком, потоптался с ноги на ногу и, наконец, осмелев спросил:
- А как бы нам с тобой, Николай, оживить «голос деревни»?
Сельский продуктовый магазин в деревне был один. Раз в 2 дня сюда привозили хлеб, а раз в неделю другие необходимые для простой жизни деревни продукты.
- Олька, когда уже эта твоя козлинка явится? – с возмущением вот уже раза три переспрашивала Дарья Ильинична.
- Не козлинка, не козлинка. Сколько раз повторять уже – Га-зель-ка, - по слогам произнесла молодая Олька, продавщица и мастерица на все руки.
- Какая разница, - шёпотом добавила сидевшая тут же Маняша, - всё равно не едет.
Поход в магазин в нашем селе было давнее и любимое развлечение старушек. Здесь и мировые новости можно узнать, и косточки нерадивым политикам перетереть, и сплетни местные послушать, да и просто зарядиться бодростью на весь день.
Солнце уже начинало заметно припекать. Бабушки, чинно сидевшие на лавочке возле неказисто здания, стали потихоньку снимать платочки и обмахиваться ими. А Газелька всё не ехала и не ехала.
- Может и забыли про нас? – спросила Наталья Петровна, бывшая учительница русского языка.
- Да ну шо ты такое говоришь, Наталья! Быть такого не может! – с добротой в голосе произнесла Дарья Ильинична
- Не шо, а что, - машинально поправила соседку Наталья Петровна. Но Дарья Ильинична сделала вид, что не услышала.
И снова разговор стих. Бабушки сидели на скамейке чинно, держа в руках авоськи. Каждая думала о своём. Солнышко продолжало подниматься, теперь уже старушки не только поснимали цветастые платочки, но и начали расстёгивать кофты.
И тут внезапно, среди этой тишины и покоя на столбе, рядом с магазином, впервые за 10 лет заговорил тот самый репродуктор, который все уже давно считали окончательно и бесповоротно мёртвым.
«Доброе утро, товарищи! А сейчас прогноз погоды для тех, кому лень выглянуть в окно».
- Матерь Божья! Воскрес! – в полнейшей тишине полушёпотом произнесла Дарья Ильинична и впервые за свои 65 лет упала в обморок.
