Дух

Виктор сидел в кабинете и слегка постукивал костяшками кулака по столу.
  
Дверь отворилась и без стука залетел Олег, он с радостью произнес:
- Достал! С тебя причитается.

Виктор посмотрел с  укором:
-  Облезешь. Показывай, что принес.

Олег вытянул дрожащую ладонь, на которой лежало что-то завернутое в платок.

- Хорошо. Значит, смотри, возьмем с собой Трофимова.  Кстати, где он?

-  Да здесь где-то  ходит.

- Хорошо.  Ему дашь, он пойдет.

- Вить,  ты чего? - изумился Олег - Парнишка молодой совсем.

- Ничего, ничего. Пускай. Я в его возрасте хищного оплетая в одного поймал.

***

Наблюдательный пункт устроили в одной из квартир дома напротив.

Виктор задвинул занавеску и повернулся:
-  На улице спокойно.

Олег  выложил на ящик застеленный газетой сверток. Сашка Трофимов, белый от волнения, протянул руку.

- Бери, не бойся. - пробасил Витя - Главное, запомни - веди себя тихо. Злыдень шума не любит, веселья. Ищет он растяпу, размазню, потому что трусоватый он сам. Самоутверждается он таким образом – Виктор задумался   -  если это, конечно, вообще злыдень.

- А портсигар нам зачем, и почему он в платке? – Сашка не стал придерживаться царившей таинственности.

- Если ты его потеряешь… я тебя убью, заколдую, превращу в лягушку. Будешь на болоте комаров ловить. А вероятность того, что ты его профукаешь ой какая большая. А теперь иди!

Недовольный и хмурый Сашка нехотя взял сверток и вышел из квартиры.

- А что ты ему не сказал-то? – спросил Олег, когда они оба подошли к окну.

  - Злыдень крадет то, что дороже всего. Для Сашки этот портсигар итак сейчас  бесценен, лучшей приманки и не придумаешь. Лишнее волнение ему ни к чему.

Через пару минут, ниже на три этажа, показался Сашка, он расхаживал уверенно, нарочито высунул портсигар из заднего кармана.

- Дурак – шепнул Витя – наоборот все делает, вести себя надо скромно, а портсигар прятать, на такую туфту злыдня не поймаешь, только спугнем.

- А может это не злыдень. Может, вытьянка, или того хуже - бадьяр. Свидетели же говорят разное.

- Злыдень, злыдень. Один из очевидцев бочку видел. А бочка в городе только для магии и используется, просто так на улице стоять не будет. Сидит "злой" в бочке и в отместку за то, что его выгнали, гадит по полной. Видать, обиделся на кого-то, и не цепляется ни к кому, не хочет… или, может, что-то еще.

- Сашке сказать, чтоб вел себя попроще?

- Не надо, спугнем.

Сашка крутился на тротуаре. Мимо проезжали машины. Прохожих было немного. Казалось, что все спокойно, но парня окликнул голос.

И это была цыганка:
- Дай погадаю, всю правду расскажу.  Все знаю о тебе.

- Да не надо. - отмахнулся Сашка - Я и так про себя все знаю. Жить буду долго. Дети будут, жена.

- Ай, зачем уже гадал, почему меня раньше не встретил? - она взглянула прямо в глаза молодому оперативнику - Тайна у тебя есть.

- Ну, и какая?

- Позолоти ручку, родной.

Сашка хмыкнул, похлопал себя по карманам, но кроме портсигара у него ничего не было.

В квартире, в доме напротив, следили, затаив дыхания.

- Ну, что думаешь, он это? - спросил Виктор.

- Вряд ли. Но я его уже чувствую. А ты?

- Нет. Как-то не особо.

- А я чувствую. Пойдем потихоньку вниз, бочку поищем. Если найдем, то злыдень считай пойман.

Цыганка тем временем заговаривала зубы, и Сашка, создавая вид, что он готов на все на свете, достал портсигар для расплаты.
Но Цыганка не спешила брать вещь.

- Что это у тебя? Черты лица ее стали жестче.

- Ну, тебе же надо. Ты же за эти ко мне подошел, а?! – Сашка хитро улыбнулся – На, бери.
Женщина вмиг развернулась и бросилась бежать. Сашка со всех ног за ней.

А Витя и Олег тем временем, в первом же проулке, нашли бочку.
Это была очень старая бочка и было понятно, что духа давно выгнали из дома. Замшелые доски чернили как обшивка старинного, затонувшего галеона. Обода ее заржавели. И, вдобавок ко всему, запах был отвратительный.

Витя, не поднимая руки, вытянул два пальца и уменьшил бочку до размеров стакана, затем осторожно подошел и взял в руки:
- Нет никого внутри, с хозяином не смог бы уменьшить.

Олег понимающе кивнул.
- Ты пока изучи, а я поставлю защиту «на выход» с обоих сторон проулка.

Стены из желейного, прозрачного вещества, словно из бетона, быстро возводились снизу вверх. Пару последних штрихов, несколько взмахов кистями рук, и преграды готовы, колыхались как пудинг и стали совсем незаметными для человеческого взгляда.

Именно в этот момент в проулок вбежала цыганка. Она не обнаружила своего жилища, заметалась растерянно и, неожиданно для молодого сотрудника Трофимова, забилась в грязный угол, спрятав лицо в колени, и так осталось сидеть.

- Бедный, бедный дух. Испугался?! – заговорил ласково Витя и улыбнулся стажеру - Ты что, Трофимов, портсигар ей показал?

Тот пожал плечами:
- Ну, да.

Злыдень, недолго думая, поменял облик, стал пушистым и пухлым, на  круглой голове показались кроличьи ушки.  А мордочка стала точь-в-точь, как у плюшевого мишки.

- Это он нас к себе расположить хочет. – пояснил Виктор - Настоящий его облик не очень. Интеллект у него так себе. Так что, поласковей с ним, а то глазом не успеете моргнуть, как начнётся концерт.

- Какой маленький. – Сашка подошел ближе.

- Трофимов, отойди. Это неупокоенная душа.

Но Сашка будто не слышал.

Дух поднял голову и голосом, не соответствующими его облику, грубо сказал:
– Отпусти меня.

- Трофимов!!! – закричал Олег  и махнул кистью на себя, после чего Сашка отлетел в сторону.

Витя покачал головой и тут же, словно, забыв об этом инциденте, двумя пальцами, вытянул бочку из кармана, прищурился.

- Старая бочка у тебя. А это значит, ты долго без дома живешь. - Сунул руку в бочонок. Верхние обода расширились, не сдавливая локоть, затем Витя втиснул туда и голову.

Внутри  пространство было даже больше ожидаемого. Но, вместо украденных вещей, Витя обнаружил только лишь черепки и кости.

Резко высунулся и закричал:
- Бадьяр! Бадьяр! Олег, ты оказался прав - это бадьяр. Ему и не нужен дом, всем приготовиться к бою!

Сашка выставил руки, пытаясь обезопасить себя от воздействия нежити.
- Это злыдень, это бадьяр, вот почему он ни к кому не прицепился.

Дух, не вставая, подпрыгнул, в воздухе крутанулся и полетел вниз головой, ударился об асфальт, после  размножился на четыре черные сущности, которые, почти сразу же, сформировались в четырех серых волков.

- Сашка! - быстро заговорил Олег - Чтобы он не делал, главное, чтоб он к тебе не прикасался. Понял?
- Понял!

Звери скалились, бегали вокруг намного быстрей, чем двигаются обычные животные и оставляли после себя синий шлейф. Трудно было за ними уследить.

- Стой, не шевелись!

Через минут пять, метаясь по проклятому кругу, волки постепенно стали исчезать, поочередно один за другим, пока вокруг оперативников не осталось лишь синее кольцо дыма, которое развеивалось, устремляясь вверх.

Олег незамедлительно прикрыл один глаз и попытался рассмотреть духа. Заметил слева.

Бадьяр побежал к преграде и в ней увяз. Сашка ударил руку об руку, и сразу же, после того, как они загорелись красным, из его ладоней в бадьяра полетел пунцовый шар,  который с громким хлопком попал ему в спину.
Дух чуть замедлился, но продолжил пробираться сквозь желейную стену, прогрызая, выцарапывая себе путь.

- Портсигар открывай, портсигар открой!

Сашка неуклюже вынул портсигар, чуть не уронил. Попытался развязать платок.

- Давай быстрей!

- Я стараюсь!

Открыл и сразу раздался свист.

- Бросай на землю!

Олег легким движением, дистанционно, выбил портсигар из рук молодого оперативника и следом его самого повалил на землю.

Портсигар подпрыгивал, всасывая  остатки дыма оставшиеся от волчьих плясок.

Витя громогласно произнес:
- Сковать всех вместе!

И в это же момент появилась стальная цепь, стягивающая всех троих . Сам Виктор стоял, широко расставив ноги, и повторял одну и ту же фразу: - Мое тело, как скала. Мое тело, как скала. Мое тело, как скала!

Портсигар потянул в себя все, что было плохо приколочено. Первым полетела вся пыль с асфальта, мелкий мусор, мгновенно стало чисто, будто хорошенько подмели. Потом пошли мелкие камни из разбитой дороги.

- Ааа! – кричал Сашка - Это что такое, блин?

-Лежи, не разговаривай, прячь лицо!!!

Чпок и бадьяр, словно устав держаться, с сумасшедшей скоростью влетел в портсигар.

- Закройся! – с некоторой торжественностью произнес Виктор. Портсигар затих и стал таким же безопасным, как и был раньше.

Олег утер вспотевший лоб:
- Ну все, отделались. Бочку куда, в управление?

- Нет, уничтожим на месте. 
Виктор поставил ее в метрах двух от себя.  Вытянул два пальца и слегка наклонился, для усиления эффекта.  Дом бадьяра становился все меньше, пока и вовсе не исчез.

Затем Виктор обмяк и уперся в колени, тяжело дыша, посмотрел на стажера.
- За твою меткость выговора ты не получишь. Хотя, надо было бы. Ты зачем к злыдню полез?!

- Я и подумать не мог.

- А должен думать. Всегда должен думать. Мозги - твоя сила. Какой бы магией ты ни владел, любого уровня и любого диапазона, если не сможешь правильно ей пользоваться, то пиши пропало, на нашей работе уж точно.

Виктор бережно завязал портсигар в платок и протянул его пареньку. 
- Неси в управление, а мы зайдем тут в одно место, неподалеку.

***

Солнце садилось за горизонт, оставляя золотистые лучи. Сашка, совершенно разочарованный  оперативной работой, неспешно доплелся до управления.

Дежурный на входе, когда услышал, что поймали бадьяра, долго жал парню руку, а когда узнал, что ему  портсигар доверили принести, сначала даже не поверил, пока сам воочию не увидел его в Сашкиных руках. Оказалось,
что эта вещичка ни что иное, как портативная тюрьма, в которой содержится около сотни опаснейших духов и колдунов. Сашка после того, как это услышал, долго чесал голову, бродя по коридорам, потом, придя в себя, твердо решил остаться на службе.

***

Впоследствии много раз вспоминал он первое свое задержание, и каждый раз с удивлением отмечал - живого Бадьяра поймали, ну надо же.

День седьмой: "Fan"

Решил использовать значение "Вентилятор".

У меня есть серия рисунков про позврослевших мультипликационных персонажей и еперь к ним добавился Карлсон.

День 6: "Spirit"

День 5: "Raven"

Подводя итог первой недели: ну... это было не настолько сложно, как я ожидал.И пока я справился. Справился даже с собственным челленджем (все рисунки делать только на улице и только перьевой ручкой). Да, под конец недели я простудился (на улице был сильный ветер и меня продуло) но тем не менее.

И раз уж так обстоятельства сложились, что пока я сопли жую, хочу провести стрим в инсте - буду рисовать работу на слово "Инстинкт". Не знаю что из этого получится (первый раз так-то). Кому интересно - залетайте завтра (8 октября) в 20:00 по МСК. Ну или просто пожелайте мне удачи :)

Мой инстаграм: instagram.com/moonkey_ink_art

История основана на реальных событиях

Не помню сколько лет мне тогда было, но точно меньше 10-ти. Я родился инвалидом (Не могу полноценно ходить) и вот, как-то раз, находясь во дворе (Живу в деревне), решил спуститься с инвалидной коляски и случайно травмировал ступню о щебёнку. Резко поднялась температура и меня увезли по скорой, так как сбить сорокаградусную температуру не получалось уже почти сутки.

Нахождение в больнице уже было жутким изначально. Пугали вздохи и завывание в соседней комнате. Но тем не менее был и положительные моменты. Это девочка постарше, которая отвлекала меня своим задорным поведением от болезни и бабушка, которая развлекала нас с мамой своими разговорами.

И вот однажды, в один из вечеров, когда мне стало совсем тяжело, я не мог уснуть. Не до сна была из-за головной боли. Но больше не давало уснуть нечто, которое находилось под столом у окна, закрытое шторой и привлекало, одновременно пугая, мой детский взгляд.

На следующий вечер всё повторилось. И поэтому мама легла на край кровати и закрыла обзор своим телом, чтобы я ничего не видел и не боялся. Но когда все уснули, практически заполночь, я проснулся и увидел его. Под столом стоял очень маленький ростом ребёнок и смотрел на меня.

И я проснулся. Никакой температуры, головной боли, ничего не осталось, кроме болячки на верхней стороне ступни, которая и по сей день напоминает о произошедшем много лет назад случае.

Кстати, когда мама заговорила об этом с бабушкой, нашей соседкой по палате, то та ей сказала, что это был мальчик, умерший в стенах этой больницы. Он пришёл, чтобы помочь мне и не дать случиться тому, что случилось, когда-то с ним.


#мистика #паранормальное #сверхестественное #чудо

Глава первая

Сегодня меня не стало.
Сижу вот я рядом с вами на этой лавке, слушаю, о чем вы говорите.
Ругаетесь.
А вокруг красота, лето, небо синее над головой.
Ветерок легкий в волосах играет, а вы этого не замечаете.
И я тоже не замечал... Пока был жив.

Всё суета какая-то, дела.
Вот, как и вы ругались тоже с женой. А зачем?
Нужно просто было посмотреть на небо, обнять ее и всё.
Вы меня не замечаете, конечно, ведь я всего лишь дух. Сегодня первый день как им стал. Может при мне и постеснялись ругаться. Если б видели.
Пойду я. Не хочу слушать вашу ссору.
Как же всё-таки здесь хорошо. Под ногами земля мягко копирует мои босые следы. Сейчас вот как-то отчётливо это замечаю.
Пение птиц.
Они нам всем поют, чтобы мы расслабились. Не загонялись. А мы бежим куда-то всё время.
Красиво заливаются.
А куда бежим? Чтобы сейчас как я бродить духом среди живых и понимать, что для меня уже всё это кончено?

Меня не стало сегодня.
Лежу сейчас в морге под белой простынёй. Завтра слёзы, нытье. Похороны.
Не хочу думать об этом. Пойду лучше к ребятишкам на речку. Они единственные кто искренне рад этому дню.
Купаются, кричат чего-то. Беззаботные.
Чистые и искренние.
Дааа, когда-то и я был таким же. Забавно. Жизнь оказывается короткая, когда ее совсем не замечаешь. Пролетает мимо.
А в ней на самом деле много всего интересного происходит. Красивого и нужного.
Теперь понимаю зачем нас бог отпускает побродить по земле сорок дней после смерти. Чтобы увидели, что потеряли, что не ценили и чего не замечали вокруг себя. И без чего теперь остались.
Ребята домой собираются. Сейчас дождь будет. Не хотят мокнуть. А я посижу ещё. Не хочу никуда. Буду наслаждаться дождем.

По улице бежали люди, в поисках укрытия от дождя. Мамы с балконов звали своих детей домой.
Это был настоящий летний ливень с грозой. Который был для всех обычным, но не для него, не для сидящего под дождем на берегу реки духа.
Это было то, что называется жизнь. Свобода и беззаботность. Лишь некоторые дети понимали его и не спешили домой, плюхая по огромным лужам. Ему казалось, что они его видят. И от этого он улыбался. Прыгал рядом с ними и громко смеялся, поднимая руки к небу.
Он мок под дождем, бродил по лужам, мимо проезжали автомобили, в которых люди мчались в свои дома.
И ему было хорошо. Он никуда не хотел и ощущал себя таким же беззаботным ребенком.
Он хотел снова жить. Быть как они. Пережить свою жизнь по-другому, правильно, размеренно. Замечать все эти детали и мелочи.
Но через тридцать девять дней он уже никогда не ступит на эту землю. И не увидит эту замечательную, проходящую мимо, для живых, и увы, уже прошедшую для него, удивительную... жизнь, которую он заметил только сейчас.

День к моему сожалению подходил к концу. Хоть он был и не в живой моей форме, но мне все-таки было жаль. Осталось тридцать девять дней, и я никогда сюда больше не вернусь.
Никогда прежде я так не ценил уходящие дни как теперь.
Дождь давно уже прошел. После него веяло свежестью. Только лужи напоминали о недавнем ливне.
Я бродил по ним босыми ногами. Улицы были безлюдны.
Я с грустью смотрел в лужи и не видел в них себя. Ни в витринах магазинов, ни в окнах припаркованных машин. Я не отражался нигде.
Вдруг в мою голову пришла мысль, а что если мне попробовать вернуться в своё тело? Я же ничего не теряю. Похороны состоятся только завтра и нужно попробовать.
С этой мыслью я направился в морг. Внутри меня проснулась даже какая-то надежда. Может быть на самом деле всё довольно просто и надо только успеть?

Спустя какое-то время я стоял над своим телом. Меня окутывал холод и мрак. Я долго решался скинуть белую простыню со своей плоти. К этому нужно было подготовиться морально. И вот набравшись духу я закрыл глаза и потянулся рукой к простыне.
- Бесполезно, - вдруг я услышал голос рядом. Я тут же открыл глаза и повернул в сторону голову. Передо мной стоял мужчина потрепанного вида. Он был старше меня лет на десять.
- Я пытался уже и не один раз. И в свое тело влезть и в твоё. И вон в то, - он кивнул головой на тело девушки, которое лежало перед нами, - еле поместился, - чуть съежился он и посмотрел на меня.
- К сожалению, мы мертвы. Тела нас уже не принимают.
Мужчина печально посмотрел на свое тело и накрыл его простынёй.
- А где она? - не зная, что ответить, спросил я. Меня удивило почему девушки с нами нет.
- Гуляет, наверное, - мужчина присел на пол у стены.
- Тебя тоже долго не было.

- Она, наверное, не придет. А может позже придет. Как там у нее в голове заверчено не понятно, - он посмотрел на меня, - женщины они странные, даже после смерти, - улыбнулся мужчина.
Я так и не сдернул простыню со своего лица.
- Тебя видимо привезли, когда я выходил. А девушка здесь была уже до меня.
- А вы давно здесь? - спросил снова я.
- Третий день.
- Вас завтра хоронить будут? Родные были? Знают, что вы здесь?
- Не было никого. Я бомж. Меня скорее всего кремируют. Так бы еще вчера закопали. Так сказать, гореть мне душой и телом, - с улыбкой ответил он.
- А к тебе сегодня приходили. Жена, наверное, плакала много. Санитарам даже пришлось ее увести под руки. И мужик какой-то с ней был.
- Да, жена, - грустно ответил я - бывшая. У нас в конце недели должен был быть развод. Ревела наверно из-за того, что я не вовремя умер. У нас в последнее время с ней были тяжёлые отношения.
Я присел рядом с мужчиной.
- Да я и не собирался помирать. Шёл, думал о чем-то, а тут машина из-за поворота. Даже не успел понять, как всё произошло. Боюсь даже посмотреть на себя теперь.
- Ну ты в принципе не плохо. Лицо не изувечено. Ребра поломаны только. Не комфортно было в тебе лежать. А я вот старый, грязный и вонючий. Мерзость прям. Думал если получится ожить, поменяю свой образ жизни. Пить перестану, я от этого и умер, отравился. Суррогат какой-то подсунули в ларьке.
Думаю, найду работу и заживу правильно…
Вчера тоже гулял, много нового увидел. То чего и не замечал при жизни. Жалко, осознавать это только сейчас, - он вздохнул, - видимо не судьба. Придется теперь таким вот помереть.
Наш разговор прервала вошедшая девушка. Дух той, что лежала рядом.
Заметив нас, она остановилась.
На ее глазах были слезы.
- Я не хочу умирать, - чуть позже сказала она, - я была дома. Там папа, плачет. Мама.
Девушка заплакала ещё сильнее.
- Они меня очень любят, хоть и ругали часто.
Дальше она уже говорить не могла. Слезы по ее лицу лились рекой.
Я подошел к ней и приобнял.
Она плакала у меня на плече, я не говорил ей ни слова. Что тут можно было сказать? Слезы на данный момент лучше любых слов. Нужно выплакаться. Мне тоже хотелось, но я сдерживался.
Мы находились в этом холодном помещении, смотря на свои тела, накрытые простынями и понимали, что на этом всё.
Завтра нас придадут земле, а мужчину сожгут в печи. И останется нам бродить совсем чуть-чуть по этой планете, запомнить друзей, родных и близких.
Навестить их дома, посидеть с ними на наших поминках. Повспоминать былые годы. Поплакать и посмеяться с ними, вспоминая смешные моменты из жизни связанные с нами.
А потом уйти. Навсегда.

Оставив частичку себя в их сердцах и вечно молодые физиономии на своих могильных крестах. Какие-то фото в телефонах и в фотоальбомах. Жалко было мужчину, о нем даже и не вспомнят. Может лишь его собутыльники когда-нибудь.
Кто куда из нас попадет мы даже не обсуждали. И есть ли вообще эти рай и ад, нас тоже не интересовало. Мы лишь молча смотрели на себя умерших.
Мы сидели трое на холодном полу у стены и ждали. Думали о чем-то и молчали. Вспоминали свои нелепо оконченные жизни.
А наш первый летний день тем временем безвозвратно подошёл к концу. Ещё осталось тридцать восемь...
Тридцать восемь последних коротких дней нашего пребывания здесь.


Глава вторая

За дверью послышался звон и лязг ключей, затем раздался щелчок замка и в помещение вошли трое санитаров.
Двое были маленького роста, а третий из них огромный двухметровый дядя. На фоне его двое других казались уж совсем маленькими.
- Значит так, - сразу начал он, - этого вот, - он указал пальцем на мужчину, - кремировать сегодня. Он без определенного места жительства.
Мужчина посмотрел на меня таким взглядом, как будто-то бы мы с ним поспорили куда определят его тело, и он безоговорочно выиграл.
- Далее, девушку значит.
Мужчина взглянул в бумаги, которые держал в руке.
- Так, так, так, так, где ты тут?
Он искал глазами строки на листе.
- А вот. Её завтра заберут. Родственники. Нужно подготовить к выписке, - усмехнулся мужчина. Двое рядом тоже засмеялись.
- Та-ак, - он подошел к моему телу, - этот у нас новенький? Сегодня поступил?
- Да-да, - ему тут же ответил один из щупленьких.
Мужчина приподнял простынь.
Мы сидели у стены и наблюдали за санитарами притаившись, как школьники, будто бы они нас могли заметить.
- Этого тоже завтра забирают. Тоже подготовить.
Мужчина смотрел на мое лицо, словно искал знакомые черты. После этого он повернулся к своим коллегам, которые стояли позади его.
- Ну все, приступайте. До утра должны справиться. Вперёд, - и с этими словами он вышел за дверь.
В помещении остались мы и двое санитаров.
- Девушка красивая, - сказал один из них, осматривая тело, - была.
- Ну ты только там не перевозбудись, - ответил ему другой, - тебя жена дома ждёт.
Оба засмеялись.
Я заметил, как девушке не приятно было наблюдать, за тем, что ее нагое тело рассматривают не знакомые ей люди в халатах.
- Пойдёмте погуляем, - предложила она нам, - мне не хочется на это смотреть.
Мы с девушкой поднялись, а мужчина так и остался сидеть.
- Вы идите, я здесь останусь, - сказал он, - присмотрю за вами, - с усмешкой закончил мужчина.
Было видно, что он был слегка расстроен тем, что его не похоронят, а просто как предмет сожгут в печи и никто не придет его проводить в последний путь. Он все-таки надеялся на то, что у него будет все как у людей, хотя и знал, что это один процент из миллиона.

Мы с девушкой шли по ночному городу.
Встречали гуляющие пары, одиночек и небольшие толпы подростков, пьющих пиво.
Девушка рассказывала мне о себе. Чем занималась при жизни, какие были планы и цели.
Она была моложе меня на шесть лет, ей было двадцать пять. Через неделю должен был быть ее день рождения. Собиралась с подругами съездить на юг.
Общение прерывалось плачем и смехом. Мы рассказывали смешные истории из жизни, воспоминания из детства.
Она показалась мне очень прилежной и хорошей девушкой.
Я ей сказал, что мне безумно жаль, что мы не познакомились с ней раньше - при жизни.
- А завтра всё, - она сидела на перилах ограждения набережной. По ее лицу вновь бежали слёзы. Я держал ее за руки.
Тем временем ночь плавно переходила в утро.
Солнце поднималось над рекой. Это был красивый рассвет.
Мы как влюбленная пара любовались им, отвлекшись от сегодня. Позабыв на время, что мы здесь уже не в обличии живых людей.
- Я раньше и не замечала, что здесь так красиво. Как-то не было времени заметить, - она посмотрела на меня, - может быть потому что мне никто его раньше не показывал?
Девушка улыбнулась.


Мы направились обратно в морг.
В помещении не было уже никого. На часах восемь утра.
Койка, где было тело мужчины без определенного места жительства, была пуста.
Его духа тоже здесь не было. Должно быть его тело уже кремировали, а сам он где-нибудь скитается, либо не стал догуливать свои оставшиеся дни и ушел насовсем. Не знаю.
На койках лежали только я и Наталья, так звали девушку.
Наши тела были намыты и приготовлены к захоронению.

Мы опять ждали. Ждали, когда за нами придут родные и заберут нас отсюда, чтобы придать земле. Мы смотрели на себя, на свои тела в тишине. Нам бы еще жить и жить.
Было страшно, как-то жутковато даже, думать и понимать, что сегодня, через каких-то пару-тройку часов нас будут хоронить.
Я был на похоронах всего один раз - у бабушки. Мне тогда было десять лет. Народу было много, все плакали. Плакала мама, тети, дяди. Какие-то не знакомые мне люди. Они выпивали, что-то рассказывали.
Красный гроб опускали в глубокую яму на веревках четыре мужика, а потом бабушку закопали. Поставили крест и прибили на него ее фотографию с датами рождения и смерти. И на этом всё...
А сегодня там буду я.

Глава третья

Вот и настал этот час.
Я сидел в стороне от происходящего.
К моему удивлению пришло не мало людей.
Гришка, мой друг детства тоже был здесь. Мы как-то с ним поругались и не общались уже лет примерно пять. Не думал, что придёт. Даже местные собаки пришли. Ну они никогда не пропускают такие мероприятия, здесь всегда можно чем-нибудь полакомиться. Она из них меня заметила и подбежала. Села рядом и дышит, запыхавшись.
- Иди туда, у меня ничего нет, - сказал я, отмахнувшись от нее рукой.
Маму жалко. Папа ее успокаивает как может. Понимаю, тяжело терять родителям своих детей. Печально, что они сейчас не знают, что я здесь.
Меня хоронят под берёзой у реки. Дует лёгкий ветерок. Хороший денёк выдался, теплый, для моих похорон, на небе ни облачка.
Я лежу в красном гробу. Руки сложены на груди. На мне надет черный костюм.
Опять слёзы, как и на бабушкиных похоронах.
Пойду. Больно смотреть на всё это.
Я поднялся, взглянул ещё раз на себя, на маму, на папу. На жену, она тоже была здесь и направился дальше от этого места.
Через пару шагов я почувствовал поцелуй в губы.
Что это? Подумал я, прикрывая рукой рот.
Я тут же обернулся и увидел, как жена целует меня в губы.
Я чувствую ее поцелуи!?
Как это вообще может быть!?
Я тут же побежал обратно.
Получается я живой что ли, просто сплю?
Сразу вспомнились какие-то подобные случаи, о которых я когда-то читал. Может у меня кома? Или летаргический сон?
Черт побери, как же мне им об этом сказать!? Меня же сейчас закопают и всё. А если я проснусь там? Как мне тогда оттуда выбраться?! Надо что-то делать!? Но что!?
Я бегал вокруг людей, размахивая перед ними руками. Пытался задеть маму, отца, но руки проходили сквозь них. Я кричал, но меня никто не видел и не слышал.
Они все плакали и занимались дальше похоронным обрядом.
- Черт, черт, черт! - в безнадежном бессилии выругался я. И тут я вспомнил.
Собака, она же меня увидела. Может мне как-то через нее сказать!?
Я принялся искать этого пса.
Пёс подбежал ко мне виляя хвостом.

Гриша увидел, как собака подбежала к лежащему дереву и смотрела в одну точку. Как будто кого-то или что-то видела. Но он не придал этому особого значения. Может быть там белка или ещё какая живность? Это же лес.
Так, как же мне через тебя сказать им что я жив!?
Я думал, но ничего не приходило на ум.
Тем временем четверо рослых мужиков начали готовить веревки для погружения гроба в яму и гвозди, чтобы заколотить его крышку.
Нужно было торопиться.
Собака сидела рядом всё так же виляя хвостом.
Пока я сидел в раздумьях ко мне подсела Наташа. Панихида по ней проходила на этом же кладбище. Не далеко от моей.
Ее лицо было заплаканное.
- У меня всё, - она вздохнула, - меня похоронили, все разошлись. Теперь меня официально и материально нет.
Она посмотрела на собаку. Её взгляд был стеклянным и пустым.
- Привет дружок, - Наташа пыталась ее погладить, но рука прошла сквозь неё.
Собака завиляла хвостом ещё сильнее высунув язык.
Гриша всё наблюдал за псом и теперь его заинтересовало его поведение.
- Ты представляешь, оказывается я жив! Я просто сплю! У меня сон, этот, как его, - с восторгом и запыхавшись я рассказал Наталье, что произошло и как я почувствовал поцелуй жены.
- Вот только не знаю, как им это сказать, - закончил я.

Наталья была удивлена и наверно даже рада за меня. Я был так возбуждён и загружен думами, что даже не пособолезновал и не пожалел её. Теперь мне стыдно перед ней за это.
Наташа, не обратив на это внимание, или просто не подав виду, на мое безразличие, стала помогать мне размышлять как осуществить задуманное. Но времени оставалось мало.
В это время Гриша подошёл к собаке.
- Что ты тут нашёл? - гладя пса, спросил он.
Он стоял совсем рядом со мной и практически дышал мне в лицо.
- Здесь ничего нет, кого ты тут увидел? Пойдем я тебе колбаски дам, - с этими словами он повел пса за собой.
- Черт! - выругался я, - как же мне теперь ... - я не закончил фразу, как Наталья вскочила с места и побежала в сторону людей.
Она пробежала рядом с собакой, и та кинулась за ней, сбив Гришу с ног.
Наталья, размахивая руками бежала к гробу и пробегая сквозь него, собака не успев остановиться, опрокинула его с табуретов, на которых он лежал.
Мое тело выпало, присутствующие были напуганы. Ко мне тут же кинулись трое мужчин, пытаясь поднять. Я смотрел на всё это с каким-то ужасом.
Пёс, испугавшись не меньше людей отбежал в сторону, не понимая, что он натворил.

Глубокий вдох и боль пронзила мои ребра. Я открыл глаза и увидел небо, люди рядом были в панике. Я увидел, как мама упала в обморок.
Трое мужчин пытались поднять меня с земли. Я кричал от боли.
От боли, которую сейчас чувствовал. И я чувствовал людей, я мог их трогать и мои руки не проходили сквозь них. Я чувствовал воздух, запахи, ветер.
Я не понимал, как вернулся в свое тело, но я был в нем. Я ожил.

Наталья стояла в стороне и видела всю картину происходящего.
Рядом сидел пёс,
- Получилось, - тихо сказала она и посмотрев на собаку, тихонько улыбнулась.
Лёгкий ветерок играл в ее волосах. Постояв ещё не много, она лёгкой поступью пошла дальше в лес, пока совсем не исчезла в его зелёных ветвях.
Вокруг меня была паника. Я и сам не понимал, что происходит.
Почему я лежал в гробу? Я что был мертв? Это были мои похороны? Что здесь делает мама?
В голове была полная неразбериха...

Глава четвертая

Прошел ровно месяц после того, как я снова начал жить. Об этом случае писали все местные газеты. Врачи проводили различные обследования, наблюдения, тесты. Ко мне приезжали люди из Москвы, профессора и прочие научные деятели.

Сегодня я выписался из больницы.
Врачи признались, что недоглядели симптом летаргического сна, но в суд мы на них не подавали.
Вокруг меня суетились журналисты, расспрашивали что я чувствовал, видел ли я «тот свет», общался ли с духами и прочие мистические вопросы.
Я не помнил ничего, абсолютно. Даже имя свое с трудом удалось вспомнить. И они уходили ни с чем.
Потихоньку я вернулся к полноценной жизни, моя так сказать популярность спала, газеты больше не пестрили заголовками с моим именем и в итоге всё как-то под утихло.
С женой у нас всё наладилось и разводиться мы передумали, наоборот, мы ждали ребенка.
Сегодня отличная погода и жена предложила прогуляться по берегу реки.

- Милый, не хочешь сходить на пляж? Позагораем.
Я согласился.
Погода и в самом деле была отличная. На небе ни облачка.
Мы лежали на городском пляже и жарились на солнце.
Чуть в стороне от нас на лавке сидела молодая парочка, они ругались.
Мне показалось, что я уже где-то это видел и слышал. Не придав этому особого значения, я продолжил загорать дальше.
Где-то через полчаса погода начала портится, подул ветер.
- Блииин, - протянула жена, - сейчас гроза будет. Надо домой собираться. Специально же смотрела в интернете погоду, ничего про дождь не было.
Я приподнял голову и посмотрел на горизонт. На нас надвигалась большая темная туча.
Жена недовольно собирала вещи в сумку.
Спустя какое-то время на нас обрушился ливень, и размеренная жизнь города превратилась в хаотичный бег.
Люди бежали по лужам. Дети прыгали под дождём и не слушали родителей, которые звали их домой. Автомобили разрезали колёсами лужи и окатывали ими мимо бегущих людей.
В этом хаосе были и мы с женой.
Всё было как в замедленном кино. У меня было такое чувство, что я уже все это видел и ощущал.
Дети прыгали по лужам, их мамы звали с балконов квартир домой. И этот дождь, я его помню, но откуда?
Я остановился.
Передо мной стояла маленькая девочка в луже и с улыбкой смотрела на меня. Ее глаза мне показались тоже очень знакомыми, и улыбка, и взгляд. Она мне сильно кого-то напомнила.
Я застыл в ступоре. Мы смотрели друг на друга, не обращая на дождь никакого внимания, на суету, происходившую вокруг нас, на людей.
Чуть позже девочка убежала.
- Дорогой, что с тобой? – испуганно спросила жена.
Мы мокли под дождем, я молчал.
- Дорогой! - жена дергала меня за руку...

Я не мог уснуть всю ночь.

На утро мы с женой пили молчаливое кофе. Я всё думал об этой девочке, почему она на меня так смотрела и откуда я мог её знать. Сам вчерашний день мне не давал покоя. Я уже всё это где-то и когда-то видел, и ощущал.
Но где и когда?
Жена не расспрашивала меня ни о чём. Мне кажется она просто списала вчерашние мои подозрительные и весьма тормознутые действия на перенесённую мной недавно временную смерть.
Допив кофе, я направился в зал, включил телевизор и принялся смотреть новости, чтобы как-то отвлечься от всего этого.
Чуть позже ко мне подсела жена, гладя свой живот.
- Мы так и не придумали имя для нашей девочки, - сказала она.
- Может быть назовём её Наташей? Вполне красивое имя.
Меня тут же пробудило это имя. Словно электрический разряд прошёл по моему телу.
Наташа. Это имя осело у меня в голове.
Я вспомнил снова ту девочку. Черты её лица, да, я вспомнил. Возможно я знаю её маму или сестру. Не знаю, что именно, но что-то в голове прояснялось.
Жена в недоумении смотрела на меня. Я метался по комнате и что-то бормотал, постоянно произнося имя Наташа и походил на умалишённого человека. В голову забилась единственная мысль «мне нужно её найти».

Позже я нашёл эту девочку.
Я приходил на то самое место по-нескольку раз, практически каждый день, пока не увидел ее снова.
- Привет, - я протянул ей конфету.
Она стояла одна в платье чуть выше колен. На нём были цветы белых и жёлтых расцветок.
- Здравствуйте, - неторопливо взяв конфету, ответила она.
Девочка меня не боялась.
Она улыбалась, и я всё более отчетливо узнавал в ней девушку из моего подсознания.
Я узнал, что она живёт недалеко отсюда с мамой и папой. Она мне рассказала про свою старшую сестру, её звали Наташей.
Чуть позже девочка сказала, что ее сестра недавно умерла, месяца два назад.
Я попросил отвести меня к ней на могилу.

Это была она.
Я всё вспомнил.
Это девушка, которая помогла мне проснуться. Я вспомнил как мы с ней гуляли ночью по берегу реки, и я вспомнил морг. Да, я всё вспомнил. Её красивые глаза смотрели с памятника подчёркнутые лучезарной улыбкой. Возможно она была моим ангелом, и мы встретились не случайно. Не знаю.
Мы стояли молча.
Снова пошёл дождь. Я обнял девочку закрыв её краем куртки от дождя.
«Спасибо», уходя, тихо произнес я – «спасибо».
И мы ушли, растворяясь в дожде.

А рядом у креста стояла та самая девушка и улыбалась, смотря в след сестрёнке и молодому человеку.
Мы уходили, оставив ее там, среди чьих-то ангелов. Таких же, как и она.
И возможно этот дождь, это были ее слезы...
Слёзы счастья, что со мной всё было в порядке и у нее получилось вернуть меня к жизни. Получилось выполнить свою первую ангельскую задачу.

С последнего изгнания прошло больше месяца и денег оставалось лишь на хлеб, но я предпочитаю скотч. Благо, что здесь, на его родине, проблем достать подобное не возникает.

Проклятые крестьяне, наверняка, жалеют о том, что молились о дожде неделю назад, ведь с тех пор он не прекращается ни на минуту. Теперь их посевы медленно тонут в безжалостной воде в то время, как мужики тонут в безжалостном вине.

Крыша моей лачуги прохудилась, и вода стекала на единственное кресло, отчего весь дом пропах мокрой псиной.

Холодный виски согревал ненамного лучше того дерьма, что Склиф называет чёрным чаем. Мне приходилось то и дело подбрасывать мебель и книги в огонь, но тот был ненасытен — прямо как мой компаньон.

«Проклятая дыра!»

Последние три дня я только и делаю, что слоняюсь из угла в угол, читаю и гоняю в голове одну и ту же мысль: «Почему?»

«Почему вся слава и деньги достаются Склифу? Он живёт в лучшей гостинице города, ест мясо, пьёт холодное вино и трогает горячих женщин. В то время как я вынужден дышать плесенью и дожидаться, пока моё тело окончательно умрёт от лихорадки! Нет, я конечно понимаю, что Склиф у нас — звезда шоу. Он, безусловно, отличный актёр: эти его горящие глаза, дымящееся распятие и та тарабарщина, что он изрыгает своим беззубым ртом — всё это производит впечатление на безграмотных чурбанов.

Я снова наполнил стакан, и, отломав ножку кресла, бросил её в затухающий камин.

«Да, он находит жертвы. Он видит людей насквозь, слышит их разговоры, он всегда точно знает, где больше заплатят. Но это я делаю всю работу!

Я вынужден теснить эти противные душонки из грязных тел их хозяев! Я ношусь по стенам и потолкам, цепляясь ногтями за камни и доски. А ведь детские пальцы такие слабые, разве это справедливо?!

Меня бьют, связывают, прижигают калёным железом, а потом появляется Склиф в своём белом платье. Он приносит «святую воду», которую набирает из колодца за домом, и распевает: «Ля-ля-ля тра-та-та» — поёт фальшивым голосом какую-то бессвязную чушь. Уверен, что он понятия не имеет что несёт. Если бы Склифа слышали носители языка, то изгнали бы его, а не меня.

А ведь так хорошо всё начиналось: деньги, бордели, молодые тела, я жил как герцог, а потом он решил потянуть одеяло на себя. Но я не намерен больше это терпеть, с меня хватит!» — мой кулак с грохотом опустился на стол так, что стакан подпрыгнул. Я выпил остатки пойла прямо из горла.

«Решено: никакого больше экзорцизма, пентаграмм, молитв и распятий! С меня хватит всей этой ерунды! Пускай Склиф ищет себе другого демона, а я найду себе новое тело — какого-нибудь самоубийцу. Обрету покой вместе с этим заплутавшим грешником, отправлюсь в горы, подальше от людей. Буду пасти овец и пить виски до тех пор, пока солнце не испепелит эту гнилую планету».

Тук-тук-тук...

— Кого там чёрт принёс?!

Шатаясь на нетвёрдых ногах, я дошёл до двери и открыл её. На пороге стоял Склиф. С его седой бороды на пол стекали холодные ручьи.

— У нас новое дело, — улыбался старик.

— Послушай, — начал я заплетающимся языком...

Но он не давал мне вставить слова: — Здешний аббат — просто находка!

— Склиф, я хочу сказать…

— Помолчи пожалуйста. Так вот. Этот тип принесёт мне, нам, кучу золота! Местные в нём души не чают, а моё начальство давно мечтает его сместить. Этот тип зазнался, он считает себя святым! Представляешь? Святее, чем я! — он истерично размахивал руками, но я не слушал.

— Я хочу уйти, — наконец сказал я так, что Склиф меня услышал.

— Уйти? Сейчас? Ты не имеешь права уходить сейчас, когда всё так хорошо!

— Я не спрашиваю твоего разрешения! — рявкнул я на него.

— Хорошо-хорошо! Ты можешь идти — это твоё право, но почему бы не заработать на дорожку немного денег?

— Ты платишь мне вшивые двадцать процентов!

— Давай так: я заплачу тебе пятьдесят и разбегаемся, договорились? — вид его был таким серьёзным, что я не мог учуять подвоха, даже мысли прочесть было невозможно.

— С чего вдруг такая щедрость?

— Я стану их новым аббатом! Мне не нужно будет больше заниматься этим. Ты сможешь уйти, а я останусь здесь. Устраивает?

Я попинал ногой косяк двери. Денег и правда не было, даже на дорогу.

— Чёрт с тобой, когда нужно идти?

— Сейчас, — широко улыбнулся он, и мы вышли в холодную сырую ночь.

— Это что за полудохлый сморчок? — смотрел я на скулящего во сне худого старика, который, казалось, мог умереть от сквозняка.

— Это твой новый дом! — радостно шептал Склиф. — Йосиф О`Шакпи. Наше начальство зовёт его просто — Йош. Тип много и красочно болтает, считает себя знатоком всего на свете, но реальных дел никогда не касался, для тебя — раз плюнуть.

Я смотрел на болезненную кожу старика с отвращением. Мне не хотелось лезть в его шкуру, но это было последнее дело, и я согласился.

Несмотря на слова Склифа, душа Йоша была не так проста и мне пришлось попотеть, но в итоге я заткнул его внутренний голос и приступил к тому, что мы с моим компаньоном называли балаганом.

Крики на выдуманном языке, безумные глаза и ползания по стене быстро сделали своё дело, и по городишку поползли слухи.

Охваченные ужасом люди не покидали домов. Их единственная защита от дьявола была повержена. Йош, в чьи руки они вверили свои души, был одержим. Меня силой привязали к кровати и провели несколько своих идиотских ритуалов. Я лишь смеялся и плевался желчью им в лицо.

Город собирались сжечь, но тут, как нельзя кстати, оказалось, что в местной гостинице проживает один святой отец, чьё имя и слава экзорциста известны на всю Европу.

Склифа доставили ко мне. Обойдя мою кровать с умным видом и деловито цокая языком, он, как обычно, заявил об уникальности случая и дороговизне обряда. Склиф произносил цифры, а я высчитывал свою долю и пускал слюни.

Вечером начался процесс изгнания. Меня привязали к деревянному кресту и установили под сводом здания, чётко посередине —для лучшей связи с небесами. Клоуны!

Нос царапал запах тающего воска и ладана. Весь храм был усеян горящими свечами, а десятки людей держались за руки и шептали молитву в унисон. Признаюсь, таких пышных проводов я не ожидал.

Наконец в зал вошёл Склиф. Его наряд блестел чистотой и был выглажен до последней морщинки. Священник выглядел трезвым и даже чересчур официальным — таким я его ещё не видел.

Он достал своё распятие и флягу, наполненную грязной водой из местного источника.

Началась моя любимая часть. Склиф что-то бормотал себе под нос, несколько раз вскрикивал, словно ему наступили на ногу, а потом началось странное:

— Назови своё имя, демон! — крикнул он мне.

Этого не было в сценарии, но я решил подыграть.

— Пошёл ты! А-у-у-э!

— Слушайся меня, слуга Сатаны, нечисть, тварь, которая пришла захватить души этих несчастных людей! — выл он противным голосом, а затем плеснул мне в лицо из фляги. Кожа моя зашипела, и я почувствовал ужасную резкую боль.

— Что за ...?! Какого хрена?!

— Имя!!! — наращивал громкость Склиф и снова плеснул мне в лицо водой.

Это было невозможно, я чувствовал невыносимую боль. Плоть дымилась, а сердце стучало в ушах.

— Что ты задумал, старик?! — взревел я.

— Я хочу знать, как тебя зовут, чтобы изгнать навеки! — с этими словами он направил на меня распятие, и я понял, что оно другое. Голова моя запрокинулась, из глотки вырвался истошный вопль, который был следствием моих душевных и физических страданий.

— Имя! — повторял этот разодетый попугай.

— Ты знаешь его! Чёртов ублюдок! Люди, эй вы! — обращался я к горожанам. — Он дурит вас! Послушайте, он просто хочет забрать ваши деньги, гоните его прочь, я оставлю в покое вашего аббата, умоляю!

— Тебе не обмануть нас, лучше просто назови имя и вали в ад! — кричали мне в ответ из толпы.

На лице Склифа сияла жестокая улыбка. Этот ублюдок победил. Он был их спасителем, а я не мог вырваться из тела, потому что рядом не было других. Склиф снова облил меня водой и начал читать молитву. Тело моё ломало, кровь сочилась наружу изо всех щелей.

— Имя!

— Аммок! Аммок!!! Ты, чёртов предатель! А теперь оставь меня в покое, ты обещал, что это последнее дело и я уйду!

Склиф замолчал. Онспокойно смотрел на мои мучения, а когда я успокоился, то он позволил прочесть его мысли:

— О, ты уйдёшь, я обещаю! Ты думал, что можно просто взять и кинуть меня?! Ты просто жалкий чертёнок, слабак! Мы могли стать богачами! Всё так хорошо начиналось. Мы заработали имя, стали популярны. Да, была пара провалов, но сейчас всё должно пойти в гору, а ты решил уйти.

— Мне не нравится эта работа! Я не хочу причинять боль людям! Ведь я знаю каково им — я всё чувствую, когда вселяюсь в них!

— Тогда почувствуй это!

Он снова заговорил. Из его рта вырывались слова неизвестной мне молитвы, где постоянно фигурировало моё имя. Я чувствовал, что сгораю заживо.

Люди радостно галдели, глядя на представление. Я чувствовал, что это конец, а потому решил, что нет смысла утаскивать за собой аббата и вышел из тела, которое тут же обмякло. Он жив, я знал. Склиф не успел нанести фатального разрушения. Мой дух устремился прочь из храма, но почему-то не под землю, а наверх, к куполу.

Я достиг свода и прошёл сквозь него.

Вечер был безветренным и тёплым. Снизу сотни факелов, словно светлячки, окружали храм, ожидая развязки. Но я больше не принимал участия в этом балагане. Меня несло в сторону горных вершин, туда, где не было ни единой души. Со мной говорил голос, но это был не Склиф. Он рассказал мне о том, что я спас святую душу, а та, взамен, спасла меня. Это был мой билет в спокойствие, которое я ощутил впервые за десятки прожитых лет. Я был свободен.

Александр Райн

Другие работы в социальных сетях:

группа в вк https://vk.com/alexrasskaz

Фейсбук https://www.facebook.com/AlexandrRasskaz

Дзен https://zen.yandex.ru/id/5fd331f981f2dd4b05cd8462