LostShadow

— Вас беспокоит уровень подготовки детей к школе?

— Если я начну говорить о том, что меня беспокоит в этой работе, мы задержимся с вами еще на недельку! – с явной горечью в голосе заверила она. – Чудовищный уровень знаний у детей, промытость мозгов всевозможными соцсетями, невозможность удержать внимание больше чем на две минуты, отвратительное поведение родителей, чатики с круглосуточно поступающими сообщениями, а самое главное – убежденность взрослых в том, что учитель им что-то должен. Да не должна я им ничего! НЕ ДОЛЖНА!

— Но вы все же не бросаете эту работу, хотя она приносит вам столько негатива. Почему?

— Как это не парадоксально – потому что ДОЛЖНА! – истерически засмеялась клиентка. – Кто-то же должен учить детей? Кто-то же должен вбивать знания в головы нового поколения, даже если его родители против? Кто-то же должен выслушивать мерзкие шепотки у себя за спиной, когда заходишь в магазин и видишь бывшего ученика?! Кому-то же нужно быть опорой младшим детям, пока их мама занимается всем чем угодно, кроме них? А еще не забудьте про НЕОБХОДИМОСТЬ устраивать личную жизнь. Блин! Да я даже не всегда нахожу время чтобы устроить собственный завтрак!

— И все они что-то от вас требуют, считая, что ваши поступки - это не благость, а нечто само собой разумеющееся?

— Вот именно! Все считают, что я им ДОЛЖНА, вот, как например сегодня – они вдруг решили, что мне следует написать пару отчетов для начальства, а еще не забыть наведаться к родителям, и это в мой единственный выходной! При том что они знают, насколько я сегодня занята – у меня важное дело. Всем плевать на мои обязательства – их всех заботят только свои. Как хочется порой сказать им все, что я о них думаю и улететь куда-нибудь на Камчатку, чтобы больше никого из них не видеть, - сказав это, Инна зарыдала. -  Что думаете? Из меня выйдет смотритель маяка?

— Могу ли я сделать вывод что до этого оно было ледяным? – она кивнула. – Но почему? Вы пережили болезненное расставание?

— Меня бросили как побитую собаку – просто вытолкали из своей жизни, оставив одну в чужом городе и мне пришлось самостоятельно выживать. И это, кстати, еще одна капля в чашу моей вины – запишите это… Но с Женей все обстояло совсем по-другому – мы полюбили друг друга в самом прекрасном понимании это слова. Я буквально дышала им и тем новым миром, что он открыл для меня. Он привнес в мою жизнь тысячи новых красок, идей и желаний. Я еще никогда не была настолько счастливой – знающие меня люди, все как один, утверждали, что я буквально свечусь изнутри.

— Вы начали жить вместе?

— Через год он предложил переехать к нему, благо его жилье гораздо ближе к салону чем мое и я начала собирать вещи. Это было так приятно просыпаться рядом с любимым мужчиной, ловить его восхищенные взгляды, заботиться о нем и ощущать ответную заботу – знали бы вы какие он печет блины по субботам! В какой-то момент я совершенно точно поняла, что это тот человек, с которым я готова прожить всю оставшуюся жизнь и ради него смогу пойти на что угодно!

— Вы говорите прекрасные вещи, но таким тоном и с таким лицом, словно почему-то злитесь на себя.

— У меня есть на то причина и скоро вы узнаете о ней, - промолвила она, но словно озаренная внезапной догадкой, замахала руками. – Нет, нет, он мне не изменял – вы не подумайте. Женя – совершенно не из тех, кто на такое способен.

— Тогда что же случилось?

— Около трех месяцев назад, мне, можно сказать, подарили пару билетов на теплоход. Я, если честно, до этого никогда не плавала на корабле, а тут пообещали прокатить сначала по каналам, а затем и по Финскому заливу. Женя специально для этого отложил все свои дела, и мы отправились в это небольшое путешествие. Все шло хорошо: прекрасный вид, замечательный ужин, куча эмоций и восторг от вида ночного города и его окрестностей. Но потом я, видимо немного перебрав с шампанским, потеряла равновесие и упала за борт.

— Вы умеете плавать?

— Раньше мне казалось, что да – но в тот момент я запаниковала как никогда в жизни. Холодная черная вода, волны, шум удаляющегося корабля, нетрезвое состояние и хуже всего – длинная юбка. Уже успев нахлебаться воды, я внезапно осознала, что умру. Собственно говоря, так оно и произошло - как говорят медики: «Наступила клиническая смерть».

— Как вас спасли?

— Женя криком предупредил команду о том, что я упала, после чего сиганул следом за мной. Ему очень помог фонарь, который высветил место, где я барахталась. Нас подняли на борт и один из матросов, умеющий оказывать первую помощь, реанимировал меня, делая искусственное дыхание и массаж сердца. В итоге, я пришла в сознание, после чего меня передали в скорую помощь, и мне пришлось еще неделю проваляться в больнице. Первым делом после этого я отправилась на пристань и поблагодарила тех ребят что помогли вытащить нас из воды и в особенности того человека, что вернул меня с того света.

— Как вы с Евгением пережили это?

— Женя очень сильно беспокоился насчет моего здоровья – он каждый день приходил навещать меня в палате, постоянно проверял всего ли достаточно, а когда выписали, то окружил меня максимальной заботой и вниманием. Внешне я полностью поправилась и больше ничего не напоминало о произошедшем, но внутри что-то незримо поменялось, но я не знаю, что именно. Меня будто подменили: вещи, которые раньше радовали, теперь не вызывают ничего, кроме равнодушия; приятные занятия больше не привлекают меня; но самое страшное – любимый человек стал как будто чужим. Я смотрела на Женю и не чувствовала ничего кроме усталости. Меня стало раздражать его внимание, появилась брезгливость во время поцелуев, не говоря уже об интимной близости. Он посчитал что я еще не оправилась от произошедшего, поэтому и не настаивает, но хорошо видно, что ему трудно без этого.

— Вы же не разговаривали с ним об этом, верно?

— Нет, нет! – горячо запротестовала Офелия. – Я и в мыслях не могу подумать об этом! Как можно даже заикнуться о том, чтобы заявить, что я больше ничего к нему не чувствую?! Что он стал мне безразличен настолько, что все мои мысли занимает побег куда-нибудь подальше, лишь бы не видеть его. И это при том, что он так много сделал для меня – в конце концов это ведь Женя вытащил меня из воды, хотя и сам мог утонуть. Я не могу поступить с ним так же, как тот другой мужчина когда-то поступил со мной, понимаете?!

— Прекрасно понимаю.

— Потому я и пришла к вам, чтобы найти способ вернуть угасшие чувства. Как снова полюбить того, кто всегда был так добр ко мне? Как снова начать получать удовольствие от работы и улыбаться людям искренне, а не через силу?

— Мне кажется, или чувствуете себя счастливым, когда вспоминаете об этом?

— Очень счастливым, если честно, - с улыбкой ответил он. – Тогда моя жизнь казалась совсем иной: мне было интересно узнавать новые вещи, поставленные задачи виделись мне увлекательными, еще не было ни жены, ни ребенка и я мог посвятить всего себя подъему вверх. Но самое главное – у нас там собрался действительно нормальный коллектив, то есть – абсолютно нормальный: никаких нарциссов и самодуров, беспробудных пьяниц и наркоманов, людей в розовых очках и прочих сложных в общении и взаимодействии личностей.

— Это действительно очень важно, - кивнула я.

— Вот только тогда я еще не ценил этого и привлеченный большими деньгами ушел в другое место, - потерев лоб, посетовал Иван. – Известная на всю страну компания, огромный многомиллиардный бизнес, «дружный коллектив», ДМС, современный технологический стек и так далее и тому подобное.

— Прозвучало так, будто все до последнего слова оказалось неправдой.

— Пожалуй, только насчет известности они не обманули, - вздохнул мужчина. – Я думал тогда что это мой трамплин в мир большого ИТ, а оказалось, что мир этот – совсем не такой каким кажется снаружи. За три года там я располнел на двадцать килограмм, заработал больную спину, извелся до такой степени, что был вынужден пить антидепрессанты и много чего еще…

— Я довольно часто слышу подобные истории от ваших коллег – дело в переработках, тяжелых во всех смыслах проектах или в неудачном коллективе?

— Наверное, все вместе… Причем, я после этого еще дважды переходил в другие места, но каждый раз все повторялось вновь. Менеджеры, звонящие через каждые пятнадцать минут, бизнес, который не знает, чего он хочет, коллеги, считающие, что они некая высшая каста, новенькие, откровенно думающие будто им все вокруг должны, люди, считающие себя центром мироздания. Я так устал от них от всех – вы бы знали!

— Так почему бы не уйти? Вы еще молоды и вполне можете найти себе место по вкусу.

— Эта мысль приходила мне в голову пару недель назад, - мрачно сказал он. – Я тогда вспомнил, что, работая на мясокомбинате, нас всех заставляли проходить медосмотр и в том числе – у психиатра. Может поэтому у нас там не было таких кадров? Было бы неплохо повсеместно ввести нечто подобное в ИТ-сфере. Хотя, по моему опыту – тогда работать там будет некому…

— Возможно, вас просто не повезло с коллективом – не стоит отчаиваться, нужно идти вперед.

— Да я вот подумал, что нужно не вперед, а назад – может следует прекратить эту гонку и заняться чем-то поспокойнее? Я поспрашивал у старых коллег – они будут рады видеть меня на прежнем месте. Моя программа все еще работает, они ее поддерживают, но вернись я – можно будет сделать еще лучше. Да, зарплата будет в разы меньше – но разве мое здоровье того стоит? Разве я должен так страдать из-за денег?

— Тайную?

— Да, когда мы работали с одной из внутренних стен, то обнаружили под старыми, едва ли не царских времен обоями, отверстие в скрытую каморку. Я даже немного испугалась, когда посветила туда фонариком и увидела кучу всякого непонятного хлама, от которого отходили устрашающего вида тени. Там было несколько стопок с письмами, старая ссохшаяся мебель, древнее зеркало и еще куча других вещей.

— Вы хотите сказать, что ваш дедушка прожил в этом доме много лет и понятия не имел о наличии этого места?

— Говорит, что никогда этим не интересовался – оно и правда: его всегда мотало по стране и домой он вернулся уже в преклонных летах, когда уже было не интересно разбираться в архитектуре дома. Но когда мы обнаружили этот своеобразный клад, то начали вместе его разбирать и читать сохранившиеся в нем письма. В основном они все были от некого Николая Андреевича к его возлюбленной Александре Ивановне С.  Заинтригованная, я отправилась в местный архив, но ничего путного так и не нашла, зато узнала много интересного в краеведческом музее.

— Это были какие-то известные личности?

— В дореволюционные времена в этом доме проживал мировой судья Иван Смирнов, и Александра была его дочерью. Что касается Николая Андреевича – то вероятнее всего речь шла о сыне одного из здешних помещиков, который пытался сделать карьеру в армии. Между молодыми людьми шла длительная и очень эмоциональная переписка, которая прервалась в самом начале гражданской войны.

— Что неудивительно – сын помещика наверняка выступал за «Белых» и вероятно был убит.

— Я тоже так подумала, но любопытство взяло свое и меня снова понесло в наш архив, а затем и дальше. В конце концов, после многих месяцев изыскания я таки получила ответ о судьбе Николая – он вместе Деникиным и некоторыми другими офицерами оказался в эмиграции, периодически меняя место жительства. Последняя информация о нем гласит, что Николай осел в Париже, центре русской эмиграции, но на этом все. Помню, как решила забавы ради написать в французское посольство с просьбой узнать о судьбе бывшего офицера, даже и не думая, что мне ответят.

— Они нашли данные о нем?

— Только имена его детей и внуков – я сразу же попыталась с ними связаться через соцсети и мне ответили одновременно его внук и внучка: Себастиан и Каролина. Они изумились, когда услышали о проведенной мной работе, и даже хотели приехать в Питер, чтобы увидеть письма воочию. К сожалению, последние события не позволили им этого сделать, но я сблизилась с ними за последние годы. Мы часто общались, делились новостями, а недавно Себастиан сказал, что хотел бы перевести наши отношения на другой уровень и предложил переехать к нему в Дижон.

— Это довольно серьезное решение.

— Вот я и сомневаюсь, правильно ли так поступать: родители и дедушка против, но оно и понятно, - им не хочется терять меня. А самой мне хотелось бы попробовать – мне нравится Себ и, кажется, у нас все может получится. В конце концов, я всегда могу вернуться назад и сказать, что хотя бы посмотрела на Францию. Как думаете – я нормально соображаю или просто выдумала себе принца на белом коне и рвусь куда-то по любви?

— Звучит довольно категорично – а вы раньше об этом говорили?

— Нет, мы как-то всегда обходили тему детей стороной – как будто негласно договорились что не хотим обсуждать это. Поэтому я и прожила десять лет с человеком, который, как оказалось, совершенно не хочет иметь от меня детей.

— А для вас это очень важно?

— Просто я чувствую, что время пришло – пресловутые часики тикают. Потом у меня уже не будет ни сил, ни желания так напрягаться. То есть вопрос нужно решать здесь и сейчас.

— Вы пытались как-то убедить Ивана в необходимости завести ребенка?

— Конечно, - горько усмехнулась Варвара. – Объясняла, что у нас сейчас все есть: и квартира с лишней комнатой, и денег достаточно на пеленки, и родители рядом, готовые помочь, и многое другое. Обещала, что сама возьму на себя все хлопоты, а он может даже не помогать, но он не поверил, ведь это так и есть – появление ребенка в доме всегда все меняет. Я уже не буду проводить столько времени с мужем, моя фигура изменится, в комнатах воцарится беспорядок и будет постоянно слышен детский голосок.

— И вы хотите, чтобы я побеседовала с вашим супругом?

— Нет – это бесполезно, - еще печальнее улыбнулась она. – Мы уже сходили к трем разным психологам, по четыре-пять консультаций с каждым и все без толку. Ваня абсолютно непробиваем.

— Значит вы хотите понять: стоит ли уходить от мужа и искать нового, или нет.

— Именно так, - ее глаза покраснели от стоящих в них слез. – Я не знаю, как оставить Ваню – ведь мы вместе через столько прошли, выбились в люди, заканчиваем друг за другом фразы. И рушить все это только из-за одного вопроса, пусть и очень острого? А может я уже никогда не найду никого лучше, чем он? Или вообще не найду себе пару? Это же не раз два и обчелся! Нужно найти, притереться, понять и только потом заводить ребенка.

— А к чему вы сами склоняетесь больше всего?

— Думаю остаться с мужем. Страх неопределенности слишком велик – а я, судя по всему, настоящая трусиха…

— Пока что все выглядит как череда случайностей.

— Я тоже так подумала, во всяком случае вначале, - утерев очередную порцию слез, ответила Светлана. – Но потом были упавшие рядом гигантские сосульки, приоткрытый канализационный люк неподалеку от парадной, размахивающий ножом спятивший от ломки наркоман и уткнувшаяся в смартфон девка, едва не сбросившая меня на рельсы метро. И все это за неполные шесть месяцев, понимаете?!

— Действительно многовато… У иных людей столько и за всю жизнь не наберется.

— Вот видите?! И я о том же!

— Большой город таит опасности – может быть вам стоит сменить место жительства, хотя бы на время?

— Я только вернулась из деревни – меня там чуть не поднял на рога сорвавшийся с цепи бык, а неделей позже чуть не померла от укуса клеща – нога вздулась так, что стала похожа на огромную красную сардельку. Говорю вам – смерть преследует меня на каждом шагу.

— Может тогда следует ограничить свои перемещения – например попытаться найти удаленную работу?

— Было бы неплохо, но тогда придется переучиваться, поскольку в моей профессии такой возможности нет. Я уже не знаю, что делать…

— Зная, что вы врач, могу предположить, что вы обратились к психиатру, верно?

— Сенсорная гиперчувствительность, вызванная травматическими переживаниями иначе говоря – гаптофобия. Вот такой вот диагноз я получил… Мне прописали курс медикаментозного лечения и терапию – прошел и то и то, но проблемы это не решило. Пробовали изменить препараты и симптомы снизились, но по окончанию приема лекарств – снова вернулись. Сейчас я жду новых предложений от своего коллеги – оказывается я не один такой, в мире зарегистрировано множество случаев гаптофобии среди жертв коронавируса.

— Перчатки вам помогают?

— Скажем так – они в половину уменьшают болезненность контакта, но не убирают его вовсе. Первое время, пока имелась надежда на лекарства я терпел как мог, понимая, что моя работа нужна людям и мне самому – я, как говорится, врач по призванию, - и тут Андрея словно прорвало – по его острому скуластому лицу покатились слезы. Он закрылся от меня руками, но вздымающаяся грудь говорила о том, что его душат рыдания. Прошло немало времени прежде, чем мужчина затих и немного успокоился. – Извините, не знаю, что на меня нашло.

— Не стоит извиняться – ваша реакция вполне нормальна для того, кто прошел через такое, - ободряюще улыбнулась я и протянула ему бумажный платок.

— Спасибо… Я не знаю, как мне дальше быть – главврач просит меня остаться, но я больше не могу терпеть боль. Причем все еще хуже – меня словно оградили от всего мира, где живут нормальные люди, понимаете? Я даже прикосновение родной матери не могу выдержать!

— То есть эта фобия распространяется вообще на всех людей, а не только на пациентов?

— Вообще на всех и не важно даже к чему они прикасаются – хоть к ноге, хоть к спине, - в глазах клиента снова появились слезы. – У меня никогда не будет ни семьи, ни друзей, вообще никого.

— Подождите, не стоит себя хоронить преждевременно, - успокаивающе произнесла я. – Давайте мы попробуем вместе поработать с этой проблемой, хорошо?

— Хорошо…