Тамара Сергеевна распахнула дверь. На пороге стоял Виктор — коренастый мужчина лет пятидесяти с намечающейся лысиной и цепким взглядом.
— Витенька, что случилось? — встревоженно спросила она. — Ты же на работе должен быть...
Сын бесцеремонно отодвинул мать и вошёл в квартиру. От него слегка пахло спиртным.
— Да вот, решил заглянуть, проведать тебя, — буркнул он, оглядывая знакомую обстановку. — Как ты тут, в порядке?
Тамара Сергеевна поджала губы. Она слишком хорошо знала своего сына, чтобы поверить в его внезапный приступ заботы.
— Всё хорошо, сынок. Вот, собиралась обед готовить...
— Слушай, мать, — перебил её Виктор, — тут такое дело... Нам с Людкой квартира нужна побольше. Дети растут, места не хватает. А у тебя тут три комнаты на одну старуху — непорядок это.
Тамара Сергеевна побледнела. Вот оно что...
— Витя, но это же мой дом, — тихо произнесла она. — Я здесь всю жизнь прожила, с твоим отцом...
— Ну и что? — раздражённо бросил сын. — Тебе и однушки хватит. А нам нужно где-то жить. Ты о внуках подумай!
Старушка опустилась на стул, чувствуя, как подкашиваются ноги. В голове зашумело.
— Сынок, но куда же я пойду? — прошептала она.
— Да не волнуйся ты так! — Виктор присел рядом, положив руку ей на плечо. — Мы уже всё решили. Подобрали тебе квартирку на окраине — маленькая, но уютная. Тихий район, прям то, что надо для пенсионерки.
Тамара Сергеевна молчала, глядя в одну точку. Перед глазами проносились воспоминания: вот они с Петей, совсем молодые, въезжают в эту квартиру; вот маленький Витенька делает первые шаги по этому паркету; вот они отмечают золотую свадьбу...
— Мам, ты меня слышишь? — Виктор легонько встряхнул её за плечо. — Ну чего ты расклеилась? Подумаешь, переезд! Зато нам поможешь.
— Витя, — Тамара Сергеевна подняла на сына полные слёз глаза, — дай мне хоть немного времени. Я должна подумать...
— Да о чём тут думать?! — вспылил Виктор. — Всё уже решено! Через неделю переезжаешь, и точка!
Он встал и направился к выходу.
— Мы с Людкой завтра заедем, поможем вещи собрать. Будь готова!
Дверь захлопнулась. Тамара Сергеевна осталась сидеть в оцепенении, не в силах поверить в происходящее.
Следующие дни прошли как в тумане. Тамара Сергеевна механически складывала вещи, отрешённо наблюдая, как исчезают в коробках её воспоминания. Каждый предмет хранил частичку прожитой жизни — старые фотографии, письма, сувениры из поездок с мужем...
Виктор с женой Людмилой приезжали каждый день, торопя и подгоняя.
— Мам, ну сколько можно копаться? — раздражённо говорил сын. — Половину этого хлама вообще выбросить надо!
— Витя, — тихо возражала Тамара Сергеевна, — это не хлам. Это наша с отцом жизнь...
— Ой, началось! — закатывала глаза Людмила. — Тамара Сергеевна, вы что, в музей переезжаете? Зачем вам столько барахла?
Старушка молча отворачивалась, смахивая непрошеную слезу. Спорить было бесполезно.
Вечерами, оставшись одна, Тамара Сергеевна бродила по опустевшим комнатам. Знакомые стены словно смотрели на неё с укором — как же так, хозяйка, неужели ты нас бросаешь?
В такие минуты она доставала старый фотоальбом и подолгу листала пожелтевшие страницы. Вот они с Петей, совсем молодые, стоят на фоне только что полученного ордера на эту квартиру. Какие счастливые лица! А вот первый день рождения Вити — маленький пухлый карапуз задувает свечку на торте...
— Петенька, — шептала Тамара Сергеевна, глядя на фотографию покойного мужа, — что же мне делать? Как же так вышло, что наш сын...
Но фотография молчала, а по щекам старушки катились слёзы.
День переезда выдался пасмурным и промозглым. Мелкий дождь моросил с самого утра, словно оплакивая уходящую эпоху.
— Ну что, мать, готова? — бодро спросил Виктор, заходя в квартиру. — Машина внизу, грузчики ждут.
Тамара Сергеевна молча кивнула. Она стояла посреди пустой гостиной, крепко прижимая к груди сумочку с документами и самыми дорогими сердцу вещами.
— Да уж, — присвистнул сын, оглядывая просторное помещение, — хоромы у тебя были что надо! Ничего, обживёмся.
— Вить, — тихо произнесла Тамара Сергеевна, — может, ещё раз подумаем? Я могу к себе внуков забирать, когда вам нужно будет...
— Мам, — перебил её Виктор, — мы же уже всё обсудили. Хватит нюни распускать! Давай, пошли.
Он подхватил последнюю коробку и направился к выходу. Тамара Сергеевна в последний раз обвела взглядом родные стены. Сколько счастливых моментов было пережито здесь! Сколько радостей и горестей...
— Прощайте, — прошептала она и, тяжело вздохнув, вышла из квартиры.
Новое жильё оказалось маленькой "однушкой" на первом этаже панельной пятиэтажки. Обшарпанный подъезд, облезлые стены, запах сырости — всё это болезненно контрастировало с уютной квартирой в центре, которую Тамара Сергеевна была вынуждена покинуть.
— Ну вот, мать, располагайся, — сказал Виктор, сгружая последние коробки. — Тут тебе и магазин рядом, и поликлиника. Жить можно!
Тамара Сергеевна молча оглядывала тесную комнатушку. Куда впихнуть все вещи, она даже представить не могла.
— Ладно, нам пора, — заторопился сын. — Обживайся тут. Если что нужно будет — звони.
Он чмокнул мать в щёку и быстро вышел. Тамара Сергеевна осталась одна среди груды коробок и чемоданов.
Первые дни на новом месте дались особенно тяжело. Старушка никак не могла привыкнуть к незнакомой обстановке. По ночам она просыпалась в холодном поту, не понимая, где находится. Днём бесцельно бродила по крохотной квартирке, натыкаясь на коробки с вещами.
Звонить сыну она не решалась — не хотела беспокоить. Да и что толку? Виктор был так рад избавиться от матери, что вряд ли стал бы слушать её жалобы.
Постепенно Тамара Сергеевна начала обживаться на новом месте. Разобрала вещи, расставила любимые фотографии, развесила занавески. Но тоска по родному дому не отпускала.
Как-то раз, возвращаясь из магазина, она столкнулась в подъезде с соседкой — худенькой женщиной примерно её возраста.
— Здравствуйте! — приветливо улыбнулась та. — Вы у нас новенькая? Я Зинаида Петровна, живу этажом выше.
— Тамара Сергеевна, — представилась старушка. — Да, недавно переехала.
— Ой, как хорошо! — обрадовалась Зинаида Петровна. — А то у нас тут одни алкаши да тунеядцы. Хоть будет с кем словом перекинуться. Вы заходите ко мне как-нибудь на чай!
Тамара Сергеевна с благодарностью кивнула. Впервые за долгое время она почувствовала проблеск тепла в душе.
Шло время. Тамара Сергеевна постепенно привыкала к новой жизни. Они с Зинаидой Петровной подружились — часто ходили вместе в магазин, обменивались рецептами, делились новостями.
Сын звонил редко, всё больше по делу — то денег занять, то за внуками присмотреть. О том, как мать обживается на новом месте, не спрашивал.
Однажды вечером раздался звонок в дверь. На пороге стоял Виктор — помятый, с красными глазами.
— Привет, мать, — буркнул он. — Пусти переночевать, а? Мы с Людкой поругались...
Тамара Сергеевна молча посторонилась, пропуская сына. От него разило перегаром.
— Вить, что случилось? — спросила она, помогая ему снять куртку.
— Да эта дура! — взорвался Виктор. — Устроила скандал из-за какой-то ерунды! Вышвырнула меня из дома, представляешь?
Он плюхнулся на диван, закрыв лицо руками.
— Сынок, — осторожно произнесла Тамара Сергеевна, — может, не стоило пить? Вы бы поговорили спокойно...
— Да при чём тут это?! — рявкнул Виктор. — Ты ещё начни меня воспитывать! Лучше налей чего-нибудь.
Старушка покачала головой:
— Нет у меня ничего, Витя. Да и хватит тебе...
— Ну и чёрт с тобой! — Виктор резко встал. — Пойду к друзьям, от них хоть толк есть!
Он выскочил из квартиры, громко хлопнув дверью. Тамара Сергеевна осталась стоять посреди комнаты, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.
Прошло ещё несколько месяцев. Тамара Сергеевна всё реже вспоминала о прежней жизни. Новая квартира уже не казалась такой чужой, а общение с Зинаидой Петровной скрашивало одинокие вечера.
Как-то раз, вернувшись с прогулки, старушка обнаружила на автоответчике сообщение от сына:
"Мам, привет! Тут такое дело... В общем, мы с Людкой разводимся. Я перееду к тебе на время, ладно? Жди вечером".
Тамара Сергеевна тяжело опустилась на стул. Вот оно как...
Вечером появился Виктор с чемоданом.
— Привет, мать! — бросил он с порога. — Ну как, готова принять блудного сына?
Тамара Сергеевна молча отступила, пропуская Виктора в квартиру. Сын огляделся, скривившись:
— М-да, не густо тут у тебя. Ну ничего, обживёмся!
Он прошёл в комнату и плюхнулся на диван, закинув ноги на журнальный столик.
— Вить, — осторожно начала Тамара Сергеевна, — а может, ты с Людой помиришься? Ведь столько лет вместе...
— И не начинай! — огрызнулся Виктор. — Надоела она мне хуже горькой редьки. Только и умеет, что пилить да деньги тратить.
Он достал из кармана бутылку водки:
— Давай, мать, организуй чего-нибудь поесть. Обмоем мою холостяцкую жизнь!
Тамара Сергеевна покачала головой:
— Витя, может, не стоит? Ты бы отдохнул с дороги...
— Да что ты заладила – "не стоит" да "не стоит"! — рассердился сын. — Я, между прочим, в свой дом пришёл!
— Это мой дом, Витя, — тихо, но твёрдо произнесла Тамара Сергеевна.
Виктор удивлённо уставился на мать:
— Чего?! А ну-ка повтори!
— Я говорю, это мой дом, — повторила старушка, чувствуя, как дрожат колени. — И я не позволю тебе здесь пьянствовать.
Сын вскочил, опрокинув стоявшую на столе вазу:
— Ах ты старая карга! — заорал он. — Да как ты смеешь?! Я тебя сюда поселил, я и выселить могу!
— Нет, Витя, — покачала головой Тамара Сергеевна. — Это моя квартира. И документы на неё — на моё имя.
Виктор побагровел от злости:
— Ты... ты... — он задыхался от ярости. — Да я тебя...
Он замахнулся, но Тамара Сергеевна даже не шелохнулась. Только посмотрела сыну прямо в глаза:
— Бей, Витя. Если тебе от этого легче станет.
Виктор опустил руку. Несколько секунд он молча смотрел на мать, потом схватил чемодан и выскочил из квартиры.
Тамара Сергеевна медленно опустилась на стул. Руки дрожали, но на душе было удивительно спокойно. Она поняла, что впервые за долгие годы поступила правильно.
Прошёл год. Тамара Сергеевна сидела на лавочке возле подъезда, наслаждаясь тёплым весенним солнышком. Рядом примостилась Зинаида Петровна.
— ...А я ему и говорю: нечего тут разгуливать! — рассказывала соседка. — Это приличный дом, а не забегаловка какая-нибудь!
Тамара Сергеевна рассеянно кивала, думая о своём. Вчера ей звонил Виктор — первый раз за много месяцев.
— Мам, — сказал он непривычно тихим голосом, — ты это... прости меня, а? Я тут подумал...
Они проговорили больше часа. Виктор рассказал, что бросил пить, нашёл хорошую работу. Просил разрешения навестить мать.
— Тамара, ты меня слушаешь? — прервала её размышления Зинаида Петровна.
— А? Да-да, конечно, — спохватилась Тамара Сергеевна. — Извини, задумалась.
— Опять сына вспоминала? — проницательно спросила соседка. — И что теперь делать будешь?
Тамара Сергеевна пожала плечами:
— Не знаю, Зина. Сердце-то материнское всё прощает. Но и себя забывать нельзя. Вот и думаю — как бы и сына не оттолкнуть, и себя не потерять.
Зинаида Петровна понимающе кивнула:
— Это ты правильно. Сына, конечно, жалко. Но и ты себя береги. Ты ведь теперь не просто мать, а самостоятельный человек.
Тамара Сергеевна благодарно улыбнулась подруге. Как же хорошо, что у неё теперь есть с кем посоветоваться!
— Ладно, пойду я, — засобиралась Зинаида Петровна. — Ты заходи вечерком, я пирогов напекла.
— Спасибо, Зиночка. Обязательно зайду.
Проводив взглядом соседку, Тамара Сергеевна откинулась на спинку лавочки. Как странно устроена жизнь! Когда-то она думала, что потеряла всё. А оказалось — приобрела нечто очень важное. Может, и с Витей всё наладится?
Она посмотрела на небо, где ласточки выписывали замысловатые узоры, и улыбнулась. Что бы ни случилось, теперь она точно знала — всё будет хорошо.
Дорогие читатели! Спасибо, что прочитали мой рассказ. Я постаралась затронуть важную тему — отношения пожилых родителей и взрослых детей. К сожалению, ситуации, подобные описанной в рассказе, нередки в реальной жизни.
Как вы думаете, правильно ли поступила Тамара Сергеевна? Стоит ли прощать детей, которые так обошлись с матерью? Или нужно быть тверже и отстаивать свои интересы?
