LostShadow

— Звучит прекрасно, - улыбнулась я.

— Мне тоже так показалось, так что я с радостью нырнула в эти отношения и была счастлива как никогда. У нас оказалось много общего, даже фразы заканчивали друг за другом. Но потом все сломалось… Точнее - я все сломала.

— Каким образом?

— Однажды решила обрадовать его кое-чем вкусненьким, приготовив оригинальный завтрак. Сходила с утра в магазин, а затем направилась к нему, но, подходя ко двору, увидела, что там все перерыто - пришлось обходить по маленькой дорожке прямо под окнами первого этажа. Я уже почти дошла до парадной, которая немного выступает вперед, как увидела его, спускающегося по ступенькам и направляющегося к машине. Уже открыла рот чтобы поприветствовать, как вслед за ним вышла девушка с шикарными длинными волосами, поцеловала его в щеку, потрепала по волосам и попросила: «Отвезти малыша в садик».

У меня в этот момент внутри все похолодело! Я прижалась к стенке так, что они меня не заметили, даже если бы повернулись. А затем донесся положительный ответ от Тимура - он сел в машину и уехал, а я еще минут десять стояла там и плакала.

— Вы решили, что у него есть жена с ребенком и он попросту морочил вам голову?

— Вроде того, - хмыкнула девушка. - Не помню, как я добралась до своей квартиры и как прошел тот день. Я выключила телефон и компьютер, сидела в прострации на диване, обхватив колени руками и покачивалась из стороны в сторону. А потом меня неожиданно охватила ярость - хотелось рвать и метать. Я, не помня себя от гнева, побежала к нему во двор, схватила первый попавшийся камень и начала колотить по его новенькой Ауди. Разбила стекла, сделала кучу вмятин, исцарапала половину кузова - в общем, когда он выбежал на улицу, на машину было страшно смотреть. В какой-то момент я испугалась того, что сделала и убежала - было темно и он меня не заметил.

— Позже вам стало стыдно за этот поступок?

— Вы даже себе не представляете насколько! - раскрасневшись, воскликнула клиентка. - На следующий день ко мне пришла наша общая подруга и когда я ей рассказала о том, что увидела его с другой девушкой, то узнала, что это его сестра, с которой у него очень теплые отношения и что он периодически помогает ей с ребенком. Хорошо еще что я не заикнулась о том, что сделала ночью, а еще, что в порыве ярости не взяла с собой баллончик с краской и не написала что-нибудь на капоте, как какая-нибудь обиженная дура. Я вышла в сеть, извинилась что долго пропадала, выдумав какую-то нелепую причину и поинтересовалась как у него дела.

— Он пожаловался вам на ситуацию с машиной, а вы его пожалели, но не выдали себя?

— Я столько раз хотела рассказать об этом, но боялась его потерять. Мне было так стыдно, что хотелось провалиться под землю, но я продолжала держать рот на замке. В итоге он починил машину, хотя, как вы понимаете, она сильно потеряла в стоимости после этого. У нас все стало по-прежнему и даже лучше - мне кажется, что скоро он сделает предложение. Но меня буквально гложет изнутри из-за всего произошедшего — совесть требует, чтобы я призналась и не думала строить с ним отношения, заложив фундамент в виде лжи. Но я боюсь… ужасно боюсь все сломать - дошло до того, что я практически перестала спать, и стало абсолютно ясно что без помощи со стороны мне не обойтись.

— Каким образом?

— Во-первых, мои зрачки почти не реагируют на свет, оставаясь расширенными как у наркоманов, во-вторых - при определенных условиях, уменьшаются так сильно, что на это страшно смотреть, и в довершении этого, у них изменилась форма, - девушка наклонилась поближе и только тогда я заметила, что ее зрачки стали похожи на эллипс. – Вы, я смотрю, не испугались.

— В моей практике были люди с гораздо более страшными увечьями, - отозвалась я. – И этот опыт подсказывает мне, что вы, вероятно, очень страдаете из-за проблемы с глазами.

— Страдаю?! – неожиданно воскликнула она, за мгновение потеряв все свое хладнокровие. – Да я словно прокаженная, от которой шарахаются люди! Одни, только посмотрев мне в глаза, стараются отсесть подальше или вообще перейти в другой вагон, считая, что я под кайфом. Другие, вообще орут как потерпевшие, стоит им только увидеть человека с очень маленькими зрачками. Но хуже всего те, кто вроде как принял информацию о том, что я не наркоманка и, узнав название моей болезни, идут гуглить.

— Почему?

— Да потому, что синдром Аргайла Робертсона в основном бывает у людей, больных нейросифилисом, и стоит человеку об этом узнать, как он начинает разводить бурную деятельность по скорейшей изоляции от меня всех окружающих. Начинаются обвинения в том, что я проститутка, что имея венерическое заболевание, хожу тут и заражаю честных людей и все в том же духе, - Наталья закрыла лицо ладонями и зарыдала. – А я же не виновата в том, что случилось…

— Не виноваты, - мягко ответила я, дожидаясь, когда она немного успокоится.

— У меня кончились силы пытаться что-то объяснять и ходить с документами, объясняющими причину моих проблем и доказывающими, что я совсем не сифилитик, - всхлипывала она. – Из-за этого меня или не хотят брать на работу, или вскоре просят оттуда уйти. У меня не осталось друзей, а новых завести не получается – я даже стала ходить в очках, как будто слепая, чтобы люди не переживали, заметив мои зрачки. Жизнь стала невыносима.

— Как же вы справлялись до сих пор?

— Мне помогает мама, - девушка вытерла глаза платком и продолжила. – А еще, я по натуре – боец и не могу так просто сдаться. Однажды, когда мне стало совсем плохо, на глаза попался фильм о ВИЧ-инфицированных людях. Посмотрев его, я отчетливо поняла, что бывают те, кому гораздо хуже, чем мне и я просто не могу опустить руки и не пытаться выжить. Хотя в последнее время стало особенно тяжело – воли бороться почти не осталось…

— В том-то и дело, что я даже и думать об этом не хочу – ведь тогда у нас не получится откладывать на отпуск летом или на ремонт квартиры. Я будто подчиняюсь какой-то программе, словно персонаж из игры. Вот только я всего лишь НПС, а игроками являются совсем другие люди…

Мужчина 30 лет

— Я – наследник очень известного княжеского рода, - абсолютно безжизненным тоном сказал Глеб. – В моем роду были как знаменитые военачальники, так и крупные землевладельцы. Многие годы мои предки слыли меценатами, дающими кров и средства к существованию многим легендарным художникам и поэтам.

— Простите за мою прямоту, но вы не похожи на очень богатого человека.

— Ничего страшного, - скупо усмехнулся он. – Ведь я им и не являюсь. После Великой Октябрьской Революции мои предки сбежали во Францию, затем, после нападения немцев, через океан – в США, и только в девяносто третьем вернулись на историческую родину. Мы все еще оставались богатыми людьми, но увы, мой отец, оказался страшным лудоманом и буквально за пять лет просадил все наше состояние, ввергнув семью в бедность.

— И как же вы сумели оправиться от этого?

— Мне было проще всех, поскольку я тогда был еще мал и не успел привыкнуть к чрезмерной роскоши. Более того, пока остальная семья продолжала грезить о богатстве, я сумел выучиться и сделать какую-никакую карьеру. Нет, я не хватаю с неба звезд и зарабатываю так, что хватает только на удовлетворение насущных потребностей плюс еще чуть-чуть, но это всяко больше, чем могут себе позволить мои брат и сестра.

— А чем они занимаются?

— Если коротко - обманывают народ: разъезжают по стране и дают консультации под видом успешных людей. Сестра даже продала себя ради денег, согласившись на фиктивный брак, дабы какой-то бизнесмен из Новосибирска смог называть себя дворянином. Сначала она думала, что все будет только на бумаге, но он вынудил ее к интимной близости. Но она нисколько не расстроилась из-за этого - более того, она собирается продолжать этим заниматься и дальше. Можно сказать, у нас в роду появилась элитная шлюха.

— Но ведь это должно быть весьма доходное предприятие?

— Могло стать им, если бы она умела держать себя в узде, а не тратить все деньги за неделю, - Глеб печально покачал головой. – В этом она пошла в бабку – самую старшую из нас. Недавно она изволила почить, но перед смертью попросила привести к ней внуков: брату она сказала, что гордится тем, как он с высоко поднятой головой носит наше дворянское имя, сестру обняла и посетовала на то, как ей тяжело и что она верит, будто у девочки все еще впереди.

— А что она сказала вам?

— Одна долго смотрела, потом скривилась и плюнула мне прямо в лицо, сказав, что не в силах пережить позор, который я навлек на семью. Что недостойно князя прислуживать смердам, да еще и жениться на девке из черни. А после этого приказала, чтобы я убирался прочь с глаз ее.

— Грубо, - заключила я. – Как вы к этому отнеслись?

— Со смехом, - фыркнул он. – Я единственный, кто не уронил честь семьи, зарабатывая на жизнь честным трудом, а не выпячивая зад перед первым встречным. И не этой старой дуре указывать мне как следует жить. Другой вопрос, что недавно мне улыбнулась удача занять весьма важный пост и теперь, от «любимых» родственничков прохода нет – требуют потянуть их вслед за собой. И я даже не знаю, как поступить: вроде как даже не хочется видеть этих маргиналов, которые и дня в своей жизни не работали, а с другой стороны, они ведь могут быть полезны – хотя бы в качестве козлов отпущения...

Женщина 30 лет

— Спустя много лет я таки нашла мужчину своей мечты, - со вздохом, сказала Евгения. – Очень красивый, похожий на Майкла Фассбендера, с хорошей работой, недвижимостью и накоплениями. А еще учтивый, нежный и очень любит детей – короче, идеальный во всем.

— Так не бывает, - покачала я головой. – В любой бочке с медом, всегда найдется ложка с дегтем.

— Вот эту ложку я недавно и обнаружила, - она вздохнула еще тяжелее. – Практически сразу после того, как мы съехались и начали жить вместе.

— Дайте догадаюсь – он не очень хорош быту?

— Если бы… Он гладит так, что мне и не снилось, а готовит, будто десять лет не архитектором работал, а шеф-поваром в мишленовском ресторане. Нет, все дело в том, как он ест!

— И как?

— Как будто вообще с другой планеты, - ответила Евгения и начала перечислять. - Арбуз он предпочитает с хлебом и никак иначе – странно, конечно, но я слышала о таком, так что можно было бы и принять это, но дальше еще хуже! Салат он съедает, а жижу после него – выливает в раковину!!! Примерно так же поступает и с пельменями – вскрывает их по одному, сливает весь сок и только потом сует в рот! А пирог – пока не съест всю начинку, к тесту не притрагивается! Боже, хоть на кухню не заходи!

— Вы разговаривали с ним об этом?

— Разговаривала, но все без толку – он тридцать лет так ест и его не изменишь. Да что там не изменишь – его же просто не убедишь, что так делать нельзя! Вот я и решила, что нужно узнать мнение со стороны – дура я или нет, что хочу поскорее сбежать от такого мужика?

— Когда раньше по телеку показывали людей, которые пристегивают себя цепями к тракторам или нефтепроводам в знак протеста, думала, что это идиоты. Ведь таким образом совершенно ничего нельзя решить, - начала клиентка в примечательном клетчатом костюме. - Но однажды я попала на политический митинг: мы шли через весь город, что-то вопили, причем я уже не помню, что именно, - а потом нас накрыли полицейские.

— Должно быть, это оказалось ужасно?

— Как раз наоборот! - с широкой улыбкой воскликнула клиентка. – Это было совершенно невероятно! Такой прилив адреналина: сердце стучит как бешеное, вокруг все суетятся, что-то кричат и ругаются, из громкоговорителя идут приказы разойтись и все такое. Я в жизни не чувствовала себя так классно как в тот день. Поэтому неудивительно что на следующую сходку я тоже пришла и даже выбилась в первый ряд.

— Вам понравилось когда вас пытаются к чему-то принудить? – искренне удивилась я.

— Вроде того, - хмыкнула она, а потом с воодушевлением продолжила. – Самый кайф - это когда они включают водометы или стреляют гранатами со слезоточивым газом: все пытаются укрыться, топчут друг друга и ты понимаешь что должна выжить в этой давке. Вы себе даже не представляете как это щекочет нервы – ух!

— И давно вы этим занимаетесь?

— Почти четырнадцать лет, - с гордостью ответила дама. – К сожалению, у нас в стране в какой-то момент оказался дефицит подобных мероприятий, так что я решила податься заграницу – английский я уже знала, так что пробиться на очередную манифестацию в Лондоне проблем не составило. А потом я распробовала экоактивизм – ммм, этот кайф раза в три круче чем митинги. Хотя, если честно, порой они бывают и покруче – зависит от масштаба. Помню, как восемнадцатом году ездила в Париж на манифестацию «Желтых жилетов» - меня там, кстати, чуть не изнасиловали свои же. Повезло - отделалась легким испугом.

— Зачем же вы ко мне пришли, раз вам это нравится?

— Да вот думаю, что пора завязывать или найти какой-нибудь способ делать свою жизнь интересной без вреда для здоровья. А то у меня гематома после попадания резиновой пулей заживает уже третий месяц – так и копыта недолго откинуть…

— Он сам того пожелал или его так воспитали?

— Скорее второе, в доме у них царил настоящий патриархат в самом неприятном понимании этого слова. Поэтому вскоре меня начали ожидать не только упреки и предложения заткнуться, но и беспричинная ревность, требования прекратить общаться с теми людьми, которых не одобрил муж, ограничение моего передвижения и, наконец, побои.

— Он поднимал на вас руку?! – изумилась я, давно не слышавшая подобных заявлений.

— Сначала просто хватал за шею и тряс, когда был зол, потом пошли шлепки и тычки, а потом он вообще перестал себя сдерживать… - Алина тихонько заплакала. – Мама отказалась мне помочь… Сказала, чтобы я терпела и пыталась с ним говорить, объяснить – может он образумится. А больше было некому помочь, сестренка тогда была еще совсем юной…

— Вы не пытались дать отпор или вызвать полицию?

— Сложно дать отпор тому, кто весит на пятьдесят килограмм больше тебя, - хмыкнула несчастная. – А полицию я боялась вызвать, думала он меня вообще убьет после этого. К тому времени, как он совсем сошел с катушек, я не выходила из дома уже несколько недель. Помню, как он пришел вечером вне себя от ярости – у него на работе что-то случилось, и он решил выместить на мне всю злобу. Он ударил меня кулаком пол лицу, а когда я упала, то начал бить ногами по ребрам. Спустя минут десять пелена спала с его глаз, и он оставил меня корчиться от боли, а сам, как будто ничего не произошло, отправился отдыхать в другую комнату. И тогда, сквозь боль и слезы я поняла, что для выживания у меня оставался только один выход.

Я достала сервиз и его любимый алкоголь, а затем всыпала прямо в графин снотворное, которое принимала, когда не могла уснуть из-за тяжелых мыслей. Принесла ему все это вместе с едой, заслужив в кои-то веки одобрительный кивок и фразу вроде: «Правильно я тебя бью – может хоть так научишься быть нормальной женой». А когда он уснул, я взяла самый острый нож и ударила им прямо в горло, потом еще раз, и еще и еще… Я била столько раз, что уже сбилась со счета – все вокруг было в крови: одежда, руки, пол, вся кровать. Я мстила за всю боль, унижения и страдания, что эта мразь мне причинила!

Позже, спустя какое-то время, в квартиру вломились люди – видимо, я что-то кричала во время процесса, и соседи решили, что нужно звонить в полицию. Не помню, как меня повязали, как увезли и что было дальше. Я замкнулась в себе, ничего не видела и не слышала….

— Что вы чувствовали после того, как оправились?

— Ужас, - коротко ответила она. – Ужас и облегчение.

— Это было убийство в состоянии аффекта, вне всяких сомнений, - констатировала я.

— Семья моего мужа так не считала – они хотели представить произошедшее в совсем ином свете, чтобы я получила как можно больший срок. Наверняка даже кого-то подкупили, но меня выручила соседка, которая не поддалась на их угрозы и рассказала о том, как видела, что муж меня бил, а также слышала ежедневные крики, стоны и плач. Плюс к этому психиатр также подтвердил, что я демонстрировала все признаки человека, не понимающего, что он сотворил.

— И какое же последовало наказание?

— Два года лишения свободы, хотя могли дать больше, - мрачно ответила она. – Так начался новый этап моей жизни и, если честно, он был гораздо лучше предыдущего.

— Как вы выдержали это испытание?

— Поначалу было трудно, но потом я привыкла, даже нашла себе подруг, - наконец перестав лить слезы, произнесла женщина. – Я хорошо вписалась в то общество и довольно неплохо справлялась с работой – благо бабушка когда-то научила меня шить на машинке. Тяжелее всего было осознавать факт одиночества – никто: ни мать, ни сестра, ни подруги, - ни разу за два года не пришли меня навестить. Они просто вычеркнули меня из своей жизни, но, как я поняла в последствии – они сделали это еще тогда, когда отказались помочь с подонком-мужем.

— Вы больше не встречались?

— После того как я вышла, то попросила соцработника съездить к матери за моими документами и все, больше они обо мне не слышали. Мне очень помогла Жанна – девушка, сидевшая вместе со мной: она предложила пожить с ней, точнее с ее матерью, раз уж мне некуда больше податься. Так я оказалась здесь, в Питере…

— Можно сказать, что вы начали новую жизнь.

— Можно, - впервые улыбнувшись, ответила Алина. – Спустя полгода после того, как я оказалась тут, сама Жанна вернулась из тюрьмы, и мы вместе попытались вписаться в этот изменившийся мир. Хотя, наверное, это не мир изменился, а его отношение к нам – ну, вы и сами понимаете, как люди реагируют на уголовников. С работой было тяжко – кем я только не была за это время: и продавщицей, и уборщицей, и кухрабочим, но в конце концов нашла себе неплохое место в швейной мастерской. В ней я работаю вот уже второй год и очень рада условиям и отношению.

— И все же, что-то вас гнетет, раз уж вы пришли ко мне.

— Я встретила хорошего мужчину – он работает в конторе неподалеку от нашего цеха. Мы познакомились на обеде в столовой, я как-то раз забыла карточку, а налички не хватало, так вот он, стоя следующим в очереди, расплатился за меня и предложил поесть вместе. Володя оказался очень приятным и спокойным человеком – настоящим интеллигентом. По профессии он – инженер, помогает людям строить трубопроводы. Постоянно сидит за компьютером и что-то чертит в специальных программах. У нас все шло довольно медленно, видимо у него был не особо богатый опыт в отношениях, а я боялась начинать новые после всего пережитого.

— Но вы, тем не менее, влюблены в него?

— Да, это так, - признала женщина. – И мне не хочется терять его - очень, очень не хочется. Но я боюсь, что именно так все и произойдет в скором времени.

— Потому что вы ему ничего не сказали о своем прошлом - верно?

— Верно, - в отчаянии она закрыла лицо руками. – Ну а как я должна была поступить?! Сказать, что я зарезала своего мужа во сне?! Да любой мужчина после этого будет обходить меня десятой дорогой!

— Но вы боитесь, что рано или поздно он узнает и бросит вас.

— Любой бы бросил… - мрачно пробормотала она. – Жанка говорит, чтобы я осталась с ним вдвоем, расплакалась и надавила на жалость – тогда, может, он дрогнет и не отшвырнет меня как паршивую псину.

— А вы хотите сохранить это в тайне.

— Многие же живут долгие годы, так и не зная ничего о прошлом друг друга. Тем более, что Володя вообще не лезет ко мне с вопросами – ему интересно только то, что происходит со мной сейчас.

— И вы хотите, чтобы я посоветовала вам, как быть, - задумчиво произнесла я.

— Я не хочу, чтобы он ушел, но и держать все в тайне страшно! – она снова разрыдалась. – Помогите мне советом, я вас очень прошу!

— Не хочу вас заставлять, ибо это ваше личное дело, однако, я в чем-то согласна с вашей подругой – нельзя держать это в тайне от него. Брак - это союз, основанный в первую очередь, на доверии, а затем уже на все остальном. Вы правильно боитесь, что Владимир от вас уйдет, если уже постфактум узнает об этой страшной истории. Именно поэтому вы и должны рассказать ему всю правду, как есть – уверена, это найдет отклик в его душе. Соберитесь с силами, найдите правильный момент и откройтесь ему – это будет честный поступок.

— Хорошо, я попытаюсь…

— Тяжело вам пришлось.

— Не то слово, - Ирина практически застонала, будто в этот момент снова пережила те боль и отчаяние, что когда-то одолевали ее. – Я была подавлена и не могла никак взять себя в руки – целых десять лет насмарку, понимаете? Моя жизнь, та, что могла быть такой же, как и у всех остальных, нормальных людей – оказалась почти потеряна. Но я, в какой-то момент, все же собралась с мыслями и решила попытаться стать обычной, простой женщиной. Нашла работу, поправила здоровье и выбросила все, что осталось с тех времен, когда я гналась за сверхъестественным. Представляете, у меня даже появились отношения…

— Вы рассказывали мужчинам о том периоде вашей жизни?

— Нет, - резко выпрямившись, ответила она. – Ни в коем случае! Я боялась, что это отвадит их от меня, а мне так хотелось снова стать нормальной - вы же понимаете меня?!

— Безусловно, - примирительно улыбнувшись, сказала я.

— Спустя пару лет как я избавилась от всего этого груза, у меня наконец наладился сон, и я перестала видеть в зеркале жуткую версию самой себя: бледную, с красными глазами и какой-то дикостью в каждом жесте. Мать была очень рада что я оправилась от этой «болезни», как она ее называла.

— А вы? Вы были рады, что стали нормальной?

— Нет, не была, - понурив голову, едва слышно отозвалась Ирина. – Я обманывала саму себя, говоря, что такой мне быть хорошо, и так я могу вести ту же жизнь, что и другие люди. Но в душе, я понимала, что пути назад нет и все это – лишь иллюзия. Мне приходилось обманывать саму себя, чтобы не чувствовать разочарования от невозможности достичь того, чего желаю больше всего на свете.

— И в какой-то момент вы снова сломались.

— Это произошло около полутора лет назад, - кивнула женщина. – Мне на руки попалась книжка по НЛП, и я с интересом прочла ее, хотя обещала самой себе не делать этого, мотивируя тем, что это же наука, а не хиромантия какая-то.

— Вам понравилось?

— Это было как бальзам на душу – я не хочу сказать, что поверила всему что там было написано, или что все эти методики сработали на мне, но сама возможность прикоснуться к чему-то необычному, очень взволновала меня. И тогда я, все еще прикрываясь мысль о науке, начала копать дальше, поглощая одну книгу за другой, пока не добралась до того, что овладело моим разумом полностью.

— Чем же? – спросила я, заметив, что пауза затянулась.

— Осознанными сновидениями, - холодно произнесла Ирина и у меня появилось нехорошее предчувствие. – Говорят, что это очень трудно – начать видеть то, что сам хочешь, но мне это удалось вообще без проблем. Будто я всегда могла это делать, но не знала, что такое возможно. Я каждый день программировала свой мозг на изучение всего того, что мне было интересно и нужно. Но, спустя несколько месяцев, начала понимать, что происходит нечто необъяснимое – я начала забывать то, что происходило со мной в реальном мире. То есть я знала, что бодрствовала, что ходила на работу, что где-то обедала – но не могла вспомнить ничего из этого. Словно все это происходило как будто на автопилоте, пока мое сознание было занято чем-то другим.

— Звучит по-настоящему тревожно.

— Честно говоря, я была в ужасе от этого и сразу же прекратила настраивать себя на осознанные сны. Но самое ужасное то, что провалы в памяти не прекратились – они продолжили преследовать меня по нескольку раз в неделю. Тогда я пошла к врачам – просила осмотреть меня, помочь хоть чем-то, была готова даже глотать лекарства, что могли сделать из меня овощ – все, что угодно, лишь бы вернуть себе полноценную жизнь. Вы даже не можете себе представить каково это – терять часть своего времени и даже не помнить об этом!

— Но они вам не помогли?

— Ни психиатры, ни сомнологи, ни другие специалисты – все как один говорили, что я полностью здорова. Я шла к одному, потом к другому, затем к третьему, пока совсем не отчаялась – и тогда произошло самое страшное. В отчаянии, я вернулась к практике изменения сознания в попытке найти ответ на свой вопрос – подумала, что попробую клин выбить клином. Но результат оказался совсем не таким, какой я ожидала – вместо того, чтобы управлять сном, я каждый раз падаю в страшную черную пропасть, откуда на меня смотрят огромные желтые глаза. Больше того, я слышу чей-то голос, который повторяет все те слова, что я когда использовала в своих обрядах десять лет назад. Видимо, мне все же удалось достучаться до некой сущности и теперь она мстит мне за то, что я ее потревожила…

— И вы пришли ко мне, поскольку боитесь обращаться к психиатрам.

— Я не хочу, чтобы меня упрятали в психушку, понимаете?! – воскликнула Ирина. – Я стою на пороге чего-то важного в своей жизни, но не понимаю, как сделать следующий шаг. Поймите - после того как я снова вернулась к практике осознанных сновидений, потери памяти полностью прекратились, и я контролирую все, что со мной происходит в реальности. То есть мой метод сработал, но теперь мне страшно что-то делать, и я изо дня в день, повторяю попытки выйти в другую реальность и каждый раз падаю в ту бездну…

— У меня был однажды случай, когда женщина, пролежавшая несколько месяцев в коме, умудрилась прожить целую жизнь в иной реальности. И она, также как и вы, в попытке вернуться туда, начала практиковать осознанные сновидения. Мы много работали над ее вопросом, поэтому какой-то опыт у меня в этом есть, так что давайте попробуем что-нибудь сделать и с вашей ситуацией.