А я, знаете, на последних нервах. Там Ливан, тут дурацкие Ред Вингсы — при попытке онлайн-регистрации уверяли, что нашей брони не существует, и мы до последнего не знали, что за херня и улетим ли. Потому, сдав багаж и получив посадочный, я так обрадовалась, так обрадовалась, что напрочь забыла про крестик и остальное. Только лишь выдохнув у гейта, полезла смотреть.

И чуть к чертям не ослепла!!

Не то чтобы я совсем никогда не видела бриллиантов, моя еврейская бабушка носила их во впечатляющем количестве, но здесь было что-то из ряда вон. Глянула в документы — а там сертификаты GIA на каждый камень.

Никит, говорю, кажется, я контрабандистка, это ни хуя не кристаллы сваровски. Не кристаллы метамфетамина, ответил он, уже неплохо.

Как бы то ни было, мы с бриллиантами без проблем прошли все тридцать три досмотра, и в тот же день за ними приехал получатель на большой машине.

А я факта в толк не возьму простого — как мне доверили ТАКОЕ, не зная меня, не спросив даже айди?? Я похожа на маленькую лошадку, которая стоит очень много денег, или что?

© tg Поговорим о вашем отце

На заднем сиденье, нервно перебирая пальцами, сидел молодой Миша Чемпинский, наивный и полный энтузиазма. Он всегда восхищался Антоном, и когда тот предложил ему присоединиться к этому приключению, Миша не мог отказаться. Его опыт работы полицейским ограничивался виртуальными улицами в игре САМП, но его сердце было полно решимости следовать за своим кумиром.

Пока самолёт начинал снижение, каждый из них взглянул на огни города, который обещал им новую жизнь. Они не знали, что ждёт их впереди, но они были готовы встретить это вместе.

Как только они вышли из аэропорта, они оказались погружены в совершенно новый мир. Шум, суета, разнообразие языков и культур — всё это было так непохоже на то, к чему они привыкли.

Антон, взяв на себя роль лидера, первым шагнул к такси. Он чувствовал ответственность за Машу и Мишу, осознавая, что его решение переехать повлияло на их жизни. Его взгляд был твёрдым и решительным, но в глубине души он испытывал смесь волнения и беспокойства.

Маша, следуя за ним, пыталась скрыть своё волнение под маской равнодушия. Она знала, что это её шанс начать всё с чистого листа, но не могла избавиться от ощущения, что ей что-то упускается. Она обернулась, чтобы убедиться, что Миша всё ещё рядом.

Миша, самый молодой и наивный в их троице, смотрел на всё вокруг с неподдельным восторгом. В его глазах отражался весь этот новый мир, полный возможностей и приключений. Он был готов следовать за Антоном, куда бы тот ни пошёл, полностью доверяя его суждениям.

Они сели в такси, и водитель, заметив их акценты, спросил откуда они. "Из России", — коротко ответил Антон. Водитель кивнул и включил радио, где играла популярная американская музыка. Антон, Маша и Миша обменялись взглядами. Это был их первый шаг в новую жизнь, и они были вместе, готовые столкнуться с неведомым.

Как только они сели в такси, городской пейзаж Лос-Анджелеса превратился в кинематографичный фон для их первого путешествия по новому дому. Антон, сидевший рядом с водителем, наблюдал за проезжающими мимо зданиями и мелькающими неоновыми вывесками, в его глазах отражалась смесь решимости и осторожности. Он украдкой взглянул на своих спутников через зеркало заднего вида.

Маша, развалившись на заднем сиденье, была занята самой собой. Она достала зеркальце и стала поправлять макияж, время от времени перехватывая взгляды Антона. В её манере было что-то вызывающее, словно она играла неуловимую игру, в которой только она знала правила. Её внешний вид привлекал внимание, но в её глазах читалась скрытая глубина, намекающая на сложную историю.

Миша сидел рядом с Машей, но его внимание было устремлено в окно. Его глаза блестели от восторга и любопытства, он словно пытался запечатлеть каждую деталь этого нового мира. Он впитывал каждый звук, каждую деталь уличной жизни, которая была так отлична от того, что он знал. Миша не мог поверить, что его мечта оказаться в Америке наконец-то сбылась.

Водитель такси, немногословный мужчина средних лет, бросал взгляды на своих пассажиров через зеркало заднего вида. Он уже давно привык к разнообразию людей, которых встречал каждый день, но эта троица казалась ему особенной. Он запустил радио, и звуки популярной американской песни заполнили машину, создавая фон для их первой поездки в новой стране.

Водитель,  бросил взгляд на своих пассажиров через зеркало заднего вида. "Откуда вы?" — спросил он, но уже по русски, его русский звучал несколько непривычно после стольких лет в Америке.

Антон, удивленный, ответил: "Из России. А вы?"

"Я армянин, переехал сюда в 2009 году," — объяснил водитель с ноткой гордости в голосе. "Артур," — представился он, улыбаясь в зеркало.

Маша, заинтересовавшись разговором, наклонилась вперед. "А как вам здесь, в Америке?" — спросила она, её голос звучал мягко и флиртующе. Она любила завязывать новые знакомства, особенно с мужчинами, которые могли быть ей полезны.

"Америка — страна возможностей," — ответил Артур, немного снисходительно. "Но нужно много работать. Здесь все зависит от тебя."

Миша, сидевший рядом с Машей, всё ещё был поражен тем, что водитель говорил по-русски. "Это здорово, что вы говорите по-русски," — сказал он, его голос звучал восхищенно и наивно.

Артур улыбнулся в зеркало. "Да, это помогает мне здесь. Много русскоговорящих в Лос-Анджелесе. Вы будете чувствовать себя как дома."

Антон кивнул, обдумывая слова Артура. "Мы надеемся," — сказал он, его взгляд устремился в окно, на мелькающие мимо улицы. Он знал, что впереди их ждет множество вызовов, но слова таксиста добавили уверенности.

Перед их отъездом из России Антон провёл множество часов в интернете, ища подходящее жильё в Лос-Анджелесе. Его поиски привели к объявлению от армянского иммигранта, Сержа, который сдавал небольшую квартиру. Антон связался с Сержем через электронную почту, и они обсудили детали. Серж, который сам когда-то переехал в США, понимал трудности адаптации и согласился зарезервировать квартиру для Антона и его друзей.

Таким образом, когда такси остановилось у старого двухэтажного здания в тихом районе Лос-Анджел

еса, они уже знали, чего ожидать. Здание выглядело обветшалым, но имело свой неповторимый шарм. Воздух был наполнен ароматом цветущих акаций, а улицы казались спокойными и приглашающими.

"Вот мы и приехали," — произнёс Антон, выходя из такси. Он оглядел небольшой уютный дворик перед зданием, где в тени деревьев стояли скамейки.

Маша последовала за ним, её взгляд скользнул по окнам здания, искрясь любопытством и легкой иронией. "Неплохо для начала," — заметила она, хотя в её голосе звучала нотка разочарования.

Миша выглядел взволнованным, его глаза широко раскрылись от восторга и любопытства. "Посмотрите на это место! Это как в фильмах!" — воскликнул он, вдыхая ароматы новой страны.

Внутри здания было прохладно и тихо. Они поднялись по скрипучим ступенькам на второй этаж, где находилась их квартира. Дверь скрипнула при открытии, раскрывая небольшое, но светлое пространство. Стены были покрашены в светлые тона, а на полу лежал старый, но чистый ковёр. Мебель была простой и функциональной: небольшой диван, обеденный стол, пара стульев и несколько книжных полок.

Троица стояла в центре комнаты, ощущая как начинается их новая глава в жизни, полная надежд и неопределенности. Они были готовы начать своё новое приключение в Лос-Анджелесе, городе возможностей и мечтаний.

После того как они осмотрели квартиру и обсудили свои планы на будущее, настал момент делить комнаты. На удивление, этот процесс прошёл довольно гладко, ведь у каждого из них были свои предпочтения и ожидания.

Антон, как самый старший и ответственный в группе, выбрал комнату, которая была чуть больше остальных и имела удобный рабочий уголок. "Я возьму эту," — сказал он, входя в просторную комнату с видом на улицу. "Здесь есть место для стола, и мне будет удобно работать над документами и планами." Его выбор был продиктован практичностью и желанием обеспечить комфорт для всех.

Маша, которая всегда любила комфорт и красоту, выбрала комнату с большим окном и много света. "Эта будет моей," — объявила она, войдя в комнату с легким энтузиазмом. "Здесь светло, и я смогу устроить здесь своё маленькое пространство красоты." Её выбор был основан на эстетических предпочтениях и желании создать уютное личное пространство.

Миша, который был рад любому уголку в этом новом месте, без возражений согласился занять оставшуюся комнату. "Мне подходит лю

бая," — сказал он с улыбкой. "Главное, что мы вместе и у нас есть крыша над головой." Его комната была меньше, но уютная, с видом на внутренний двор комплекса. Миша уже представлял, как украсит её по своему вкусу, делая пространство своим и уютным.

"Хорошо, что у нас всё разрешилось без споров," — удовлетворённо заметил Антон, оглядывая своих друзей. "Теперь у каждого из нас есть своё место."

Все трое чувствовали, что это небольшое решение, какими комнатами они будут пользоваться, стало первым шагом к их совместному проживанию и сотрудничеству в этом новом и незнакомом мире. В их доме царила атмосфера взаимопонимания и поддержки, что было важно для их дальнейшей адаптации и успеха в Лос-Анджелесе.

Под вечер Антон лежал в своей кровати, скрестив руки под головой. Весь его социальный мир был наполнен свежими фотографиями из Лос-Анджелеса, а его социальные сети сверкали новыми обновлениями. Он ответил на все сообщения, которые только мог, и теперь оставалось только одно — спать. Но сон уклонялся от него, оставляя в голове бесконечные потоки мыслей.

"Вот и мы в Америке," — подумал он. Всего несколько лет назад это казалось невероятной мечтой. Он помнил, как пару лет назад искал в социальных сетях единомышленников, разделяющих его идеи о переезде в США. Именно тогда он нашёл юного Мишу, которому тогда было всего 16 лет, и позже Машу.

Сначала Антон думал о флирте с Машей, но её грубая деревенская манера и глуповатый стиль общения быстро убили эту идею в зародыше. Миша же смотрел на Антона как на образец для подражания, а Маша, казалось, просто увлекалась идеей переезда, мечтая о нём, но без реальных шагов к его осуществлению. Антон сомневался, что она когда-либо осмелится покинуть свою деревню, учитывая её постоянные финансовые затруднения и неспособность даже переехать в другой город.

Но вот они все здесь, в США. "Неужели мы действительно здесь, в Америке? Невероятно," — продолжал думать Антон, лежа в тишине своей комнаты. В его сердце жила смесь волнения и тревоги о будущем, которое только начиналось в этом новом мире, полном неизведанного и возможностей.

Тем временем , в своей новой комнате, окружённой тишиной наступающего вечера, Миша лежал на кровати, глядя в потолок. Его мысли путешествовали в прошлое, к дням, проведённым в России, где жизнь казалась ему предсказуемой и безликой. Он вспоминал, как проводил часы за компьютером, играя в САМП, где он мог быть кем угодно, даже полицейским, что казалось ему в то время максимально возможным приключением.

Миша помнил, как он впервые увидел видео Антона на YouTube. Эти ролики стали для него окном в другой мир, где правила и реальность отличались от его привычной жизни. Антон говорил о жизни в США, о возможностях и о том, как важно бороться за свои мечты. Миша, тогда ещё подросток, воспринимал каждое слово Антона как откровение.

Лежа в своей новой комнате, Миша осознавал, насколько далеко он зашёл. "Я действительно сделал это," — шептал он себе. "Я оставил свою старую жизнь и начал новую." Он вспоминал свою семью, друзей, улицы своего родного города — всё, что он оставил ради этой мечты.

Но вместе с ностальгией в его сердце царило возбуждение и надежда. "Я здесь, в Америке. Всё только начинается," — думал он. Эти мысли наполняли его радостью и ожиданием. Ему предстояло множество испытаний, но он был готов их принять. Ведь теперь, в Лос-Анджелесе, он мог стать тем, кем всегда хотел быть, и жить жизнью, о которой раньше мог только мечтать.

А Маша размышляла о своём будущем в Лос-Анджелесе. Её мысли были легкомысленными и хаотичными, словно бабочки, порхающие от цветка к цветку. Она мечтала о вечеринках, ярких огнях и о том, как будет флиртовать с привлекательными мужчинами.

"Здесь наверняка полно богатых парней," — думала она, представляя, как будет плавать в бассейне с шампанским в руке. Она не задумывалась о работе или о серьёзных планах на будущее. Для Маши жизнь была игрой, а переезд в США — это новый уровень, полный возможностей для развлечений и удовольствий.

Она вспоминала свою деревню в России, где жизнь казалась ей скучной и ограниченной. "Теперь я здесь, в городе ангелов, где сбываются мечты," — говорила она себе. Маша была уверена, что её шарм и внешность принесут ей успех в этом новом мире.

Её планы были просты: наслаждаться жизнью, заводить новые знакомства и, возможно, найти кого-то, кто сможет обеспечить ей желаемый уровень жизни. Ответственность и планирование были ей чужды; она жила моментом, мечтая о лёгкой жизни без забот.

"Кто знает, может, моё большое приключение только начинается," — размышляла она, улыбаясь при мысли о всем, что может предложить ей этот новый город. Она воображала себя звездой вечеринок, покоряющей сердца и оставляющей след в каждом уголке этого сияющего мира.

В её голове не было места для сомнений или страхов. Маша была уверена, что ей по плечу любые испытания, которые может преподнести ей жизнь в Лос-Анджелесе. Её мысли были полны фантазий о бесконечных возможностях, которые, по её мнению, должны были с лёгкостью открыться перед ней в этом новом и захватывающем месте.

Первые лучи утреннего солнца ласково пробирались через окно комнаты Антона, озаряя её теплым светом и нежно касаясь его лица, словно приглашая его проснуться и встретить новый день. "Ах ты, зараза," — пробормотал Антон, чувствуя приятное тепло солнечных лучей на своей коже. "Надо будет купить шторы на эти окна, если не хочется каждое утро вставать на рассвете."

В общей гостиной уже было слышно оживление. Голос Миши, полный радости и восторга, легко узнавался. Антон поднялся с кровати, потянулся и направился к гостиной, чтобы узнать, что так взволновало его друга.

Подойдя поближе, он увидел Мишу, болтавшего по телефону. "Да, мама, да, мы уже здесь, в Лос-Анджелесе!" — говорил Миша, его голос переполнял энтузиазм. "Ты не представляешь, как тут всё по-другому! Как только мы вышли из аэропорта, нас встретили яркие огни и суета большого города."

"А в такси, о, это было невероятно! Водитель говорил по-русски, представляешь? Как будто мы и не покидали дом," — продолжал он, говоря быстро и взволнованно. "Вокруг так много всего нового и непривычного! А улицы, мама, они такие широкие, а дома... тут всё не так, как дома."

Антон улыбнулся, наблюдая за Мишей. Он видел, как юноша жестикулирует, будто его родители могли видеть его через телефон. "И знаешь, мама, здесь такие высокие пальмы! Как в фильмах! Я сфотографирую и отправлю тебе позже," — добавил Миша, его голос наполнился восторгом.

Антон отошёл в сторону, давая Мише завершить разговор. Он почувствовал тепло в сердце от мысли, что для Миши это приключение стало настоящим открытием нового мира. Антону стало ясно, что они все вместе стоят на пороге чего-то великого, в мире, полном неожиданностей и новых возможностей.

Мы скромно расположились на красных бархатных стульчиках в небольшом холле нашей гостиницы. Интеллигентный администратор возрастом чуть за пятьдесят улыбчив и приветлив. Чувствует, что мы слегка растеряны. Сидит за компьютером и что-то про нас печатает. Говорит он, разумеется, только по-английски. Я очень внимательно его слушаю. Леопольд тоже. Администратор думает, что мы его прекрасно понимаем.
Но это не совсем так.
Леопольд вообще ничего не понимает, а я впервые слышу столько живой речи по-английски. Нам немного не по себе. Леопольд в Стамбуле впервые, а я отродясь заграницей не бывал. Наши сумки стоят рядом и олицетворяют то единственное, что в окружающей действительности нам понятно и знакомо. В любой непонятной ситуации нужно опираться на что-то понятное. Например, с нежностью смотреть на свои сумки.
Администратор спрашивает. Я перевожу Леопольду. Леопольд отвечает. Я перевожу администратору. Администратор уточняет детали. Я озвучиваю Леопольду. Тот отвечает. Я перевожу администратору.
Администратор понимает, что в английском тут могут не все.
Скрипит входная дверь. В холл заходит постоялец. Судя по внешнему виду он, как минимум, президент какой-то африканской республики. Приветствует нас. Администратор отвечает. Я тоже. Смотрим на Леопольда. Тот непринуждённо кивает головой, как бы намекая, что правильно кивать головой на международном уровне тоже надо уметь. Деловой гусь.
Лумумба уходит. Уточнив все детали проживания, мы переходим к самому важному – оплата.
Леопольд достаёт из широких штанин американскую валюту и оплачивает недельное проживание. Теперь всё окей и, стало быть, вэлком.
Администратор ведёт нас к лифту. Нажимает на «первый этаж» и мы поднимаемся на второй. Я озадачен и спрашиваю: а почему второй этаж – первый. Администратор невозмутимо отвечает, что внизу «нулевой». Леопольд спрашивает, почему я без него что-то спрашиваю. Я поясняю, что мне непонятно, почему второй этаж – первый.
– И почему? – озадачено хмурится Леопольд.
– Потому что первый «нулевой», – пожимаю я плечами.
Мы ничего не поняли и прибываем на неправильный второй этаж. Заходим в заграничный нумер. Прямо по курсу – удобства, где можно посидеть орлом у белых скал. Далее душевая. Справа комната. Две кровати. Прикроватные тумбочки. Напротив – столик с мини-холодильником, а над ним телевизор. Два окна.
Администратор пожелал хорошего дня и слинял.
Я разулся и лёг на кровать. Леопольд принялся разглядывать апартаменты за пять тыщ рублей в день и занудствовать.
– На фотографиях – шикарный номер, а внутри… фуфло уставшее, – оглядываясь, говорит он.
– Вон там внизу розетка почти отвалилась… – заметил я.
– М-да.
Но мне, в общем-то, безразлично. Тут, по крайней мере, чисто и уютно. В целом – очень даже мило. Жить можно. Главное, что вокруг. А вокруг – Стамбул! Это само по себе уже чрезвычайно волнительно, немыслимо и потрясающе. Мне не терпелось выйти на улицу.
– Курить хочу, – бубнит Леопольд.
Я сходил вниз и спросил, где можно покурить.
– В окно, – ответил администратор. – Открываете и курите. Никаких проблем.
Леопольду такие новости пришлись по душе. Пока он рылся в своей сумке, я распахнул окно и закурил. Внизу, на козырьке гостиницы, валялись кучи окурков. Я ещё не знал, что в Стамбуле курят настолько много и свободно, насколько это вообще возможно.
Воздух был по-летнему жарким, а солнце палящим.
– Надо пожрать, – слышу я голос Леопольда, который уже облачился в шорты и майку.
– Пошли, – охотно предлагаю я и тоже снаряжаюсь в туристический прикид – зелёные шорты с пальмами и безпринтовую футболку.
– План такой – сперва позавтракаем, а потом будет звонить потенциальному поставщику и договариваться о деловой встрече, – заявляет Леопольд и тоже становится к окну, чтобы покурить.
Мы поселились в районе Фатих, в пяти-шести остановках от туристического центра. Обыкновенный спальный квартал. Снаружи – типичная многоэтажка. Узкая улица. Припаркованные автомобили. Ничего особенного. Можно сказать, как у нас в Новосибирске.
Спускаемся вниз. Я спрашиваю у нашего второго лучшего турецкого друга, то есть администратора, где можно перекусить и обзавестись местной валютой – лирами.
Администратор объясняет.
Надо сказать, что вот так сходу, конечно, довольно непросто привыкнуть к постоянной английской речи, но я понемногу втягивался.
– Из гостиницы налево, потом направо. Затем прямо до большой улицы, по которой далее наверх до перекрёстка. Пункт обмена валюты здесь, – сказал администратор и ткнул пальцем в карту на мониторе. – Это очень просто.
– Окей.
– Что он сказал? – грозно спрашивает Леопольд.
Я настолько внимательно слушал, что забыл о переводе.
– Тут недалеко, – отвечаю я.
Леопольд хмурится и протестует:
– Не лги. Он сказал фразу гораздо длиннее.
Я озвучиваю маршрут.
Леопольд матерится через слово, то есть тактично напоминает, чтобы я абсолютно всё переводил, а не вёл милые беседы с незнакомыми взрослыми иностранцами. Потому что ему тоже хочется. Но он так не умеет.
– Я, каким-то образом понимаю, что говоришь ТЫ, – поясняет Леопольд. – Но то, что тебе ОТВЕЧАЮТ – совершеннейшая для меня загадка. Не вдупляю я, короче. Нот андерстенд.
– Это поправимо. Впереди много практики.
Мы вышли из гостиницы.
Вокруг был Стамбул. Я разволновался и забыл о том, что появился на улице без головного убора. А солнышко грело порядочно. Лучики добра нагревали мой блестящий кумпол, как сковородку. Лысина кипятилась и мне становилось чертовски некомфортно.
Мы шли налево, потом направо. Затем прямо до большой улицы, по которой нужно наверх…
Я опять, по мнению Леопольда, на всё неприлично таращился и зачем-то разговаривал с кошками, которых в округе обитало бесчисленное множество. Они были везде. Ходили и щурили глаза, валялись на тротуаре и вылизывали себе всякое, сидели и наблюдали за обстановкой. Местами для них стояли милые домики, повсеместно – баночки, чашечки и коробочки с кошачьей едой. Иногда корм был просто насыпан у стен домов.
– Что у тебя опять с лицом? – бубнит Леопольд.
– Я наблюдаю и удивляюсь.
– Не вздумай трогать котов! – предостерегает меня он. – Мало ли, какие у них там блохи специфические. Укусит тебя за палец и всё, не выдержит твоё сибирское сердце импортной заразы.
– Я и не собирался, – отвечаю я.
Хотя я собирался.
И Леопольд очень проницательный. Ворчит:
– Не ври. Собирался.
А я люблю всяких котиков. Но Леопольд был прав. Необходимо быть бдительным.
Идём.
– Дальше куда?
Мы стоим на перекрёстке. Слева какая-то парковка и сквер, а справа мечеть.
– Пива хочу, – говорю я.
– Нужно сперва деньги поменять. Пошли. Нам, по всей видимости, туда, – указывает Леопольд.
Выходим на оживлённую улицу Oğuzhan. Я примечаю, что здесь в Стамбуле частенько встречаются Шкоды. У нас в Сибири столько чешского автопрома нет. Шагаем дальше вверх по улице.
– Тут одни стоматологические магазины! – восклицаю я, глядя на цокольные этажи.
– Уважаю! – говорит Леопольд. – Береги зубы смолоду!
– Опачки, Пальмы! – продолжаю я.
– Прекращай.
– Я не могу… – пожимаю я плечами. – Я в первый раз.
Идём дальше. Леопольд тоже на всё таращится, но сохраняет чувство самообладания и собственного достоинства. А я не могу. Проявлять искренность – признак смелости.
– Знак «Уступи дорогу» такой же, как у нас… – продолжаю я комментировать зарубежную окружающую действительность. – А пешеходные переходы все игнорируют…
– Надоел. Как чукча. Что вижу – то и говорю.
Но с моим изумлением бороться бесполезно. Что взять с простого сельского паренька? Ничего. А выгнать нельзя.
Поднимаемся по брусчатке. Стоматологические магазины. Снова и снова. Все вокруг курят. Ни одной урны. Выходим на большой перекрёсток c улицей Turgut Özal Millet. Переходим через дорогу. Нам сигналят водители мопедов, по всей видимости, доставщики еды. Торопятся. Пешеход? Отвали с дороги.
Идём налево, потом направо. Находим пункт обмена валюты. Тут снова какие-то президенты из банановых республик с мятыми долларами, подозрительные сомалийские пираты, гиперактивные китайцы и мы. Все хотят лиры. Я меняю 50 долларов. Леопольд 100. У меня получилось примерно 1350 лир. Спрашиваю, меняют ли рубли. Нет. Следующий! Выходим.
– По пиву и пожрём? – спрашивает Леопольд.
– Да. Пожрём и по пиву, – отвечаю я.
– Отлично. Нам куда?
Я оглядываюсь и ничего не понимаю. Все вывески исключительно по-турецки. Засада. Туристы, по всей видимости, в этих местах не ходят.
– Тут же пьют пиво? – размышляю я вслух. – У них это не запрещено?
– Нельзя запрещать пиво. Это не гуманно, – пожимает плечами Леопольд. – Я пока ещё не специалист в международном алкоголизме, но пиво, как мне кажется, любят все.
– Тогда пошли обратно мимо зубастых магазинов. Не хочется заблудиться.
Мы вернулись на улицу Oğuzhan. Стоматологические магазины. Снова и снова. Видим какое-то вроде кафе. Рядом со входом безмятежно сидят двое бородатых горожан, что-то пьют из рюмок и курят. Смотрят на нас. Мы проходим мимо. Проникаем внутрь. На стене меню. Слева стойка с кассой, справа холодильники с бутылочным пивом.
– Я же говорил¸– улыбается Леопольд. – Пиво любят все!
Из зала со столиками к нам приближается озадаченный худощавый мужчина в белой рубашке и чёрных брюках.
Лиры у нас есть. Значит, договоримся.

© Иль Канесс

to be continued

https://vk.com/club159788762