Небольшое предисловие, для тех, что не видел первую часть этой истории. В нашем мире, на улице Тележной, в бывшей коммуналке, живут забытые людьми славянский бог любви Лель (да-да, тот самый, со свирелькой) и хранитель брачного ложа Люб, который пребывает в основном в виде огромного рыжего кота. Живут, как могут.) Добро пожаловать знакомиться.
— Ма-Йа Ху! — пропел кот.
— Прекрати.
— Люб отпрыгнул подальше.
— Я тебя просил. — Лель направил палец на рыжего вокалиста.
Кот отшел в дальний угол кухни, стал в позу футболиста перед штрафным ударом, и взвыл.
— Ма-Йа Ха-Ха!! — повернуться он успел. В пушистую задницу понеслись заряды искр, и основные характеристики певческих данных кота, как-то : сволочь орущая, зубы повыбиваю, да это ж на весь день в голове, урод.
— Халло, салут... — задыхаясь, ржал Люб, зажатый в углу. Лучшая радость - сделать другу гадость. Сахар был выдан и выжрат, так что теперь ничто не грозило божку брачного ложа. Ну, кроме поджопников за такие шутки.
Утро выдалось хмурым. Первый снег нежно касался бурой слякоти на тротуарах, давно не мытое окно грустно показывало серый колодец двора и облупившиеся стены дома напротив. Чай уже остыл, а открывать шампанское Лелик категорически отказывался. “Шампанское по утрам пьют или аристократы, или дегенераты! “ — вещал он. И, в принципе, был прав. Вот только праздника в жизни хотелось. Очень.
Весь день прошел в каких-то несущественных домашних делах. Лель валялся на кровати в своей комнате и дергал струны басухи, пялясь в потолок. Люб пылесосил, так как теперь это была его обязанность, ибо, как говорил его покровитель, шерсти с него тьма летит, хотя по факту это было враньем. Не линял он ни при каких обстоятельствах. И даже мылся. Раз в неделю. Чудесный шампунь для котов придумали люди - с запахом хвойного леса. Правда Лель потом шпынял, что пахнет кот как автомобильная “елочка”. Или как под сосной насрали. В зависимости от настроения забытого бога парфюмированность кота менялась, а однажды ему даже был подарен флакон одеколона. Чтоб пах, как нормальный человек. Флакончик одиноко пылился на полке в прихожей.
К вечеру опять становилось скучно. На кухне размеренно гудел холодильник, на заляпанной плите стояла старая серебряная турка со следами выкипевшего кофе на боку. В чашке “потомственного ворожея” кофейная гуща издевательски растеклась в форме члена. Ну, какой гадатель, такой и прогноз. Кофе он варить тоже не умел.
— А вот еще можно пойти на выставку современного искусства. — Люб держал в лапах планшет с открытой вкладкой “Афиша, Санкт-Петербург”. — И театр вот. Смотри, “Макбет” в Ленсовете. Тут на фото мужик в простыне и бумажной короне брызгает водой изо рта. Очень смешно. Это комедия, да? А еще можно на концерт сходить.
— Угу. На концерт. Ты хочешь Лепсу цветочки подарить? Гляди, тебя бабушки на подходе к сцене затопчут. — Лель вытянул длинную ногу в черных джинсах из-под стола и почесал коленку. — Я с тобой позорится не пойду.
— Дурак ты... Лепс- шмепс. Вон, знакомый мой, Женька Островский, привозит группу из Немеции. Про зомбарей поют, про кладбища, ходячие мертвецы и все такое. Музыка - огонь! И сами как упыри выглядят. Романтика! — кот прижмурил глаза и взбил лапами усы. — “Кровососущие зомби из космоса” - вот это название для группы. Пойдем, тебе понравится.
— А какое число сегодня?
— Девятое октября. Я смотрел в записях, на сегодня никого нет. А что?
— Сегодня же зеркальная дата! — молодой человек застучал ладонью по столу.
Кот на всякий случай придвинул сахарницу к себе поближе. Может бог крышкой поехал. Дата зеркальная. От скуки и не такое бывает.
— Ну? Ты чего, не понял? Дата как зеркало, день, месяц, год - все можно задом наперед прочитать. В это день могут случится разные волшебные вещи. На грифона посмотреть хочешь? — Лель заходил по кухне, ероша волосы. Кот изо всех сил делал вид, что его интересует трещина на потолке. Вот и все, даже вечный не может быть вечно в адеквате. Грифоны. Капец, приехали.
И тут Лель рассказал легенду, про то, что в одну из холодных ночей осени, непременно в зеркальную дату, можно увидеть чудо, если поехать на Васильевский остров. По адресу Седьмая линия, дом 16, есть башня, что принадлежала аптекарю Вильгельму Пелю. Загадочной личностью был этот Пель.
Построил он ее рядом со своим домом в середине девятнадцатого века, вроде как для того, чтобы в ней сделать алхимическую лабораторию. То,что он в своей лаборатории создал формулу исполнения желаний, не подлежало сомнению. Его современники приводили убедительные факты в пользу того, что такое открытие состоялось. Только продавалась формула избранным.
Башня высотой одиннадцать метров, в диаметре около двух, в ней нет ни окон, ни дверей. Почти все кирпичи башни пронумерованы. Единицы, тройки, девятки - каждый камень отмечен белой цифрой. И когда-нибудь, в один из дней, эти цифры сложатся в код счастья. А может быть, в код вселенной. Говорят, что в башне аптекарь, кроме занятий алхимией, выращивал грифонов. Которых он создал видимыми для людей. Не для всех, конечно. Те, кто верил в чудеса, те, кто был влюблен (а это также равняется вере в чудо), могли увидеть прекрасных крылатых животных с телом льва и головой орла. Могучих и грозных, парящих над домом, где уже два века как нет их создателя. Они охраняют его тайны. Знал Пель что-то такое, что попав в руки плохих людей может навредить нашему миру.
— А я их вообще никогда не видел, прикинь! Всегда хотел, но как-то не складывалось. То в ссылке, то в деревне жил. Они, наверное, на Симаргла похожи. — у Леля горели глаза, черные волосы, недавно окрашенные в парикмахерской, летали за ним, создавая маленькие смерчи, закрученные из длинных прядей. — Любек, поехали, а?
— О, да сэр - биолог? Желает наблюдать за грифонами в естественной среде? — закривлялся Люб. — Мне может хлеба взять? Покормим их, как уточек. Они ж прям настоящие. Можешь репортаж, как Дроздов, про них снять.
Бог застыл посреди кухни. Решительно шагнув к рыжему, схватил его за ухо.
— Я тебе сниму репортаж. Про бездомного кота. Люди обрыдаются. Давай, баб Люба, давай, одеваться тебе не надо, так что взял сумочку, и поехали! — ухо отпустили только в коридоре, где Люб, утирая сопли, остался ждать забытого бога, прижимая к объемистому животу рюкзак с необходимыми в дороге вещами. Бумажные платочки, вода, проездной, а также два мотка медной проволоки, старый диск группы “Браво” и кусок синей изоленты. Каждая вещь была ценна и дорога сердцу.
Общественный транспорт Лель не любил, так что очень был доволен новым сервисом по вызову такси. Нажал два раза на экран мобильного - и раз! - через 7 минут к вам приедет белый хендай солярис номер 320.
Таксист ошалело смотрел, как из арки дома выходит парень с огромным рыжим котом, который идет на своих двух, да еще и несет на плече рюкзак, а к машине подходят и садятся уже два парня. Правда один из них не был до этого мохнатым и хвостатым.
— Давай, брат, поехали, дорогу показать?— имитируя восточный акцент, сказал тот, что уселся на заднее сидение. Тот, что только что был котом, и заставил таксиста сомневаться в своей адекватности.
— Д-да, едем, извините, пожалуйста. — таксист, интеллигентного вида мужчина в очках, судорожно зашарил по приборной панели, бесцельно поклацал кнопками, завел машину и периодически испуганно оглядываясь на пассажира, сидящего сзади, выехал на дорогу. Лель взглянул на табличку с именем водителя.
— Сергей Николаевич, вы не обращайте на него внимания, он у нас дурачок просто. — Люб обиженно фыркнул.
— Да-да, я так и подумал... О, то есть, простите, я подумал… Мне показалось.. Господи, мне показалось что я дурачок. Я кота с рюкзаком видел. — Таксист натужно засмеялся и прибавил скорости. Периодически он все же поглядывал в зеркало заднего вида, видимо, чтобы убедиться, что пассажир не перестал быть молодым человеком с круглым веснушчатым лицом и рыжими кудрявыми волосами, торчащими в разные стороны.
Проезжая Аничков мост, таксист завел привычную речь про 18 яиц, что общим счетом у коней, украшавших мост, всадников и сторожа, что мост отнюдь не украшал, но сторожил. Про измену жены скульптора Клодта, коней создавшего, и лицо виновника измены на гениталиях одного из жеребцов, а потом взялся цитировать граффити, что появилось в середине девятнадцатого века на крупе одного из коней :
Барон фон Клодт представлен ко кресту
За то, что на Аничковом мосту
На удивленье всей Европы
Он выставил четыре голых жопы…
Машинально взглянул в зеркало, и увидел на заднем сидении огромную пушистую морду кота.
— Да, да. Сыскать мне сейчас же пятую жопу . И расписать на ней Европу! —
Я знаю. Царь Николай Палыч нормальный был мужик. С юмором. За надписи на конях не карал. Сам дописывал. Вот, помню,звали меня на его первую брачную ночь с Шарлоткой. Ууу, должу я вам, вот это было что-то.. — сказала морда. Таксист вдарил по тормозам, и в них чуть не въехал едущий позади автомобиль.
Когда стихла ругань между двумя водителями и пассажирами, все молча продолжили путь. Таксист, сурово сдвинув брови, смотрел только вперед. Запотевшие очки ему мешали, но протирать он их не рискнул. Мало ли что еще можно увидеть.
Такси остановилось около старинного пятиэтажного дома с зелеными башенками по краям крыши. Справа от здания, прорехой между домами, светился узкий переулок, огибающий дом Пелей. Туда им и надо. Первая арка, ведущая во двор дома была укреплена, как осадный замок. Добротные железные глухие ворота холодно взирали на пришедших. Надпись на них гласила, что двор - частная собственность, идите нахер отсюда, никакой башни здесь нет.
— Ну-ну.. Посмотрим, чего тут нет. А чего есть. — сказал кот и растворился в железной двери. Кроме всех прочих неприятных способностей, Люб имел одну неоспоримо полезную - проникать сквозь стены и вообще любые преграды. Иначе как же он попадет в спальню к молодоженам? Этот “вуайерист поневоле” мог бы банки грабить, да вот деньги его не интересовали как предмет.
Оказавшись на той стороне ворот, Люб нашел кнопку, открывающую дверь изнутри. Обычный магнитный замок, как на подъездах. Впустил Леля, и они пошли во двор.
Дворик был маленьким, узким, колодцем уходил ввысь, светясь желтыми квадратами окон. Башня прилепилась к зданию как-то нелепо, выделяясь своей краснокирпичной чужеродностью на фоне грязно-желтых стен дома. Вход в подъезд находился буквально метре от округлой стены, будто прячась от людских глаз. Цифры на кирпичах закрасили, но краска облупилась, и на стене все равно проглядывали белые цифры. В углу двора был навален какой-то хлам. А в темном небе, очерченным квадратной рамкой, проплывали облака, подсвеченные городскими фонарями.
— Ну и как долго нам здесь торчать? Холодновато, ващет. — кот передернулся. — Чего приперлись… Здесь даже сесть негде.
Парочка богов сиротливо притулилась у холодной стенки, между двумя зарешеченными окнами. Кот пялился в окна, где неспешно текла людская жизнь. Сквозь открытые форточки доносились обрывки разговоров, бренчание посуды, стук ножа о кухонную доску. Лель смотрел в небо, время тянулось медленно. Пахло мусоркой и жженым сахаром.
Где-то к десяти часам вечера погас единственный фонарь, горевший над подъездом.
Внезапно наступила странная тишина. Затихли все звуки, что доносились из дома, гудение машин с улицы прекратилось. Во дворе стало немного светлее, но свет был какой-то желтоватый, как будто все виделось сквозь оранжевое стекло. Окна темные, только в некоторых мелькало что-то похожее на огоньки свечей. Железные ворота, запирающие арку, ведущую во двор, исчезли, словно их там никогда и не было. Стены дома стали серыми, на них паутиной расползалась сетка из трещин.
В жуткой тишине раздался пронзительный крик, от которого мороз продрал по коже. В небе замелькали тени, захлопали огромные крылья. Заскрежетало по железу. На крышу башни пытался уместиться здоровенный грифон. Он скользил когтями по скату, бил крылом, рассыпая вокруг куски ржавчины и мха, наросшие на башне.
Когда он наконец сложил крылья и уселся поудобнее, в башне что-то гулко щелкнуло.
Внутри нее загудело, затрещало, словно заработали каменные жернова на мельнице, и кирпичная кладка стала двигаться по кругу, каждый слой в разные стороны, как кубик Рубика. Цифры на кирпичах проступили яснее и засветились белым. Некоторые камни разворачивались вокруг своей оси, являя свою тайную сторону, где были написаны буквы латиницей. Стены башни выстреливали все новые и новые буквы, цифры придвигались к ним, кирпичи ходили по кругу, вверх и вниз, складываясь в слова, формулы, пока наконец в стене не открылся проем.
Из башни во двор вышел человек в длинном домашнем халате из бархата, накинутом поверх рубашки с жилетом и брюк. Пышные седые усы его были подкручены вверх, бородка коротко подстрижена. Он достал из кармашка жилета часы-луковицу, взглянул на них и громко сказал : “ У вас есть пятнадцать минут. “
Лель сначала подумал, что человек обращается к нему, но потом увидел, что из тьмы дальнего угла отделился силуэт.
— Господин Пель, — поклонившись, начал говорить пришедший, — государыня просит передать, что эликсир почти закончился.
— Да, я помню. Возьмите. — небольшая бутылочка темного стекла перекочевала из кармана халата в протянутую руку мужчины. — Как ей в этом времени? Нравится?
— Ох, да что вы! Ужасный век, ужасные сердца - говорит она.
— Да она и в девятнадцатом веке так говорила.
Разговор стал тише, потом человек откланялся, вышел через арку.
Пель еще немного постоял, глядя на удаляющегося посыльного царицы, потом свистнул.
На крыше заклекотал грифон, развернул крылья и в два маха оказался на земле. Прекрасное животное потрясало воображение. Львиное тело венчала голова орла, белоснежные крылья - каждое метра по два в размахе, длинный чешуйчатый хвост с острым кончиком - пикой. На лапах острые черные когти, а клюв мог без труда раздробить голову человека. Круглые глаза размером с чайное блюдце светились желтым.
Гордый страж тайн запрыгал вокруг хозяина как играющий котенок, стал ластиться и подставлять голову для почесушек.
Забытые боги отлипли от стенки, в которую их вдавил воздушный поток от крыльев грифона. А может быть, страх.
— Я к нему подойти хочу. — прошептал Лель.
Кот, жавшийся за спиной покровителя, внезапно перешел на старославянский.
— Чему, господине, бросаши мене, бо смерти ме желаш ? — Люб вцепился богу в рукав, и тряся его, зашипел прямо в ухо. — Ты что,сволочь, куда собрался? Собачку крылатую погладить захотел? Да мне нахрен вся эта прогулка не сдалась, я тут с кишками наружу лежать не хочу!
Лель стряхнул кота и медленно стал приближаться к аптекарю, чешущему клюв своего огромного питомца.
— А вы кто такой, молодой человек? Я вас что-то не припомню. В первый раз просить пришли? — Пель прищурился, потом взял чудные очки, что болтались у него на цепочке. К дужкам очков были приделаны разные линзы на креплениях, позволяющих сменить линзу при надобности. Посмотрел через очки на забытого бога и вскинул брови.
— И что же вам нужно, господин? Я вижу, что вечной жизни вы не будете просить, она у вас и так есть.
— Я хочу погладить грифона! — выпалил Лель. И уже почти шепотом. — Можно?
— Можно. — Аптекарь сделал знак перед клювом зверя и тот послушно уселся на землю.
Лель осторожно приблизился, опустил руку на мощный загривок грифона. Шерсть оказалась вовсе не шерстью, а мелкими мягкими перышками, густой шубой окутывающей тело. На ощупь, словно пух. И пахло от зверя терпкой корой дерева, апельсинами, и еще чем-то таким, чудесным. Наверное, ночным небом. Гладя шелковистые перья, Лель чувствовал, как идет жар от волшебного животного. Ему стало тепло и спокойно, как дома, в детстве, рядом с мамой.
Забытому богу захотелось закричать от охватившей его тоски.
В арке послышался топот ног, во двор вбежал невысокий худенький молодой человек в темном пальто. Шарф летел за ним шлейфом, болтаясь где-то около уха. Не добегая середины двора он поскользнулся и упал. Из кармана вылетел мобильный, сверкнула связка ключей, рассыпались, и со звоном покатились монетки. Парень зашарил по земле, потом махнул рукой и встал.
— Вы опоздали, господин Рауш. — аптекарь нахмуренно смотрел на часы. — Печать не должна опаздывать.
— Простите, извините, застрял в пробке. Да и машину тут припарковать негде. — парнишка растерянно похлопал себя по карманам пальто, словно искал что-то.
Лель оглянулся в поисках рыжего. Тот сидел, вжавшись в стенку, круглыми глазами смотря на происходящее.
— Не ищите, вам уже ничего не пригодится. Вы будете новой печатью башни на весь будущий год. Вы сами просились на эту должность. — Пель повернулся к Лелю, и смерив его взглядом с головы до ног, сказал: — Человек может стать равным богу, если будет иметь цель и упорно идти к ней. А вы стали равны людям. Потому что имея способности и божественную искру, не имеете цели. Вы стали такими же, как они…
Аптекарь ткнул пальцем в окна, темнеющие на фоне дома, презрительно скривился.
— Я бы с удовольствием сделал печать из вас. Дольше держалась бы. Прошу вас, господин Рауш, следуйте за мной на расстоянии трех шагов. — взмах руки, и грифон взлетел обратно, на крышу. Башня опять начала ворочать рядами кирпичной кладки, перетирая пыль и время между своими жерновами. Пель повернулся, щелкнул пальцами, пошагал к темнеющему проему в стене.
Парнишка посмотрел на Леля совершенно безумными глазами, пригладил короткий ежик волос.
— Сейчас будет мясо. — улыбнулся он, и пошел следом за аптекарем. — Господин Пель, я же вернусь?
— Да, конечно, только вы будете уже совсем другим.
Башня стала смыкаться, выдвигая зубья кирпичей, молодой человек только успел войти в проем, как стены сдавили его, стали пережевывать каменными челюстями, выдавливая наружу кровь, куски плоти и ткань пальто. Отчетливо слышался треск ломающихся костей. Последней в стене скрылась спина, из которой вдруг, как выкидные лезвия, вылетели мятые, изломанные серые крылья. Проход закрылся, все встало на свои места.
Башня была опечатана. Кровь быстро впиталась в камни, место, бывшее входом в башню, вспыхнуло синим, и снова наступила тишина.
Через пару минут вернулись привычные звуки большого города. Зашумели машины, окна засветились желтым электрическим светом. Кто-то стучал о край сковородки ложкой, железные ворота как прежде стояли на страже покоя жителей дома.
Лель ошарашенно пялился на башню уже минут пять, когда его тронули за плечо. Бог вздрогнул, и с разворота ударил. Пушистый рыжий отлетел в сторону, приземлившись на задницу.
— Опять ты! Ой, прости, прости, я не хотел! Ты видел? Это все было, реально было? — бог бросился поднимать своего друга.
— Да нахрен мне всрался этот зоопарк! Грифоны-хероны, идиот этот, в халате… Что он там вещал? Стали как люди? Да срать мне! Я лучше человеком буду, чем тварью ученой, которая людей с крыльями в стенки замуровывает! — орал Люб, вытирая разбитый нос. — Умник блять, вивисектор сраный! Орел у него пришит на льва. Франкенштейн вонючий!
Кот еще долго разорялся, пока в окно не крикнули, что вызовут полицию.
Домой ехали молча. Каждый думал о своем. Но в мыслях их было общее - злость и тоска. Увидев чудо, сотворенное человеком, богам было сложно жить дальше без чувства того, что где-то они свернули не туда.
Таксист включил радио. Мелодия наполнила ночной воздух, свет фонарей, скользящих в окнах авто, пульсировал в такт песне.
Долгий век моей звезды,
Сонный блеск земной росы,
Громкий смех и райский мед
В небесах.
На заре голоса зовут меня.
— На зарееее… Небеса зовуут меня.. — подпевал Люб, вытирая мокрые дорожки от слез на щеках.
Стань равным богам. Это возможно.
