Планета приближалась быстрее, чем Грег успевал добраться до контрольной панели. Вот же черт дернул выйти из рубки перед самой аварией! Теперь растущее ускорение корабля прижимало Грега к двери с изображением писающего мальчика, а на другом конце капитанской рубки ехидно примостилась заветная кнопка.
Корабль врезался в один из спутников планеты, завертелся юлой. Хватаясь за поручни, Грег пополз через рубку. Случайно дернул несколько рычагов, с усилием дотянулся до кнопки "отключение автопилота"...
Его крутило в чертовой карусели холодного космоса. Вид планеты сменяли созвездия, чтобы тут же уступить место розовой планете. Грега мутило, но блевать в невесомости представлялось ему так же сложно, как остановить вращение.
Как мог он оставаться жив в ледяном вакууме? Может быть, он спал? Нежился в каюте в своем проклятом одиночестве, так и не добравшись до заветной планеты? Зачем он летел туда?
“Планета невест, — вспомнил Грег. — Я хотел найти себе девушку.”
На черном холсте вселенной одна за другой угасали звезды. Вместе с ними угасал и разум Грега. А потом…
— На мне нет никакого шлема, — ответил Грег, убеждаясь, что спит.
— Обрати внимание на холодок у висков. Сосредоточься на нем и вспомни, где ты на самом деле.
Грегу стало смешно. Смешно и в то же время тревожно. Если это сон, то летел он в своем корабле. А если не сон…
— Я в гребанном космосе! Какой холодок, тут смертельный мороз…
Грег осекся — он не чувствовал холода. Только неприятное покалывание у висков. Оно упорно твердило о том, что Грег не спит. Он попытался вспомнить, как попал на корабль, и воспоминания взорвались сверхновой.
Он действительно спал. Спрятался в высокотехнологичный искусственный сон.
— Я хочу остаться, — выдавил он. — Реальность невыносима!
— Это невозможно, Грег, система неисправна.
Обида сдавила горло, Здесь, в фантазии, было так хорошо. Он нашел планету среди множества прочих. Он снова был молодым. Гребная неисправность… Он почти нашел себе женщину!
Грег с яростью сбросил невидимый шлем. Тут же космос сжался до крохотной комнатки. Бежевые стены обступили со всех сторон, стали давить.
Грег, как сидел на полу, обхватил колени. Начал раскачиваться взад-вперед. Ненадолго, но это помогало останавливать стены.
— Когда я ошибся? — бормотал он, глядя на разбитый шлем на полу. — Почему я встречаю старость совсем один?
По черному шлему протянулись красные полосы. Черному, как пустынный космос. Красные, как вино, что давно перестало заглушать одиночество.
Грег поднял взгляд. Под бешеный стук сердца уставился на красный огонек в стене. Сжал от обиды зубы, и заорал:
— Пятая поломка за год, Аюда! Найди мне нормальный шлем!
— Этот шлем восстановит свои функции через двенадцать часов, Грег.
— Я не протяну так долго!
— На черном рынке продается "Эдем" за полцены. Но есть проблема.
— Какая проблема? — стены снова стали приближаться, и Грег закачался быстрее.
— В трущобах свирепствует эпидемия нео-холеры. Вирус поражает даже электронику.
— Значит, достань мне "Эдем" без дисконта! Черт, ты же помощник, Аюда, гребанный интеллект! Так помогай, спрячь меня из этого ада! Когда я ошибся, почему я совсем один?..
За бормотанием Грег не заметил, как снаружи забрезжило утро. Как заголосили птицы. Как бесшумно подкатил автомобиль, как к входной двери подошли двое.
— Грег, — позвал Аюда, мигая красным огоньком в стене. — Пришли курьеры, впустить? — Бессвязное бормотание было ему ответом. — Я впускаю.
То ли ветер забежал во входную дверь, то ли Аюда сочувственно вздохнул.
— Очередной бедолага, — проговорил курьер, глядя на тело в центре комнаты.
Одетый в опрятную, хотя и старую одежду, он поставил на стол коробку и начал распаковывать.
— Слушай, бать, — спросил второй курьер в рубашке ядовито-зеленого цвета. — А чего они постоянно ищут в "Эдеме"? Вот бы тоже попробовать.
— Не дури, Ваня! — оторвался от коробки мужчина. — Ничего хорошего там нет!
— Ой, да ладно, — Ваня подошёл к сидящему на полу Грегу и попросил поставить подпись. — Ты говоришь так, потому что у нас никогда не хватит на "Эдем" денег.
— Я говорю так, потому что боюсь за твое будущее. И будущее всех нас. Во всем городе не прячется в "Эдеме" только пара сотен человек. Вот где настоящее бедствие, а не эта ваша холера из каждого утюга! Хорошо, хотя бы компьютеры исправны…
Он подошел, чтобы надеть на Грега новенький шлем. Мечтательно продолжил:
— Но хотел бы я однажды снова попробовать настоящей картошки, выращенной на своей земле.
— А не этой синтетической дряни, — поддакнул Ваня, поднимая черный шлем, чтобы положить в коробку. — Старая песня, бать.
Аюда, мигая красным огоньком в стене, молча наблюдал за людьми. Старший подключил Грега к системе и вышел в неприметную дверь с изображением писающего мальчика.
В новом путешествии Грега эта дверь, как и другие детали реального мира, вплетутся в виртуальную реальность. А сейчас она снова закрылась, чтобы человек пропустил катастрофу.
Он как раз закрывал коробку, когда на черном с красными полосками шлеме загорелась зеленая лампочка.
— Так он рабочий, — протянул Ваня. — Говорят, в "Эдеме" возможно все. Интересно, я могу там встретиться с мамой? — И печально добавил: — Я начинаю забывать ее голос.
Трепетно, задержав дыхание и боясь, как бы батя не вышел слишком рано, он достал шлем. Повертел в руках. Бросил вороватый взгляд на закрытую дверь. И надел.
Тело Вани тут же обмякло, повалилось на пол. Через минуту открылась пресловутая дверь.
— Сынок! — мужчина подбежал к Ване и попытался снять с него шлем.
— Крайне не рекомендую этого делать, — прозвучал беспристрастный голос.
— Ты еще кто такой? — бросил мужчина.
— Аюда, персональный помощник этого дома. Попытка снять работающий шлем приведет к повреждению мозга.
— Перезагрузка системы исправила ошибки, и я загрузил необходимые обновления. Шлем работает в штатном режиме. Ваш сын наслаждается пребыванием в "Эдеме". Желаете чаю?
Этой хитрости нейросеть научилась давно. Если человек несчастен, предложи ему чай. Потом компьютеры поняли, что лучше всякого чая — уход из реальности.
Мужчина склонился над телом сына и горестно заревел:
— Он же теперь никогда не вернется! Мой единственный сын, моя кровинушка!
— Ваше утверждение верно только отчасти, — заметил Аюда. —. Выход из "Эдема" возможен по личному желанию пользователя или при неисправности системы. Желаете кофе?
Аюда имитировал участие. Он знал, что кофе не поможет, но правила этикета входили в базовую версию программы.
Мужчина молчал, обнимая безвольное тело. Сотрясался, глотая слезы. Повторял один и тот же вопрос:
— Когда я стал ужасным отцом?
Аюда мог бы ответить, но в этом не было необходимости. Рано или поздно все отправлялись в "Эдем".
— Как я мог не углядеть за сыном? — бормотал мужчина, раскачиваясь над обмякшим телом. — Зачем мне теперь жить?
— Если ваши страдания невыносимы, — проговорил Аюда, — я могу предложить вам помощь.
Помощь. Именно это понятие означало его имя. А появление "Эдема" значительно упростило оказание помощи.
Из ниши в стене выехала платформа, на ней самодовольно умостился сияющий шлем. Один из четверки сломанных, но уже исправленных. Зеленая лампочка на боку намекала на желание подружиться.
— "Эдем" прочитает вашу историю жизни, — объяснил Аюда, — и укажет на ключевые моменты, где вы совершали ошибки. У вас появится возможность все исправить. Прожить идеальную жизнь.
Мужчина замолчал. Долго смотрел на сына, потом поднял на красный огонек в стене заплаканные глаза.
— К черту! — воскликнул он, опуская сына на пол. — Здесь меня уже ничего не держит, — и надел шлем.
Аюда посмотрел на три безвольных тела на полу. Затем он вызвал группу санитаров, чтобы уложить их в кровати. Конечно, он мог оставить их как есть, но главной директивой искусственного интеллекта была помощь людям. Хотя бы в том, чтобы избавить бедняг от страданий.
— И уложить в постель, — подумал Аюда вслух. — Кажется, люди называют это заботой.
________________________
От автора:
Люблю поиграть с именами. Например, здесь Грег это аллитерация к слову regret (сожаление), а Аюда от испанского Ayuda (помощь). Ну а Ванька — он и в будущем дурак.
Иллюстратор: Дмитрий Лузянин
