Яркий метеор, пролетающий над Нагано, Япония
Показать полностью
1
Время бесполезных фактов
В японском языке нет буквы «Л». Звука «л» не существует.
Представьте, как был бы Японский богат, будь бы у них «Л».
Обычное для нас женское имя Алла, звучит в Японии как «Арра». :-)
Не странно ли?
Расскажите, что вы мечтаете найти под елкой
Два человека из трех мечтают получить в подарок на Новый год технику — так показывают опросы общественного мнения. Но ведь техника бывает такой разной! Расскажите, о чем мечтаете именно вы. Представьте: разворачиваете подарок, а там…
Седьмой инженер
Приехала в СССР иностранная делегация. Встречаются директора заводов - русский и японец. Японец говорит:
- Мы станки производим.
Русский:
- И мы тоже.
- У меня 10 цехов.
- У меня тоже десять.
- У меня занято три тысячи рабочих.
- И у меня тоже три тысячи.
Японец говорит:
- У меня шесть инженеров работает.
Русский думает: "Если я скажу, что у нас 200 инженеров в заводоуправлении сидят, конфуз выйдет. Скажу, что у нас семь инженеров".
Так и сделал.
На следующий день встречаются они снова, а у японца глаза красные-красные.
- Всю ночь, - жалуется японец, - не спал. Всё думал, чем у вас седьмой инженер занимается?
Буддизм в Японии (2): появление буддизма Махаяны
(продолжение, предыдущая часть здесь)
Через 500 лет после смерти Будды одно за другим начали появляться новые буддийские учения, которые по Шёлковому пути попадали в Китай. Этот новый тип буддизма получил название Махаяна, «Великая колесница». Вторая часть серии статей «Японский буддизм» посвящена тому, как трансформировалось учение Будды, когда оно проникло в Китай.
Буддизм, основанный Буддой (Шакьямуни) в Индии около 2500 лет назад, постепенно расширял сферу своего влияния. В частности, он сильно распространился после того, как в III в до н. э. Ашока, третий царь династии Маурьев, стал верующим буддистом. В этот период буддизм, вероятно, распространился на всю Индию и попал на Шри-Ланку.
На Шри-Ланке буддизм, появившийся в то время, преодолел ряд препятствий и почти без изменений дошёл до наших дней. Через Шри-Ланку он попал в Юго-Восточную Азию. Таким образом, современный буддизм Шри-Ланки и Юго-Восточной Азии, так называемый «буддизм тхеравады», всё ещё сохраняет форму, близкую к той, которую имел в период его зарождения.
Буддизм Махаяны: каждый может стать Буддой
Примерно через 500 лет после смерти Шакьямуни в континентальной Индии (вероятно, на северо-западе) возникло одно за другим несколько новых буддийских учений. Новый буддизм распространился с периферии Индии в Китай по Шёлковому пути. Буддизм Махаяны, «Великой колесницы» – собирательный термин для различных новых форм буддизма, которые отличаются от буддизма, проповедованного Шакьямуни.
Стоит вкратце объяснить характеристики буддизма Махаяны. Первоначальный буддизм Шакьямуни, учит, чтобы человек оставлял мир и становился членом сангхи, где вел бы жизнь в напряжённой практике, обретал просветление как ученик Будды и в конце концов смог достичь нирваны. Человек, достигший просветления в качестве ученика Будды, называется «архат» (санскр. «достойный», яп. аракан), ют араканом. Поскольку архат достиг просветления, в этом смысле он находится на том же уровне, что и Шакьямуни, хотя и не обладает состраданием и мудростью Будды. Он считается святым именно как ученик Будды. В первоначальном буддизме единственный и лучший путь для нас, простых людей, – это следовать учению Будды и стремиться стать архатом. Иначе говоря, никто не может стать Буддой.
Однако в буддизме Махаяны структура этого пути к просветлению была коренным образом пересмотрена – он утверждает, что каждый может практиковать таким образом, чтобы стать Буддой, и путь к состоянию будды широко открыт. Иначе говоря, каждый может стать величайшим в мире святым.
В сутрах начального учения Шакьямуни упоминается только о том, что ученики должны стремиться к состоянию архата. В них никогда не говорится: «Стань буддой, как я (Шакьямуни)», и не говорится, что есть пути достижения этого. Поэтому основой буддизма Махаяны, утверждавшего о возможности через буддийскую практику стать буддой, стали познее созданные сутры, которые отличались бы от предшествующих, записанных ранее. Такие сутры имеют сходную аргументацию, которая выглядит следующим образом.
«Я (Шакьямуни) в других сутрах говорил, что оставившие мир и практикующие могут стать архатами, но это только вводное учение. Существует истинная система, и те, кто понимает и практикует эту систему, смогут стать буддами, а не архатами. Итак, сейчас я объясню высшую истинную систему, так что слушайте внимательно».
Основой буддизма Махаяны стали сутры, которые использовали этот сюжет в качестве основополагающего формата и были записаны как услышанные представления о «высшей истинной системе» в виде слов Шакьямуни. Таковы сутры Махаяны – например, Праджняпарамита-сутра (яп. Ханнякё), Лотосовая сутра (яп. Хоккэкё), сутры Чистой земли (яп. Дзёдокё) и эзотерического буддизма. Составители «системы высшей истины», распространенной в виде сутр, работали по отдельности, поэтому множество сутр Махаяны вобрали в себя ряд самых разных идей.
Более привлекательная подача первоначального буддизма
В Китае разнообразные буддийские писания Махаяны и первоначальный буддизм, который проповедовал Шакьямуни, соединились в «учение Шакьямуни». Это произошло около I или II века нашей эры.
Сначала китайских мыслителей смущало то, что множество учений, проповедующих совершенно разные идеи, преподносились в качестве слов Шакьямуни. В конце концов они пришли к выводу, что он проповедовал исходя из ситуации, иногда поверхностно, иногда глубоко, из-за чего и возникли различия. Принимая,что во всех сутрах переданы слова Шакьямуни, они логически разъясняли различия в содержании сутр, выясняя их принадлежность к определённому уровню. Затем они определяли, какие сутры поясняют самый высокий уровень, то есть какие из сутр содержат высшую истину, чтобы принять их как истинный буддизм.
Однако, само собой разумеется,что выбор сутр, содержащих «высшую истину», зависел от суждения конкретного читателя. Люди, выносящие разные суждения, выбирали разные тексты, и когда им удавалось привлечь большое число доверяющих этим текстам, в конечном итоге появлялись разные религиозные группы, следующие разным сутрам. Так возникли разные направления буддизма.
Почти всех жителей Китая, исходящих из того, что и буддизм Шакьямуни, и сутры Махаяны являются словами самого Шакьямуни, привлекали сутры Махаяны. Так происходило потому, что сутры Махаяны были составлены как более воодушевляющий форма на фундаменте первоначального буддизма. Более того, содержащиеся в них мистические элементы соответствовали китайской мысли того времени.
Таким образом, китайский буддизм стал практически полностью буддизмом Махаяны. Появилось множество направлений, но все они основаны на сутрах Махаяны. В результате первоначальный буддизм, основанный Шакьямуни, был отодвинут на второй план и получил уничижительное название «буддизм Хинаяны», то есть «Малой колесницы».
Буддизм Шакьямуни был неизвестен в Японии до эпохи Мэйдзи (1868-1912)
В VI веке нашей эры буддизм из Китая пришёл в Японию. В результате Япония стала буддийской страной, где истинным учением Шакьямуни считался буддизм Махаяны. С тех пор Япония на протяжении примерно 1500 лет оставалась страной буддизма Махаяны.
В Японии узнали о существовании первоначального буддизма, который проповедовал Шакьямуни, только в конце XIX века, в период Мэйдзи. После завершения 300-летнего периода политики изоляции страны в Японию хлынул поток информации со всего мира, и только тогда здесь узнали о том, что на Шри-Ланке и Юго-Восточной Азии практиковалась другая форма буддизма, не использующая сутры Махаяны. Более того, тот факт, что используемые там сутры написаны на пали, чрезвычайно древнем индийском языке, заставил учёных-буддологов прийти к выводу, что именно буддизм Шри-Ланки и Юго-Восточной Азии, не использующий сутры Махаяны, является первоначальным буддизмом, а сутры Махаяны не являются прямой передачей слов Шакьямуни.
В настоящее время в научной среде принято считать, что буддизм Махаяны не является учением, проповедованным Шакьямуни. Однако среди буддистов утвердилось мнение, согласно которому буддизм Махаяны, пусть даже он не выражает учение Шакьямуни, всё же является настоящим буддизмом в том смысле, что он развился из его идей.
В первой и второй частях серии мы поговорили о том, как буддизм, созданный Шакьямуни в Индии, резко изменил свой облик с появлением буддизма Махаяны, и как разнообразные буддийские учения проникли в Японию через Китай. В следующей статье я расскажу, как буддизм в VI веке впервые проник в Японию, а затем объясню, почему японский буддизм приобрёл такие уникальные формы, какие мы не видим больше нигде в мире.
Показать полностью
The Dream Within (Final Fantasy)
Незаслуженно забытая нынче композиция Лары Фабиан для Final Fantasy: The Spirits Within. В юношестве была заслушена буквально до дыр. Версия в исполнении трёх замечательных японских девушек.
Записки у изголовья
Жила-была девушка в японский период Хэйан (8-12 вв). Дочь поэта из древнего, но захудалого рода. Два или три раза была неудачно замужем. В двадцать семь она стала фрейлиной японской императрицы. На самом деле, ее биографию мы знаем только предположительно. Но ее мечты и взгляды, надежды и разочарования известны нам. Потому что девушка написала "Записки у изголовья", одну из самых замечательных вещей средневековой Японии.
Однажды императрица подарила своей фрейлине стопку тетрадей, и она начала писать, все подряд, не задумываясь о литературной правильности. И нечаянно породила новое направление, дзуйхицу, свободный поток мыслей. Записки были не предназначены для опубликования и распространились случайно.
Девушку мы знаем как Сэй Сенагон (966-1017?). Но это ее дворцовое прозвище, а как звали ее на самом деле, мы лишь предполагаем.
В книге много зарисовок, наблюдений, признаний. Кое-что сейчас непонятно, кое-что скучно. Лично меня зацепили списки, приведенные ниже. Удивляет, насколько некоторые вещи не изменились, несмотря на то, что прошла тысяча лет. Люди меняются и.. остаются людьми во все времена и во всех странах.
Сэй Сёнагон. Записки у изголовья. Выдержки
То, что докучает
Гость, который без конца разглагольствует, когда тебе некогда. Если с ним можно не считаться, спровадишь его без долгих церемоний: «После, после»… Но какая же берет досада, если гость — человек значительный и прервать его неловко.
Растираешь палочку туши и вдруг видишь: к тушечнице прилип волосок. Или в тушь попал камушек и царапает слух пронзительным «скрип-скрип». (тушью писали)
Кто-то внезапно заболел. Посылаешь слугу с наказом скорей привести заклинателя, а того, как нарочно, дома нет. Ищут повсюду. Ждешь, не находя себе места. (заклинатель от болезни)
Как долго тянется время! Наконец — о радость! — явился. Но он, должно быть, лишь недавно усмирял демонов. Садится усталый и начинает сонным голосом бормотать заклинания себе под нос. Большая досада!
Человек, не блещущий умом, болтает обо всем на свете с глупой ухмылкой на лице.
А иной гость все время вертит руки над горящей жаровней, трет и разминает, поджаривая ладони на огне. Кто когда видел, чтобы молодые люди позволяли себе подобную вольность? И только какой-нибудь старик способен небрежно положить ногу на край жаровни, да еще и растирать ее во время разговора.
Такой бесцеремонный гость, явившись к вам с визитом, первым делом взмахами веера сметает во все стороны пыль с того места, куда намерен сесть. Он не держится спокойно, руки и ноги у него все время в движении, он заправляет под колени переднюю полу своей «охотничьей одежды», вместо того чтобы раскинуть ее перед собой.
Вы думаете, что столь неблаговоспитанно ведут себя только люди низкого разбора, о ком и говорить-то не стоит? Ошибаетесь, и чиновные господа не лучше. К примеру, так вел себя третий секретарь императорской канцелярии.
А иной упьется рисовой водкой и шумит вовсю. Обтирая неверной рукой рот и поглаживая бороденку, если она у него имеется, сует чарку соседу в руки, — до чего противное зрелище!
«Пей!» — орет он, подзадоривая других.
Посмотришь, дрожит всем телом, голова качается, нижняя губа отвисла… А потом еще и затянет ребячью песенку:
В губернскую управу я пошел…
И так ведут себя, случалось мне видеть, люди из самого хорошего круга. Скверно становится на душе!
Завидовать другим, жаловаться на свою участь, приставать с расспросами по любому пустяку, а если человек не пойдет на откровенность, из злобы очернить его; краем уха услышать любопытную новость и потом рассказывать направо и налево с таким видом, будто посвящен во все подробности, — как это мерзко!
Ребенок раскричался как раз тогда, когда ты хочешь к чему-то прислушаться.
Вороны собрались стаей и носятся взад-вперед с оглушительным карканьем.
Собака увидела кого-то, кто потихоньку пробирался к тебе, и громко лает на него. Убить бы эту собаку!
Спрячешь с большим риском кого-нибудь там, где быть ему недозволено, а он уснул и храпит!
Или вот еще.
Принимаешь тайком возлюбленного, а он явился в высокой шапке! Хотел пробраться незамеченным, и вдруг шапка за что-то зацепилась и громко шуршит.
Мужчина рывком перебрасывает себе через голову висящую у входа плетеную штору — и она отчаянно шелестит. Если это тяжелая штора из бамбуковых палочек, то еще хуже! Нижний край ее упадет на пол с громким стуком. А ведь, кажется, нетрудное дело — поднять штору беззвучно.
Зачем с силой толкать скользящую дверь? Ведь она сдвинется бесшумно, стоит только чуть-чуть ее приподнять. Даже легкие сё̀дзи (Скользящие решетчатые рамы, оклеенные бумагой, служат вместо наружных стен и внутренних перегородок) издадут громкий скрип, если их неумело толкать и дергать. До чего же неприятно!
Тебя клонит в сон, ты легла и уже засыпаешь, как вдруг тонким-тонким голосом жалобно запевает комар, он кружит над самым твоим лицом и даже, такой маленький, умудряется навевать ветерок своими крылышками. Изведет вконец.
Скрипучая повозка невыносимо раздирает уши. Если едешь в чужом экипаже, то даже владелец его становится тебе противен.
Рассказываешь старинную повесть. Вдруг кто-то подхватил нить твоего рассказа и продолжает сам. Несносный человек! И вообще несносен каждый, будь то взрослый или ребенок, кто прерывает тебя и вмешивается в разговор.
К тебе случайно забежали дети. Приласкаешь их, подаришь какие-нибудь безделушки. И уж теперь от них отбою нет, то и дело врываются к тебе, хватают и разбрасывают все, что им попадется на глаза.
В дом или во дворец, где ты служишь, явился неприятный для тебя посетитель. Прикинешься спящей, но не тут-то было! Твои служанки будят тебя, трясут и расталкивают с укоризненным видом: как, мол не совестно быть такой соней! А ты себя не помнишь от досады.
Придворная дама служит без году неделя, а туда же: берется всех поучать с многоопытным видом и, непрошеная, навязывает свою помощь! Терпеть не могу таких особ!
Человек, близкий твоему сердцу, вдруг начинает хвалить до небес свою прежнюю возлюбленную. Не особенно это приятно, даже если речь идет о далеком прошлом. Но, предположим, он лишь недавно расстался с нею? Тут уж тебя заденет за живое. Правда, нет худа без добра: в этом случае легче судить, что к чему.
Гость чихнул и бормочет заклинание. Нехорошо! Только разве один хозяин дома может позволить себе такую вольность.
Блохи — препротивные существа. Скачут под платьем так, что, кажется, оно ходит ходуном.
Когда собаки где-то вдалеке хором поднимают протяжный вой, просто жуть берет, до чего неприятное чувство!
Кто-то открыл дверь и вышел, а закрыть за собой и не подумал. Какая докука!
То, что редко встречается
Тесть, который хвалит зятя.
Невестка, которую любит свекровь.
Серебряные щипчики, которые хорошо выщипывают волоски бровей.
Слуга, который не чернит своих господ.
Человек без малейшего недостатка. Все в нем прекрасно: лицо, душа. Долгая жизнь в свете нимало не испортила его.
Люди, которые, годами проживая в одном доме, ведут себя церемонно, как будто в присутствии чужих, и все время неусыпно следят за собой. В конце концов редко удается скрыть свой подлинный нрав от чужих глаз.
Трудно не капнуть тушью, когда переписываешь роман или сборник стихов. В красивой тетради пишешь с особым старанием, и все равно она быстро принимает грязный вид.
Что говорить о дружбе между мужчиной и женщиной! Даже между женщинами не часто сохраняется нерушимое доброе согласие, несмотря на все клятвы в вечной дружбе.
То, что грустно видеть
Как, непрерывно сморкаясь, говорят сквозь слезы.
Как женщина по волоску выщипывает себе брови
То, что неприятно слушать
Кто-то в свое удовольствие неумело наигрывает на цитре, даже не настроив ее.
Пришел гость, ты беседуешь с ним. Вдруг в глубине дома слуги начинают громко болтать о семейных делах. Унять их ты не можешь, но каково тебе слушать! Ужасное чувство.
Твой возлюбленный напился и без конца твердит одно и то же.
Расскажешь о ком-нибудь сплетню, не зная, что он слышит тебя. Потом долго чувствуешь неловкость, даже если это твой слуга или вообще человек совсем незначительный.
Тебе случилось заночевать в чужом доме, а твои челядинцы разгулялись вовсю. Как неприятно!
Родители, уверенные, что их некрасивый ребенок прелестен, восхищаются им без конца и повторяют все, что он сказал, подделываясь под детский лепет.
Невежда в присутствии человека глубоких познаний с ученым видом так и сыплет именами великих людей.
Человек декламирует свои стихи (не слишком хорошие) и разглагольствует о том, как их хвалили. Слушать тяжело!
То, что может сразу уронить в общем мнении
Когда кто-нибудь (хоть мужчина, хоть женщина) невзначай употребит низкое слово, это всегда плохо. Удивительное дело, но иногда одно лишь слово может выдать человека с головой. Станет ясно, какого он воспитания и круга.
Поверьте, я не считаю мою речь особенно изысканной. Разве я всегда могу решить, что хорошо, что худо? Оставлю это на суд других, а сама доверюсь только моему внутреннему чувству.
Если человек хорошо знает, что данное словечко ошибочно или вульгарно, и все же сознательно вставит его в разговор, то в этом нет еще ничего страшного. А вот когда он сам на свой лад, без всякого зазрения совести, коверкает слова и искажает их смысл — это отвратительно!
Неприятно также, когда почтенный старец или сановный господин (от кого, казалось бы, никак нельзя этого ожидать) вдруг по какой-то прихоти начинает отпускать слова самого дурного деревенского пошиба.
Когда придворные дамы зрелых лет употребляют неверные или пошлые слова, то молодые дамы, вполне естественно, слушают их с чувством неловкости.
Дурная привычка — произвольно выбрасывать слова, нужные для связи. Например: «запаздывая приездом, известите меня»… Это плохо в разговоре и еще хуже в письмах.
Нечего и говорить о том, как оскорбляет глаза роман, переписанный небрежно, с ошибками… Становится жаль его автора.
Иные люди произносят «экипаж» как «екипаж». И, пожалуй, все теперь говорят «будующий» вместо «будущий».
Показать полностью
1