Возвращение к компьютеру напоминало встречу с врагом из старого кошмара. Экран источал ледяное мерцание, словно вглядывался в меня безжизненным, осуждающим взглядом. Клавиши, застывшие в холодной неподвижности, казались готовыми к осаде моих мыслей. Несколько недель я избегал этого места, словно боялся, что оно проглотит меня, оставив только пустую оболочку. Последний файл, так и не завершённый, висел тяжёлым грузом на моём сознании, отражая меня самого.
Она стояла рядом. Её голубые глаза мягко светились в полумраке, как два туманных фонаря в ночи. Её присутствие ощущалось, словно ветер, настойчиво проникающий сквозь трещины оконных рам.
— Давай, — произнесла она тихо, голос её был похож на шелест старых страниц. — Покажи, на что ты способен.
Её слова разорвали тишину, как отдалённый гром перед грозой. Я глубоко вдохнул, пытаясь заглушить шум в своей голове, и медленно сел за стол. Пальцы зависли над клавишами, как солдаты перед прыжком в бездну. Сердце бешено билось, словно пыталось вырваться наружу.
— Тебе это нужно, — она продолжала говорить, голос её стал ещё мягче, словно бархат касался ушей. — Без меня ты ничто.
Я стиснул зубы, не в силах ответить. Её присутствие давило, как груда камней. Воздух в комнате стал тяжёлым, почти осязаемым.
Первая строка вырвалась из меня, как рваная нить. За ней пришла другая, и ещё одна. Слово за словом, словно капли дождя, текст начал оживать. Поток мыслей, словно река, пробил плотину, и мои пальцы стали находить клавиши быстрее, чем разум успевал обдумывать написанное.
Слова были мрачными, густыми, как густой чёрный дым. Они заполняли пространство на экране, вытягивая меня в их пучину. История оживала, как таинственный зверь, ступающий из теней. Образы вспыхивали, столь яркие и осязаемые, что я едва верил, что это плод моего разума.
Её фигура приблизилась, и её тень легла на экран, вытянувшись за моими плечами, словно крылья тёмной хищной птицы.
— Видишь? — прошептала она, её дыхание обжигало моё ухо. — Я помогаю тебе быть настоящим.
— Это не я, — выдохнул я, глядя на текст, который словно жил собственной жизнью.
— Это ты, — её голос стал увереннее, почти победоносным. — Ты наконец перестал лгать самому себе.
Клавиши щёлкали быстрее. История текла, словно бурная река, снося преграды на своём пути. Герои вставали передо мной, их лица, страхи и желания становились реальными, как люди в комнате.
Она склонилась ближе, её глаза мерцали в темноте, словно ледяные искры.
— Мир должен это увидеть, — прошептала она.
— Почему ты этого хочешь? — спросил я, голос дрожал, будто через него прошёл мороз.
Её улыбка разрезала воздух, зловещая и манящая одновременно.
— Потому что я даю тебе силу. А ты даёшь мне жизнь.
Мои пальцы замерли. Слова, сказанные ею, звенели во мне слишком правдиво.
— Ты всегда знал, — продолжила она, её тон стал неумолимым, как стук метронома. — Это был твой выбор с самого начала.
Экран мерцал. На нём не было текста — были тени, движения, образы, которые казались чем-то больше, чем слова. Я машинально дотронулся до клавиатуры, но мои пальцы дрожали, как листы на ветру.
— Ты сделал первый шаг, — произнесла она, её голос стал мягче, почти успокаивающим. — Теперь тебе нужно идти дальше.
Её фигура стала размываться в полумраке комнаты, но тень осталась. Она двигалась по стенам, словно живая, извиваясь, как дым. Я почувствовал, как воздух вокруг стал плотным, как будто я стоял в эпицентре бури.
Страх и странное предвкушение боролись во мне. Эти строки… я чувствовал их силу. Они могли уничтожать, творить, подчинять или освобождать. Но какую цену мне придётся заплатить за это?
— Почему я? — выдохнул я, не отводя взгляда от экрана. — Почему ты выбрала меня?
— Ты всегда хотел быть услышанным, — её голос был едва слышен, но каждый слог звучал, как набат. — Теперь ты будешь.
Я отвёл взгляд. Написанное казалось чужим, будто его создал кто-то другой. Или нечто другое.
Её голубые глаза снова вспыхнули в отражении экрана. Я перевёл взгляд на текст, и один абзац, который я точно не писал, словно выжег сознание:
"Истина, спрятанная в словах, разрушит того, кто не готов её принять. Писатель станет пленником своей истории."
Мои руки сжались в кулаки. Откуда это? Я не помнил, чтобы писал это.
— Это начало, — прошептала она, её тень накрыла экран, как завеса. — Но ты ещё не знаешь, как далеко зайдёт твоя история.
Я глубоко вдохнул, чувствуя тяжесть выбора.
— Тогда смотри, как я буду работать, — сказал я, пытаясь удержать голос от дрожи.
Её фигура исчезла, но тень осталась. Комната снова наполнилась звуком клавиш, ритмичным, словно удары сердца.
Я писал, пока страницы не заполнились словами, которые одновременно наполняли и опустошали меня. Каждый абзац был, как шаг вглубь, к чему-то неизведанному. В оконном отражении я снова увидел её глаза, светящиеся, как маяк в буре.
Я отвернулся, чувствуя, как они проникают в меня, добираясь до самых глубин.
— Продолжим завтра, — прошептал я, сохраняя документ. Но я знал, что теперь я никогда не останусь один. Никогда.