В 1701 году Пётр I отправил за границу Ивана Михайловича Головина, своего любимца, а значит, человека умного и ловкого. Головин принадлежал к старинному боярскому роду и занимал должность комнатного стольника, то есть входил в ближайший круг царя, присутствовал на приёмах, сопровождал его в поездках и военных походах.
Чем занимался Иван Михайлович в Италии, мы не узнаем никогда. Через четыре года Головин вернулся из Венеции в Петербург и предстал перед царём. Согласно известному анекдоту Пётр велел ему явиться в Адмиралтейство, где учинил Головину экзамен по «корабельной архитектуре». Иван Михайлович, которому в ту пору уже перевалило за тридцать, приняв «вид лихой и придурковатый», сообщил, что не выучился ни корабельному делу, ни даже итальянскому языку, и на резонный вопрос царя, что же он делал всё это время, молодцевато ответил: «Всемилостивейший государь! Я курил табак, пил вино, веселился и учился играть на басу!». Выслушав признание, достойное фонвизинского недоросля, Пётр лишь рассмеялся, дал Ивану Михайловичу прозвище «князь-бас» (каламбурчик: «baas» по-голландски значит «начальник») и объявил его «главным корабелом». И на всех всешутейших и всепьянейших соборах обязательным стал тост «За деток Ивана Михайловича!», и все понимали, что пьют не за Ванюшку или Наташеньку, а за российские корабли.
Кличка пристала к Головину намертво. «Опускается бас, чтоб похлебал каспийский квас!», — якобы по преданию приговаривал царь, когда смеха ради Ивана Михайловича бросили в море во время пирушки в Персидском походе.
«Князь-басом» Головин пробыл до смерти Петра, сделав при этом совсем не шутовскую карьеру: командовал полком, за умелые действия во время Полтавской баталии получил чин бригадира, руководил галерным флотом и дослужился до адмирала. А ещё Иван Михайлович славен своими потомками: Александром Сергеевичем Пушкиным и Львом Николаевичем Толстым...
