Особенный город
Нью-Йорк. Каждый помнит его по своему. Мой Нью-Йорк непоследовательный, многоликий…
Я физически ощущаю его ещё в аэропорту. Он повсюду: в воздухе, в лицах людей, в звуках проезжающих багажных тележек, в гомоне репродукторов. И вот чего я никак не могу понять. То ли он искажает моё восприятие, то ли, наоборот, проясняет, но всё вокруг становится как будто чётче, ярче, острее. Как если протереть запотевшее стекло. Во мне столько радости, что хочется делиться ею со всеми. И я улыбаюсь как ненормальная, без остановки. А люди улыбаются в ответ.
Люди. Они в Нью-Йорке особые.
Вот идёт чёрный паренёк. Рваные джинсы, в руках бумажный стакан с кофе, в ушах наушники. Он пританцовывает в такт музыке, слышимой только ему. И вдруг как запоёт — самозабвенно, в голос. Замер, вскинул голову, глаза прикрыл: Aaаh, ah, woooh...
Ему навстречу типичный «белый воротничок». Костюм, дорогие ботинки, портфель Bottega. Он возбуждённо орёт на кого-то в телефон. Вдруг опустил трубку, встал рядом с тем, первым, и подхватил: When I see you again…
А вокруг всё движется, тарахтит, бибикает. Пёстрая людская река растекается в разные стороны. И только эти двое посреди неё, как островок. На пару минут они стали единым целым, слились в общей песне, чтобы затем вернуться в стремительный поток. Как будто два измерения внезапно соприкоснулись, наслоились одно на другое и снова распались на две параллели.
Я люблю этот город. Провинциальный Брайтон Бич, снобистскую 5 авеню, утончённый Гринвич Вилладж, экзальтированные Хеллс китчен и Бродвей, Уильямсбур, Гарлем; утопающие в облаках небоскрёбы, ночные огни, уличных музыкантов, Централ Парк с его большими музеями, большими деревьями и маленькой галереей Neue на углу 5-й авеню и 86-й улицы. Могу долго стоять у Линкольн центра и смотреть — снизу вверх — на летящего Шагала.
Нью-Йорк. Моя любовь. Моя пристань. Моё равновесие.
Среди стекла, металла и камня, в самом сердце этих громадин, живёт душа. Она пульсирует в каждом прохожем, в каждом деревце. Тонет в реке огнями вечернего города. Отражается от крыш всполохами утреннего солнца. Разлетается в небе стайкой птиц. Она, эта душа, и есть Нью-Йорк.