Ничего больше, а сердце частит, словно пришлось пробежать километра два по пересеченной местности…
Не слишком ли острая реакция на слова о человеке, с которым вы не виделись два года?
Наверное, слишком. Только что ты вот можешь с этим поделать, Рита?
Я спрашиваю Майю о том, как у нее идут дела. Она отвечает, у нее все хорошо, и в Город она вернулась ненадолго, уладить кое-какие вопросы с документами. Я пью растворимую дрянь из стаканчика, киваю. Мне не очень интересно, что рассказывает Майя. Я слушаю ее так же, как слушает наш разговор продавщица за стойкой – просто чтобы чем-то заняться.
– А какой он? – возвращаюсь я к теме, которая действительно меня волнует. – Ну, как он тебе показался?
– Такой же, как и прежде. Ничего не изменилось.
И в самом деле, ничего не изменилось. Прошло столько времени, а ничего не изменилось! Моя реакция на слова об этом человеке все та же… Что за колдовство, что за проклятье…
Я давно должна забыть, переключиться. Думать о другом. Жить иной жизнью.
Но стоило давней приятельнице упомянуть это треклятое имя, и меня снова трясет, будто и не было этих прожитых лет. Они промелькнули, словно сон, словно иллюзия.
Так нельзя. Это болезнь. Это нужно лечить.
Как, если все проверенные способы не работают?
Мы выходим из здания вокзала. Лиловые стены выпускают нас словно нехотя.
Идем вдоль путей. Я рассеянно смотрю по сторонам. Кирпичные дома, выстроенные лет шестьдесят назад, какие-то склады, пешеходный мост над железной дорогой…
Она смотрит с недоумением.
Я беспомощно машу руками, пытаясь жестами изобразить то, что отказывается охватить мое сознание.
– Тут же был… Ну, мост. Пешеходный… Помнишь?
– Да ты что… Не было здесь никакого моста. Никогда не было.
– Майя, ну не придуривайся… Куда делся мост?
– Рита, ты, наверное, что-то перепутала. Никогда не было тут никакого моста.
Я молчу. Перепутала? В самом деле? Но мне казалось, я хорошо знаю эту часть города.
И я же сама ходила по этому мосту… Пару раз мне пришлось перебираться через железную дорогу на ту сторону. Я помнила, как поднималась по холодным металлическим ступеням, как смотрела вниз с высоты. Тогда тоже была осень, и хмурое небо идеально сочеталось с хмурыми лицами прохожих. На вокзале было людно, не так, как сегодня, но никто, кажется, не радовался скорому отъезду… Все шло словно по привычке. По инерции.
Но моста нет, и с этим не поспоришь. Сокрушительность этого факта замыкает мои уста.
Может, я действительно перепутала?..
Мы доходим до поворота на старую, давно заброшенную железнодорожную ветку и расстаемся. Майя смотрит на меня как-то странно, как будто ей уже не терпится распрощаться.
И я иду домой. Занятная вышла прогулка.
День проходит пусто, скучно. Я пытаюсь читать, пытаюсь отвлечься, но из головы все равно не идут две вещи: первая, Венедикт в городе, и он спрашивал обо мне, вторая, куда мог подеваться проклятый мост? Поверить в то, что я что-то «перепутала» не выходит, хоть убей.
Поэтому когда в пять часов звонит Верка, я едва не подпрыгиваю от радости. Отлично. Может быть, у нее получится то, что не выходит у меня самой – помочь мне начать думать о чем-то другом.
Но и Верку я в первую очередь спрашиваю о том же самом.
– Какой еще мост? Ерунду придумываешь… То есть мост-то есть, виадук, только автомобильный и дальше…
– Нет же, нет, я тебе говорю про обычный, узкий пешеходный мостик…
– Да ну, тебе приснилось, Рита…
– Мне не приснилось! Черт, ну что же это такое. Может, его снесли? Разобрали?..
– Да не было там моста! Хоть в редакции спроси, тебе все скажут.
– Ладно, – я сдаюсь. – Появлюсь на работе, обязательно поинтересуюсь. Должны же мы выяснить этот вопрос. А что ты делаешь сегодня вечером?
– А не хочешь в клуб? Конечно, народу будет немного, не пятница, но кто-то да притащится, наверно…
– Знаешь, а почему бы и нет. Давно мы уже не танцевали, да, Вер?
– Пора исправляться. Во сколько встретимся?
У меня столько свободного времени, что я трачу на сборы два часа. Сначала принимаю ванну, потом сушу и укладываю волосы, не торопясь, делаю макияж. Выбираю наряд – пусть сегодня это будет вязаное платье, черное с геометрическим рисунком в красно-коричневых тонах. Натягиваю сапоги-чулки на платформе, набрасываю пальто. Завязываю шарф – ты готова к подвигам, Рита?
На улице накрапывает мелкий противный дождь, но у меня есть зонт. Да и когда это дождь был препятствием для того, чтобы растрясти косточки?
Мы встречаемся с Веркой уже в клубе. Она пришла раньше и рассеянно проскучала за столиком минут пятнадцать.
Верка отлично выглядит, впрочем, как всегда.
– По коктейлю или сразу на танцпол?
– Давай возьмем что-нибудь для разогрева, ага…
Мы берем по коктейлю, но забирает слабо, и заказ почти сразу приходится повторить.
И все равно как-то скучно. И народу немного, и настроения нет.
«И скучно, и грустно, и некому руку подать»…
Я сама не замечаю, как цитирую классика вслух.
– Слушай, ты, Печорин в юбке, сколько можно уже, – кривится Верка. – Мы отдыхать пришли или как? Достал уже твой депрессняк, в самом деле. Пошли танцевать.
И мы идем на танцпол. Грохочут басы, ультрафиолет выхватывает из темноты белую Веркину футболку. Высокая грудь, узкие бедра, туго обтянутые голубыми джинсами – подругой просто невозможно не любоваться. Мне быстро становится жарко в моем шерстяном платье, и мы выходим на улицу освежиться – Верка курит, а я сначала стою рядом, а потом тоже затягиваюсь длинной тонкой сигаретой. За компанию. Сколько всего в жизни я сделала за компанию?..
А потом мы берем еще по коктейлю, и снова танцуем, и мне становится хорошо, хорошо… Легко и свободно.
– Скучно, да, Рита? – тут же угадывает Верка. – Ну что, позвонить Градским?
Я немедленно ухватываюсь за эту идею.
– Думаешь, они приедут? Позвони, конечно.
– Ну, будем надеяться, ты их не вконец отпугнула.
Видимо, не отпугнула, потому что Градские приезжают почти сразу. Антон подсаживается к Верке, как бы невзначай обнимает ее за плечи, и она щурится, как довольная кошка. Ярких эмоций от нее ждать бесполезно, но, кажется, ей нравится происходящее.
– Как ты? – спрашивает меня Руслан, и это звучит так, словно ему действительно интересно.
– Сама не знаю, – честно признаюсь я. – А ты?
– Рядом с тобой всегда хорошо…
– Мы слишком мало знакомы, чтобы делать такие громкие заявления.
– Некоторые вещи видно сразу.
Тут ди-джей врубает какой-то медляк, и Руслан протягивает мне руку:
И мы плывем по залу, и горячие ладони Руслана жгут даже сквозь шерсть, из которой соткано мое платье, и я закрываю глаза. Вечно танцевать, двигаться, растворяться в музыке и мужских руках – что еще нужно?.. Зачем искать чего-то еще?..
– Ты поедешь ко мне сегодня? – в самое ухо говорит мне Руслан. Будь потише, эту фразу уместнее было бы прошептать, но какой шепот можно расслышать в таком грохоте?
– Зачем? Что мы будем делать?
– Сварим пельмени, поговорим… Как друзья. Ты согласна?
– Еще лучше. Так поедешь?
– И она тоже. У меня двушка, поместимся.
– А ты обещаешь остаться джентльменом?
Я вдруг понимаю, что устала. От шума, от этого полупустого клуба, от всего. Сменить обстановку – не самая плохая мысль.
И мы танцуем, еще и еще, курим, а потом едем к Руслану. На такси, потому что парни тоже пили. За стеклом мелькают огни ночного города, и я понимаю, что есть в этом что-то, что никогда мне не надоест.
У Руслана квартира в новостройках, на окраине. Недоделанный ремонт, имеется кое-какая мебель, положен ламинат, но не поклеены обои. В одной из комнат на стене растяжка с надписью «Идет реставрация». А на кухне вместо обычных лампочек горят синие, из-за этого создается ощущение, что мы так и не ушли с дискотеки. И мы все же варим пельмени, и Верка строгает какой-то салат, и я думаю, что все это определенно лучше, чем одинокий вечер в пустой квартире. Тем более что на столе оказывается бутылка мартини – если веселье пойдет на спад, его всегда можно подогреть.
Очень скоро Верка со старшим из братьев уединяются в комнате с надписью про реставрацию, и мы с Русланом остаемся одни.
– Знаешь, – говорит он, – есть в тебе что-то необычное, что-то особенное. Ты не такая, как все. Тебя невозможно забыть.
– Ага, это что-то называется маниакально-депрессивный психоз.
– Нет, просто тебе интересно жить. На тебя смотришь и хочется тоже, как ты, куда-то бежать, что-то мутить… Ты зажигаешь людей.
– Это временно. Потом я упаду без сил.
– Пойдем спать? Приставать не буду, обещаю.
– Пойдем… Только знаешь что… Я тебя сначала спрошу кое о чем. Скажи, за железнодорожным вокзалом есть пешеходный мостик?
– Неожиданный вопрос, правда. Умеешь ты удивлять. Нет там никакого мостика, Рита. А почему ты спрашиваешь?
– Да так. Заинтересовалась тут городской топографией. Не бери в голову.
