Серия «Рассказы»

[Гепатит Сика — патология печени, массово регистрируемая в областях, приближенных к Зоне Отчуждения. Подробнее]

Прочитав пояснение Сьюзи, молодой человек поморщился. Фраза про «докторов наук» обретала смысл. Лао бы с большей пользой прочитал определение «аутоиммунной агрессии» или слова «нивелировал». Догадываясь, что это не кончится ничем хорошим — для качественного выполнения функции программный агент нуждался в долгих и кропотливых настройках — он все же расширил Сьюзи круг поиска.

«…2111 — приживание конечностей, выращенных на основе генома добровольцев. Через пять лет нарушение чувствительности наблюдаются у 80 процентов реципиентов, парезы — у 57, параличи — у 32. Через десять лет у ста процентов обследуемых конечность приходит в негодность из-за разрушения нервной ткани. Участники эксперимента возвращаются к механическим протезам…»

[Первая выращенная конечность. Левая рука до верхней трети локтя. Смотреть фото. «История протезов. От человека с крюком до киборга». Доктор Дейл Граймс. 2176.  Читать. Слушать альбом «Век металла» группы «Сломанный протез»]

«Группа «Сломанный протез»? Да, Сьюзи, это именно то, что я сейчас хотел узнать. А совсем не про отличия пареза от паралича. Ты сегодня в ударе». Лао вновь ограничил Сьюзи базовым справочном материалом.

«…К 2150-м годам обновление или даже замена внутренних органов становится доступным среднему классу. Примерно в это же время металлические протезы приходят к своему пику совершенства. Встает вопрос о возможном бессмертии человека. Но уже через несколько десятилетий проблема невозможности заменять стареющую нервную ткань становится очевидной. Физически полноценные, крепкие, сильные люди с атрофией коры, опухолями, кистами головного мозга становятся бесполезны для общества, а иногда и опасны. Растет количество психически больных, многим из них перестает помогать фармакотерапия. Усилия ученых фокусируются на совершенстве синтеза нервной системы, а общество социально приспосабливается к новым условиям…»

[Закон об ограничении времени жизни - законопроект, принятый на съезде Живой Зоны Земли в 2177 году, устанавливающий годовой срок до эвтаназии при выявлении на регулярном медицинском осмотре нарушений функционирования высшей нервной деятельности установленного уровня. Подробнее]

«…В течение последующих ста лет ни один из разрабатываемых способов борьбы с несовершенством нервной системы себя не оправдывает. Замещение поврежденных участков буквально поклеточно все равно заканчивается деградацией новой ткани, а «изначальная» нервная система подвергается если не морфологическим, то функциональным изменениям даже в организме «идеальном» по биохимическому составу…»

Лао начал откровенно скучать. Яркие и прикольно сделанные органы и клетки, по-всякому вертящиеся перед глазами, впечатляли не так сильно, как взрывы, а пытаться вникать в произносимый текст было слишком тяжело. Да и к уведомлениям, связанным с его новостью, становилось все труднее оставаться равнодушным.

«…Достижения в других областях за этот период более успешны. Появляется возможность не только заменять «испорченные» органы их первоначальным вариантом, но и улучшать его благодаря минимальным изменениям в структуре ДНК при выращивании препарата. И, разумеется, победа над кризисом рождаемости и, по сути, спасение человечества от вымирания — первый совместный проект компаний «Гидра», «Крио-биос», «Кэйчу-технолоджис»…»

Полностью отдавая себе отчет, что он наверняка может почерпнуть тучу полезной и интересной информации из данного видео, Лао Дейвис закрыл его и посвятил все свое внимание бурлению, вызванному его новостью. Вот кто-то незнакомый пошутил, что так пафосно с экзамена еще никто не сбегал. Нужно было не ударить в грязь лицом и придумать достойный ответ.

Спустя какое-то время, полное соревнований в остроумии и попыток сохранить интригу, Сьюзи объявила о письме из «ЭйчБиТи», помеченном флажком «Важное». Молодой человек бегло ознакомился с договором. Выяснив, что от отдела «Возвращения» этический комитет требовал согласия и присутствия при первой процедуре ближайшего родственника почившей личности — поэтому его, Лао Дейвиса, и пригласили — юноша принялся вводить свои данные. Он дотронулся восемью, а потом двумя большими пальцами до дужек Бай-Нет-чков, некоторое время старался не моргать, зная о считывания сетчатки. Все необходимые строки о нем заполнились.

— Я, Лао Вейдер Дейвис, даю согласие, — сказал он и, едва заметно перебирая пальцами в спайдере, ввел свой индивидуальный код подтверждения — шестнадцатизначный пароль из букв и цифр, первую и по большому счету единственную вещь, которую в жизни нужно было знать наизусть.

Новые учебные материалы в этот день прошли полностью мимо Лао. Разумеется, он рассказал Терри и Ли о причинах его отсутствия на экзамене и вскоре половина курса знала, что это приглашение никак не связано с его «индивидуальными историческими достижениями», если не подразумевать под этим обладание определенной наследственностью.

Но все равно, сколько было теорий и обсуждений! Почему глава корпорации носит очки вместо дорогих новых линз? Действительно ли он явился в их дыру лично или это был робот с проецируемым изображением носителя — мехатор? Почему он был настолько уверен, что не получит отказ, и обратился к Лао всего за день до события? Хотя, это глупый вопрос. Нашлись даже те, кто вспомнил древнюю, как профессор Чамберс шутку о том, что название «Гидра» звучит, как какая-нибудь злодейская организация из какой-нибудь вымышленной вселенной. А ближе к вечеру выяснилось, что самый суровый из преподавателей выходит с больничного на экзамен, и Лао был окрещен самым везучим человеком с курса.

До поздней ночи второкурсник купался в лучах сетевой славы, но новый статус ему все не присуждался, а природа брала свое. Подбодрив себя, что у него еще будет время блеснуть как на самом «возвращении», так и после него, Лао пожелал всем доброй ночи и снял Бай-Нет-чки, чтобы готовиться ко сну. Сладко потянувшись, он с удивлением обнаружил, что его сосед тоже не спит.

— Привет, Кайло Рен. Не видел, как ты вернулся, — поздоровался Лао, чувствуя себя глупо.

— Не удивительно. Ты очень долго разговаривал с вымышленными друзьями, — ответил, несколько растягивая слова, Кайло Рен Янг, также известный как Чудик.  Он лежал на своей кровати на боку, подперев рукой голову. Перед ним была раскрыта настоящая бумажная книга.

Кайло Рен Янг принципиально не использовал технологии «Бай-Нет». Он утверждал, что сеть и постоянный доступ к любой информации делает людей глупее, так как нет необходимости что-либо помнить, кроме личного кода, или решать какие-либо задачи, ведь всегда найдется программа или специалист, к которому можно обратиться. Более того, Чудик считал, что электромагнитное излучение Бай-Нет-устройств увеличивает количество опухолей мозга и вызывает функциональные нарушения нервной системы, о чем правительство старательно умалчивает. Он всегда с удовольствием участвовал в спорах на этот счет и относился к своим оппонентам с жалостью, не замечая, как с трудом сдерживают смех собеседники, слыша от Чудика, что именно из-за масштабности связей с сетью люди сходят с ума. Даже Лао, насколько бы терпимо не относился к соседу, к которому успел привыкнуть, искренне удивлялся, как Кайло Рену удается проходить ежегодный медицинский осмотр и, в частности, психиатра.

Но на самом деле Чудик был местной знаменитостью. Ребята специально провоцировали его на полемику, а потом выкладывали видео. Существовало немало людей, поддерживающих его точку зрения, но мистер Янг об этом не знал, так как никогда не заходил в сеть. И это была его ахиллесова пята, ибо возможности его социального функционирования были на уровне древнего старика. Еще хуже, чем у Чамберса!

В университете так и шутили, что голографические объявления существуют только для команды «Ч»: Чамберса и Чудика. Весь остальной мир прекрасно владел виртуальной информацией, которая обновлялась своевременно и была более полной. Но если стосорокалетний Чамберс до сегодняшнего дня еще знакомился с литературой через свой голопланшет и немного использовал его для общения, то Кайло Рен на своем только печатал, не подключая к сети. Учебные материалы он брал из музейной библиотеки, каким-то образом получив к ней доступ и даже имея право выносить оттуда книги. Однако уже около двухсот лет ничего не издается на бумажных носителях из-за абсолютно бесполезной траты ресурса, и Лао всегда было интересно, каким образом Кайло Рен вообще способен что-либо узнавать о последних событиях.

— Готов завтра к экзамену? — спросил Чудик. — Во сколько он, кстати, не напомнишь?

Лао Вейдер хмыкнул. Этот способ получения информации был довольно действенным.

— В двенадцать. Но я завтра не иду на экзамен, — ответил он и, усмехнувшись, добавил: — Зайдешь в сеть, узнаешь почему.

— Я предпочитаю жить в реальности, а не в ее кривом отражении, — сказал Чудик, нежно переворачивая страницу. — Не хочешь — не говори.

Лао уже давно не обращал внимания на подобные высокопарные заявления, но точно знал, что выкладывай Кайло Рен свои суждения лично, он стал бы лицом сети, а то даже и именем. И как так получается, что ему это совершенно безразлично?

Допрос

— Я заснул быстро и спал очень крепко, пока меня не разбудил браслет из-за срочного вызова в рум. В ту ночь произошла первая настоящая буря. Электромагнитный шторм, имевший последствия, кроме пресловутой головной боли. По всему восточному побережью на двадцать две минуты отключилась электроэнергия и оборвалась связь с сетью. Даже в больших городах — Бостоне, Нью-Йорке, Вашингтоне. Не помогли никакие резервные станции и аварийные генераторы.

Агент Свонсон вздохнул и ввел себе легкий стимулятор. День предстоял долгий, а ночь накануне была слишком короткой.

Его подняли в полшестого утра — примерно через пятнадцать минут после террористической атаки. Человеческих, или, вернее, жертв среди полноценных людей, бесспорно являющихся таковыми, не было. А вот экономический ущерб исчислялся триллионами. Во всемирную сеть, закрытые и даже резервные ядра таких значимых и защищенных организаций, как «Гидра-Биос-Технолоджис», «Центральный архив», «Всемирная база данных», попал вирус. Он нахально представился службам безопасности, назвавшись «Мисс Тейлор», и уничтожил все, что касалось синтеза нервной ткани. Даже программные алгоритмы автоматизированной аппаратуры в лабораториях! По мнению Карла Свонсона, именно факт приведения дорогостоящей техники в негодность дописал пару нулей в сумму ущерба.

— Позже некоторые религиозные деятели будут видеть в этом событии знамение. Предупреждение против «возвращения» мисс Тейлор. Какое-то время их будут слушать, не задумываясь о том, что ее «возвращение» было не первым из подобных, — продолжал человек, организовавший теракт. Его звали Лао Вейдер Дейвис, и он был арестован в тот же час. Совершенно не сопротивляясь правоохранительным органом, мужчина, тем не менее, оказался готов к допросу.

Агент в очередной раз тяжело вздохнул. «Это будет слишком долгий день».

— В рум меня вызывали родители. Хотели спросить, все ли у меня в порядке. Я тогда сильно на них разозлился. Зачем было меня будить, когда можно было просто подумать головой? Если все произошло на востоке, а даже у них — в Небраске — не случилось ровным счетом ничего, то почему они решили, что у меня в Калифорнии что-то может быть не так? Какая глупость. Я спешил отвязаться от них и посмотреть видео очевидцев, но, что неудивительно, никаких записей происшествия не было. Просто побледневшие люди рассказывали о пережитом.

Дверь бесшумно отъехала и послышалась тяжелая поступь. Когда Свонсон увидел в стекле, отделявшем его от задержанного, отражение старшего агента Харриса, то лишь кивнул, пытаясь не выдать резко возросшего внутреннего напряжения. Появление Билла не сулило ничего хорошего. Какое-то время они молча наблюдали за прикованным к креслу мужчиной, разглагольствующим о проблемах, связанных с невозможностью выйти в сеть: в том числе галлюцинациях, панических атаках и самоповреждениях. Дейвис постоянно наклонял и разворачивал голову из стороны в сторону, иногда делая ей весьма резкие повороты. Периоды тонического напряжения мышц выгибали бы все его тело, если бы оно не было крепко фиксировано.

— О чем он болтает? И чего его так крутит? — спросил старший агент, не скрывая раздражения.

— В данный момент о ночи перед «возвращением» Дженни Тейлор, — пояснил Свонсон, надеясь, что его спокойный тон расслабит собеседника. Но, получив в ответ полный злости взгляд, он закончил весьма прохладно: — Тонические судороги вызваны взаимодействием «ЭмИкс-2» и рядом принятых мистером Дейвисом препаратов, имеющих долгий период полувыведения. Я, кажется, говорил, что для правильного проведения допроса, его кровь надо предварительно хорошо почистить.

— Ага, говорил. И просил тридцать шесть часов на это. Так «ЭйчБиТи» тебе их и дали.

—…к утру сеть была полна творчества, вдохновленного этим событием. Сейчас то, что перебой вызвал столько шума, даже кажется смешным. Одними из первых появились работы Стейси Го, и они были действительно жуткими: темные улицы с будто живыми тенями. Как я взбесился из-за этой девчонки — еще школьницы. То есть, конечно, она была явно талантлива, но подскочить за пару часов с лица сети до героя — невероятно. Я жутко завидовал и злился, ведь о моем удачном отъезде на конференцию все забыли…

— Зачем ты про это слушаешь? Это тридцать лет назад было! Нет на это времени, — прорычал Харрис и, к ужасу ничего не успевшего предпринять Свонсона, обратился к заключенному: — Кто помогал тебе? Как ты сделал «мисс Тейлор»?

Карл схватился за волосы и выплюнул сквозь стиснутые зубы что-то похожее на «ну ты и», но смог взять себя в руки и закончить фразу мысленно, зато красочно. Лао Вейдер осекся на полуслове и, продолжая выворачивать шею, вперился тяжелым взглядом в стекло, отделявшее его от невидимых собеседников. Через несколько секунд он издал смешок.

— «Сделал мисс Тейлор»? Вы, верно, путаетесь. Я ее потомок, а не она мой. Тогда людей делали по-другому. А секс был не только интересным времяпрепровождением, но и имел биологический смысл. Конечно, не у всех все получалось нормально, и тогда они извлекали из мужчин и женщин половые клетки, искусственно проводили их слияние, а потом опять помещали в женщин. Звучит безумно, но это работало. Ах, прекрасное довоенное время, когда не было этих, как говорят официальные представители, «агрессивных условий внешней среды», достающих нас даже в Живой Зоне. В нашем мире все сделано так, чтобы можно было забыть о расширении Мертвой Зоны и Зоны Отчуждения: башни, щиты, ЭМ-стабилизаторы, пищевые добавки, лекарства, возможность заменять внутренние органы или приделывать протезы в сотни раз лучшие, чем настоящие конечности. А потом, когда ты захочешь оставить после себя живое наследие, приходится идти и кланяться «ЭйчБиТи», в полной мере осознавая, что ты просто никто без этих ублюдков. Что без них ты даже не жил бы. И это утверждение более чем законно, учитывая, что именно они спасли человечество от вымирания, победив демографический кризис двухсотых годов после открытия феномена Леминой, или феномена «кристаллизации».

Лицо агента Харриса вытягивалось все сильнее, агент Свонсон ругался на старшего по званию и причитал о том, почему ему мешают делать его работу — про себя, разумеется, — а Лао Вейдер продолжал воспроизводить энциклопедию по памяти.

— Я так понимаю, что в ответ на неизбежно проникающее излучение, в то время считавшееся абсолютно безвредным, меняется хеморецепторное строение клеточных оболочек. Больше всего затрагиваются гаметы и нервные клетки больших полушарий, чуть в меньшей степени страдают нейроны, относящиеся к соматической нервной системе. Клетки вегетативной нервной системы, как и другие ткани организма, почти не меняются. По крайней мере, в рамках текущего вопроса. Клетка «ощетинивается» ненужными пептидными отростками: цепочки аминокислот в них случайны, разнообразны, но физиологически бессмысленны, что не мешает работе организма. Но при столкновении клеток, претерпевших аналогичные, но не идентичные микроскопические изменения, взаимодействия между ними не происходит…

— Да чтоб тебя, — пробормотал Билл Харрис и собрался повторно обратиться к задержанному, но доступ оказался ограничен. Конечно, старшей агент мог легко пройти идентификацию, чтобы снять блок, поставленный Свонсоном, но сам факт подобной наглости отвлек его от прикованного к креслу мужчины. — Тебе лучше объясниться, Карл. И хорошенько подбирай слова.

Пока Свонсон обдумывал, как донести свою мысль до агента, специализирующегося в других областях, Дейвис продолжал говорить:

— …Это объясняло, почему можно вырастить сердце, но нельзя — руку. При появлении «чистых», «синтезированных базовыми» нервных волокон, уже измененные ткани реципиента взаимодействовали с ними, но со временем «чистые» клетки также подвергались феномену Леминой, изменяясь по своему собственному пути. Через некоторое время «старые» волокна центральной нервной системы переставали генерировать потенциалы действия в сторону «новых» и те оказывались бесполезны.

А теперь вернемся к «деланью людей» — я еще помню, о чем вы спрашивали. Гаметы, которые априори развивались в разных людях, не воспринимали друг друга, и слияния не происходило. Даже при интрацитоплазматической инъекции сперматозоид включал режим апоптоза, словно оказавшись в опасной среде, а не в яйцеклетке, где бы ему следовало раствориться. За исключением редких случаев, за счет которых и обновлялось человечество до открытия данного феномена. Вывод, сделанный учеными после полученных знаний: убрать ненужные этапы. Синтез гамет из ДНК родителей, «чистых», не успевших измениться, их слияние, и выращивание плода в благоприятных лабораторных условиях. 11 января мы празднуем День Нового Рождения, в честь девочки, появившейся на свет таким образом в 2250 году. За то, что она была первой из нас. Говорю вам все это и поражаюсь, сколько я всего знаю. И ведь прям помню. Удивительно, не правда ли? Вообще широкой кругозор, как говорил друг моей юности Чудик…

— В психиатрии, — наконец нашелся Свонсон, — есть симптом мимоговорения, или мимоответов. Когда человек, ведя диалог, акцентируется на несущественных признаках предметов, демонстрируя нарушение стройности собственных ассоциаций. Он должен понимать вопрос, но отвечает как-то бессмысленно и бездумно. Я полагаю, Дейвис тренировался чему-то подобному. И теперь каждый новый вопрос может сбить его на совершенно любую тему, лишь отдаленно связанную с сутью заданного. Потом он начнет еще больше сбиваться, отталкиваясь от собственных ассоциаций, начнет повторяться, и допрос в итоге продлится вечно.

«Вернее, пока Дейвис не отключится», — мысленно добавил мужчина.

— Бред какой-то! Разве это вообще возможно? Сколько ты ему вколол «ЭмИкс»? — по движению глаз старшего агента Карл Свонсон догадался, что тот просматривал биохимические показатели заключенного.

— Больше, чем обычно требуется. Да. При правильном введении метафенарелаксина Дейвис был бы слишком расслаблен, чтобы выискивать противоестественные ассоциативные цепочки. Но транквилизатор провзаимодействовал с а… — Свонсон оборвал себя, решив не перегружать слушателя, — препаратами, находящимися в крови Дейвиса. И теперь на него действуют метаболиты «ЭмИкса». И мы имеем, что имеем.

Он хотел добавить еще про риск увеличения дозировок, связанный с гипертонусом мышц, но Харрис перебил его:

— И что? Ничего теперь нельзя сделать?

— Так как проблема мимоговорения вызвана им самим, то есть искусственно, а не связана с функциональными нарушениями в работе мозга, его можно подловить, чтобы он рассуждал вполне логично и здраво. Нужно было просто максимально приблизить его к теме, ждать и внимательно слушать.

Возможно, дело было в растормаживающем действии принятого стимулятора, возможно, сказывалась нехватка сна, но Карл, не удержал своего раздражения:

— Но теперь я уже не уверен, что смогу вернуть его к «мисс Тейлор»! Его надо было сразу почистить. Но кто меня будет слушать?

По лицу Билла агент Свонсон сразу понял, что, дав выход эмоциям, совершил ошибку.

— «Приблизить к теме», говоришь, — агент Харрис недобро прищурился и обратился к Дейвису, который уже перешел от бахвальства собственным кругозором к демонстрации оного и перечислял малоизвестные факты из самых разных областей: – Мисс Тейлор! Мисс Тейлор! Мисс Тейлор!

— Забавно, — протянул Лао Вейдер. — Вы повторяете это имя, но не вкладываете в него ничего. Я помню следующий день после «возвращения». Тогда только и говорили: «мисс Тейлор», «Дженни Тейлор», подхватывали чьи-то ошибки вроде «Джинни Тейлор» или даже «Джонни Тейлор», ругались и спорили из-за них, но все, все вкладывали в слова — в это имя — лишь случившееся событие. Само знаковое «возвращение». Никто не имел ввиду девушку, пострадавшую от психопата, а потом и от Бай Веня. Словно ее самой и не было за ее собственным именем… Даже для этих религиозных фанатиков, которые разглагольствовали о душе и вечности, она была лишь поводом, событием, именем, но не человеком. Я пытался что-то узнать о ней, но не смог ничего найти. Слишком многое с тех времен было утеряно, да и знал я слишком мало, чтобы конкретизировать поиск. Бай Вень, конечно, называл даты и имена, но я не запомнил. А те, кто якобы запомнил, называли разные цифры, от чего все запутывалось еще больше. У меня был приятель, Чудик, я уже говорил о нем, он считал, что из-за постоянных записей наш мозг разучился запоминать. Давным-давно мне это казалось такой глупой мыслью. А потом я начал делать упражнения для мозга и памяти. Скорее просто для себя, чем по необходимости. Есть несколько хороших…

Выслушав весьма подробную методику когнитивных и мнестических упражнений, агент Харрис беспомощно посмотрел на Свонсона:

— Карл, но ты же сможешь заставить его говорить по делу?

«После того, как ты мне его сбил? Не уверен».

— Я сделаю все возможное.

Какое-то призрачное чувство вины явно не сочеталось с горделивой и резкой натурой Билла. Он осклабился.

— Ты же женат, верно? Не знаю, как ты, а я люблю, чтобы все было чинно, неспешно и прилично. В этом есть определенное достоинство. Но, как я могу понять, ребята из «Гидры» сейчас имеют Сота отнюдь не по-миссионерски. И когда он придет отыгрываться на наших задницах — мало не покажется. Так что, ты уж постарайся выяснить все побыстрее.

— Я сделаю все возможное, — повторил Свонсон.

Когда Харрис ушел, оставшийся агент оценил все жизненные показатели допрашиваемого и задумчиво поцокал языком. Запрограммировав ввод еще 14 единиц транквилизатора в течение двенадцати минут Дейвису, уже распинавшемуся о важности мелкой моторики, Свонсон раскрыл все дополнительные экраны, чтобы ввести коррективы незамедлительно, если они потребуются.

— Если почувствуешь себя совсем плохо, дай знать, — попросил агент.

— О нет. Я этого не сделаю. И вам это должно быть известно, — Дейвис усмехнулся, наблюдая за капельками голубоватой жидкости, которые медленно ползли по трубочке в его вену. — Со мной же работают настоящие специалисты, хотелось бы верить. Кто-нибудь из вас пробовал его? Скорее всего нет. Поясню, раз уж вам так нравится меня слушать. Вряд ли случится нечто, что мое искривленное вашей химией восприятие, посчитает достаточным поводом пожаловаться. Ха-ха! Также и с воспоминаниями. Поэкспериментируйте как-нибудь сами! Ведь имеете доступ к препарату, и наверняка есть события в прошлом, о которых хотелось бы некоторое время не переживать!

«Выраженный этап гипервозбуждения. Почему ты не можешь хоть на что-то дать хорошую правильную реакцию? Почему они не могли хоть чуть-чуть подождать и разрешить тебя промыть?!»

— Какие у вас самые неприятные яркие воспоминания? Думаю, такие же как у большинства! Кто-то в сети обругал твою внешность? Повод рыдать, искать поддержки, идти к мозгоправу каждый раз, когда ты вспоминаешь этот момент и чувствуешь грусть. Вторая половинка заглядывается на кого-то другого? Злишься и переживаешь, пытаешься убежать от этих мыслей в других занятиях, в новых впечатлениях. А если бежать некуда? Делать нечего? Ты один в темноте и тишине наедине с кошмарами, которые никому в мире камер и идентификаций и не снились? А когда тебя слушают, когда ты можешь попросить о помощи, молить о прекращении всего этого, ты этого не делаешь. Я готовился к сегодняшнему дню. Я жрал «ЭмИкс» достаточно долго, чтобы понять, как это работает.

Лао Вейдер говорил все медленнее и спокойнее, по его телу начали пробегать небольшие клонические судороги, экскурсия грудной клетки заметно уменьшалась, давление падало, но появившиеся нарушения в электрической активности мозга были приемлемы, так что Свонсон не отменил ввод метафенарелаксина. Тем более что Дейвис сам неожиданно переключился на наиболее значимую тему — своей подготовки к теракту.

— Будущее не пугает. Все события прошлого случились к лучшему. Ты думаешь о себе, будто о герое фильма. Без эмоций. Без страха. Без стыда. Без всего, что обычно мешало бы тебе жить. Отпили мне ногу и дай «ЭмИкс», и я буду говорить с тобой, как с другом. Восприятие говорит, что все хорошо. И было. И будет… Тот ты… Лишь герой фильма… Пока опять не заперт в темноте… Монстры оживают… Сеть… Так незначительно… Память не жалеет… Дженни…  

Путанная речь, групповые экстрасистолы и багровеющее лицо совсем не понравились агенту, но до того, как он успел что-то поменять, прикованный к креслу мужчина закричал и забился в эпилептиформном припадке. Приводя Лао Вейдера в порядок, Карл Свонсон ругался так, что, без сомнения, заставил всех, кто следил за его работой, покраснеть и убавить громкость.

Четверть часа спустя, окончательно скорректировав электролитный баланс и погрузив Дейвиса в непродолжительный медикаментозный сон, Свонсон открыл перед собой первые кадры с конференции, где произошло «возвращение» мисс Тейлор. «Раз это событие для тебя так важно, будем танцевать отсюда. Очень долго танцевать». Когда на энцефалограмме появились признаки пробуждения, агент, глядя на картинку перед глазами, обратился к заключенному, медленно произнося слова громким шепотом.

— Ты вошел в огромный зал. Ряды черных кресел в кожаной обивке выделялись на фоне белоснежных стен, на одной из которых изображался минималистичный логотип корпорации. Он был едва ли белее окружения, но, возможно, из-за толстого черного контура, стена вокруг него казалась серой. Перед ним протянулась сцена, у левого края которой стояла трибуна…

Часть 3

Раскрытие ставило под угрозу не только все труды, но и сами жизни участников, однако, мистеру Тейлору было важно, чтобы вирус представился. Современная интерпретация древнеегипетского божества выполнил указание, никак не продемонстрировав своих сомнений. На споры не было времени.

— «Мисс Тейлор» обнаружена. «ЭйчБиТи» пытаются ее изолировать. Запускаю клонов. «СиЭй» рыпаются, но страшно тупят. С базой она уже почти закончила. Их системам защиты наша детка не по зубам, — самодовольство шакалоголового резко сменилось тревогой. — «ЭйчБиТи» ловят клонов слишком быстро!

— Ее поймать не успеют, — мужчина в широкополой шляпе словно не испытывал напряжения вовсе.

[05 часов 15 минут 12 секунд]

— Она рассыпалась! Теперь им ее не изолировать! — радостно воскликнула девушка, подпрыгнув в кресле. Она не знала, что «мисс Тейлор» так умеет. Восхищенная предусмотрительностью мистера Тейлора, девушка чуть было не развернулась просто ради того, чтобы бросить на мужчину полный обожания взгляд, но вовремя спохватилась. Она не оторвала глаз от неостанавливающегося потока информации, где за долю секунды все могло кардинально поменяться. И лишь покачивание спадающих почти до пола розовых кос, указывало на так и не совершившийся поворот головы.

— Засекли наш основной сигнал! Пытаются перемкнуть его! Сейчас спалят нам всю систему! Я не уверен, что удержу их достаточно долго! Мистер Тейлор?! — подобие Анубиса перешел на крик, но лидер словно его не услышал.

[05 часов 15 минут 30 секунд]

— Архив и база чисты. 74 процента до точки невозврата у «Гидры», — голос девушки дрожал.

— Они в ядре, мистер Тейлор! Мы не успеем! — завопил  шакалоголовый.

[05 часов 15 минут 44 секунды]

— Отпустите сеть. Уходите. Живо! — неожиданно скомандовал мужчина в шляпе.

— 93 процента. Мы вас не оставим, сэр! — взвизгнула девушка, впервые ослушавшись мистера Тейлора.

— Замкнуло!

— Не вышло!

Одновременно выкрикнули партнеры владельца широкополой шляпы.

[05 часов 15 минут 53 секунды утра]

Несколько мгновений в комнатушке оглушительно звенела тишина, но затем человек с головой шакала и девушка, похожая на картинку из старой анимации, вновь заговорили разом:

— 98 процентов! Но как?

— «Мисс Тейлор» активна!

[05 часов 15 минут 55 секунд]

— 100! — прозвучало дуэтом.

— Готово, Сьюзи, — сказал мистер Тейлор. И лишь несколько сдавленное звучание голоса свидетельствовало об окончании дела всей его жизни.

[26 сентября 2357 года

05 часов 15 минут 56 секунд утра по тихоокеанскому стандартному времени.

Отсчет завершен

55.47 секунд]

Его партнеры же в эмоциях не стеснялись: комнатка наполнилась смехом и аплодисментами.

— Сделали! Вы гений, мистер Тейлор! Почему вы не рассказали? — человек с шакальей головой развернулся в сторону лидера, быстро догадавшись, что самый энергозатратный сигнал не был самым важным: он лишь отлично скрывал менее интенсивный поток основных данных. Учитывая обширность участка синхронизации, рабочий сигнал был заглушен превосходно.

— Она функционировала с вашей базы. Все это время, — медленно произнесла девушка и улыбка на ее лице померкла, огромные глаза расширились. — Вам нужно уходить!

— Вы не знаете, как меня зовут на самом деле, как я выгляжу или как звучит мой голос. Вас не найдут, если вы сами не придете. Сьюзи, закрыть рум.

Сразу после этих слов девушка, человек с головой шакала и множество полупрозрачных экранов исчезли. Крохотная комнатка стала казаться неожиданно просторной. Перед глазами мистера Тейлора остались лишь оповещения от Сьюзи.

[Администратор рум «Тортик на троих» закрыл рум. Сигнал разорван. Добавить рум в избранные?]

Мистер Тейлор медленно выдохнул и начал снимать с себя тонкие серебристые кольца: по одному с больших пальцев и по четыре одновременно с остальных. Он с силой кинул их под ноги, из-за чего державшиеся вместе четверки размагнитились и разлетелись в стороны. Сьюзи бесновалась, но мужчина не собирался ее отключать.

[Проверьте целостность левого спайдера. Проверьте целостность правого спайдера. Внимание! Сигнал от спайдеров Би-Эн-Ринг-1906-Кей-146408 потерян. Возможно, работа устройства была завершена некорректно. Чтобы возобновить работу устройства...]

Серьги с завернутыми внутрь тонкими, но прочными проводками с динамиками на концах оказались на полу вслед за спайдерами. Мистер Тейлор заулыбался, читая появляющийся текст Сьюзи: она начала писать то, чего он ждал.

[Внимание! Возможны проблемы со звуком. Сверьтесь со схемой ношения Бай-Нет-аксессуара. Если устройство расположено правильно... Внимание! Доступ к личным данным! Ошибка! Доступ закрыт! Введите код! Ошибка! Выполнить операцию невозможно! Низкий уровень доступа! Ошибка! Мисс Тейлор, доступ разрешен...]

Перед глазами возникло окно с входящим вызовом, но мужчина не собирался отвечать, хотя все еще мог дать Сьюзи голосовую команду. Включился автоответчик, перед глазами появилось заплаканное лицо девушки с розовыми волосами. Скорее всего она говорила, что ему нужно убегать, что так нельзя, и что он не заслужил того, что его ждет. Мистер Тейлор не пожалел, что не мог слышать ее.

Внезапно все изображения исчезли. Перед глазами осталась только пустая стена с потрескавшейся краской.

— Прощай, — сказал мужчина пустоте, дрогнувшим голосом. Он думал, что уже давно принял свою судьбу, но сейчас ему стало страшно.

По стене вновь побежали буквы. Не привычного формата, а базового.

[Здравствуйте! Спасибо, что пользуетесь технологиями Бай-Нет! Меня зовут Сьюзи, я буду вам помогать. Пройдите следующие шаги для идентификации: поднимите руки на уровень лица...]

Мистер Тейлор вынул линзы и зашвырнул их в угол.

«Аппаратура не должна была уцелеть, а они не могли выжить. Все кончено. Я все сделал, как полагается».

Мужчина тихо рассмеялся. Страх отступил и больше никогда не возвращался. Едва слышный смех потерялся в грохоте выбиваемой двери. Человек, назвавшийся мистером Тейлором, аресту не сопротивлялся.

Согласие

— Лао!

— А?

Лао Вейдер Дейвис с трудом заставил себя обратить внимание на сидящего напротив Терри Чена. Тот выжидающе глядел на приятеля из-под длинной зеленой челки, наколов на вилку кусочек тофу с неизменным вкусом клубники. К счастью, Лао как раз пробовал функцию Бай-Нет-чков для записи «живого общения» — после обновления она должна была правильно распознавать все слова и отмечать картинками яркие эмоции. Очень полезная штука. Особенно, если в середине разговора получаешь сообщение с отказом от встречи от своей девушки, ссылающейся на дела, а через пару минут находишь прозрачный намек на очередную победу на фасаде главного сердцееда кампуса. Тут уж не до того, о чем болтают за столом!

[…

Терри: Это точно восьмой номер!

Ли: Ничего общего. Она выше и красивей.

Терри: Ты видел, что она рукой сделала? Человеческая так не может — это рефлекторная программа дорогих игрушек. Много этих неудачников настолько богаты? А ты что думаешь, Дейвис? Лао!

Вы: А?]

Сообразив, чего от него хотят, Лао Вейдер посмотрел на поставленную на паузу запись, зависшую над столом. До сообщения от Ванды он вместе с друзьями ржал над очередным топом провальных скай-скейтерских трюков. Ребята еще любили играть в игру, угадывая в начале видео, какой из горе-экстремалов чем долбанется. На стоп-кадре занявшая третье место девица уже влетела башкой в голо-дерево. Пропустивший начало ее неудачи, а также пятое и четвертое места, Лао перемотал запись чуть-чуть назад.

В ухе заиграла веселенькая музыка, но стоило девице появиться в кадре, как весь экран заняло предупреждение об электромагнитном шторме, так и не дав молодому человеку разглядеть ее лицо для сравнения с восьмым местом.

— Ну что за! — выкрикнул кто-то за соседним столом. Лао даже невольно обернулся, силясь понять, чего не увидит автор этого возгласа — столько обиды и страдания в нем было. Но, разумеется, Лао не был синхронизирован с сидящей там группкой, поэтому для него на столе находилась только еда.

— Да сколько можно! — взбесился Терри. — Они что, думают, что я забыл о шторме с двух до трех ночи?! И почему эта штука висит так долго?! Я что, буду ультравнимательно перечитывать сообщение, которое лезет уже пятый раз за сегодня?!

Он безуспешно попытался закрыть окно, которое слегка дернулось, но и не подумало исчезнуть.

— Оно стандартно висит две минуты, — флегматично заметил Ли.

Лао безынтересно выхватывал взглядом строчки, предупреждающие о возможном отключении энергии и даже связи с сетью, напоминающие о необходимости заблаговременно принять дополнительные пищевые добавки и предлагающие перейти на подробную инструкцию о том, что делать в случае возникновения головных болей и прочих психических нарушений, спровоцированных бурей. И, само собой, выделенное «не поддавайтесь панике».

— Можно подумать, когда-нибудь что-нибудь из этого случалось, — фыркнул Лао.

— У многих на востоке, говорят, голова болит. Они потом после бури это отмечают, и им что-то меняют в ситуационных лекарствах, чтобы она не болела. Но это редко помогает, — заметил Терри неожиданно серьезно.

— У меня однажды болела голова, — зачем-то сказал Лао. Сидеть и пялиться на объявление было невыносимо скучно. — Как раз, когда один из этих придурков не справился с управлением и влетел в меня. Я затылком стукнулся, и у меня потом болела голова. Не представляю, как это паршиво, если она болит сама по себе.

— Говорят, у тех, у кого срок жизни заканчивается, часто голова болит. И не только в бурю, — внес свою лепту Ли. — Нервная система истрачивает свои резервы и чето-там происходит, и поэтому всякое вот это вот, — он кивнул на объявление, которое как раз исчезло, открыв стоящее на паузе видео со скай-скейтершей. — Наконец-то!

Он включил видео, но Терри неожиданно выключил его. То есть даже не на паузу поставил, а полностью закрыл.

— У моей матери часто болит голова. Но это только из-за того, что она живет в Нью-Йорке, а граница уже давно сдвигается по Атлантике, понял?

Лао с Ли переглянулись. Эта тема никогда не обсуждалась с их другом, но ребята знали, что у Терри два старших брата и что его семья не особо богата. Легко было догадаться: на его рождение правительство никаких финансов не выделяло, и он являлся чистой инициативой своих родителей, которым пришлось копить на него много лет, и, соответственно, к моменту появления на свет третьего ребенка их возраст уже наверняка перевалил за сотню. Разумеется, Терри очень боялся, что его матери или отцу — хотя мать, вроде, старше — будет объявлено о последнем годе жизни. А это неизбежно должно было скоро случиться, если судить по тому, как юноша реагировал даже на едва касающиеся этой темы вещи.

— Ну мы же не про восточное побережье говорим, а про себя, — попытался сгладить ситуацию Лао. Попутно, спрятав руку под стол, он писал Ли о том, что тот идиот.

— Аааа, восточное побережье, — успокоился Терри. Или сделал вид, что успокоился. — Даже не начинай. Мои родители вечно из-за этого ругаются. В рум не выйдешь так, чтобы скандалом не кончилось. Мать говорит, надо переезжать на запад, веря источникам, сообщающим, что Зона Отчуждения лет через десять уже дойдет до материка. И на носу цунами и землетрясения. А отец, как всегда: «Я родился в Нью-Йорке, вырос в Нью-Йорке и умру в Нью-Йорке. А ты веришь в полную чушь». Но на самом деле он просто боится не найти работу. Отец из тех, кто работает на месте, а не в сети.

— «Настоящий мужик», — засмеялся Лао, цитируя известную шутку.

Терри усмехнулся, и тема была бы закрыта, если бы не Ли, славящийся своей дотошностью.

— Ну, теоретически, твой отец прав, — заметил он. — Глядите-ка.

На все еще синхронизированном поле над столом появился виртуальный текст с энциклопедическими данными.

[Мертвая Зона Земли — территория, возникшая вследствие экологической катастрофы, вызванной применением оружия массового поражения. (См. Последняя Война). Не пригодна для существования большинства эукариот. Суммарное увеличение в восточном и западном направлении ежегодно в среднем 42,3 тысячи квадратных километров. Подробнее.

Зона Отчуждения — территория между Мертвой и Живой Зонами Земли. Характеризуется меньшей степенью негативных воздействий Мертвой Зоны, пригодна для непродолжительного пребывания в ней людей при наличии специальных условий защиты наивысшего уровня. Суммарное увеличение в восточном и западном направлении ежегодно в среднем 170,0 тысяч квадратных километров. Подробнее.

Живая Зона Земли...]

— У тебя всегда по умолчанию включена справка? — прищурился Терри, узнав шрифт.

— Да, это очень удобно. Можно столько всего узнать. Например, что твой друг расхаживает в костюме дизайна Большого Хью, модели позапрошлого года серии «Иммортал Стайл», 4 из 10 по рейтингу «На стиле» и 3 из 10 идола сети…

— А как тебе это? — перебил Терри и вместо записи о Зонах над столом возникли статические изображения знаменитостей в такой же одежде, что и зеленоволосый юноша.

— Пф, значит у этих людей, как и у тебя, нет вкуса, — хмыкнул Ли. Лао не выдержал и рассмеялся.  — А справку я с занятия забыл отключить.

— Да она же пол экрана занимает? Как ты мог просто забыть? — спросил молодой человек, отсмеявшись. Он был рад возможности увести друзей от скучной экологической темы.

Ли пожал плечами, и спорно-одетые люди вновь уступили место сухому тексту.

— Нетрудно посчитать, зная площадь Земли, место границы сейчас и скорость увеличения, что Зона Отчуждения достигнет Объединенной Америки только лет этак через пятьдесят.

В это время с Лао связалась Лея — девчонка из их компании, чьи родители также попали в свое время под влияние переснятой в «Вирт-5»-режиме классической фантастической франшизы.

— Я уже еду, — сказала она. То есть, разумеется, она сказала что-то вроде «во-сай-люша», которое Лао едва ли расслышал из-за голоса Сьюзи, переводящего чужую речь. — Не понравилась этому хмырю моя работа, видите ли. Делать мне больше нечего, как на вопросы его отвечать в свой законный обед, — пожаловалась она. — Что делаете?

— Хорошо, Ли. Ты оперируешь средними данными. Но стабилен только рост Мертвой Зоны, а рост Зоны Отчуждения начал постепенно ускоряться с какой-то точки в Атлантическим океане. Собственно, после этого и начались все эти предупреждения о бурях.

Лао молча включил подруге трансляцию того, что видел и слышал перед собой.

— Ох, Терри. В том-то и дело, что для Зоны Отчуждения характерны циклы расширения, быстрые и медленные, и средние значения приводятся с их учетом. Но действительно, в быструю фазу геоэлектромагнитная ситуация особенно нестабильна.

— О, Великий Отец Всех Змей, вам что, поговорить больше не о чем? Даже не уверена теперь, что хочу к вам ехать, — выдала девушка и отключилась.

— И правда. Ребят, может вернемся к, — начал Лао и осекся. Ему поступило сообщение с требованием декана немедленно явиться к нему в кабинет. Там Лао Дейвиса могли ожидать две вещи: либо символический нагоняй за задолженности, либо исключение за взлом университетской сети, о котором руководство как-то узнало.

Взглянув на друзей, дающих друг другу многословные объяснения, затрагивающие магнитные поля Земли, космическое излучение, морские течения, уровень радиации и прочие темы, в которых ни один из них не был хорош, Лао молча встал и покинул кафе. Его даже не окликнули.

Встав на свой скай-диск, Лао Вейдер направился к зданию администрации, активировав режим поиска наикратчайшего пути с включенным игнорированием пешеходных дорожек. Начать всерьез волноваться по поводу вызова к декану юноша не успел: пришло оповещение о новом видео любимого идола сети, которое юноша тут же включил. Скай-диск, то петляя между огороженными клумбами, то проносясь между двумя близко стоящими корпусами, нес его к конечной точке, а перед глазами Бай-Нет-чки проецировали ЭмСи Вялого, который манерно жестикулировал, рассуждая о багах новой игры.

Под третью причину, почему «Страна оборотней 6» все же хуже «Особняка вампиров 4», доносившуюся из наушника, Лао Вейдер завернул на центральную аллею и едва не столкнулся с крупной девицей, лихо рассекающей воздух на скай-скейтах.

[Мелисса Саджими. Статус: пользователь сети. Аватар закрыт. Синхронизироваться невозможно]

Скай-диск резко сбросил скорость, а его владелец едва удержал равновесие. Юноша показал вслед Мелиссе опущенный вниз большой палец. Если бы ее аватар не был закрыт, Лао написал бы все, что он о ней думал. А так ему оставалось лишь излить свое раздражение, выложив у себя мем про скай-скейтеров, которые вечно врезаются во что ни попадя. Споры между владельцами дисков и скейтов сами по себе удостоились многих серий мемов, что не остужало пыл приверженцев этих транспортных средств.

Группа людей по левую руку заставила молодого человека забыть и о мемах, и о вызове к декану. Несколько студентов, к которым тут же присоединился Лао, окружили местную историческую достопримечательность — профессора Чамберса. Мужчина с выражением крайней сосредоточенности щурился через Бай-Нет-чки. Его правая рука в серебристой перчатке с черными продольными полосами по ходу сухожилий протыкала воздух указательным пальцем с такой силой, словно это был не профессор кафедры культурологии, выдающийся мемолог, а мальчишка, прибивающий хвостик к картинке ослика в старинной забаве. На лбу у мужчины выступила испарина от напряжения, он не замечал столпившихся вокруг молодых людей. А те, в свою очередь, не издавали ни звука, пораженные увиденным.

Древний как мир профессор Чамберс избавился от своего голопланшета и перешел на очки и глов! Для студентов это было знамением новой эпохи. Никому из них в силу возраста не доводилось использовать глов, предшественник спайдеров, не говоря уж о голопланшете.  Сьюзи сразу предложила несколько актуальных новостей от тех, кто сегодня увидел «обновленного Чамберса».

[Чамберс надел глов! Перейти.

Антон Чамберс и новые технологии. Перейти.

Чамберс надел Бай-Нет-чки. Что дальше? Наша шарага в сотне лучших? Перейти]

Однако это не остановило Лао от создания собственного поста. Его он назвал: «Для команды «Ч» настали тяжелые времена». Весьма тонко.

С трудом оторвавшись от профессора, пытающегося указательным пальцем проткнуть мироздание, Лао Вейдер Дейвис продолжил свой путь к оплоту университетского управления. У него появилось предчувствие, что за столь знаковым событием должны последовать какие-то значительные перемены. А еще за этим последует не один конфуз, когда профессор Чамберс, обращаясь с проецируемым очками изображением как с видимой всем и реагирующей на прикосновение голограммой, будет тыкать, куда не следует.

Скай-диск донес Лао до самого кабинета декана, перед которым молодой человек сложил свой транспорт и, спрятав его в карман, простоял перед дверью еще две минуты. Проходивший мимо преподаватель показал ему большой палец, видимо, в попытке поддержать. Только юноша остановился не потому, что боялся заходить в кабинет, и вспомнил о своих страхах только когда переступил порог. До этого он досматривал обзор.

Помимо самого декана, полноватого и внешне забавного мужчины, в кабинете было еще два человека. Их Лао знал только по изображениям в сети. Первым был ректор университета, приветствовавший юношу чуть ли не отеческой улыбкой, но едва ли завладевший его вниманием. Молодой человек, невольно приоткрыв рот, таращился на статного голубоглазого мужчину. Фасад того был закрыт, а аватар не читаем, но лицо было уж слишком известным. Не веря, что один из богатейших и влиятельнейших людей на свете удостоил визитом их ничем не выдающееся учебное заведение и, более того, подал обычному второкурснику исторического факультета ладонь для рукопожатия, Лао едва заметно шевельнул пальцами свободной руки, вызывая режим справки.

[Джонатан Бай Вень, 2250 года рождения, стрелец, холост. Директор компании «Гидра» с 2279 года. Первый директор корпорации «Гидра-Биос-Технолоджис», образованной посредством объединения компаний «Гидра», «Крио-биос», «Кэйчу-технолоджис» в 2285 году. Подробнее]

«Могла ли Сьюзи обмануться похожей внешностью? Или я застрял в одной из запрещенных виртуальных реальностей и теперь сойду с ума?» Но крепкая кисть, сжавшая вспотевшую пятерню студента, осязалась вполне естественно. Представив, сколько славы ему принесет это кадр, записанный Бай-Нет-чками, Лао несказанно повеселел. «Возможно, не стоит даже убирать справку из кадра, иначе в это действительно никто не поверит. Стоп. «Стрелец, холост»? Серьезно? Если программный агент формирует определение, ориентируясь на самые популярные запросы, я не удивлен, что у Бай Веня заблокированный аватар».

По завершении твердого рукопожатия молодого человека пригласили присесть.

— Мистер Дейвис, — начал глава «ЭйчБиТи», усаживаясь напротив, — вы слышали о нашем проекте «Возвращение»?

— Р-р-разумеется, сэр, — выпалил Лао Вейдер, заикаясь от деланного энтузиазма. Знал он не так много, но готов был сказать и сделать все, что Джонатан Бай Вень попросит. Проект «Возвращение», в сети прозванный «Мозгами в банках», был одним из многочисленных странноватых начинаний «Гидра-Биос-Технолоджис». В данном случае они занимались выращиванием мозгов каких-то исторических деятелей с последующим извлечением из них информации. Вроде как. Это было настолько экономически бессмысленно, не неся никакой пользы, кроме изучения прошлого, что опыты проводились очень редко, а о самом проекте мало кто знал. Но Лао, пусть и был крайне нерадивым студентом, но все же учился на историческом факультете, поэтому о «Возвращении» слышал. В основном по высказываемым сожалениям некоторых преподавателей о том, что у мирового исторического сообщества нет средств, чтобы заказывать «ЭйчБиТи» конкретные «возвращения».

Наступившая после воодушевленного ответа Лао пауза успела напугать юношу: неужели от него ждут, что он расскажет то немногое, что знает? Это же будет такой стыд!

— Отлично, — кивнул мистер Бай Вень, видимо, просто отвлекшийся на что-то в своих Бай-Нет-чках. — Тогда прошу вас дать согласие на проведение данной процедуры для Дженни Тейлор. Вы в настоящее время являетесь ее ближайшим живым родственником согласно генетическим базам данных.

— А как же, — «мои родители» хотел спросить Лао, но осекся. Иногда после совмещения генетический материал требовал правок или прогнозировалась высокая вероятность модификации органов новорожденного. Если эти манипуляции превышали затраты, выделенные правительством, корпорация оставляла за собой право использовать более подходящую ДНК из своего банка. Человек мог не иметь генетического родства с одним из родителей или даже с обоими, и это было абсолютно нормальным. Но узнать о подобной вещи наверняка оказалось неприятным. — Как, то есть, когда это произойдет?

— Завтра в одиннадцать утра.

У Джонатана Бай Веня был низкий, немного хриплый голос с каким-то странным стальным оттенком. При просмотре его выступлений эта сталь не улавливалась, и второкурсник исторического факультета, сам того не ожидая, почему-то испугался. А может, дело было в каком-то нескрываемом и при этом жестоком превосходстве, читаемом в вежливой улыбке?

— У меня завтра экзамен… — пробормотал Лао.

Мистер Бай Вень рассмеялся. Декан и ректор последовали его примеру. Смех директора «Гидры» был неприятным, а двух других мужчин — на редкость фальшивым.

— Какой ответственный молодой человек! — Джонатан Бай Вень хлопнул его по плечу. — Но я скажу вам по секрету, это будет не совсем стандартная процедура. Мы собираем международную конференцию. Присутствие на ней своего представителя сделает честь любому учебному заведению. Я думаю, у вас не будет проблем из-за экзамена, — закончил он заговорщическим шепотом и подмигнул. — И так, вы с нами?

— Конечно, сэр! — кивнул Лао. Теперь секундный страх казался ему глупостью.

— Прекрасно. В течение часа вам вышлют все документы, не медлите с их заполнением. Всего доброго.

Покинув кабинет, Лао Дейвис некоторое время сидел потрясенный на первом этаже здания администрации. Он говорил с главой «ЭйчБиТи» собственной персоной и получил приглашение на эксклюзивную конференцию! Первое, что он сделал, это оформил новость на всех фасадах, снабдив видеороликом, где он пожимает руку знаменитости. Не самый удачный повторяющийся кадр взгляда, переходящего по его бледной руке к руке Бай Веня и застывающего на лице последнего. Диалог молодой человек, как и цель приглашения, в новость не включил: пусть спрашивают, обсуждают, копируют на свои фасады. Если все закрутится достаточно активно, то он сможет рассчитывать на получение статуса лица сети.

Полный радостных предвкушений, Лао обратился к Сьюзи:

— «Гидра-Биос-Технолоджис». Проект «Возвращение».

Бай-Нет-чки сразу спроецировали для него окно со ссылками по запросу. Самый высокий рейтинг был у аж полуторачасового видео, в комментариях к которому еще и рекомендовали использовать Сьюзи в режиме справки с расширенным поиском, так как лекция читалась «для докторов наук, не меньше». Не колеблясь ни секунды, юноша включил видео: справочная строка все еще бегала в нижней части поля зрения, активируясь на все, что только можно. Вдруг ему представится возможность еще раз пообщаться с Бай Венем? Неплохо было бы проявить осведомленность! О том, что ему надо возвращаться на занятия, молодой человек даже не вспомнил.

Часть 2

К флейте добавилось пение птиц, потеплело, и даже с закрытыми веками становилось ясно, что в помещении, где она теперь находилась, очень светло.

Галина открыла глаза и охнула. Все, что она могла видеть перед собой, занимали две горизонтальные полосы: ярко-голубая и до рези в глазах белоснежная. По шву, разделяющему два цвета, искусной оборкой шла балюстрада. Ноги будто сами продолжали идти вперед, а мозг подмечал разные детали, будучи не в силах собрать их в единую цепочку мыслей: «это балкон из белого мрамора», «ясное голубое небо», «на полу золотые прожилки», «но сейчас же ночь, да и весь день было пасмурно», «невероятно огромный балкон», «на перилах кто-то сидит».

Страстно желая оказаться дома и забыть обо всем случившемся, женщина почему-то была не в силах перестать приближаться к краю балкона, но смогла заставить себя обернуться. Сзади, закрывая небо, находилась такая же белая, как пол, стена, на которой бездонной чернотой резко выделялся проем высокой узкой арки, украшенной странной резьбой.

«Я пришла точно отсюда, но никакой двери нет».

Ощутимый удар поперек живота – «перила» – заставил женщину вновь смотреть перед собой. Вернее, вниз. Ведь там, очень далеко внизу, – «Это двадцатый? Тридцатый этаж?» – раскинулась панорама самого чудесного города, который она только могла вообразить.

Старинные здания из белого камня с красными черепичными или золочеными крышами, узкие улочки, многочисленные речушки, пересекаемые маленькими ажурными мостиками, роскошные, но запущенные сады. Завороженная неповторимым видом, женщина забыла о том, что всего этого просто не могло происходить.

– Прекрасное место, не правда ли? Этот город настолько хорош, что, поговаривают, даже некоторое время являлся обителью земных Богов, – раздался тихий хрипловатый голос – почти шепот – справа.

Галина с трудом оторвалась от изумительного пейзажа и повернула голову в сторону звука. На широкой балюстраде из белого мрамора сидел печально знакомый блондин и выжидательно смотрел на нее. Не выдержав взгляда, слишком тяжелого для юноши его возраста, женщина уставилась на руку блондина, ласково опускающую на перила серебряную флейту. У Келвина были блестящие, отполированные ногти просто неприемлемой для мужчины длины.

– Я рад, что ты услышала мой зов и смогла добраться сюда так быстро. Рад… и удивлен.

Растерянность и тревога накинулись на Галину с прежней, если не с большей, силой. Но страх не возвратился, оставшись где-то на несуществующей лестнице в сумерках подъезда. Женщина, не придумав ничего лучше, больно ущипнула себя: в кино всегда так делали, чтобы проверить, реально ли происходящее. И, как и неизменно случалось в фильмах, ничего не поменялось.

– Чушь какая-то. Этого не может быть, – зашептала она, будучи не в силах повысить голос. – Я что, сплю? Это что, мой сон?

– О, нет, – улыбнулся Келвин. Хотя Галина все еще смотрела на его тонкие бледные пальцы, в выражении чужого лица можно было не сомневаться: уж слишком явно ощущалась проскользнувшая в тихом голосе насмешка. – Это одно из моих любимых мест в Мире Грез. Я нахожу этот город идеальным для прогулок и размышлений.

– Да что ты несешь?! – не выдержала женщина и принялась нервно расхаживать по балкону. – Наверно, у меня случился инсульт, и я сейчас в коме. Или я умерла и на том свете. Или, – она повернулась и указала дрожащим пальцем на Келвина, – это все ты, богатый проходимец! Киберманьяк! Я читала в газетах об этом вашем даркнете! Вы накачали меня какой-то дрянью, подключили к очкам виртуальной реальности и транслируете это на каком-то запрещенном сайте! Наверняка, когда я отдавала якобы уроненный телефон, твой дружок спустился с крыши и украл запасные ключи. Хотя нет! Постой-ка! Мне тогда уже привиделось, что ты ушел по лестнице вверх, а этажей-то надо мной нет! Мы это и с Анастасией Николаевной, и с Катькой обсуждали! Значит, твой друг со спины меня как раз тогда-то наркотиками и накачал. Шоу они тут устроить хотят! Вот вам! Выкусите! – Галина Олеговна принялась показывать во все стороны средний палец.

Несмотря на малую вероятность описываемых событий, они куда больше соответствовали мироощущению Галины Олеговны Красновой, чем постинсультные видения или странный вариант загробной жизни. Пока она произносила уличающую тираду, лицо Келвина было совершенно невозмутимым, он смотрел на нее скорее с усталым сожалением, чем с какой-либо другой эмоцией, но на последних предложениях его голубые глаза расширились, а светлые брови поползли вверх.

– Ты обсуждала с кем-то нашу первую встречу? В реальности? Я поражен. Обычные сноходцы, просыпаясь, забывают произошедшее. Мир Грез ревностно хранит свои тайны. Очень редкие способны воспроизводить единичные и чаще всего чувственные воспоминания и уж почти никто – досконально запомнить сон.

– Ну хватит уже нести этот бред! – взмолилась Галина, но вдруг осознала, что верит Келвину.

Она не поняла, что конкретно имел в виду молодой человек, но его последние слова не показалось ей чуждыми и противоестественными. Будто юноша очень заумно сказал, что Земля круглая или что существует четыре времени года.

От осознания правдивости пускай и очень необычных, непонятных вещей сразу стало спокойнее, но одновременно женщина отчетливо ощутила нарастание какой-то новой, не связанной со странностью происходящего тревоги. Словно она забыла что-то важное: выключить утюг или закрыть на ключ входную дверь.

Как и коварный, кажущийся прекрасной сказкой город внизу, который на деле являлся лишь пожираемыми лесом руинами, все вокруг словно пропиталось липкой, вязкой опасностью, ничем не выдающей своих мотивов и от этого еще более зловещей. Сестра-близнец лжи, она сияла вместе с белоснежным мрамором на солнце, скользила в голубом небе и ни капли не боялась быть обнаруженной, скрываясь на самом видном месте.

Этих смешанных чувств хватило, чтобы в сердце женщины вернулся страх. Ведь ей в принципе были не свойственны как такие сложные эмоции, так и яркие художественные образы. Во рту резко пересохло, а ладони вспотели.

«Да что же происходит? Здесь… И со мной».

– Я находил многих, – вновь подал голос блондин. Поглощенная внутренними переживаниями Галина вздрогнула от неожиданности, чудом не вскрикнув. – Проникал в чудесные, красочные сны, звал их создателей за собой, показывал им Мир Грез, путешествовал с ними, раскрывал тайны Вселенной, рассказывал, где искать карты к другим мирам и ключи, способные открывать двери иных времен. И всегда все было одинаково: они шли за мной, готовые слушать. Знающие, что им всю жизнь чего-то не хватало, страдающие взаперти одного-единственного доступного мира, стремящиеся изучать и создавать. Ученые, писатели, художники, мечтатели – юные творцы, способные привлечь меня в свой сон. И вот я нашел тебя. Тебя, сумевшую каким-то образом дойти до Мира Грез в первую же ночь. Но при этом такую старую, почти лишенную воображения, не готовую и не способную слушать, примитивную, глупую, жалкую…

– Следи-ка за языком, сопляк! – закричала Галина, пытаясь не дать слезам обиды прыснуть из глаз. – Да, я институтов не заканчивала и пока еще не понимаю, что здесь, черт возьми, происходит, но не смей говорить со мной в таком тоне, Келвин!

Юноша резко спрыгнул с балюстрады, подскочив к женщине, обхватил ее голову холодными ладонями и притянул к своему лицу. Наверно, со стороны это выглядело картинкой с обложки романа, где пылкий любовник вот-вот должен был «слить» свои губы в поцелуе с невинной девой, нежно запустив руки ей в волосы. Однако Галине казалось, что Келвин сейчас раздавит ее череп или оторвет голову от шеи. Но до того как, ошеломленная нападением, она успела начать сопротивляться – вдарить козлу между ног – молодой человек отпустил ее и медленно, шатаясь, словно пьяный, попятился.

– Ты что творишь, припадочный?! – завопила Галина.

Сердце колотилось как бешеное, из глаз прорвались-таки слезы, а выставленные перед собой – чтобы защититься, если мужчина опять на нее накинется, – руки предательски дрожали. В голове испуганной женщины, где в калейдоскопе мелькали ужасные вещи, которые мог с ней сотворить блондин, вдруг возникла странная мысль: «Она ляпнула чушь, которой здесь совершенно не место».

К счастью, Келвин, похоже, ее не услышал: он застыл, уставившись вдаль совершенно пустым взглядом. Галина испытала явное облегчение, ведь ей не хотелось подтверждать чужие слова о собственной глупости. Потому что блондин не был подростком, попавшимся ей на лестничной клетке с сигаретой в зубах, или школьником, залезшим на лавку прямо в грязной обуви: у него были причины так себя повести, а вот у нее не было никакого права кричать на него или же отчитывать.

Келвин, вопреки внешности, был намного старше нее. И очень умным. Не как Катькин сын – терапевт – или внук Алены Михайловны, подавшийся в политику, – а еще умнее. Женщина знала это, как знала его имя. Ей неожиданно стало стыдно за то, какой ничем не интересующейся, погрязшей в быте, необразованной буфетчицей она была. Руки Галины Олеговны безвольно опустились.

«Ну сколько можно плакать!»

– Как интересно… Такая примитивная форма… Я бы и не заметил... – пробормотал Келвин. Его глазам вернулся живой блеск, и теперь молодой человек откровенно разглядывал женщину, как некую диковинку. Через несколько унизительных секунд он обратился уже к Галине, а не к собственным мыслям: – Ты обо мне знаешь, потому что помнишь. Мы раньше встречались. До того, как ты… эм… спряталась. Да, это подходящее слово.

Он улыбнулся, а женщина вдруг поняла, что должна вернуться к себе. В свою квартиру. Через арку. Немедленно. Ведь там безопасно. Никто не сможет войти туда без приглашения. Даже такой могущественный сукин сын, как Келвин Арчер.

Сбросив мешающиеся тапки, Галина Краснова побежала к арке. Чувствуя, как стучит кровь в висках, как горят требующие воздуха легкие, ожидая в любой момент удара, она не могла не проклясть архитектуру заброшенного дворца в дебрях леса Мигда-ала с его практически тридцатиметровой смотровой площадкой.

Когда же до черного зева арочного проема оставалось всего несколько шагов, к ней навстречу из темноты вышел все также неприятно улыбающийся блондин.

– Уже уходишь, Грета?

В неудавшейся попытке то ли отпрянуть от непонятно как оказавшегося здесь мужчины, то ли просто затормозить Галина не удержала равновесие и плюхнулась на пятую точку.

Келвин рассмеялся. Даже расхохотался. Его смех был громким, басовитым и пробирающим. Он шел прямо из глубины груди, и казалось очень странным, что в таком худом теле прятались настолько могучие легкие. Галина видела человека с похожим голосом в каком-то из многочисленных шоу талантов по телевизору: тот был настоящим оперным певцом.

«Да, подобные голоса есть только у лучших певцов и наисильнейших жрецов, так как при проведении ритуалов важны не только правильные слова, но и особая подача».

Галина Олеговна коротко вскрикнула, испугавшись мыслей в своей голове. Арчер перестал смеяться и выжидательно посмотрел на нее, сидящую перед ним на полу, закрывшую рот руками и выпучившую глаза.

– О, несмотря на в целом ничтожный вид, в твоем пустом взгляде появляется намек на разум, – произнес жрец с издевкой. Он уже не прятал свой глубокий, пробирающий голос за шепотом. От такого невольно бежали мурашки: неудивительно, что Келвин предпочитал скрывать его в начале знакомства. – Ну же, Грета! Что ты уже вспомнила?

Память ощущалась толстым, полным ярких рисунков фолиантом, страницы которого слишком быстро перелистывались. За одни иллюстрации взгляд едва успевал зацепиться, но другие воспроизводились в мельчайших деталях.

Жрецы, оккультисты, алхимики, астрологи, колдуны, ведуны, гадалки, предсказатели, шаманы, целители, еретики, некроманты, святые, ученые, гении, безумцы, чудаки, пророки, убийцы – в разные времена в разных краях по-всякому называли людей, по крупицам собирающих тайные знания об искусствах и науках, что пришли в их мир Извне. Опьяненные полученной силой они объединялись, искали последователей, образовывали культы, религии, становились у власти целых народов и никогда не останавливались в своих исследованиях. В поисках начала, первоосновы, подобной христианскому Господу или Большому Взрыву, такие люди часто приписывали эту роль Древним, пытаясь в своих трудах связать Великих в единый пантеон и с каждым новым «открытием» все дальше уходя от истины. У них попросту не было шанса понять суть вещей, о которых они узнавали по буквам и рисункам, изредка встречая странные предметы или существ, напуганных чуждым миром и оттого агрессивных.

Но были и другие. Сноходцы. Те, кто умел покидать свои собственные сны и находить путь в Мир Грез, через который проходило множество дорог в самые удивительные из реальностей. Странствующим, меняющим тела от мира к миру сноходцам доводилось общаться с существами из плоти и крови, которые владели недоступными земному царству технологиями; вступать в контакт с загадочными разумными газами, обладающим психическими свойствами светом или чем-то даже более удивительным, подчиняющимся совершенно особым законам логики, физики и самого мироздания. Умелый сноходец мог прожить несколько жизней во время послеобеденного сна. Лучший сноходец – принести в свой мир знания, которые он накопил во время странствий.

И Келвин Арчер был угрозой для каждого из них.

Блондин обошел Галину и направился в центр белоснежной площадки, демонстративно посмеиваясь. Женщина, все еще оставаясь на полу, неловко развернулась: она не собиралась упускать мужчину из виду. Навалившийся поток мыслей и образов словно обладал физическим весом, не давая ей встать. Или таковой была воля единственно истинного жреца Древнего?

Древние, или Великие, были созданиями, превышающими возможности человеческого восприятия и понимания. Были ли они сгустками космической энергии, обладали ли разумом и эмоциями, имели ли какую-то цель: сноходцы знали достаточно, чтобы не пытаться искать ответы на эти вопросы. Попытки мастеров тайных искусств, никогда не видевших Мира Грез, связаться с Древними часто приводили к разрывам ткани реальностей, появлением на Земле пришельцев Извне и ложно трактовались в качестве ответа на мольбы или даже принимались за нисхождение самого Великого. Попытки некоторых упрямых сноходцев постичь суть Древних заканчивались исчезновением непокорных и всех следов их существования в любом из миров. Единственное, что от них оставалось, – это воспоминания в Мире Грез. Но однажды одному из сноходцев удалось.

Галина Краснова затрясла головой, чтобы отогнать образы, мешающие думать. Она чувствовала, что времени мало, и понимала, что ей нужно вернуться в свою квартиру – в свой сон – куда не сможет проникнуть этот подонок. Там у нее будет время во всем разобраться и решить, что делать дальше. Через несколько минут она вспомнит больше, и воля жреца уже не сможет ее сдерживать. Женщина знала это так же ясно, как свое собственное имя.

Грета Хейккиннен.

Арчер одним движением сбросил пиджак на пол и, развязывая шарф, кинул на женщину насмешливый взгляд. Словно читая ее мысли – «Лишь словно?» – он кивнул на башню у нее за спиной, а затем выразительно покачал головой. На его лице все это время царила мерзкая улыбка.

Обернувшись, Галина-Грета увидела сплошную гладкую стену. Сердце рухнуло куда-то вниз, а по дряблому старому телу одна за одной побежали мелкие волны дрожи. Арка исчезла. Путь к отступлению был отрезан. Женщина разрыдалась, потому что не была готова сразиться с Келвином Арчером. Сейчас она боялась его больше всего на свете.

Вспышка эмоций закончилась так же резко, как и началась, и взявшей себя в руки женщине удалось вновь сосредоточить внимание на жреце: тот к этому времени уже избавился и от рубашки. Галина Краснова уставилась на голый поджарый торс, почти такой же белый, как окружающий мрамор. Она не могла знать намерений мужчины и вдруг испугалась за свою честь. Память, как назло, преподнесла тошнотворные образы с жертвоприношениями, извращенными половыми актами, и какими-то немыслимыми омерзительными существами. Ее вырвало, и… ей полегчало.

Страх быть опороченной Келвином теперь казался смехотворным, а собственная брезгливость перед ритуалами – примитивной. Ведь жертва чаще всего уже готова уйти и жаждет этой чести, граница смерти легко пересекается в обе стороны, а иногда физическое воздействие на тело – единственный способ достигнуть необходимого психического и эмоционального состояния. Перекроенные личность и память восстанавливались, а низведенная жажда к познанию оживала: поставленный барьер стремительно разрушался. В нем больше не было необходимости, ведь она сама возвела его много лет назад. Для защиты от Келвина Арчера.

Громогласный голос жреца разнесся над брошенным городом. Ни в одной стране Мира Грез не говорили на этом языке, и даже там, где была рождена эта проклятая речь, ее почти забыли. Правую руку Келвин резко поднял над головой, выгнув кисть ладонью вверх, словно изо всех сил упираясь в невидимый потолок, чтобы не дать тому упасть. Левой рукой блондин медленно, раз за разом проводил по хорошо очерченной вертикальной борозде на животе. В какой-то момент его длинные ногти до крови расцарапали бледную плоть. Движение многократно повторялось, и с каждым разом пальцы все глубже вонзались в тело, превращая глубокую царапину в страшную рану. Из глаз жреца текли слезы, его лицо искривилось от муки, но хорошо поставленный голос ни разу не дрогнул.

Небо над мужчиной стремительно чернело.

Грета с трудом поднялась на ватные ноги. Она еще не вспомнила, а возможно, и никогда не знала всех произносимых жрецом слов, но перевела «ключ» и «путь», часто повторяемые хвалы и мольбы. Всем нутром Грета ощущала неповторимый ритм ритуала призыва. А потом мужчина произнес имя, от одного звука которого его ноги подкосились, а тело содрогнулось. Женщина же и вовсе рухнула ничком на мрамор, а ее сердце замерло, неуверенно затрепыхавшись лишь через несколько полных боли секунд.

Такова была мощь истинного имени Вечно Голодного Зверя, Живущего Меж Мирами.

Судорожно хватающая ртом воздух Грета Хейккиннен поняла, что настоящей причиной ее страха все это время был Древний. Что она никогда не боялась жреца и до последнего считала, что обезумевшему ублюдку нужно дать бой. Вспомнила, как ее долго уговаривали согласиться с этим глупым, не сработавшим планом. С дурацкими, бесполезными прятками. Не она первая перестала доверять Арчеру, но именно ей много раз повторяли, что не стоит его недооценивать.

Наступила режущая слух тишина. Прекративший разрывать небеса древней речью жрец стоял неподвижно и тяжело дышал. Вдруг его правая рука рванула вниз и с омерзительным хлюпающим звуком вошла в брюшную полость по самое запястье. Келвин согнулся и упал на колени в лужу собственной крови. Несколько невероятно долгих мгновений его скрюченное взмокшее тело издавало вскрики и стоны, а потом он вынул из себя кулак, сжимающий Ключ, и поднял его над головой. Похожий на анх плоский предмет из красного кристалла застывшей крови блестел, словно от солнечных лучей, хотя небо давно заволокли черные тучи. Самоповреждение было воспринято благосклонно, а приглашение услышано.

Женщина вскочила. Действовать надо было немедленно. Рванув к стоящему на коленях мужчине, она отметила возвращение своего привычного для Мира Грез облика. Келвин поднял заплаканное лицо, блеснули голубые глаза, и ее просто отшвырнуло! Несколько раз перекатившись по полу, Грета сразу вскочила – двадцатилетнему телу подобное было нипочем, – но жрец уже замахнулся Ключом, как кинжалом, и вонзил его в белый мрамор с золотыми прожилками, сокрытый под растекающейся черно-бордовой лужей.

– Нет! – только и успела вскрикнуть Грета.

Словно в замедленной съемке она видела, как твердый камень натянулся под давлением Ключа будто резиновый, а потом граница реальностей лопнула со звуком, напоминающим и бой набата, и удар грома. Ключ исчез. Ритуал был завершен.

Келвин тихо рассмеялся и, приложив невероятные усилия, встал. Вот таким – согнутым, красным, мокрым, дрожащим, зажимающим огромную рану на животе, – он все равно чувствовал себя победителем, все равно одаривал ее гадкой улыбкой.

– Всегда готова действовать… – прохрипел жрец. – Хотя твоя истинная личность не вернулась даже настолько, чтобы помнить, на каких этапах еще возможно вмешаться в ритуал. Я восхищен твоей страстью к борьбе и рад, что именно тебе выпала честь стать первой из вашего тесного кружка, кого мне удалось найти… Ты надолго насытишь Его, – Арчер снова засмеялся, но смех быстро превратился в приступ кашля.

В воздухе сильно пахло озоном. Едва уловимые шепотки, звучащие словно лишь в голове, становились то тише, то громче; легкие иллюзорные тени скользили по белому мрамору, будоража фантазию своими очертаниями: так размывались границы миров.

– И это даже немного печалит, – продолжил жрец, кое-как выровняв дыхание. – Я предпочел бы побыстрее разделаться и с твоими друзьями.

За чужими словами потянулись образы, за образами – идеи и суждения, а за ними – гнев.

– Как ты смеешь? Ты, предавший себе подобных, – тихо начала та, чьей последней личиной стала небогатая приземленная россиянка. – Ты притворялся наставником, советником. Подталкивал людей исследовать сны, тайны, а затем раз за разом пересекать границы миров. Делая нас более ценными, хранящими больше знаний, впечатлений и отпечатков многих реальностей, времен и событий. Просто выращивал, как свиней на убой… Неужели ты не понимаешь, что не можешь знать Его истинных желаний и мотивов? Неужели ты настолько безумен, что не предполагаешь, что твои действия могут привести к катастрофе?

Балкон, башня, небо – все заколыхалось крупными и мелкими волнами, будто каждая плоскость была лишь рисунком на флаге, что вот-вот сорвется ветром.

Женщина повысила голос, стараясь скрыть растущий страх:

– Мы верили, что Вечно Голодный Зверь сожрет своего раба, когда тот не сможет приносить ему ценную добычу! Как ты смог выжить?! Неужто несчастных юнцов, едва изучивших Мир Грез, хватало твоему хозяину, чтобы он не избавился от тебя?! Как ты нашел мой сон?! Тот предмет… верно? Тот, что, повинуясь правилам моего примитивного и бытового сна, стал телефоном. Ты отыскал меня с его помощью? Что это за артефакт? Отвечай, раб Зверя!

Раздражающая улыбка на окровавленных губах расширилась:

– Раб? Ты разочаровываешь меня, Грета Хейккиннен, Ведьма Истока Кристальной Реки. Нуждается ли человек в раболепстве муравьев? Разумеется, нет. А я… Я всего лишь пытаюсь привлечь к себе немного внимания. Зверь щедр на дары и знания, а на его могучей спине можно добраться до мест, что не снились ни одному из людеее-аааоооооох!

Поддавшись настрою собственной высокомерной речи, Келвин начал горделиво выпрямляться, но, закричав, вновь согнулся. Проскальзывающие между пальцами алые капли на несколько секунд слились в миниатюрный водопад, низвергающийся в бордовое озерцо.

Женщина злорадно усмехнулась. Как бы ей хотелось, чтобы сукин сын страдал вечно. Или хотя бы истек кровью прямо здесь и сейчас. Но Ведьме Истока Кристальной Реки было хорошо известно, что с телом жреца в их реальности все в порядке. А эта оболочка вернется в норму во время следующего путешествия. Пришельцы не могли умереть в Мире Грез, они лишь просыпались.

Женщина резко кинулась к краю балкона, готовая спрыгнуть вниз. Память и знания возвращались быстро, но намного медленнее, чем хотелось бы.

Она не успела. Врата раскрылись прямо перед ней.

Грета упала на спину, перевернулась на живот и в панике отползла назад, пока не нашла в себе сил встать. Она никогда бы не заставила себя обернуться, чтобы своими глазами увидеть Великого: к такому невозможно подготовить разум. Всем естеством ощущая приближение Живущего Меж Мирами, растущий безумный страх, течения межпространственных материй и волн межвременной тьмы, в которых плавал Вечно Голодный Зверь, Грета Хейккиннен сжала кулаки и до боли закусила губу. Под тяжестью навалившихся чувств ей приходилось буквально заставлять себя осознавать и воспринимать что-то еще. Например, Келвина, в исступленном экстазе глядящего ей за спину.

Но прозванная Ведьмой Истока Кристальной Реки больше не чувствовала себя беспомощной: она вспомнила самое главное. Слова.

Когда-то и в мире людей слово обладало весом, силой творить и разрушить. Но одни слова забывались, другие коверкались, а третьи входили в повседневность, теряя хоть какую-то власть. Ныне в том мире само понятие власти слова имеет лишь метафорический смысл. Но это вовсе не значит, что подобных слов не осталось. Просто самые могущественные носители тайных знаний однажды решили спрятаться от того из них, кто пошел на страшную сделку. А новые… новые не успевали узнавать достаточно. Но здесь и сейчас с этим можно было покончить.

Выставив руку вперед, Ведьма Истока Кристальной Реки стала произносить заклинание и схватила Арчера за запястье, несмотря на то, что между ними было не меньше трех десятков шагов. Рывками она начала тянуть его к себе.

Не в силах отнять вторую руку от изувеченного живота, шипя от боли, Келвин, скрюченный почти пополам, медленно приближался к ней, не собираясь делать и шага без сопротивления. Хотя внешне хранители тайных искусств не соприкасались, Грета Хейккиннен чувствовала под своими пальцами чужое запястье, мокрое от пота и крови, и едва не нарушила вскриком вязь древних слов, когда на ее предплечье выступили пять глубоких царапин-полумесяцев: Арчер запустил в нее свои длинные острые ногти.

Притягиваемый ей он тоже пытался подобрать правильные слова, от некоторых из них виски Греты словно пронзали раскаленные гвозди, но Келвин явно был не в том состоянии, чтобы давать отпор. Истощенному ритуалом и духовно, и физически, ему не хватало ни сил, ни сосредоточенности, ни воли. Его дыхание то и дело сбивалось, а плетение заклинания ломалось от непроизвольных стонов. Жрец паниковал, прекрасно понимая, что могущественное существо не будет сдерживать свои аппетиты ради какого-то «муравья». Все, что он действительно мог, – это царапать чужую руку в жалких попытках освободиться.

Тьма достигла ног женщины. Не приносящая ничего, кроме холода, отчаяния и сосущего ощущения пустоты, не имеющая постоянной формы она то закручивалась в щупальца, то взбиралась по ее телу десятками человеческих рук, то стекала вниз шипастыми волокнистыми стеблями. Теперь конец был неизбежен.

Галина Олеговна Краснова, рожденная семьсот сорок восемь лет назад под именем Грета Хейккиннен, прозванная Ведьмой Истока Кристальной Реки, не тешила себя верой, будто внутри Зверя может ждать что-то еще, будто ее человеческая суть объединится с его внепространственным естеством и сможет постичь тайны нового удивительно бытия. И не надеялась она, что огромная пасть Живущего Меж Мирами являлась лишь вратами к чему-то новому, к обратной стороне известной им Вселенной. Она не могла вообразить, что именно ждало ее в скором времени, но ужас, который читался на лице Келвина, когда тот таращился ей за спину, был лучшим доказательством самой страшной из возможных участей. Жрец уже изодрал ее предплечье до костей, но так и не смог заставить ее ошибиться хоть в одном слове заклинания и не смог вырваться.

Черные шипы-щупальца потянулись к Арчеру откуда-то из-за ее спины. И пусть они больше напоминали неспешно плывущих морских змей, чем совершающих смертельный бросок гадюк, до вытянутой руки жреца им было меньше метра.

Ведьма Истока Кристальной Реки вдруг поняла, что победила. Что своей жертвой она спасла не только двадцать шесть других сноходцев, но и всех новых, кому еще только суждено родиться. Что творцы и мечтатели, многие из которых в реальности даже не помнили бы рокового знакомства с Келвином Арчером, теперь будут в безопасности.

Последним, что женщина увидела перед тем, как все окутала тьма, был рот жреца, искривившийся в ненавистной улыбке.

Последним, что Галина Краснова услышала, был смешок. Краткий, громкий и унизительный – как пощечина.

Последним, о чем Ведьма Истока Кристальной Реки успела подумать, прежде чем соприкоснуться с Вечно Голодным Зверем, было то, что она упустила шанс проснуться. Ведь с возвращением памяти и мастерства одного ее желания было бы достаточно для пробуждения. Но Ведьма даже не подумала об этом: Келвин Арчер умело провоцировал ее, играл с чужим желанием избавить от него миры и ни на секунду не дал усомниться, что расправа над ним возможна и уже близка.

Последним, что Грета Хейккиннен почувствовала, было то, как горячая, скользкая от пота и крови рука жреца исчезла.

Где-то в пригороде Бостона в очень старом, но добротно отремонтированном особняке, просторные комнаты которого закрывались тяжелыми портьерами от лучей полуденного солнца, богатый мужчина, о котором почти ничего нельзя было найти в медийном пространстве, проснулся.

Рассказ опубликован в сборнике "Истории, в которых точно кто-то умрет".

Профиль Анастасии Голиковой, автора (меня ^_^), на Author.Today

Галина понимала, что бояться глупо, что в темноте может многое почудиться, что существуют всякие там зеркально-световые явления и что ей просто показалось, что свечение исходит с ее подоконника. Ведь оно наверняка шло из квартиры этой возмутительно близко отстроенной многоэтажки напротив. Убедив себя, что бояться открывать глаза – смешно и нелепо, женщина вновь посмотрела на окно, после чего резко перевернулась, уткнувшись лицом в подушку, и натянула на голову одеяло. Свет точно был на ее подоконнике. Прямо за шторой, самое дальнее – сразу за стеклом на «внешнем» подоконнике.

Галина была почти уверена, что источник света – небольшое работающее устройство, да вот только ее телефон лежал рядом с ней, а других подобных штуковин у нее не было.

«Там кто-то есть! Он снимает меня на камеру. Но кто? Зачем? Как он там висит?»

В голову начала лезть совсем какая-то чертовщина, когда наверху неожиданно хлопнула дверь, заставив женщину вскрикнуть. Послышались шаги на лестнице. Сердце, и без того колотившееся как иступленное, начало ощутимо покалывать. В дверь постучали. В дурацкую дверь из тонкой фанеры, которую, наверно, можно было бы пальцем проткнуть. О, сколько Катька говорила, что ей нужно поставить хорошую железную дверь, а она только отшучивалась, мол, «кому я сдалась»! Дура.

Галина вцепилась в подушку. Стук повторился настойчивее.

Закричав для храбрости, женщина рывком откинула одеяло и, на бегу щелкнув выключателями в комнате и прихожей, грузно врезалась во входную дверь. Мутная линза глазка открыла ей лестничную клетку. Страх отступил. Может, из-за того, что квартира больше не была погружена во тьму, а может, потому что незваный гость оказался щуплым светловолосым пареньком лет от силы двадцати пяти.

– Чего надо? Ты знаешь, который час?!

– Простите ради бога! – раздался неожиданно хриплый голос. Несмотря на доставляющую хлопоты слышимость в доме, речь молодого человека с трудом проникала за тонкую дверь. – Мне ужасно неловко. Я телефон уронил. И он сейчас каким-то чудом держится на самом краю водоотлива на вашем окне.

Несколько секунд Галина Олеговна переваривала услышанное, а потом рассмеялась. Попросив смутившегося юношу подождать, она вернулась в комнату и смело раздвинула шторы. Свисая наполовину с «внешнего» подоконника, названного юношей как-то по-другому, явно дорогой смартфон призывно светил экраном, словно посылая сигнал о помощи.

– Радуешься, что напугал меня, маленький негодяй? Вот сейчас как скину тебя, – женщина погрозила пальцем технике и открыла окно. Ворвавшийся в квартиру воздух был невероятно холодным для майской ночи, а корпус телефона промерз настолько, что на ощупь показался ледяным: от прикосновения к нему все тело Галины покрылось мурашками, и она едва не выронила дорогую игрушку. Женщина не сомневалась, что от неуклюжего соседа даже «спасибо» не дождешься, а сломай она телефон – тут же начнется скандал с вымогательством. Нынешние дети абсолютно уверены, что все окружающие им должны.

Скорбя о потерянном поколении, женщина вернулась к входной двери и уже взялась за замок, но что-то ее остановило. Она знала почти всех жильцов подъезда, пусть не по именам, но в лицо. Молодого человека за дверью она не помнила. Да и странно он был одет: приталенный длинный пиджак, обтягивающие брючки и лиловый шелковый шарф. У них так не ходили. И таких дорогих игрушек уж точно не имели. Вдруг это какой-то психопат, и он специально все подстроил? Выследил от автобусной остановки одинокую пожилую женщину и вбил себе в голову черт знает что.

В бесящихся с жиру, поехавших малолеток Галина Олеговна уж точно верила больше, чем в привидений или пришельцев, поэтому она сказала следующее:

– С твоим телефоном все в порядке. Я оставлю его у вахтерши по пути на работу. Утром заберешь.

– Нет. Он мне нужен сейчас. Это так сложно?

«Вот вам и «простите» и «ужасно неловко». Тьфу!»

– Я тебе не открою.

– Да ты совсем…

– Сам уйдешь, или мне милицию вызвать? – перебила Галина, не желая выслушивать оскорбления от малолетки.

За дверью стало тихо, и женщина вновь прижалась к глазку. Светловолосый молодой человек стоял, прижав кулак к губам. Прочитавшая не один десяток детективов, Галина Олеговна подметила отсутствие перчаток и была очень довольна как своей внимательностью, так и тем, что потенциальный убийца перед ней неважный.

– Простите… – и без того тихий голос сейчас стал едва слышен. – Я вел очень важную переписку с людьми из Америки. Я готов заплатить вам за помощь. Я не могу позволить себе ждать до утра.

Галина поджала губы. Скандала из-за проваленной сделки от этого «мамкиного бизнесмена» ей уж точно не хотелось.

– Спустись на восьмой этаж, – сказала женщина, кое-что придумав.

– Что?

– Я услышу, что ты ушел достаточно далеко, а ты услышишь, как я захлопну дверь, оставив телефон на пороге.

Конечно, видимость в глазке была паршивой, но Галина не сомневалась, что лицо сопляка полностью соответствовало лицу человека, который проглатывает фразу вроде: «Как ты с такой паранойей на улицу выходить не боишься, карга старая?»

Некоторое время паренек переминался с ноги на ногу, а потом принялся спускаться на два этажа вниз, как было велено. Слыша постепенно удаляющиеся шаги, женщина почувствовала мрачное довольство: ей всегда хотелось сбить с Келвина спесь.

«Точно, Келвин!»

Вспомнив имя соседа сверху, Галина испытала некоторую неловкость за то, что просто не передала телефон из рук в руки. Но менять свое поведение было бы глупо, поэтому женщина слегка приоткрыла дверь и, быстро положив телефон за порог, громко захлопнула ее. Наблюдая в глазок за тем, как молодой человек подбирает и внимательно осматривает дорогую игрушку, а потом кладет ее во внутренний карман пиджака и поднимается к себе, Галина хмыкнула. Разумеется, ни платы за помощь, ни даже «спасибо».

Радуясь благополучному завершению странного события, в котором не участвовали пришельцы, привидения или маньяки, женщина уснула, едва ее голова коснулась подушки.

Весь следующий день Галина Краснова летала как на крыльях, рассказывая всем и каждому о ночном происшествии. Последней благодатной аудиторией на маршруте «дом-работа-магазин-дом» была восьмидесятипятилетняя старуха, которую сын с трудом уговаривал выходить дышать воздухом хотя бы к подъезду. Это в их семье называлось вечерним променадом.

– Здрасьте, Анастасия Николаевна! – поздоровалась Галина, подходя к лавочке и ставя пакеты на асфальт. – Что читаете?

– Да не вижу я ни черта, чтоб читать, – сварливо ответила старуха, сворачивая газету. – Развлечешь меня, пока мой дурак обсуждает со своей стервой, как от меня лучше избавиться? Что у тебя, Галюня, нового?

– Да случай вот забавный ночью приключился.

Старуха похабно усмехнулась.

– И страху, кстати, я натерпелась немалого, – продолжила Галина, нагнетая обстановку. – А все из-за этого малолетнего Келвина.

– Коли?

– Нет. Келвина.

– Ужас какой. И надо было мальчику жизнь портить. Коленька звучит намного лучше.

Затем последовало продолжительное обсуждение того, как же убого сейчас называют детей. Галина так увлеклась, вспоминая совершенно нелепые имена, что даже не пыталась вернуться к рассказу о ночном событии, пока Анастасия Николаевна неожиданно не заявила:

– Только я не знаю никакого Келвина.

– Да как не знаете-то? Блондин такой щуплый и неприятный. Надо мной живет.

– Эх, старой я, верно, стала. Подросших не узнаю, а малых забываю. Но я была уверена, что ты на последнем этаже живешь! В маразме я, видимо. Прав с…

– Да нет же, – перебила Галина, – все правильно. Я живу на десятом, а Келвин, – женщина осеклась. По телу пробежала дрожь.

– Мне надо идти. Не сидите тут долго. Сегодня ветер холодный.

До лифта добралась быстро, но кнопку своего этажа не нажимала долго, смотря на два верхних прямоугольника, венчающих кнопочные столбики. «9» и «10». Нет. Она не сошла с ума. Последние сорок лет она жила в этой десятиэтажке на десятом этаже. Поднимаясь на лифте, Галина уже представляла, что увидит на своей лестничной клетке: то же, что и сегодня утром, и в течение всей жизни.

Вот четыре двери. Лифт и лестница. Закрытая на замок, тяжелая металлическая решетка и сетка сбоку, ограждающие ступени, которые ведут на крышу. Но она же слышала, как хлопнула дверь сверху! И шаги… Долгие с разворотом, как с другого этажа. Да и видела она в глазок, как Келвин поднимался по лестнице! И решетки никакой не было!

«Келвин… Такое имя, да в наших краях? Неужели мне все это приснилось? Но я же знаю, что не спала».

Вместо привычного чтения или просмотра сериалов Галина Олеговна Краснова посвятила вечер попыткам разобраться в произошедшем. Помогали ей в этом три рюмки коньяка и Катька на телефоне. Коллективными усилиями загадка была решена. Молодой человек, видимо, лазил по чердаку или крыше, снимая какую-то программу для интернета. А то, что он ее сосед с таким странным именем, Галине лишь придумалось спросонок, из-за чего она и не обратила внимания на привычные решетки: тем более что глазок мутный, а юноша все равно поднимался наверх.

Несмотря на то, что всему нашлось логическое объяснение, женщина ложилась спать с ощущением смутной тревоги. Впрочем, это не помешало ей, как всегда, быстро и крепко заснуть.

Проснулась она резко. Галине понадобилось около минуты, чтобы сообразить, что за жуткие звуки ее разбудили: в квартире сверху двигали мебель. Судя по грохоту и скрежету, там просто таскали туда-сюда какой-то огромный шкаф, диван или еще что, задевая им все косяки и другие предметы обстановки, периодически пытаясь поднять, но все время роняя, да так, что побелка сыпалась с потолка и все стены ходили ходуном. На часах было два пятнадцать.

– Да что вы там совсем с ума посходили?! Или они думают, что раз под ними живет одинокая женщина, то она и ругаться не будет?!

Натянув джинсы, Галина накинула прямо на ночнушку с утятками спортивную куртку и уже собиралась выходить из квартиры, чтобы выяснять отношения с этим в край обнаглевшим Келвином, когда пришло осознание: наверху никто не жил, а блондина, возможно, даже не существовало.

Стоя перед закрытой дверью в полной растерянности, Галина начала неосознанно сцарапывать краску с замка.

«Что происходит? И откуда эта дурацкая уверенность, что всему виной странный тип, которого совершенно точно зовут Келвин? Почему никто из Семеновых не выходит на лестничную клетку? Уж они-то, живущие через стенку, должны слышать этот кошмарный шум, от которого трясется весь дом! Вызвать пожарную? Милицию? А вдруг все кончится, когда они приедут? Может, это какая-то ночная ремонтная работа, объявления о которой я не прочитала? Что-то с трубами, поэтому и кажется, что звук идет сверху».

«А вдруг дом падает?! – неожиданно подумалось Галине. – С этими новостройками вечно какие-то трагедии случаются. А эту построили слишком близко. Может, земля осела, и теперь наш дом рушится? И кренится какая-то балка именно рядом с моей квартирой, поэтому никто и не проснулся!»

Перепуганная женщина выскочила за дверь с твердым намерением будить Семеновых, а если придется, то и весь подъезд. Но, оказавшись на лестничной клетке, Галина замерла и громко рассмеялась, а из глаз ее потекли слезы: решетки, перекрывающей путь на крышу и чердак, не было. Обычное продолжение дома, как если бы за спиной осталась квартира Алены Михайловны, живущей на шестом.

Часть 2 из 2

Между ними – обшарпанный журнальный столик, на столике – череп. Разумеется, не настоящий, чуть ли не аквариумное украшение. Гадатель взял череп, откинул макушку-крышку, и поставил его на место. Клавдия увидела внутри пепел.

– Вы собрались жечь мой кулон? Я не согласна!

Роман ухмыльнулся и закурил. Свободной рукой роясь в смартфоне, он стряхнул пепел в череп.

– Может, приступим? Я на работу опаздываю, – попыталась Клавдия спрятать смущение за раздражением.

– Ща, – ответил гадатель, не отлипая от телефона. Неожиданно он протянул свой Хiaomi с паутинкой трещин Клавдии. Экран показывал плейлист на несколько сотен композиций с названиями «Дорожка 001», «Дорожка 234» и так далее. – Выбери любую. Потом переключи на другую, как захошь. Повторяй, пока не надоест.

После первого нажатия телефон начал издавать мерзкие, неописуемые звуки. Клавдия испугалась и, прокрутив ленту списка, выбрала другую дорожку. Вой по меньшей мере настоящей банши разнесся по квартирке, а потом вдруг началась музыка. Просто тяжелая музыка.

«Что? Серьезно? Этот металл?! Да он сумасшедший. Или ряженый».

Машинально тыкнув в экран еще раз, Клавдия положила телефон на стол и демонстративно скрестила руки на груди.

– О, Abbath, – хмыкнул Роман, потом глубоко затянулся и обратился к женщине: – Я вижу два пути. В одном ставки на пределе, другой – безопасный, но долгий. В обоих случаях тебе нужно будет сделать то, что я скажу. В точности. Какой выберешь?

– Первый, – с вызовом ответила Клавдия. Теперь она видела в мужчине только шутку подруги.

– Деньги.

Гадатель взял протянутые купюры и, не пересчитывая, небрежно засунул их в карман.

– Попёхаемся?

– Простите?!

– Чпокнемся. Ну, потрахаемся. Это поднимет тебе настроение и даже понравится, учитывая, как давно у тебя мужика не было. Да и много времени не отнимет, хех.

«Вот Людка, вот сучка. Не прощу».

– Я скорее соглашусь на более народные средства. Голой разбрызгивать козью слюну в полночь в лесу или неделю носить подмышкой абрикос, – ответила Клавдия.

– Ща обидно было. Я просто вижу ключевые события, а ты выбрала крутую дорогу и была предупреждена.

– Ах! И что же случится, если я тебе не дам?

– Ты скоро сдохнешь, – ответил Роман. Внутри у женщины все похолодело, она резко поднялась с продавленного дивана, а гадатель добавил: – В окружении десятка кошек.

Страх исчез.

– Очень смешно. Обхохочешься просто. Мудак.

Клавдия решительно зашагала к выходу, готовая в любой момент выхватить перцовый баллончик. Благо она не разувалась, входя в этот свинарник. Пока Люда на работе, до нее трудно дозвониться, но она уж постарается. И все выскажет этой юмористке.

Когда за гостьей захлопнулась дверь, Роман нахмурился. Чудесная акустическая находка в виде сочетания звуков пилы с приглушенными ударами колокола закончилась, заиграл «Sverdets Vei» – «Taake», но мужчина не дослушал даже до тарелок.

«Я не позволю!» – рычал он, влезая в берцы. Роман не был уверен, что успеет спасти ее.

Трижды обещав бросить курить и едва не схлопотав инфаркт, он добежал до соседней улицы и разбил нос зализанному типу в лакированных туфлях. Взяв чужой портфель под взглядом оцепеневших прохожих Роман запустил его в одну из луж, после чего, мурлыкая под нос «а man lies in the corner, covered with blood», довольный, побрел к дому.

Наука гадания по металлу здорово облегчала жизнь, но, к сожалению, навсегда лишила Романа возможности просто наслаждаться чудесными песнями о неповторимой природе Норвегии.

* * *

Пока шофер вел его серебристый BMW по «спальнику», пытаясь миновать взявшуюся из ниоткуда пробку, Иван Конин пребывал в философско-похмельной меланхолии. Почему-то именно сейчас, дождливым осенним понедельником в 11:44 утра, ему стало невыносимо тошно от окружающих его тупых кукол.

Ему бы женщину работящую, зрелую, но еще миловидную, совсем не из его круга. И чтоб познакомиться не в дорогом отеле, а, например, в парке. Она бы читала книгу, которая ему нравится, и он бы подошел, завязалась беседа… Воображение рисовало аккуратную даму в строгом платье, но с парой выбившихся из прически прядей, легким румянцем и блеском в глазах.

«Как бывает у баб после того, как их славно отжарят, – подумал Иван, и такая формулировка нисколько не умалила его возвышенного настроя. – Вот прямо сейчас шла бы такая, а Саня ее обрызгал! Я бы велел остановиться, вышел извиняться. А она бы смущалась. Тут у нее зазвонил бы телефон, и это была бы моя любимая песня…» – совсем замечтавшийся Конин выглянул в окно, но шофер Саня окатил водой из лужи только какого-то помятого металлиста.

* * *

«Удивительны переплетения судеб», – думал Роман, показывая средний палец облившей его тачке. Если бы его клиентка вышла на двадцать минут позже, смущенная и довольная, то ее знакомство с будущим мужем стало бы одной из тех милых романтических историй, услышав которые бабы говорят «Ооооо…».

А так, полная ярости и негодования, Клавдия орала в телефон за рулем и, проскочив на красный, влетела в грузовик службы по отлову бездомных животных. Насмерть. Один из пострадавших в аварии, но сбежавших псов, похромав на запах самой вкусной шавермы в городе, улегся без сил прямо перед ларьком. Сердобольный Джамиль вышел за прилавок, ужаснулся состоянию собаки, взял оглушенную животину на руки, намереваясь отнести ее в ветклинику, но вспомнил, что надо закрыть дверь и выключить огонь.

Со скулящим грузом он вернулся на свое рабочее место, и это был бы не лучший момент для визита санитарного инспектора с на редкость мерзким характером и в крайне плохом настроении. К счастью, тот был занят разглядыванием мокрых документов, которые теперь даже для подтирания зада не годились, в очереди в травмпункте.

Шавермачная, которую Роман любил всем сердцем, была спасена.

Этот и другие рассказы Анастасии Голиковой (меня ^_^) в бесплатном сборнике "Истории, в которых точно кто-то умрет" на Author.Today

Наследник, молодой симпатичный мужчина, приехал в семь вместе с адвокатом покойной. Мне новый господин показался вежливым и приятным, он явно не собирался никого увольнять и чинить свои порядки.

Весь следующий день господин праздно и бесцельно бродил по особняку, пристройкам и саду. В желании городского американца разглядывать интерьер английского поместья не находилось ничего странного, но в самом «разглядывании» неестественности было хоть отбавляй. Господин вставал у какого-то предмета почти в упор, молча смотрел на него, не прикасаясь, и просто уходил. А потом возвращался и снова пялился на эту же вещь. Я мог понять, если бы он разглядывал картины, доспехи, вазы и прочий антиквариат, которого в доме в избытке. Но господин мог застыть у телефона, мусорного ведра или моих резиновых сапог.

А еще он ни черта не помнил. Иначе зачем ему задавать по несколько раз в день одни и те же вопросы о мадам, о пропавших в округе людях, об истории имения? Не просто уточнять какие-то факты, а спрашивать слово в слово. Иногда мужчина протягивал фотографии или письма, которые уже показывал, и интересовался чужим мнением. Приходилось повторяться. Зачем же расстраивать человека? Мортимеру, как дворецкому, было тяжелее всех. Мало того, что ему нужно было ухаживать за капризными сестрами покойной, так господин еще и забывал, какие распоряжения собирался ему дать. Подзывал, а потом говорил: «Нет, ничего». И так раз десять за день!

Вдобавок ко всему мы хватались очень многих предметов. Но не драгоценностей или чего-то ценного. В основном Барри жаловался на исчезнувшие инструменты, потом и у меня испарилась лопата на пару с сапогами, Лидия сетовала на утрату заколок, хотя их она, скорее всего, просто потеряла. Апофеозом всего стала пропажа огнетушителя.

Я, Лидия и Карл больше часа шептались на кухне после ужина, пытаясь понять, что происходило с господином, но разобрались, только когда к беседе присоединился дворецкий. Он утомился, выслушивая очередные воспоминания госпожи Анны, но нашел в себе силы все нам объяснить. Мортимер предположил, что господин болен, и оттого мадам завещала имение столь дальнему родственнику, внуку покойного брата. Хотела порадовать молодого человека, которому, очевидно, недолго осталось.

«Может, опухоль мозга, может, последствия травмы. Симптомы могут быть самые разные. Провалы в памяти, ужасное зрение, даже клептомания», – подводил итог дворецкий, когда на кухню ввалился Барри. Он был сильно напуган и еще сильнее пьян.

– Я видел господина! И огнетушитель!

– Барри, успокойся. Мы знаем, что он его украл…

– Молчите и слушайте! Я был в сарае…

– Где ты прячешь бутылочку?

– Да не в этом дело! Господин вошел без ничего! А потом здоровенный огнетушитель возник у него в руках! Из ниоткуда! Я своими глазами видел. Но так не бывает. – Барри трясло.

– Может, он нес его в руке, а потом поднял на свет?

– Нет! Огнетушитель просто появился. Я не вру! И я не спятил! Черная магия!

Барри выскочил на улицу, хохоча, Мортимер с Карлом кинулись следом, Лидия разрыдалась, и я остался ее утешать. Бедный Барри! Бутылка все же его сгубила.

Когда Лидия успокоилась, мы присоединились к остальным, пытающимся отправить Барри на боковую. Он все орал, что физика больше не работает и что он легкий, как перышко, и вот-вот полетит. Стоило Барри захрапеть, как мы с облегчением разошлись по нашим каморкам.

После такого долгого дня я заснул, едва голова коснулась подушки. Ночью, правда, разок проснулся: чтоб вдохнуть снотворное, пропитавшее тряпку, которую кто-то прижимал к моему лицу.

Очнувшись в следующий раз, я не понял, где нахожусь и почему не могу двигаться. Голова гудела, перед глазами плыло, но постепенно все отчетливее вырисовывался дворецкий с пилой в руках.

– Не волнуйтесь, мистер Ллойд. Больно будет только в начале. Потом вы потеряете сознание.

Мортимер был хорошим человеком, он не стал бы мне врать. Но, к сожалению, даже он мог совершать ошибки. Больно было очень долго. До самого моего конца…

Выронив метлу, я кинулся в дом и сразу натолкнулся на дворецкого: он стоял посреди холла с крайне бледным, даже испуганным лицом. Я мгновенно понял, что он – как я. Тоже в шутку озвучил какое-то глупое желание странному незнакомцу, не ожидая исполнения.

– Я сказал, что не прочь жить в игре, – выпалил я. – А все вывернулось в какую-то больную иронию! Я хотел стать крутым и неумирающим протагонистом. Понимаешь? Это я должен был быть американцем, который обнаружит и победит тебя, а не второй безликой жертвой с парой реплик! Тем более в квесте!

Дворецкий почти минуту ошарашенно таращился на меня. Наконец, он тихо ответил:

– Я не очень понимаю, что значит «игра» и «протагонист» в ваших словах. Но я знаю слово «ирония». И она в том, мистер Ллойд, или как вас там…

Я не помнил «как меня там».

—… что больше всего на свете я ненавижу две вещи. Стариков. И англичан.

– Что ты пожелал? – задал я вопрос, уже не зная зачем. Меня наполняли только смятение и чувство дежавю.

Дворецкий ответил с улыбкой, почему-то заставившей меня подумать о пиле.

– Вечность заниматься любимым делом безнаказанно.

– Что? – растерялся я, позабыв, о чем спрашивал.

– Что? – не понял Мортимер. Его лицо вытянулось.

Наверно, я сказал какую-то чушь, потому-то дворецкий и оторопел. Он хмурился, будто силясь что-то вспомнить. А что Мортимер мне ответил, кстати? Не могу сообразить…

– Мне… сейчас идти… дальше убирать листву, да? – промямлил я, стараясь выглядеть естественно.

– Именно! – воскликнул дворецкий. Его лицо расслабилось. – Мистер Клод звонил. Он прибудет к семи вместе с наследником. Постарайтесь управиться к этому времени, мистер Ллойд.

Странное ощущение дежавю растаяло, я вернулся к своим обязанностям садовника.

Этот и другие рассказы Анастасии Голиковой (меня ^_^) в бесплатном сборнике "Истории, в которых точно кто-то умрет" на Author.Today

Паблик о моем творчестве в ВК