Воля вожака мешала мне все чаще, я чувствовал, что мне нужно обращаться обратно, но не мог сделать этого в середине боя. Мокси была всего лишь быстрее, я – сильнее и опытнее. Но, несмотря на то, что драка в волчьем облике заточена больше на реакцию и довольно проста в техническом плане, мне просто не было: я получил пару чувствительных укусов перед тем, как покончил с соперницей. Ее предсмертный вой, переходящий в человеческий крик, разнесся по округе. К сожалению, его окончание потонуло в другом вое – победном. Кто-то из охотников был убит.
Прислушаться и понять, кому из волков принадлежал знак триумфа и где он примерно находился, возможности не было: воля вожака грозила сломить меня повторно, пришлось срочно трансформироваться. Охота близилась к финалу, общее напряжение нарастало, но, восстановив облик и побежав к логову, я все же не мог не посмеяться над тенями, идеально прикрывшими мой пах. Каждый раз веселило.
За несколько секунд до того, как я выбежал на каменистый берег и увидел, что происходит, оглушительный выстрел и последовавший за ним звере-человеческий рев возвестили о нашей победе. Судя по всему, все прошло по плану: серебристая туша оборотня, запутавшегося в сети, валялась прямо перед МаркомХ, из ствола пушки «Былых времен» шел дымок, тело зверя начинало уменьшаться, принимая человеческие черты. Все были живы, и из этого следовало, что смерть настигла арлекина с платиновым значком.
У меня не было детей, но, глядя на новичка, я ощутил поистине отеческую гордость. Его лицо выражало уверенность и самодовольство, как, впрочем, у всех странников, руки держали красивое оружие, словно на параде, красный плащ развевался на ветру. И все это на фоне заката – когда остается один волк, всегда закат. Зрелище достойное быть увековеченным в краске!
Но тут у МаркаХ за спиной, на прикрывающем вход в логово камне, словно начала расти тень. Огромная черная тень со злобным красным глазом, ощеренной пастью и небольшими торчащими ушами. Как и все рэйджи, он был раз в пять крупнее среднего охотника, имел широкую грудную клетку и сильные передние лапы, куда больше напоминающие мохнатые человеческие руки. Но ЕГО образу, как ни одному другому рэйджу, соответствовали многочисленные шрамы и сверкающий молочным бельмом слепой глаз. Я встречал только одного зверя, который, невзирая на размер, был способен незаметно подобраться к четырем охотникам.
Мои ожидания оправдались: за спиной МаркаХ стоял сам Вельзевул.
Новичок удивил нас всех: еще до того, как Атланта, бросив теперь ненужное колдовство, крикнула «Сзади!», он уже начал разворачиваться, прицеливаясь. Ствол «Былых времен» уперся Вельзевулу в живот. У меня перехватило дыхание… Выстрел!
– Промазал! Как ты смог промазать?! – вопль Бруснички прозвучал тихо после оглушительного грохота пушки.
То ли МаркаХ подвела мораль, то ли действительно дрогнула рука при виде нависающей над ним твари, страшной, как сам дьявол, но он промахнулся. Если честно, я не был уверен, что даже выстрел из пушки «Былых времен» мог сильно навредить Вельзевулу. Последний, кстати, ошибок не прощал: голова новичка целиком скрылась в огромной пасти, а потом отделилась от тела вместе со значительной частью позвоночника. Оборотень выпрямился и, глядя на нас, плотнее сомкнул челюсти. Раздался хруст, из пасти брызнула кровь, половина тела в обнимку с пушкой повалилась на землю, моя мораль разом упала где-то на четверть.
Пока я подбегал к своему имуществу, прикрывал наготу и вооружался, ведьма обходила оборотня по дуге, рисуя в воздухе какие-то руны, и, как мантру, повторяла «твою мать, твою мать, твою мать», а Барон снова и снова нажимал на спусковой крючок «Святой Марии». Но поток его пуль и чуть позже добавившийся к нему град болтов из моего арбалета встречали лишь воздух: оборотень передвигался слишком быстро и, казалось, в совершенно случайных направлениях. Одним из огромных прыжков он сбил с ног ведьму, навалившись на нее всеми четырьмя когтистыми конечностями, и затем с силой оттолкнулся от тела. Этим он почти убил ее и не дал завершить заклинание, после чего ловко взобрался по стволу и скрылся в верхушках сосен.
Да как рэйдж может быть таким проворным?!
– Нормуль, – заверила Атланта и встала. Разведя руки, она прочитала исцеляющее заклятие, тратя, судя по грустнеющей живности в волосах, последние остатки сил.
– Ты его чуешь? – спросил Брусничка, глядя вверх и то и дело разворачивая корпус.
– Если я скажу, что он где-то над нами, тебя это устро…
Договорить я не успел, зато успел отпрыгнуть: когти мохнатой твари врезались в землю в полушаге от меня. А вот на удар наотмашь вовремя среагировать я не смог, опрокинувшись и проехавшись спиной по камням. Чудовище тут же оказалось сверху, и мне только и оставалось, что кое-как подставлять под зубы арбалет и надеяться на команду.
– Кажется, самое время доставать козыри!!!
С этим криком Барон прыгнул на спину волку, вогнал ему под лопатку кинжал и выстрелил в затылок из «Марии». Вожак взвыл и, отпустив меня, принялся стряхивать следопыта. Зная, чего от меня ждет Брусничка, я откатился в сторону настолько быстро, насколько позволяли раны. Под лапами оборотня остался мой подарок. Конечно, в своих мечтах я не помирал, побеждая Вельзевула, но, если говорить об этом волке и ситуации, в которой мы оказались, забрать тварь с собой на тот свет выглядело прекрасным вариантом.
Я не видел, что происходило у меня за спиной, но по смеху Барона догадался: Вельзевул заметил свою и мою погибель. Райские горны и ангельский хор, белый свет, застилающий все на свете… И вдруг вновь расплывающийся перед глазами лес.
– Я жив! Я ЖИВ!!! Я ЖИ-И-И-И-И-В!!! – исступленно завопил я. – Одно очко осталось! Одно! Это очень хорошо! Очень здорово! Я счастлив!
Чем человечнее волк, тем меньший урон ему может нанести святая граната, но все равно такой, что мало не покажется. Ее опасность для зараженных трудно переоценить, а для рэйджей – самых физически сильных и самых «волчьих», «демонических», в общем, крайних по шкале, на другом конце которой люди, – нет ничего страшнее этого оружия.
Продолжая не верить в свою удачу, я встал и повернулся к месту взрыва. Из-за искалеченной головы все то и дело расплывалось, но открывшаяся сцена впечатляла. Огромная обгоревшая туша, от которой шел дым, придавила Брусничку. Торчащие из-под тела оборотня голова и руки следопыта были кошмарно изуродованы, но не гранатой: для людей она была не более чем световой. Вельзевул многое успел за секунды, потраченные на мою атаку.
Первой засмеялась Атланта, потом Барон. Я тоже начал смеяться, игнорируя странную тревогу. Чего-то не хватало. Старик, который должен был вот-вот явиться за нами, опаздывал – это случалось. Тем более, нас вначале было аж семеро. К сожалению, мысль о том, что последний волчий вой не разлился по округе, пришла ко мне ровно в тот момент, когда Вельзевул поднялся.
Он выглядел жутко. Действительно, жутко. МаркуХ повезло, что он этого не увидел. Половина морды представляла собой голый череп, одна из передних лап безвольно болталась, держась на нескольких сухожилиях и клочке шкуры на уровне плеча, а вместо кожи и шерсти на брюхе и груди – кровоточащая обугленная корка. Вельзевул был страшен и очень зол.
Я еще даже не успел подумать о том, что собирался предпринять, а оборотень уже добил Барона Брусничку и повернул ко мне свою изуродованную морду. Будто изувеченного ВСЕГО было недостаточно, меня еще и сковал ужас.
В Стране оборотней ты поистине учишься радоваться мелочам. В данной ситуации я был доволен, что, когда меня полностью парализовал страх, мое лицо оказалось повернуто в нужном направлении, и я смог увидеть, как ведьма не теряла времени зря. Стремглав она бежала к безголовому телу в красном плаще, а точнее, к огромной пушке, в которую оно вцепилось. Оружие исчезло из мертвых пальцев и спустя мгновение возникло в руках ведьмы.
С криком «Да сдохни, наконец!» – она развернулась в сторону несущегося на нее огромными прыжками зверя, но выстрелить не успела. Из-за черной, покрытой тлеющим мехом спины я не увидел концовку, однако пушка отлетела далеко в сторону, а звук треснувшего камня на браслете подтвердил наихудшие опасения. Мне оставалось только стоять и слушать пробирающий до глубины души хруст и мерзкое чавканье, с которыми зверь лакомился мутировавшей от экспериментов плотью ведьмы, исцеляющей нелюдей лучше другого мяса.
Стоило моей пошатнувшейся психике прийти в норму и позволить мне двигаться, я тут же побежал во всю прыть, на которую было способно искалеченное, медленное, плохо управляемое тело, к призывно блестящей пушке «Былых времен». Я должен был успеть! Иначе…
Не понимая, почему огромная рычащая тварь не попыталась прервать мой нелепый забег, я схватил легендарное оружие, и оно развалилось на две бесполезные половинки. Дела становились совсем плохи: Вельзевулу достаточно было дотронуться до меня, чтоб пережить еще одну охоту, и он, получив от трупа Атланты все, что мог, двинулся в мою сторону.
Зверь все еще выглядел раненым, но уже не напоминал пережаренный и наполовину сервированный кусок волчатины. Пора было доставать из рукава второй козырь, хоть я и никогда ничего подобного не использовал и имел очень смутное представление о том, как это сработает.
Иногда после успешной охоты в заброшенных строениях охотники прихватывают с собой случайные вещицы. Обычно это нечто полезное или, по крайней мере, дорогое. Но в одном случае из сотни находка может оказаться бесценной, как, например, доставшийся мне уголь из праха Паллидия Мученика – артефакт, который должен «создавать защиту от любого зверя лютого». А уж продать его можно было за столько, что хватило бы на полноценный боевой сет имперского ассасина.
Жаль было тратить древнейшую редкость, но когда еще, если не в бою с Вельзевулом? Я применил артефакт, сев и начертив вокруг себя линию. Уголь словно прорезал землю, рассыпаясь в борозде, и к концу рисунка у меня в руке осталась только черная пыль, которую тут же унесло ветром.
Я выпрямился, поглядел на медленно приближающегося огромного монстра и почувствовал себя полным дураком, который в бою с настоящим чудовищем вдруг решил, что он «в домике». Защита не проявлялась никаким образом: не было переплетающейся сеточки молний, золотистой, перламутровой или какой другой вуали или хотя бы подрагивания воздуха. Вообще ничего!
Оборотень остановился перед кругом и посмотрел на меня, возможно, с недоумением. Я бы на его месте точно недоумевал. Вельзевул сделал еще один шаг и уперся в невидимую стену. Внутри у меня все ликовало, но я не рисковал даже шевелиться, ведь имел дело с волком уровня угрозы «султан демонов». Оборотень медленно обошел преграду на задних лапах, ведя когтями передних по моему магическому убежищу. Ни звука, ничего, словно он просто рассекал воздух.
Волк многократно пытался пробить стену, укусить ее, наскакивал со всех сторон, даже прыгал сверху, однако врезался в преграду на любой высоте. При каждой попытке у меня замирало сердце, но вскоре я успокоился: мы оба поняли, что оборотню защиту не преодолеть.
– Заканчивай, псина! Этот круг начертан прахом самого Паллидия Мученика, ни одному зверю не перешагнуть через него. Но если хочешь развлекать меня своей искусной пантомимой, можешь продолжать, – сказал я наиболее высокомерным тоном и напыщенно рассмеялся.
Красный глаз заблестел совсем уж по-страшному, будто наливаясь самим адским огнем. Это был, без сомнения, прилив ярости. Отсюда следовал неутешительный вывод: нас он разметал даже без усиления. Нанеся ряд ударов, один вид которых уронил мой боевой дух, и, не приблизившись к цели, Вельзевул обрушил свои когтистые кулаки на почву перед начерченной линией. Огромная черная тварь решила подойти к проблеме кардинально: если тебе мешает что-то на земле, то нужно убрать землю.
Речной берег содрогнулся, трещины разбежались во все стороны, закачались близстоящие деревья, однако, нарисованный круг сохранил абсолютную четкость.
Наше дальнейшее противостояние носило комичный оттенок. Я не рисковал выходить, а он не мог войти.
Оборотень испробовал все свои атаки, комбо-атаки и супер-комбо-атаки; я истратил все арбалетные болты и метательные ножи и, отчаявшись, пустил в ход камешки, монетки и непонятный оранжевый мох. Но, даже если бы Вельзевул стоял смирно и все мои снаряды достигли цели, этого все равно оказалось бы мало, чтобы его завалить.
Ну почему волк не получал урона при соприкосновении с невидимой стеной?!
В конце концов, оборотень задрал лапу и нассал на круг. На самом деле, если бы это могло размыть линию и поломать защиту, было бы просто обалденно, и Страна оборотней перешла бы на какой-то совершенно новый уровень. Но, как и ожидалось, довольно грубый жест ни к чему не привел.
– Случаем не собираешься сдаваться? – спросил я, понимая, что волк мог бы задать мне такой же вопрос. Ничьей быть не могло.
Я рассеянно бродил взглядом по себе и окружению, пытаясь найти хоть какие-то идеи. И действительно нашел, когда мой взор уперся в полный треснувших камней браслет. Ну конечно! Помощь.
Я расстегнул украшение и показал его лежащему на пузе и игриво виляющему хвостом монструозному волку, после чего кинул под ноги. Медная объемная гравировка тут же начала отделяться от основы бесчисленными лапкам. Гладкая металлическая поверхность разделялась на множество наскакивающих друг на друга пластин, под которыми щелкали крошечные шестеренки, до тех пор, пока браслет не стал механической сороконожкой. Маленький неживой помощник каждого охотника без каких-либо трудностей зарылся в каменистую землю.
– Может, я и не получу славы и денег, но я могу призывать помощь снова и снова, пока целая охчень впечатляющая армия не надерет твой мохнатый зад. А я с удовольствием полюбуюсь на это.
Вельзевул отнесся к моей речи довольно странно: встал на четыре лапы и несколько раз прыгнул из стороны в сторону, словно собака, упрашивающая кинуть ей мячик.
Пока механическая сороконожка не вынырнула из почвы у меня под ногами, мы с оборотнем дразнили друг друга буквально всеми жестами, какие только были нам доступны. Я подобрал затейливое изобретение, и насекомое замкнулось у меня на запястье медным браслетом, украшенным девятью драгоценными камнями.
Я издевательски развел руки:
– Ну что, Вельзевул? Еще девятерых в одиночку завалишь? С неполным-то здоровьем?
Я мог поклясться, что эта огромная тварь начала лыбиться. То есть я знал, что они так не умеют: могут попрыгать, повилять хвостом, оскалиться, но не улыбаться. Но мне все-таки показалось, что…
Вельзевул словно начал ссыхаться, густой черный мех втягивался, морда укорачивалась, и происходили прочие изменения, которые могли происходить со многими оборотнями, но с рэйджем – никогда.
Тем не менее Вельзевул продолжал трансформацию, пока не предстал передо мной в образе высокого широкоплечего мужчины, не обделенного растительностью ни на лице, ни на теле, обнаженного, но с благопристойной тенью между ног. Черные волосы и рассекающий белый глаз шрам вкупе со многими другими рубцами и свежими ранами напоминали о его ином облике. Он – уже безо всяких «казалось» – расплылся в страшной улыбке и шагнул внутрь круга, будто тот был не больше, чем просто рисунком.
Я не успел опомниться, как мускулистая рука схватила меня за горло и оторвала от земли. Происходящее далее я видел со стороны: мужчина в монашеской рясе с заостренными ушами щерится клыками и пытается разжать пальцы, сдавливающие его шею, дрыгает оторванными от земли сандалиями. Потом резко замирает – его руки и ноги безвольно обвисают, а голова отклоняется набок.
Не успел я подумать, что все выглядело довольно невинно, как Вельзевул не по-человечески широко раскрыл рот с заостряющимися зубами и откусил почти все лицо охотника. Возникшая надпись «Вы мертвы» не дала полностью насладиться картиной, ставшей черно-белой.
Мне было плевать на статистику и полученные утешительные награды, которые я мог распределить между другими своими охотниками. Я вырубил всю технику значительно грубее, чем устройства того заслуживали, и вылетел из комнаты, привычно стукнувшись о дверной косяк: голова после «Страны оборотней» кружилась почти всегда. Некоторое время я просто метался по дому, ругаясь с несуществующими собеседниками, а звонок от Макса, Барона Бруснички, лишь подлил масла в огонь. Первую минуту разговора тот только истерично ржал и повторял что-то невнятное о моих козырях и Вельзевуле, сделавшем «это снова».
Когда мы оба справились с эмоциями – по крайней мере, Макс, во мне-то злость еще клокотала – мы, не прерывая связи, начали выяснять, что произошло. Поиск информации быстро поднял мне настроение: все же я обожал «Страну оборотней». С ее вечно меняющимися фишками и нюансами, забавной цензурой, строгой политикой запрета внеигровой коммуникации и всеми глупостями вроде той, что волки не слышат речи охотников, но слышат хруст веток у тех под ногами.
Оказалось, что рэйджи могут уменьшить свой штраф к трансформации после семьдесят пятого уровня – уровня, разграничивающего «демона» и «султана демонов», сопоставимого по прокачке с платиновым значком охотника. При условии, если в Разрушенном Замке, куда еще надо умудриться попасть; в алхимической лаборатории, которую могут открыть только охотники-оккультисты, найдут Амулет Человечности и сожрут его на теле какого-нибудь несчастного.
У меня в голове пронеслось смутное воспоминание двухнедельной давности: выкрик о том, что в лаборатории произошло что-то странное. Но я тогда был слишком уставшим и особо не слушал… Еще немного поболтав с Максом о том о сем, мы договорились в скором времени обязательно встретиться вживую. Потом я пошел готовить обед.
Когда я философски рассуждал о смертельной для человека дозе соли, у меня за спиной по полу застучали босые пятки. Саша стукнулась о косяк и, немного шатаясь, засеменила ко мне. Она выглядела сонной и мило щурилась, отходя от виртуальной реальности. Я прижал к себе ее пухленькое драгоценное тело, чувствуя горячий воздух от ее дыхания на своей груди.
– Не проиграла? Просто перерыв? – спросил я, немного покачиваясь из стороны в сторону в объятиях. Она закивала. И хотя Саша все еще прятала лицо в моей футболке, я мог поклясться, что паршивка выглядела очень довольной.
– Это немыслимо, – продолжил я. – Чтобы научиться трансформации для рэйджа, столько всего надо было сделать. И не ври мне, что все произошло случайно, а ты никаких гайдов не смотрела и ни с кем не договаривалась.
– Не-а. Все само получилось, – тихо ответила Саша куда-то в область моего солнечного сплетения.
Я начал гладить ее по голове, по светлым волосам, заплетенным в две растрепанные косы.
– Когда-нибудь я тебя завалю, – твердо сказал я.
Саша подняла голову и уперлась в меня подбородком. Я никогда не мог наглядеться на это круглое лицо, серые глаза, чуть вздернутый нос. Она выглядела особенно красивой, когда была счастлива. Саша улыбнулась и произнесла самым любимым голосом на свете:
– Даже не надейся. Кишка тонка.
Этот и другие рассказы Анастасии Голиковой (меня ^_^) в бесплатном сборнике "Истории, в которых точно кто-то умрет"
Посты на Пикабу о моем Magnum opus:
