Сыроедение

Продолжение (Мать моя женщина. Пост №18. Нет тела - нет дела)

В прошлом посте я написала, что в самом начале лета перед выпускным классом пропал мой родитель. Поначалу мы думали, что он просто добивается к себе внимания, потом обзванивали родственников. Но не прошло и трёх недель, как лично мне стало не до его пропажи. Умерла моя близкая подруга.

Все те, с кем я общалась, были не самыми типичными людьми из не самых благополучных семей. Настя была не исключением в этом смысле, но всё же она отличалась от остальных. У неё был врождённый порок сердца. Дефект межжелудочковой перегородки - это операбельный порок. Дырка в сердечной перегородке, из-за которой смешивается венозная и артериальная кровь и дальше по артериям идёт эта смесь, недостаточно насыщенная кислородом для нормальной жизнедеятельности. Со временем как компенсация повышается до запредельных показателей гемоглобин, а сердце бьётся чаще и сильнее, что в свою очередь вызывает его гипертрофию. Но даже этих компенсаций недостаточно. Она была очень маленькой полноватой и синюшной, ходила с трудом и медленно, легко простужалась. Когда я впервые её увидела, то решила, что она меня младше. Но она была старше на 5 лет.

Сначала без операции ей пророчили лет 10, потом - 15. Умерла она в 20. А если бы её в детстве прооперировали, то прожила бы лет 40 или даже больше. Да, в Олимпиаде бы не участвовала, не факт, что родила бы, но она бы жила. Но её не стали оперировать. Отец ушёл из семьи сразу после её рождения, сказав, что больной ребёнок ему не нужен. Религиозная мать решила, что на то воля Божья, это - её крест и негоже отказываться его нести. Поэтому ребёнка лечили молитвой и паломничествами до тех пор, пока ей не стало настолько хуже, что из дома она почти не выходила, а простая попытка подмести полы могла окончиться в больнице.

Я так и не спросила, была ли её мать православной или придерживалась другой трактовки христианства. Но как бы то ни было, христианское долготерпение ей быстро отказало. К Насте относились по принципу "всё равно скоро сдохнешь", не пытались особо облегчить ей жизнь или защитить от издевательств старшего брата. Какое-то время она жила в интернате для детей с инвалидностью, по его окончании жила уже дома.

Нас познакомила общая подруга, которая в свою очередь познакомилась с ней через интернет. Я жила недалеко, поэтому периодически к ней приходила. В основном мы сидели во дворе, ходили максимум вокруг дома. Редко-редко выбирались в кино. Последний год её жизни я так была занята своими школьными делами, что даже позвонить могла редко. Думала, что нагуляемся летом, но когда наступило лето, мне снова было не до неё. А потом у меня была масса свободного времени, но её уже не было на этом свете.

На похороны я не смогла пойти. Я была просто не в состоянии. Все понимали, что ей мало оставалось, но, как оказалось, никто так и не смог к этому подготовиться. В итоге я всё-таки пошла на 40 дней на поминки. Я даже не представляла, сколько у неё друзей. В Библии сказано, что все мы грешны, но после знакомства с Настей я бы с этим утверждением поспорила. Я не видела в ней недостатков. Никаких. Она была настолько деликатным и положительным человеком, что это казалось просто невозможным. Она всегда всех поддерживала, утешала, находила нужные слова, могла пусть и на словах разобрать любую проблему. И никогда не жаловалась. Понять, что ей нехорошо, можно было лишь по затруднённому дыханию.

Я стояла на её могиле и пыталась эту Божью волю. Её мать считала, что раз родился больной ребёнок, то это Божья воля и не надо его лечить. А я как-то всю жизнь считала, что если людям даны мозги в достаточном количестве для того, чтобы делать научные открытия, в том числе в области медицины, то в этом тоже есть Божья воля. Божий дар, если хотите. И так просто выбросить этот дар - значит не уважать дарителя как минимум. Ведь если брать первую интерпретацию Божьей воли, то получается, что вообще ничего не надо делать. Просто лечь и умереть.

Наверное, если бы она не умирала всю жизнь, то была бы другим человеком. Может, не таким добрым и всепрощающим. Может, не были бы мы тогда подругами, я не знаю. Я ничего не знаю. Но о каком равенстве возможностей, о каком праве на жизнь и здоровье можно говорить в стране, где ребёнок - собственность родителей без права и собственного мнения? Где можно просто взять и решить, что ребёнок умрёт, потому что так решил чей-то воображаемый друг? Есть ведь понятие преступного бездействия - разве это не оно? В чём разница между убить и дать умереть без какой-либо на то необходимости?

Много лет спустя мама рассказала историю о дочери знакомых. Семья сыроедов кормила единственного ребёнка в соответствии со всеми своими представлениями о питании. Так же масса внимания уделялась физическому и духовному развитию ребёнка, девочка ходила минимум в два кружка, выделяясь лишь низким ростом и худобой. А перед началом первого класса она внезапно впала в кому и умерла. И не было ни суда, ни следствия. Интересно, родят эти представители Homo Regressive ещё лабораторных деток для своих экспериментов, или их образ жизни таки привёл к закономерному угнетению репродуктивной функции?

На прошлой неделе была девятая годовщина смерти подруги. В каком-то смысле, я сейчас там, где я есть благодаря в том числе и ей. Ведь после её смерти я так боялась остаться сама, что перебралась туда, где училась та, с которой я дружила с раннего детства. И пусть с ней мы сейчас не общаемся, но я рада тому, что я там, где я есть, а значит благодарна им обеим, и живой, и мёртвой. Надеюсь, что одна обрела свой путь, а вторая - свой покой. А я обрела чёткое понимание, что самое дорогое, что есть на Земле - это время, проведенное с любимыми. Его всегда оказывается недостаточно.

Продолжение следует.