Наша коша, светлой памяти Чиччолина — жгучая брюнетка и типичная британка — на  фотографии запечатлена летом 2013. На шее ещё видна стёртая шерсть от противоблошиного ошейника — он ей как-то не подошёл, началась реакция, и с шеи слезла вся шерсть. И пришлось ошейник выкинуть и перейти на капли. Здесь уже виден результат месячного отдыха и свеженаросшая шерсть. А до этого тощенькая шейка позорно светилась голой белой кожей, рождая у соседей нездоровые ассоциации с заразными болезнями и разными нехорошими инфекциями.

Удивительно, насколько у кошек тонкая и беззащитная шейка, даже при том, что весила наша Чича гордых шесть с половиной кило, и на фотке над хвостом видна жировая складка. И вообще она была вся из себя благородная и неторопливая дама. Несмотря на сарайно-подворотное происхождение от грешной любви бродячего полуперса и притворяющейся французской голубой соседской киси.

Чиччолина поменяла со мной три дома в Чехии. Мне её принесли как заплатку на потерю четырехмесячного кота моего старшего сына. Однажды Чёртик не вернулся домой после ночной прогулки. С наполовину уличными кошками такое бывает.

Чиччолина выросла в нашем первом доме в маленьком городке Коуржим, на востоке от Праги. Потом я решила переехать в деревню и увезла её с собой — сто двадцать километров на запад Чехии. А потом я снова вышла замуж, и Чича вместе со всем моим зверинцем опять переехала на новый и, надеюсь, для всех нас окончательный адрес. Для неё он окончательным уже стал…

Чича никогда не отходила далеко от дома. Единственное поле, где наша кошка регулярно бывала, — это луговина по берегу ручья за хлевом. Летом мы огораживаем весь маленький лужок, и там пасутся овцы или последние два года — лошади.

Чиччолина была всегда благожелательна ко всем большим животным. Она пыталась играть и с овцами. Падала перед ними на спину и ловила их мягкими лапками за тонкие ноздри. Чича никогда не выпускала когтей в игре. Овцы первое время очень удивлялись, а потом потеряли всякий интерес. Овца — животное скучное. Взрослые лошади кошку тоже игнорировали, но жеребунька Цика играла с ней очень своеобразно: фыркала в кошку, а когда кошка хватала конское дитя всеми лапами за нос, то кобылка вскидывалась на низкую свечу и, гарцуя, обегала круг, и снова, тихо шепча лошадиные ласковости, дышала в кошку. Цика иногда разыгрывалась и, бегая галопом по леваде, резко останавливалась и взбрыкивала, тормозя передними копытами впритык к кошке, но ни разу её не задела и не укусила. Хотя Цика довольно противная и избалованная пакость, и обеих старших лошадей — маму Клею и тетю Дуньку — кусает и лягает когда захочется.

Коша часто и спать ходила на конюшню, а утром лениво выползала из лошадиной кормушки, когда кони убегали на пастбище. Кобылы очень быстро выели маленький лужок, и мы увели их на дальнее поле, а на опущенном лужке разбуянились кроты.

Чиччолина старательно ловила кротов. Они их не ела, но ответственно приносила и раскладывала рядами на террасе, а кротовые кучи использовала как удобный рыхлый и мягкий туалет. Благодаря её стараниям кротовая популяция на нашем огороде и на лужке почти вымерла. Тогда Чиччолина перешла на пасюков, и мне приходилось бежать на вопли домашних и хоронить в сливовом саду пучки хвостатых подарков.

Как-то раз Чиччолина решила съесть крысу, но смогла одолеть только половину, когда непривычная еда попросилась обратно, и Чича выложила всё на пол. К сожалению, она решилась на этот эксперимент за диваном и никому не сказала. Мой муж (агроном, животновод и вообще сельский житель от рождения) нашёл на веранде следы этой кулинарной неудачи: наполовину засохшую, частично прожёванную и частично разложившуюся крысу. Могучим броском отодвинув диван на середину веранды, Вашек с воплями убежал искать свежий воздух, а мне пришлось наводить порядок, злобно ворча, что паучков и ночных бабочек на свободу выпускаю тоже я — единственная женщина в доме…

За двенадцатилетнюю жизнь Чича ни разу никого не укусила и не оцарапала. Она была как ожившая плюшевая игрушка — мечта многих кошколюбов. Её неоднократно утаскивали соседские дети, расплющив объятиями поперёк живота, или волоча за передние лапы. Если я успевала заметить, то пыталась объяснить юным зоологам, как надо переносить кошек, чтобы не разломать их на запчасти. Но сама Чича никогда не протестовала. Она даже не умела спасать свою жизнь и упорно ходила знакомиться к соседским собакам, которые её раза три сильно покалечили.

Наш дом стоит последним в самом конце тупиковой улочки, упирающейся в излучину ручья. Машин тут нет, собаки в подавляющем большинстве заперты по дворам и свободной кошке ничего не грозит. Если кошка соблюдает несколько основных правил и не лезет в чужие дворы с кусачими собаками. К сожалению, Чиччолина так и не поняла, что собаки для кошки — зло. Наши хортые её не трогали. Для борзой домашняя живность — строжайшее табу. Половина моих такс к кошкам равнодушна, а та половина, которая мечтает укокошить, сидит за заборчиком, выводится на поводке и выпускается «на побегать» далеко от дома в полях, куда наши кошки не ходят. Давным давно Чича, ещё полугодовалая мурка, возвращаясь домой в рождественскую ночь, решила пройти через щенятник. В загородке на десять квадратных метров жили шесть двухмесячных кровожадных таксощенов. Я ещё не спала и вышла посмотреть, что за странная возня во дворе и в полночь. Я не торопилась, не подозревая, что редкое подтявкивание означает что-то серьезное. Взрослые собаки не реагировали, сами щенявки шебуршились без особого азарта, так что я решила, что просто кому-то не спится, и они со скуки и без азарта решили поделить старую, никому не нужную игрушку.

Оказалось, они делили Чиччолину: четверо её распяли за ноги, а оставшиеся два вгрызались то тут, то там в тихо мявкающую кошку. Щенки понатыкали в ней миллион маленьких игольчатых дырочек своими пакостными молочными зубками. У неё слезла вся шкура со спины и задних ног, и она полтора месяца была похожа на льва Апокалипсиса — с кровавым бесшерстным задом. Попа так и не зажила совсем правильно, и с того времени была немного ассиметричной. Но это её ничему не научило. Потом я раза три даже зашивала рваные раны, и она по месяцу отлеживалась дома после неудачных визитов уже к чужим собакам.

Последняя встреча с собакой стала для неё и правда последней. Она ещё смогла добраться к соседке, но наш забор не осилила, и соседка принесла её, завернутую в старую кофту. Чича была сильно поломана, но и в этом состоянии, страдая от боли и внутренних кровотечений, даже не пыталась драться, а только привычно и очень аккуратно прикусила меня за палец, когда я делала ей усыпляющую инъекцию — она никогда не лизалась, а всегда нежно покусывала, играя с руками…

К окончанию второго курса Московской Ветакадемии нам — будущим ветеринарам — предложили на выбор три варианта летней практики:

1. Ехать в Казахстан строить коровник,

2. Отправляться в родное подшефное Конобеево копать картошку,

3. Подписаться вожатыми куда-то за Можайск, в договорной пионерлагерь от министерства продовольствия или чёрт его помнит, как то министерство называлось, которое отвечает за еду?

Нам пообещали, что к сессии нас допустят досрочно, дадут зарплату и, чтоб мы не боялись, уверили, что работать каждый юный ветеринар будет в паре с профи-педагогом. Но на всё лето. На эту авантюру записалось чуть больше двадцати студентов — ура, не поедем на картошку! Мы совсем не знали в какую ловушку лезли...

Добровольные начинающие веты-воспитатели победно выстояли во всех предварительных тестах, включая досрочную сессию и медицинское исследование с мазками из задницы на предмет опасных для детей болезней, и в день отъезда объявились на вокзале, облаченные в имитацию пионерской формы. Белый верх, темный низ, пионерские галстуки на шее... У нас тогда еще были пионерские галстуки — ностальгически всхлипываю. На этом же вокзале обнаружилось, что дети в лагере будут от пяти до шестнадцати лет, отрядов — шестнадцать, а профи-педагогов мало. То есть в большинстве отрядов вместо обещанной вожатской пары: «один педагог плюс один вет-студент» будет только по двое студентов на штук тридцать пионеров.

Ну что. Поздно ругаться, детки уже собираться начали. Мы с однокурсником Валей нашли автобус, куда соберется наш второй отряд, и чинно около него встали. Галочками по списку отмечаем, кто пришел, принимая от деток с родителями бумажку со штампиком, что детка не имеет педикулёза (вшей), а потом запускаем дите в автобус, перекрывая возможный побег своими спинами... Среди прочих подходит дама довольно увесистой комплекции, явно за тридцатник, с безумным макияжем на физиомордии. Немного стыдливо протягивает нам листочек, проштампованный на отсутствие педикулёза, и называет фамилию. Пока я ищу эту фамилию в списке, Валентин справедливо интересуется:

— А пионер где?

На что корпусная дама, опустив глаза отвечает: «А это я...»

Увидев свой будущий отряд в нафаршированном автобусе, я впала в состояние глубокой депрессии, переходящей в еще более глубокую панику, и истерически удрала в отряд номер восемь, где были дети десяти-одиннадцати лет. Обоснование: до сексуального созревания еще далеко, а команды понимать уже могут (чего нельзя сказать о шестилетках шестнадцатого отряда). Честно скажу, для руководства лагеря озвученная причина была другой, но я не жалею, что смылась от ответственности. За первую смену в покинутом мной отряде были обнаружены и по-тихому отправлены домой две беременные «пионерки». А спокойной жизни в трёх первых отрядах не было вовсе.

Однажды посреди ночи в нашу вожатскую, то есть вожатскую спальню, прибежал отпаиваться нелегальным алкоголем бледный и трясущийся однокурсник, которого чуть было не изнасиловали темпераментные пионерки, впятером вломившиеся к нему только что. А нефиг девочкам на ночь колыбельные под гитару петь!

Я была только рада, что «мои» детки максимум на что были способны, так это послать матом директора лагеря или притащить в отряд ужа. С матюгами и вообще дисциплиной мы с подругой справились довольно быстро: в первую же неделю обнаружилось, что основы дрессировки собак прекрасно работают и на стае двуногих «щенят». С ужами же вообще вместо коллективного ужаса «воспиталок» получился краткий курс молодого зоолога на тему, как правильно брать ужа, чем уж отличается от ужихи, как живёт и куда надо его выпустить, чтобы потом зверь не попал под ноги неграмотным пионерам.

Вообще же в лагере было ужасно весело, одно нелегальное утопление сбежавшего ребенка и мы — слава Богу — перестали ходить на лагерские «поплавать на соседнюю дамбу». От коллективной вселагерной игры типа «Казаки-разбойники» с разжиганием костров и беганием по лесу, нам удалось отбрехаться. Ещё не хватало искать детишек по лесу, а двое вожатых за тридцатью детьми не уследят хоть ты что. Остановка сердца, как реакция на рёв неожиданно появившегося директора лагеря: "Чего ты тут ходишь когда тихий час?!" с — ура! — удавшейся реанимацией мелкой пионерки... Боже, с какой скоростью мы донесли её до медпункта...

И так далее и тому подобное...

К концу второй смены я поняла, что мне кранты. Для сохранения собственной пошатнувшийся психики пора спасаться активным бегством. Подала заявление об увольнении по семейным обстоятельствам, бормоча что-то про бабушку...

Единственный плюс — в процессе дрессировки пионеров у меня выработался голос стр-р-рашной командной силы: поди переори каждое утро пятьсот галдящих деток на построении лагеря во время утренней линейки.

На первой же прогулке со своими собиками в Москве я поняла всю прелесть нового голоса. Как заорала стоять! И встало всё вокруг. Люди, птицы в воздухе и даже машины на проспекте Вернадского...

Только мой гадкий таксячий кобель продолжал гнусно трусить через упомянутый проспект своим крысиным галопчиком... В лагерь мне его брать не разрешили, так что о волшебной силе моего голоса он не имел ни малейшего понятия, а на испуг его взять было невозможно...

Новый рабочий год начался на новом месте — веткабинет вместе с зоомагазинчиком переехал. Продавщица моя приходит на работу позже, но и уходит тоже позже. Поэтому получается, что утром я ее как бы подменяю в магазине, и ветклиенты обслуживаются на ходу. Исключая явный аврал, когда приходится закрывать магазинчик на время операции. Но этот экстрим и ужас случаются всегда без предупреждения.

Вот сегодняшняя порция ужаса пришла в лице разъярённой дамы с британским кошаком. Стою за прилавком, никого не трогаю, мирно ковыряюсь в кассе, уравниваю деньги.

Телефонный звонок. Поднимаю трубку:

— Добрый день, ветерина...

— Вы где?! — рявкнул мне в ухо разъяренный женский голос.

— Простите? На работе.

— Я приехала с котом, а тут все закрыто и адрес не написан!

— Ага. Простите, вы пришли по старому адресу. Мы уже три месяца как переехали. Идите в направлении центра, и через пять минут увидите нашу вывеску на угловом доме, на первом же перекрестке...

Через пять минут у меня в магазине образовалась ситуация — мечта каждого.

Сразу же после звонка в магазин вошла другая пани — просто «посмотреть» — и задумчиво перебирает товаром. Влетает та, первая, с котом в переноске, и заявляет с порога:

— Это что, магазин? А где пан доктор?

— Я тут доктор, — отвечаю. — А что у вас с котом? Что-то срочное?

— Мне надо чтобы вы его осмотрели!

Я заглядываю в переноску, где сидит нормальное британское мурло, и говорю:

— Хорошо. Будьте добры, пройдите вон туда, сядьте в кресло и немного подождите. Я закончу с дамой, что пришла первой, и сразу займусь вами.

— Нет, — растопыривается котовья пани в проходе. — Я тут подожду!

И с этими словами встает в самом узком месте, блокируя входы-выходы, и начинает жечь меня взором. Первая пани набирает какие-то мелочи для кошечки, песика, канареечки, тщательно выспрашивая, что про что и что почём. И тут входит третья с таксой на веревке (только когти постричь), прямо у входа врубаясь в пани с котом в переноске. Пани с котом стоит как скала в прибое, не пуская никого ни внутрь, ни наружу. Приходится их вручную, против воли кошачьей пани, растаскивать. Наконец, первая уходит. Веду вторую в ординаторскую, третья с таксой остается в закутке для ожидания. Слава богам, практически сразу появляется моя продавщица, так как дама с котом уже вся кипит.

Достаем кота. Кошак как кошак, толстый, спокойный. Что случилось? Оказывается, что-то со шкурой: «пятна на коже и отваливается шерсть». Пятна оказываются классическими заживающими царапинами на голове, ушах и кое-где по телу и груди; шерсть отваливается вместе со струпом там, где заживают ранки. С моей точки зрения, это классика для кошки, ходящей на улицу и периодически участвующий в кошачьих поединках.

— Пани, это царапины, причём хорошо заживающие. Видимо, подрался с другими кошками. Блох нет, кожа абсолютно чистая и здоровая, уши чистые. Вполне здоровый и симпатичный кот!

— У него не может быть царапин от драк! — негодует хозяйка. — Он не дерется! Он вообще кастрированный!

— Ну-у-у... Кастрированные тоже дерутся, он же у вас на улицу ходит?

— Никуда он не ходит, только во дворе гуляет. Пока мы на работе, к соседям иногда ходит. Но там тоже кастрированная кошка, так что драться ему не с кем! Это у него воспаление!

— Это НЕ воспаление, кожа здоровая, чистая и никакого покраснения или иных признаков воспаления нет...

— Нет, это воспаление, я хочу лечебный шампунь!

Я попыталась бороться, но дама ушла в глухую оборону и там окопалась. Поэтому соглашаюсь. Хочется пани кошку помыть — её кошка, в конце концов, ей и мыть:

— Хорошо, я дам вам шампунь против зуда и воспаления кожи.

— И еще вакцинируйте его!

— Именно сейчас его прививать нельзя, — злорадно отвечаю я. — Животное можно прививать, только когда у него нет никаких проблем!

— Так что мне потом еще приезжать?! Он плохо дорогу переносит, я еще раз никуда не поеду! Вот его ветпаспорт, смотрите, ему уже надо прививаться!

— Э-э-эм... — растерянно листаю ветпаспорт. — Тут бешенство отмечено в январе 2008 года. Следующая прививка должна была быть в январе 2009, сейчас у нас 2011, то есть он был привит последний раз три года назад! Да, вот еще есть тут просто наклейка от вакцины, но нет ни подписи, ни печати. То есть я не знаю, либо врач забыл подписаться, либо ошибочно приклеил, но последняя подписанная вакцинация у вас за 2008 год.

— Это доктор давал ему антибиотики!

— Это наклейка от «бешеной» вакцины, прочитайте сами.

— Ну и что? Вот же подпись выше! Так что доктор просто сделал две прививки!

— Две прививки от бешенства? — обалдеваю я. — Подпись с печатью выше — это за 2008 год, но все равно я не могу вашу кошку привить, так как для прививки животное должно быть абсолютно здорово.

— Завтра поеду к своему доктору!

Я (про себя): глубочайшее сочувствие пану доктору! Неудивительно, что врачик подписаться не успел, диалог тут и так сокращен раза в четыре.

В Москве я прожила своё детство от семи до восемнадцати лет на двенадцатом этаже кооперативного дома, построенного объединенными усилиями Института иностранных языков Мориса Тореза, Аэрофлота, Мосгоруправления Цирков и Синода Православной церкви. Сразу скажу, что мы были от Мориса Тореза. Наш шестнадцатиэтажный домик с пятью подъездами стоял недалеко от станции метро «Юго-Западная». Коллективчик жильцов был, как понимаете, оригинальный. Сейчас уже многие поменялись и переехали, но первые двенадцать-пятнадцать лет популяция была аборигенная и очень веселая... Жили у нас Запашные, а каскадер Ирбек Кантемиров одно время был даже председателем кооператива... На втором этаже в нашем подъезде жила семья акробатов, и по утрам глава семьи, часто в прозрачном пеньюаре своей жены и в её же домашних шлепанцах на двадцатисантиметровой шпильке, выгуливал семейного пуделя. Наверху по диагонали жили (когда не бывали на гастролях) отец и сын вольтижировщики. Отцу было уже лет восемьдесят, он сам почти не выступал. На их першероне скакал и крутил сальто его шестидесятилетний сын. Сынова жена — бывшая танцовщица кордебалета, и в свои песионные года имела фантастическую фигуру и осанку, носила платьица мини, безумные туфельки и вольно распущенные волосы длиной до попы. На неё часто, заметив со спины, летели «ухажеры». Которые после того, как заглянули ей в лицо (а она по цирковой привычке накладывала многослойный макияж безумной яркости, чтобы её видели и из самой дальней галёрки), падали в шоке на месте. Соседка жила с московской сторожевой своего свекра, но периодически ездила в места гастролей мужа и свекра — по далеким Устьдрючинскам и Крыжоплям — возила гастролёрам продукты. Сторожевая в это время сплавлялась кому-нибудь из нашего дома — пожить на пару дней.

Однажды, когда наша семья вся была на даче, дошла очередь и до моей мамы, уж не помню почему оставшейся в Москве. Маме всю жизнь нравились большие собаки, так что она с радостью согласилась взять монстру на пятницу и субботу. Монстра была, не в пример остальным сторожевикам, очень добродушная, но невоспитанная. Точнее, слушалась только того свекра, боялась его до судорог, и железно ходила на прогулках у его левой ноги.

Счастливая соседка привела суку и принесла ведерную кастрюлю каши на три дня. Вручила маме лонжу-поводок и удалилась.

Мама собачку погладила. Потом покормила. Потом ещё покормила, так как собачка по всем признакам не наелась. Потом ещё покормила. Потом кастрюля кончилась. Мама решила дать собачке хлебца. Собачка с благодарностью сожрала батон белого и половинку черного. Хлеба больше не было. Мама подумала, что не умирать же собачке с голоду и пошла в магазин. Дело было в пятницу вечером. На ночь мама пошла с собачкой гулять, и тут обнаружила, что собачка команд не слушается (ну не было у моей мамы в руке того рывка, как у заслуженного вольтижировщика, который эту суку одной левой за шкирку поднимал). А гуляет собачка так, что на страшной скорости, волоча вопящую маму на брюхе, обегает все местные помойки по сложной траектории. Слава богам, собачка была в принципе милая и не агрессивная.

Кое-как пришли домой, помылись, посушились феном, посмотрели ТВ, легли спать. Утром маму разбудил страшный смрад. Вся собакина еда на на дня плюс добавочный рацион, плюс пара нямок из помоек, благополучно прошла желудочно-кишечным трактом и оказалась слоновьими кучами художественно разложена по нашей четырёхкомнатной квартире. Праздник начался. Самое главное, что мама урок не усвоила, а выводы сделала совсем-совсем неправильные. Короче говоря, собачке варилась та её трехдневная кастрюля на завтрак, обед и ужин плюс пара кусочков перебить аппетит между основным меню, веселенькие прогулочки и еще более веселое пробуждение... В общем, в понедельник вечером мама была уже на грани сумасшествия, так как соседка обещала забрать суку ещё в воскресенье.

Пришел вторник. Мама пришла с работы, выгуляла собачку (читай: проехалась на пузе по помойкам), отдраила квартиру и фурией побежала к соседке, с твердым намерением выбить дверь и затолкать туда животное.

К маминому глубокому изумлению, соседка была дома и, как она сказала, «немножечко отдыхала от этой скотины»...

Мама не здоровалась с соседкой, наверное, полгода....

Ну что ж, начался очередной учебный год (третий для меня на вет. факультете, если быть точной), и вместе с ним – очередная практика. Если на практику в прошлом году мы ездили в коровник, о котором я писала в предыдущих постах, то этот год начался с практики в ветеринарной клинике. Ух, как я о ней мечтала, как я её ждала, как хотела быстрее надеть халат и начать резать-удалять-зашивать и прочие ветеринарные радости, вы себе не представляете. И первые два дня я была действительно счастлива, пока не узнала о том, что в клинике, которую я выбрала для практики, проводят операцию под названием "бархатные лапки". Операция эта заключается в удалении фаланг пальцев кота или кошки вместе с когтями. То есть, не просто подстричь кончики когтей, чтобы животное не царапалось, а полностью удалить ту часть пальца, из которой, собственно, и растёт коготь. Да, в результате этого ваш питомец, само собой, перестанет царапаться. Но он превратится просто в покалеченную игрушку, этакий предмет интерьера, и приобретет массу проблем.
Во-первых, это проблемы с психикой. Удалите у кота когти – и он станет абсолютно беззащитным. Если он вдруг потеряется, на улице, среди бездомных животных, не проживет и нескольких часов. Он не сможет отбиться от собаки. Он не сможет забраться на дерево. Не сможет дать отпор дворовым котам, и т.д. и т.п.
Во-вторых, кошке придется заново учиться ходить. Вот эти самые фаланги с когтями принимают участие в ходьбе, беге, прыжках. Удали их – и до конца жизни кошка будет осторожно ходить по дому, но ни бегать, ни прыгать уже не сможет.
В-третьих, она перестанет играть. Не сможет элементарно почесаться. Не сможет нормально умываться, будет неуверенной в себе, что пагубно воздействует на кошачью психику, и т.д.
Стоят ли ваши диваны, кресла, обои такой цены?
Нам принесли вот такую кошку ориентальской породы.

Несколько часов назад это была активная молодая кошечка, вина которой заключалась в том, что она драла дома диваны. Теперь диваны будут целы. А кошка проснулась после операции искалеченной.
Кстати, принесли нам её вот с такими лапками

То есть, хозяева в курсе о существовании специальных колпачков, но всё-таки предпочли сломать жизнь своему животному. На операцию я смотреть не смогла. Просто вышла, ответив на вопрос врача "тебе что, неинтересно?", что не собираюсь смотреть на то, как они калечат здоровое животное. И всю эйфорию от начала практики как рукой сняло.