Морские рассказы

Особое задание.
Шли мы как то с особым грузом.
Нет, давайте так:
БДК ( большой десантный корабль) способен десантировать не только бравую морскую пехоту и технику (бывало и ВДВ), но и успешно транспортировать ракеты и кастрюли.

Летом 99го наш корабль успешно отгрузил здоровенную партию ракет, кажется под Адлером.
Лежим на берегу (корабль), директива- ждать. Чтобы "порожняком не гонять", ну- это понятно. Топлива катастрофически (да!) не хватало и в море выходили считанные корабельные еденицы. При условии, конечно,наличия у них запчастей.

Желающих загрузиться на нашу "коробку" откровенно не нашлось, поэтому нас загрузили арбузами.

Несколько грузовиков мать их, арбузов!
Машины уехали и мы из "моряков-десантников" превратились в морских бахчеводов.
Задача: доставить первоочередно груз до Севастополя и закидать ими любые увиденные там корабли.

Так то арбузы нам нельзя. По уставу.
И пойманную рыбу нельзя. И сало нельзя.
Можно только то, что имеет сопроводительные документы с продскладов ВС РФ.
Но, когда никто не смотрит- то маленько можно...

Арбузы мы ели два- три дня. Дольками. Ложками. Горстями. Ртами. С хлебом. С "сечкой". Со сгущенкой. С семечками и без семечек. Даже арбузный сок делали.
Ссали. Потом- опять немного ели и опять ссали.
Делали арбузные каски и боксерские перчатки.
На-до-ело.
Экипаж в 60 человек даже пары тонн, наверное не съел.

Севастополь. Родная бухта.
Тянутся по причалу к нам колонны братьев- мореманов с мешками, снуют туда- сюда катера и все счастливые и благодарные. Радость то какая- моряку арбуза пожрать.
И мы, такие важные ходим, с заплывшими глазами, указываем, где брать, с какого твиндека начинать, одним словом- кормильцы.

Три дня к нам приходили, приезжали, приплывали, челом били, а потом- как отрезало. Больше никто не желал.
А у нас ещё половина первого ( носового) твиндека забито, ну не знаю, пару грузовиков может.
А кисленький запах начинает понемножку проникать в помещения.
И что с ними делать? Командир корабля волевым решением приказывает всему офицерскому и мичманскому составу незамедлительно решить сей вопрос.

Но вот незадача: данный состав, очарованный стальным взглядом командира и молниями в глазах старпома более грузовика освоить не смог.
Всеми руками отбиваясь от дальнейшей экспансии бахчевых некоторые даже намекали на грядущие серьезные семейные проблемы.

Личный состав доедать грузовик арбузов единодушно отказался, ссылаясь на отсутствие этого продукта в списке, входящем в морской паёк.

При рассмотрении утилизации ягод путем через "очко" ( вид WC) была выявлена логистическая цепочка данного продукта: сначала он поступает в специальную цистерну, после наполнения которой её выкачивают на специальный катер- сборщик- утилизатор с помощью толстых шлангов.
А так, как диаметр арбузов в основном превышает допустимые размеры шланга, то он может там застрять. А при повышении давления- вообще выстрелить и пробить днище нахер у самого катера.

Решение оставалось одно- утилизировать собственными силами.
В заведовании корабля находилось две 200л. бочки, предназначенные для сбора съестных отходов и большая тележка.

Место для глубокого посева морских арбузов было выбрано в 2 км. от причала на холме. Выкопана большая яма. Может даже лопатами.
Понимаете, да?
Бурлаки в тельняшках. Только...

Вывозом и маскировкой данной амброзии занимались в основном старослужащие. Потому что молодые практически не нарушали всевозможные корабельные инструкции, предписания и форму одежды. А за "стариками" числилось ой как много "долгов".
Годки- сильные и несгибаемые, сразу по две бочки решили возить, чтобы быстрее управиться.
И вот, под зов трубы всеобщей амнистии целый день пыхтели, постанывая от ароматов с улыбкой блаженных.
Среди них можно было рассмотреть и автора.

Голодные, но непобедимые.
Случился казус. На корабле закончилось продовольствие.
Полностью. Остались только соленые огурцы в банках в полсотни штук.
Запасы пресной воды тоже подходят к концу. Вода подаётся четыре раза в день на пять минут.
Легкая волна слегка качает в борт. Солнце светит. И бескрайние морские дали.
Стоим на всеобщем построении экипажа, "большой сбор", корча друг другу волевые лица...

Как так? А вот- так:

Автономность БДК нашего проекта- 45 суток. Вышли из базы нормально загруженные. Выполнили задачу. Потом ещё одну. Потом- началось: туда носорогов, там наловить бобров, в этом квадрате подежурить, сгонять на другой конец моря, посмотреть, как там туманная дымка над Турцией. Продефилировать у берегов Грузии...

"Куников" готовился, по моему к Югославии, "Ворона"- на ремонте, кто то- в доке, у кого- с машиной беда...
Да и было в бригаде десантных кораблей на ходу всего пять или шесть едениц.

Короче- через два месяца кок сказал, что загашников у него больше нет и будем подъедать, что осталось. Доели макароны ещё, наверное, советских запасов, последнюю говяжью тушу с печатью, если не ошибаюсь, 1967 года. Ну как- тушу. Больше похоже было на мумию, чистый белок, вкуснее только мамонты.

И осталась у нас, ребята, только "сечка", соль и сухари. Дробленая ячневая крупа нежно-серого цвета, если кто не знает, нежной, студенистой консистенции.
Завтрак. Обед. Ужин. Вечерний "чай"...
Съели мешок. Во втором мешке оказалось, что там уже поселилась своя цивилизация. Не будем описывать её тип, скажу сразу, что она была признана неразумной и была полностью уничтожена.
Нет, ну кто считал себя пацифистом- отодвигал, конечно, тарелку.
Но на следующий день- взгляды в основном менялись в сторону сохранения собственной цивилизации.

Со старыми сухарями, казалось бы, хорошо упакованными, произошла подобная аннексия, только там землю обетованную заняла противоборствующая раса- маленьких, многоногих и быстро бегающих, живущих в пещерках, которые когда то были заняты углекислым газом...

Стоим мы на построении.
Командир воодушевляет. Ну как воодушевляет. "Ёбаная блять", говорит командир.
И с этим трудно не согласиться, да.

Заходим в бухту Феодосии.
Ну, там- дела, тра та та.
Кэп пытается пробить нам продовольствие у украинских коллег. Там- ни в какую. Пусть, мол, ваше министерство обороны проплатит- мы всё доставим и леденцов в качестве бонуса насыплем.
Лизинг? Не знаем такого слова. Наличка- знаем. Идите нахер.

Офицеры поскребли по сусекам.
Наскребли на несколько лотков свежеиспеченного хлеба.
Хлеб привезли, ещё тёплый, братья- славяне нас даже пресной водой заправили.
Сразу ушли в море, на Новороссийск.

Вечером с чаем прекрасно поужинали булками, утром...
А утром, товарищи, наблюдаем на столах буханки, состоящие из наружной корочки, а вместо мякиша оттуда вываливается серая клейкая масса.
Я вот, никогда такой трансформации не видел, и могу считать, что мне повезло...

Эта часть закончилась хорошо.
В Новороссийске нас уже ждал катер с продовольствием. Видимо штабисты все таки определились со своими бумажками, разрешили получить здесь (за месяц до этого- нам отказали в довольствии).
В катере был супер-пупер паёк!
Было всё, абсолютно всё. Нормы выдачи приема пищи увеличены до неприличия, сгущенка, соки, печенье, вкуснейшая кабачковая икра, рыба и ещё много чего!

Внимательный читатель наверное подумает, ну вот и вышли из засады?! Заголовок неспроста такой.

Заголовок неспроста такой, дорогие мои пикабушники.
В засаду мы тогда только входили.
После Новороссийска корабль сразу взял курс на Севастополь.
Ходу оставалось пару суток, а там- родная база.

А Доктор ходит хмурый.
Матросик у него дрикает. А таблетки от жопы не помогают. А он дрикает.
Ну, дрикает и дрикает...
А потом- ещё один, и ещё... И ещё...

Короче- в базу заходит корабль с экипажем весёлых дристунов. 58 человек из 60.
Ошвартовались. Кэп запретил кому- либо сходить с корабля, а сам лично направился в штаб на доклад.

А через несколько дней дристала практически уже вся база, за исключением тех, кто все таки успел закрыть свои цитадели.
База как будто вымерла.

Два корабля даже вывели за боновые ворота под желтыми флагами.
Карантин по дизентерии.
А вахтенным, охраняющим вход на корабли даже выдали патроны к автоматам.
Автор в этой истории оказался счастливчиком. И таки, да- стоял со снаряженным магазином.

Вот, такая на этот раз история.
Может кто то из её участников и прочитает. )


Опасайтесь обморожений во время оттепелей, одевайтесь плотно. Расстегнуться- всегда можно.

Всем добра и душевного спокойствия!

Начало здесь:
Про флотские шутки, невинные розыгрыши и прочие неприятности

Пострижка.
Я, по корабельным меркам, молод и глуп, продолжаю изучать воинскую науку под внимательным присмотром своих старших товарищей.
Радиорубка.

Безумный отложил в сторону журнал и внимательно посмотрел на меня.
- Послушай, братан,- начал он диалог в своей исключительно ласковой манере. - Ну мы всё понимаем, что вы тут уже немножко оперчились, но со всей ответственностью заявляю тебе, что прическа твоя никак не соответствует твоему сроку службы и ставлю тебе задачу непременно в послеобеденное время постричься.

Я как бы и сам постричься не против:
- Ну так- не вопрос, цирюльника я найду, только вот ножниц ни у кого нет...

К слову сказать- всё колюще- режущее поотбирали ещё в Дзержинске вместе с водкой, лезвиями для бритья и даже "ногтегрызками".
В "Экипаже"- доотбирали всё остальное. Ножницы там, в роте были, стриглись, но я даже не представляю, где их доставали.

- А вот это очень серьезный вопрос, друг мой. Так вот слушай...

Из УКВ выпрыгнул Салей, из БПЧ вылез Тарас. Оба с искренним возмущением воззрились в мою сторону.
- Знаешь, что такое- ножницы на корабле? Это не просто какой- то инструмент. Это- символ! Вот эти два кольца, соединённые вместе, ещё со времён Петра Первого символизируют как это... Салей...
- Единство души моремана с морской пучиной, если вкратце,- быстро оттараторил Салей.
Тут же подтягивается Тарас:
- И поэтому ножницы на корабле находятся только...
- У старпома,- закончил Безумный.

Я, конечно, возмутился, но Безумный меня перебил:
- Ты опять не понимаешь значение символов на флоте. Молодой ещё. Тебе ещё пару штормяг пройти и попытаться себе при этом на яйца не насрать, а уж потом какие то свои суждения иметь будешь.
В общем так. Старпом ( старший помощник командира корабля) сейчас у себя в каюте.
Отдыхает после обеда. Стучишься, с добра заходишь. Рассказываешь ему свою ситуацию, он выдает тебе ножницы.
Там может в журнале надо ещё будет расписаться.
После пострижки- чистишь ножницы, при необходимости точишь и возвращаешь ему.
Да, предоставляет это некоторые неудобства, но что поделать- традиция!
И указующий перст товарища взмыл вверх...

Что ж, настало время изучать традиции. Друзья с некоторой неохотой согласились мне показать каюту старпома.
И вот я в каюте. Сидит здоровенный офицер, с абсолютно лысой головой то ли борца, то ли боксера, держит в кулачище карандаш.
- Что ты хотел,- зарычал он.- Что у тебя могло такое. Случиться. Что. Ты посмел побеспокоить. Старшего. Помощника. Командира корабля!

Последние слова были произнесены мне уже прямо в макушку. С изрядной долей слюны и ветра.
Я резко развернулся и рванул в сторону выхода. Резкий гул в голове напомнил, что я в порыве страсти забыл открыть дверь в коридор...
Впереди слышался шум убегающих трёх пар ног и хихиканье, позади затихало рычание старпома.

Вечером на построении попался ему на глаза. Он отвёл меня в сторону и уже спокойным, даже дружелюбным голосом начал выпытывать, все ли у меня в порядке, случилось ли что, зачем обращался...

Я мнусь.- Да так...
- Ну что- так? Обижают? Письмо из дома?
- Да хотел попросить у Вас ножницы, товарищ капитан- лейтенант.
-... Нахуя?
- Ну, как это? - уже непринужденно и терпеливо объясняю я.-Постричься. У Вас же есть ножницы!
( господа. он вообще похоже с рождения был лысый!)

Со шлюпочной палубы меня сдуло взрывной волной. Я очнулся на баке, в 100 метрах от того места.
Смеркалось. Чайки обеспокоенно кричали, кружась в предзакатной дымке над бухтой.
Где то далеко в синиве затихал крик смертельно раненного зверя...

А ножницы мне в радиорубке и выдали. Они всегда там лежали. В сейфе.

Байка про якорь.
Плох тот моряк, который не ссал под киль своего корабля!
Когда мы были в плавдоке ( рядом, кстати, с "Борой")- мне рассказали там эту байку.
Кто то может сказать, что это страшный баян. Но из 100 человек, кому её рассказывал- не знал никто.
Поэтому соотношение 100:1 позволяет её выложить и здесь.

Старики решили заковырять молодого. Якорь был спущен на стапель- палубу плавдока, то есть на полу.
Ну и дают ему указание отпилить у якоря лапы ножовкой по металлу, дабы срочно их увезти на завод на заточку.
Морские якоря видели, какие здоровенные? Их на заводе только и затачивают, не напильником же.

Сроки поставлены жёсткие, наказание- ещё жёстче. Парень подошёл к гражданским специалистам, у них автоген оказался...

На построении кэп подпрыгивает, слюной брызжет, орет, какая сука у якоря лапы спилила?!

Ну а то, что взамен подвесили деревянный якорь, покрашенный черной краской- на Пикабу только впервые увидел. )

Всем добра!

Привет всем!
Хотелось бы уделить отдельное внимание теме, собственно описанной в заголовке поста.
По всей видимости придется разделить на две части.

Личная гигиена.
Когда нас, молодых, лысых и лопоухих Доктор повел на инструктаж...
Ну как Доктор. Сверхсрочник Фельдшер. Нет, даже скорее Лекарь начального уровня с двумя компонентами повышения ХР- зелёнкой и таблетками от всего остального, включая жопу.
Будем называть всё таки- Доктор, так солиднее, по- флотски. Прям вылитый Ливси, только худой и грустный.

- Так, молодежь безмозглая, головастики мои лопоухие...
Воду из моря без разрешения не пить, за борт- не ссать.
Форму одежды стирать, гладить утюгом. Утюгом. Даже носки.
При попадании за борт- дыхание задерживать, во время артиллерийских стрельб головы из иллюминаторов не высовывать!
Чтобы не пришлось ваш котелок потом сачком вылавливать.
Следить за выполнением всего вышесказанного будут два моих лучших друга...

И показал свои изящные руки. Почти как у Пореченкова изящные и убедительные.
-Да, вот ещё. Из БЧ-4 есть кто?
- Я! - гаркнуло трио Толстого, Сладкого и меня.

Доктор внимательно на нас посмотрел.
- Вот что. Для вас- ИНДИВИДУАЛЬНО. Бумагой от "ФАКа-П" жопу не вытирать!

Спустя чуть больше года...
Мой напарник по радиосвязи Су́харь нервно заёрзал. Почесал себе ляжку, потом грудь. Начал судорожно перебирать документы.
Неслышно передвинулся ко мне и попытался утянуть журнал радиосообщений.
- Иди нафиг! - возмутился я,- подруга не пишет что ли больше?!
- Нет у меня больше подруги,- простонал Сухарь и осмотрев помещение радиорубки узрел "ФАК-П".
Откинув верхнюю крышку секретного факсимильного аппарата 70х годов выпуска- судорожно намотал на локоть нежной влажноватой бумаги от рулона и умчался туда, где лучше быть одному...

Вернулся. Сел. Довольный, рожа красная такая. Нормальная, говорит, бумага, чего раньше не знал... Мягкая и вытирает хорошо.

А ещё я от себя добавлю, что она ещё охуеть как немного кисленькая! Ну как немного, она пропитана каким то электролитом, чтобы слабые электрические сигналы могли оставлять за собой пиксельных след на поверхности. Учите матчасть, товарищ Сухарь!

Через пару минут улыбка у него с лица сползла.
Вы когда нибудь видели, как здоровенный уральский парень резко начинает кричать "Ауф-ауф-ауф" голосом миниатюрной собачки, у которой разрывает задницу?
Это нереально страшно. Таких в атаку надо посылать.

Сухарь убежал. А вечером недоуменные люди из экипажа рассказывали, что видели в душе странного человека, одетого сверху в "робу", но с ярко-красной жопой, издающего гортанные звуки под струёй ледяной воды.

РХБЗ¹
У Доктора был друг -Химик. Они были очень похожи.
Начну с самого начала. В период своей службы я заметил странную закономерность.
Каждые полгода корабль проходил химические учения РХБЗ. В конце учений экипаж в индивидуальных противогазах отдельными группами "окуривался" в специальном помещении в трубе корабля. Не в трюме, а в- трубе.
Так вот, по результатам "окурки" как правило половина старослужащих плакали, пердели и чихали полдня.
Потом пришло понимание, почему.

Я перешёл на второй год службы.
За день до начала химических учений Доктор среди"стариков“, покуривая сигаретку случайно обмолвляется, что, мол, Химик долбоёб, проебал реактивы, новые заказать не успел и обязательная "окурка" экипажа срывается.
За отсутствие дыма из помещения Химик получит хороший втык, а тряпки жечь- не вариант.
Во- первых это смешно. А во-вторых вся база узнает, что мы тут смеемся и тряпки жжем... Срамота.

Но он, Доктор, лучший друг, знает как сделать нужную смесь.
Ну и там в плане "надо всего лишь взять соду..."
А результат- экологически чистый клубящийся пар, абсолютно безвредный для человека.

Ну, казалось бы сказал и сказал. Мало ли что доктора бормочут.
Тут, знаете, надо понимать психологию старослужащего.
Там где можно немножко нарушить- обязательно надо нарушить.
А раз "окуриваться" будем экологическим паром- нахрена полдня в противогазе потеть?

Мембрану- долой! Точнее- в карман. Теперь можно преданно смотреть командиру в глаза и дышать не только через банку с углем и едва отросшие жабры.

И вот, сидим мы в этом помещении.
Химик колдует со своими пробирками, Доктор, довольно потирая ручки стоит снаружи.
Пошли клубы пара...
Через несколько секунд товарищ напротив меня начинает сначала дико вращать глазами под стеклами, потом подмигивать мне ими то вместе, то поочередно, при этом интенсивно чесать нос, причем не свой нос, а нос противогаза.
И с хрипом: "Ыии- уааа ( Химик- сука. перевод авт.) откручивает крышку на противогазе, другой рукой вслепую пытаясь вставить мембрану из кармана.
Мембрана не вставляется, через дырку уже отчётливо слышно: "Бляяяять..." и товарищ судорожно валивается наружу под белы рученьки довольного Доктора.
Первый пошел...
То- то эти два бобра накануне таинственно, шепотом какую то рыбалку обсуждали...

Кнехт.
Была у нас байка, как один бравый моряк вернулся из отпуска на корабль. А у него замечание в отпускном билете: "Находился... с нарушением формы одежды... отсутствовал синий кнехт..."²
Говорят- его командир лично вызвал к себе и опросив, довольный, дал матросу пять суток ближе к дембелю "За отличную боевую и политическую подготовку".

Теперь моя история.
Сижу в радиорубке. Ночь. Учу матчасть, инструкции, морзянку.
Со мной три старших товарища. Приволокли 3х литровый чайник чая, поставили на бак³ и задумчиво на него смотрят.
-Вкусняшек бы к чаю...- грустно произнес первый.
- Да. Несолидно как то выходит,- согласился второй.
- А кок там кнехты жарит...- протянул третий.

И тут три пары глаз уставились на меня.
Почувствовав усиленное внимание к своей персоне я отложил "Книжку Боевой Номер"⁴, которую изучал и, в свою очередь, уставился на них с невинным видом.
- Послушай, милый ребенок,- с загадочным лицом ласково обратился ко мне Безумный, он же- Мясник⁵ , он же по совместительству командир моего отделения жутко знакомым голосом.- Братва жутко хочет жаренных кнехтов. И я, как старший по призыву поручаю тебе очень важную боевую задачу. Надо всего лишь...
- Спиздить?- проявил я знания воинской психологии и основу выполнения боевых задач.
На основе рассказов отслуживших старших друзей ещё на гражданке я почему то думал, что пища в армии добывается прямо из котла из засады и исключительно вилами. Только где достать вилы на корабле я понятия не имел.
Наверное их тоже надо спиздить...

- Спиздить- потом,- отмахнулся Безумный.
- Он бегает быстро,- уточнил Салей, мой годок из УКВ.
- Идешь на камбуз. Знаешь, где камбуз?
- Да.
- Не понял этого слова...
- Ясен хуй, товарищ старшина второй статьи!
- Ну вот. Идешь на камбуз, подходишь к коку. И говоришь так, мол и так, пацаны из КПС⁶ просят к чаю кнехтов жаренных. Только- нормально прожаренных, в прошлый раз херовые получились...

Я полетел выполнять боевую задачу.
Кнехт. Это слово у меня, ещё слепого морского щенка крепко ассоциировалось с хлебом. И с кнедликами. И ещё, почему то- с рыцарями. Но звучало вкусно и аристократично.

Подойдя к броняхе⁷ камбуза я остановился, осмотрелся, прислушался. Приоткрыл щель и тут же через неё был полностью втянут за носопырку вовнутрь помещения.
- Чего хотел?- прищурившись поинтересовался кок. В руке у него была большая чумичка. Это такой оловянный черпак в человеческий рост, которым он гонял духов и прочую нечисть на своих спиритических сеансах.
Очень вкусно пахло свежеиспечённым хлебом.
- Да это, Марк, короче там пацаны... кнехты... прожарить...

Кок озабоченно вздохнул: "Пойдем со мной."
Мы вышли на ют. Это кормовая часть корабля. Пустынная пристань мягко освещалась фонарями.
- Вот смотри,- терпеливо объясняет мне кок,- Видишь, от корабля идут швартовые концы?
Я согласно кивнул ушами.
- Они идут к причалу. И привязываются к таким здоровенным чугунным грибкам...
-Ага.
-Так вот, это- кнехты. Возьмёшь у боцмана ножовку по металлу, напилишь ломтями, а я уж, так и быть- пожарю.

На обратном пути кок проворчал:
- А этим скажи. Если им надо булок, пусть сами подходят и спрашивают.
Это- тебе.
Сунул мне в руки ароматную, хрустящую, ещё горячую булку и скрылся в своем царстве.
Булку я схомячил по пути обратно.

Зайдя в КПС обнаружил довольные рожи.
- Ну как?- весело спросили меня.
А я им был благодарен. За науку и за вкуснейшую булку, которых не видел уже как месяца четыре.
- Чуть не отпиздил,- ответил я,почесывая свой нос,- еле убежал.
Мои товарищи похохотали, держась за животики, допили пустой чай и, оставив одного дежурного на УКВ отправились спать.

Больше всего бесились старшины команд- мичмана. Неистово матерились.
Всю мою службу к ним постоянно, ежедневно засылали молодых. За ведром пара, компрессии, менструации, клиторных масел, напильников для заточки якоря, ножовкой по металлу...
За гильзами от "Грозы", за клеем для цепей, за антирадарной полиролью...

Но самым страшным в ярости был Боцман. Он бегал быстро и на бегу умудрялся давать пинка вслед сразу обеими ногами. Прыгучий, как ниндзя.

А меня как то послали за ножницами.
Обязательно напишу во второй части.
Продолжение следует...

Примечания:
РХБЗ¹- радиационно- химически- бактериологическая защита.

кнехт²- в этой байке командир патруля, какой то прошаренный майор обратил внимание, что у моряка отсутствует гюйс. Ну это такой платок на плечах синий, с белыми полосками. И тыкает, у тебя, мол этого нету... Чего? Ну- этого... Кнехта что ли? Ну да, кехта, или как там он пишется?...

Бак³- стол. Бак- носовая часть корабля, судна.

Книжка боевой N⁴-личный секретный блокнот, передающийся по наследству. Каждый военнослужащий ВМФ обязан его носить при себе в кармане.
В нем, на 64 страничках ( если автор хорошо помнит) индивидуально расписаны все действия моряка в различных ситуациях- начиная от места малой приборки и заканчивая, какое место держать в строю при атаке на зебрах и в какую сторону плыть от ядерного взрыва.

Мясник⁵ он же- Безумный- автор сам изначально ужаснулся, услышав такие позывные своего будущего командира отделения. По сроку службы- старше на полгода.
Характер дружелюбный.
Всё очень просто: Безумный- связано с фамилией, Мясник- с наследственной гражданской профессией.

КПС⁶- командный пост связи. В просторечии- радиорубка.

Броняха⁷- любая дверь на корабле. Хоть бронированная, хоть бумажная, хоть нарисованная на холсте.

Р.S. Пробую повествовать немного в другом, на мой взгляд более удобном формате. Рецензии принимаются.

За последние два поста количество подписчиков увеличилось в 4 раза и составляет уже без малого 60 человек.
Как говорит один известный пикабушник- динамика положительная, это не может не радовать. Хорошая новость.

Не забывайте о своем здоровье!
На скользкой улице- вынимайте руки из карманов.

Всем добра!

Когда нас привезли на корабль после учебного "Экипажа", то сразу начался разбор кто кого и куда заберет в зависимости от гражданской специальности.
Вы спросите: "А, что в учебке не научили?"
Научили. Пить суп из тарелок залпом и лихо маршировать в противогазах, горланя строевую песню, преданно смотря в глаза командира части на трибуне.
Нас- небольшое стадо в десять голов, а вокруг нас вальяжно ходят настоящие морские волки ( корабль только из Болгарии пришел), причем матросы и старшины к мичманам и офицерам обращаются просто нежным словом "тааищ"

Стоит Белый. Его спрашивают- кем работал.
- Электрогазосварщиком.
- Будешь электриком...
- Нет, вы неправильно поняли...
- Мы всё правильно поняли.

Кто был трактористом или вообще имел отношение к технике- пожалуйста в моторный отсек или к боцману.
Артиллеристов набирали по правилу "эй ты". И всё в этом духе.

У меня за плечами железнодорожное образование, опыт таскания шпал и работы с ломом. Да. И деффектоскопия рельсов. И строительство мостов.
А еще у меня батя служил на Северном флоте. И он говорил, что БЧ- 4 ( боевая часть связи) живёт в каютах, а не в общем кубрике.
Непосредственно умолчав о рельсах, я заявил, что в детстве изучал морзянку, о чем совершенно не соврал.
Командир БЧ-4 сказал: "О! Проверь его!" и послал меня вслед за суровым старослужащим в КПС (командный пост связи).
Там на клавиатуре ДКМ он щёлкал буквами, она пиликала и я по слуху должен был их определить. Считать точки и тире, преобразовывать их в буквы оказалось очень сложной задачей, тем более, что мой опыт обучения в детстве составлял всего дня три.
Повернувшись к аппаратуре и обнаружив, что "годок" уже нервно сопит, я ткнул в единственный знак, который стопроцентно знал в азбуке Морзе- цифру "два".
- Я-на-горкуу-шлаа! Заорал я. "Годок" вздрогнул.

По приходу обратно на шлюпочную палубу, где нас распределяли, обнаружился только скучающий мичман из БЧ-4 и две щекастые морды неотобранных Сладкого и Толстого.
Больше никого уже не было.

-Ну как? - поинтересовался мичман про меня у "деда".
- Да никак,- подытожил грустно "дед".

Старший мичман, старшина команды ЗАС вздыхал. Он не успел к основному "разбору". Остались только эти две широкие хари, которых другие просто старались не замечать. Что-то в их глазах было такое... Пугающе- жизнерадостное.

-Откуда ты,- ткнул пальцем в Толстого.
- С Нижнего,- ответил тот с нейтральной интонацией.
-Тагила? -с надеждой спросил мичман...
-Нее. Новгорода!- веско уточнил Толстый.

Мичман задумчиво пошевелил усами...
-А ты?- бросил он Сладкому.
-С Нижнего.- ощерился в улыбке Сладкий.
секундная пауза.
-Так. А...- и посмотрев на меня, видимо всё понял, оборвавшись на полуслове.
Блять!- подвёл итог мичман нашему собеседованию. Потом что- то невнятно пробурчал, что лучше бы молдаван прислали...

Так я стал радистом, Толстый- сигнальщиком, а Сладкий- оператором связи УКВ ЗАС.
И да, мы жили в каютах.

Три дня мы катались как сыр в масле. Заместитель командира корабля по воспитательной работе (проще- замполит) кудахтал над нами, пытаясь ненавязчиво вербануть и внедрить в свою агентурную сеть. Ну, что ж. Работа у него такая.

На четвертый день всех вновь прибывших начали привлекать к общественно- полезным работам.
Кого- на камбузе, кого- столовую.
Меня поставили рассыльным. Первая вахта в корабельной иерархии.

Это такой пейджер- джан, который всегда находится возле рубки дежурного по кораблю и выполняет несложные поручения- донесения.
Найти того то, сказать тому то, передать то то.
Для старослужащих- это вообще максимально удобная опция курьера, кои массово появятся только лет через двадцать...

Хорошо это способствует изучению устройства корабля и корабельных помещений и знакомству со всем экипажем. Это пятиэтажный дом, помещений в нем как трико у Леонтьева и все зашифрованы аббревиатурами. А всевозможных "нычек" и "шхер" - не поддается подсчёту.
По умолчанию давалось три месяца на подготовку к сдаче экзамена на самостоятельное управление и вахту по, если не ошибаюсь, 17 пунктам.
Кто не сдал- всегда рады камбуз, столовая, место рассыльного. Хоть- до конца службы.

Протираю я после отбоя палубу в одном из коридоров. Точнее сказать- пинаю влажную ветошь из угла в угол, палуба и так блестит.
Но все равно- положено, поэтому остается выделывать финты с мокрой тряпкой и ждать, когда дежурный по кораблю отправит спать.

В конце коридора послышались шаги очень уставшего человека. Или, моряка, вернувшегося после недельного шторма.
Выплывает, секундочку наберу воздуха- главный корабельный старшина Плужный (изм.), командир отделения "Р" службы радиометристов, боевой части "раз".
Каково,а?

Вот в армии. Есть солдат, есть сержант. Самый главный сержант- старшина. Выше уже- прапорщик.

Моряки придумали интереснее. После матроса- старшего матроса сразу идут старшины. Второй и первой статьи. Выше кто?
Правильно! Главный старшина. Но главнее главного старшины всё таки должен же ещё кто то быть.
И этот кто то- главный корабельный старшина. И их на одном корабле может быть несколько.

Не ломайте голову, это придумано давно, чтобы запутать врага. Или сухопутный воинский патруль, неважно.

Ну так вот. Выплывает Плужный. Фуражка лихо заломлена назад, торчит чуб, торчат гусарские усики, в глазах- доблесть наших предков, на груди крест- накрест примотана связка сосисок на манер революционного матроса с пулеметными лентами.
Это я на полном серьёзе, не вру.
Подойдя ко мне с максимальной "вразвалочку", думается, если бы перегородки коридора позволяли- он бы и на поперечном шпагате передвигался бы- показал на меня пальцем:
- Молодой...
я согласно кивнул
-Молодой... Выпей со мной,- закончил стих Плужный.
-Да не могу я... По сроку службы и вообще... не хочу.
-А сосиску хочешь?
Через пару минут я уже трескал сосиски в каюте у Плужного, после пары тостов закурили и заболтали о жизни с Саней.

Выгнал меня дежурный по кораблю. Отправил спать, пока "старики" не видели.
А Плужный был у него помощником- дублером в тот момент...Мда.

Спустя полгода. Наша "коробка" заходила в Севастополь.
Пока давалось "добро" от базы, то да сё, командир приказал спустить катер со швартовной командой, которая ждала бы нас на причале и принимала бы швартовы с корабля.

Катер спустили, в качестве связиста отправили самого молодого Братуху с карманной рацией. Пусть прогуляется.

Подходим к причалу- катера нет, никто нас не ждёт. Вызвали с соседнего корабля ребят, помогли ошвартоваться, ладно.
Где катер? На связь не выходит.
Ловлю этих бобров в эфире попусту.
Объявился он шесть часов спустя.
С соседнего корабля передали, смотрите, мол, ваш катер подошёл.

Я никуда докладывать не стал, вышел наружу.
Стоит наш катер. С катера вчетвером кого то выносят. Блять!
Бегом вниз. Команда катера тащит нашего молодого мокрого Братуху, который мог говорить только "Буэ!" и "Хуй вам!"
Дежурный шипит: "Бегом его с глаз долой!"
Следом широким шагом вразвалочку идёт Плужный. И заботливо говорит ребятам, чтобы несли аккуратнее, не уронили, и вообще у Братухи температура.

Они на катере остановились у какого то мыска. Ждали, когда пойдет наш корабль, чтобы на причале просто так не торчать, на виду у штаба.

А Братуха решил прогуляться по катеру, залез на нос и свечкой бултыхнулся в воду.
И несмотря на спасжилет начал стремительно намокать и молча, геройски уходить под воду.

Подтянули его вроде багром, задев по макушке, я даже догадываюсь- кто, отжали шинель...
А в это время мы на корабле мимо прошли в бухту, никто и не заметил.
Погода осенняя, рядом Плужный, знает куда сходить и как лечить...

Отношения в экипаже на флоте всегда отличались своеобразной культурой.

-Товарищ матрос, Вы охуели?!
отчитывает старшина команды трюмных Синяка за плохо выполненное указание.
-Так точно!,- лихо отвечает тот.
-Чтоооо?!
- Никак нет!
.....( набирает воздуха)
-Нет, товарищ матрос! Вы- охуели, блять! С Вами, блять, лучше в одном трюме не находиться...

-Плохо выполнено, матрос bobr22, всё переделать, через два часа приду, проверю.
-Но, тааищ...
- Отставить.
...через два часа полностью положенного болта на всё...
- Ну вот! Совсем другое дело. Можете же!

Командир корабля отчитывает штурмана- офицера под Новороссийском:
- Если Вы, блять, не можете держать в голове простые приказы, то носите с собой записную книжку и , блять, записывайте! Я же записываю...

С ними же: болтает нас шторм, ночь, ГКП ( главный командный пункт). Мне не дают наши координаты для обязательной ежечасовой передачи в центральный узел управления.
- Потерялись?! Штурман, откуда Вы знаете это слово? Кто Вам его сказал?
Вот сейчас сядете в катер и пойдете искать маяки, блять!
О прибытии- доложить!

Всем добра! Любите и оберегайте близких.

Весна- лето 2000 года.
Наш корабль базируется в базе Севастополь.
Всё по штатному расписанию, выход в море не планируется, все офицеры, включая командира- на выходные на берегу.
По ТВ объявили, что приехал "король эстрады" с какой то юной рыжей бестией. Сигнальщики заявляли, что видели их в бинокуляр на проходящем мимо катере и у рыжей под мини- юбкой не было обнаружено трусов.
Но это- они всегда так врали, чтоб им завидовали...

Стою я на вахте КВП.
Командир вахтенного поста.
Это такой человек, сам себе командир, который входящих на борт и уходящих с борта учитывает, чужих не пускает, от врагов и диверсантов охраняет.
В качестве охраны от врагов обычно выдавался штык- нож.
Иногда- автомат. Иногда- с патронами.
Автомат в жаркое время, скажу я вам, очень непредпочтителен. Потому как он в очередной раз хорошо начищен и обильно смазан.
А при переходе на летнюю форму одежды, которая обязана быть белоснежной по уставу- крайне задротно. На груди он должен висеть. И без всяких подкладок- тряпочек. В штабе- виднее, как лучше...

Ну так вот. Стою я на КВП со штык- ножом, радуюсь солнышку и воскресной тишине, ловлю бобров.
Кстати, хорошо, что не в субботу.
В субботу весь экипаж в одних трусах лазает. Корабль моет. Полностью. С мылом.

На пустынном горизонте причала возникает группа людей. Блять!
Враги по воскресеньям нападать не имеют права. Комиссий- тоже быть не может, у них по планам- воскресная интоксикация. Неизвестность.
А неизвестность- первопричина боевой тревоги.

Группа приближается. Видно, что это гражданские, с видеокамерами такими большими, человек 6-8.

От греха подальше я ушел с кормовой аппарели вовнутрь 4го твиндека, поближе к телефону и клавише оповещения...

И появляется, блять, Бедросович!
Собственной двухметровой худющей персоной!
Нет бы пройти дальше- нет, ему надо было остановиться именно напротив нашего корабля. И глазеть.
Мой наметанный глаз сразу отметил неплохой макияж и отличную подводку под глазами.
Рука судорожно сжала рукоять ножа...

Вспоминать инструкцию не было смысла. Вся инструкция была пропечатана изнутри черепной коробки и никакого семейства Киркоровых там прописано не было.

Боевая тревога? Не тот случай. Пока он не ступил на сходню.
В случае оповещения боевой тревоги в течение пары минут снаряжается отряд ППДО ( раньше назывался ПДСС), который выбегает на берег и начинает зверски драться за свой корабль и всех захватывать в плен.

А вокруг него вьются, щёлкают фотоаппаратами, снимают видеокамерами, включая меня и наш секретный пустынный отсек для бронетехники.

Сделав максимально каменное лицо незаметно подал один короткий звонок клавишей- вызов дежурного по кораблю.
Правой рукой, сохраняя выражение лица терминатора показываю жест "Остановись" и, дублируя, качаю головой вправо- лево.

В голове только мысль:
"Вот, блять, попал. А если это чудо ломанется сейчас сюда? Перед дяденькой все двери открывают, он к другому не привык...
Орден мне точно не дадут. А вот пиздюлей- точно дадут. Ещё и домой досрочно отправят, как дурака..."

Выбегает боцман с повязкой дежурного по кораблю. Старший мичман.
Увидел весь этот шалман, как то неестественно выгнулся и тонким скрипучим голосом произнес: "Милости прошу на борт!"

Как это меня взбеленило!
Ну, думаю- только вступи на борт!
Дам боевую тревогу, артисту дёргаю ногу вниз и мордой в пол. Несанкционированное проникновение! А боцману- просто походу плохо стало, температура у него, наверное, вот херню и несёт!
И рожа у меня при этой мысли соответствующе- яростной наверное стала.

Но Филипп Бедросович посмотрел ещё раз на меня, как дедушка Ленин, резко развернулся на 90* вправо и устремился вместе со своей свитой дальше, в сторону штаба...
Что с ними было дальше- не знаю.

Командиру корабля по прибытии в понедельник об этом доклада не было.
Потому как это не военный доклад получается, а какая то поэма Чайковского.

Мог бы ещё дополнить, что у Стоцкой действительно не было трусов, мне снизу это было бы прекрасно видно, но было тогда не до Стоцкой, с её трусами, если честно, страна была в опасности.

Не самое удачное фото из интернета, но- что смог найти.)
Форму одежды, видимо, поменяли.
Может где то в архивах и лежат эти видеозаписи. Было бы интересно на себя со стороны посмотреть в тот момент.)
И вот, интересно. Что бы было, если бы я на самом деле его в плен захватил?

Кстати, действительно, самая страшная психологическая атака- это моряки в тельняшках, скачущие верхом на зебрах.

Всем- добра.

На кораблях всегда была уйма тараканов. Тепло, много еды и воды, есть где зашкериться – что ещё этим насекомым нужно? Тараканов было настолько много, что, когда заходишь в каюту и включаешь свет, слышен громкий шорох от разбегающихся тараканьих лап. Моряки с тараканами не особо враждовали и относились к ним, скорее, как к домашним животным. Вреда-то от них никакого, это ж не комары и не мухи.

Однажды замполит малого противолодочного корабля Северного флота отбыл в заслуженный отпуск и непредусмотрительно оставил на столе баллончик с красной нитрокраской. После ужина его сосед по каюте, штурман, лежал на койке и смотрел в пространство. По переборкам, подволоку, столу и всем остальным поверхностям, как обычно, шлялись тараканы. Штурман долго смотрел на тараканов, на забытый баллончик с краской и тут ему пришла в голову идея, как скрасить серую флотскую жизнь.

Из пустой коробки была изготовлена ловушка, несколько десятков тараканов были словлены, покрашены в красный цвет и выпущены на волю. Ещё пару заходов – и практически все тараканы в каюте приобрели нетипичную для них ярко-красную масть.

Закончив дело, штурман привел в каюту своего кореша – минера. Огненный окрас разбегающихся насекомых привёл в восторг сурового минера, и он с криком –«У меня они будут синими!» умчался в свою каюту.

Следующие пару недель жизнь на корабле напоминала день открытых дверей в дурдоме. В каждом жилом помещении, на каждом боевом посту стояли тараканьи ловушки, тараканы отлавливались и окрашивались в геральдические цвета своего сюзерена. Моноцвета быстро закончились. Но тут кто-то из таракановладельцев вспомнил, что болеет за «Спартак» и его отряд приобрел красно-белые цвета любимой команды. После этого сразу же появились «зенитовцы», «локомотивцы» и т.д. Возникли и другие, неспортивные сообщества. Например, тараканы, покрашенные под пчел, с черно-желтыми полосками. Тараканы-крестоносцы, и так далее.

Армии росли, накал страстей увеличивался. Инициативная группа разработала правила взаимодействия между боссами тараканьих группировок. Было строго запрещено перекрашивать чужих тараканов. Но их можно было или уничтожать, или брать в плен (но только на своей территории!). Пленение особо поощрялось. По количеству плененных бойцов хозяину каюты давались очки, от которых поднимался его рейтинг. На корабельном стенде был вывешена таблица соревнования. Инициативная группа ежедневно считала количество пленных и награждала передовиков сгущенкой.

На тараканов началась настоящая охота – и на чужих, и на бесхозных. В каютах возникли концлагеря для пленных. Если требовались деньги, группу тараканов (пленных или даже своих) можно было выгодно продать желающему. Это был уже перебор. Тараканья эпидемия не обошла стороной даже командира корабля.

Неизвестно, сколько ещё бы продолжалась эта безумная вакханалия, но однажды на корабль зашел командир бригады. Попивая чаёк в кают-компании, он увидел напоминающую веселый детский мультик группу разномастных тараканов. У капраза случился шок. Вестовой кают-компании был строго допрошен, экипаж построен по большому сбору и комбриг произнес эмоциональную речь, полную красочных эпитетов и метафор, смысл которой сводился к следующему: «Родина вам доверила защищать себя, а вы тут всякой херней маетсь!». Кораблю был объявлен орпериод на неделю, в течение которого была подтянута дисциплина, вылизаны до блеска все помещения и истреблены все тараканы. Благо, это было уже достаточно несложно сделать, по причине их хорошей заметности на фоне тусклых корабельных переборок, а также выросшего охотничьего опыта всех членов экипажа.

Автор DrZolberg

Библиотечка «Красной звезды» № 1 (517) - Морские истории.

В лейтенантские годы служил я на крейсере. Многим был примечателен этот корабль. Особенно опытными ветеранами-мичманами. Служили они на крейсере долго, преданно и знали его, конечно, от киля до клотика, от гюйс-штока до флагштока. Мудрый был народ. Что уж говорить о матросах, даже нам, лейтенантам, всякий деловой контакт с мичманами, всякий разговор был полезен. Даже на отвлеченные темы.

Как-то коротали мы однажды ночь на вахте с Михалычем. Так почтительно именовали лейтенанты одного из самых уважаемых мичманов. Связист принес радиограмму. Обнаружив в тексте незначительные опечатки, я решил выправить их.

— Погодите, товарищ лейтенант, — остановил Михалыч. — Рискуете смысл исказить.

Согласился я, что поправки мои необязательны. А мичман рассказал мне в связи с этим такой случай.

Произошло это перед самой войной. Крейсер, на котором служил Михалыч, стоял тогда на рейде недалеко от Кронштадта. Михалыч, тогда еще молодой матрос, заступил рассыльным на ходовой мостик. А вахтенным начальником стоял молодой лейтенант, только накануне сдавший зачеты на допуск к самостоятельному несению вахты. По этому случаю мнил он себя по меньшей мере будущим Макаровым.

Поздно ночью, когда командир, отдав необходимые распоряжения, ушел отдыхать, лейтенант решительно взял бразды правления в свои руки. Была тщательно проверена вся вахта, вводные следовали одна сложнее другой. Нерастраченный еще потенциал молодого ума выискивал все новые и новые формы служебного рвения. Флотоводческий пыл вахтенного начальника прервал приход связиста.

— Телеграмма, товарищ лейтенант.

Лейтенант, изобразив на юном челе адмиральскую морщину, довольно долго изучал текст, затем, исправив что-то химическим карандашом, протянул рассыльному:

— Ну-ка, прочтите.

Матрос, пробежав глазами текст, медленно прочитал:

— Прибудет Новиков-Прибой. Обеспечить встречу.

— Ну, уразумели, кто к нам прибывает? Известный советский писатель-маринист.

Вахтенный начальник на минуту задумался, затем спросил:

— Как думаете, на адмирала он потянет? — И сам же ответил: — Я думаю, потянет. Значит, надо организовать соответствующую встречу. Рассыльный, вызвать боцмана.

— Он же отдыхает, — робко заикнулся тот.

— Разбудить, — сам удивляясь своей смелости, приказал вахтенный начальник.

Минут через десять со стороны трапа послышалось недовольное кряхтение — поднимался разбуженный боцман. При его появлении лейтенант непроизвольно сменил тон. Фигура эта в его представлении прочно ассоциировалась с корабельной иерархией, к которой принадлежали начпрод, старшина писарской команды и еще целый ряд лиц, от которых существенно зависит лейтенантское существование.

— Прошу извинить, товарищ боцман, но дело безотлагательной важности, — лейтенант поспешно объяснил ситуацию и попросил подготовить парадный трап с левого борта.

— Позаботьтесь, пожалуйста, чтобы поручни надраили.

— Мы свое дело знаем, — пробурчал, уходя, боцман.

Затем был проинструктирован библиотекарь. Вполне резонно заключив, что матросов следует целенаправленно подготовить к встрече с писателем, лейтенант приказал все имеющиеся в библиотеке книги мариниста раздать поутру личному составу своей минно-торпедной боевой части, чтобы немедленно их прочитали.

Утром командир корабля, выслушав молодецкий доклад лейтенанта, осведомился:

— Почему меня не известили?

— Так вы же приказали не будить… Я подумал, что сам справлюсь…

У командира на этот счет было свое мнение. На мостик немедленно был вызван старпом, еще через несколько минут два десятка матросов высыпали на левый шкафут чистить медяшки и швабрить палубу. Начпрод получил приказание немедленно организовать соответствующий завтрак в честь именитого гостя. Лейтенант, гордый тем, что именно он был зачинателем всей этой суматохи, в заботах носился по верхней палубе.

Через час сигнальщики доложили, что на подходе плавсредство. Это послужило сигналом к отработанному церемониалу встречи.

Приложив руку к козырьку, застыл на верхней площадке трапа командир. У леерных стоек замерли по стойке смирно вахтенные на концах. Горнист звонко проиграл «Захождение».

Из утреннего тумана, яростно дымя, выскочил облупленный рейдовый пароходик. Лихо развернувшись, он приткнулся к борту крейсера. На нижней площадке трапа крейсера изготовились фалрепные, готовые подхватить высокого гостя.

Но первым на трап ступил худощавый юноша в кургузом сером макинтоше. Он торопливо проскочил мимо застывших в напряжении встречающих. Все ждали. Но больше никто не появлялся.

Тут юноша, тоже чего-то поджидавший вместе со всеми, тронул командира за рукав.

— Товарищ командир, я с предприятия «Прибой», из Приморского, прибыл для регулировки контрольно-измерительных приборов.

— Фамилия?! — свистящим шепотом потребовал командир.

— Новиков, в телеграмме было указано, — испуганно пролепетал представитель предприятия.

Командир медленно багровел, продолжая зачем-то держать руку у козырька фуражки. Где-то за спинами встречающих раздался приглушенный звук, напоминающий всхлип.

— Товарищ командир, где прикажете завтрак накрывать? — протиснулся к трапу начпрод.

Командир молчал.

Зловещая тишина нависла над ютом. Лишь вызывающе скрипели концы, еще удерживающие злополучный пароходик.

Командир думал. Он искал выход из создавшейся ситуации и, конечно же, нашел его. Многолетний опыт флотской службы подсказал, что любое запланированное мероприятие должно обязательно состояться.

— Товарищ лейтенант, приказываю вам провести в БЧ-3 урок литературы по произведениям известного вам писателя. Все остальное изложите письменно в объяснительной.

— Есть! — гаркнул лейтенант, тут же исчезнув с верхней палубы.

Новиков же с предприятия «Прибой» был представлен инженер-механику.

Урок литературы лейтенант провел блестяще, однако это не спасло его от повторной сдачи зачетов на допуск к самостоятельному несению вахты на якоре.

Источник: https://litvek.com/book-read/425462-kniga-i-smirnov-bibliote...

Библиотечка «Красной звезды» № 1 (517) - Морские истории.

Группе офицеров штаба части предстояло принять у экипажа сторожевого корабля курсовую задачу. Корабль стоял на рейде, и шли к нему на катере.

Один из «старейшин» штаба — капитан 2 ранга, которого в неофициальной обстановке все звали просто Петрович, несколько минут прислушивался к горячему спору молодых коллег о том, что самое главное в предстоящей проверке, затем, прищурившись, молвил:

— Имею, братцы, намерение рассказать одну любопытную историю. Только сначала скажите мне: что главное для военного моряка?

— Правильно, — не дожидаясь ответа, продолжал Петрович, — в совершенстве знать свое заведование. А теперь доказательство…

Было это давненько, лет двадцать назад. Служил я тогда на Тихоокеанском флоте, на рейдовом тральщике. Получаем как-то приказ: прибыть в бухту Н., загрузиться там, чем велено, — и обратно в базу. Задача простая, за исключением одной детали. Швартоваться предстояло кормой, а причалишки были ветхие, еще довоенные, как говорится, приходилось «живое место» искать.

Но ничего — встали, обтянулись. Командир у нас был лихой и внешне, и по повадкам. Громогласный: тифон в тумане мог заменить. Морской волк, да и только! Просолен и продублен всеми ветрами… Экипаж его почитал, и моряки стремились служить на совесть. Вот и в этот раз — подналегли и уже поздно вечером закончили погрузку. Устали, перемазались и матросы, и мы — офицеры. Пока отмылись, переоделись, собрались на чай в кают-компании — и вовсе ночь. Сидим гоняем чаи, а штурман вдруг с улыбочкой говорит:

— Между прочим, ночь-то сегодня какая! Гоголевская: перед рождеством. Если случаются чудеса, так лишь в такую.

Ну, тут мы все, конечно, охотно поддержали тему, тем более, что о занимательных, чудных событиях, как и водится на флоте, были и наслышаны. И пока мы в кают-компании приятно беседовали, чуть ниже, в корме, оказывается, начинало созревать будущее «чудо».

Незадолго до этого выхода на тральщике появился новичок. Обращал матрос на себя внимание по двум причинам. Во-первых, редким именем: Агафон. Во-вторых, редкой аккуратностью, до педантичности, неудержимым рвением в службе. Зачеты на допуск к самостоятельному обслуживанию заведования он сдал в рекордные сроки, боевой пост свой выдраил до блеска…

И вот после аврала, в котором Агафон с присущим ему прилежанием участвовал, матрос спустился в свой пост глянуть — все ли в порядке. Начал осмотр и вдруг увидел форменный беспорядок: прямо из кормовой переборки — а тральщик, надо сказать, был с деревянным корпусом — торчит здоровенный ржавый болт…

«Что же это такое?! — оторопел Агафон. — Как я его раньше не заметил? Да и зачем он?»

Как я уже говорил, изучал свое заведование матрос весьма ревностно и быстро, однако непоколебимой профессиональной уверенностью, конечно, похвастать еще не мог. Пойти же и спросить поостерегся, ибо только-только зачеты сдал. А ну как лишат допуска к самостоятельному обслуживанию заведования…

Сейчас бы спросить у кого, так ведь чего доброго засмеют. По возвращении же экипаж сразу будет сдавать очередную курсовую задачу. А там состоянию материальной части очень большое значение придается. Словом, принял Агафон единственно правильное, на его взгляд, решение: вычистил этот проклятый болт до блеска, законтрил его шайбой с гайкой (как бы там снаружи не отвалилось что-то, удерживаемое болтом) и аккуратно закрасил под цвет переборки.

Спать лег позже всех, но успокоенный…

Наступило утро. Морозец, бухта парит, и — полный штиль. Приготовились к съемке со швартовых. Командир, как и положено, на мостике.

— Отдать швартовы! — зычно гремит его бас. — Самый малый вперед!

Концы с палов сброшены, вода у причала слегка вскипела, но тральщик не шевельнулся.

Командир удивился:

— Малый вперед!

Ясно слышны звонки — команду машинный телеграф отработал. Вода за кормой круче полетела в стороны — а тральщик, вот чудо-то, стоит, как стоял.

Другой бы здесь растерялся — непонятное нередко в человеке оторопью отзывается, — но наш командир был из решительных. Подошел к телеграфу и сам поставил ручки на «средний вперед».

Задрожал наш тралец всем корпусом и вдруг одним рывком вылетел чуть ли не на середину бухты. Не все на ногах устояли. А когда пришли в себя, глядь, а на старом причале светлое пятно: кусок нашей кормовой обшивки, аккуратно гайкой к причалу прикрученный…

Петрович замолчал, дав товарищам посмеяться, дождался, пока спросили:

— А дальше-то что?

— Дальше? А что дальше? Залатались на ходу своими силами, подкрасились. Вернулись в базу и, понятное дело, доложили обо всем командованию. Мол, при швартовке не заметили торчавший в причале болт, обшивку пропороли, а старательный матрос привинтил тральщик к стенке…

Поскольку случай комический, командир отделался насмешками.

— А Агафон?

— Агафон? Большим человеком со временем стал, ныне кораблем командует. Впрочем, сейчас он нас встречать будет…

И тут офицеры штаба изумленно вспомнили имя-отчество командира лучшего в части корабля, который они через несколько минут начнут проверять.

Источник: https://litvek.com/book-read/425462-kniga-i-smirnov-bibliote...