Миноносец

15 (28) октября 1914 г., у берегов  Малайзии, очень далекой от основных фронтов Первой мировой войны и, тем не менее, ставшей свидетельницей одного из ее морских сражений, во время дерзкого набега германского рейдера "Эмден" на бухту Пенанг ПОГИБ КРЕЙСЕР 2-го ранга "ЖЕМЧУГ" Российского императорского флота.

Боевой российский бронепалубный крейсер, вырвавшийся из огня Цусимского сражения с отрядом крейсеров адмирала Энквиста, флагман Сибирской флотилии (1911), встретил врага беспечно дремавшим на якоре на рейде Пенанга, с неподготовленной к бою артиллерией, с угашенными котлами и... без командира на борту! И погиб.

О несчастном сражении 28 октября 1914 г. в бухте Пенанг  написано достаточно, чтобы еще раз подробно останавливаться на предыстории этих событиях. Поэтому перейдем непосредственно к представлению участников этой морской драмы.

"И в таком раю они друг-друга снарядами фаршировали!" - написал один из современных авторов, рассказывая об этом сражении... Кстати, у него очень толковый рассказ в жанре военно-исторического фарса ;)

Германский бронепалубный крейсер "Эмден" (SMS "Emden"), самый, пожалуй, знаменитый из плеяды корсаров Первой мировой, с августа 1914 г. "наводивший шорох" на британское судоходство в Индийском заливе.
Десять 105-мм и пять 52-мм орудий, два торпедных аппарата (именно они и нанесут "Жемчугу" смертельный удар), броня от 20-30-мм (палуба) до 100-мм (боевая рубка), максимальная скорость до 24 узлов.

За время своего крейсерства "Эмден" затопил или захватил 23 торговых судна (преимущественно британских, но 4 августа 1914 г. ему попался и пароход российского Добровольного флота "Рязань"), однако никто из экипажей и пассажиров при этом не пострадал, все они принимались на борт "с вещами" и при первой возможности отпускались на свободу со встреченными нейтральными судами.
Однако корабль - это просто машина, пусть даже очень совершенная и чертовски красивая.
Благородство - человеческая черта.
Командира "Эмдена" корветтен-капитана Карла Фридриха Макса фон Мюллера британцы действительно называли "благородным (gentelmanry) врагом". Правда, уже побежденного и сидящего в плену, а до этого предпочитали величать просто "проклятым пиратом".

Наверное, на самом деле он был и жесткий командир, и карьерист (вообще характерные для германского офицерского корпуса черты), но при этом смелый талантливый моряк, не лишенный некоторой человечности.

Крейсер 2-го ранга "Жемчуг" Российского императорского флота был уже представлен... Главный калибр: восемь мощных 120-мм орудий (в равном бою да при точной стрельбе - "кердык" немцу!), девять стволов вспомогательного калибра, три торпедных аппарата. Бронирование слабовато: 30-50 мм.

С началом войны совместно с крейсером "Аскольд" вошел в состав союзнической эскадры британского адмирала Т.Джеррама для охраны судоходства Антанты. Есть версия, что здесь "Жемчуг" заснят после патрулирования в сентябре 1914 г. в Сингапуре, откуда и вышел в свой последний поход - в Пенанг.

Кстати, про "Эмден" "под русским флагом" - гг. петроградские журналисты явно перегибают палку. Германский крейсер вел бой под своим собственным.
А вот четвертая фальшивая труба, сделавшая его похожим на британские крейсера класса "Ярмут" и обманувшая бдительность французской брандвахты на входе в Пенанг действительно была - военные моряки всех стран мастера на такие "обманки".

"Жемчуг", как это не досадно признать, погиб по своей беспечности.
Вот что рассказывал артиллерист крейсера лейтенант Ю.Рыбалтовский, кстати, если не герой этого боя, то по крайней мере признанный смельчак, так что щадить свое самолюбие ему незачем:
«Обстановка была полу-мирная. Вражеский австро-германский флот скрывался далеко в Европе в своих базах. Тихоокеанская немецкая эскадра пробивалась на родину и находилась где-то у берегов Ю.Америки. Единственной угрозой был крейсер “Эмден”, блуждавший где-то в водах Индийского океана, но по сведениям английской контрразведки он находился, во всяком случае, не ближе тысячи миль от Пенанга».

Да и сам Пенанг, шумный богатый порт у живописной бухты, заполненной торговыми судами, производил впечатление совершенно мирного города. Маяки, входные и створные огни приветливо светились, здания не были затемнены, "купцы" стояли освещенными, с включенными якорными огнями.
Впоследствии в британской прессе раздавались голоса, что, не подготовив Пенанг к войне в угоду интересам торгового судоходства, колониальная администрация сама проложила в него смертоносный курс "Эмдена".
Изумительное спокойствие демонстрировало и британское военно-морское командование.
Командир "Жемчуга" капитан 2-го ранга И.А.Черкасов запросил у британского адмирала Джеррама разрешения на переборку машин и щелочение котлов, износившихся после долгого плавания - и получил его!
А что, стоянка же совершенно безопасна!
Она и воспринималась экипажем российского крейсера как отдых после утомительных и безрезультатных патрулирований в поисках неуловимого "немца".
Котлы (кроме одного) были угашены, и "Жемчуг" остался фактически без хода и без нормального энергоснабжения, а ведь именно электричество приводило в действие корабельные помпы и подавало из элеваторов снаряды!

Но сваливать всю вину на британцев нельзя. Не только потому, что офицер связи Royal Navy на "Жемчуге" лейтенант Моунд "все уши прожужжал и изрядно надоел" офицерам крейсера (и местному штабу гарнизона) с постоянными предупреждениями: "Пенанг в таком виде - потенциальная ловушка, не расслабляйтесь!"
Но и еще по одной важнейшей причине: человек, отвечающий за боеготовность и безопасность боевого корабля, отвечающий за все на борту, где он "царь, бог и воинский начальник" - это его командир!

Позвольте представить - капитан 2-го ранга барон И.А.Черкасов:

Приятное открытое лице, несколько мягкое, быть может.
Наверняка считался неплохим командиром. Был храбр и умел отвечать за свои поступки - мы это еще увидим.
Но "кавторанга" в ту роковую ночь на 28 октября увел с борта непреодолимый "человеческий фактор" - он любил свою жену! Супруга командира за тридевять морей, презрев угрозу германского рейдерства, прибыла в Пенанг и ждала его на берегу, в отеле. Жаль, не удалось найти фотографий этой женщины, которой, наверное, казалось, что она свершает подвиг любви. А получилось по старой морской пословице: "Баба на флоте - к несчастью!"
Спускалась душная ночь с 27 на 28 октября 1914 г.
Командир передал "бразды правления" старшему офицеру капитан-лейтенанту Н.Кулибину, вскочил в катер и полетел на крыльях любви - прямо в страстные объятия супруги.
Старпом немного позавидовал, приказал на всякий случай зарядить два орудия, направленных в сторону внешнего рейда (грамотно, но мало), поднять к ним на палубу по пять зарядов (просто мало!), выкурил на мостике папироску и пошел спать.
На "Жемчуге" сыграли отбой.
Утомленные работой матросы, позевывая, забирались на пробковые матрасы в своих койках-гамаках и задавали могучего храпака. Со спокойной совестью тружеников и воинов, честно закончивших день забот, хорошо спится. Уж они-то точно не несут ни малой доли вины!
Вахтенный офицер, молодой мичман Сипайло, всматривался в блиставший мирными огнями сумрак южной ночи и, наверное, вспоминал кого-то, мечтал о чем-то... Жить ему оставалось до утра.

В Пенанге стоял отряд союзных французских кораблей. На внутреннем рейде на якорях находились авизо "Д'Ибервилль" (aviso-torpilleur D'Iberville), корабль немолодой (1893 г.) и не очень мощный (одно 100-мм орудие и шесть торпедных труб, остальная артиллерия - 65-47 мм), к тому же тоже щелочевавший котлы, а также миноносец "Фронда".

Брандвахту у входа в залив в ту ночь несли два эскадренных миноносца (contre-torpilleur) класса "Аркебуз" - геройски погибший "Мушкет" (Mousquet) и не догнавший "немца" "Пистолет" (Pistolet).
На каждом по два торпедных аппарата, по одному 65-мм и по шесть 47-мм орудий. Скорость (их главное оружие после торпед) - 30 узлов.

Дальнейший ход событий слишком хорошо известен, чтобы еще раз пересказывать подробно, как "Эмден", принятый за британский крейсер, в предрассветных сумерках 28 октября вошел в спящую бухту, даже не будучи вызван брандвахтой.
Как он с "пистолетной" дистанции в 5 кабельтовых (около 900 метров) поразил русский крейсер торпедой и накрыл артиллерийским огнем...
Каким страшным было пробуждение матросов среди грохота, пламени и смерти...
Как офицеры метались, пытаясь что-то сделать (а что они могли сделать на фактически выведенном из строя еще до боя корабле?!)...
Как не нашли ключей от артиллерийских погребов и ломали двери топорами...
Как механик наощупь в кромешной тьме выводил людей из заливаемого водой машинного отделения, а раненых несли на руках...

Так увидели гибель "Жемчуга" в бою с "Эмденом" разные художники-маринисты:

С большей или меньшей степенью патетики, но и так видно: "Эмден" стреляет, а "Жемчуг" тонет...

Впрочем, "Жемчуг" тоже стрелял. Артиллерист крейсера лейтенант Рыбалтовский, выскочив на палубу тяжело поврежденного корабля, понял, что организовать централизованное управление артиллерийским огнем уже не удастся. Среди хаоса и паники он сделал единственное, что еще мог: сам встал к орудию - одному из двух изготовленных к бою. Ему удалось произвести, по разным данным, шесть или семь выстрелов.
Из второго орудия выстрелил вахтенный офицер мичман Сипайло, но сразу после этого был убит.
Рыбалтовский, между прочим, утверждал, что добился двух попаданий в "Эмден". В вахтенном журнале германского крейсера и очевидцами этот факт, увы, не подтвержден.

Однако разгромить британские торговые суда, стоявшие на рейде, "Эмдену" так и не удалось. Взбудораженный канонадой, на всех порах в бухту мчался исправлять свой "косяк" храбрый миноносец "Мушкет", и немецкий рейдер был вынужден повернуть обратно, навстречу новому бою.
А "купцов" остались увлеченно громить со своих якорных стоянок французские авизо и миноносец, открывшие по ним огонь, приняв в утреннем тумане за атакующего неприятеля.
Впрочем, когда ошибка выяснилась, французские моряки не очень-то переживали: ведь им предоставилась удачная возможность безнаказанно пострелять по ненавистным "ростбифам"!
"Вы нам за Жанну д'Арк и Ватерлоо ответите, гады!!"

На обратном пути "Эмден" всадил в умирающий "Жемчуг" еще одну торпеду. После этого на русском крейсере произошел взрыв артиллерийских погребов, "желтое пламя и обломки взметнулись выше мачты" (вспоминали очевидцы), несчастный "Жемчуг" разломился надвое и быстро затонул. Уцелевшие члены экипажа спасались, кто как мог, и помогали, кто кому мог...

Из команды погибли 86 человек, 250, включая 112 раненых, были спасены.
Среди убитых и утонувших был только один офицер - молодой храбрый мичман Сипайло, среди раненых - трое.
Гибель "Жемчуга" - один из редких в истории Российского императорского флота случаев боевой потери корабля, при которой погибло множество нижних чинов, а подавляющее большинство офицеров остались в живых. Что бы ни было известно о сословных проблемах взаимоотношений между чинами в дореволюционном русском флоте, и офицеры-дворяне, и офицеры-разночинцы (каковых, впрочем, до Первой мировой было немного) считали бесчестьем не разделить судьбу своих матросов.

Французский миноносец "Мушкет" сражался храбро, но недолго.
У его командира был реальный шанс поразить "Эмден", если бы он сразу вышел в торпедную атаку. Но француз принял врага за союзника (опять роковой обман из-за четвертой фальшивой трубы!), начал обходить - и попал под сосредоточенный огонь рейдера.
Первым же попаданием был смертельно ранен командир "Мушкета", а потом 105-мм орудия немцев быстро отправили маленького "француза" на дно.

В бою погибли 30 французских моряков, в т.ч. все офицеры, кроме одного. 36 выживших были приняты на борт "Эмденом". Там трое из них скончались от ран, а остальных "тевтонский рыцарь" фон Мюллер счел возможным 30 октября отпустить с "пощаженным" британским пароходом "Ньюборн". Предварительно заставив их подписать отказ от дальнейшего участия в боевых действиях, за что по возвращению из плена французские моряки получили серьезные служебные неприятности.

Французский миноносец "Пистолет", появившийся в районе боя, когда все было кончено, начал преследовать уходящий "Эмден", но вскоре отстал из-за неисправности машин.
Возможно, к счастью для себя.

Российский императорский флот провел тщательное расследование гибели "Жемчуга". С заключением следственной комиссии можно познакомиться ниже текста этого материала.
Командир и старпом крейсера, несомненно несущие огромную степень вины за трагедию, однако и сами - жертвы безжалостных обстоятельств войны, не могли избежать ответственности.
Их наказание в конечном итоге оказалось суровым, но дающим шанс сохранить честь и вернуть чин: разжалование в рядовые и отправка на фронт.
"Дальнейшая судьба разжалованных морских офицеров сложилась следующим образом. Матрос 2-й статьи Иван Черкасов воевал на Кавказском фронте в составе озерной флотилии, был награжден солдатским Георгиевским крестом и в апреле 1917 года восстановлен в чине капитана 2 ранга. Скончался он во Франции в марте 1942 года. Матрос Николай Кулибин воевал в ударном батальоне особой морской бригады на Двинском участке Северо-Западного фронта. В ходе боев, руководя подвижным пулеметным расчетом, Кулибин неоднократно отличился – получил звание унтер-офицера и был награжден солдатскими Георгиевскими крестами 4 и 3 степеней. За проявленные отличия, в сентябре 1916 г. по ходатайству командующего Балтийским флотом перед Императором Кулибину были возвращены все его прежние боевые награды, он был восстановлен в прежнем чине, а вскоре – произведен в капитаны 2-го ранга. Скончался Кулибин летом 1918 года от последствий тяжелого ранения, полученного в революционные дни в феврале 1917 года, когда в него несколько раз выстрелил взбунтовавшийся матрос." (Из статьи: "Застигнутый врасплох", http://http//ruskline.ru/history/2014/10/30/zastignutyj_vrasploh/)

Погибшие моряки с крейсера "Жемчуг", тела которых отдало море, упокоились в братской могиле на  христианском кладбище Пенанга. Экипаж русского вспомогательного крейсера "Орел", проводившего водолазные работы на месте затопления "Жемчуга", в 1915 г. установил там скромный и суровый памятник: чугунный крест.
На протяжении столетия он тщательно реставрировался прибывавшими в Пенанг нашими соотечественниками, в том числе - советскими военными моряками.
Стоит и поныне:

Неподалеку от него находится могила французского офицера с "Мушкета", погибшего в том же бою.
Союзники и в смерти...

Что же касается "Эмдена", то набег на Пенанг стал фактически последним аккордом его пиратских приключений.
9 ноября 1014 г. у острова Дирекция Кокосовых островов он был настигнут и после ожесточенного боя уничтожен австралийским крейсером "Сидней" (HMAS "Sydney").
________________________________________________________________________Михаил Кожемякин

Гибель крейсера «Жемчуг» (из материалов следственной комиссии).

Гибель крейсера «Жемчуг» от торпед крейсера «Эмден» в ночь с 14 на 15 октября на рейде Пенанга.

Крейсер «Жемчуг», находившийся вместе с крейсером «Аскольд» к началу войны в составе морских сил Дальнего Востока во Владивостоке, ввиду недостатка у союзников крейсерских сил для защиты торговли и борьбы с немецкими крейсерами, был включен в состав английской эскадры, охранявшей северо-восточную часть Индийского океана и район Зондского архипелага, где в этот период оперировал германский крейсер «Эмден».
За период с середины августа по 13 октября крейсер «Жемчуг» выполнил ряд поручений по конвоированию военных транспортов и торговых судов и по осмотру различных районов и групп островов архипелага в поисках крейсера «Эмден» и его угольщиков.
Вернувшись 13 (26) октября 1914 года в Пенанг из своего последнего похода к Никобарским и Андамским островам, «Жемчуг» получил разрешение произвести переборку механизмов и чистку котлов, Несмотря на то, что Пенанг являлся незащищенной якорной стоянкой, где все меры охранения сводились к высылке в море для дозора одного миноносца, командир «Жемчуга» капитан 2 ранга барон Черкасов, вопреки предупреждениям местных портовых властей, не нашел нужным обеспечить корабль необходимыми мероприятиями по повышению бдительности и усилению его боеготовности на случай нападения противника.
Считая, что при появлении последнего он будет своевременно предупрежден местным командованием, командир крейсера, ссылаясь на нездоровье, съехал на берег в гостиницу, оставив корабль на старшего офицера и не обеспечив на крейсере боевой готовности в условиях стоянки на незащищенном рейде.
Съезд командира на берег создал на корабле представление, что стоянка в Пенанге является периодом отдыха после походов, и это не замедлило сказаться на всем режиме наружной службы корабля, его боеготовности и бдительности. Положение крейсера на рейде кормой ко входу из-за отсутствия шпринга не позволяло в любой момент открыть огонь по входу всем бортом, служба неслась «по-якорному», и хотя орудия, обращенные к выходу, были «на всякий случай» заряжены, но личный состав их не находился в полной готовности. При этом корабль стоял ночью с якорными огнями. На «Жемчуге» велось щелочение котлов, и все котлы, кроме трех, были вскрыты, чтобы с раннего утра приступить к чистке трубок.

В момент подхода «Эмдена» с вахты было доложено старшему офицеру о трехтрубном, а затем вторично о четырехтрубном крейсере, что и вызвало его желание посмотреть лично и проверить идущий корабль. Он встал и начал одеваться, чтобы выйти на верхнюю палубу, как вдруг послышались орудийные залпы. Все остальные офицеры находились в каютах.
Взрывом торпеды с «Эмдена» были затоплены: кормовая машина, 6-я кочегарка, кормовые патронные погреба, разрушен лазарет и командирская каюта. Проходя мимо «Жемчуга», «Эмден» стрелял залпами по шкафуту, после чего сосредоточил огонь по носовой части.
Развернувшись, неприятельский крейсер выпустил вторую торпеду, попавшую в носовой отсек «Жемчуга». От взрыва торпеды взорвался носовой патронный погреб. Одним из залпов был сбит вельбот № 2, выведено из действия 6-е орудие и заклинено 4-е. После взрыва погреба на полубаке было уничтожено баковое орудие, а кормовое осело и не могло вращаться. На палубе находилось много убитых и раненых. Взрывом и снарядами перебило паровые трубы, водоотливные средства не действовали и электрическое освещение погасло. С момента начала атаки личным составом овладела паника, усугублявшаяся растерянностью командного состава. Когда старший офицер вышел на верхнюю палубу, он увидел дым и пар у кормового элеватора, идущие из люка. Опасаясь взрыва погребов, он приказал их затопить. Необходимо отметить, что, даже осознав происходящее, старший офицер не отдал приказание играть боевую тревогу, и, оставаясь свидетелем событий, ходил по верхней палубе, отдавая ряд не имевших значения распоряжений.
Инициатива открытия погребов для подачи снарядов к орудиям принадлежала одному из матросов, обратившемуся к старшему офицеру за ключами. Последний отправился в каюту, но ключей на обычном месте не оказалось, так как каюта была разрушена. После бесплодных поисков их на палубе, он приказал ломать замки погребов. В дальнейшем, выйдя снова наверх, старший офицер находился на шканцах, когда раздался взрыв второй торпеды в носовой части. Крейсер вздрогнул, и весь бак был засыпан осколками. «Жемчуг» стал садиться носом и валиться на правый борт.
Попытки офицера-ревизора достать снаряды для отражения атаки закончились неудачей, потому что погреба были заперты, а взломать замки не удалось.
Войдя в кают-компанию, наполненную удушливыми газами, ревизор начал искать предметы для взлома замков и выбрал шток от вентилятора. Позже, находясь на верхней палубе, он пытался освободить одну из пушек от висящего на ней вельбота, как вдруг послышался оглушительный взрыв. Пламя характерного желтого цвета, какое бывает при горении бездымного пороха, взвилось выше клотика мачты. Это был взрыв носового погреба. Всевозможные осколки посыпались на палубу. Видевшие эту картину утверждали, что крен корабля в это время был не менее 15 градусов, причем он быстро увеличивался, так что личному составу пришлось держаться, чтобы стоять на палубе; корма сильно поднималась. Вода начала заливать верхнюю палубу, людей смывало волной, а крейсер захлестывало все больше и больше. После взрыва старший инженер-механик, выбежав из каюты, бросился в машинное отделение. Он приказал зажечь масляное освещение, так как электричество погасло, и внизу было совершенно темно. Вспомнив, что все котлы открыты для чистки, он решил, что ему незачем идти в машину.
В это время ему доложили, что дежурная 3-я кочегарка уже затоплена. Ища пробоину, он шел навстречу бегущей воде и пробрался в развороченную командирскую каюту, где вода стояла по колено. Место поступления воды находилось в командирской спальне. Проверив, не остались ли люди в машинном отделение, и убедившись, что все они вышли, инженер-механик направился к левому трапу. В это время корма сильно поднялась с креном на правый борт. Ввиду погружения корабля старший инженер-механик прыгнул с палубы в воду. Отплыв от корабля и оглянувшись, увидел, что от крейсера видна над водой лишь одна мачта.
Разбуженный взрывом младший инженер-механик, не одеваясь, выскочил из каюты, чтобы бежать в машину. Однако, сообразив, что проникновение в машину бесцельно, так как она не прогрета и хода дать не может, он решил спуститься в кочегарку, чтобы развести пары. Спустившись в темноте в кочегарное отделение, он почувствовал под ногами воду. Оказалось, что шахту уже залило водой. Спустившись затем в другую кочегарку, он обнаружил и в ней воду. Люди, находившиеся там, были частью ранены, остальные, охваченные паникой, бесцельно бегали, не предпринимая каких-либо мер борьбы за живучесть корабля и собственного спасения.
Через несколько минут в помещении почувствовался глухой удар, крейсер содрогнулся. И вода в отделении сразу стала прибывать, так что уровень ее быстро повысился почти до колен. Крейсер сильно накренился. Видя неизбежность гибели корабля, младший инженер-механик разрешил личному составу, находившемуся в кочегарке, подниматься наверх. Выскочив на верхнюю палубу и взглянув за борт, он увидел, что вода уже вливается в иллюминаторы кают-компании. Крейсер быстро пошел ко дну с креном около 40 градусов, образовав большой водоворот. Вахтенный начальник, давая показания по вопросу гибели «Жемчуга», подтвердил, что корабль к отражению атаки готов не был. На верхнюю палубу было вынесено всего около — 12 снарядов; заряженными были орудия № 1 и № 6, однако огня из них открыть не успели. Штурман «Жемчуга», находясь уже на верхней палубе и увидев проходящий «Эмден», решил открыть по нему артиллерийский огонь, но пушка была заклинена, а замок ее был открыт. Офицер бросился к кранцу, где должны были находиться снаряды первых выстрелов, но их там не оказалось.
Вскоре он услышал ответную стрельбу «Жемчуга», но из других орудий. Артиллерийский офицер, выбежавший на верхнюю палубу, считал, что «управлять огнем на столь малой дистанции было излишне, обстановка же требовала немедленного открытия огня». Он открыл огонь из кормового орудия, успев дать только 3 выстрела. Когда «Эмден» развернулся и проходил обратным галсом, артиллерийский офицер дал еще 3-4 выстрела, но в этот момент произошел второй взрыв, корабль подпрыгнул и начал валиться на правый борт.
Весь эпизод длился не более 4-5 минут. Минный офицер, выбежав на шкафут, направился к полубаку, чтобы проникнуть в отделение торпедных аппаратов и приготовить вынутые из аппаратов, торпеды, но это ему не удалось, так как оттуда шел черный густой дым и огонь, вырвавшийся из входного люка и носового элеватора. Проход оказался заваленным грудой каких-то обломков. Желая выяснить по переговорным трубам, что успела сделать прислуга аппаратов, он взобрался на полубак, но в это время «Эмден» дал залп по полубаку. Одним из обломков его ударило в бедро, и он упал на палубу.
Следствием было установлено, что из-за отсутствия ключей от погребов их пытались вскрыть топором. В это время в помещение подачи сквозь дыры переборок из кормовой машины уже вливалась вода, которая быстро заполнила помещение, так что людям пришлось выйти, задраив дверь. Когда замок у погреба был открыт, оттуда успели подать лишь два патрона. К этому времени положение «Жемчуга» было настолько критическим, что на верхней палубе уже слышались крики: «Спасайся, кто может!»
Погибли: 1 офицер и 81 человек команды. Ранены: 3 офицера и 112 человек команды. Всего вышло из строя 55,63 процента экипажа. По прибытии в Россию, командир корабля и старший офицер были преданы суду, приговорившему их к разжалованию в матросы".
(Цитируется по книге К.П.Пузыревского «Повреждения кораблей от подводных взрывов и борьба за живучесть».Л.-М., 1938 г.)

Начало: ЗДЕСЬ. Извинения ув. читателям Лиги за два поста подряд.

В 1934 г. Болгария в рамках восстановления своих ВМС Болгария изыскала средства модернизировать "Дръзкого" и его уцелевших братцев. Все четыре миноносца получили - к немалой радости служивших на них моряков - кормовые надстройки под камбуз (готовить еду стало возможно в любую погоду) и медные цистерны для хранения пресной воды (ранее были опреснители, быстро переделанные матросами-умельцами в самогонные аппараты).

Перед и в начале Второй мировой вооружение солидно усилили: были установлены по два 37-мм полуавтомата "Рейнметалл", по два не новых, но надежных пулемета "Максим" и столько же знаменитых "машингеверов" MG34, а корма переоборудована для сброса глубинных бомб. Обновили также навигационное и дальномерное оборудование. Получились вполне подходящие для прибрежной службы сторожевики-охотники. Однако по меркам Второй мировой войны, в которую право-монархическое правительство Болгарии снова влезло на стороне Германии, на сей раз нацистской, болгарские миноносцы морально устарели. Поначалу были кое-какие безуспешные противолодочные операции против советского подплава, действовавшего у берегов Болгарии, но со временем эти ветераны все больше превращались во второстепенные вспомогательные корабли флота (их место "в рядах" заняли поставленные немцами "шнельботы").
15 октября 1942 г. "Дръзки" под командой призванного из запаса лейтенанта Тремола Иванова выполнял рутинную задачу - сопровождал торговый корабль из Кюстенджи в Варну. "Командир разрешил погрузить в каюту механика 84 кг взрывчатки для строительных работ, которые следовало доставить в Атию. Механик Валентин Карамаждраков загрузил ее, но пока "Дръзки" конвоировал грузовое судно в бурном море, часть взрывчатки высыпалась из пачек и рассыпалась по полу в каюте, именно она воспламенилась при уборке корабля в Варне. Сильный взрыв отбросил командира в воду, вахтенного офицера закинуло без ноги на 60 метров от пирса. Погибли семь человек. О мощности взрыва говорит тот факт, что сорванное 1,8-тонное кормовое орудие отлетело и пробило стену столовой, расположенной в 20 метрах от корабля" (И. Тодоров. Болгарските военни кораби, 1879-2002). Искалеченный "Дръзки" затонул у пристани.

Болгары не могли позволить гордости своего военного флота во время войны ржаветь на дне, и "Дръзки" был в авральном порядке поднят, оперативно/поспешно отремонтирован и даже возвращен в строй.
После вступления Красной Армии в Болгарию и свержения прогитлеровского режима антифашистскими силами страны 9 сентября 1944 г. корабли Болгарского флота временно перешли под контроль советских моряков-черноморцев. "Дръзки" был зачислен в Черноморский флот СССР 16 октября 1944 г. и прослужил там до 19 июля 1945 г. За это время он совершил переход в Одессу и использовался там в качестве брандвахтенного корабля.
По возвращении флоту Народной Республики Болгарии "Дръзки" вернулся в любимую Варну и еще несколько лет проработал в качестве буксировщика мишеней и плавучей котельной для тогдашнего флагмана ВМФ НРБ эсминца "Георги Димитров". Затем, совсем одряхлевший, был переведен на буксире в корабельный отстойник в Горна Оряховице и оставлен там в унылом посмертном сне.
Тогдашний командующий ВМФ НРБ контр-адмирал Бранимир Орманов, сын болгарских политэмигрантов в СССР, начинал службу на Краснознаменном Балтийском флоте и под болгарским флагом ходил только с 1946 г., однако и он пребывал под сильным влиянием "легенды "Дръзкого". "Это ржавое корыто - слава нашего флота", - сказал он однажды, проходя на адмиральском катере мимо кладбища кораблей. Адмирал принял решение восстановить "Дръзки" к 45-летию атаки миноносцев против крейсера "Хамидие" и передать его Военно-морскому музею в Варне.

К тому времени корпус "Дръзкого" и его внутренние отсеки находились в столь плачевном состоянии, что Бранимир Орманов отдал приказ: делать музейный миноносец на базе лучше всего сохранившегося из систершипов - "Строги". В итоге нынешний корабль-музей в Варне представляет собою своего рода коллективный памятник славно послужившим Болгарии шести миноносцам типа "Дръзки". Корпус у него от "Строгого", знаменитая пробитая труба, элементы ходовой рубки, одно 47-мм орудие и табличка с названием - собственно с "Дръзкого", торпедные аппараты - с "Летящего", есть артефакты и с других братьев.

К юбилею торпедной атаки первой Балканской войны немножко не успели, миноносец был открыт для посещения 21 ноября 1957 г.
Это действительно уникальный памятник военно-морской техники эпохи брони и пара. И памятник нескольким поколениям моряков маленькой балканской страны, бороздившим на нем волны синего Черного моря.
_____________________________________________Михаил Кожемякин, использованы стихи Николы Вапцарова и фотографии Федора Бельского.

Недавно показывал фотоэкскурсию по миноносцу Болгарского флота "Дръзки" (французской постройки 1904-07 гг., «Schneider & Co», годы службы: с 1908 по начало 1950-х), представленному в Военно-морском музее в Варне.
Дополняю ее некоторыми историческими фотоматериалами и новыми фотографиями корабля-музея (источник: https://dzen.ru/a/XYY_LJyURlr0upA2, фотограф: Федор Бельский).

История этого ветерана военно-морской службы, активного участника Балканской и Первой мировой войн, заставшего Вторую мировую и некоторое время проходившего тогда под флагом советского ВМФ, а также пяти его братьев-близнецов (вернее, систершипов) - "Строги", "Храбри", "Смели", "Шумни", "Летящи" - достаточно подробно изложена в целом ряде публикаций. Любителям корабельной тематики она неплохо известна, для заинтересовавшихся - легко гуглится, как и ТТХ.

Поэтому остановлюсь на исторической хронологии лишь иллюстративно, а подробнее - на некоторых занятных подробностях, а также обитаемости миноносцев типа "Дръзки", т.е. бытовых и технических условиях, в которых несли службу моряки из их экипажей.

К фото - Матросы на болгарских миноносцах, подобно их коллегам из Российского имп. флота, Royal Navy и многих других флотов того времени, спали в подвесных брезентовых койках. Но чаще - в казармах не берегу: военный флот Царства Болгария имел ярко выраженный характер береговой обороны, т.е. выходы в море нечасто продолжались дольше нескольких часов или нескольких суток.

Исторически сложилось, что Болгария не принадлежит к числу известных морских держав. В то же время болгары - хорошие моряки, ходившие в разные времена по разным морям под собственным и под иностранными флагами. Повоевать Болгарскому флоту также довелось, разумеется, в меру его скромных сил и возможностей.

Самое известное сражение военных моряков Болгарии произошло в ходе первой Балканской войны. В ночь на 8 ноября 1912 г. миноносцы "Летящи" (командирский), "Смели", "Строги" и наш герой "Дръзки" вышли из Варны и атаковали у мыса Калиакра следовавший в Кюстендже турецкий конвой: 2 турецко-египетских судна с припасами под очень сильной охраной - бронепалубный крейсер "Хамидие" британской постройки и эскадренные миноносцы "Ядигар-и-Миллет" и "Нюмунэ-и-Хамийет" (по другим данным, эсминцев у турок было аж четыре, по этому поводу ясности нет не только у болгарских, но и у турецких историков). Болгарским дивизионом миноносцев (Минната дивизия - болг.) командовал капитан II ранга Димитр Добрев, в прошлом - участник Цусимского сражения на русском крейсере "Владимир Мономах", известный честолюбец и эпатажник, но знающий морской офицер. Турецким конвоем - Хюсеин Рауф-бей, считавшийся в Османском флоте одним из лучших (впоследствии соратник Мустафы Кемаля Ататюрка и премьер Турции в 1922-23 гг.).

"Отчетливый офицер" Рауф-бей сначала переиграл своего болгарского "визави", очень хотевшего прославиться. Турки заметили атаку, накрыли болгарских миноносников огнем, не пропустили их к транспортам, "Хамидие" удачно уклонился от торпедного залпа трех миноносцев... Но тут в чисто славянском стиле на сцену на всех парах героически выскочил отставший "Дръзки" под командой мичмана I-го ранга Георгия Купова и с пистолетной дистанции влепил турецкому крейсеру торпеду в носовую часть с правого борта на 2 метра под ватерлинией.

К фото - Отсек носового торпедного аппарата на миноносце "Дръзки" - запасная торпеда хранилась в подвесах. Здесь же, на рундуках для личных вещей команды, спали унтер-офицеры (подофицеры в болгарской терминологии): жестко, но хотя бы на ровной спине. Обратите внимание на батарею парового отопления отсека.

"Хамидие" получил большую пробоину (при ремонте маcтера проходили в нее, не нагибаясь), стремительно "нахлебался" забортной воды и начал "садиться носом". Погибли 8 моряков, раненых было от 24 до 32 чел. - османские офицеры всегда путались в подсчете нижних чинов, "хайвана", дословно - "скотины". Недостаточно обученный экипаж (общая беда вооруженных сил Оттоманской Порты) запаниковал, но хладнокровный Рауф-бей спас крейсер, приказав контрзатопить отсеки по левому борту.

Обычно забывается, что в сражении 8.11.1912 болгарские миноносцы выдержали артиллерийский бой с турецкими кораблями, интенсивно лупившими по ним из калибров от 150-мм (выпустили более полутора сотен снарядов), отстреливаясь из своих 47-мм пушечек "Шнайдер-Кане", по две на каждого.

Итог артиллерийской дуэли: "Дръзки" получил попадание 47-мм снарядом в дымовую трубу, ранен матрос-сигнальщик; "Смели" получил повреждения рулевого управления и сигнальных фонарей от близкого разрыва 150-мм снаряда, ранен подофицер-артиллерист. Помимо "боевых ран", "Дръзкий" и "Строги" на радостях от поражения противника "поцеловались" бортами и помяли друг другу обшивку. На турецком "Хамидие" с его 102-мм бронированием скосов и 37-мм броневой палубой зафиксировали только "удары по корпусу" от стрельбы легких болгарских орудий.

Участники атаки на "Хамидие" стали национальными героями сражающейся Болгарии. Их осыпал дождь наград и увенчали лавры всенародного восхищения, в героев-моряков влюблялись черноокие красавицы, а мальчишки с крестьянских дворов и из гимназических классов грезили попасть служить на флот (что в преимущественно сухопутных вооруженных силах было проблематично).

На волне громкой популярности командир Минного дивизиона Димитр Добрев превратился, согласно едкой характеристике своих подчиненных, в "постоянного триумфатора". Большинство из тех, кто дрался у мыса Калиакра в ночь на 8 ноября 1912 г., оценивали результаты атаки миноносцев совсем по другому. "Неудача с удачей" ("Спуканата работа със късмет" - болг.), - коротко охарактеризовал ее командир "Дръзкого" Георги Купов. Он был честным и ответственным офицером. С равной готовностью водил миноносец в патрулирование и роту морской пехоты на позиции, без ропота брался за неблагодарное руководство тыловой инфраструктурой и за хлопотную военно-преподавательскую работу, как неуемный "правдоруб" был арестован и при право-монархической реакции, и при коммунистах, а в конце жизни успел стать почетным шефом сторожевого корабля проекта 50 ВМФ Народной Республики Болгария, унаследовавшего имя миноносца его командирской молодости - "Дръзки". Такие моряки составляют цвет любого флота.

К фото - Крошечная кают-компания. Не привинченный к палубе стол - явно "наносной", сухопутный предмет мебели; представляю, как при качке он ездил от борта к борту. Диван - еще одно офицерское спальное место, если что. Офицеров в Болгарском флоте хватало, не хватало скорее вакансий. На миноносцах типа "Дръзкий" при "верхней планке" численности экипажа около 30 чел., служили не менее трех офицеров, так что на каждого по койке, сверхштатные - в очередь. Мест для отдыха нижних чинов в гамаках и на рундуках было достаточно при условии, что часть из них стояли на вахте. Впрочем, это обычное дело для миноносцев всех флотов в начале ХХ в.

В Первой мировой войне, в которую Болгария ввязалась в 1915 г. на стороне Центрального блока, ее противником на Черном море был мощный Черноморский флот Российской империи. В сравнении с ним небольшие болгарские морские силы просто не котировались. Как бы активно болгары не вели береговую оборону и операции вдоль побережья, и несмотря на то, что изредка удавалось даже чувствительно "покусать", например, потопив русский миноносец "Лейтенант Пущин" с большей частью экипажа (мины) или потрепав союзных Антанте румын, они оставались для российского флота мелким региональным фактором беспокойства.
Тем не менее, миноносец "Дръзки" в 1915-18 гг. отнюдь не застаивался на базе. Он устанавливал минные заграждения береговой обороны (в 1916 г. на болгарских миноносцах были смонтированы рельсы для постановки мин, зараз брали на борт по 6 шт.), ходил в патрули и в разведку вдоль болгарского и румынского побережья, выполнял задачи по поддержке и снабжению сухопутных войск на приморском фланге Румынского фронта. 11 сентября 1916 г. участвовал в спасении экипажа и оборудования со своего побратима/систершипа "Шумни", смертельно налетевшего на мину - самая крупная потеря Болгарского флота в войне. Еще один из семейства "Дръзкого", "Летящи", нелепо погиб уже после окончания боевых действий - 28 ноября 1918 г. "сел" на камни. Людей и вооружение также успели снять.

К фото - Моряки из экипажа "Дръзкого" в рабочем обмундировании (некоторые носят с ним общевойсковые фуражки с козырьками и солдатские сапоги), период Первой мировой. На фото хорошо видны две опознавательные полосы на трубе - отличие миноносца от его систершипов, и памятная дырка от турецкого снаряда с 1912 г. на ней же.

К фото - Камбуз миноносца, вынесенный на палубу и защищенный кожухом. Топился углем. Вероятно, чисто болгарская идея. На миноносцах начала ХХ в. подобные полукустарные доделки не были редкостью: стоит вспомнить хотя бы гальюны для нижних чинов в стиле "деревенский сортир" на русских миноносцах типа "Буйный" 2-й Тихоокеанской эскадры перед их походом к Цусиме...

После того, как потуги Царства Болгария вклиниться в большую политику в Первой мировой войне (без России и против России) обернулись в 1918 г. закономерной катастрофой и Нейиским мирным договором (по факту - капитуляцией), стране было запрещено иметь военный флот. "Дръзки" и его уцелевшие братья-миноносцы сначала занимались тралением мин в болгарских водах ("сами ставили - сами вытаскивайте!"), а в 1925 г. были переквалифицированы в патрульные корабли и со снятым торпедным вооружением поступили в ведение болгарской Морской полиции (Морската полицейска служба - болг.), с успехом подменявшей функции ВМС.

В те "странные годы" Болгарского флота на бывших миноносцах проходили практику курсанты Морского Машинного училища в Варне, под гражданским (поначалу) прикрытием готовившего морских офицеров технических специальностей. Среди развеселой курсантской братии 1930-31 гг. на "Дръзком" ходил известный болгарский поэт-модернист и пламенный коммунист Никола Вапцаров. Своему юношескому морскому опыту и незабываемому чувству товарищества в тесных отсеках "Дръзкого" он посвятил эти строки:
Помнишь ли - среди нагретой стали,
И машин с мазутным запахом густым
Мы о девах с Филиппин мечтали
И о ярких звездах Фамагусты?
(Пер. М.Кожемякин)

______________________________________________________________М.Кожемякин, использованы стихи Николы Вапцарова и фотографии Федора Бельского.

ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЮЩИМ ПОСТОМ. Извинения ув. читателям Лиги за два поста подряд.

Болгарский миноносец "Дръзки", построенный французской фирмой "Schneider & Co" и вступивший в состав военно-морского флота Царства Болгария в 1906 г., является одним из нескольких сохранившихся в мире боевых кораблей эпохи брони и пара. Этот заслуженный маленький ветеран, принимавший участие в Балканских, Первой мировой и Второй мировой войнах, проходил по волнам Черного моря под флагом болгарского флота (а в 1944-45 гг. и под советским военно-морским флагом) до 1954 г., поставив региональный рекорд долголетия активной службы.

Самым знаменитым эпизодом его истории стало, пожалуй, участие в ночь на 8 ноября 1912 г. (период первой Балканской войны) совместно с систершипами "Строги", "Смели" и "Летящи" в торпедной атаке на турецкий конвой к востоку от Варны. Тогда "Дерзкому" удалось влепить торпеду в носовую часть турецкому крейсеру "Хамидие", который в результате получил пробоину размером около 10 кв. м. и был отведен в порт Стамбула на буксире. Об этой атаке и вообще об истории шести 38-метровых миноносцев французского производства на болгарской службе вышел подробный материал в журнале "Морская кампания" 7/2011, а я предлагаю уважаемым читателям совершить небольшую фотоэкскурсию по миноносцу "Дерзкий". В качестве музейного экспоната, этот знаменитый корабль собран из корпуса своего систершипа "Строги" и некоторых частей собственно миноносца "Дръзки" (табличка с названием, одно орудие, задняя дымовая труба и т.д.). Он стоит на постаменте в открытой экспозиции Военно-морского музея в Варне, и сейчас густая листва захлестывает его корпус так же, как некогда волны Черного моря...

________________________________________________________________Михаил Кожемякин.

ПРЕВРАТНОСТИ СУДЬБЫ ЭСКАДРЕННОГО МИНОНОСЦА "АРИАКЕ".

Эскадренный миноносец Японского императорского флота "Ариаке" (первого поколения, типа "Харусаме") сделал не очень долгую и не особенно выдающуюся военно-морскую карьеру в бурную эпоху Мэйдзи истории Страны восходящего солнца. Тем не менее, его судьба была по-своему оригинальна, и прозвище "японского городового" подходит ему как нельзя точнее. Почему же? Обо всем по порядку.

"Ариаке" стал пятым в серии однотипных кораблей, первых "истребителей" (эскадренных миноносцев) японской постройки в рамках кораблестроительной программы 1896 г.
Строительство "Ариаке" началось 30 июля 1904 г. на верфях города Йокосука. Он был спущен на воду 17 декабря 1904 г. Зачислен в состав Японского императорского флота 24 марта 1905 г. и 12 декабря 1905 был классифицирован как эсминец.
Русско-Японская война была в разгаре, и с введением корабля в строй поторопились (аналогичная ситуация с его "военнорожденными" систершипами "Араре" и "Фубуки"): "Ариаке" был сдан с многочисленными недоделками и техническим изъянами. В первые годы своей службы он чаще стоял на ремонте с различными поломками, чем выполнял боевые задачи. Японские источники сообщают, что "довести" "Ариаке", "Араре" и "Фубуки", являвшиеся постоянным источником головной боли для командования и собственных экипажей, удалось только после войны на верфях Куре. Однако, нет худа без добра: простояв полвойны в ремонте, все трое уцелели, выжили и их моряки. Более "совершенным" собратьям повезло куда меньше: "Хаятори" погиб на русской мине (унес на дно 20 моряков), а головной корабль серии "Харусаме", "Асагири" и "Мурасаме" получили тяжелые повреждения, при чем первый - дважды.

К илл. - Японская пропагандистская картинка, изображающая гибель миноносца в Русско-Японскую войну. Сам корабль прорисован абстрактно, зато заслуживают внимание очень живо изображенные характеры экипажа: командир с фатализмом самурая спокойно стоит на корме, кто-то взывает о помощи, кто-то добрался до запасов саке и заливает страх алкоголем.

Тактико-технические характеристики "Ариаке":
Водоизмещение: 375 тонн.
Длина корпуса: 69,2 м.
Ширина корпуса: 6,6 м [2]
Осадка: 1,8 м.
Силовая установка: Вертикальная 4-х цилиндровая трехкомпонентная поршневая паровая машина - 2 шт. Паровые котлы топятся только углем. Мощность: 6000 лошадиных сил.
Максимальная скорость: 29 узлов.
Автономность: 1200 морских миль при скорости 10 узлов.
Емкость угольных ям: 100 тонн.
Экипаж: 62 чел., вкл. 3-4 офицера.
Вооружение: 76-мм х 2 орудия; 57-мм х 4 орудия; 2 однотрубных 450-мм торпедных аппарата.

Не будет лишним заметить, что "истребители" типа "Харусаме" из-за созвучия названия головного корабля с национальным блюдом японские моряки прозвали: "мисочки с лапшой".
Первым командиром "Ариаке" 27 января 1905 г. был назначен капитан-лейтенант Куцуми Масао.
"Ариаке" из-за поздней даты введения в строй к блокаде Порт-Артура опоздал.
По готовности был включен в состав 1-го миноносного отряда 1-й эскадры Объединенного флота адмирала Того и в его составе принял участие в Цусимском морском сражении 14 (27) мая — 15 (28) мая 1905 г.
Во время знаменитой ночной атаки японских миноносных сил на корабли русской 2-й Тихоокеанской эскадры "Ариаке" никаких боевых результатов не достиг. Зато на рассвете 15 мая он "вклинился" в завершающий этап артиллерийского боя между японским бронепалубным крейсером " Читосе" ("Титосэ, Читозе" в др. прочтениях) и маленьким русским миноносцем "Безупречный" и "урвал" свою долю победы.

Роль "Ариаке" в этом бою навряд ли значительна, важнее другой факт. Когда крейсер "Читосе" был вызван срочной радиограммой к главным силам адмирала Того и ушел, оставив "Безупречный" тяжело поврежденным и тонущим, эсминец "Ариаке" последовал за ним в кильватере. Было ли это сделано по приказу с крейсера, или командир "Ариаке" действовал по собственной инициативе, однако спасением гибнущих русских моряков с "Безупречного" он заниматься не стал. В результате весь экипаж русского миноносца погиб.
"После этого "Ариаке" также участвовал в битве за Сахалин", - свидетельствует японская историография. Импровизированные русские военные силы на острове почти не имели средств для противодействия японскому флоту (кроме двух 120-мм орудий, снятых с затопленного крейсера "Новик"), и по факту участие "Ариаке" "в битве" свелось к сопровождению десантного соединения. Но даже здесь он умудрился выйти из стоя, волокся на буксире вспомогательного корабля "Хиэну Мару" (не уверен в транскрипции), а "в благодарность" впечатался с волной ему в корму и причинил пробоину.
После войны эскадренный миноносец долго и упорно обихаживали на верфях Куре, и к началу новой военной кампании - участию в Первой мировой войне - "Ариаке" был более-менее в форме. 28 августа 1912 г. начавший морально устаревать корабль получил новую классификацию: "эсминец 3-го класса".
В 1914 г., в ходе ожесточенной борьбы императорской Японии с кайзеровской Германией за форпост последней в Китае - укрепленный порт Циндао -"третьеклассный" "Ариаке" по крайней мере дважды выходил в море для "подмены других кораблей" на внешнем периметре блокады. Единственным результатом его походов на сей раз стало потопление 17 ноября 1914 г. (на след. день после формального вступления японцев в капитулировавший город) парусной шлюпки, на которой пытались бежать из залива Цзяочжоу несколько германских "военных и гражданских лиц". После того, как немцы не отреагировали на приказание с "Ариаке" остановиться, эсминец потопил их "маломерное плавсредство" тараном. Японская версия гласит, что все находившиеся на шлюпке погибли при столкновении. Не исключено, что у "Ариаке" стало жестокой традицией не поднимать из воды тонущих врагов...

После войны "Ариаке" ждало очередное "понижение в должности". Устаревшему кораблю была присвоена классификация тральщика 2-го класса. Часть артиллерии, пришедшей в негодность согласно результатам учебных стрельб, с него демонтировали, зато установили минно-тральное оборудование.
1 декабря 1924 г. "Ариаке" был официально выведен из состава Японского императорского флота. Все вооружение с него было снято. 10 апреля следующего года за "Ариаке" утвердили специфический японский статус: "брошенный корабль".
Вот тут-то уволенному из рядов вооруженных сил ветерану и привалила возможность податься в "японкие городовые", т.е. на полицейскую службу.
12 ноября 1925 г. бывший военный корабль "Ариаке" был передан Министерству внутренних дел Японии и стал кораблем управления Токийской водной полиции.

В новом качестве он получил грозную черную полицейскую окраску и соответствующие надписи по обоим бортам. Однако злополучному "плавучему городовому" недолго довелось координировать усилия полицейских катеров и моторных лодок, гонявших из акваторий империи Ямато контрабандистов да браконьеров. Всего через год в Японском МВД от "Ариаке" отказались, "потому что у него был слишком большой корпус и паровая машина, которую было трудно запустить, и это был старый корабль, которому было более 20 лет".
Дальнейшая судьба "Ариаке" по доступным японским материалам не прослеживается. Порезали на металл, наверное. Японии были нужны новые боевые корабли для новых военных авантюр...
Но свой приоритет в морской истории "японский городовой" "Ариаке все же получил. До 2008 года он считался самым большим полицейским кораблем в мире.

Командиры "Ариаке" (приведены звания офицеров на момент окончания командования кораблем):

Капитан 3-го ранга Куцуми Масао: 27 января 1905 г. - 5 августа 1905 г.
Капитан 3-го ранга Ёсисабуро Танака : 12 декабря 1905 г. - 11 октября 1906 г.
Капитан-лейтенант запаса Каваи Тайдзу 11 октября 1906 г. - 1 июля 1907 г.
(По совместительству) капитан-лейтенант Ёсикадзу Маэкава: 1 июля 1907 г. - 3 сентября 1907 г.
Капитан-лейтенант Тоёсигэ Сидзуме: 3 сентября 1907 г. — 20 февраля 1909 г.
Капитан-лейтенант Сигеру Окуи: 20 февраля 1909 г. — 1 декабря.
Капитан-лейтенант Шинносуке Нодзима : 1 декабря 1909 г. - 13 декабря 1910 г.
(По совместительству) капитан-лейтенант Хироши Хидака: 13 декабря 1910 г. - 28 апреля 1911 г.
Капитан-лейтенант Хироси Кано: 28 апреля 1911 г. — 18 ноября 1913 г.
Капитан-лейтенант Сейити Фукуока: 18 ноября 1913 г. - неизвестно.
Капитан 3-го ранга Кейдзи Ямазаки: неизвестно - 1 августа 1916 г.
Капитан-лейтенант Танацуги: 1 августа 1916 г. - 1 июня 1917 г.
Капитан-лейтенант Садаэ Читани: 1 июня 1917 г. - 1 декабря 1918 г.
Капитан-лейтенант Хироки Ямамото: 1 декабря 1918 г. — 1 декабря 1919 г.
Капитан 3-го ранга Киитиро Года: 1 декабря 1919 г. - 1 июня 1920 г.
Капитан-лейтенант Такео Каваками: 1 июня 1920 г. - 10 ноября 1921 г.
Капитан-лейтенант Ямагата Масакуни (Масаго) : 10 ноября 1921 г. - 1 декабря 1922 г.
Капитан-лейтенант Ёсио Симидзу и др.: 1 декабря 1922 г. -- 10 мая 1924 г.
Капитан-лейтенант Томокадзу Мори: 10 мая 1924 г. - 1 декабря 1924 г.

Самая известная личность среди командиров "Ариаке" - Ямагата Масакуни/Сейго (1891-1945), известный во флотских кругах как "Масаго". Он дослужился до адмиральских чинов, был одним из теоретиков-новаторов японской торпедоносной авиации, руководил предприятиями авиапромышленности, успешно командовал палубными и береговыми летными соединениями Японского императорского флота, в т.ч. в годы Второй мировой войны. Погиб как настоящий самурай. 17 марта 1945 г. гидросамолет, на котором летел адмирал, совершил вынужденную посадку на территории материкового Китая, контролируемой войсками Гоминьдана. Чтобы избежать плена, Ямагата совершил самоубийство.
________________________________________________Михаил Кожемякин.

Дополнения к материалу "Так миноносец погиб "Безупречный".

Источник: http://eastjournal.ru/ru/%D1%81%D1%82%D0%B0%D1%82%D1%8C%D1%8F/?number=888
Из статьи: Полутов А.В. Неизвестные герои Цусимского морского сражения: героический бой миноносца «Безупречный» 28 мая 1905 г.
Полутов Андрей Вадимович–востоковед, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник отдела китаеведения Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН (г. Владивосток). На основе японских архивных документо, описывается бой миноносца «Безупречный» 28 мая 1905 г. с превосходящими силами японского флота.

"28 мая «ночь была безлунная, но звездная», дул западный ветер 2–5 баллов, температура воздуха была 16°С, время восхода солнца 4:47. В 4:00 «Титосэ» обнаружил по левому крамболу к NNW «миноносец, следовавший курсом NE». Миноносец шел курсом сближения и вице-адмирал Дэва приказал повернуть вправо, чтобы «уклониться от возможной торпедной атаки». Миноносец в свою очередь повернул вправо и «...через несколько мгновений стало ясно, что он намеревается нас преследовать, тогда же выяснилось, что это двухмачтовый 4-трубный миноносец противника». Это был миноносец «Безупречный», который «с наступлением темноты отбился от эскадры» и к моменту встречи с противником уже прошел в одиночку почти 100 миль на пути из Корейского пролива во Владивосток.
В 4:15 на «Титосэ» обнаружили, что «миноносец противника уже преследует «Ариакэ», с которого чуть позже по радиотелеграфу приняли кодовый сигнал: «Преследую миноносец противника». В 4:20 «Титосэ» с дистанции 5300 м начал пристрелку из 120-мм и 76-мм скорострельных орудий Армстронга. Командир «Титосэ» капитан 1 ранга Такаги Сукэкадзу в боевом донесении отметил: «Пристрелку вели очередными залпами по наблюдению знаков падений. Противник сразу же ответил. Вполне вероятно, что его боевой дух усилило то обстоятельство, что во время пристрелки мы резко снизили скорость и он сосредоточил артиллерийский огонь на нас, выпустив значительное количество снарядов».
На кормовых курсовых углах по правому борту «Безупречного» вне досягаемости его артиллерии продолжал преследование «Ариакэ», лишая тем самым наш миноносец маневра. «Безупречный» оказался зажатым в клещи, но яростно сопротивлялся и держал высокую скорость в первые 30 минут боя. Однако силы были неравными. К рассвету «Титосэ» развил максимальную скорость и на дистанции 2100 м открыл децентрализованный беглый огонь на одном прицеле с максимальной скорострельностью. Всего «Титосэ» выпустил по «Безупречному» 107 снарядов и достиг шести попаданий. Один из японских снарядов «попал в машинное отделение, откуда стали вырываться клубы пара, а другой –в носовую часть, где возник сильный пожар».
Несмотря на то, что «Безупречный», объятый клубами дыма и пара, уже еле держался на поверхности и потерял способность к сопротивлению, «Титосэ» прекратил огонь только тогда, когда миноносец полностью скрылся под водой. В 5:04 «Ариакэ» пошлел на сближение и открыл артиллерийский огонь по «Безупречному», чтобы «помочь "Титосэ" потопить миноносец противника» и выпустил шесть снарядов, «уничтожившие неприятельский миноносец». В 5:27 «Безупречный», получивший многочисленные повреждения, затонул в точке с координатами 35°35'5''N, 131°29'5''E на глубине 148 м.
(...) Ни в одном из боевых документов, выявленных на настоящий момент в японских архивах, нет ни одного упоминания и даже наемка на то, что вице-адмирал Дэва, командиры «Титосэ» и «Ариакэ» намеревались спасать выживших моряков «Безупречного»".
______________________________________________________________Полутов А.В.

Командир миноносца "Безупречный" кап. II ранга И.А. Матусевич. Из биографии.

Капитан II ранга Иосиф Александрович Матусевич (1857-1905), командир миноносца "Безупречный", погибшего в Цусимском сражении 15(28).05.1905 со всей командой, открывается как личность в воспоминаниях своих родных.
В статье А.В. Полутова "Неизвестные герои Цусимского морского сражения: героический бой миноносца «Безупречный» 28 мая 1905 г." приведены воспоминания дочери командира "Безупречного" Ольги Иосифовны Матусевич об отце:
"Он был исключительно хороший. У нас дома он бывал гостем, он вечно бывал в каком-то далеком плавании...
К нему у меня сохранилась большая нежность, и в детстве, и юности я его всегда очень любила и очень уважала. Я не знаю ни одного папиного поступка, который мог бы нарушить это уважение. Папиной отличительной чертой была безоговорочная, абсолютная правдивость, не идущая ни на какие уступки. Правда была тем идеалом, кото-рому он неуклонно служил всю свою жизнь. Помню, как на него часто нападали за это его свойство, помню, как оспаривали папину правоту в служении правде... (...)
Причем папа в своей любви к правдивости, конечно, никогда не уподоблялся выводимым в литературе типам, которые под видом любви к правде матке говорят всем грубости и наглости, в папе прежде всего было большое благородство, он был большой и очень честный человек. Папа обычно бывал весел, но умел хандрить как никто другой, днями ни слова не промолвит. Правда, теперь я думаю, что причин для хандры у него было больше чем достаточно! Папа и сейчас передо мной как живой – плотная крепкая фигура, красивая большая голова, загорелое лицо, загар такой, какой только встречается у моряков.

На войну папа шел с безнадежным чувством. Помню вечерами у Скаловских папа и Александр Николаевич иногда говорили о предстоящем походе, Александр Николаевич стоял за отправку эскадры, говорил много с азартом, папа сидел мрачный, больше отмалчивался и только повторял одно: «Эскадра посылается на убой, мы не готовы к бою!» – «Да боя и не будет, вы дойдите до Мадагаскара, а там почетный мир и вы все возвращаетесь с чинами и отличиями». Папа молчал и всем своим видом ясно отвечал, что этому не верит».
(Этот фрагмент воспоминаний об И.А. Матусевиче написан в 1933 г. Предоставлен из семейного архива потомком И.А. Матусевича Д.В. Носиковым).

Информация о семье капитана II ранга И.А. Матусевича, о том, как сложилась судьба близких этого доблестного моряка после его гибели, собрана петербургскими краеведами на ресурсе Дом Бака|Кирочная 24:

"Евгения Михайловна Матусевич (дочь генерал-лейтенанта Юрьева - М.К.), яркая красивая дама на первой фотографии, жила в квартире номер семь в первой парадной с 1905 года (до этого, видимо, проживали в Кронштадте, 12-м флотском экипаже, по месту службы мужа). Вероятно, переезд был связан с образованием детей.

Поразительно, что в телефонной книге на 1906 год она еще числится женой капитана второго ранга, а сведения подавались туда осенью предыдущего года. Но ее муж героически погиб в Цусимском сражении уже 15(28) мая 1905 года. Подробности последнего боя миноносца " Безупречный", которым командовал капитан 2го ранга Иосиф Александрович Матусевич стали известны совсем недавно, в 2015 году (статья Андрея Полутова: "Неизвестные герои Цусимского морского сражения: героический бой миноносца «Безупречный» 28 мая 1905 г." по материалам японских архивов). Видимо, поэтому и не была так долго ясна судьба членов экипажа корабля. И оставалась надежда на то, что муж жив, просто попал в плен.... Годы жизни в нашем доме явно не были счастливыми для Евгении Михайловны. Здесь она узнала о гибели мужа, сюда приходили документы на оформление вдовьей пенсии...
А жизнь продолжалась. Сын Михаил поступил в том же, 1905 году, в Морской кадетский корпус. Вероятно, вопроса кем быть не стояло - семья моряков. Его дед и оба дяди, братья покойного отца, были морскими офицерами. Горько, что представитель такой семьи, Михаил Иосифович был расстрелян в сентябре 1921 года именно в Севастополе, городе русских моряков.

Михаил Иосифович Матусевич (1892-1921). В 1905 году поступил в Морской кадетский корпус. После окончания служил в качестве корабельного гардемарина на крейсере «Паллада». С 21 декабря 1911 года по 14 сентября 1912 года состоял вахтенным офицером учебного судна «Николаев», после - вахтенным начальником и и.д. ротного командира эсминца «Сильный». С 19 ноября 1916 года лейтенант М. Матусевич исполнял обязанности старшего штурманского офицера минного заградителя «Волга» (с 19.11.1916). Параллельно с декабря 1915 г. по апрель 1916 г. он обучался во временном штурманском офицерском классе. Был награжден орденами Св. Станислава 3 ст. с мечами и бантом (08.06.1915), Св. Анны 4 ст. «за храбрость» (23.11.1915). В Гражданской войне участвовал на стороне белых.
Жизнь его двоюродного брата, сына дяди - адмирала Николая Александровича Матусевича Николая, сложилась при Советской власти вполне благополучно - исследователь Арктики, Заслуженный деятель науки и техники РСФСР, гидрограф и геодезист, инженер-вице-адмирал (22.02.1944), профессор Военно-морской академии, вице-президент Всесоюзного географического общества.

Ольга Иосифовна Матусевич в 1905 г закончила женскую гимназию Л.С.Таганцевой, а в 1907 вышла замуж за студента Горного Института Николая Игнатьевича Свитальского, который впоследствии стал вице-президентом Украинской Академии Наук. Умерла в 1944 году в Башкирии.
Евгении Михайловны не стало в феврале 1942 года в Блокадном Ленинграде".
Источник: https://vk.com/wall-58250597_5679?ysclid=lcwg2e0qi1347123701