У кого детей немного, особенно, если болен единственный ребенок, то о нем заботятся и прибегают к лечению, а у кого детей 4–6, особенно в бедных семьях, то о здоровье их заботятся плохо и не скорбят об их смерти (Орловск. у. и г., Скопинск. у. Рязанск. г.).
Во всяком случае, к больным детям, если их в семье много, относятся далеко не так заботливо, как к взрослым больным, на выздоровление которых есть надежда, считая детей не так необходимыми в семействе (Спасск. у. Казанск. г., Солигалич. у. Костромск. г.).
Иногда к заболеванию детей относятся даже совсем хладнокровно: выздоровеет ребёнок, ладно, умрёт – тоже, и только перед смертью это равнодушие сменяется заботливостью и лаской со стороны матери. К лечению в таких случаях прибегают редко, и смерть ребенка не вызывает ни особенной горечи, ни сожалений.
– А у меня маленький парнишко помер, – сообщает мать кому-нибудь из посторонних.
– Отчего? – спросят её.
– Да, вишь ты, завалило в горлышке, дня три помаялся да Богу душу и отдал.
– А в больницу возили?
– Нет, где уж тут, досуг было его возить в больницу, видно, Господу Богу понадобилась душенька его (Череп, у. Новгородск. г.) .
– «Свое, не купленное, никому и не отказано в другом», или «Этого добра много, умрут, так новые народятся», – утешают себя в этих случаях (Юрьев. у. Владимирск. г.). В иных бедных семьях иногда бывают даже рады смерти ребенка, потому что она развязывает руки, не надо теперь не спать матери ночей и никто ей не будет мешать в работе (Дорогобуж. у. Смоленск, г.). «Слава тебе, Господи, говорят тогда, прибрал Господь безгрешную душеньку: нам с хлебов долой, да и он горюшка не увидит на том свете». – «Бог с ним, – не без радости говорят об умершем ребенке: – помер – по крайности руки развязал». – «Они – ангельские души, – прибавляют как бы в утешение, – и нам там же быть» (Скопинск. у. Рязанск. г.) .
Иногда является даже зависть к матери такого умершего ребенка: «вот, какое ей счастье, – говорят бабы одна другой, – прибрал Бог ребенка-то: какому это она Богу-то молится?»
Случается, что раздраженная и умаявшаяся от работы мать, когда больной ребёнок не дает ей покоя, прямо желает его смерти.
– «Господи, будет ли конец? – у людей ребята, как свечки, тают, а у меня и смерти-то Бог не даёт: жить не живёт, а как головёшка дымится».
– «И где это твоя смерть делася и когда ты только умрёшь, неумирущий?» – с озлоблением восклицает такая измученная мать.
При таком отношении к детям в бедных семьях им нередко плохо приходится не только во время болезни, но и в период выздоровления; выздоравливая после тяжелой болезни, они постоянно просят есть, а отцы их ругают, и те, слыша брань, боятся просить лишний раз хлеба (Карачевск. у. Орловск. г.).
Иногда отношение к больному ребенку определяется полом, к которому он принадлежит: к больным мальчикам относятся гораздо лучше, чем к девочкам. И как только заболеет мальчик, мать и отец не знают, что делать: и в больницу-то съездят за лекарством, и к батюшке-священнику придут, не посоветуешь ли чего, и к просвирне-то сбегают, чтобы она помяла ему брюхо той печаткой, которой печатает крестики у просфор (Городищенск. у. Нензенск. г.).
Истинно родительские и нежные чувства, даже и в бедных семьях, выступают почти всегда, когда заболевший ребёнок в семье единственный. – Вот, какая беда, стряслась: мальчишечка-то мой захворал, да, дюже захворал, кажись, не подымется, – скорбит мать такого ребенка. – Распухли у него щеки, да и за ухами-то все разбухло, инда щеки оттопырились. Рта-то ему, вот, на столько открыть нельзя, – показываешь мать на конец пальца, – Есть-то он у меня ничего не есть, хоть не жалится, глотать-то не больно. А кроме того, у него понос, вот какой понос, просто страсть. Лежит, это, вчера, притупился, я и говорю: что ты это, деточка? – А он: матычка, я опустился: боялся, значит, раньше-то сказать. Ну, вестимо, больной, ведь ругать не станешь. Я и говорю: ничего, деточка, ничего, милый, я сейчас другие порченки принесу. Принесла, надела на него. И ничего-то мне не жалко для него, кажись, всё бы отдала, кабы поднялся: ведь один он у меня, как глаз во лбу, как воск в ладону. Ростила, ростила я его, а ну, как помрёт, прости ты меня, Господи!
Такая заботливость и столь нежные чувства обычны, если ребенок в семье один, даже независимо от его пола, больные же девочки, если их в семье много, не только часто оставляются без всякого ухода, но пользуются, по сообщению некоторых сотрудников, даже презрением (Тотемск. у. Вологодск. г.).
Причины недостаточности ухода за больными. Анализируя и оценивая отношение народа к больным, нельзя удивляться тому, что этот народ, в характере которого так много доброты и сострадания, является в некоторых случаях как бы лишенным самых элементарных человеческих чувств и проявляет иногда чисто первобытные черты. Едва ли, однако, можно сомневаться в том, что причина этого явления всего чаще лежит не в чем ином, как в тяжелых условиях его существования. На бедность и нужду, как на главную причину плохого ухода за больными, указывает большинство наших сотрудников.
– «Не врожденная жестокость служит причиною этого явления, – объясняет его один из них, – а нужда и часто нужда безысходная, способная притупить лучшие чувства человека».
<...>
Гавриил Иванович Попов (1856 — 1909) — российский медик, этнограф,
Работал на протяжении многих лет в Мариинской больнице в Санкт-Петербурге, в 1905 г. опубликовал отдельным изданием очерк её истории за первые сто лет. В 1880-90-е гг. напечатал ряд работ по медицине, главным образом по вопросам лечения остеомиелита, а также о хирургическом лечении водянки яичка («К вопросу о лечении hydrocele через разрез», 1890). В 1897—1901 гг. активно работал в составе Этнографического бюро, созданного по инициативе и на деньги князя В. Н. Тенишева,
Многолетними трудами князя В. Н. Тенишева, по его мысли и по выработанной им программе, собран обширный и ценный этнографический материал, имеющий задачей всестороннее исследование жизни и быта крестьян великорусских губерний.
Материал этот доставлялся сельскими священниками, учителями, учительницами, землевладельцами, земскими начальниками, фельдшерами и, отчасти, самими крестьянами.
Число таких сотрудников и корреспондентов», имеющих самое тесное и близкое отношение к народной жизни, достигло по 23 губерниям до 350.
Содержанием материала явились, главнейшим образом, личные наблюдения сотрудников и отчасти местные печатные источники.
В дореволюционной России правовое регулирование семейных отношений, в том числе разводов, не было единым для всех подданных и различалось в зависимости от вероисповедания.
Для православных брак понимался как нерасторжимый союз, который могла прекратить только смерть одного из супругов. Тем не менее законодательство допускало расторжение брака при жизни супругов на строго определённых основаниях. К таковым относились доказанное прелюбодеяние, неспособность к брачному сожитию, безвестное отсутствие одного из супругов, а также присуждение его к наказанию, сопряжённому с лишением всех прав состояния или ссылкой в Сибирь с лишением всех особенных прав и преимуществ.
Для католиков развод был запрещён, возможна была лишь сепарация (раздельное проживание по решению суда), которая не давала права вступления в новый брак.
Для мусульман развод был урегулирован законами шариата.
Для иудеев согласно Торе, муж мог развестись с женой по любой серьёзной причине, а жена имела право требовать развода только в строго определённых случаях. За точным исполнением процедуры развода наблюдал суд «бейт-дин», состоящий из трёх духовных раввинов.
Дела о разводах смешанных браков (между лицами православного и неправославного вероисповедания) подлежали суду того исповедания, священником которого был совершён брак.
Процедура
Иск о разводе подавался в духовную консисторию — управление епархий, на территории которых проживали супруги. После получения просьбы епархиальное начальство поручало доверенным лицам произвести увещание супругов, чтобы они оставались в брачном союзе. Если увещание не достигало цели, начиналось судебное разбирательство, на которое ответчики обязаны были являться лично.
Признание ответчиком своей вины не считалось доказательством и основанием для развода. Главными доказательствами преступления были показания двух или трёх очевидных свидетелей и прижитие детей вне законного супружества, доказанное метрическими актами и доводами о незаконной связи с посторонним лицом.
Ответственность
После развода виновной стороне запрещалось вступать в повторный брак. В некоторых случаях виновный подвергался дополнительному наказанию: наказанию плетьми, пострижению в монастырь, насильственной отсылке к родителям.
Последствием развода по причине признания супруга неспособным к брачному сожительству было запрещение ему вступать в брак навсегда.
Законодательство не решало вопрос о судьбе детей разведённых супругов. Разводящиеся могли как самостоятельно договориться о том, с кем останется ребёнок при разводе, так и обратиться в гражданский суд, который при вынесении решения учитывал вопрос о том, кто из супругов виновен в расторжении брака, а также материальное положение и моральные качества бывших супругов.
В СССР правила развода (расторжения брака) имели особенности, связанные с политикой «укрепления института семьи». С 1944 года брак можно было расторгнуть только через суд. Это было связано с Указом ВС СССР от 8 июля 1944 года, который осложнил процедуру расторжения брака.
Условия
Мотивированное обоснование причины развода. Суд обязан был выяснить взаимоотношения супругов, мотивы, по которым ставится вопрос о расторжении брака, подлинные причины разлада. Временный разлад в семье и конфликты, вызванные случайными причинами, не считались достаточным основанием для расторжения брака.
Запрет для супруга-мужчины возбуждать без согласия жены дело о расторжении брака во время её беременности и в течение одного года после рождения ребёнка.
Защита прав и интересов несовершеннолетних детей разводящихся супругов. Суд выяснял, достигли ли супруги соглашения о воспитании и содержании детей в случае расторжения брака. Если такое соглашение не достигнуто, разъяснял супругам порядок разрешения спора о том, при ком и кто из детей останется проживать, и о взыскании алиментов на них.
Процедура
Двухступенчатая процедура:
Сначала заявление о расторжении брака рассматривал народный суд, которому надлежало выяснить истинные мотивы развода и принять меры к примирению супругов.
Если примирение супругов в народном суде не состоялось, истец был вправе обратиться с заявлением о разводе в вышестоящий суд, который принимал решение по существу.
Публичность бракоразводного процесса. Инициатор развода обязан был подать объявление в местную газету, где печаталась вся история от начала до конца с подробностями, требованиями и жалобами.
Допрос — если при разводе делилось имущество и дети, супругов и их близких вызывали на допрос в органы прокуратуры.
Ответственность
Развод воспринимался как нечто безнравственное, аморальное и мог стоить человеку карьеры и работы – людей по этому поводу исключали из партии и предавали публичному остракизму, что в советское время было равносильно полному жизненному краху. Парткомы и месткомы всеми правдами и неправдами пытались вернуть неблаговерных в семью, а иногда и отчитывали перед коллективом. В качестве методов давления использовали лишение премии, исключение из партии и прочие манипуляции.
Высокая пошлина за расторжение брака — с 1944 года размер госпошлины составлял от 500 до 2 000 рублей.
Виновного в распаде семьи назначал суд и обязывал его заплатить налог в пользу государства. Если человек повторно подавал на развод, то с каждым разом размер штрафа увеличивался.
В декабре 1965 года вышел Указ Верховного Совета СССР «О некотором изменении порядка рассмотрения в судах дел о расторжении брака», который отменил ряд условностей: разводами перестала заниматься прокуратура, публикации в газетах больше не были обязательными.
Право на развод в России регулируется Семейным кодексом РФ. Супруги имеют право прекратить брачные отношения по любому основанию.
Основание для отказа в разводе - беременность жены или наличие ребёнка до года (статья 17 СК РФ). В этот период муж не имеет права подавать на развод без согласия жены. Суд автоматически отклонит такое заявление. Это правило действует, даже если ребёнок не от мужа.
Ответственность
Госпошлина 5000р или 350 рублей —если другой супруг признан судом безвестно отсутствующим, недееспособным или осуждённым за совершение преступления к лишению свободы на срок свыше трёх лет.
В современном обществе бытует мнение, что сильное падение рождаемости связанно с повышением уровня жизни, с появлением современных способов контрацепции, с переселением в города и прочее. Всё это конечно оказывает влияние, но явно не является главным фактором. Это отлично видно на примере Северной и Южной Кореи.
| Год | Северная Корея (рождаемость на 1000) | Южная Корея (рождаемость на 1000) |
В период до 1950 года развод в Южной Корее был строго ограничен и подчинен традиционным нормам, что делало его редким явлением. Развод считался большим позором и угрожал чести семьи. Разведённой женщине практически нет шансов повторно выйти замуж, а мужчине развод осложняет жизнь: его неохотно принимают на работу, у него нет шансов для карьерного роста. Детей после развода оставляли с отцом, так как считалось, что разведённая женщина не сможет дать ребёнку достойного образования.
К 1990 году, с поэтапным (1961 г., 1977 г., в 1989 г.) введением современного семейного кодекса, отношение к разводу в Южной Корее сильно изменилось. Ответственности за развод больше не предусматривается, он стал более приемлемым, особенно в городах и среди молодёжи. Закон и суды обеспечивают предсказуемую процедуру развода - права женщин на опеку над детьми, и имущество. Коллективные и конфуцианские представления о долге и семейной чести - поменялись на индивидуализм, и право на личное благополучие.
В Северной Корее, современный семейный кодекс под влиянием СССР, приняли в 1940–1960‑е годы, но как мы видим на рождаемость это никак не повлияло, так как право семьи как общественного института, и ответственность за развод, регулируются трудовой партией Северной Кореи.
Но видно, как рождаемость плавно снижается по «естественным» причинам: повышение уровня жизни, появление современных способов контрацепции, переселение в города и другое.
Вот статистика рождаемости в России:
| Десятилетие | Рождений на 1 000 |
| 1900–1909 | 39.50 |
| 1910–1919 | 33.20 |
| 1920–1929 | 30.10 |
| 1930–1939 | 30.80 |
| 1940–1949 | 19.40 |
| 1950–1959 | 22.70 |
| 1960–1969 | 22.50 |
| 1970–1979 | 19.00 |
| 1980–1989 | 15.10 |
| 1990–1999 | 11.20 |
| 2000–2009 | 10.70 |
| 2010–2019 | 11.30 |
А вот таблица коэффициента разводов (на 1 000 заключённых браков) по десятилетиям:
| Десятилетие | Разводов на 1 000 браков |
| 1900–1909 | 50 |
| 1910–1919 | 80 |
| 1920–1929 | 120 |
| 1930–1939 | 130 |
| 1940–1949 | 90 |
| 1950–1959 | 140 |
| 1960–1969 | 200 |
| 1970–1979 | 190 |
| 1980–1989 | 270 |
| 1990–1999 | 480 |
| 2000–2009 | 470 |
Как мы видим, резкое увеличение числа разводов, и уменьшение рождаемости после 1980-x годов. На мой взгляд это связанно с уменьшение влияния коммунистической партии. А после 1990-х, вовсе отсутствие какой-либо ответственности супругов за развод.
Семейный кодекс практически не изменился, но пропало влияние партии, и как следствие разводиться стало просто и легко. Что привело к резкому падению рождаемости, что логично, ведь без полной семьи, дети обычно не рождаются. А разводятся обычно поле первого ребёнка.
Главная причина разводов на мой взгляд, это отсутствие ответственности, перед правом семьи как общественного института. Никогда в истории человечества разводиться не было так просто и легко. А иногда это стало просто выгодно с материальной точки зрения, для менее обеспеченного супруга. Исторически всегда была сложная система издержек и противовесов в виде религии и традиций, которые не позволяли разваливаться семьям.
Скатываться в архаику, и возвращать старые порядки, на мой взгляд бессмысленно и глупо. Современный полный набор прав, у женщин сложился по объективным причинам – всеобщее образование, и современный экономический уклад.
С развалом СССР наглядно видно, как права у женщин, и семейный кодекс остались прежними, а морально-материальная ответственность супругов, перед обществом, как отдельная невидимая на первый взгляд, но сильно влияющая на семью правовое воздействие, пропало.
Аналогичная ситуация произошла и сейчас происходит в других странах, где приводят/привели семейное право в современный вид, избавляясь от архаичных спорных моментов, выравнивая права в обществе. Но при этом забывая право на защиту семьи, как субъекта права, стоящего выше прав членов этой семьи.
Воспитательную функцию права, думаю можно и нужно восстанавливать. Как вариант можно перед браком, законодательно дать возможность супругам самостоятельно выбирать тип «семейного договора», исходи из их обоюдного личного выбора и желания. Основанного на близкой именно им, религиозной или другой этике.
Как вариант, государству можно регулировать выдачу субсидий, преимущественно тем, кто готов нести материальную ответственность, в случае развода (возлагая её на виновную сторону или обоих). Как бы это цинично не звучало, но поддерживать с точки зрения рождаемости, обществу выгодно полные семьи.
С уважением ко всем мужчинам, и женщинам, в сложной ситуации оказались мы все. Дело ведь не только в цифрах, а главное на мой взгляд, это просто элементарное счастье жить в полной семье…
Пишите свои варианты «семейного договора», или как можно выйти из этой ситуации.
Начиная с середины XIX века некоторые молодые японки откладывали себе на приданное деньги, полученные от иностранцев с которыми они вступали во временный брак. Особым спросом мусумэ (временные жены) пользовались у офицеров российского флота зимовавших вместе со своими кораблями в Нагасаки. Вот что об этом писал контр-адмирал Константин Фёдорович Литке:
«Мы сохранили самые глубокие и приятные воспоминания о нашей там зимовке, они никогда не сгладятся из нашей памяти, и уверены, что и японцы не скоро нас забудут, фрегат «Аскольд» еще долго будет жить в преданиях японского народа, и русские, посещающие Нагасаки, слушая рассказы о жизни нашей в Госиндзи, будут с удовольствием вспоминать, на какой степени самостоятельности и уважения тогда стояли русские в Японии». Сближению способствовало и то, что русские быстрее других иностранцев адаптировались к японской действительности. Европейцы объясняли это тем, что Россия издавна, со времен татаро-монгольского нашествия, имела тесные отношения с Азией и смогла постичь ценности восточной культуры».
Долгие годы иностранные моряки называли Нагасаки русской деревней. Временные жены ждали мужей со службы, скрашивали их досуг, занимались с ними любовью и порой рожали от них детей. Сексуальные и бытовые отношения, обязанности продавца и покупателя оговаривались в специальном контракте. Ежемесячно офицер выплачивал «жене» 15$, арендовал для семьи дом, нанимал повара, служанку и рикшу закрепленного за госпожой.
Средний возраст мусумэ редко когда превышал 14-15 лет. Конечно же, предложение всегда опережало спрос, при этом офицеры предпочитали заключать любовные контракты с нецелованными девственницами. Девушки на несколько месяцев вырванные из самых низов японского общества становились юными госпожами, чьи руки не касались готовки, уборки и стирки. У очаровательных прелестниц были две основные задачи: развлекать мужа и утолять его сексуальный голод. Говорят, случалось, что, не поделив мусумэ, наши офицеры бились на дуэли за право обладать ею.
В отличие от российских моряков англосаксы относились к своим временным женам как к низшим существам, которых они не только нагружали работой, но и избивали, перебрав рома.
Зимой 1893 года у Владимира Менделеева сына нашего прославленного химика и его временной жены Таки Хидесимы родилась дочь. 6 апреля 1893 года офицер получил письмо из Нагасаки в котором возлюбленная сообщила ему, что она родила красавицу Офудзи названную в честь горы Фудзияма. Новорожденную посетили друзья ее заморского мужа, как один заявившие, что девочка является точной копией её отца. Така писала, что любит Владимира и будет с дочкой ждать, когда он приедет к ним в Нагасаки.
Терзаемый муками совести Менделеев бежал с флота и в 1896 году женился на Варваре Лемох. 16 ноября 1896 года у пары родился сын Дмитрий. 19 декабря 1898 года, будучи 33 лет отроду Владимир Дмитриевич Менделеев скоропостижно скончался, летом 1900 года умер его трехлетний сын.
Любви русского морского офицера и молодой японки посвящен роман Валентина Пикуля «Три возраста Окини-сан» (1981г.)
Если честно, читаю такое и думаю — ну как же хорошо, что в старину не было психологов, феминисток и "мужских правозащитников". Потому что если бы они тогда были — деревня бы сама себя пересудила до полного исчезновения.
Современный человек любит жаловаться на жизнь, на давление, на "неправильные нормы", но при этом забывает, что лет 150 назад его хрупкая психика и мягкий характер были бы просто выброшены на свалку истории. А всё потому, что выживать в те времена могли только те, кто мог работать с утра до ночи, защищать семью, поддерживать порядок в доме и репутацию в селе. И имя этому «чудо-спасателю» — мужчина.
Вот вам факт: даже по данным краеведа Ф. Железнова (1926 год), 60% крестьян считали, что жену бить — это её учить. Да, методы жёсткие, но результат был — в семье знали, кто хозяин, в стране знали, кто кормил и защищал, а в селе — кто решает. И да, это работает почти как системный код: если убрать мужчину — программа крашится.
А теперь представим современного горожанина без допинга, тренажеров, где нужно будет рубить дрова, охотиться, строить избу и отбивать от семьи медведя. Скорее всего, он бы не то что медведя — сырая погода его уже положит.
И да — у женщин всегда была и есть другая логика, другие цели, другой эмоциональный ресурс. Но это не значит, что ей нужно следовать слепо, здесь и кроется причина всех их страданий. Это значит, что нужен стержень — мужчина. Он — как носитель силы, ответственности, решения. Именно на нем стоит вся экономика, безопасность и воспитание будущих поколений.
А женщина? Она дана ему в услужение — в помощь, в поддержку, в тепло, но не для управления. Кто не верит — пусть попробует оставить женщину одну зимой в лесной избе без дров, мужа и детей. Только чур, никаких соцсетей и экстренной помощи.
Макиавелли говорил: "Не добродетель, а сила делает государя". То же самое — с семьей. Без сильного мужчины — нет дома, есть просто квартира с разногласиями.
Так что, может, не так уж плохо было в старину? Тогда все знали свои роли, границы и последствия. А еще понимали главное: основа семьи — мужчина, основа общества — семья, основа страны — общество.
P.S. Если бы женщины вели войско, как Моисей — евреи бы неделю шли и уже на втором оазисе передрались бы за последние запасы воды.
«Бью не чужую, а свою»; «хоть веревки из нее вью»; «жалей как шубу, а реж, как душу»... «Бить их надо - бабу да не бить, да это и жить будет нельзя» ... «Муж больно бьет, зато потом медом отольется»
В 1864 году – вслед за отменой крепостного права – в России последовала судебная реформа. Она должна была дать возможность крестьянам защищать свои права. Но крестьяне вплоть до советского времени справедливым почитали лишь самосуд.
Также к крестьянскому самосуду можно отнести расправу за нарушение сексуальных норм. Например, «гулящим девкам» отрезали косу, мазали ворота дёгтем, завязывали рубаху на голове и по пояс голыми гоняли по селу. Замужних женщин, уличенных в прелюбодеянии, жестоко избивал муж, затем их публично запрягали в оглобли или привязывали к телеге, водили по улице, избивая кнутом.
Помимо этого нередки были расправы над предполагаемыми колдунами и колдуньями, особенно во время эпидемии или массового голода.Самосуд особенно был распространён в Сибири, где официальная власть была достаточно слабой.
Не менее жестоким был семейный самосуд. Вот пример такой домашней расправы. Свекровь застала невестку в соитии с холостым братом мужа. На семейном совете порешили наказать «гулену». Муж, свекровь и старший брат попеременно избивали ее плетью. В результате истязания несчастная более месяца лежала при смерти. В другом случае для расправы оказалось достаточным одного подозрения в супружеской неверности. Мать и сын в течение нескольких дней били беременную невестку. После очередного избиения она «выкинула» ребенка и сошла с ума.
Безотчетная власть мужа над своей женой отражена в народных поговорках: «Бью не чужую, а свою»; «хоть веревки из нее вью»; «жалей как шубу, а реж, как душу». Этот варварский обычай, шокировавший просвещенную публику, в деревне являлся делом обыденным. С точки зрения норм обычного права побои жены не считались преступлением, в отличие от официального права. Рукоприкладство в деревне было чуть ли не нормой семейных отношений. «Бить их надо - бабу да не бить, да это и жить будет нельзя». Мужик бил свою жену беспощадно, с большей жестокостью, чем собаку или лошадь. Били обычно в пьяном виде за то, что жена скажет поперек, или били из-за ревности. Били палкой и рога- чём, и сапогами, ведром и чем попало. Порой такие расправы заканчивались трагически. В местных газетах того времени периодически появлялись сообщения о скорбном финале семейных расправ. Приведем лишь одно из них. «Тамбовские губернские ведомости» в номере 22 за 1884 год писали, что в деревне Александровке Моршанского уезда 21 февраля крестьянка, 30 лет от роду, умерла от побоев, нанесенных ей мужем.
Проблема, на наш взгляд, заключалась не в особой жестокости русского мужика, а в необходимости ему следовать традиции, соответствовать образу «грозного мужа». «Крестьянин сознает, что он глава жены, что жена должна бояться своего мужа, вот он и выражает свое превосходство перед нею, внушает ей боязнь, уважение к себе кулаком, да вожжами» - делился своими впечатлениями о деревенских нравах священник из Курской губернии. Корреспондент В. Перьков из Болховского уезда Орловской губернии сообщал: «Власть мужа состояла в том, что он мог от нее требовать работы и полнейшего повиновения во всем. Он мог ее бить, и соседи относятся к этому хладнокровно. «Сама себе раба, коль не чисто жнет» - говорят они». Общественное мнение села в таких ситуациях всегда было на стороне мужа. Соседи, не говоря уже о посторонних людях, в семейные ссоры не вмешивались. «Свои собаки дерутся, чужая не приставай» - говорили в селе. Иногда крестьяне колотили своих жен до полусмерти, особенно в пьяном виде, но жаловались бабы посторонним очень редко. «Муж больно бьет, зато потом медом отольется». То есть и сама женщина относилась к побоям как к чему-то неизбежному, явлению обыденному, своеобразному проявлению мужниной любви. Не отсюда ли пословица «Бьет - значит любит!»?
В сельской повседневности поводов для семейного рукоприкладства всегда было более чем достаточно. «Горе той бабе, которая не очень ловко прядет, не успела мужу изготовить портянки. Да и ловкую бабу бьют, надо же ее учить». Такая «учеба» в селе воспринималась не только как право, но и как обязанность мужа. Крестьяне говорили, что «бабу не учить - толку не видать». О живучести таких взглядов в сельской среде свидетельствуют данные по Больше-Верейской волости Воронежской губернии, собранные краеведом Ф. Железновым. В своем исследовании за 1926 г. он приводил результаты ответа крестьян на вопрос «Надо ли бить жену?». Около 60% опрошенных крестьян ответили утвердительно, считая это «учебой». И только 40% сельских мужчин считали, что делать этого не следует.
Главной причиной семейного самосуда являлся факт супружеской измены. Прелюбодеяние в обычном праве не признавалось основанием для расторжения брака. В этом случае от обманутого мужа ожидали вразумления неверной жены, а не развода. Жен, уличенных в измене, жестоко избивали. На такие расправы в селе смотрели как на полезное дело, по понятиям крестьян с женой всегда нужно обращаться строго - чтобы она не забаловалась. «Жену не бить - толку не быть!».
Вот описания нескольких эпизодов расправ мужей с неверными женами, произведенных в селах Орловского уезда в конце XIX века. «Жену, захваченную на месте преступления, муж, крестьянин села Мешкова, привязал вожжами к воротам, а косами за кольцо в воротах и начал бить. Он бил ее до посинения и иссечения тела. Затем несчастная три раза поклонилась, при всей родне, мужу в ноги и просила прощения. После этого ее принудили пойти по селу и, заходя в каждый дом, заказывать женщинам не делать этого». «В деревне Кривцовой мужья наказывали своих жен за прелюбодеяние, связав им назад руки, а сами брали жен за косы и секли ременным кнутом (женщины при этом были в одних рубахах), объясняя, за что они их бьют». «В деревне Суворовке муж на жене-прелюбодейке пачкал дегтем рубаху и запрягал в телегу без дуги, а хомут надевал на голову. Волосы обязательно были распущены. Муж садился на телегу, брал в руки кнут и при огромном стечении народа ехал вдоль деревни, что не есть силы, подгоняя ее кнутом, приговаривая: «Ну, черная, не ленись, вези своего законного мужа». В соседнем селе Людском обманутый муж сначала, совсем не по-людски, бил жену ремнем, затем привязывал к столбу на улице, распустив волосы и обсыпав пухом. После этого он бил ее по щекам ладонями и плевал в лицо: «Больно и стыдно тебе от моего наказания, а мне еще было больнее и стыднее, когда я узнал, что ты развратничала». Публичность наказания и его назидательный характер являлись непременными атрибутами семейного самосуда.
Насилие порождало насилие, создавало примеры для подражания. И то, что шокировало стороннего наблюдателя, воспринималось в деревне как обыденное явление. Интересное суждение о сельских нравах приводил в своих мемуарах А. Новиков, прослуживший семь лет в должности участкового земского начальника Козловского уезда Тамбовской губернии. Он писал: «В крестьянской семье более чем где-либо проявляется победа грубой физической силы; уже молодой муж начинает бить свою жену; подрастают дети, отец и мать берутся их пороть; старится мужик, вырастает сын, и он начинает бить старика. Впрочем, бить на крестьянском языке называется учить: муж учит жену, родители учат детей, да и сын учит старика-отца, потому что тот выжил из ума. Нигде вы не увидите такого царства насилия, как в крестьянской семье» .
Русская баба, являясь объектом насилия, репродуцировала его. Сама, терпя побои, воспринимая их как должное, она культивировала эту «традицию» у подрастающего поколения. Приведу описание сцены семейной расправы, произошедшей в селе Александровке. Этот документ обнаружен мной в архиве редакции «Красный пахарь» и датирован 1920 годом. «На расправу сбежалась вся деревня и любовалась избиением как бесплатным зрелищем. Кто-то послал за милиционером, тот не спешил, говоря: «Ничего, бабы живучи!». «Марья Трифоновна, - обратилась одна из баб к свекрови. - За что вы человека убиваете?». Та ответила: «За дело. Нас еще не так били». Другая баба, глядя на это избиение, сказала своему сыну: «Сашка, ты, что ж, не поучишь жену?». И Сашка, совсем парнишка, дает тычок своей жене, на что мать замечет: «Разве так бьют?», по ее мнению, так бить нельзя - надо бить сильнее, чтобы искалечить женщину. Неудивительно, что маленькие дети, привыкнув к таким расправам, кричат избиваемой отцом матери: «Дура ты, дура, мало еще тебе!».
Крестьянство России на рубеже веков сохраняло юридические обычаи, выработанные веками. Об официальных законах деревня имела смутное представление и продолжала регулировать свои семейные и общественные отношения нормами обычного права. Стремление крестьян подчиняться суду своих односельчан, часто ничего общего не имеющего с судом формальным, следует объяснить тем, что он вполне удовлетворял нормам народной морали. Сохранение самосуда в крестьянской среде отражало приверженность жителей села традициям общинного уклада. Карательный характер народных расправ был направлен против преступлений, последствия которых грозили существованию крестьянского хозяйства. Жестокость наказания была обусловлена как желанием отомстить, так и стремлением предотвратить рецидив подобных преступлений. Убийство преступника в ходе самосуда не считалось грехом и воспринималось как заслуженная кара.
Обращения к земскому начальству могли обернуться для жалобщиков еще худшим наказанием. В Орловской губернии уличили за кражу холста Анну Акуличеву. На сходе решили провести ее по деревне с холстом на спине и пропить ее праздничный наряд. Пришли во двор, вывели Анну. Та по случаю праздника была в нарядной рубашке. Выпачкали рубашку дегтем, перевязали бабу вожжами, привязали холст и повели по деревне.
Сбежался народ, но посмеяться не получилось: Анна шла гордо, с поднятой головой и презрительными усмешками. Подвели ее к реке, облили водой, но вместо того, чтобы голосить, как положено, и прощение вымаливать, Анна молчала, чем вызвала всеобщее недовольство. Привели ее обратно домой, но стоило развязать бабе руки, как она вскочила в сенцы, схватила висевший на крюке цеп и стала молотить всех, кто под руку ей попадался. Староста приказал схватить Анну и посадить под арест в амбар, но она сбежала от разъяренной толпы. Крестьяне из другого села научили ее пожаловаться земскому начальнику. Тот, выслушав историю, вызвал старосту. Староста все подтвердил и сказал, что так-де у них делается испокон веков. За это старосту арестовали на два дня. Вернувшись домой, он собрал сход и сообщил о доносе, из-за которого пострадал. Порешили, что Анну накажет ее муж, который даст ей 30 ударов кнутом без всякой пощады, а если же пожалеет, то его и самого выпорют. Анне же впредь выказывать всем миром презрение и плевать в ее сторону. Вывели бабу. Муж приказал ей ложиться, но она стояла, словно не слыша его. Он схватил жену за волосы, потащил по земле, схватили ее за руки и за ноги два крестьянина и так держали, пока муж бил ее со всей мочи. Остановил его только староста. Муж отправился в дом за праздничным нарядом жены, чтобы отдать его на пропой, но оказалось, что Анна уже успела спрятать его у родственников.
С той поры на Анну ополчилась вся семья, муж каждый день дрался с ней. С горя она стала распутничать. Ребятишки закидывали ее грязью, всякий плевал в нее – как было постановлено на сходе, и она решила уехать, пешком ушла в Орел, а после переехала в Одессу. История ее, как женщины смелой, была рассказана в «Орловском вестнике».
Источник: В. Б. БЕЗГИН. ПРАВОВЫЕ ОБЫЧАИ И ПРАВОСУДИЕ РУССКИХ КРЕСТЬЯН ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX - НАЧАЛА XX ВЕКА. 2012
Кстаи про ворота с дёгтем. Вспомнил фильм Даурия 1971 года. Там есть такой эпизод.
"Поймите, я слишком давно испытываю этот голод, - жаловался он. - Жена моя - крестьянка, темная, грубая женщина. Любви я не знал".
Ляля слушала, пытаясь понять, как она объяснит все это мужу.
29 октября 1899 года в Витебске, в семье пехотного подпоручика Дмитрия Михайловича Лиорко и его супруги Наталии Аркадьевны Лиорко, урожденной Раздеришиной, родилась девочка. Окрестили малышку в местной церкви под именем Валерия. В семье, впрочем, девочку всегда называли Ляля.
Дмитрий Михайлович находился в Витебске с полком по делам службы, так что семья жила в съемной квартирке в деревянном доме с окнами на речку Витьбу.
Родители Ляли, даром что являлись потомственными дворянами, были довольно бедны, но девочка этого не замечала: любовь родителей, в особенности, отца, скрашивала для нее все бытовые неурядицы.
Отец и мать Ляли с сочувствием относились к простым людям и по своему мировоззрению были близки к народникам. Из-за этого Дмитрия Михайловича Лиорко в полку не любили и считали "либеральным офицером".
Впоследствии девочка вспоминала, какой стыд она испытывала, когда утром лежала в теплой постели и слышала фабричный гудок. Ляля уже знала: по этому гудку тысячи людей обязаны встать и по грязи, по морозу идти на душную фабрику тяжело трудиться. Однажды вместе с мамой Ляля побывала в доме белошвейки и была поражена:
"То же чувство недоумения и стыда, что и при фабричных гудках на рассвете, испытала, зайдя с матерью в домик к знакомой белошвейке. Я видела у матери ее работу - что-то воздушное, поразившее тончайшим мастерством и изяществом. Мне казалось, что такие вещи делают, играя и смеясь, нежными прекрасными руками. У белошвейки в комнате было тесно, темно и дурно пахло. Она стеснялась пришедших, стояла у корыта, вытирая передником большие красные руки, и на лице ее отчего-то было виноватое выражение".
В 1909 году в возрасте десяти лет Ляля поступила в Витебскую Алексеевскую женскую гимназию. Там случилась первая любовь:
"Мне было двенадцать лет, когда на детском вечере во время рождественских каникул пригласил на вальс молодой студент. Через несколько дней он приехал с визитом к родителям. Когда он вошел в гостиную, это было как солнце во тьме, незнакомое до тех пор счастье - сознания не было, один всепоглощающий свет. Студент о чем-то снисходительно спросил меня, краснеющую, смущенную, я что-то робко отвечала. Он уехал в Петербург в Университет. Больше не появлялся".
В 1914 году началась Первая мировая война. Отца 15-летней Ляли мобилизовали в действующую армию. Мать стала работать на "медицинском и питательном пункте" на Витебском вокзале, на который пребывали эшелоны с ранеными. Ляля помогала матери в этой тяжелейшей работе.
Гимназистка Ляля.
После начала эвакуации Ляля с матерью уехали из Витебска в Москву. В столице поселились у дальних родственников.
В Москве Ляля снова стала ходить в гимназию, и в 1916 году закончила последний, седьмой класс. Вытянувшейся, превратившейся в настоящую красавицу 17-летней барышне предстояли выпускные экзамены, однако их отменили в связи с тяжелой ситуацией в империи. Ляля не смогла прийти даже на вручение аттестата, и уже несколько позднее узнала, что ей положена золотая медаль.
1917-й начался с радостного события: в начале января на побывку прибыл отец, которого Ляля не видела два года. Увы, примерно через два месяца радость сменилась горем: у Наталии Аркадьевны, впечатленной зверствами и безобразиями Февральской Революции, случился паралич: отказали руки и ноги. Ляле пришлось ухаживать за матерью в качестве сиделки.
Летом 1917 года Лиорко поселились в знаменитом Воспитательном Доме на Солянке: комендант здания сдал Наталии Аркадьевне и Валерии комнату. Ляля давала частные уроки, что позволяло семье добывать деньги на пропитание.
Федор Алексеев "Воспитательный дом".
В Воспитательном удалось прожить несколько месяцев. Вооруженные люди приказали и коменданту, и его жильцам немедля очистить квартиру.
Валерия с матерью поселились на Остоженке у адвоката Высоцкого, бывшего преподавателя Ляли.
Высоцкий, оказывавший юной красавице покровительство, помог Ляле устроиться секретарем в Моссовет.
К власти пришли большевики, подписали с немцами мировую. Вскоре с фронта вернулся отец Валерии. Подпоручик Лиорко был крайне напуган: Ляля слышала, как ночью отец шепотом рассказывал матери о зверствах, которые солдаты учиняли над офицерами.
Дмитрий Михайлович со дня на день ожидал ареста, и он не ошибся. 13 июля 1918 года подпоручик был арестован как царский офицер. 27 августа 1918 года отца Валерии расстреляли.
Иван Владимиров. Погрузка царских офицеров и генералов в грузовик.
Зима 1919 года оказалась страшной. Морозы стояли лютые. В домах не топили, стены промерзали насквозь, замерзала вода и даже чернила. Приходилось спать в зимних шубах, в валенках и шапках.
Не было и еды. Хлеб достать почти невозможно, приходилось варить на дровяной буржуйке картофельные очистки и есть их. А тут еще беда - Наталии Аркадьевне совсем поплохело, почти перестала подниматься с постели.
Но Валерия крепилась, не унывала. Терпеливо ухаживала за матерью, добывала провизию, даже умудрилась поступить на филологический факультет Вольной Академии духовной культуры философа Н.А. Бердяева.
Из Моссовета девушку уволили в связи с сомнительным происхождением, но ей очень повезло: нашлась вакансия делопроизводителя, да еще в редакции журнала "Военное дело". Так Ляля смогла добыть для себя и матери усиленный военный паек.
Однако улучшение питания наступило слишком поздно: весной 1919 года у Наталии Аркадьевны был обнаружен туберкулез легких в запущенной стадии. В той ситуации это было равносильно смертному приговору. Но Ляля не готова была отдать мать в объятия смерти.
Девушка совершила невозможное и устроила Наталию Аркадьевну в туберкулезный санаторий под Сергиевом Посадом. Каждую субботу ездила к матери в Подмосковье.
Валерия Лиорко.
Осенью 1919 года для Валерии нашлось место педагога в детском санатории "Узкое". Директор санатория согласился принять и ее больную мать.
Санаторий "Узкое" - это было одно из самых печальных мест в стране. В нем содержали детей-беспризорников вне зависимости от их происхождения и возраста. Многих ребятишек в буквальном смысле вытащили из канавы, где они погибали.
Сотрудницей санатория была бывшая народница Ольга Немчинова, с которой Валерия очень сдружилась.
Ляля полностью отдавала себя детям. Она читала ребятишкам стихи, рассказывала сказки, водила их в походы на природу. Отдавала последний кусок хлеба.
В санатории у Валерии и ее подруги Ольги Немчиновой возникла идея создать собственный детский дом в Москве.
"Я буду спасать детей из приемников, с кладбищ, и из помойных ям".
Новое учреждение молодые благотворительницы решили назвать "Бодрая жизнь".
Воспитанники детского дома "Бодрая жизнь".
В Москве идею Лиорко и Немчиновой одобрили. Под эти цели был выделен бывший дом министра Временного правительства Коновалова. Директором детского дома стала Ольга Немчинова, Валерия стала ее заместителем и главным воспитателем.
Параллельно с работой в детском доме Валерия успевала ходить на занятия в Вольную академию. В 1920 году в стенах учебного заведения девушка познакомилась со студентом Александром Лебедевым.
Через пару месяцев Александр попросил руки Валерии, но та, подумав, предпочла отказать студенту:
"Мы были до сих пор друзьями — будем братом и сестрой".
Александр был расстроен, но принял решение Валерии и остался ее другом и помощником. Лебедев помогал Ляле ухаживать за больной матерью, бесплатно преподавал в детском доме "Бодрая жизнь".
Александр познакомил Валерию со своим другом, инженером-химиком, профессором Менделеевского института Николаем Вознесенским. Несмотря на то, что Николай Николаевич был значительно старше, он и Валерия стали жить в гражданском браке. Валерия признавалась, что Вознесенский напоминает ей расстрелянного отца.
Валерия Лиорко.
В 1923 году кто-то донес в МОНО, что в детском доме "Бодрая жизнь" на детей надевают крестики. Прибыла инспекция, крестики были обнаружены у нескольких ребят.
Детский дом был расформирован, воспитанников разделили и отправили по разным учреждениям.
Для Валерии это была колоссальная трагедия: дело всей ее жизни рухнуло в один миг.
Весной 1927 году Николай Николаевич Вознесенский тяжело заболел и вместе с матерью Валерии отправился лечиться в Кисловодск, в санаторий. Вскоре Наталия Аркадьевна прислала дочери письмо, что ее муж скончался. Гроб был доставлен в Москву.
После смерти мужа поддержку Валерии оказал старый друг Александр Васильевич Лебедев. Молодая женщина писала:
"Александр Васильевич чего-то от меня молчаливо ожидал, добиваясь своей цели терпением. Казалось, ожиданье было для него безнадежным: за столько лет я его не полюбила "женским" чувством и, значит, полюбить не могла. В ту зиму пришла ко мне его мать. Она смотрела на меня, маленькая, простоватая, вытирала слезы. Она говорила о тяжелом душевном состоянии сына, она умоляла: "Никто, никто Вас больше, чем он, не полюбит! Чего Вы ждете?".
6 января 1928 года Валерия все-таки согласилась стать женой Александра Васильевича. Летом 1929 года в Москве прошло торжественное венчание. Медовый месяц провели в путешествии по Волге.
Вскоре выяснилось: Лебедеву только казалось, что он любит Валерию. Вернее, за годы ожидания любовь ушла и осталось лишь желание получить то, в чем ранее ему было отказано. Муж был холоден с Валерией, равнодушен к ней.
"Он мне не муж, и это был не брак", - в отчаянии пишет она.
Между тем, ситуация в стране становилась все более страшной. Чуть ли не каждый месяц Валерия узнавала о расстреле своего очередного друга или знакомого.
14 апреля 1932 года Валерия Лебедева была арестована как "активный член церковно-монархической контрреволюционной организации". 7 июля Особое Совещание при Коллегии ОГПУ СССР вынесло 33-летней женщине приговор - три года лагерей.
Валерия отбывала наказание в Западной Сибири в Нарымском крае селе Колпашево. Освобождена была досрочно в 1934 году.
Валерия Дмитриевна Лебедева.
Вернувшись в Москву, работала в Центросоюзе, затем - учительницей в Малаховке.
В 1939 году 40-летняя Валерия устроилась литературным секретарем к известному писателю, певцу русской природы Михаилу Михайловичу Пришвину. Автору "Кощеевой цепи" и других потрясающих книг было на тот момент 66 лет.
Пришвин сожительствовал с Ефросиньей Павловной Смогалёвой, которую он называл "Фрося" или "Павловна". Фросю Михаил Михайлович не любил.
В свое время с крестьянкой он сошелся из-за "любовного голода" после многочисленных неудач с "благородными женщинами". Относительно вышеупомянутого "голода" Пришвин писал в своем дневнике:
Отказавшись от "ядовитой пищи любви", но вынужденный как-то удовлетворять "любовный голод" из-за панической боязни психического расстройства, Пришвин встретил Ефросинью Смогалёву. Вот как это произошло:
«Мне хотелось уйти куда-нибудь от людей в мир, наполненный цветами и птичьим пением, но как это сделать, я не знал, я ходил по лесам, по полям, встречал удивительные, никогда не виденные цветы, слышал чудесных птиц, все изумлялся, но не знал, как мне заключить с ними вечный союз. Однажды в таком состоянии духа я встретил женщину молодую с красивыми глазами, грустными. Я узнал от нее, что мужа она бросила – муж ее негодяй, ребенок остался у матери, а она уехала, стирает белье, жнет на полях и так кормится. Мне она очень понравилась, через несколько дней мы были с ней близки".
Немного позднее Пришвин стал жить с Ефросиньей Смогалёвой, но жениться на крестьянке, к тому же, замужней, он не мог.
Ефросинья Смогалёва.
Пришвин был уверен, что уйдет от крестьянки сразу же после того, как встретит "другую, настоящую". Однако встречи так и не случилось, Ефросинья родила писателю трех сыновей, и они жили с ним под одной крышей тридцать лет.
Позднее в интервью журналисту Ефросинья говорила:
«Муж мой не простой человек – писатель, значит, я должна ему служить. И служила всю жизнь как могла».
Но вот 39-й год. За столом в кабинете 66-летнего Пришвина появился новый литературный секретарь - еще очень красивая, элегантная женщина благородного происхождения. Глядя на Валерию Дмитриевну, писатель вновь почувствовал пресловутый "любовный голод", но также и ощутил потребность в "ядовитой пище любви".
Валерия Дмитриевна боготворила Пришвина, считала его подлинным гением. Кроме того, он так напоминал ей потерянного отца...
Когда Михаил Михайлович попросил женщину остаться в кабинете после работы, она не смогла отказать.
Вскоре они стали неразлучны.
Пришвин и Валерия.
Александр Васильевич Лебедев, узнав о романе жены с Пришвиным, с облегчением подал на развод: отношения давно себя исчерпали.
А вот Ефросинья Павловна не желала так просто расставаться с мужем. Крестьянка уступила лишь после того, как Пришвин отписал ей и детям почти все свое имущество, включая квартиру в Москве.
Теперь никаких препятствий между влюбленными не было. В 1940 году Михаил Михайлович и Валерия сыграли свадьбу.
Брак оказался исключительно счастливым. Михаил Михайлович был нежен с женой, называл ее своим поздним счастьем. Пришвин наконец-то понял, что любовь может быть не только ядом, но и целительным напитком.
Болезненный, остро ощущавший свой возраст, писатель вдруг помолодел. Коллеги говорили: "У Михаила Михайловича новая жизнь началась".
И так оно и было.
Валерия Дмитриевна, Михаил Михайлович, их собака и кошка.
Они прожили вместе четырнадцать счастливых лет. Пришвин писал новые книги, Валерия Дмитриевна редактировала их, отправляла в издательства, отвечала на многочисленные письма читателей и, в целом, занималась организацией быта своего великого супруга.
Михаил Михайлович, заметивший у жены недюжинный литературный талант, требовал, чтобы и она писала: впоследствии это выльется в несколько прекрасных книг Валерии Дмитриевны.
16 января 1954 года, в день знакомства с единственной любовью всей своей жизни, Михаил Михайлович скончался в возрасте 80 лет.
Валерия Дмитриевна, похоронив дорогого супруга, стала бережным хранителем его памяти, верным и настойчивым популяризатором творчества Пришвина. Супруга покойного писателя подготовила два его собрания сочинений, написала о Пришвине несколько книг и до конца жизни возглавляла на общественных началах музей писателя в Одинцово.
Валерия Дмитриевна Пришвина скончалась в 1979 году, прожив на белом свете ровно столько же, сколько и Михаил Михайлович - 80 лет.
Дорогие читатели! В издательстве АСТ вышла моя вторая книга. Называется она "Узницы любви: "От гарема до монастыря. Женщина в Средние века на Западе и на Востоке".
Должен предупредить: это жесткая книга, в которой встречается насилие, инцест и другие извращения. Я отказался от присущей многим авторам романтизации Средних веков и постарался показать их такими, какими они были на самом деле: миром, где насилие было нормой жизни. Миру насилия противостоят вечные ценности - дружба, благородство и, конечно же, Любовь. В конечном итоге, это книга о Любви.
Тем временем, моя книга о русских женщинах в истории получила дополнительный тираж, что очень радует!
Прошу Вас подписаться на мой телеграм, там много интересных рассказов об истории, мои размышления о жизни, искусстве, книгах https://t.me/istoriazhen
Источник: http://eastjournal.ru/ru/%D1%81%D1%82%D0%B0%D1%82%D1%8C%D1%8F/?number=888 Из статьи: Полутов А.В. Неизвестные герои Цусимского морского сражения: героический бой миноносца «Безупречный» 28 мая 1905 г. Полутов Андрей Вадимович–востоковед, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник отдела китаеведения Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН (г. Владивосток). На основе японских архивных документо, описывается бой миноносца «Безупречный» 28 мая 1905 г. с превосходящими силами японского флота.
Схема боя миноносца "Безупречный" с японскими кораблями.
"28 мая «ночь была безлунная, но звездная», дул западный ветер 2–5 баллов, температура воздуха была 16°С, время восхода солнца 4:47. В 4:00 «Титосэ» обнаружил по левому крамболу к NNW «миноносец, следовавший курсом NE». Миноносец шел курсом сближения и вице-адмирал Дэва приказал повернуть вправо, чтобы «уклониться от возможной торпедной атаки». Миноносец в свою очередь повернул вправо и «...через несколько мгновений стало ясно, что он намеревается нас преследовать, тогда же выяснилось, что это двухмачтовый 4-трубный миноносец противника». Это был миноносец «Безупречный», который «с наступлением темноты отбился от эскадры» и к моменту встречи с противником уже прошел в одиночку почти 100 миль на пути из Корейского пролива во Владивосток. В 4:15 на «Титосэ» обнаружили, что «миноносец противника уже преследует «Ариакэ», с которого чуть позже по радиотелеграфу приняли кодовый сигнал: «Преследую миноносец противника». В 4:20 «Титосэ» с дистанции 5300 м начал пристрелку из 120-мм и 76-мм скорострельных орудий Армстронга. Командир «Титосэ» капитан 1 ранга Такаги Сукэкадзу в боевом донесении отметил: «Пристрелку вели очередными залпами по наблюдению знаков падений. Противник сразу же ответил. Вполне вероятно, что его боевой дух усилило то обстоятельство, что во время пристрелки мы резко снизили скорость и он сосредоточил артиллерийский огонь на нас, выпустив значительное количество снарядов». На кормовых курсовых углах по правому борту «Безупречного» вне досягаемости его артиллерии продолжал преследование «Ариакэ», лишая тем самым наш миноносец маневра. «Безупречный» оказался зажатым в клещи, но яростно сопротивлялся и держал высокую скорость в первые 30 минут боя. Однако силы были неравными. К рассвету «Титосэ» развил максимальную скорость и на дистанции 2100 м открыл децентрализованный беглый огонь на одном прицеле с максимальной скорострельностью. Всего «Титосэ» выпустил по «Безупречному» 107 снарядов и достиг шести попаданий. Один из японских снарядов «попал в машинное отделение, откуда стали вырываться клубы пара, а другой –в носовую часть, где возник сильный пожар». Несмотря на то, что «Безупречный», объятый клубами дыма и пара, уже еле держался на поверхности и потерял способность к сопротивлению, «Титосэ» прекратил огонь только тогда, когда миноносец полностью скрылся под водой. В 5:04 «Ариакэ» пошлел на сближение и открыл артиллерийский огонь по «Безупречному», чтобы «помочь "Титосэ" потопить миноносец противника» и выпустил шесть снарядов, «уничтожившие неприятельский миноносец». В 5:27 «Безупречный», получивший многочисленные повреждения, затонул в точке с координатами 35°35'5''N, 131°29'5''E на глубине 148 м. (...) Ни в одном из боевых документов, выявленных на настоящий момент в японских архивах, нет ни одного упоминания и даже наемка на то, что вице-адмирал Дэва, командиры «Титосэ» и «Ариакэ» намеревались спасать выживших моряков «Безупречного»". ______________________________________________________________Полутов А.В.
Командир миноносца "Безупречный" кап. II ранга И.А. Матусевич. Из биографии.
Капитан II ранга Иосиф Александрович Матусевич (1857-1905), командир миноносца "Безупречный", погибшего в Цусимском сражении 15(28).05.1905 со всей командой, открывается как личность в воспоминаниях своих родных. В статье А.В. Полутова "Неизвестные герои Цусимского морского сражения: героический бой миноносца «Безупречный» 28 мая 1905 г." приведены воспоминания дочери командира "Безупречного" Ольги Иосифовны Матусевич об отце: "Он был исключительно хороший. У нас дома он бывал гостем, он вечно бывал в каком-то далеком плавании... К нему у меня сохранилась большая нежность, и в детстве, и юности я его всегда очень любила и очень уважала. Я не знаю ни одного папиного поступка, который мог бы нарушить это уважение. Папиной отличительной чертой была безоговорочная, абсолютная правдивость, не идущая ни на какие уступки. Правда была тем идеалом, кото-рому он неуклонно служил всю свою жизнь. Помню, как на него часто нападали за это его свойство, помню, как оспаривали папину правоту в служении правде... (...) Причем папа в своей любви к правдивости, конечно, никогда не уподоблялся выводимым в литературе типам, которые под видом любви к правде матке говорят всем грубости и наглости, в папе прежде всего было большое благородство, он был большой и очень честный человек. Папа обычно бывал весел, но умел хандрить как никто другой, днями ни слова не промолвит. Правда, теперь я думаю, что причин для хандры у него было больше чем достаточно! Папа и сейчас передо мной как живой – плотная крепкая фигура, красивая большая голова, загорелое лицо, загар такой, какой только встречается у моряков.
Иосиф Александрович Матусевич (слева) с братьями Николаем и Василием.
На войну папа шел с безнадежным чувством. Помню вечерами у Скаловских папа и Александр Николаевич иногда говорили о предстоящем походе, Александр Николаевич стоял за отправку эскадры, говорил много с азартом, папа сидел мрачный, больше отмалчивался и только повторял одно: «Эскадра посылается на убой, мы не готовы к бою!» – «Да боя и не будет, вы дойдите до Мадагаскара, а там почетный мир и вы все возвращаетесь с чинами и отличиями». Папа молчал и всем своим видом ясно отвечал, что этому не верит». (Этот фрагмент воспоминаний об И.А. Матусевиче написан в 1933 г. Предоставлен из семейного архива потомком И.А. Матусевича Д.В. Носиковым).
Информация о семье капитана II ранга И.А. Матусевича, о том, как сложилась судьба близких этого доблестного моряка после его гибели, собрана петербургскими краеведами на ресурсе Дом Бака|Кирочная 24:
Евгения Михайловна Матусевич (урожденная Юрьева) 1864 -1942
"Евгения Михайловна Матусевич (дочь генерал-лейтенанта Юрьева - М.К.), яркая красивая дама на первой фотографии, жила в квартире номер семь в первой парадной с 1905 года (до этого, видимо, проживали в Кронштадте, 12-м флотском экипаже, по месту службы мужа). Вероятно, переезд был связан с образованием детей.
Евгения Михайловна Матусевич с сыном Михаилом и дочерью Ольгой. Севастополь, примерно 1902 год.
Ольга и Михаил Матусевич с дядей Василием Александровичем Матусевичем, впоследствии генерал-майором по Адмиралтейству.
Поразительно, что в телефонной книге на 1906 год она еще числится женой капитана второго ранга, а сведения подавались туда осенью предыдущего года. Но ее муж героически погиб в Цусимском сражении уже 15(28) мая 1905 года. Подробности последнего боя миноносца " Безупречный", которым командовал капитан 2го ранга Иосиф Александрович Матусевич стали известны совсем недавно, в 2015 году (статья Андрея Полутова: "Неизвестные герои Цусимского морского сражения: героический бой миноносца «Безупречный» 28 мая 1905 г." по материалам японских архивов). Видимо, поэтому и не была так долго ясна судьба членов экипажа корабля. И оставалась надежда на то, что муж жив, просто попал в плен.... Годы жизни в нашем доме явно не были счастливыми для Евгении Михайловны. Здесь она узнала о гибели мужа, сюда приходили документы на оформление вдовьей пенсии... А жизнь продолжалась. Сын Михаил поступил в том же, 1905 году, в Морской кадетский корпус. Вероятно, вопроса кем быть не стояло - семья моряков. Его дед и оба дяди, братья покойного отца, были морскими офицерами. Горько, что представитель такой семьи, Михаил Иосифович был расстрелян в сентябре 1921 года именно в Севастополе, городе русских моряков.
Михаил Иосифович Матусевич (1892-1921). В 1905 году поступил в Морской кадетский корпус. После окончания служил в качестве корабельного гардемарина на крейсере «Паллада». С 21 декабря 1911 года по 14 сентября 1912 года состоял вахтенным офицером учебного судна «Николаев», после - вахтенным начальником и и.д. ротного командира эсминца «Сильный». С 19 ноября 1916 года лейтенант М. Матусевич исполнял обязанности старшего штурманского офицера минного заградителя «Волга» (с 19.11.1916). Параллельно с декабря 1915 г. по апрель 1916 г. он обучался во временном штурманском офицерском классе. Был награжден орденами Св. Станислава 3 ст. с мечами и бантом (08.06.1915), Св. Анны 4 ст. «за храбрость» (23.11.1915). В Гражданской войне участвовал на стороне белых. Жизнь его двоюродного брата, сына дяди - адмирала Николая Александровича МатусевичаНиколая, сложилась при Советской власти вполне благополучно - исследователь Арктики, Заслуженный деятель науки и техники РСФСР, гидрограф и геодезист, инженер-вице-адмирал (22.02.1944), профессор Военно-морской академии, вице-президент Всесоюзного географического общества.
Ольга Иосифовна Свитальская (Матусевич).
Ольга Иосифовна Матусевич в 1905 г закончила женскую гимназию Л.С.Таганцевой, а в 1907 вышла замуж за студента Горного Института Николая Игнатьевича Свитальского, который впоследствии стал вице-президентом Украинской Академии Наук. Умерла в 1944 году в Башкирии. Евгении Михайловны не стало в феврале 1942 года в Блокадном Ленинграде". Источник: https://vk.com/wall-58250597_5679?ysclid=lcwg2e0qi1347123701
