Публикация повести
Вот и начался мой путь на просторах самиздата. Приглашаю всех оценить первую повесть: https://author.today/work/299605
Показать полностью
1
Жизнь в капле воды. Ч. 7
Пробуждение было не из приятных: голова жутко болела, руки и ноги онемели, во рту чувствовался привкус горечи. Снимая с себя шлем, Захар Игнатьевич огляделся вокруг, всё было как и прежде, за исключением лопнувшей лампочки на потолке. С большим трудом он поднял телефон, оказавшийся на полу, посмотрел на неотправленное сообщение, тихо выругался себе под нос и положил телефон обратно в карман.
- Лодот, ты здесь? Ау, отзовись?
В воздухе было слышно только жужжание пролетающей мимо мухи, ответа от бота не последовало.
- Вот таки дурацкая машина, угробить меня захотела!?
Ответа со стороны бота так и не удалось услышать.
- Перегорел что-ли? Ладно, потом с ним разберусь. Надо собираться и ехать к Ване, нужно срочно с ним поговорить.
Захар Игнатьевич взял кубик и положил его в свой карман - никакой реакции от бота.
- Действительно перегорел, оно наверное и к лучшему.
Уходя из из дома, он постарался как можно плотнее закрыть дверь, насколько это вообще было возможно, учитывая каким всё вокруг было ветхим и сырым.
Путь до больницы , по своему обыкновению, он преодолел на автобусе, благо до неё было всего пара остановок . Весь путь он держал кубик в руках и словно загипнотизированный рассматривал его.
- Подумать только, в такой крохотной капле находится столько всего интересного.
В его голове стали проплывать воспоминания о жителях этого маленького мира: как они общались, как необычен и прекрасен был их мир, как он пообещал вернуть им их предводителя.
- Такие маленькие, но с такой огромной силой духа. Нам многому стоит у них поучиться.
"ГОРОДСКАЯ БОЛЬНИЦА"
Снова раздался голос объявляющий остановки.
Захар Игнатьевич быстро спрятал кубик обратно в карман и спешно покинул автобус.
Перед ним была самая обыкновенная больница, которая есть практически в каждом городе. Приемный покой, в котором принимали вновь прибывших пациентов, пара машин скорой помощи рядом и несколько этажей сплошных закрытых окон, в которых находились кабинеты врачей и палаты для больных.
Зайдя внутрь, первым делом он подошёл к стойке регистрации.
- Доброго дня!
Обратился он к уже не молодой женщине в окошке.
- К вам совсем недавно должны были привезти молодого человека, лет двадцати, Иваном зовут , не подскажите как его можно навестить?
Не отрывая глаза от каких-то бумажек женщина неторопливо отвечала.
- Посещение больных во время тихого часа строго запрещено, приходите после пяти.
Захар Игнатьевич взглянул на часы , табло показывало 14: 21. Затем он снова обратился к женщине за стойкой, стараясь разговарить с ней максимально мягко и учтиво.
- До пяти еще очень долго, мне очень срочно нужно с ним увидеться, нельзя ли сделать для меня маленькое исключение?
- Нет.
Всё так же не отрываясь ответила женщина в окошке.
- Ясно, бесполезно...
С грустью Захар Игнатьевич достал кубик и уже был готов сесть на ближайшую лавочку для долгого и томительного ожидания, как вдруг, он заметил что-то странное: люди проходящие вокруг стали двигаться еле-еле делая шаги, деревья на улице покачивались словно в замедленной съёмке, птицы в небе очень медленно и плавно махали своими крыльями, а капля в кубике начала стремительно промерзать изнутри.
- О нет! Они уже начали разворачивать время!
Но стоило ему отпустить руку от кубика, как всё зашевелилось с обычной скоростью, лишь кубик стал замерзать ещё быстрее прежнего.
- Ну ребята, чего же вы такие нетерпеливые то?
Он снова схватил куб, на этот раз время замедлилось ещё сильнее.
- Ладно, я вас понял. Вам некогда ждать, иду искать Ивана.
Как только он сделал свой первый шаг, время вокруг его окончательно замерло.
По больнице Захар Игнатьевич передвигался, словно по комнате восковых фигур, вокруг не было не единого звука, только застывшие люди окружали его в полном временном штиле. По лестничным ступенькам, он поднялся на второй этаж, затем на третий, и , неожиданно для себя, услышал кашель где-то в далеке, в конце коридора. Идя на источник звука он натыкался на неудобно расставленые коляски и постоянно обходил застывшие статуи в виде людей. Кашель же становился всё громче и отчётливее.
Зайдя в палату из которой он раздавался, Захар Игнатьевич увидел Ивана, над которыми склонились двое взрослых людей, скорее всего, это были его родители, рядом с кроватью держа руки за спиной замерла Алиса Евгеньевна. Всё вокруг, кроме Ивана с Захаром Игнатьевичем, застыло во времени.
- Рад снова видеть вас. Проходите, не стесняйтесь, вижу вы уже побывали у меня дома.
Взглядом он указывал на кубик в руках Захар Игнатьевич.
- Да, Ваня, очень познавательная получилась прогулка.
- Вы пришли чтобы помочь мне вернуться обратно?
На мгновение его глаза засияли как у ребенка при виде новой игрушки.
- Я сперва хотел с тобой поговорить. Ваня, ты же понимаешь что с тобой произойдет если ты вернёшься обратно?
Иван спокойной отвечал.
- Мне абсолютно плевать что со мной станет в этом мире, я живу в разрушенном сарае, у меня нет друзей, родители выгнали из дома, единственное что меня здесь держит это страсть к науке и учебе, больше ничего.
- А что тебя будет ждать там?
- Там...
Иван многозначительно посмотрел на кубик.
- Там, ради меня, маленькие существа готовы повернуть время вспять у целой вселенной, только лишь для того , чтобы снова встретиться со мной. Разве этого мало?
После небольшой паузы он продолжал.
-У вас же тоже была жена и дети, вот представьте, если бы вы могли повернуть время вспять чтобы вернуться к ним, в то счастливое время, разве вы не воспользовались бы этим?
На глазах у Захара Игнатьевич начинали проступать слёзы.
- Я был бы на всё ради этого готов.
Практически плача отвечал он.
- Вот видите, теперь вы стали понимать. А их там целая планета, и каждый из них ждёт чтобы я вернулся. Мне кажется, что моя никчемная жизнь на этой планете, не стоит и секунды проведенной там, рядом с ними. Для них эта разлука и так длится целую вечность, давайте не будем их больше заставлять ждать?
Иван протянул свою руку к Захару Игнатьевичу жестом подзывая его поближе.
- Просто отдайте мне куб, и ступайте домой, хорошо? Это будет правильный выбор.
- А как же ты ? Ты готов пожертвовать собой ради них?
- Хоть тысячу раз.
С полной уверенностью ответил Иван.
- Ступайте домой, как только вы отдадите кубик, всё сразу начнет налаживаться, я вам обещаю.
Захар Игнатьевич медленно поднял кубик у себя в руке.
- Знаешь, я пообещал им вернуть тебя. И как бы мне сейчас не было тяжело я сделаю это, сделаю ради них и ради тебя. Вы достойны того чтобы быть вместе, быть счастливыми.
Он протянул куб и положил его в раскрытую руку Ивана.
- Но как ты сможешь вернуться без шлема?
- Я был внутри очень долго, мне будет достаточно заснуть рядом с кубиком, проснусь я уже там.
Захар Игнатьевич уже не сдерживался в своих чувствах.
- Прощай Ваня, тебя ждут дома.
Слёзы лились с его глаз. Захар Игнатьевичу было невероятно тяжело.
- Прощайте Захар Игнатьевич, я вас никогда не забуду, спасибо вам от всех нас.
Захар Игнатьевич обнял Ваню, понимая что он видит его в последний раз.
- Тебе спасибо, что открыл глаза. Теперь я понимаю, что многое упускал в этой жизни.
- Всё наладится, я вам обещаю.
После этих слов, Ваня нежно обнял кубик, прижал его подбородком к своей груди и , сжавшись в клубочек, медленно закрыв глаза засыпал. До Захара Игнатьевича начали постепенно доходить какие-то звуки, время понемногу начинало идти вперёд.
- Уходите..
Еле слышно прошептал Ваня.
Захар Игнатьевич вытирая слёзы покинул палату, быстро спустился на первый этаж и пешком решил дойти до своего дома, ему было о чём подумать, было кого вспомнить. В глубине души он был рад, что Ваня теперь будет счастлив, что он снова вместе со своей настоящей семьёй. Но всё равно его не покидало чувство: Всё ли он сделал правильно? Действительно ли оно того стоило? Неужели не было другого выхода? Множество вопросов было у него в голове, множество часов по дороге домой он пытался найти на них ответы. Наконец придя обратно , он ещё долго не мог свыкнуться с мыслью, что это конец, что Вани больше нет, а ему как-то надо продолжать жить и работать дальше. Поздно вечером ему позвонила Алиса Евгеньевна, сообщила то, что он и так уже знал, пригласила завтра на похороны от имени его родителей.
- Его последними словами была просьба, он хотел, чтобы вы пришли с ним проститься. Потом он заснул и больше не проснулся, врачи диагностировали острую сердечную недостаточность.
- Я обязательно буду, передайте пожалуйста мои соболезнования его родным.
- Обязательно передам , спокойной ночи, Захар Игнатьевич .
Голос у Алисы Евгеньевны был очень тихим, заплаканным.
- Спокойной ночи, Алиса Евгеньевна, спасибо что позвонили.
Захар Игнатьевич положил трубку, налил себе кружку кофе, по привычке подошёл к ноутбуку, в надежде увидеть ещё одно сообщения от Вани, но, вспомнив что произошло, просто прошёл мимо кабинета дальше, в свою спальню, засыпать в полном одиночестве.
Показать полностью
Почему так сложно сделать нормальную экранизацию, и как сделать лучшую экранизацию из возможных
Сегодня с вами снова наша нерегулярная рубрика "кино и как правильно в него долбиться", аж третья часть уже, где в этот раз мы поговорим про экранизации игр и почему они такие всратые. А всратые они практически всегда. Кто же в этом виноват?
Однако начнём мы немного издалека, с её величества литературы.
Книги экранизировать сложно. Основная проблема тут заключается в том, что книга это вообще нифига не сценарий, работает немного по другим правилам и имеет ряд существенных отличий от фильма, а именно:
1. У фильма ограниченный хронометраж, даже 4 часа высидеть довольно сложно, в то время как книга может себе позволить быть какой угодно по продолжительности. В сценарном деле зачастую одна страница сценария приравнивается к одной минуте будущего фильма, и если ваш сценарий больше 120 страниц, велика вероятность, что его даже никто не откроет. Если же вы экранизируете книгу, то вы неизбежно будете что-то вырезать, и если бы там можно было что-то вырезать без последствий, то автор сделал бы это сам ещё при создании первоисточника.
2. Тут же, кстати, притаилась и вторая загвоздка – бюджет. Чтобы создать книгу вам нужен писатель, одна штука, а так же возможность писать. Чтобы снять экранизацию написанной книги вам скорее всего потребуются миллионы бюджета на производство и ещё столько же на рекламу. Миллионы обычно дают инвесторы, которые хотели бы вернуть их обратно с процентами, а потому их мнение нельзя сбрасывать со счетов и отмахиваться от него. Хотя по хорошему, конечно, надо.
3. Кино – искусство визуальное, в нем таки принято показывать. Это, с одной стороны, плюс и расписанный на двадцать страниц город можно показать за 3 секунды общим планом, но в большинстве своём это создаёт проблемы. Так например у Булгакова в его «Мастер и Маргарита» Понтий Пилат входит «шаркающей походкой кавалериста», что является важной деталью, показывающей нам – это человек военный, не бюрократ. Как это показать в кино? Актёр, конечно, может пошаркать, но как пошаркать кавалеристки, и не создать у зрителя впечатление, что Понтий Пилат просто дряхлый, шаркающий старик?
4. Книга не предполагает поглощения за один присест, в течение двух-трёх часов, это скорее медитативный досуг. В то же время любое кино наоборот ставит своей целью удержать зрителя у экрана и не отпускать до финальных титров. Ну или иногда не ставит, если это Тарковский какой-нибудь, но как правило все же ставит. Соответственно, это совершенно разная динамика и построение сюжета, разные акценты, иногда даже разные концовки.
5. Экранизация это таки не иллюстрация книги. У каждого фильма есть свой режиссёр, а у каждого режиссёра, если он хоть чего-то стоит, своё видение. И оно может быть прямо противоположно изначальному, как и случилось, например, в экранизации «Соляриса» (да, как вы могли догадаться, мои отношения с Тарковским… непростые).
Других отличий тоже не мало, но эти – ключевые, создающие много сложностей и не позволяющей «просто взять и повторить».
Часть этих проблем уходит при экранизации комиксов, при этом давая режиссёру готовую раскадровку, однако и тут не все шоколадно. Можно долго говорить о том, какой Снайдер плохой режиссёр, но вот его «Хранители» смотрятся бодро, а вот экранизация «Убийственной шутки», буквально покадрово повторяющей сцены из комикса – унылая тягомотина. Потому что внезапно комиксы это все-таки не раскадровка, это тоже своя форма искусства и тут тоже нельзя просто взять и повторить. То есть конечно можно, законом не запрещено, особенно если тебе похер на конечный результат и на зрителя.
При этом комиксы добавляют и своих уникальных проблем, особенно если это часть комикс-вселенной, где у каждого сюжета есть сто томов предыстории и контекст ещё ста томов, действия которых разворачиваются параллельно. Плюсом, комиксы это таки визуальное (по большей части), но статичное искусство, и кадры в принципе ставятся так, чтобы внушать в статике. Сам сюжет же зачастую достаточно мелко порублен и на нормальные сценарные схемы если и налезает, то с большим скрипом.
Теперь про игры. Помимо всех перечисленных выше проблем у игр есть ещё одна, и самая главная фишка – это интерактивное искусство.
Игровые персонажи, за редким исключением, народец довольно плоский и банальный характером, вовлечение в их судьбы происходит не из-за глубины проработки личности. А банально за счёт интерактивность, ведь это ТЫ не перепрыгнул пропасть, ТЫ решил быть магом, а не воином, ТЫ решил ограбить этот дом и т.д. Самому себе сопереживать достаточно просто, даже если твой аватар в целом довольно скучный мужик.
При этом многие знаковые для игры вещи делать самому как правило интересно, потому что опять же, интерактивность, а вот смотреть на это со стороны уже не так чтобы очень. Бегать или драться с одним и тем же босом три часа к ряду может быть приятно для фанатов дарк соулс, а радость от победы над ним в итоге может быть опьяняющей. Но вот посмотреть про это целый фильм? Нет, спасибо.
Да и в плане сюжета игры нас обычно не балуют. У того же Doom сюжет очень насыщенный: из портала лезут мостры, ухерачь их всех (отомсти за кролика). И это подавляющее большинство игры в их сущности. Однако на другой крайности тоже совсем не весело, и сюжета там просто как говна за баней, и он там не просто так, а выстроен под задачи геймплея, на подвязку к заданиям и миссиям, то есть не для того, чтобы быть выверенным и динамичным.
В принципе, есть один верный способ сделать достойную экранизацию чего угодно – положить хер и сделать приквел, сиквел или сюжетный спинофф оригинала, где известные из первоисточника персонажи встречаются в редких камео, а сюжет можно написать с нуля сразу под визуальное исполнение в виде кино или сериала. Тогда никто и на мисткаст жаловаться не будет, и на потерянные сюжетные линии оригинала, а у режиссёра будет достаточно творческой свободы для самовыражения. Ну и бонусом всякие ублюдки не будут спойлерить в комментариях.
Плюс - это спасибо.
Подпишись, если понравилось, постов у меня еще много. А если не хотите читать все мои посты про все подряд, и вам нужна только информация по литературному и сценарному мастерству - можете подписаться на сообщество, в котором эти посты выходят.
Показать полностью
6
Тюмень — Новый Уренгой. Дальше вертолетом до Мессояхи
«По-другому никак не добраться, по крайней мере летом. На весь путь ушли почти сутки: Ямал встретил нас дождливой и ветреной погодой, вертолет задержали. Погода в этих местах суровая. Круглый год не прекращаются сильные ветра. Летом они спасают от мошек и комаров, а зимой делают здешние морозы под -50° С испытанием даже для экстремалов! Бррр. Поводов влюбиться в эту землю — столько же, сколько звезд над Гыданской тундрой долгой полярной ночью. Работать в Арктике и не стать романтиком не получится».
Говорил ли Ги де Мопассан: «Все болезни от нервов, и только сифилис от удовольствия»?
Ироническое крылатое выражение часто приписывается классику французской литературы. Мы проверили, есть ли для этого основания.
Спойлер для ЛЛ: нет никаких документальных свидетельств, что данную фразу придумал Ги де Мопассан
О том, что авторство фразы «Все болезни от нервов, и только сифилис от удовольствия» (встречается также варианты «и только пять от любви» и «…от любви и праздности») принадлежит Ги де Мопассану, сообщают пользователи социальных сетей и форумов, цитату приписывают писателю на сайтах клиник и в мужских журналах. Статья о психосоматических расстройствах в издании «Купрум», посвящённом доказательной медицине и занимающемся медицинским фактчеком, начинается с фразы «французский писатель Ги де Мопассан однажды сказал, что все болезни, кроме венерических, случаются от нервов».
В собрании сочинений Ги де Мопассана и в переписке писателя «Проверено» не обнаружило подобного или даже отдалённо схожего пассажа. Поиск по ключевым словам показывает, что это крылатое выражение на французском языке в принципе непопулярно (даже первая его часть, «все болезни от нервов»), тогда как в русскоязычном интернете различные его версии распространены крайне широко. Это позволяет предположить, что возникла идиома именно на русском языке. Она присутствует как минимум в двух русскоязычных сборниках крылатых фраз: «Словаре народных афоризмов» Владимира Белко (без указания автора) и «Большой книге афоризмов» Константина Душенко (с указанием «автор неизвестен»).
Указывая Мопассана в качестве автора цитаты, русскоязычные пользователи часто ссылаются на письмо литератора своему коллеге Гюставу Флоберу, в котором он якобы сообщил, что болен сифилисом. Это письмо существует, но отправлено было не Флоберу, а Роберу Пиншону 2 марта 1877 года. В тот день Мопассан узнал от врача, что ранее диагностированная ему оспа на деле была сифилисом. При этом в оригинальном письме нет и намёка на приписываемое выражение, а венерическое заболевание Мопассан образно называет оспой — «той самой, от которой умер Франциск I». Искажённый текст письма, в частности, был опубликован в предисловииисследовательницы французской литературы XIX века Элины Абсалямовой к русскому изданию романа «Лунный свет», а впервые появился в 2001 году в романе «Языческая свобода» одесского сетевого писателя Михаила Будённого (творческий псевдоним Michael A de Budyon). Несмотря на серьёзное искажение текста письма, ни Абсалямова, ни Будённый не приписывали искомую фразу французскому писателю. А самое раннее упоминание Мопассана как автора афоризма из обнаруженных «Проверено» относится к 2011 году.
Помимо Мопассана цитату как в полном, так и в сокращённом виде приписывают русскому физиологу Сергею Боткину. Однако в доступных трудах и письмах обнаружить её не удалось, следы ведут лишь на форум интернет-издания «Московское время» и к публикации на сайте министерства по делам молодёжи Республики Татарстан, где отдалённо похожая цитата приведена без какой-либо ссылки.
Тем не менее версия с медицинским, а не литературным происхождением афоризма о нервах и удовольствиях выглядит достаточно обоснованной, поскольку вне сборников крылатых выражений и цитат в блогах он чаще всего встречается именно в среде медиков. Например, саркастически описывая ситуацию в советской медицинской науке в 1950-х годах, советский хирург Николай Амосов в своей книге «Голоса времён» (1999) употребляет выражение «все болезни от нервов». А в 2018 году кандидат медицинских наук Антон Родионов, отвечая на вопрос, не является ли это утверждение мифом, назвал его студенческой шуткой: «Это даже не миф, это просто старая студенческая шутка. Полная цитата звучит так: "Все болезни — от нервов, и только пять — от любви" (имеется в виду пять классических венерических болезней)».
По данным Национального корпуса русского языка, актуальным на момент написания разбора, первое появление фразы «все болезни от нервов» в печати зафиксировано в 1985 году в юмористическом рассказе «Поликлиника» советского сатирика Лиона Измайлова. Поиск в сервисе «Google Книги» позволяет обнаружить и более ранние появления — в журналах «Знамя» и «Крокодил» в 1979 году, в журнале «Культура и жизнь» в 1984-м. Близкий к исследуемому вариант «все болезни от нервов — и только две от удовольствия» употреблён в книге Олега Глушкина «Пути паромов», изданной в Калининграде в 1990 году. А в канонической версии (с упоминанием сифилиса) цитата впервые опубликована в качестве примера фольклора венерологов в книге журналиста Владимира Шахиджаняна «1001 вопрос про это», впервые изданной в 1991 году и позднее неоднократно переиздававшейся.
Иллюстрация: результаты поиска в НКРЯ
Таким образом, нет никаких документальных свидетельств, что фразу «Все болезни от нервов, и только сифилис от удовольствия» придумал Ги де Мопассан. Судя по доступным данным, и краткая, и полная форма афоризма возникли на русском языке и какое-то время бытовали исключительно в устной речи. Приписывание авторства французскому писателю, вероятнее всего, результат наложения медицинского фольклора и вольной интерпретации широко распространившегося ошибочного перевода письма Мопассана другу.
Фото на обложке: коллаж «Проверено»
Наш вердикт: неверная атрибуция цитаты
В сообществах отсутствуют спам, реклама и пропаганда чего-либо (за исключением здравого смысла)
Аудиоверсии проверок в виде подкастов c «Коммерсантъ FM» доступны в «Яндекс.Подкасты», Apple Podcasts, «ЛитРес», Soundstream и Google.Подкаст
Показать полностью
3
Можете мне возражать!
На пленуме Союза писателей во времена, когда шельмовали Зощенко и Ахматову, Мариэтта Шагинян встала (всё-таки у старости есть свои преимущества, к примеру, общий пофигизм, ибо нечего терять) и сказала: «Вот вы все когда-нибудь сдохнете, и о вас сразу забудут, а их будут помнить всегда. А теперь я отключаю свой слуховой аппарат и можете мне возражать».
Показать полностью
1
О ПИШУЩЕМ ГЕНЕРАЛЕ
Граф Ростопчин Фёдор Васильевич ещё в молодости заслужил от недругов прозвище "сумасшедший Федька", славно воевал, пользовался расположением царевича Павла, после коронации того императором — высоко взлетел, после убийства — оказался в опале и десять лет жил в имении, а в самый канун войны с Наполеоном был возвращён к службе и назначен московским градоначальником. Собственно, только в этом качестве его и вспоминают сегодня те, кто вообще в состоянии вспомнить.
Я же добавлю, что в бытность Фёдора Васильевича при дворе императрицы Екатерины Второй, где процветала игра в шарады, буримэ и прочие литературные развлечения, он изрядно наловчился работать со словом. И, не считая себя литератором, для души много писал, чему поспособствовало долгое провинциальное житьё. Надо сказать, что был граф далеко не бездарен, а талант сумел передать дочери, которая по иронии судьбы сделалась самой известной по сей день французской детской писательницей Софи де Сегюр.
Ирония в том, что сам Ростопчин французов и русских галломанов терпеть не мог ещё до того, как в пору его градоначальства Наполеон захватил Москву, и продолжал не любить после. Муж его дочери был пажом у Наполеона, а родственник мужа, генерал Филипп-Поль де Сегюр, был наполеоновским адъютантом и оставил мемуары о захвате Москвы, с которых Лев Толстой списывал батальные сцены для романа "Война и мир"...
...но речь не о Толстом и не о Софи, а о писательстве самого Фёдора Васильевича. Одно из самых известных его сочинений — программное, как сейчас говорят, — называется "О, французы!". Там Ростопчин бичевал нелюбимую нацию и тех, кто перед ней преклонялся. Цитирую показательный отрывок:
Ещё вот новая беда: те, кои мало знают или вовсе не знают знаменитых своих соотчичей, а наизусть вытвердили анекдоты французской монархии от Фарамонда до Людовика XVI, те, верно, все помнят историю сержанта Жилета и капитана д'Ассаса для того, что они французы, что учители про них твердили и что их портреты везде.
Жилетов и я, помню, видел в Зимогорье и в Кременчуге в трактирах. Цена им, я думаю, 10 копеек, да и дело бездельное. Жилет, инвалидный сержант, шёл подле лесу, кричат разбой, он на шум — видит двух воров, девку, привязанную к дереву. Жилет одного вора ранил, другой ушёл, девку отвязал, отвёл домой, историю огласили, портрет списали, награвировали, собрали денег, в театре надели лавровый венок и, вместо Жилета просто, стали звать — храбрый Жилет.
А д'Ассас, в Семилетнюю войну, пошёл ночью дозором по лесу, шёл впереди. Его остановили прусские гренадеры и сказали: "Молчи, или смерть!" Д'Ассас вскрикнул: "Ко мне, овернские! вот неприятели!" (à moi d'Auvergne! voilà les ennemis!), и д'Ассаса награвировали, но он дорог и в трактирах его нет, а находится в домах, где жалуют эстампы.
К стыду общему, у нас, может быть, есть и не один такой, который, смотря на д'Ассаса и на Жилета, воспламеняется духом, завидует французам и не в первый раз жалеет, что и сам не француз. Закричи: "A moi mes amis!" {Ко мне, друзья (фр.).} — он рад в окно выпрыгнуть. Зареви: "наших бьют!" — он спросит: "чьих?"
Отец их, не отворачивайся, мать, не прячь лица. Я дождусь, как выйдут дети, и скажу вам: "Жаль вас, жаль время, жаль детей: вас — что вам в старости не будет утешенья; время — что напрасно пропало; детей — что они ни то ни сё, ни рыба ни мясо.
Притом, несмотря на яростный патриотизм и открытую антигалломанию, граф Ростопчин свои последние годы прожил на широкую ногу в Париже. Он выкупал загулявшего сына из французской долговой тюрьмы, дочери на свадьбу подарил имение в Нормандии...
Словом, очень по-русски, всё как всегда.
Показать полностью
1
О РИФМОВАННОМ
Весенний вечер. Синий час.
Ну как же не любить мне вас,
Как не любить мне вас, цветы?
Я с вами выпил бы на "ты".
Шуми, левкой и резеда.
С моей душой стряслась беда.
С душой моей стряслась беда.
Шуми, левкой и резеда.
Эти примитивно-эстрадные строки — поэму "Цветы" из двенадцати восьмистиший — Сергей Есенин, по свидетельству близких, называл "пожалуй, лучшим, из того, что написал".
Ничего я не смыслю в поэзии. И ничего, кроме пафосного пустословия, не вижу в этих рифмах, достойных созревающей школьницы:
Я не люблю цветы с кустов,
Не называю их цветами.
Хоть прикасаюсь к ним устами,
Но не найду к ним нежных слов.
Я только тот люблю цветок,
Который врос корнями в землю,
Его люблю я и приемлю,
Как северный наш василёк.
Возможно, моя ошибка в том, что я не пользуюсь "наилучшим способом чтения поэмы", который предложил сам Есенин: "Это философская вещь. Её нужно читать так: выпить немного, подумать о звёздах, о том, что ты такое в пространстве, — тогда она будет понятна".
Как-то не греет меня пьяная космогоническая философия. Да и сам Есенин, видимо, составлял своё "Собрание сочинений" трезвым, поэтому "Цветы" в него не включил, а только прочёл отдельно на последнем выступлении 25 сентября 1925 года в Московском Доме печати.
"В России почти все поэты умирали, не увидев полного собрания своих сочинений. А я вот — увижу", — говорил Есенин в конце ноября, подписывая в печать сразу все три тома стихов...
...но повесился через месяц, 28 декабря 1925 года, во время очередного запоя. А трёхтомник "Собрания" вышел в начале 1926-го.
На снимке, как ни странно, — цветущий чёрный тмин.
Показать полностью
1