Спасибо @5tema за донат, отправленный в поддержку моего блога!

Предыдущая часть лежит здесь - Инквизиция в Новом Свете: казни и пытки индейцев, евреев и протестантов

6 января 1492 года Изабелла Кастильская и Фердинанд Арагонский торжественно вошли в побежденную Гранаду - последний бастион мусульманской религии на испанской земле, тем самым победоносно завершив многовековую борьбу испанского народа с арабскими завоевателями. Взятие Гранады остро поставил перед монархами вопрос, что делать с 350 тысячами мусульман, проживавшими на территории павшего эмирата. По условиям Гранадского договора Изабелла и Фердинанд обязались терпимо относиться к мусульманскому населению: им разрешалось оставаться в своих жилищах, судить по своим собственным законам, а самое главное, они не были обязаны обращаться в христианство. Однако в действительности испанские власти стали всеми силами склонять мусульман к переходу в христианскую веру.

Летом 1499 года в Гранаду приехал Франсиско Хименес де Сиснерос архиепископ Толедо, который тут же начал отправлять непокорных мусульман в тюрьму, где с ними жестоко обращались до тех пор, пока они не соглашались сменить веру. Разумеется, такая враждебная политика вызвала возмущение у мусульманского населения, что привело к серии восстаний, которые, впрочем, были жестко подавлены королевскими войсками. Один из самых жестоких эпизодов произошел в городе Лаухар-де-Андаракс, где испанские солдаты вырезали около 3000 мусульман, при этом около 300 женщин и детей, укрывшихся в местной мечети, они взорвали порохом. В других поселениях региона испанцы убивали все мужское население, женщин обращали в рабство, а детей похищали, чтобы воспитать в их христианстве.

Серия мусульманских восстаний позволила Фердинанду и Изабелле заявить, что мавры нарушили условия Гранадского договора, который по этой причине утратил свое действие. В 1502 году от имени католических королей был издан указ, согласно которому все мусульмане Арагонского и Кастильского королевств были обязаны принять христианскую веру или покинуть пределы Испании. По всей стране мечети начали переделывать в церкви. Так, в ходе этой "реновации" был разрушен минарет XII века при Кордовской мечети, вместо которого была воздвигнута 5-ярусная колокольня. Подавляющее большинство испанских мусульман между изгнанием и обращением в христианскую веру выбрали последнее. Так в Испании появилась новая категория граждан, которых другие испанцы прозвали "морисками", что в буквальном переводе означает - "маленькие мавры". Морискам пришлось выучить на латыни молитвы "Отче наш" и "Аве Мария", а также Десять заповедей. Их дети должны были быть крещены, а брак должен были заключаться по христианским обрядам. Тем не менее, несмотря на все это, мориски, как ранее и евреи, которых испанские власти также заставляли отказываться от их прежней веры, следовали христианским обычаям лишь для вида, в реальности продолжая исповедовать свою прошлую религию.

В 1526 году король Испании и император Священной Римской империи Карл V, осознавая, что мусульмане водят всех за нос, издал указ, в котором он запретил использование арабского языка и ношение мавританской одежды, а также распорядился осматривать дома морисков по пятницам, субботам и в праздничные дни, чтобы убедиться, что в них не соблюдаются коранические обряды. Впрочем, морискам за крупную взятку в казну Карла удалось приостановить действие этого указа на 40 лет.

В 1556 году королем Испании стал Филипп II, сын Карла V. Филипп был фанатичным католиком, а поэтому 1 января 1567 года, сразу после окончания прошлого договора, он издал указ, аналогичный указу от 1526 года. Мориски вновь попытались за взятку договориться о его приостановке, однако Филлип был непреклонен. Столь жесткий запрет на их образ жизни привел морисков в бешенство. Один из их лидеров, Франсиско Нуньес Мулей, выступил с заявлением, обращенным к своим товарищам по несчастью: "С каждым днем наше положение ухудшается, над нами всячески издеваются, и это делают судьи и чиновники. Как можно лишать людей их собственного языка, на котором они родились и выросли? В Египте, Сирии, на Мальте и в других местах есть такие люди, как мы, которые говорят, читают и пишут по-арабски, и они такие же христиане, как и мы".

Вскоре мориски Гранады начали готовиться к открытому восстанию, проводя тайные собрания в мавританском квартале Альбайсин. Своим вождем они избрали Эрнандо де Кордова-и-Валора, взявшего себе мавританское имя Абен Хумей, так как он происходил из рода Омейядов. Мятеж быстро принял фанатический характер с пытками и убийствами священников, с которых заживо сдирали кожу, а также разрушением и осквернением церквей. Для подавления смуты в Гранаду были направлены королевские войска. В Испании разразилась гражданская война. В ходе данного конфликта обе стороны продавали в рабство многих своих пленников. Мориски продавали христиан торговцам из Северной Африки в обмен на оружие, а у христианских солдат пленные мусульмане считались военной добычей, которую они имели право оставить себе. Испанский король также извлекал выгоду из продажи рабов - в его пользу на рынке в Гранаде продавались несовершеннолетние мавританские рабы.

Поняв, что мориски не собираются сдаваться, Филипп II объявил "войну огня и крови", что окончательно снимало всякую ответственность с христианских солдат за учиненные ими разбой и резню. В результате годичных ожесточенных столкновений королевские войска все же взяли вверх над мусульманскими повстанцами, и их предводитель Абен Хумей решил принять условия капитуляции в обмен на сохранение жизней своих солдат. Однако вскоре после переговоров с испанцами Хумей встретил на своем пути берберов, которые рассказали, что к его войскам идет большое подкрепление из Алжира. Хумей воодушевился и решил продолжить борьбу, однако обещанное подкрепление так и не явилось ввиду того, что три галеры, только что прибывшие из Алжира с оружием, боеприпасами и продовольствием, повернули назад, получив новости о том, что Хумей признал свое поражение. После этого в лагере повстанцев наметился раскол, часть из них хотела продолжать борьбу, а часть выступала за немедленную капитуляцию. В результате мятежное войско стало быстро уменьшаться, так как многие из морисков, разочаровавшись в своем вожде, бежали в Северную Африку. В конце концов, королевским войскам удалось окончательно подавить восстание. Последние повстанцы укрылись в пещерах, где они и были окончательно уничтожены. Лидер мятежников Абен Хумей был зарезан своими же последователями в пещере недалеко от Берчулеса.

После подавления восстания значительная часть морисков была изгнана из Гранады. Сначала их сгоняли и держали в церквях, а потом в суровых зимних условиях при малом продовольствии перегоняли в пешем порядке группами в сопровождении воинов, в результате чего многие из них погибли в пути. Общее число изгнанных оценивается примерно в 80 000 человек. Такой резкий отток населения вызвал в регионе коллапс экономики, так как изгнанные мориски были её основным двигателем. Кроме того, многие поля остались невозделанными, во время боев были уничтожены сады и мастерские. На освобожденные земли со всей Испании стали свозить христиан, однако восстановить численность населения бывшего Гранадского эмирата властям так и не удалось.

В дальнейшем испанские власти продолжили политику христианизации мусульманского населения, однако для всех было очевидно, что добрых католиков из морисков не получится никогда. Епископ Сегорбе из Валенсии сообщал королю в своем докладе, что мориски "никогда не каялись в своих грехах. Они брали в жены столько женщин, сколько могли содержать. Верили в то, что, убив христианина, спасут свою душу. Они совершали обрезание, соблюдали мусульманские праздники и игнорировали все христианские церковные праздники. Никогда не ели свинину и не пили вино". Согласно другим отчетам того времени, посещая церковь, мориски надевали свою самую плохую одежду с грязными воротничками. Внутри они садились спиной к алтарю, а во время службы закрывали руками уши. Когда же священник поднимал Тело Христово, они делали непристойные жесты. Многие из них пахали поля и сеяли семена по воскресеньям и в дни христианских праздников.

В результате таких отчетов король приказал инквизиторам провести расследование в регионах, в которых в массе своей проживали мориски. От 1581 года сохранилось дело некого Диего де Аркоса, проживавшего в Сан-Бернардо вместе с другими морисками, чьи семьи добровольно приняли христианство более 150 лет назад. Как бы странно это не звучало, но, согласно протоколу инквизиции, на Аркоса донесла собственная родня. Сначала его сестра Луиза Каминера, дабы "успокоить свою совесть", пришла рассказать инквизиторам, что почти все жители Сан-Бернардо живут как мусульмане. Она сообщила, что ее брат Аркос молится как мусульманин и постится во время Рамадана. После того, как инквизиторы арестовали Аркоса, на него дал показания и его брат Хоан. Он рассказал инквизиторам, что много раз говорил своему брату до того, как его схватили, что тот "должен правильно обратиться в христианскую веру и отказаться от ислама. Ведь христианство - это истинный путь для спасения его души и собственности". Хоан, так же, как и Луиза, сообщил, что вся община жила как мусульмане, и что они поклялись друг другу, что будут отрицать это, даже если их схватят инквизиторские власти. Услышав такие показания сразу от двух человек, инквизиторы решили немедленно действовать и арестовали всех предполагаемых главарей морисков в Сан-Бернардо. Также они, наконец, приступили к допросу самого Диего де Аркоса. Следователи испытали большое удивлению, когда арестованный, заявив, что он старый христианин, сумел прочитать "Отче наш" и "Аве Мария" на латыни. Впрочем, это никак не помешало прокурору инквизиции выдвинуть против Аркоса обвинения в ереси. Вскоре был допрошен еще один житель Сан-Бернардо, который сообщил, что Аркос - это "самый опасный мусульманин региона, и что только на нем лежала ответственность за то, что многие мориски города не оказались хорошими христианами". По словам доносчика, Аркос постился в ходе всего Рамадана и хорошо одевался во время мусульманских праздников, а также насмехался над морисками, которые превратились в преданных христиан.

Так как Аркос отрицал все выдвинутые против себя обвинения, инквизиторы подвергли его пытке на "потро" (разновидность дыбы). Несмотря на непереносимую боль и страдания, Аркос постоянно заявлял о своей невиновности. Когда ему сказали, чтобы он отвечал только правду, чтоб пытку остановили, он ответил: "Я уже все сказал, достойные господа! " Поняв, что "потро" не действует на обвиняемого должным образом, палачи перешли к пытке водой. Когда ему в горло стали заливать кувшины воды, Аркос сказал: "Что вы хотите, чтобы я говорил?! Хотите, чтобы я сказал, что я мусульманин? Ничего не знаю! " Спустя некоторое время он все прекратил "препирательство" и заявил - "Согласен, все, что говорит ваша милость, правда! Я здесь умираю! "

Во время пытки чиновники инквизиции постарались выяснить, хорошо ли Аркос знал арабский язык, однако его знания ограничивались одним словом, которое он услышал, когда двое морисков упоминали его в Сан-Бернардо. По всему выходило, что Аркос действительно искренне придерживался христианской веры, но инквизиторам было на это плевать. В конце концов, в агонии пытки Аркос дал признательные показания и сказал, что был обращен в ислам своей женой. Но среди его признательных показаний в тайном вероотступничестве встречались фразы, подобные следующей: "Во имя Тела христианского Господа Бога! " Инквизиция сожгла Диего де Аркоса на аутодафе в Валенсии, как "недопустимо авторитетного мусульманского еретика".

Также сохранились истории, как инквизиторы унижали своих жертв. Так, когда Беатриса Падилья, жена Франсиско Маэстро, обвиненного в ереси, принесла своему мужу чистую рубашку в инквизиторскую тюрьму, инквизиторы посадили ее верхом на осла и, обнажив ниже талии, провезли по городу. При этом проповедник громко сообщал о ее преступлении, после чего ей нанесли 100 ударов плетью. Всего же в период между 1545 и 1621 годами по всей Испании на кострах аутодафе были сожжены 232 мориска.

Вскоре на фоне религиозной ненависти в Испании разгорелась настоящая вражда между "старыми христианами" и морисками. Их взаимное отвращение стало настолько глубоким, что они открыто насмехались друг над другом даже в инквизиторской тюрьме, прекрасно при этом осознавая, что их ждет общая печальная судьба. Арестованные "старые христиане" упрямо готовили свинину перед морисками, разбрызгивая жир с раскаленных сковородок. А мориски делали кресты из соломы и топтали их. На улицах "старые христиане" предлагали морискам блюда из свинины, прекрасно зная, что не есть ее было чревато угрозой доноса в инквизицию, а есть страшным унижением и грехом для мусульман.

В конечном итоге, видя, что религиозная смута в его королевстве не собирается затихать, Филипп II в 1609 году принял решение изгнать всех морисков из Испании. Стоит заметить, что в этом решении была и экономическая составляющая. Начиная с 1604 года, в Испании начался экономический спад в результате снижения уровня добычи золота в американских колониях. Казна пустела, и чтобы ее быстро пополнить, требовались старые добрые конфискации. В первую очередь выселять морисков решили из Валенсии, где они имели большое влияние и куда на протяжении нескольких месяцев стягивались испанские войска для подавления возможного восстания. Официально указ о выселении был обнародован в конце сентября. Согласно ему, морискам было позволено взять все, что они могли унести на руках, а их дома и земли должны были достаться испанской короне. Изгнанию не подвергались только самые маленькие дети, которых мориски должны были отдать на воспитание священникам. Валенсийских морисков доставили в порты, где их в качестве последнего унижения заставили оплатить путешествие на корабле, который увозил их в Северную Африку.

Примерно через месяц после начала депортации вспыхнул первый бунт, ещё через пару дней - второй. Более 20 тысяч повстанцев пытались противостоять королевской армии, однако потерпели сокрушительное поражение. В начале 1610 года изгнание морисков распространилось и на другие регионы Испании. По результатам описи 1619 года, выселению подверглось около 270 тысяч человек, что составило порядка 4 % населения Испании. Большинство изгнанных осело в странах Магриба, где они вновь приняли ислам. Некоторая часть морисков, желавших остаться христианами, предпочла переселиться во Францию, Италию или в колонии в Америке. Примерно 70 тысячам человек удалось впоследствии вернуться в Испанию, а многие мавры вообще не покинули ее, спрятавшись от властей или скрыв свое происхождение. Спустя десять лет после начала кампании по депортации морисков испанские власти должны были признать, что с точки зрения экономики эта затея оказалась полностью провальной. Поля, которые возделывали мавры, стояли неубранными, а города, в которых они составляли большую часть населения, потеряли львиную долю рабочей силы, что еще больше усугубило экономическое положение в стране.

Что же до Испанской инквизиции, то она была окончательно отменена лишь 15 июля 1834 года. По данным испанского историка инквизиции Хуана Антонио Льоренте, за 356 лет существования Испанской инквизиции ее жертвами стали 341 021 человек, из них 31 912 были сожжены лично, 17 659 символически, а 291 450 подверглись тюремному заключению и другим наказаниям. Однако, по мнению современных историков, эти данные завышены в несколько раз.

Последней же жертвой Испанской инквизиции стал Каэтано Риполь, казнённый в 1826 году. Риполь работал учителем в бедном квартале в пригороде Валенсии. Он убеждал своих учеников не произносить "Аве Мария" и не креститься, говорил, что в постные дни можно есть мясо, а спасения души можно достичь и без Церкви. Осенью 1824 года на него был отправлен донос в инквизицию, которая его немедленно арестовала. На судебном процессе Риполь заявил, что он не католик, и потому его дело не относится к церковной юрисдикции. Но обвинители нашли подтверждение его крещения в метрической книге из его родных мест. Трибунал признал Риполя виновным в ереси, приговорил "упорствующего и злобствующего еретика" к сожжению на костре и передал вердикт на утверждение королевскому суду.

Светский суд заменил сожжение заживо на смертную казнь через повешение, присовокупив символическое сожжение тела и конфискацию имущества. В понедельник, 31 июля 1826 года, закованного в кандалы и одетого во всё чёрное Риполя верхом на осле привезли на рыночную площадь Валенсии. Перед казнью ему вновь предложили отречься от взглядов и примириться с церковью, но Риполь отказался и поднялся на эшафот. Перед смертью он сказал: "Я умираю примирённым с Богом и человеком". После казни его тело поместили в бочку, разрисованную языками пламени, и зарыли её за пределами кладбища на "неосвящённой земле".

Казнь Каэтано Риполя стала последним преступлением Испанской инквизиции.

Дьявол был красавцем. Юная Изобель задрожала всем телом, когда рука элегантного господина коснулась ее шеи.

-Что вы делаете, сударь? - прошептала она, чувствуя, что ноги стали ватными. - Мы ведь в святой церкви!

Господин холодно усмехнулся:

-Не переживай, дитя, глаза Иисуса видели и не такое.

Изобель Гоуди родилась в 1632 году в Моришире, в Шотландии. Родители девочки были бедными крестьянами, лишний рот им был ни к чему, так что мать и отец стремились поскорее выдать Изобель замуж. Когда девочке исполнилось тринадцать, отец привел в дом крестьянина Джона Гилберта. За пинтой яблочного сидра поладили быстро, и Гилберт увёл Изобель с собой.

Джон и Изобель поселились в окрестностях озера Лох-Лохи в двух милях от городка Олдерн. Гилберт был коттарием - батраком-подёнщиком местного богатея. В награду за труд Джон имел право пользоваться домом с земельным участком, расположенным на землях хозяина.

По всей видимости, Джон и Изобель обвенчались в церкви Олдерна: записей об этом не сохранилось, но Гоуди впоследствии называла Джона своим мужем.

Изобель не умела читать и писать, но обладала удивительно живым воображением, умом и природным красноречием. Впрочем, использовать свои таланты юной крестьянке удавалось редко: пара проводила большую часть времени на хуторе, в городе появлялась нечасто. Повседневная жизнь Изобель состояла из обычного крестьянского труда и хлопот по хозяйству: она пряла, доила корову и коз, пекла хлеб и пропалывала огород. Детей у Джона и Изобель не было.

Затворничество Гилбертов было связано не только с постоянной занятостью, но и с тем, что отношение к рыжеволосой красавице Изобель было в городе неоднозначным.

В Шотландии своего пика достигла новая волна охоты на ведьм, начавшаяся еще в 1649 году с казни короля Карла I и с длительного периода неурожаев, вызванных плохими погодными условиями.

Чаще всего жертвами охоты становились одинокие старухи, женщины с неоднозначной репутацией, а также рыжие красавицы. В Олдерне было арестовано и казнено, по меньшей мере, шесть женщин.

Зимой 1662 года настал черед и Изобель Гоуди. Женщина была арестована на своем хуторе и доставлена в Олдерн для суда по обвинению в колдовстве, направленном против местного мэра Гарри Форбса. Есть версия, что Форбс в свое время пытался добиться благосклонности молодой крестьянки, но получил от ворот поворот. В результате чиновник затаил обиду и решил поквитаться.

Изобель дожидалась суда в тюрьме Толбут. "Ведьму" поместили в одиночную камеру, впрочем, достаточно сухую и теплую.

В апреле 1662 года Изобель Гоуди предстала перед судом. К изумлению судейской коллегии и собравшихся зевак, женщина сразу же заявила: "Я - ведьма!".

Удивленный судья спросил у тюремщиков, применялись ли к Гоуди пытки, на что получил отрицательный ответ. Это было уникально, неслыханно: впервые в истории женщина призналась в ведьмовстве не под пытками.

Коллегия потребовала от Изобель подробно рассказать обо всей ее богомерзкой деятельности. Рассказ женщины заставил присутствующих трястись от ужаса, читать молитвы и беспрестанно креститься.

По словам Изобель, в 1647 году она впервые встретила самого Дьявола. Женщина описала сатану как "элегантного господина в сером одеянии, высокого, черного и волосатого". Гоуди находилась в это время на церковной службе. Дьявол, державший в руках черную книгу, стал рядом с девушкой и потребовал от Изобель отречься от Иисуса. Наклонившись, сатана высосал из шеи девушки немного крови, затем этой кровью нарисовал на ее шее круг и назвал Гоуди именем Джанет.

Испуганная Изобель возвратилась домой, но сатана не забыл о ней. Через два дня после встречи в церкви "элегантный господин" явился снова и на этот раз он воспользовался беззащитностью Гоуди прямо на ложе, которое она делила со своим мужем Джоном.

Впоследствии Дьявол приходил к Изобель еще много раз.

Судья требовал от подсудимой подробно описывать все визиты сатаны, не упуская ни малейших подробностей, поэтому заседание продолжалось до вечера.

На следующий день Изобель Гоуди снова доставили из тюрьмы Толбут в суд. На этот раз женщина рассказала о шабаше ведьм, в котором она участвовала по приказу сатаны.

Кроме того, Изобель описала процесс своего превращения в различных животных - кошку, зайчиху, собаку. По требованию судьи, Гоуди снова начала рассказывать о своем тесном общении с Дьяволом.

Изобель заявила, что помимо "элегантного господина" еще посещали и другие демоны в образах оленей и быков. Описанные Гоуди физиологические подробности вызывали оторопь и отвращение у присутствующих.

По словам женщины, неурожаи в Олдерне и других городах были вызваны ведьмами. Колдуньи заставляли целые армии жаб вспахивать землю "крошечными плугами", после чего плодородная пашня хирела. Кроме того, ведьмы портили детей с помощью волшебных кукол, а также убивали людей заколдованными стрелами. Невидимая стрела попадает в сердце - и человек падает замертво.

Самым потрясающим моментом судебного процесса над Изобель Гоуди было то, что женщина, полностью признавая свою ведьминскую сущность, буквально требовала для себя сурового наказания.

«Я не заслужила того, чтобы вот так безнаказанно сидеть здесь среди вас. Гораздо в большей степени мне подходит быть разложенной на железной скамье пыток».

Это обстоятельство обескураживало судебную коллегию. Ранее с таким никто не сталкивался: ведьмы всячески лгали, изворачивались, а вину свою признавали только под пытками.

И вот рыжеволосая красавица Изобель Гоуди, ни мало не смущаясь, прямо заявляет: "Я - ведьма, сожгите меня!". Неслыханно.

Доказательства вины Гоуди были получены, но суд в Олдерне отказался выносить решение и отправил все материалы в Тайный совет в Эдинбурге.

Какое решение по делу Изобель Гоуди вынес Тайный совет - неизвестно. И это тоже странно и удивительно, ведь по остальным процессам результат вполне известен - ведьмы были казнены.

Вполне возможно, что Изобель была сожжена на костре, как сотни шотландских женщин. Но нельзя исключать и того, что Изобель ... была помилована. Вполне возможно, что совет счёл признания Гоуди выдумками либо бредом сумасшедшей и отправил ее обратно к мужу на хутор.

Современные исследователи, занимающиеся изучением показаний Изобель, сходятся во мнении, что женщина могла страдать психическим заболеванием. К этому обстоятельству добавились общая ведьмовская истерия, бурная фантазия Гоуди и ее явный талант рассказчицы.

Скорее всего, описание Гоуди ее первой встречи с "элегантным господином" ("Дьяволом") - это описание преступления, которое было совершено над девочкой-подростком со стороны взрослого мужчины. Возможно, это был священник местной церкви, возможно - местный аристократ. В этом случае фантазии Изобель стали реакцией организма девушки на перенесенную физическую и психологическую травму.

Тем не менее, в соответствии с дикими порядками, действовавшими тогда в Европе, на скамье подсудимых оказалась жертва, а не преступник. Элегантно одетый "Дьявол" с черной книгой в руках в очередной раз вышел сухим из воды.

Нам же, современным людям, которые наверняка знают, что Изобель не была ведьмой, потому что ведьм не существует, остается только надеяться: бедняжку не спалили на костре, а позволили жить с мужем в своем домишке на берегу озера.

Дорогие читатели! В издательстве АСТ вышла моя вторая книга. Называется она "Узницы любви: "От гарема до монастыря. Женщина в Средние века на Западе и на Востоке".

Должен предупредить: это жесткая книга, в которой встречается насилие, инцест и другие извращения. Я отказался от присущей многим авторам романтизации Средних веков и постарался показать их такими, какими они были на самом деле: миром, где насилие было нормой жизни. Миру насилия противостоят вечные ценности - дружба, благородство и, конечно же, Любовь. В конечном итоге, это книга о Любви.

Тем временем, моя книга о русских женщинах в истории получила дополнительный тираж, что очень радует!

Прошу Вас подписаться на мой телеграм, там много интересных рассказов об истории, мои размышления о жизни, искусстве, книгах https://t.me/istoriazhen

Всегда ваш.

Василий Грусть.

ПС: Буду благодарен за донаты, работы у меня сейчас нет, а донат, чего греха таить, очень радует и мотивирует писать.

Спасибо @acethelittle , @Cruiser777 и @Fss71 за донаты, отправленные в поддержку моего блога!

Предыдущая часть лежит здесь - Томас де Торквемада и заговор евреев против инквизиции

Об открытии Америки можно почитать в данном цикле - Окрытие Америки.

7 января 1519 года генеральный инквизитор Испании Алонсо Манрике официально уполномочил первого епископа Пуэрто-Рико Алонсо Монсо и вице-провинциала доминиканского ордена в Индиях Педро де Кордоба выполнять по совместительству обязанности "апостолических инквизиторов во всех городах, селениях и местах островов Моря-океана с правом назначать нотариусов, приставов, следователей и других чиновников, необходимых для организации деятельности "святой" службы". Данный документ свидетельствовал о том, что длинные руки испанской инквизиции теперь дотянулись и до Нового Света.

Кого же преследовали первые инквизиторы в "Индиях"? Как бы странно это не звучало, но основными их "клиентами" стали все те же евреи... Многие марраны, как испанцы называли новообращенных в христианство евреев, в надежде укрыться в далеких землях от беспощадных преследований инквизиции, устремились в Новый Свет. В 1507 году испанские власти официально разрешили марранам проживать и заниматься торговлей в "Индиях" при условии уплаты в испанскую казну крупной суммы. Многие марраны воспользовались данным предложением и перебрались за океан на постоянное жительство. В 1522 году специальным распоряжением короля Испании и императора Священной Римской империи Карла V въезд "новым христианам" в "Индии" был строжайше запрещен, тем не менее, евреи продолжали прибывать в колонии, в частности через Португалию, куда в конце XV века бежали многие испанские иудеи, не принявшие католичество. Оседая сначала в португальской Бразилии, иудеи под видом "христиан - португальцев" перекочевывали оттуда в испанские колонии Америки. Вылавливание, разоблачение и наказание этих "врагов католической веры" и было главным занятием "индийских" инквизиторов.

Как и в метрополии, в колониальных застенках инквизиции самых упорных псевдо-христиан ждали мучительные пытки, а в качестве окончательного наказания к ним применялись конфискация всего имущества и долголетная каторга. В случае же, если обвиняемый в ереси человек до конца отстаивал свои убеждения, ему была уготована дорога на костер. Стоит отметить, что труд инквизиторов оплачивался напрямую из средств конфискованных у преступников, а значит, они были не только профессионально, но и материально заинтересованы в преследовании еретиков.

Помимо евреев, инквизиция также преследовала протестантов из разных стран Европы, волею судеб оказавшихся в Новом Свете. Хотя въезд неиспанцам в "Индии" был строго запрещен, все-таки некоторые из них, ведомые неудержимым желанием разбогатеть, ухитрялись преодолеть все препятствия и попасть в запретную для них зону нового дивного мира. Многие из иностранцев проникли в колонии под видом матросов или пассажиров, подкупив испанских чиновников. Эти непрошенные в колониях гости считались местными властями и действовавшими по их указаниям инквизиторами ненадежными и враждебными элементами. Их зачастую подозревали в симпатии к протестантизму, в результате чего многие из них оказывались в инквизиторских застенках. Впрочем, в начальный период своей деятельности в Новом Свете инквизиторы зверствовали не сильно. Так, до 1569 года по обвинению в ереси в Новой Испании было осуждено всего 19 иностранцев. Все они признали себя виновными в отступничестве и отделались сравнительно легкими наказаниями: публичным покаянием на аутодафе, тюрьмой, высылкой в Испанию или ношением позорного одеяния - санбенито.

Санбенито - это прямоугольный кусок жёлтой ткани с отверстием для головы в центре и рисунками красного цвета. Для осуждённых к лёгким наказаниям на одежде спереди и сзади рисовался красный крест. Одежда осуждённых на смерть "украшалась" изображениями костра с горящей головой или бюстом и карикатурными бесами и демонами. На голову смертникам надевался высокий бумажный колпак, также разрисованный бесами. Слово "Санбенито" произошло от испанского "San Benito" - "Святой Бенито", так как первоначально похожие накидки с крестами носили монахи бенедиктинского ордена в знак покаяния. После исполнения наказания санбенито с именами и преступлениями осуждённых вывешивались в церквях. Это считалось большим позором и приводило к попиранию прав не только осуждённых, но также их родственников и потомков, которые отныне не могли занимать государственные должности.

Карала инквизиция и индейцев, перешедших в христианство, обвиняя их в тайной приверженности к прежней вере. В испанских колониях был обнародован королевский указ, угрожавший расправой индейцам за отступничество от католической веры. Индейцы были обязаны "верить и почитать только одного настоящего бога и должны забыть и забросить идолов, принимавшихся ранее за богов, должны перестать поклоняться камням, солнцу и луне или какому-либо другому существу. Запрещается совершать в их честь жертвоприношения и давать им обещания. Если кто-либо вопреки данному указу совершит, будучи христианином, нечто похожее, то в первый раз получит в качестве наказания публично сто ударов плетью и будет пострижен наголо, а во второй раз будет предан сжиганию на костре".

До нас дошло несколько сотен приговоров по делам индейцев, обвиненных в ереси. Так, индеец по имени Такастекле и его дочь Мария были обвинены в идолопоклонстве. Как сказано в приговоре, "суд учел, что обвиняемые проявили на следствии податливость и раскаяние, а также то, что они впервые совершили свое преступление, поэтому он отнесся к ним с милосердием". Такастекле и его дочь, обнаженных до поясницы, привязали к мулам и стали возить их по городу, где их секли плетьми специально раставленные для этого люди. После этого на одной из площадей Мехико палач остриг их головы под виселицей и сжег их идолов. Там они публично покаялись и были предупреждены, что "в случае повторного преступления им нечего рассчитывать на такое же "милосердие", и в следующий раз власти отнесутся к ним со всей строгостью".

Индейцу по имени Карлос Ометочтцина, обвиненному в распространении ереси, повезло гораздо меньше. Подвергнутый пыткам Карлос отказался сознаваться в своем преступлении и просить снисхождения, хотя, как сказано в приговоре, "мы предупредили дона Карлоса, что его признание в идолопоклонстве, совершенных ошибках и эксцессах позволит нам отнестись к нему с милосердием". Инквизиция признала его виновным в ереси и передала светским властям, которые, в свою очередь, постановили сжечь Карлоса на костре "за совершенные им злодеяния", что и было исполнено в 1539 году. Для назидания и устрашения местных жителей силой заставляли смотреть, как в муках погибает их соотечественник.

Вскоре стало понятно, что инквизиторы чересчур стараются в преследовании индейцев, и что в конечном итоге это может привести к полному истреблению "индийских" подданных испанского монарха, а в таком случае колонии лишились бы бесплатной рабочей силы. В результате декретом короля Филиппа II от 23 февраля 1575 года индейцы изымались из-под юрисдикции инквизиции. Впредь наблюдать за ними и привлекать их к суду за преступления против веры поручалось генеральным викариям епископов, которых называли также "провизорами". Провизоры смотрели сквозь пальцы на прегрешения индейцев, накладывая на них лишь духовные наказания.

Стоит отметить, что инквизиция долгое время пыталась скрыть масштаб репрессий в испанских колониях. Когда в Европе стал распространяться памфлет испанского священника Бартоломе де Лас Касаса "О разрушении Индий", в котором автор подробно описал, как проходила колонизация Нового Света, приведшая к опустошению этих земель и убийству тысячей индейцев из-за неуёмной алчности и жестокости конкистадоров, инквизиция запретила его чтение. В решении инквизиционного трибунала по этому вопросу говорится, что книга Лас Касаса "содержит описание ужасных и диких преступлений, которых нельзя встретить в истории других народов, совершенных, по словам автора, испанскими солдатами, поселенцами и священниками католического короля в Индиях. Советуем запретить это повествование как оскорбительное для испанского народа, ибо, даже соответствуй оно истине, было бы достаточно доложить об этом его католическому величеству, а не сообщать всему миру к удовлетворению еретиков и врагов Испании".

Также в "Новой Испании" проживали свободные негры, мулаты и самбо (горожане - потомки индейцев), однако они мало интересовали инквизиторов, ведь большинство из них были ремесленниками или слугами самих инквизиторов, которые без их услуг вряд ли могли бы обойтись. В тех редких случаях, когда над ними все же устраивались трибуналы, подсудимые обычно отделывались "мягкими" наказаниями - поркой или ссылкой на галеры. Так, 16 апреля 1646 года за "пакт с дьяволом" был публично выпорот на аутодафе в Мехико 43-летний самбо Франсиско Родригес. Он признался, что на 9 лет продал душу дьяволу, который в награду наделил его способностью "драться с тысячью человек, пользоваться всеми женщинами по своему желанию, переноситься по воздуху ночью из одного места в другое независимо от расстояния, участвовать в боях с быками и укрощать лошадей, не рискуя попасть быку на рога или сломать себе шею". За такое признание Родригес получил 200 ударов розгами, хотя в Испании за подобное без раздумий сжигали на костре.

Расцвет же инквизиции в Новом Свете произошел во время правления Филиппа II. Будучи фанатичным католиком, Филипп всю свою жизнь вел неустанную борьбу против протестантской ереси, и дабы не допустить ее распространения в своих заокеанских владениях, 25 января 1569 года издал декрет, в котором наградил инквизицию в Новом Свете неограниченными правами и властью над всеми учреждениями и чиновниками колоний, включая вице-королей. На основании этого декрета генеральный инквизитор кардинал Диего де Эспиноса учредил три трибунала в американских владениях Испании и направил туда новую партию инквизиторов, снабдив их подробной инструкцией о том, как им следует организовать делопроизводство, как вести протоколы допросов, в какие книги заносить доносы, каким образом содержать личные дела служащих трибунала, как отчитываться перед Мадридом и т. д. Также инквизиторам предписывалось строжайше следить за тем, чтобы в колонии не проникала "еретическая" литература, для борьбы с ней иметь во всех портах своих комиссариев для тщательной проверки корабельных грузов, периодически публично вывешивать списки запрещенных книг и строго наказывать читателей таких книг.

Прибывшие в колонии инквизиторы стали активно призывать население подвластных им территорий доносить на своих знакомых, которых они подозревают в ереси. Надо сказать, что народ на такое предложение радостно откликался. Так, в филиал инквизиции в Мехико только в 1650 году поступило 500 доносов: 112 из них сообщали о случаях колдовства и предсказаниях, 41 донос разоблачал "тайных иудеев", 14 доносчиков обвиняли священников в использовании исповедальни в сексуальных целях, 6 сообщали о еретических богохульниках, 5 - о несоблюдении религиозных обрядов, 7 - о противниках инквизиции, 6 - об оскорблениях, нанесенных изображениям святых; 1 донос сообщал о маленькой девочке, отломавшей руку Христа на распятии, другой - о 6-летнем мальчике, преступление которого заключалось в том, что он рисовал на земле крест, прыгал на него и называл себя в шутку еретиком.

После получения доноса инквизиторы собирали против обвиняемого в ереси показания других лиц и прочие компрометирующие его материалы. При наличии двух доносчиков обвиняемый считался виновным, и спасти его от смерти в таком случае могло только полное добровольное признание в инкриминируемых ему преступлениях. Если же обвиняемый отказывался признавать себя виновным и сознавался в своих преступлениях только под пыткой, то это считалось отягчающим его вину обстоятельством.

Как и в самой Испании, в ее колониях проходили аутодафе, которые приурочивались к большим праздникам. Работы по устройству помоста, на которых сжигали еретиков, оплачивались из конфискованного имущества жертв, которых и должны были сжечь на костре, что иногда вызывало иронию у самих приговоренных. Так, например, признанный виновным в ереси Томас Бревиньо де Собремонте во время своей казни говорил палачам: "Не скупитесь на дрова, они мне обошлись слишком дорого, чтобы мне их еще жалели".

О том, как происходило аутодафе в Мексике, рассказал англичанин Майлс Филиппе в своих воспоминаниях, опубликованных в Лондоне в 1589 году. Филиппе принадлежал к группе пленных английских и французских корсаров, в 1571 году осужденных инквизицией в Новой Испании за принадлежность к протестантским сектам. Майлс Филиппе оставил следующее описание: "После того, как инквизиторы при помощи пыток смогли получить от нас признания, дававшие им основания осудить нас, они приказали построить в центре рыночной площади напротив кафедрального собора огромный помост и призвали всех жителей явиться туда в день аутодафе, с тем чтобы присутствовать при оглашении приговора священной инквизиции против английских еретиков и при его исполнении. Утром перед церемонией нам дали завтрак - чашку вина и кусок хлеба с медом, после чего нас вывели из тюрьмы. Каждый из нас шел отдельно от других, одетый в санбенито, с петлей из толстой веревки на шее, держа в руке потухшую зеленую свечу. На площади мы взошли по двум лестницам на помост, где нас усадили на лавки в том порядке, в каком потом вызывали для объявления приговора. Первым вызвали некоего Роджера, артиллериста с корабля "Иисус". Он был осужден на триста ударов плетью и 10 лет галер. Затем вызвали Джона Грея, Джона Броуна, Джона Райдера, Джона Муна, Жоржа Колье и Томаса Броуна. Каждый из них был осужден на двести ударов плетью и 8 лет галер. Всего было вызвано 53 человека, которых приговорили к 100-200 ударов плетью и к ссылке на галеры сроком от 6 до 10 лет. Меня, Майлса Филиппса, приговорили к работам в монастыре сроком на 5 лет без плетей и на ношение санбенито все это время.

Когда над площадью уже спустилась ночь, вызвали Джорджа Раблея, Пьера Монфри и ирландца Корнелиуса и всех их приговорили к смертной казни на костре. Их немедленно потащили на место экзекуции на той же базарной площади вблизи помоста, и там их быстро сожгли. Нас же, приговоренных к другим видам наказания, вернули в ту же ночь в тюрьму на ночлег. Утром следующего дня нас вывели во двор дворца инквизитора, и всех, кто был приговорен к порке и работам на галерах, раздели до половины тела, заставили сесть на ослов и погнали по главным улицам города на осмеяние народа. По дороге люди, специально предназначенные для этого, пороли их длинными кнутами по голому телу и с огромной жестокостью. Впереди осужденных шли два глашатая, возвещавшие громким голосом: "Смотрите на этих английских собак, лютеран, врагов бога! " После этого ужасного спектакля на улицах города осужденных вернули во дворец инквизиции. Спины несчастных были покрыты кровью и синяками. Их вновь посадили в тюрьму. Там они находились вплоть до отправки в Испанию, где их ждали галеры. Меня и других осужденных на каторжные работы в монастырях немедленно отправили в соответствующие места наказания".

Обычным явлением в застенках колониальной инквизиции были пытки. До наших дней дошло дело 26-летней Менсии де Луна, обвиненной в участии в так называемом "великом заговоре", якобы раскрытом инквизицией в Лиме в 1635 году. Вместе с ней было арестовано несколько десятков португальцев, проживавших в то время в столице перуанского вице-королевства. Все они подозревались в иудаизме и были подвергнуты пыткам. Многие признали свою вину, но некоторых истязания не сломили. Двое из арестованных, не выдержав пыток, покончили с собой. Менсия де Луна была арестована вместе с родными. Сестра и племянница под пыткой признали, что исповедуют иудаизм, и показали на Менсию как на свою единоверку, которая "почитала субботу за праздник, одевала в этот день чистое белье и платье, на ужин вместо мяса ела рыбу и фрукты, а посты соблюдала, как это делала королева Эсфирь".

Муж Менсии под пыткой категорически отрицал обвинения в иудаизме как в свой адрес, так и в адрес жены. Сама Менсия настаивала на своей невиновности. Учитывая обстоятельства дела, инквизиторы решили подвергнуть ее пыткам "до тех пор, пока это сочтем необходимым, с тем чтобы получить от нее истинные показания по выдвинутому против нее обвинению, предупредив ее, что если во время указанных пыток она умрет или лишится частей своего тела, то повинными в этом будем не мы, а она сама, так как отказалась говорить правду". В ответ на это предупреждение Менсия де Луна заявила, что считает себя невиновной. Как гласит протокол, последующий пытки, записанный нотариусом инквизиции: "Обвиняемую раздели и привязали к "испанскому ослу". Несмотря на это, она продолжала настаивать на своей невиновности и заявила, что если не выдержит пытки и начнет говорить, то сказанное ею будет неправдой, ибо это будет сказано под страхом упомянутой пытки. Инквизиторы начали пытку, и после первого поворота рычага Менсия закричала: "Я еврейка, я еврейка! " Однако, как только пытка была остановлена, обвиняемая отказалась от своих слов и вновь стала отрицать все обвинения. Инквизиторы дали второй поворот рычага. Обвиняемая крикнула "Ай, ай! ", а потом умолкла и потеряла сознание. Ей выплеснули немного воды на лицо, однако она не приходила в себя. Менсию сняли с "осла" и бросили на стоящую поблизости койку. Мы ожидали, что она очнется, однако она не приходила в себя. Пульса у нее не было, глаза потускнели, лицо и ноги были холодные, и хотя ей трижды прикладывали ко рту зеркало, поверхность его пребывала такой же чистой, как и до этого. Менсия де Луна скончалась".

Со смертью подозреваемой ее дело не было прекращено. Трибунал инквизиции отлучил ее от церкви, конфисковал имущество и приговорил к сожжению на костре "в изображении". 23 января 1639 года в Лиме кукла Менсии была предана костру, на котором нашли мученическую смерть еще 11 "нераскаявшихся грешников".

Особенно жестоко расправлялись инквизиторы с теми, кто покушался на их авторитет. Мексиканский инквизитор Алонсо Гранеро как-то раз очутился проездом в Никарагуа, где местный нотариус Родриго де Эвора сочинил на него сатирические стишки. Разгневанный инквизитор приказал заковать Эвору в цепи, подвергнуть пытке, в результате чего у бедного стихоплета оказались вывихнутыми руки и ноги. Но кровожадному Гранеро этого было мало. Он присудил своего недруга к 300 ударам плетью, 6 годам каторжных работ на галерах и конфискации имущества.

При отсутствии "серьезных" дел инквизиторы не гнушались сочинять обвинения, буквально высосанные из пальца, против ни в чем не повинных людей. Вот что пришлось испытать не в меру болтливому французу Франсуа Моиену, путешествовавшему по своим делам с попутным караваном мулов из Буэнос-Айреса в Чили в 1750 году. Погонщик мулов, с которым не поладил француз, донес инквизиции, что тот в пути вел "подозрительные" разговоры: называл мула "божьим созданием", говорил, смотря на ночное небо, что "такое обилие звезд - сплошная бессмыслица", критиковал местное духовенство за вольготный образ жизни. По приказу инквизиции француза арестовали и обвинили в ереси. Следствие по его делу длилось 13 лет! В конце концов, палачи добились своего - француз покаялся в своих грехах и был присужден к 10 годам каторжных работ и 200 ударам плетью.

Инквизиция в испанских владениях Америки действовала вплоть до начала XIX века. В 1813 году кадисские кортесы приняли решение о запрещении трибуналов инквизиции как в Испании, так и в ее колониях, но в 1814 году король Фердинанд VII отменил кадисскую конституцию и восстановил деятельность ненавистного трибунала, который с удвоенной энергией стал преследовать своих противников. Только с завоеванием независимости народы Латинской Америки смогли, наконец, избавиться навсегда от инквизиции с помощью, которой испанцы утверждали свою власть в Новом Свете.

Продолжение следует.