Когда Эрнст Гомбрих говорил об искусстве, казалось, он подмигивает не столько нам, сколько Тициану, Джотто и Пикассо — будто знал их лично и мог позволить себе и восхищение, и строгость. Его голос был мягким, но твёрдым. Его стиль — почти разговорный. А его идеи… они умели застревать в памяти надолго.
Гомбрих родился в Вене, в семье, которая поначалу была еврейской, а потом — протестантской, мистически настроенной, как это бывало в конце XIX века. Сам же он держался вдали от любых сект и исповедей, включая собственную. Когда Австрия с пугающей скоростью слилась с нацизмом, дистанцироваться от иудаизма стало невозможно, и Гомбрих с упрямой ясностью говорил: он не просто австриец, он — австрийский еврей.
Коллаж из фото Гомбриха 1975 года и картины Шардена
Учился он у Юлиуса фон Шлоссера, мэтра венской школы истории искусства, и уже тогда чувствовал, что в каждой строке по-настоящему интересной теории должен звучать живой голос — не институции, а человека. В 1936 году он переехал в Лондон и стал работать в Варбургском институте — маленькой академической гавани с запахом пергамента и застывшими в тишине мыслями. Во время войны — радиопередачи на немецкий для BBC. После — возвращение в институт, карьера от младшего сотрудника до директора, преподавание в Оксфорде, Кембридже, Лондоне, а потом и в США: Гарвард, Корнелл. Он был всюду и нигде. Академический кочевник, несущий свою библиотеку в голове.
Но формальный путь — лишь малая часть истории. Главное — то, как он смотрел. Однажды на лекции, когда кто-то усомнился в его рассказе об оптическом эффекте, он просто включил слайд, показал хитроумный предмет и предложил пройтись по залу. Предмет продолжал смотреть на каждого из присутствующих — и спор затих. Убедительнее этого могла быть только тишина.
Гомбрих был осторожен в симпатиях. Когда его спрашивали о любимых художниках, он уклонялся с изяществом дипломата, не желая «ставить оценки». Да, он писал о Пикассо, но не с той нежностью, с какой писал о Шардене. К классике он относился как к старым друзьям — знающим меру, избегающим излишеств и всё понимающим с полуслова. А вот к «-измам» XX века — настороженно: как к слишком громким собеседникам, которые перебивают, не дослушав.
Фронтиспис к книге Э. Гомбриха Искусство и иллюзия (1960) Криспин ван де Пасс II по рисунку Хусепе де Риберы. Поэт. Ил. из кн.: Frederik de Wit. Lumen picturae et delineationes. Amsterdam [c. 1660]
Он не верил в «дух эпохи», «волю нации» и прочие коллективные мистификации. Искусство, по его мнению, не результат социальных приливов, а плод терпеливой работы, бесконечного учения, порой — подражания. Один художник смотрит на другого, и в этом взгляде рождается новое.
Среди его работ особое место занимает эссе с почти детским названием — «Размышления об игрушечной лошадке». Оно написано в том же десятилетии, что и его знаменитое «Искусство и иллюзия» — книга о том, как мы видим, почему верим изображению и что вообще происходит между глазом и разумом, когда перед нами картина. Это тонкие размышления о воображении, о том, как оно трансформирует наши желания, страхи, надежды — и как тесно связано эстетическое восприятие с моральным выбором.
Жан Батист Симеон Шарден. Натюрморт с атрибутами искусств. 1766
Читая Гомбриха, даже сегодня чувствуешь: он пишет не свысока. Его тексты — это разговор, не монолог. Неудивительно, что среди его самых преданных читателей были художники. Те, кто чувствует искусство кожей, — и потому без труда узнавали в его словах собственные сомнения, поиски, открытые финалы.
Он получил множество наград — британских, международных, почётных и даже по-настоящему торжественных. И всякий раз, выходя на сцену, слегка грустил. Может быть, потому что церемония отвлекала от главного: от покоя, книг, размышлений. Его речи были тонкими, ироничными, вежливыми — и при этом превращались в настоящие интеллектуальные баталии. Он умел быть остроумным без язвительности, убедительным без давления.
Среди его книг — уже классическая «История искусства», эссе «Символические образы», размышления о тени в западной живописи и выдающаяся интеллектуальная биография Аби Варбурга. Но если начать с чего-то одного — пусть это будет та самая игрушечная лошадка. Иногда именно с неё начинается настоящая любовь к искусству.
Материал подготовлен Вероникой Никифоровой — искусствоведом, основательницей проекта «(Не)критично».
P. S. Материал подготовлен на основе моей вводной лекции про Эрнста Гомбриха для книжного клуба по искусству. О желании вступить в клуб, а также задать вопрос — пишите мне в личные сообщения!
Я веду блог «(Не)критично», где можно прочитать и узнать новое про искусство, моду, культуру и все, что между ними. В подкасте вы можете послушать беседы с ведущими экспертами из креативных индустрий, вместе с которыми мы обсуждаем актуальные темы и проблемы мира искусства и моды
