Профилактика блуда
Утро началось с того, что наш главный редактор, человек с лицом встревоженного тапира, собрал летучку. Вид у него был торжественный и немного испуганный. Обычно так выглядят люди, которым поручили нести знамя, а древко оказалось смазанным солидолом.
— Товарищи, — сказал он, глядя поверх наших голов. — Пришла разнарядка. Новый год отменяется.
В кабинете повисла тишина. Фотограф Жбанков, который начинал праздновать Новый год в середине октября, икнул.
— Как это? — спросила корректорша Лидия Михайловна. — Календарь, что ли, переписали?
— Не юродствуйте, — поморщился редактор. — Я имею в виду корпоратив. Депутаты заявили, что подобные сборища есть рассадник блуда. Они разрушают семьи и портят моральный облик строителя… в смысле, гражданина. В общем, в это тяжелое время нам не до танцев.
Мы переглянулись. Наш коллектив состоял из двух пенсионерок, вечно похмельного фотографа, замредактора с язвой желудка и меня. Назвать эту группу «рассадником блуда» мог только человек с очень богатой, даже болезненной фантазией. Максимум, на что мы были способны — это рассадник радикулита.
— И что, — спросил Жбанков, — совсем ничего не будет?
— Будет, — строго сказал редактор. — Будет «Чайпитие духовного единения». Без спиртного. С обсуждением традиционных ценностей. Явка обязательна.
Мы разошлись по местам. Жбанков был мрачен.
— Блуд, — бормотал он, протирая объектив полой пиджака. — Где они увидели блуд? Я последний раз женщину обнимал в семьдесят девятом году, и то это была статуя «Девушка с веслом» в парке культуры. Я упал, а она меня поддержала.
Наступило тридцатое декабря. В кабинете пахло пылью, старыми подшивками и тоской. На столе сиротливо стоял электрический самовар и ваза с пряниками, твердыми, как убеждения депутатов.
Редактор начал речь. Он говорил о нравственности, о том, что семья — ячейка общества, и что алкоголь — враг. Жбанков слушал, глядя в окно. Там падал снег, укрывая город, который тоже, видимо, не хотел никакого блуда, а хотел просто спать.
— …Таким образом, — вещал редактор, — мы должны сплотиться.
В этот момент Жбанков достал из кофра для фотоаппарата бутылку мутной жидкости.
— Это что? — замер редактор.
— Святая вода, — не моргнув глазом, ответил Жбанков. — Для окропления помещения. Изгоняем демонов разврата.
— А почему пахнет сивухой? — подозрительно спросил замредактора.
— Так демоны, они ж сопротивляются, — вздохнул фотограф. — Испускают миазмы.
Через полчаса «Чайпитие духовного единения» вошло в привычную колею. Пряники пошли на закуску. Редактор, выпив «святой воды» из чайной чашки, расстегнул верхнюю пуговицу и сказал:
— А ведь депутаты правы. Блуд — это страшно. Вот я, например…
И он рассказал историю, от которой покраснела даже Лидия Михайловна, видавшая виды женщина, пережившая три денежных реформы и двух мужей. Оказалось, что наш «тапир» в молодости был ого-го.
Жбанков, размякший и добрый, обнимал самовар.
— Традиционные ценности! — кричал он. — Главная наша ценность — это умение находить выход из безвыходного положения! Запретили им… Напугали ежа…
К шести вечера атмосфера в коллективе стала исключительно моральной. Мы любили друг друга, любили депутатов, любили этот снег за окном. Семьи не разрушались, потому что никто не мог вспомнить телефоны жен.
В разгар веселья заглянул участковый. Он шел на шум, надеясь пресечь тот самый «блуд», о котором писали в газетах.
— Что здесь происходит? — сурово спросил он.
— Укрепляем скрепы! — рявкнул Жбанков и налил участковому штрафную в блюдце.
Мент выпил, крякнул и сел на край стола.
— А то пишут, пишут… — махнул он рукой. — Запретить, не пущать… А душа-то просит.
Мы сидели до ночи. Блуда не было. Была бесконечная, чисто российская тоска, которую нельзя запретить никаким законом, и которую можно залить только тем, что запрещают.
А утром мы снова были приличными людьми. Серыми, тихими и абсолютно безнравственными, потому что единственное, что нас объединяло по-настоящему — это желание сбежать от реальности, которую для нас так старательно строили.
Этот и другие рассказы тут https://dovlatov-ai.web.app/blog/profilaktika-bluda
