Ева взяла зубную щетку, крем, спонжики и поехала смотреть, что же там за берлога. Проблемы обнаружились уже на входе. Дима сразу предупредил, что замок иногда заедает, но Ева не думала, что настолько. Она брала дверь штурмом сорок минут: толкала, тянула на себя, вставляла ключ до упора, вежливо заходила на ползубчика, но эта ревнивая зараза явно не хотела раскрываться перед новым жильцом. Ева начала давить психологически, как учили когда-то в школьные годы одноклассники за гаражами. На шум открылась соседская дверь.

— Вы почему в чужую квартиру ломитесь? — спросил обеспокоенный женский голос.

— Я не ломлюсь, у меня ключи есть, — бросила в ответ обозленная Ева, вытирая пот со лба.

— А вы, собственно, кто? Я вас раньше не видела, — продолжала лезть не в свое дело соседка.

— Я его девушка! — с вызовом заявила Ева, повернувшись и уперев руки в бока, но увидела только щелку, через которую с ней вели переговоры.

— Вы-ы-ы? — искренне удивилась женщина.

— Да, я. Какие-то проблемы?

— Да нет, никаких. Просто он никогда сюда не водил никого (в этот момент Ева еще больше полюбила Диму), а тут сразу такая…

— Какая это такая? — не поняла Ева.

— Вы знаете, это не мое дело. Простите, — закрыла дверь соседка.

Понимая, что либо она, либо ее, Ева сунула ключ до упора и так на него надавила со всем своим желанием войти в этот шалаш, что чуть не провернула весь косяк по кругу. Дверь открылась.

Весь внутренний мир Димы буквально предстал перед девушкой, и душа ее покрылась инеем. Конечно, одинокому молодому человеку свойственен некоторый аскетизм, но это была настоящая келья.

— Бедняжка, твое сердце давно забыло, а может, никогда и не знало, что такое уют, — сорвалось с губ Евы, когда она осматривала скромное жилье, где ей предстояло отныне часто бывать.

С другой стороны, она была рада. Соседка не обманула: женская рука явно никогда не касалась этих стен, этого пола, этой кухни и этих серых окон. Ева здесь первая.

Не в силах терпеть, девушка обулась и выбежала в ближайший магазин за красивой шторкой и ковриком для ванной, а заодно за прихваточками и полотенчиками для кухни. Разумеется, в магазине на нее накатило… К коврику и шторке присоединились ароматизаторы, мыло ручной работы, а еще удобные контейнеры для косметики.

«Добавить такие мелочи в чужую квартиру — это совсем не наглость», — успокаивала себя Ева, прицепляя к первой тележке с товарами вторую.

Замок Еве больше не сопротивлялся. На самом деле он вообще больше не выполнял своей функции и напоминал хоккейного вратаря, который забыл надеть маску перед матчем. Понимая, что натворила дел, Ева при помощи кухонных ножей полночи выкручивала старый замок, а утром помчалась в магазин за новым. Ножи, разумеется, тоже нужно было менять. А еще — вилки, ложки, скатерть, разделочные доски и подставки под горячее. Ну а там и до занавесок рукой подать.

В воскресенье в обед позвонил Дима и сказал, что ему нужно задержаться в командировке еще на пару дней.

— Я буду только рад, если ты привнесешь в мою квартиру немножко тепла и уюта, — улыбался он в трубку, когда Ева сказала, что позволила себе некоторые вольности в его интерьере.

К слову, уют в квартиру она уже завозила грузовиками и распределяла согласно техническому плану и соответствующей документации. Столько лет всё это копилось внутри одинокой женщины, и сейчас, когда ей развязали руки, горшочек уже не мог не варить.

К возвращению Димы от старой квартиры остался только паук возле вентиляции. Ева хотела прогнать и его, но, увидев и без того очумевшие от внезапных перемен восемь глаз, поняла, что лучше не трогать бедное существо и оставить как символ неприкосновенности к чужому имуществу.

Жилье Димы отныне выглядело так, словно он уже восемь лет был счастлив в браке, потом разочаровался в нем, а потом стал счастлив уже вопреки. Ева не только занялась квартирой, но и сделала всё, чтобы весь подъезд знал о том, что она новая хозяйка и все вопросы теперь можно адресовать ей. Пусть кольца на пальце пока нет, но это чисто технический момент. Соседи сначала смотрели с подозрением, но потом просто разводили руками: «Мол, как скажете, мы-то чё. Нам всё равно, дело ваше».

***

В день приезда Димы Ева приготовила настоящий домашний ужин, запаковала свои еще упругие филейные части в нарядную и вульгарную упаковку, расставила по углам благовония и, затемнив новенькое освещение, принялась ждать. Вот какой прием ждал ее Адама! У них тут без всяких кущ свой райский уголок.

Дима задерживался. Когда Ева начала чувствовать, что упаковка больно впивается ей в тот угол, ради которого она полгода приседала в спортзале, в замок вставили ключ.

— Замок новый, просто толкни, не заперто! — чуть сконфуженно, но при этом томно отозвалась Ева. Она не боялась осуждения. Уж слишком хорошо она поработала с квартирой. Ей всё простят.

В момент, когда дверь открылась, Еве пришло внезапное СМС от Димы: «Ты где? Я дома. Смотрю, квартира ничуть не изменилась. А меня друзья пугали, что ты всё косметикой заставишь». Правда, Ева всё равно это сообщение увидела много позже. А пока в квартиру вошли совершенно незнакомые люди в количестве пяти человек: двое молодых людей, два совсем юных школьника и один весьма дряхлый дедушка, который, заметив Еву, моментально приосанился и пригладил остатки седых волос на голове.

— Ничего себе, пап, тебя встречают. И нафига тебе этот санаторий был нужен, если дома такой «олл инклюзив»? — первым заговорил молодой человек и тут же получил по шапке от своей, видимо, супруги, за то, что пялится.

Ева стояла на пороге с двумя полными бокалами, не в силах сдвинуться с места. Ей хотелось закричать, но она не могла преодолеть ступор.

Где-то в углу захихикал радостный паук.

— Простите, а в-в-вы к-к-то? — пропищала Ева.

— Владелец местного шалаша. А вы, я полагаю, из поликлиники, пришли перевязку делать? Так я вроде сказал, что сам справлюсь, — ответил дедушка, глядя на сексуальный наряд медсестры, в который была одета Ева.

— Мда-а-а, Адам Матвеевич, у вас тут прям уют и благодать царят, — заглянула за спину Еве жена молодого человека. — Совсем другое дело, а то как в склепе жили. А вас, девушка, как величать? Не староват ли для вас наш Адам Матвеевич? Хотя, конечно, мужчина видный, со своим жильем…

— Е-е-ва…

— Вот как! Удачно вы, Адам Матвеевич людей подбираете, ничего не скажешь!

Деду, судя по блестящим глазам, тоже всё это казалось удачным стечением обстоятельств.

— А г-г-где Дмитрий? — прошептала Ева. От накативших нервов она махом осушила оба бокала.

— Я Дмитрий! — радостно поднял руку мальчик лет восьми.

— Ты погоди, рано тебе еще Дмитрием быть, — убрала его руку мама и отправила обоих детей с мужем в машину.

— П-п-простите, я, кажется, ошиблась квартирой, — начала наконец приходить в себя Ева, вспоминая знакомство с замком. — Это Сиреневая, восемнадцать, квартира двадцать шесть?

— Не-а, это Черемуховая, восемнадцать, — потирал руки дед, готовый уже начать распаковывать свой внезапный подарок.

— Ну да, — вздохнула трагично Ева, — всегда их путаю. Заходите, располагайтесь, а я пока отойду, мне позвонить надо.

Она схватила телефон и улизнула в ванную, где, забаррикадировав дверь, обернулась полотенцем. Тогда-то она и прочла СМС от Димы.

«Дим, я скоро буду, я просто в магазине задержалась», — отправила Ева ответ.

«Хорошо, жду. Если не сложно, захвати бутылочку вина», — наговорил голосовое сообщение Дима.

Вино Ева собиралась принести, но уже в себе. Взяв под мышку коврик и сняв шторку, она дождалась, пока незнакомцы пройдут на кухню, и только после этого вырвалась из ванной. Собрав наспех вещи в пакет, она выскочила из квартиры.

— Матвеич, уходит! Любовь сбегает! — доносились Еве вслед голоса любопытных соседей, наблюдавших из приоткрытых дверей.

***

— Расскажу, но позже, — объяснила свой внешний вид Ева, когда молодой человек открыл ей дверь.

Передвигаясь как в тумане, она прошла мимо него, даже не взглянув. Первым делом зашла в ванную, заменила шторку и развернула коврик, а затем прошла в комнату, где упала на диван и проспала до утра, пока весь стресс и вино не выветрились из нее. Проснувшись, Ева увидела, что перед ней незнакомый молодой человек, который ждет объяснений.

— Скажите, а какой это адрес?..

— Жасминовая, восемнадцать.

Александр Райн

Дорогие читатели.ю приходите на мои литературные концерты. Вот тут список городов и вся информация

А тут можно подписаться на мой телеграм-канал, где я выкладываю еще больше рассказов и личных историй

А здесь можно меня поддержать

Я вздохнул, вытирая пот с лица и шеи, ведь на улице было настоящее пекло, усаживаясь в обычный рейсовый, явно знавший лучшие времена автобус с неожиданно сломавшимся кондиционером и потёртыми сидениями:

― Как чувствовал, что добром это не кончится. Спрашивается, кто тянул меня за язык, обещая Мишелю заехать в его родной городок на юге Франции? Разве я не клялся Лили, что обязательно вернусь домой пораньше? И как теперь объяснить вечно раздражённой женщине на последнем месяце беременности, что её мужу вдруг нестерпимо захотелось встретиться с другом, которого не видел пять лет…

Двери закрылись, и автобус на удивление плавно тронулся с места. Пассажиры, на чём свет ругая компанию и отвратительное обслуживание, с трудом открывали окна, впуская в салон жаркий, но, во всяком случае, чистый воздух, сменивший бензиновые миазмы, которыми насквозь пропахла эта доисторическая рухлядь.

Но как только шестиколёсное «недоразумение» набрало скорость, прохладный ветерок остудил наши разгорячённые лица, и настроение у всех заметно улучшилось. Особенно после того, как усатый шофёр ― типичный кареглазый южанин, поприветствовав всех на борту «старушки Лиззи», с присущим только французам юмором рассказал её увлекательную историю. Перемежая своё остроумное повествование забавными шутками и анекдотами, так что вскоре в салоне установилось ещё более тёплая, чем снаружи, атмосфера всеобщего веселья.

В общем, я и не заметил, как мы добрались в маленький провинциальный городок, где мне и предстояло провести два дня с человеком… Впрочем, что я мог сказать о Мишеле, с которым познакомился несколько лет назад на ежегодной конференции в Париже? Невысокий худощавый мужчина средних лет с пронзительными синими глазами, абсолютно не соответствовавшим субтильному телосложению басом и… роскошными рыжими бакенбардами. Да, это выглядело по меньшей мере странно, словно в современный город заглянул человек из далёкого девятнадцатого века.

Нас познакомил один из моих коллег, и уже очень скоро я был просто очарован остроумием и умением французского профессора вести беседу на любые связанные с астрономией темы. Мишель был забавным чудаком и при этом настоящим профи в области изучения гравитационных волн ― тут двое учёных, что называется, «нашли друг друга». Ведь именно этот вопрос был темой научной работы, с которой я прилетел в тот год во Францию.

Слово за слово, мы пообещали друг другу обмениваться новостями и мнениями, что потом и делали в течение пяти лет, незаметно став настоящими друзьями. В последнем сообщении, узнав, что в этом месяце я буду по делам на родине галлов, Мишель с присущим ему напором уговорил «дорогого Ника обязательно навестить «старика с бакенбардами», которыми, к слову, очень гордился.

― Ты должен непременно приехать, Никки, когда ещё увидишь настоящий персиковый сад в цвету? Посидим в тени прекрасных деревьев, выпьем потрясающего сидра ― сам в прошлом году делал! ― и поговорим о жизни. Так хочется снова встретиться с тобой и познакомить с Ниной, моей верной спутницей уже двадцать лет. К тому же, последнее время в нашем городе происходят странные вещи ― будет, что обсудить… ― писал он, и, растрогавшись, я сдался, решив навестить его, несмотря на данное Лили слово.

Автовокзал, на котором нас высадил неунывающий весельчак Франсуа, выглядел вполне современно. Выпив чашку очень приличного кофе с ароматной сдобой, ещё раз внимательно изучил присланный Мишелем подробный, ведущий к дому маршрут. Правда, начинался он в другом месте, но это меня нисколько не смутило ― подумаешь, разве можно заблудиться в небольшом приморском городке, где проживают меньше пятидесяти тысяч человек? Это же не Нью-Йорк, в конце концов…

Я понял, что сбился с пути уже через пятнадцать минут после блуждания по кривым и узким улочкам города, которых в тщательно составленном другом «путеводителе» почему-то не было. Озираясь, «путешественник» стоял перед зданием оформленного под старину магазинчика в совершенно пустом переулке, ругая себя за то, что, как нормальный человек, не взял такси:

«Давно бы уже был на месте, придурок. Достопримечательности могли и потом вместе с Мишелем посмотреть. Да, уж если с утра не повезло…»

В этот момент из дверей магазина вышла одетая в длинное чёрное платье женщина с метлой в руке. Её седые косы были уложены вокруг головы в старомодной причёске. Не обращая на меня внимания, она принялась подметать улицу, что-то недовольно бурча себе под нос. И поскольку никого больше рядом не было, смущённо закашлявшись, обратился к ней на хорошем французском:

― Добрый день, мадам! Не подскажите, как выйти на улицу…

Старушка обернулась, и слова застряли в горле, словно споткнувшись о невидимый барьер: девушка с седыми волосами была очень молода и хороша собой. Её глаза с любопытством пробежались по фигуре незнакомца, и, как показалось, разочарованно вздёрнув носик, она ответила:

― Вы не пройдёте отсюда к «Rue de l'Avenir»[1], возвращайтесь назад. Вам здесь не место.

Показалось, что незнакомка вложила в последние слова какой-то особенный смысл, которого я не понял и поэтому, помявшись, попытался спросить снова. Но именно в это мгновение до меня дошло, что она произнесла название улицы, о которой я только подумал.

Это показалось забавным, и я решительно спросил:

― Тогда, возможно, здесь есть проход к…

Она оперлась о метлу, глядя на незнакомца с явным недовольством:

― Нет, и к «Rue Pasteur»[2] через наш переулок не пройти. Не теряйте времени, Николя, пока не поздно, возвращайтесь по своим следам. Впрочем, Вы уже опоздали… ― как-то мрачно констатировала она, показав куда-то за мою спину.

Напуганный её словами, обернулся, тут же невольно попятившись: переулок, из которого я недавно вышел, быстро заполнялся голубоватым туманом. В этом странном, возникшем из ниоткуда облаке уже скрылись стены и крыши соседних домов. Более того, часть улицы, начинавшейся за «старинным» магазинчиком, тоже таяла, словно растворяясь в непонятной субстанции, с каждой секундой становившейся всё темнее и темнее.

Первой очнулась девушка, крикнув:

― Следуйте за мной, Николя, или умрёте! ― она распахнула дверь магазина и, прежде чем исчезнуть за ней, добавила, ― закройте за собой и потом бегите, не останавливаясь, что бы Вам ни привиделось во мраке…

Языки «хищного» тумана, извиваясь, уже стелились по старой брусчатке, всё ближе подбираясь к ногам, а я ещё стоял, не в состоянии даже пошевелиться. И только когда где-то рядом в надвигавшейся на мир темноте раздался громкий звериный рык, а за ним ― отчаянный, полный ужаса человеческий вопль, в несколько прыжков преодолел немаленькое расстояние, отделявшее меня от спасительной двери.

Не помню, как я её закрывал ― грохот обезумевшего сердца заполнил не только голову, но и пространство вокруг. Что-то громко хлопнуло за спиной, и узкая полоса света погасла, тогда беглец неожиданно для самого себя подумал:

«Как же хорошо, что я успел… Ведь то, что находится там, за дверью, наверное, уже поглотило наш мир».

В голове вдруг возник образ огромного многолапого зверя с колючками и зазубренными иглами вместо шерсти, зубастой пастью раздиравшего на части маленький провинциальный городок. Кровь лилась изо рта чудовища, а оно довольно щурилось, словно кот на освещённой солнцем скамейке, время от времени слизывая шершавым языком красные пузыри с чёрных губ.

В его утробном ворчании мне слышались вопли и стоны умиравших людей, их умолявшие о помощи голоса кого-то звали. И, уже не сдерживая рвотные позывы, профессор Ник Уэллс, трусливо зажав уши руками, упал на колени, чувствуя, как пол податливо изгибается, готовый вот-вот прорваться, чтобы сбросить ещё одну жертву монстру в пасть.

Ускользнув из клетки памяти, прилетел еле слышный спасительный голос девушки с седыми волосами:

― Бегите, не останавливаясь, что бы Вам ни привиделось во мраке…

Обезумев от страха, я со стоном поднялся с колен, чтобы последовать этому совету…  Но замер, не понимая, куда бежать ― повсюду был только пугающая темнота, а пол под ногами, словно издеваясь, продолжал ходить ходуном. Резкая трель мобильного сначала заставила меня истерично закричать, а затем лихорадочно ощупывать тонкий корпус в поисках заветной кнопки фонарика.

Дрожащее пятно света прорезало окружавший меня мрак, немного успокоив готовое сдаться сознание, показав, что я стою в бесконечном коридоре с огромным числом повторяющихся с обеих сторон дверей. Но в тот момент беглеца это не смутило: главное ― впереди лежал путь, по которому можно было двигаться. Тем более я не собирался открывать эти двери ― итак уже по горло был сыт кошмарами.

Первым порывом было бежать, не оглядываясь и не смотря по сторонам. И будь что будет ― должен же и этот коридор когда-нибудь закончиться. Но один взгляд вниз, туда, где должен был находиться пол, значительно поубавил моей решимости ― прямо у ног начинался огромный провал с отвесными стенами. Из его глубины раздавались отчётливое ворчание и подозрительный скрежет, словно что-то, тяжело дыша и отфыркиваясь, поднималось наверх.

Я замер, боясь пошевелиться, чувствуя, как вместе с неуверенностью растёт утихнувшая было дрожь моей неустойчивой опоры. И, стараясь подавить нараставшую панику, попытался себя уговорить:

«Спокойно, Ник, подумай как следует. Женщина в чёрном платье сказала ― беги… Зачем ей было обманывать? Если бы она хотела обречь незнакомца на смерть, могла просто оставить на улице, на растерзание страшному туману. Значит, была уверена, что отсюда можно выбраться».

Переведя дыхание, осветил фонариком расщелину ― блики заиграли на поверхности стеклянного пола, кое-где покрытого сетью пока ещё крошечных трещин. Одного взгляда на это хватило, чтобы меня затрясло. Но когда что-то с размаху ударило в стену так, что, не удержавшись, я упал, больно ударившись о невидимый угол и чуть не выронив телефон, стало очевидно ― больше медлить нельзя.

Встав, вытянул руку с фонариком так, чтобы луч света шёл только вперёд, и побежал по стеклянному настилу, повторяя вслух слова любимого детского стихотворения:

Был когда-то я знаком

С рыжим Мистером Жуком.

Познакомились мы так:

Мистер Жук, большой чудак,

Прямо, честно и открыто

Вечером упал в корыто.

Сосредоточившись на этих забавных строчках, я как мог старался игнорировать обрушившиеся на меня страшные звуки: хруст трескавшегося под весом взрослого человека пола, удары в стену неизвестной стихии, хлопанье открывавшихся и закрывавшихся дверей… А ещё крики, стоны, рёв и плач живых существ, перемежавшиеся с грохотом отбойного молотка и визгом циркулярной пилы.

Я не хотел этого слышать, а потому бежал, упрямо повторяя:

Я спросил его: "Куда Вы?

Вот так детские забавы!

Вы, наверное, хотите

Пароходом стать в корыте?"[3]

И даже когда этот хаос взорвал надрывный вопль новорождённого ребёнка, он меня не остановил ― я продолжать твердить стихи о приключениях Жука. Пока мир не расцвёл ослепительной вспышкой, заставившей «чтеца» наконец закрыть мокрые от слёз глаза, а вновь распахнув их, увидеть себя стоящим перед небольшим домом с черепичной крышей, утопающим в белоснежной пене цветущих деревьев.

Я был на месте ― табличка на стене гласила, что дом принадлежит месье Мишелю Маршаллу, профессору Сорбонны. Но после только что пережитого кошмара ноги не хотели слушаться, и вместо того чтобы сделать несколько шагов вперёд, я без сил прислонился к большому вязу, чувствуя, как его выпуклая, жёсткая кора щекочет почему-то обнажённую спину.

Хрупкая женщина с короткой стрижкой отложила грабли и, присмотревшись, всплеснув руками, закричала:

― Мишель! Скорее сюда ― кажется, с твоим другом что-то случилось…

Я прекрасно видел бегущую ко мне чету Маршалл, слышал причитания симпатичной женщины с серебристой проседью в волосах и восхитительными молодыми глазами ― вероятно, Нины, жены Мишеля.  Понимал, как волнуется, протягивая сердечные капли в прозрачном стакане добродушный чудак-профессор, уговаривая немедленно их выпить и опереться на его плечо в делавшей его похожим на фермера простой клетчатой рубашке.

Но я не мог ни ответить на их добрые слова, ни просто пошевелиться ― случившиеся со мной не отпускало… Мадам Нина, видимо, первой поняла, что происходило, уверенно сказав супругу:

― У него шок, быстрее неси саквояж! ― и когда Мишель примчался из дома с чёрным, похожим на старинный «докторским» чемоданчиком, достав шприц и ампулу, очень профессионально поставила укол.

Не скажу, что сразу, но стало легче: я, хотя и не очень уверенно, смог поздороваться и даже, осмотрев себя, пошутить, что оказанный мне в городе приём был слишком горячим, раз даже одежду подпалило…

Примерно через час, окончательно придя в себя и переодевшись в оказавшиеся слишком короткими джинсы и футболку друга, сидя за щедро накрытым столом, пил ароматный чай с плюшками, рассказывая свои удивительные приключения. Мишель и Нина слушали, не перебивая, и, честно говоря, меня слегка смутило слишком уж серьёзное выражение их лиц.

На простодушный вопрос:

― Надеюсь, Вы не прогоните бедного физика, с которым от жары случилась такая неприятность? Я раньше никогда не терял сознания ― а на этот раз, похоже, здорово приложился головой, раз привиделась подобная чушь. Хорошо, что хоть не обобрали ― документы и карточки на месте… А что касается прожжённой и рваной одежды ― ума не приложу, где меня носило. Сам виноват ― надо было ловить такси.

Мадам Нина встала, дрожащей рукой поправив шёлковое платье:

― Пойду принесу побольше закусок, а ты, Мишель, расскажи Николя всё как есть. Не надо ничего скрывать ― у него на руке есть её отметина.

Пробормотав это, она почти выбежала из комнаты, виновато опустив голову. А друг, стараясь не смотреть в мои удивлённые глаза, вместо ответа похлопал по плечу, пока я с интересом разглядывал овальный след ожога на запястье:

― Ты только не волнуйся, Ник, и особенно не забивай голову… Нина слишком верит во всю эту мистическую чепуху и местные суеверия. Представляешь, я несколько лет назад тоже ударился в ересь ― решил изучать алхимию: перечитал кучу литературы, даже оборудовал в сарае лабораторию и знаешь, к какому выводу в конце концов пришёл?

Почесал ноющий затылок:

― К какому?

― Это всё полная чушь! ― засмеялся Мишель, протирая стёкла круглых очков, и его густые рыжие бакенбарды задрожали в такт раскатам почти оперного баса.

Он достал из шкафа большую пузатую бутыль с жидкостью редкого тёмно-янтарного цвета, гордо поставив её на стол:

― Вот, ещё одно моё творение ― потрясающая настойка на двенадцати травах! Ты просто обязан попробовать…

Я улыбнулся, вертя в руках роскошный хрустальный сосуд с оригинальной крышкой в виде непонятного зверя:

― Выглядит заманчиво, Мишель… После сегодняшних потрясений, думаю, это пойдёт мне на пользу. Кстати, а как же обещанный сидр?

― Сидр? А… это… давай как-нибудь потом.

Согласно кивнул:

― Как скажешь. Кстати, помнишь, как мы напились в тот самый первый раз ― я тогда еле добрался до гостиницы.

Мишель рассмеялся, принимая из рук жены поднос с закусками и расставляя тарелки на столе:

― Ещё бы, нетрезвые идиоты тогда едва не подрались в ресторане, и двух профессоров чуть не выгнали взашей ― жаркая получилась дискуссия. Не забыл ещё, о чём шёл разговор?

Я пригубил налитую им в бокалы настойку, одобрительно хмыкнув:

― Разве такое забудешь? Что-то о погрешностях вычисления ― такая глупость… Ты же тогда чуть не мокнул меня лицом в салат за то, что «оппонент» не согласился с вескими аргументами. Какой же ты всё-таки псих, Мишель, а так и не скажешь.

Друг снова засмеялся, и мы чокнулись, опрокинув по первой. Внезапно он о чём-то вспомнил и, бормоча:

― Сейчас, сейчас ― ты должен это увидеть, ― убежал в другую комнату, а я подошёл к распахнутому окну, вдыхая аромат цветущих деревьев, и когда Мишель вернулся с книгой в руке, сказал:

― Это потрясающе! Как же тебе повезло жить в таком раю. Я и не знал, что цветы персиковых деревьев так чудесно пахнут…

Мишель, что-то сосредоточенно искавший в книге, захлопнул её:

― Да ты, профессор, смотрю совсем не разбираешься в растениях: какие ещё персики? Это же сумасшедший запах цветущих апельсинов. Нина по ним с ума сходит, а меня, если честно, выворачивает… ― и он, дурачась как мальчишка, высунул язык, закатив глаза.

Мы ещё немного повеселились, после чего друг с серьёзным лицом протянул принесённую книгу:

― Мой новый труд, только что из печати. Тебе первому показываю…

Я взял в руки пахнувший типографской краской том и, повертев, с удивлением сказал:

― Что это? Параллельные миры, серьёзно? Какая ерунда, Мишель, неужели тебе показалось мало увлечения средневековой алхимией ― переключился на фантастику?

Он молчал, но взгляд стал грустным и немного растерянным, и я смутился, тут же пойдя на попятную:

― Ради бога, прости. Видно, настойка ударила в голову ― крепкая, зараза. Не сердись, не собирался тебя обижать…

Мишель тяжело вздохнул, поднимая руку:

― Не извиняйся, я ждал чего-то подобного. Дело в том, Ник, что вот уже двадцать лет работаю над этой темой и именно по ней защитил докторскую…

Возмущённо тряхнул головой:

― Надо же… А почему до сих пор молчал, и как тебе удавалось сочетать такие абсолютные разные вещи ― разве изучение гравитационных волн не занимает всё время? Ты написал такие толковые монографии…

Он повернул стул и сел, положив руки на его спинку, негромко сказав:

― Дело в том, что я, Мишель Маршалл, профессор Сорбонны с многолетним стажем, никогда не занимался гравитационными волнами. И пять лет назад выпивал не с тобой, Никки, а другим Ником Уэллсом. Понимаешь, удачно пройдя коридор судьбы, ты попал в иную реальность… Это чужой для тебя мир, Ник. Прости за правду и постарайся мне поверить.

Я молчал, не представляя, что ответить на это заявление ― было не похоже, что Мишель шутил, и, происходи наша встреча в любой другой день, наверняка расхохотался бы очередному розыгрышу шутника-профессора. Но сегодня…

Сразу вспомнились серьёзные, полные тьмы глаза необычной женщины в чёрном, её странная фраза:

― Вам здесь не место…― мои страх и незабываемую физическую боль, через которые пришлось пройти ― этот слишком реальный сон, и сон ли?

А также кучу мелких нестыковок ― Мишель обещал другу дегустацию сидра, а оказывается, любил совсем другое, и сад из персикового превратился вдруг… Ерунда какая-то, а вот то, что друг посвятил свою жизнь изучению параллельных миров ― звучит куда серьёзнее. Не могу поверить ― мы же столько лет постоянно обсуждали только одну тему, часто ругались и даже ссорились.

Я ещё раз прочёл название книги ― «Структуры и виды параллельного пространства, разнообразие, способы создания переходов, погрешности расчётов…» Это же не может быть шуткой, да?

― Рассказывай, и как можно подробнее, что здесь происходит? Кто эта женщина и как меня занесло в этот ваш долбаный параллельный мир? И, наконец, самое главное ― как этому Нику Уэллсу, ― я ударил себя ладонью в грудь, ― вернуться домой?

Даже собственный дрожащий голос в тот момент казался молодому испуганному профессору странным. Мишель встал, но я жестом попросил его остаться на месте ― меньше всего сейчас хотелось услышать слова утешения от чужака.

Он вздохнул так, словно на его плечах лежала вся тяжесть мира, и мне стало стыдно, что я только что во всём винил пусть и незнакомого, но, судя по всему, хорошего человека. Поэтому уже более спокойно сказал:

― Прости, Мишель, это трудно принять, но я готов тебя выслушать.

Профессор кивнул, и в его глазах появились задорные искорки, так понравившиеся мне ещё при нашей первой встрече:

― На самом деле, Ник, тут столько всего переплелось ― наука и мистика, фантазии и реальность. Но я расскажу то, что знаю. Да, здесь параллельные миры давно перестали быть фантастикой, и не только я занимаюсь их изучением. Но тут тебе повезло ― Мишель Маршалл, тот, кого в народе прозвали «Мастер перехода» ― вызывает и настраивает «воронку перемещения». Сегодня ночью как раз будет благоприятное время, я возьму тебя в Институт и постараюсь, подчёркиваю ― постараюсь отправить домой. Потому что в этом деле даже микроскопическая погрешность расчёта может занести объект перемещения к чёрту на куличики, а кода «своей вселенной» ты, разумеется, не знаешь…

С трудом выдохнул:

― Звучит не слишком оптимистично.

Он ещё больше помрачнел:

― Верно, в этом вопросе мы пока только в начале пути, Ник, но я сделаю всё возможное: возьму образец крови и сравню ДНК с базой данных. Если нам очень повезёт, и «путешественники» из твоего мира уже здесь бывали ― клянусь, сегодня же верну тебя домой.

Спросил лишь для того, чтобы продолжить разговор, хотя уже догадывался, каким будет его ответ:

― А если «подобных объектов» к вам не залетало?

Профессор покраснел:

― Прости, для меня ты не «объект», а друг, пусть и из другого мира. Если образца нет, останется только полагаться на удачу, потому что наш мир не терпит «чужаков» ― такова его особенность. Происходит то, что в своём воображении ты представил монстром, пожирающим город…

Я засмеялся, но это был нервный смех обречённого:

― Ясно, ясно ― ваш грёбаный мир переварит Ника Уэллса… Ладно, Мишель, не переживай так и прости за грубость ― не каждый же день человеку подписывают смертный приговор. И сколько у меня времени?

Он снял очки и вытер слёзы рукавом, совсем как я:

― Бывает по-разному, но всегда не больше суток. Хотя с тобой всё не так просто…

Я притворно охнул:

― И в чём это «непросто» выражается?

Мишель подошёл ко мне, сев на соседний стул:

― А вот тут начинается вторая, мистическая часть рассказа. Ещё никто не попадал сюда таким способом ― помешав богине судьбы.

Я поднял бровь:

― Неужели «дамочка в чёрном» и есть…

Странный профессор, так похожий на моего друга, невесело засмеялся:

― Честно ― и сам в это не верю, но Нина ― верит. А она умнейшая женщина этой Вселенной, во всяком случае, для меня. По местным поверьям, богиня судьбы почему-то выбрала наш городок местом своего обитания. Больше того, именно сюда заносит людей, считающих, что судьба обошлась с ними несправедливо. Богиня сама решает, как ей поступить с недовольными жалобщиками, но чаще всего посылает их пробежаться по своему «коридору», давая шанс всё изменить.

Сразу вспомнилось, что пришлось там вытерпеть, неудивительно, что с языка сорвалось невольное:

― Вот же с…ка, нехорошая женщина… А меня-то за что? Я на судьбу никогда не жаловался ― дом, любимая работа, беременная жена. Господи, Лили! Надо же ей позвонить, она наверняка с ума сходит, ― схватился за сотовый, но Мишель отобрал телефон, положив его на стол.

― Знаешь, как я понял, что ты не тот Ник? Наш профессор Уэллс не смог приехать. Потому что у его жены начались роды, и сейчас счастливый папаша рядом с ней и своим чадом. Так что не стоит звонить молодым родителям и пугать их появлением двойника…

Пришлось с ним согласиться; я даже не дёрнулся, когда он заботливо похлопал «друга» по плечу. Только в этот момент до меня дошёл весь ужас происходившего ― Ника Уэллса ждала не только страшная смерть вдали от дома, но, что ещё хуже, перспектива никогда не увидеть своего сына.  А Лили будет думать, что, возможно, муж бросил их обоих.

― Не понимаю, почему я всё-таки оказался здесь? ― бормотал, снова и снова складывая бумажную салфетку треугольником, ― когда это произошло? Неужели в тот момент, когда наш самолёт попал в грозовой фронт? Или когда свернул в злосчастный переулок к этой ведьме…

Мишель отобрал салфетку, зачем-то начав её распрямлять:

― Не говорит так, Никки, а то вдруг богиня обидится. Я сам ломаю голову над вопросом, почему она выбрала именно тебя? Нина считает, что где-то во Вселенной произошёл сбой программы, возникла та самая микроскопическая погрешность, которая ломает судьбы людей. И если богиня судьбы в этом как-то виновата, она же и поможет исправить ситуацию. Это шанс, Ник. Вот что, не будем ждать вечера, поедем в Институт, надо поскорее проверить твою кровь. Уверен, нам должно повезти…

Я не запомнил дорогу, потому что не смотрел по сторонам, по-прежнему упрямо сворачивая оригами из бумаги, которую мне дала Нина, смотревшая на «путешественника» добрыми сочувствующими глазами. Даже когда в кабинет, где я ждал результатов анализа, вбежал счастливый профессор, с криком:

― Есть! Сработало, Ник! Скоро будешь дома… Сиди здесь, играйся, а я уже бегу делать расчёт!  Ты рад, дружище, скажи, рад?

Продолжая оставаться в этом странном, заторможенном состоянии, только кивнул в ответ, чувствуя, как душу заполняют тоска и страх очередной неудачи. Не знаю, сколько прошло времени, но, судя по всему ― немного. Взъерошенный Мишель, схватив меня за руку, потащил за собой в тёмную комнату, где, посадив на обычный стул, наклонился и крепко обнял:

― Давай прощаться, Ник! Я сделал что мог, пообещай… Впрочем, не надо ― когда вернёшься, постарайся забыть всё, как страшный сон, и будь счастлив, друг мой.

Выбросив из карманов множество бумажных журавликов, котов и кораблей, я крепко обнял его, шепнув в ответ непослушными губами:

― Спасибо, Мишель. Не забуду, не сомневайся… А как я пойму, что… это кончилось?

Он засмеялся:

― Не волнуйся, поймёшь. Главное, думай о доме. Кстати, ты уже решил, как назовёшь сына? Я ни на что не намекаю, но всё же…

Дверь захлопнулась, оставив меня в полной темноте. И тишине, если, конечно, не считать оглушительного грохота собственного сердца. Однако это продлилось всего лишь мгновение: мир вдруг вспыхнул яркими красками, а пыльный Нью-Йоркский воздух ― звуками вечно куда-то спешащей толпы, редкими гудками и шуршанием шин проносящихся мимо автомобилей.

Я стоял перед домом, не веря своему счастью, и только голос выбежавшей из подъезда соседки Клары меня «разбудил»:

― Наконец-то, Ник, беги домой! Кажется, у Лили начались схватки, я уже вызвала такси. Да что ты застыл ― поторопись, а я подожду машину!

Повторять не понадобилось ― будущего папочку как ветром сдуло, и через минуту я уже обнимал взволнованную жену, целуя её вспотевшие волосы, огромные глаза и пересохшие губы. Радостно шепча:

―  Держись, родная, такси уже едет, всё будет хорошо. И прости, что задержался…

Слушая её сбивчивый лепет о том, как она меня любит и как боится первых в жизни родов, я успокаивал жену, одновременно придирчиво изучая обстановку в комнате, боясь нарваться взглядом на чужую, незнакомую вещь.

― Лили, а что это за фигурка кота на столе? Не помню такую…

― Да что с тобой, Ник, вместе же покупали на воскресной ярмарке, ― ворчала любимая, уткнувшись в моё плечо.

Я радостно выдохнул, вспомнив, как сам же подарил ей этого смешного уродца:

― Слушай, а большие книги с золотым тиснением, откуда они взялись?

Лили легонько стукнула мужа кулачком в лоб:

― Издеваешься? Твой приятель принёс в прошлом месяце ― этот, как его, Роджер.

Засмеялся:

― Да точно, совсем забыл ― Родж попросил придержать у себя какое-то редкое издание. Это всё от волнения, не сердись… Малышка, так ты выбрала имя, или оставим нашего сына «безымянным» до совершеннолетия?

Часто дыша, она посмотрела на меня как на полоумного:

― Да, тяжёлый случай! Мы же договорились, Ник ― ты придумываешь имя сыну, а я ― дочке. У нас двойня, или об этом тоже забыл?

Я помогал Лили устроиться на заднем сидении такси и, садясь рядом, думал, что двое ― тоже хорошо, хотя ещё совсем недавно узи упорно показывало нам только одного ребёнка, и врач уверял, что прекрасно слышит сердцебиение мальчика. Но всякое же бывает… Буду думать так, и точка. Это лучше, чем ломать голову над чёртовой «погрешностью», которую второпях мог допустить в расчётах Мишель. Или это богиня судьбы решила надо мной пошутить, обидевшись, что в сердцах назвал её…

[1] Улица Будущего (фр.)

[2] Улица Пастера (фр.)

[3] Стихи Дж. Чиарди в переводе Р.Сэфа

1 января 1939 года в Ницце родилась одна из самых любимых нашими зрителями французских актрис Жослин Ивонн Рене Мерсье. В СССР и России эту безумно красивую женщину знают как Мишель Мерсье, исполнительницу главной роли в приключенческих фильмах об Анжелике.

Отец девочки занимался фармацевтическим бизнесом, а мама была домохозяйкой. Супруги ждали мальчика продолжателя семейного дела, но все мечты пошли прахом, когда в роддоме молодой мамочке мучившейся схватками семь утомительных часов положили на грудь девочку. Будучи итальянкой по рождению, женщина только что разрешившаяся от бремени страстно возненавидела дочь и заразила этой нелюбовью своего явно недалекого муженька.

Когда в семье появилась вторая дочь Мишель, мать всю свою нерастраченную на первого ребенка любовь отдала Шелли. Наперекор всему Жослин была первой ученицей в школе и балетной студии. Правда до того как стать балериной №1 ей пришлось пройти через побои и унижение. Занимавшейся с ней хореограф однажды недовольный маловыразительным прыжком юной танцовщицы схватил швабру уборщицы и сломал о ее поясницу. Зло, поглядев в глаза бывшего солиста парижского балета, она выполнила, наверное, свой самый лучший в жизни «Па де пуасон». Холодность родителей и тотальная жестокость мастера, донельзя закалили характер девушки, которую и сегодня легко можно назвать «Павкой Корчагиным в юбке».

Когда в годы войны младшая сестра девушки умерла от тифа, мать еще пуще возненавидела старшую дочь. В 16 лет Жослин в буквальном смысле бежала из дома, она была готова жить где угодно, только не под одной крышей с родителями.

В Париже девушка танцевала в труппе «Балет Эйфелевой башни». Однажды после выступления она познакомилась с самим Чарли Чаплиным, прислушавшись к совету мэтра она стала все свободное время посвящать изучению иностранных языков. Танцовщица практически без акцента научилась говорить на итальянском, немецком и английском языках.

В 1957 году девушка впервые сыграла роль в картине Денни де ла Пателье «Поворот дверной ручки». Продюсеры фильма уговорили красавицу взять себе более благозвучное имя. В честь умершей сестры она стала Мишель, так во французском кинематографе появилась актриса Мишель Марсье.

В 1963 году Мишель снявшаяся уже в 21 картине дождалась своего звездного часа. В этом году режиссер Бернар Бордери пригласил ее на роль главной героини в авантюрно-приключенческой картине «Анжелика - маркиза ангелов». Красавицу дочь барона Сансе де Монтелу могли сыграть топовые актрисы того времени: Брижитт Бардо, Катрин Денёв, Джейн Фонда и Марина Влади. Последняя обошла всех конкуренток, но за несколько недель до старта съемок урождённая Екатерина Марина Владимировна Полякова-Байдарова отказалась от участия в проекте.

Режиссеру очень понравилась Мишель, тем более, когда он узнал, что 24-летняя красавица готова работать на площадке за смешные 45 000 франков. Для того что бы понять много эти или мало скажу, что новый автомобиль Panhard-Dyna PL17 (седан) стоил тогда 8 000, а BMW 1500 в районе 17 000 франков.

Забавно, что Мишель категорически отказалась показываться в кадре полностью обнаженной. Перед каждой эротической сценой она наклеивала на свои интимные зоны красный скотч, служивший оператору напоминанием, что выше цветной черты он не может поднимать объектив.

Премьера фильма разделила Францию на два враждующих лагеря, в одном были зрители, уверенные в том, что создатели картины извратили прекрасный роман, написанный семейными авторами Всеволодом Голубиновым и Симоной Шанжё, работавшими под псевдонимом Анн и Серж Голон. Вторая часть ликующих французов восхищалась красотой фильма, актёрским составом и их игрой. На премьере Коко Шанель аплодировала съемочной группе стоя.

Потом Мишель еще четырежды становилась на экране самой красивой французской авантюристкой: «Великолепная Анжелика» (1965), «Анжелика и король» (1966), «Неукротимая Анжелика» (1967) «Анжелика и султан» (1968).

В 1965 году Анн и Серж Голон приехали в СССР, где готовилось первое издание их романа. «Анжелика, маркиза ангелов» был сокращен нашей цензурой в полтора раза.

В 1969 году в Союзе состоялась премьера «Анжелики - маркизы ангелов». Сильно порезанный охранителями советской нравственности фильм имел оглушительный успех. У кинотеатров выстраивались гигантские очереди. Картину увидели 45 млн. человек, столько же зрителей посмотрели «Анжелика и король». Родители массово называли девочек Анжеликами, а советские модницы заказывали прически «а-ля Мишель Мерсье» и макияж под «Маркизу ангелов».

Этот фильм стал для актрисы наградой и проклятьем, после него режиссеры стали пачками предлагать ей роли очередных безбашенных аферисток.

Мишель пользовалась популярностью у мужчин, но ни с кем из них так не смогла создать крепкую семью. Киноактёр и шансонье Джани Эспозито в итоге променял ее на мистицизм и восточную философию, позже он женился на другой женщине и умер в 43 года от вирусного гепатита. Потом она была замужем за помощником режиссера Андре Смагги и гонщиком Клодом Бурилло. С первым Мишель развелась когда у него начались психологические проблемы, а со вторым после того когда уровень его ревности превзошел все допустимые пределы. Актриса встречалась с политиком Анри Рено, но тот был таким бабником, что в какой-то момент ей стало противно ложиться с ним в койку. Единственный мужчина, которого актриса любила по-настоящему, был американский финансист Адриан Янко, он собирался на ней жениться, но сгорел за пару недель от быстро прогрессировавшего тяжелого заболевания.

Принц Николо Бонкомпаньи-Людовизи хотел отвести ее под венец, но Ватикан запретил ему разводиться с женой, и Мишель вынуждена была прекратить общение с человеком, чьи предки столетиями правили крохотным княжеством Пьомбино.

В 1984 году актриса ушла из кино, но через 19 лет вернулась на съемочную площадку и приняла участие еще в 4-х телепроектах.

Сегодня Мишель Мерсье, которая так и не познала радость материнства, живёт одна в небольшом доме в пригороде Канн.

— Не по-ло-же-но. Вам был выдан талант в соответствии с распределением, — женщина еле сдерживалась, чтобы не применить к этому скандалисту талант единоборства, который хранился в столе для экстренных случаев.

— Да что за баран занимается этим вашим распределением? И что это за талант? — он достал вкладыш и зачитал вслух: — Умение засыпать при любых обстоятельствах и в любом положении.

Послышался смешок.

— Чего ты ржешь, сгусток эфира ушастый! Я тебя на Земле найду, дохихикаешься! — гаркнул Ярослав будущему обольстителю женских сердец. — Что мне с этим делать? Чем прикажете в жизни заниматься? Солому тестировать или прошлогодний снег охранять?

— Это. Не. Моя. Забота, — отчеканила тетка и в последний раз предложила уйти по-хорошему.

— Сволочи, кидалы, бюрократы! — Ярослав схватил свою коробку с бесполезными навыками и двинулся в сторону выхода. — Я вам всем отомщу, если вспомню! — крикнул он напоследок и уже через пять минут обернулся новорожденным.

Потекли земные будни, в которых Ярослав был невероятно талантливым… соней. Родители очень любили Ярика. Не каждому достанется младенец, который готов давать храпака независимо от того, что происходит снаружи его кроватки и внутри его подгузника. Ярику было абсолютно до фонаря, кто там из соседей что сверлит в час дня и какие такие зубы режутся. Если он хотел спать, то просто закрывал глаза и тут же отрубался. Мама Ярика благодарила бога за такой подарок и иногда в шутку говорила, что сына надо было назвать кошачьим именем вроде Барсика или Мурзика.

В детском саду Ярик был на хорошем счету. Воспитательницы провозгласили его королем тихого часа и всегда ставили в пример остальным детям, даже тем, кто хорошо рассказывал стихи или умел ровно разрубать червяков лопаткой.

Сам же Ярик не чувствовал себя каким-то особенным. Ну спит он, когда ему вздумается, и что с того? Вот у ушастого Лени легко получается манипулировать всеми вокруг, он всегда без проблем получает чужие конфеты и дружит с самыми красивыми девчонками. А Ярик что? Король тихого часа без королевства. С Леней у них часто случались драки на почве зависти. Ярик просто не знал, что Леня тоже завидует, ведь он от рождения обладал невероятно чутким сном и никогда не высыпался. От этого мальчик был раздражительным и с детства являлся «счастливым» обладателем синяков под глазами. Не то что этот Ярик, который может без проблем посопеть, даже сидя на горшке, пока остальные кряхтят в томном ожидании.

В школе Ярик тоже не упускал возможности при случае вздремнуть. Пока остальные дети выплескивали энергию на перемене, он эту самую энергию накапливал. И как только звенел звонок, талантливый соня со звенящей бодростью врывался в мир задач, уравнений и деепричастных оборотов, пока многие его одноклассники зевали над тетрадями. Одноклассники за это прозвали его Спящей красавицей.

Ярика не особо хотели брать в футбольную секцию. Другие тренеры не видели его в боксе. С музыкой у парня тоже были некоторые разногласия. Зато благодаря умению быстро подзаряжаться и никогда не чувствовать усталости Ярик хорошо справлялся там, где требовалась усидчивость: много читал, неплохо играл в шахматы и легко разделывался с заданиями на уроках ИЗО и черчения.

Он с тоской смотрел на своих талантливых одноклассников, которые с юных лет достигали высот на различных соревнованиях, получали овации на концертах и, в отличие от Ярика, добивались того, что их рисунки украшали различные выставки.

— У тебя хорошие работы, но нет в них искорки, — так обычно объясняли учителя выбор работ других учеников.

Ярик, конечно, огорчался, но здоровый сон быстро менял это настроение, а заодно и снимал любое раздражение, тревогу, усталость. Парень всегда был спокоен и сосредоточен.

Высшее образование Ярослав решил получать в более крупном городе, где ему пришлось вести свой быт в студенческом общежитии с кучей веселых и беззаботных студентов. Разумеется, не обходилось без сабантуев и затяжных гулянок, во время которых Ярик умудрялся высыпаться, всегда оставаясь самым трезвым и самым адекватным. Каким бы громким ни был предыдущий вечер, Ярик всегда приходил на пары и отсиживал от звонка до звонка, в отличие от своих вечно трезвеющих соседей, которые вылетали из института, как пробки из бутылок дешевого шампанского.

В вузе талантов тоже хватало. Куда ни плюнь, обязательно попадешь в кавээнщика — любимца девиц, и того, кто получал оценки за активную самодеятельность. Или гениального архитектора, которому уже на втором курсе готовили теплое место на хорошем предприятии. Ярик же просто учился и по-прежнему легко засыпал всякий раз, когда считал нужным. А так как он умел выкраивать для сна любое удобное время, то ему ничто не мешало устроиться на ночную работу и совмещать ее с учебой. Пока остальные одногруппники тянули деньги из родителей или забрасывали учебу ради заработка, Ярослав имел постоянный источник дохода, работая в ночную смену в скромном отеле. Все, что недосыпалось ночью на работе, он легко восполнял в общественном транспорте, даже если ехать приходилось стоя, в лифтах, в очередях, во время скучных бесед с одногруппниками и даже на занятиях физкультурой. Это был настоящий гибрид жаворонка и совы.

Благодаря своей финансовой независимости парень вскоре съехал из общежития на съемную квартиру, смог позволить себе хорошую одежду, компьютер, телефон и свидания с девушками в приличных кафе. Благо на учебе такая жизнь никак не отражалась.

Армию Ярослав помнил плохо. Можно сказать, что он ее проспал.

Зато, когда вернулся на гражданку, весь мир лежал у его ног. Он был молод, начитан, полон сил, имел неплохой диплом и знал, что такое работать. Жаль, вот только талантов в себе он так и не смог обнаружить, но уже скоро стало ясно, что многие его талантливые знакомые беспечно разбазаривали свой дар и легко топили его в алкоголе, теряли среди сомнительных связей, продавали за бесценок или вовсе не замечали. Ярику было обидно за них. Если бы у него имелся талант, он бы ни в коем случае не упускал его и обязательно бы развивал.

А так… Он совсем не знал, куда податься, потому как ни к чему конкретному тяги и особых способностей у него не было. Ярик пробовал себя на разных поприщах: строительство, финансы, сфера обслуживания — но нигде подолгу не задерживался, так как везде чувствовал себя не в своей тарелке. Зато он всегда умудрялся выспаться, не тратил деньги на кофе, мог работать за троих и всех вокруг бесил своей нескончаемой бодростью и буддийским спокойствием. Он легко поднимался с кровати в любое время суток и принимался за работу. Поэтому Ярославу всегда доверяли самые важные проекты и он быстро набирал карьерные очки, но при этом оставался несчастным и вскоре увольнялся.

На последней работе Ярика стали часто отправлять в дальние поездки. Он много летал. Очень много. Перелеты порой затягивались на целые сутки. И это не считая отмены и задержки рейсов, джетлага и других малоприятных особенностей таких перемещений, с которыми король тихого часа справлялся очень легко, в отличие от всех остальных.

Жизнь провернула свой твист в одном из аэропортов Крайнего Севера, в котором Ярослав застрял на двое суток из-за дикого бурана. Было поднято и подавлено два восстания пассажиров, которые в итоге смирились с тем, что придется теперь ассимилироваться: искать квартиру и работу где-то поблизости. Ярослав же спокойно проводил это время в своем привычном состоянии, когда его вдруг окликнул чей-то незнакомый голос.

— Белкин? Белкин, эй, Белкин, ты, что ли? — толкнул Ярика какой-то рослый бородатый мужчина в дорогом, пропахшем двухдневным потом костюме.

— Мы знакомы? — с легкостью раскрыл глаза Ярослав.

— Это я, Ленька Додиков. Ну, ушастый из садика. Не помнишь меня? — улыбался мужчина, присаживаясь рядом.

С памятью у Ярослава было все в полном порядке, и он, пусть не сразу, но по ушам смог распознать того задохлика, с которым постоянно конфликтовал в детском саду.

— А ты возмужал. Выглядишь как...

В своем прикиде, с белоснежной улыбкой и в очках за сотню тысяч, Леня выглядел как хозяин авиакомпании.

— Угадал, — посмеялся ушастый, когда Ярослав поделился с ним своими мыслями. — И самое смешное, что я, будучи хозяином авиакомпании, застрял здесь со своими самолетами, — грустно хихикнул он. — Я тебя по здоровому сну узнал. Ты на моей памяти единственный с таким талантом — король тихого часа.

— Так себе талант, — отмахнулся Ярослав.

— Прекрасный талант, — не согласился с ним Леня. — Ты чем сейчас занимаешься?

Ярослав поведал о своей жизни, о работе, о том, как за год прочитал девяносто книг. Леня слушал его, периодически зевая и потирая глаза, а вот Ярик был, как обычно, бодр.

— Ко мне не хочешь? — сделал внезапное предложение ушастый.

— К тебе? В авиацию? — Ярик сел поудобнее в кресле. — Так я же в архитектурном учился, в вашей теме ни бум-бум. Я даже собеседование не пройду...

— Считай, уже прошел. Мне такие люди очень нужны, — Леня смотрел серьезным полусонным взглядом.

— Это какие — такие?

— Ответственные, сосредоточенные, а главное — готовые к долгим перелетам. У тебя со всем этим проблем явно нет.

— Не пилотом же ты мне предлагаешь идти? — Ярик издал нервный смешок.

— Лучше, — загадочно подмигнул ему в ответ Додиков, — тестировщиком полетов.

— Первый раз про такое слышу…

— У нас это непопулярная профессия, а зря. Много проблем удалось бы избежать. Короче, мы расширяемся, и мне нужен человек, который будет летать в наших новых самолетах по новым маршрутам и делиться всеми своими замечаниями и наблюдениями. Не каждый вынесет такое, а ты — вполне способен. Рейсы — как по стране, так и за рубеж. Мир посмотришь, с молодыми стюардессами будешь дружить. Ну что скажешь? — снова подмигнул Додиков, а может, у него просто развился нервный тик от недосыпа.

— Как-то неожиданно это все…

— Подумай и позвони.

— Я подумаю, — сказал Ярик, хотя в глубине души уже знал, каким будет его решение. И это решение станет в итоге самым главным и правильным в его жизни, потому что такой шанс выпадет лишь раз, и упустит его лишь тот, кто совершенно не верит в свой талант. А Ярослав, кажется, начал верить.

***

Когда колесо сансары сделало свой очередной круг, Ярик снова стоял в очереди на получение талантов. Это был тот момент, когда он еще помнил, как прожил предыдущую жизнь, и собирался шагнуть в новую, чтобы начать все сначала. Годы полные впечатлений, прекрасных знакомств и встреч с невероятными уголками планеты словно пробегали перед глазами яркими кадрами. Ярослав женился на бортпроводнице и научил ее, как справляться с любыми проблемами с помощью обычного сна. Этот навык они потом передали своим детям.

Наконец подошла очередь Ярослава.

— Талант — идеально имитировать звук скрипа пенопласта! Вы серьезно?!

Александр Райн

Друзья, подписывайтесь на мой телеграм. Зачем? Да просто я не могу делиться тут информацией о продаже моих книг и билетов на литературные концерты, а другого способа рассказать вам о них, я не знаю https://t.me/RaynAlexandr

Затолкнув пленницу в ближайшую к выходу камеру, стражники заперли дверь и ушли. Роксана с грустью осмотрела свой светлый наряд. Конечно, он ей не нравился, но жалко было портить его в этой сырой клетке. И шуба, прекрасная белоснежная шуба, которая, наверно, стоит целое состояние… Девушка не выдержала и закричала:

- Эй! Кто-нибудь! Вы слышите меня?! Мне нужно переодеться! Эй, люди!

Но, прокричав так минут десять, она не получила никакого результата и махнула рукой на наряд. В конце концов, не об этом ей сейчас стоит волноваться. Столько всего произошло, что Роксана даже не успела как следует обдумать свое положение. То, что случилось в приюте, потрясло ее до глубины души. Как из ее руки могло вырваться пламя? Она никогда не чувствовала в себе никаких особенных сил, поэтому слова директрисы ей казались лишь фантазиями. Может, госпожа Клод действительно колдунья, и специально все так устроила, чтобы подставить ее? Это было похоже на правду, по крайней мере, больше, чем то, что Роксана – наследница древнего королевского рода. Просто смешно.

Оглянувшись, девушка увидела на полу соломенный тюфяк. Хоть что-то, в городской тюрьме у нее даже этого не было. Сняв шубку и аккуратно уместив ее на большей части своей незамысловатой постели, девушка уселась рядом. И сама не заметила, как уснула.

***

Роксана оказалась права, когда решила, что король может оправдать своего советника. Реслав действительно об этом думал. Несмотря на свою ненависть к прежней королевской династией, на весь свой страх потерять власть, он понимал, что Александр несколько лет верно служил ему, и заслужил, чтобы к нему отнеслись соответствующе. Поэтому он велел привести советника в одну из комнат, находившихся недалеко от королевских покоев, но строго-настрого приказал не впускать к нему никого, кроме самого Реслава. И, прежде чем побеседовать с преступницей, он решил встретиться со своим другом.

Александр никак не отреагировал на появление короля. Он так глубоко погрузился в свои размышления, что очнулся лишь после того, как Реслав громко окликнул его по имени.

Неторопливо пройдясь по комнате, его величество опустился в кресло с высокой спинкой, обитое, как и вся мебель во дворце, тканью с серебристыми нитями, похожими на шерсть. Советник встал, приветствуя короля, и продолжал стоять по стойке «смирно», ничем не показывая, что устал или взволнован. Реслав усмехнулся. Железная выдержка, ему до такого далеко.

- Садись, Александр. Давай поговорим как друзья, - как можно спокойнее начал он. – Надеюсь, у тебя было время обдумать свои дальнейшие действия? Потому что я надеюсь, что ты больше не будешь выгораживать государственную преступницу.

В ответ советник лишь усмехнулся. Он понял, что, несмотря на все его ожидания и надежды, нормального разговора не получится. Король не настроен рассматривать сложившуюся ситуацию более отстраненно. Наследница королевского рода? Значит, надо ее уничтожить, чтобы она не успела собрать сторонников и посеять смуту в королевстве. И вроде бы все логично, если забыть, что Роксане не нужна королевская власть. Ей бы поесть нормально и пережить непогоду в более менее теплом месте, вот и все запросы.

- Я никогда не выгораживал преступников, ваше величество, - ответил, наконец, Александр, смело глядя в глаза королю. – И эту девушку тоже не защищал бы, если бы она была действительно виновата. Но она ни в чем не повинна, мой король.

- Чем же она так тебя околдовала? – задумчиво произнес Реслав. – Признавайся, хороша в постели, а?

- Я не прикасался к ней, - ответил советник, с трудом сдерживая злость. – И дело даже не конкретно в этой девушке. Просто я не понимаю, как можно обвинять человека в его происхождении. Роксана не замышляла против вас никаких преступлений, она всего лишь пыталась выжить.

- Александр, умоляю, раскрой глаза! – вышел из себя король. – Ты никогда не был наивным человеком, что на тебя нашло? Ты же сам мне сказал, что общаешься с этой девицей всего несколько дней, откуда же тебе знать, что у нее на уме?!

Советник и сам не понимал, почему так верит Роксане. Возможно, потому, что она жила импульсами и вела себя так, как чувствует, что только добавляло искренности ее словам и действиям. Из его окружения так никто никогда не делал, люди из высшего общества привыкли скрывать свои истинные мысли и чувства.

- Я не знаю, что у нее на уме, - тяжело вздохнув, ответил он. – Но уверен, что, прежде чем выносить смертельный приговор, нужно хотя бы разобраться в ситуации. Уже прошло то время, когда ты должен был что-то доказывать народу, можно проявить хоть немного милосердия и мудрости. Хуже от этого не будет, народ и так запуган дальше некуда.

Вскочив на ноги, король, несколько раз обошел комнату, пытаясь успокоиться. Ослиное упрямство советника его раздражало.

- Я так понимаю, своего решения ты не изменишь. Я попытался до тебя достучаться. Что ж, даю последний шанс, может, у твоей невесты получится тебя образумить. Иначе пойдешь на плаху как изменник.

Реслав вышел из комнаты, и сразу вслед за ним в дверном проеме появилась Элика. Несколько секунд она стояла, отчаянно борясь со слезами, но не выдержала и, заплакав, подбежала к жениху.

- Милый, объясни мне, что происходит? Я узнала, что мой брат велел арестовать тебя и эту твою… девицу, что вас обвинили в государственной измене, но я так и не поняла, что случилось. Что ты натворил?

- Элика, - советник остановил задумчивый взгляд на девушке, пытаясь подобрать слова. – Я пока сам не до конца понимаю, что произошло, но, надеюсь, что мы во всем разберемся.

- Реслав сказал, что во всем виновата эта твоя замарашка, - Элика топнула ногой. – Так и знала, что ты обязательно вляпаешься из-за нее в какую-нибудь историю. Она мне сразу не понравилась.

- На твоем месте я бы не говорил так уверенно о том, о чем не имеешь ни малейшего представления, - раздраженно ответил Александр. И добавил, смягчив тон: - Прошу, не стоит так переживать. Мы с твоим братом взрослые люди, сумеем договориться. Если и нет – что ж, такова моя судьба. Говорят, тем, кто высоко взобрался, всегда больно падать.

- Послушай… - Элика немного помялась. – Знаю, что до этого вела себя с тобой, как холодная и бесчувственная кукла… И еще ни разу не говорила тебе о том, что я люблю тебя, но это так, ты мне очень дорог! И я… я очень тебя прошу, сделай то, чего от тебя хочет мой брат. И тогда мы будем счастливы.

- Возможно, ты будешь счастлива, но не я, - отрезал Александр.

- Что?! – задохнулась от возмущения девушка. – Что это значит?

- Неужели ты думаешь, что я смогу наслаждаться жизнью, зная, что поспособствовал гибели ни в чем не повинного человека?

- А ты уверен, что она невиновна? – Элика прошла к столику и налила в стакан воды. – Насколько я поняла, она замешана в какой-то сомнительной деятельности, кражах…

- Дорогая, прошу тебя, - остановил ее Александр. Его голос отдавал зимней стужей. – Не надо больше ничего говорить.

Вспыхнув от злости, Элика с минуту смотрела на советника, затем со звоном поставила стакан обратно на столик и вышла из комнаты, поджав губы.

***

Роксана проснулась от громкого окрика. Резко села, потерла глаза и удивленно уставилась на стоявших перед камерой стражников. Она напрочь забыла о том, что произошло, и где она находится.

- Идем, король хочет с тобой поговорить.

Один из мужчин, распахнув решетку, рывком поднял воровку с тюфяка и повел по коридору, в противоположную от лестницы сторону. Пройдя мимо нескольких десятков камер, стражник открыл обитую железом дверь и завел Роксану в следующий коридор. Здесь было намного холоднее, из узких незастекленных окошек нещадно тянуло ледяным зимним воздухом, и девушка пожалела, что оставила шубу в камере. К счастью, коридор закончился довольно быстро, в сопровождении своего охранника Роксана нырнула в следующую дверь и остановилась. Она оказалась в небольшом, почти пустом помещении. В центре его стоял стол со стульями, а к металлической столешнице были прикованы цепи, оканчивавшиеся железными наручниками. Здесь было теплее, чем в коридоре, но девушку все равно бил озноб, она боялась даже предположить, что ее здесь ждет.

Усадив пленницу на стул, стражник хотел было защелкнуть на ее запястьях наручники, но его остановил уже знакомый Роксане голос.

- Думаю, мы и без этого обойдемся. Ты же не будешь на меня нападать? – обратился к пленнице вошедший в помещение король.

Девушка лишь покачала головой, не в силах даже рта раскрыть – зубы стучали от страха, и она сомневалась, что сможет сказать сейчас хоть что-то вменяемое.

- Оставь нас наедине, - приказал король, и стражник немедленно покинул комнату.

Реслав тяжелой поступью прошел мимо Роксаны и опустился на стул напротив нее. Девушка краем глаза наблюдала за его перемещениями, пытаясь понять, что у него на уме. Король был молод и красив – карие глаза, вьющиеся до плеч светлые волосы, высокий лоб, прекрасно подобранная одежда… Но пленница понимала, что за привлекательной внешностью этого человека кроется жесткий характер. И сейчас он изучал ее с любопытством ученого, разглядывающего приготовленную для опытов лягушку.

- Знаешь, я получил о тебе достаточно противоречивую информацию, - начал он мягко. – С одной стороны, мой советник считает, что ты – жертва сложившихся обстоятельств, бедная сиротка, которой нужна помощь. С другой же, директриса приюта, где ты росла, рассказывает, что ты далеко не такая белая и пушистая, какой тебя выставляет Александр.

- Например? – сквозь зубы произнесла Роксана, ощущая глубоко внутри себя просыпающуюся злость. Интересно, какими чертами наделила ее госпожа Клод, чтобы обелить саму себя?

- Например, что ты еще в детстве, пользуясь даром своей драконьей крови, постоянно обжигала детей, которые посмели хоть как-то тебя обидеть. Что ты постоянно выступала против воспитателей и самой директрисы, а в четырнадцать лет сбежала из приюта, прихватив с собой некоторые драгоценности госпожи Клод.

- Это ложь! – воскликнула Роксана, сжав кулаки. – Все, что она наговорила вам про меня, - неправда! Я действительно сбежала, но ничего с собой не брала. Я ушла налегке.

- Зачем же ты ушла? – полюбопытствовал король, с интересом рассматривая пленницу. Невысокая, статная, глаза горят, волосы развеваются, а свежести лица могут позавидовать самые красивые дамы его двора. Еще в их первую встречу в доме Александра она запала ему в душу, захотелось узнать поближе эту чертовку. Жаль, что теперь придется ее казнить.

- Я ушла, потому что не хотела выполнять то, что от нас требовала директриса, - тихо ответила девушка, опуская глаза.

- И что же она от вас требовала? – ободряюще, как ему казалось, улыбнулся Реслав. Для Роксаны же это был оскал зверя.

- Она хотела, чтобы мы ублажали ее знатных гостей, - помолчав, произнесла пленница, посмотрев королю прямо в глаза. – Каждого, кто захочет порезвиться с молодыми воспитанницами. А если кто из девушек отказывался, их сажали в клетки, морили голодом и избивали хлыстом. Достаточная причина, чтобы убежать?

- Вполне, - кивнул Реслав.

- Тогда, может, вы и ее арестуете? – с надеждой в голосе спросила девушка.

- Видишь ли, моя милая, - король встал, подошел к пленнице, положив руки ей на плечи, и прошептал, наклонившись к ее уху: – Я давно знаю о делах госпожи Клод. Более того, она регулярно поставляет в мой дворец своих лучших воспитанниц. Одна из них, Оливия, вот уже несколько лет является моей фавориткой.

- Что?! Вы все знаете? – Роксана хотела было вскочить, но Реслав не дал ей этого сделать.

- А что тебя так удивляет? – спросил он. – Мои вельможи знают, что я люблю красивых женщин. А у госпожи Клод все девушки как на подбор – выглядят изумительно, гибкие, опытные, с прекрасными манерами. Как от таких отказаться?

- Но ведь многие не по своей воле становятся спутницами мужчин! Их заставляют! – задохнулась от гнева Роксана. – И вы этому потакаете?

- А мне какая разница? – пожал плечами король. – Я не обязан волноваться о каждой бедной сиротке. И, кстати, для воспитанниц приюта это прекрасная возможность выбиться в люди. Ведь при дворе их часто замечают мои приближенные.

Роксана вскочила со стула и развернулась к королю. На этот раз он не смог ей помешать, в девушке вдруг проснулась неведомая ей сила.

- Да как ты смеешь так говорить, ничтожество! – крикнула она.

Ее глаза вдруг полыхнули огнем. Король в ужасе отшатнулся.

- Что ты вытворяешь? – прошипел он. – Прекрати немедленно! Стража!

В комнату ворвался охранник. Он хотел поспешить на помощь королю, но Роксана вскинула руку.

- Оставайся на месте!

В ее голосе было столько властности, что мужчина послушно замер. Девушка же вновь повернулась к Реславу.

- Если ты считаешь, что не обязан заботиться о каждом жителе королевства, ты не достоит трона, - холодно сказала она. – И теперь мне понятен твой страх перед королевской семьей Драконов, которую ты погубил.

- То есть, перед твоей семьей, да? – улыбнулся Реслав. Он уже оправился от первого испуга. – Вот ты и раскрыла себя, пташка. То, что ты сказала, вполне может сойти за государственную измену, так что завтра на рассвете тебя ждет публичная казнь. – Он повернулся к стражнику и торжествующе произнес: - Отведи ее обратно в камеру.

Помедлив несколько секунд, король вышел из комнаты. Стражник заковал Роксану в цепи и повел ее в темницу.

***

К счастью для девушки, перед входом в камеру оковы с нее сняли. Это значительно облегчало ситуацию. Дело в том, что Роксана не собиралась терпеливо дожидаться следующего дня и покорно идти на казнь. Не для того она четыре года сражалась за жизнь на улице. А теперь, после разговора с королем, решимости только прибавилось.

Арест произошел так быстро, что ее даже как следует не обыскали. Так что в прическе, которую соорудила на ее голове Лана, терпеливо ждали своего часа несколько шпилек и заколок. Осталось лишь выбрать время, чтобы с их помощью открыть замок.

Спустя несколько часов в королевском подземелье все стихло. Выждав еще с полчаса, Роксана, считая минуты, аккуратно достала из волос шпильку и, крадучись, подобралась к двери. Ей повезло, что расстояние между прутьями было достаточно большим для ее руки, потому что в противном случае она бы не смогла ничего сделать. После недолгой, но упорной борьбы с замком Роксана наконец-то услышала заветный щелчок и, осторожно отворив дверь, вышла в коридор. Прислушалась, но вокруг было тихо, лишь капала вода где-то в глубине подземелья. Девушка поежилась – это место напомнило ей мрачные подвалы приюта. Надо выбираться отсюда и бежать прочь из города, прочь из королевства. Подобрав слишком длинный шлейф платья, Роксана поспешила к лестнице. Дорога каждая минута, ведь в любой момент стража может начать обход. Но, не успела девушка подняться до середины лестницы, как дверь в подземелье распахнулась.

- Так-так, - произнес стражник. – Куда это ты собралась, деточка?

Выругавшись, воровка начала спускаться обратно, лихорадочно соображая, что ей делать дальше. Чего она точно не собиралась делать, так это возвращаться в темницу. Но как обойти охранника? Тем временем мужчина уже оказался на нижней ступеньке и протянул руку, чтобы схватить беглянку. Роксана отчаянно озиралась в поисках оружия. Свобода была так близко, неужели ей придется завтра умереть?.. Но не успел стражник дойти до пленницы, как, охнув, схватился за голову, рухнул на колени и повалился набок. От неожиданности девушка взвизгнула и посмотрела на лестницу. Там с неким подобием дубинки в руках стоял Александр.

- Вы? – удивилась Роксана. – Что вы здесь делаете?

- Тебя спасаю, разве не заметно? – хмыкнул он. – Ну что ты стоишь, бежим скорее, меня в любой момент могут хватиться.

Девушка думала недолго. Схватившись за протянутую руку советника, она понеслась за ним. Сначала вверх по лестнице, затем по одному коридору, по второму, пролетели через несколько захламленных комнат, забежали в прачечную и под удивленные возгласы служанок помчались дальше. Наконец, следующая дверь, которую распахнул Александр, дохнула на них морозным воздухом, и они выскочили во внутренний двор. По бокам темнели стены конюшен, в воздухе явственно ощущался запах сена, навоза и лошадиного пота. Что-то прошептав, советник рванул направо и остановился возле ближайшего стойла.

- У короля много лошадей, но он не очень любит на них ездить, - отдышавшись, сказал он Роксане. – Зато я  лично объезжал каждого его питомца. В этом стойле отдыхает один из самых послушных коней королевской конюшни, на нем мы и поедем.

- Поедем?! – оторопела девушка. – Но я не умею ездить на лошадях!

- Я умею, - нетерпеливо отрезал Александр. – Я же не сказал, что ты одна поедешь, я буду с тобой. Хотя можешь остаться здесь, если хочешь.

- Нет, я, пожалуй, прокачусь с вами, - подумав всего мгновение, ответила девушка.

Советник вывел коня во двор, легко на него запрыгнул, протянул руку Роксане и одним рывком поднял ее, усадив перед собой. Подъехав к воротам, он немного пошарил за пазухой и достал связку ключей.

- Не мог же я ехать неподготовленным, - сказал он, заметив удивленный взгляд своей спутницы.

Они выехали за ворота, Александр прикрыл створки, и тут далеко по морозному воздуху разнесся тревожный колокольный звон. Стукнув по бокам коня, советник пустил его вперед. Они понеслись, как ветер, по заснеженной дороге. Советник постоянно оглядывался, высматривая погоню, и, наконец, заметил вдалеке быстро приближавшиеся черные точки. К счастью, сбоку уже начал вырисовываться лес, и всадник пустил коня через поле к черным деревьям. Увязая в глубоком снегу, бедное животное кое-как добралось до опушки. Остановив его в небольшой рощице, Александр осторожно выглянул из-за деревьев. Похоже, удача была на их стороне – стражники, не заметили, как они свернули, и промчались дальше по дороге, не замечая следы, ведущие в поле. Но они могли увидеть их на обратном пути, поэтому оставаться здесь было небезопасно. Вернувшись к лошади, советник осмотрелся и обломал несколько веток у особенно пушистых молоденьких елочек.

- У тебя нет, случайно, пояса? – спросил он у Роксаны.

- Пояса нет, но есть кое-что получше, - ответила она, снимая с головы шелковую повязку.

Удовлетворенно кивнув, Александр достал из-за сапога небольшой кинжал и разрезал повязку на несколько частей. Затем он разложил ветки на две равные кучки.

- Что вы делаете? – спросила девушка, с любопытством наблюдая за его действиями.

- Небольшую хитрость, которая поможет нам замести следы. И прошу тебя, перестань обращаться ко мне на «вы». Теперь мы с тобой на равных, я такой же беглый преступник, как и ты.

- Как скажете, господин советник, - хмыкнула девушка.

Сделав из веток две метелки, Александр привязал каждую к задним ногам коня и вернулся на свое место позади Роксаны. Развернув животное перпендикулярно лесной чаще, он направил его легким галопом по чистому полю.

- Почему мы не едем в лес? – поинтересовалась девушка.

- Там нас будут искать в первую очередь, - пояснил советник. – А для нас сейчас самое главное – уйти как можно дальше. Я знаю эти места, за полем есть небольшая деревенька, мы должны быть там к утру. Возьмем немного еды, а там что-нибудь придумаем.

Конь, увязая в снегу, увозил их все дальше от королевского замка. Погони пока не наблюдалось, и Роксана, немного успокоившись, залюбовалась раскинувшейся перед ней картиной. В иссиня-черном небе горели, мерцая и переливаясь, необычайно яркие на морозе звезды. Воздух был чистым и прозрачным, как горный ручей, только намного холоднее. Мороз уже начал покалывать щеки и нос, и девушка зарылась лицом в шубу, продолжая осматриваться. Вокруг них расстилался никем не тронутый, казавшийся бесконечным снежный покров. Поле раскинулось от горизонта до горизонта, и казалось, что они остались одни на этой мерзлой, опустевшей, занесенной снегом земле. Эта картина одновременно вызывала в девушке и ужас, и восторг. Несмотря на все крепчавший мороз, снег так искрился при свете прибывающей луны, что Роксане захотелось зарыться в него и перенять хоть немного этого сияющего блеска.

- Как здесь красиво, - она произнесла это почти шепотом, но в морозной тишине слова прозвучали достаточно громко.

- Да, действительно, - откликнулся Александр, с удивлением осматриваясь вокруг, как будто в первый раз увидел окружающий их пейзаж. – Я раньше этого не замечал.

- Не зря говорят, что художник должен быть голодным, только так он сможет распознать и запечатлеть красоту мира, - рассмеялась девушка и, помолчав, серьезно спросила: – Почему вы… почему ты спас меня? Почему не остался во дворце?

- Я понял, что тебя казнят при любом раскладе, - ответил советник. – И не захотел, чтобы меня потом всю жизнь мучила совесть из-за того, что я ничего не сделал. Это, знаешь ли, неприятно.

- Значит, ты веришь, что я ни в чем не виновата?

- Как ни странно, да, - Александр усмехнулся. – Меня самого это удивляет, обычно я не склонен так просто верить людям. Но тебе поверил.

- Спасибо, - прошептала Роксана, зная, что он ее услышит.

Она тоже верила ему, хотя жизнь в приюте и на улице научила ее не доверять людям. Но сейчас, хоть девушка и не знала, что ее ждет впереди, она была спокойна, потому что в первый раз в жизни была не одна.

Когда я стану старше я куплю себе дом на колёсах и отправлюсь колесить по свету. Я буду встречать рассветы и провожать закаты. Смотреть как города и села становятся точками на горизонте. Наблюдать как бесконечная синяя даль сливается с краем земли, как за поворотом дороги открываются бескрайние морские или степные просторы. С собой в дорогу я обязательно возьму своего старого друга пса. По пути я буду рассказывать ему истории своей жизни, а он, по-собачьи преданно, будет смотреть мне в глаза.
Ночью, до самого утра, я буду смотреть на звёздное небо, угадывать созвездия и слушать треск сухих веточек в пламени костра.
Старость меня не застанет дома, ведь мой дом на колёсах, а встретит любовь, какое же окончание сказки без любви