AlexandrRayn

AlexandrRayn

Топовый автор
Телеграм https://t.me/RaynAlexandr ВК https://vk.com/alexrasskaz Литрес https://www.litres.ru/author/aleksandr-rayn/ Дзен https://dzen.ru/alexandrrayn Печатные книги https://www.chitai-gorod.ru/r/guRlE?erid=LjN8JsvdG Сведения для РКН https://knd.gov.ru/license? id=6736ba8b97de7d1d19578d7b®istryType=bloggersPermission
Пикабушник
Дата рождения: 4 ноября
angryrrr ailolo rom4ik78
rom4ik78 и еще 761 донатер
в топе авторов на 199 месте

На нормальный ноут

Чтоб не только ворд тянул

14 635 55 365
из 70 000 собрано осталось собрать
525К рейтинг 16К подписчиков 13 подписок 543 поста 444 в горячем
Награды:
5 лет на Пикабуболее 10000 подписчиков лучший авторский пост недели лучший авторский текстовый пост недели
Авторские истории

Я сам!

— Вам помочь? — спросила Жанна, заметив пожилого мужчину с окровавленной ногой на скамейке в парке. Он закатал штанину до колена и пытался попасть ниткой в иголку, которой, видимо, собирался провести операцию в полевых условиях.

— Нет-нет, спасибо, я сам, — улыбнулся белыми губами дядя и продолжил целиться.

Жанна снова взглянула на ногу. Кровь стремительно покидала тело мужчины, как вишневый сок — пробитую упаковку. Еще немного, и этот самостоятельный хирург вытечет полностью, а затем отправится из парка прямиком на высший суд, о чем Жанна и сообщила незнакомцу.

— Ничего страшного. Мне доводилось бывать на судах, — сказал невозмутимо мужчина.

— Это другой, там у вас адвоката не будет, — напомнила Жанна, а сама тем временем уже разблокировала телефон и набрала номер неотложки.

— Адвокат мне не нужен, я сам справлюсь, не беспокойтесь.

— Алло, скорая, тут в парке Пушкина мужчина кровью истекает, скоро потеряет сознание. Сидит прямо напротив памятника. Как зовут?.. Как вас зовут?

— Перестаньте! Мне не нужна скорая! — засуетился мужчина. — Я сам справлюсь, незачем людей тревожить. Скажите, чтобы не ехали!

— Не говорит, как зовут, видимо, бредит от потери крови. Да не знаю я, что с ним случилось! Наверное, тоже что-то не поделил с поэтом, но ему повезло, что тот стрелял плохо. Давайте быстрее, он сейчас к нему на второй раунд отправится.

«Вот тебе и борьба со стрессом с помощью вечерних пробежек», — подумала Жанна, сбрасывая вызов, и сделала шаг к раненому.

— Давайте я вам тугую повязку наложу.

— Ничего не надо. Вы бегунья?

Девушка кивнула, не понимая сути вопроса.

— Вот и бегите, пожалуйста, куда бежали, а я сам справлюсь, — совершенно беззлобно сказал мужчина.

Жанну эту повергло в бешенство. Первый раз в жизни она сама лезла к голой мужской ноге, да еще и вечером в парке, а ее буквально, хоть и вежливо, посылали.

Наконец дядя попал ниткой в иглу и достал из кармана шприц с неизвестной субстанцией внутри, которую собирался влить в себя методом тыка.

— Эй, вы чего?! — ужаснулась бегунья, подумав, что мужчина решил пойти по пути наименьшего сопротивления и собирается вколоть себе яд или, чего хуже, наркотик.

— Диклофенак, — промямлил тот нечленораздельно и, промахнувшись, засадил иглу в деревяшку скамейки.

Выбив шприц из его руки, Жанна без всякой скромности запустила руку мужику за пазуху и обнаружила там целую походную аптечку. Чего там только не было! Даже препараты первой помощи при радиоактивном облучении. А вот жгута и бинта, как назло, не оказалось. Видимо,использовал в прошлый свой поход. Найдя специальный тампон, Жанна наложила его на место течи, закрепила своей повязкой для головы и постучала по дряблым щекам несчастного, приказав ему не торопиться на суд, пока не получит официальное уведомление на Госуслугах. Вдалеке послышалась сирена.

Жанна побежала навстречу машине. Она передала всю информацию, указала еще раз направление и оставила свой номер телефона, а сама помчалась домой, готовить сына к школе.

Вечером ей позвонили из больницы и сообщили, что мужчина жив. Если вдруг она захочет его проведать, то это можно сделать завтра в часы приема, хотя пациент даже сквозь сон кричит, что навещать его и беспокоиться не стоит.

Жанна и не собиралась, но на следующий день снова решила заняться спортом, и ноги как-то сами довели ее до больницы. А раз уж она здесь, то глупо было не проведать вчерашнего потерпевшего.

Мужчина мирно спал на больничной койке, потому что находился под дозой снотворного, которую ему вкололи врачи без всякой медицинской необходимости. Руки и ноги мужчины были привязаны к углам кровати, на шее сидел огромный ветеринарный воротник, а место ранения было перебинтовано и источало крепкий запах лекарств.

— Сказал, что упал на торчащую из земли арматуру, которую строители не убрали после демонтажа ограждения в парке,— объяснил доктор.

— А откуда синяк под глазом?— удивилась новинке Жанна.

— Ну… — хирург набрал воздуха в щеки. — Врачи пытались отобрать у него иголку с ниткой и уговаривали поехать с ними, но он сопротивлялся, без конца кричал: «Спасибо, я сам справлюсь», брыкался, кусался… Врач скорой не выдержал и вырубил его. В общем, все как обычно.

— Как обычно? — удивилась Жанна.

— А вы ему не родственница, что ли?

Жанна рассказала о вчерашнем знакомстве.

— Ясно. Сан Саныч — популярный персонаж в нашем отделении. В прошлом году сам на третий этаж холодильник без лифта затащил. Два дня потом с кровати не вставал. Соседи почувствовали неладное и вызвали спасателей, он же на контакт не идет. Квартиру вскрыли, а он в этот момент пытался дрессировать голубей, чтобы те ему еду таскали. Окно пылесосом с дивана открыл и подманивал их какими-то крошками.

— А чего это он? Шибко гордый?

— Не то чтобы гордый, просто не любит людей тревожить, а еще во всем видит подвох. Излишне деликатный, но иногда бывает вспыльчивым. В общем, мы его тут прозвали Сам Самычем.

— А родственники?

— Коллеги с другого отделения сказали, что есть сын. Но Самыч его номер не дает. И разведен, судя по штампу в паспорте. В общем, как он говорит, «всё сам».

— Ну ладно, я вижу, что все хорошо, пойду тогда, — повернулась Жанна к выходу.

— Ему уход нужен будет после выписки. Хоть и говорит, что сам сможет, но очевидно, что нет, — крикнул вдогонку врач.

— На что это вы намекаете?— нахмурилась Жанна, повернув голову.

— Ну… Вы же спасли его разок, а где раз, там и два…

— У меня, по-вашему, дел других нет? — от наглости врача у Жанны непроизвольно повысился голос. — Сиделку пусть наймет.

— Так он, наоборот, подкупает их, чтобы уходили, — развел руками доктор. — Не бросайте его хотя бы пару недель. А мы вам потом всем отделением скинемся. Хороший мужичок, жалко.

— Раз жалко, себе возьмите.

— Мне некуда, у самого отец слепой на иждивении.

— Я подумаю, — сказала Жанна и покинула палату, чтобы вернуться сюда через несколько дней, когда совесть пересилит гнев.

***

— Я сам, не надо мне ничего, поезжайте домой, к мужу, — бухтел Сан Саныч, когда Жанна утрамбовывала его в такси. Денег с врачей она так и не взяла, но те и не настаивали.

— Да сам, сам. Только сядьте уже, а то я вам вторую ногу в гипс закатаю!

Испугавшись угрозы, мужчина сдался.

До дома ехали молча. Лишь изредка Сам Самыч вел тихий монолог, глядя в окно и без конца повторяя свою мантру: «Я сам бы мог. Зачем такси вызывать, беспокоить, сам я, сам…»

В квартиру он Жанну тоже пускать не хотел, но та уже потеряла остатки приличия и затолкала мужчину внутрь грудью, чему тот, как ни странно, был совершенно не рад.

Жилище представляло собой нерукотворный портрет Сам Самыча. Здесь в каждом углу витал дух его самостоятельности и отражался внутренний мир. Хозяин все ремонтировал и устанавливал своими руками. Где-то получалось аккуратно, где-то, где торчали саморезы, —не очень. Меланхоличный уют создавала старая перетянутая мебель, обои примыкали друг к другу не всегда плотно, углы плитки в ванной закрывали декоративные уголки, где-то волной пошел линолеум. В целом жилье напоминало чистую съемную квартиру студента-одиночки.

На телевизионной тумбе стояла покрытая слоем пыли коробка, в которой, точно в гробу, был зажат новенький смарт-телевизор.

— А чего не смотрите? — спросила Жанна.

— Не разобрался, как им пользоваться. Сын подарил на день рождения. Я попробовал, а там к интернету подключать нужно, а я не знаю как, — упав в кресло, бубнил Саныч.

— Так сына и попросили бы помочь.

В ответ Жанна поймала умоляющий взгляд.

— Поняла. Так, ладно, что у вас там в холодильнике? — Жанна прошла на кухню и открыла тот самый холодильник, который пожилой Геракл втащил на свой Олимп. — Да у вас тут мыши удавки крутят!

— Ничего страшного, я в магазин схожу, когда вы уйдете.

— Ага, я так и поняла,— сказала Жанна и, достав телефон, начала оформлять доставку продуктов.

Сам Самыч тем временем решил прикинуться спящим дедушкой, которого нужно просто оставить в покое до утра. Но быстро проснулся, когда из ванной послышались звуки.

— Вы чего там делаете? — рявкнул он.

— Машинку запускаю, у вас тут белье мокрое неделю пролежало, надо перестирать.

— Оставьте! Я сам!

— А жены у вас нет, потому что вы тоже все сам? — противно улыбнулась Жанна, заходя в комнату.

Сан Саныч обиделся и промолчал весь вечер. Лишь когда пришел курьер, он чуть было не устроил скандал, но Жанна подавила этот одиночный пикет. Затем приготовила нехитрый ужин, как маленького вредного мальчика накормила мужчину и отобрала дубликат ключа. Затем ушла.

На следующий день она решила зайти сразу после работы, забрав по пути сына из школы. Сан Саныча она застукала на полу корчащимся от боли. Он пытался сменить замки, но задел больной ногой тумбу и упал.

— Ну вы, блин, даете! — Жаннаперешагнула через страдальца и вместе с сыном начала его поднимать.

— Это вы даете! Вернее, не даете человеку права выбора!

— Знаете что, мне тоже не давали! —не выдержала Жанна. —Надавили на совесть, а она у меня, представьте, есть. Дайте номер сына, я ему позвоню, и пусть он с вами тут нянчится!

— Не надо никому звонить!— испугался мужчина. — Я сам все могу…

— Сам, сам, заладил. Тёма, — обратилась Жанна к своему отпрыску, — сходи в аптеку за бинтом, перевязку надо сделать.

— А вы что, врач, чтобы самостоятельно перевязку делать? — удивился Самыч.

— А вы? — парировала Жанна, вспомнив несостоявшуюся операцию в парке.

Через час все трое сидели (оккупировали, как говорил Сам Самыч) на кухне. Жанна пекла блины, Тёма делал домашнюю работу, а Сан Саныч просто был под присмотром, как кот, который вечно бросается на новогоднюю елку.

— Двадцать один, — произнес ни с того ни с сего мужчина.

— Спасибо, конечно, приятно, но мне тридцать пять, — смущенно зарделась Жанна.

— Знаменатель — двадцать один, — внес ясность Саныч.— Ты неправильно считаешь, — показал он мальчику на пример. Жанна уже почти огорчилась надуманным комплиментом, но быстро передумала.

— Ого, а вы, смотрю, еще помните школьную программу. Я уже забыла, как эти дроби считать, привыкла к калькулятору в телефоне.

— Вы серьезно? — мужчина взглянул на Жанну с явным разочарованием. — Такие элементарные вещи с калькулятором? А что потом? Будете через интернет проверять, как работают стрелочные часы?

— Ох… Лучше вам не знать… Что ж, здесь я с вами согласна, иногда надо бы и самому что-то уметь.

— А я о чем! — обрадовался Саныч.

— Но кто-то же должен сперва научить, объяснить, — Жанна сняла со сковороды последний блин, добавила его к остальным и, схватив две тарелки поставила их перед мужчинами, а сама принялась за салат. — Вот вы и научите его, а заодно и мне напомните, как там что. После обеда.

Вечер все трое провели за домашним заданием Тёмы. Начали с математики, а закончили историей. Сан Саныч, несмотря на свою нелюбовь к общению, умел хорошо объяснять. Видимо, экономил слова, пуская в ход только нужные. В благодарность за помощь Жанна не только приготовила ужин, но и настроила телевизор. Мужчина снисходительно поблагодарил и пообещал, что завтра обязательно сменит замки. Но не сменил.

Жанна стала приходить к нему каждый день. Она делала перевязки, приносила продукты, прибирала в квартире и выносила мусор. В качестве платы она просила Сам Самыча заниматься с сыном уроками. Так решались сразу две проблемы: мальчик не слонялся без дела, пока мать занята, а Сам Самыч честно отрабатывал свое техобслуживание и не бухтел.

Впервые Сам Самыч позвонил Жанне через неделю.

— Мне к врачу надо. Неудобно вас просить, но не могли бы вы помочь?

— Помогу, чего уж, вы ведь наверняка такое усилие над собой сделали, чтобы мне позвонить, — беззлобно съязвила Жанна. — Но вам разве не в среду надо к врачу?

— Мне к другому.

Жанна отпросилась пораньше с работы и отвезла Сан Саныча к неврологу, который следил за мужчиной уже больше десяти лет.

— А что вы не сказали про перенесенный инсульт? — спросила после приема Жанна.— И вы еще сами таскали холодильник? Простите, но это перебор. Могли же умереть!

— Ну не умер же. Да и зачем вам знать?— пытался закончить диалог Саныч, когда они ехали обратно в такси.

— Я в ответе за того, кого приручила.

— Тоже мне, нашли пса, — хмыкнул он. — Со мной тогда и жена, и сын два года возились, как с немощным, а я ведь и ходить мог, и зад сам вытирал. Удар-то несильный был, лишь частично меня отключил.

«Так вот откуда ноги растут»,— догадалась Жанна. Сан Саныч и сам не заметил, как начал одну за другой раскрывать карты.

— Нас тогда знакомый кинул. Обещал с квартирой помочь, кредит на нас оформил и свалил в закат. Ну я и перенервничал. Итог — инсульт.

«Вот тебе и недоверие, страх и вся эта самостоятельность».

— А жена где?

— Развелись, — поморщился Саныч. —Поставила на ноги, продержалась пару лет со мной, а потом сказала, что я неблагодарный и не умею принимать помощь.

— Так а в чем она не права? Я так понимаю, что и сыну вы всю плешь проели своей самостоятельностью. Так нельзя же…

— Я в состоянии был сам все делать! И сейчас в состоянии, не надо со мной как с ребенком возиться! Видеть вас больше не хочу, —впервые Сан Саныч прикрикнул на Жанну, и та замолчала. Больше они не разговаривали.

Жанна проводила его до квартиры, подогрела ужин и ушла, оставив дубликат ключа на тумбочке.

Три дня прошло с тех пор, как она ушла из квартиры Сам Самыча. Тёма принес пятерку за контрольную по дробям и похвастался маме, что это благодаря приемам, которым обучил его чудаковатый дядя с больной ногой. Остыв и перестав проклинать старого ворчуна, Жанна решила сходить и проведать, как он там. Она уже подготовила пламенную речь и кучу быстрых ответов на случай конфликта, как вдруг Саныч сам позвонил.

— Жанна, я хочу попросить у вас прощения. Я тут подумал и наконец понял, как был не прав. Я в очередной раз повел себя как идиот и лишил себя близкого мне человека…

— Это точно.

— Не могли бы вы приехать? Мне нужна ваша помощь… — не своим голосом умолял Сан Саныч.

Видимо, случилось действительно что-то серьезное. Жанна сорвалась с места и на всех парах помчалась, забыв дома текст, который специально распечатала для переговоров.

На пороге квартиры ее встретил незнакомый бледнолицый мужчина со спортивной осанкой и совершенно спокойным взглядом, представившийся Александром.

— Я сын Сан Саныча, — объяснил он.

— Жанна, — протянула руку девушка.

— Сам Самыч младший? — улыбнулась девушка.

— Вроде того. Так значит, это вас надо благодарить за то, что он мне позвонил впервые за десять лет, — пожал руку Александр.— Раньше даже с троянским конем к нему не пробиться было, а тут сам пригласил.

— К нему просто подход требуется, —улыбнулась Жанна.

— Чего вы там стоите, проходите уже, мне тут дополнительные четыре руки нужны, — раздался из комнаты жалобный крик.

— А что вы там такое делаете? — спросила Жанна шепотом у Александра.

— Отец решил маму пригласить на ужин. Я ему сказал, что она развелась в прошлом году. Хочет попробовать наверстать упущенное. Ему надо помочь стол собрать и приготовить. Мне, если честно, ужасно неудобно просить вас о помощи, но это он настоял…

— Неудобно спать на потолке, Александр,— разуваясь, ворчала Жанна. — Вы завязывайте с этой семейной традицией, а то тоже потом в парке Пушкина будете нитку в иголку засовывать.

— Вы о чем? — удивился мужчина.

— Он вам не рассказывал? А впрочем, неважно. Попросить о помощи не стыдно, чтоб вы знали. А потому съездите, пожалуйста, за моей курткой в химчистку, а я пока начну готовить.

Она достала из кармана квитанцию и, передав новому знакомому, закатала рукава.

Александр Райн

Друзья, приглашаю вас в свой телеграм канал https://t.me/RaynAlexandr Там я публикую не только рассказы, но и заметки из жизни и новости о выходе книг

Показать полностью
Авторские истории

Частный сыщик1

Телефон у Соколова звонил редко и никогда — по пустякам. Даже мошенники знали, что Соколов очень занятой. Чаще звонки инициировал он сам, поэтому сильно удивился «входящему» в шесть тридцать утра. 

— Алло, добрый день, это частный детектив Виктор Соколов? — поинтересовался в динамике дружелюбный старческий голосок, от которого у Соколова волосы на руках встали дыбом. Во-первых, он никогда раньше не слышал этот голос, а во-вторых, голос знал его настоящее имя и фамилию. Всем остальным детектив много лет представлялся как Сергей Синицын.

— Да, это я. Откуда у вас этот номер, назовите фамилию доверенного!

— Доверенного? — удивилась женщина. — Ой, да нет никакого доверенного, я сама нашла, — она смущенно хихикнула в трубку. — Я бы хотела вас нанять, это возможно?

— Сами нашли? — не поверил Соколов. — Это как же?

— Было непросто — с вашей-то профессией…

— Я внимательно слушаю, — жестко произнес детектив и, охваченный волнением, закурил прямо в постели.

— Ну-у-у, — затянула женщина, — сначала я пошла в аптеку…

— Так.

— Там работает моя старая знакомая Клара Моисеевна. Очень образованная женщина, начитанная. Она столько детективов прочитала, что с первого раза может сказать, кто убийца, а кто дворецкий.

— Дальше, — потребовал Соколов.

— Я спросила у Клары Моисеевны, где мне найти частного сыщика. Клара Моисеевна ответила, что частных сыщиков обычно нанимают богачи. Так как это дорого.

— Допустим.

— Я позвонила самому богатому человеку, какого только могла представить — Армену Вачагановичу.

— Не знаю таких, — подумав, сказал Соколов.

— Он мне фартук на кухне выкладывал. Ценник ломит — мама не горюй, но руки золотые, тут ни дать ни взять. «Сыщиков, — сказал, — не знаю, а вот где холодильник продают, знаю».

— Какой еще холодильник? Вы несете чушь, — злился Соколов, поджигая вторую сигарету.

— Не чушь. Не чушь, — деликатно настаивала женщина, — если холодильник работает и он хороший, то продавать его будут только очень беспечные и богатые люди. И я таки была права! Холодильник продавал директор нашего драмтеатра Яблоков. Моя золовка, Олечка, как раз работает в буфете театра, такого мне понарассказывала про директора, когда я позвонила…

Соколов уже слушал без интереса. Он поставил телефон на громкую связь и встал с кровати. Женщина продолжала:

— В общем, Яблоков этот половину спектаклей отменил, труппу разогнал, площадки решил под частные корпоративы и показы сдавать для буржуев. Кто там только не приходит: застройщики, банкиры, руководители…

— И все это, разумеется, знает работница буфета, ага. И про буржуев, и про корпоративы, — голос Соколова раздавался издалека.

— А кто же еще? Недавно ставили «Три сестры». Эти толстосумы еще до первого звонка весь коньяк и бутерброды сожрали. Олечка краем глаза глянула на сцену и чуть не ослепла. Разврат такой, что у Чехова, наверное, на том свете снова температура поднялась. Ну не суть. Я предложила Олечке достать видео с камер наблюдения.

— Буфетчицу? Видео с камер наблюдения? — Соколов взглянул на часы и понял, что пятнадцать минут его жизни безвозвратно утеряны.

— Именно. В Олечку влюблен охранник Григорий Тимофеевич, он ради нее не то что видео с камер, целый фильм на любую тему, если надо, достанет.

— Вы заканчиваете?

— Почти-почти, сынок, не гони коней, я же не все детально помню. Так вот, на камерах точно видно, кто, когда и сколько выпил и съел, а заодно и с кем. Был там один небезызвестный застройщик Скотин, это фамилия такая.

Детектив понял, что женщина пытается шутить, но не засмеялся.

— Скотина у нас все знают. Он кучу дольщиков кинул. Фирма его якобы обанкротилась, и денег на выплаты у него нет. Я знаю, у меня соседка квартиру на этапе котлована покупала… — она резко прервала фразу.

— И? И что? Чего вы молчите?

— Простите, я тут шмеля выгоняла, залетел в форточку. Так вот, этот гад мало того что банкрот, так еще и алиментщик. В газетах писали.

«Неужели в газетах еще что-то пишут», — подумал Соколов, а женщина продолжала:

— Я поняла, что он именно тот, кто мне нужен. Ну точно же знает номер детектива. Я ему и позвонила.

— Откуда у вас номер директора строительной фирмы?

— А у кого его нет? — удивилась женщина. — Он почти тысячу человек кинул, его же теперь достать каждый второй в нашем городе пытается. У соседки и взяла. Позвонила и сказала, что если он мне не даст номер телефона сыщика, то я второе видео в прессу отправлю.

— Второе?!

— Да, первое я сразу отправила его бывшей жене по почте, чтобы не думал, что я шучу. Он там и к «сестрам» из пьесы подкатывает, и к гардеробщице тете Вале, и даже к Олечке. Мать его детей должна знать, куда алименты уходят.

— А второе?

— А на втором видео можно посчитать, сколько он выпил и съел. У нас дольщики такое быстро в оборот пустят.

Детектив не верил своим ушам: история принимала неожиданный поворот. Несмотря на милый голосок, бабка оказалась хладнокровной шантажисткой.

— Он, значится, не стал со мной спорить, сказал, что номера сыщика опять-таки нет, но есть номер одного топ-менеджера из столицы, который ему строительные материалы поставляет. Кажется, фамилия у него Шляпов.

— Вы хотели сказать Шляпин?

— Да-да, Шляпин.

Тут у Соколова резко задергался левый глаз, чего не происходило уже лет восемь. Шляпина он знал, и не просто знал. Это была птица высокого полета. Судя по всему, близилась развязка.

— Я позвонила Шляпову и представилась секретарем нашего губернатора. Я тридцать лет назад работала на молокозаводе секретарем директора и знаю, как надо разговаривать. В общем, сказала, что наш губернатор планирует строительство метро и ему нужно составить смету для госзакупок.

— Простите, а напомните, из какого вы города звоните?

— Из небольшого сынок, из небольшого. Население двести пятьдесят тысяч.

— И вы сказали ему, что в вашем городке собираются строить метро?

— Ну а что такого, что ж, нам и о метро нельзя помечтать? — женщина, кажется, даже обиделась.

— И Шляпин вам поверил?

— Поверил, куда он денется. Я как-то сорок фур молока продала на цементное предприятие в Якутии, пока у нас менеджер в отпуске был. В общем, сказала, что готовы сотрудничать, но за услугу.

— Слушайте, это какой-то бред, я не понимаю… — детектив не успел закончить фразу.

— Шляпов сказал, что ради такого заказа готов помочь, но номера сыщика у него тоже нет, зато есть номер одного артиста, который в прошлом году копал под своего продюсера…

Соколова бросило в пот. Артист, о котором говорила эта странная и совершенно незнакомая ему женщина, был не просто артистом. Это был артист государственного масштаба.

— Только не говорите, что вы до него дозвонились!

— Нет, — призналась женщина, — не дозвонилась.

От сердца Соколова как будто отлегло.

— Я ему письмо отправила через нашего директора драмтеатра. Мол, хотим пригласить на день города.

Тут у детектива случилась истерика. Он подошел к своему домашнему мини-бару, открыл коллекционный коньяк и влил в себя четверть бутылки без применения мелкой посуды. Коньяк попал не в то горло.

— Хорошо, хорошо, допустим… — откашлявшись, сказал Соколов. — Он мог дать мой номер. Но как вы узнали мое настоящее имя и фамилию?

— Ой, да это несложно было, — захихикали в динамике. — Я забыла у него ваше имя спросить, а перезванивать не стала. Неудобно как-то. В общем, я ваш номер телефона показала Кларе Моисеевне, ну той, что из аптеки. Аптека же сетевая. А на ваш номер заведена скидочная карта. Клара Моисеевна по базе глянула. Там ваши данные и высветились.

Совершенно пьяный и уже почти невменяемый детектив лежал на полу и смотрел в потолок. Впервые в жизни он чувствовал настоящий страх.

— Вы использовали шантаж, обман, фиктивный подкуп, подключили серьезных людей, чтобы найти меня — самого лучшего детектива страны.

— Верно, верно, — радостно кричала женщина в трубку.

— Я боюсь спросить — зачем?

— Понимаете, какое дело, — в голосе женщины зазвучали досадные нотки. — У меня кто-то уже два месяца почту ворует. Вы такие дела берете?

Александр Райн

Дорогие читатели, хочу пригласить вас в свой телеграм канал, где я каждый день публикую рассказы https://t.me/RaynAlexandr

Показать полностью
Авторские истории

Гардеробщик

— Добрый… эм… Здравствуйте, — робко обратился Михаил к человеку за гардеробной стойкой.

— Здравствуйте, — поклонился тот в ответ и подвинул номерок с таким количеством цифр, что они не умещались на одной стороне и заходили на другую часть металлического кругляшка.

— Я к вам по работе, — замотал головой Михаил, отодвигая номерок.

— А-а-а, — профессиональная хмурость отступила с лица гардеробщика, и на смену ей пришла веселая улыбка, — помощник, значит. Весьма рад. Матвей Филиппович, — мужчина протянул сухую морщинистую руку. — Пойдемте, все покажу.

После рукопожатия он поднял вверх часть стойки и приветственно распахнул узкий проход.

— Так, давайте устроим вам короткий экскурс, — Матвей Филиппович рассеянно смотрел по сторонам, не зная, с чего начать и за что хвататься. — Вещи мы принимаем тут, — погладил он стойку. — Номерок лучше готовить заранее, чтобы время не терять. Но попервой все равно придется привыкать и развивать в себе чувство гардеробщика. Вы ведь еще понятия не имеете, в чем придут к вам люди.

— Что за чувство?

— Своего рода прорицательский дар, но ничего сверхъестественного — обычная профессиональная чуйка. Со временем начинаешь заранее понимать, какую одежду тебе передаст следующий человек.

— А что, бывает много вариантов?

— Разумеется, — беззлобно усмехнулся гардеробщик и развел руками. — Вы даже не представляете сколько. Мы же работаем с начала времен и трудимся на весь белый свет, а людей отправляют в последний путь совершенно в разных одеяниях. Их одевают в соответствии с традициями, культурой, благосостоянием. Я думаю, вы и без меня это понимаете, — мужчина снова погладил стойку и с той же легкостью в голосе продолжил: — Порой это такие необычные… кхм, наряды, что не знаешь, как вообще их разместить на наших крючках, — он смущенно захихикал, прикрывая рот рукой. — Пойдемте, покажу.

Они сделали шаг навстречу бескрайним рядам одежды, извивающимся влево, вправо и вглубь, и после непродолжительной паузы смело погрузились в этот океан прекрасных и одновременно мрачных облачений.

— Тут и национальные костюмы, — показывал он на ходу на церемониальные одежды всевозможных фактур и расцветок, вплоть до птичьих перьев и различных шкур животных, — и религиозные: саваны, мужские и женские платья, кафтаны, мешки с монетками. Даже на льняные бинты египетских фараонов можно глянуть, но идти далековато. — Они свернули и попали в новый ряд. — Здесь у нас служебные…

Матвей говорил, а Михаил молча разглядывал чистую и выглаженную форму всевозможных учреждений: медицинские халаты, огнеупорные робы пожарных, полицейские мундиры и бесконечное множество камуфляжа. Некоторые одежды были новенькими, парадными, специально подготовленными для перехода. Другие представляли собой картину всех тягот, перенесенных человеком в конце пути. Чем глубже они проходили, тем сильнее внутри Михаила разрастался болезненный комок. В конце концов мужчина остановился, чтобы перевести дух и успокоиться, после того как на глаза ему попалась искусанная огнем форма спасателя.

— Понимаю вас, я здесь столько уже работаю, а на душе каждый раз тяжело, когда прохожу по этому ряду, — легонько потрепал коллегу по плечу Матвей Филиппович. — Не все попадают сюда после церемоний. Кто-то приходит буквально с того места, где оборвался его путь. Иногда у нас тут бывает сыро, иногда пахнет гарью... Швабра в кладовке, я покажу.

Михаил начал бледнеть, и Матвей Филиппович тут же взял его под руку, и, выведя к стойке, протянул стакан с водой:

— Привыкнете. Как-нибудь свожу вас в ряд с доспехами разных эпох, очень впечатляет, знаете ли!

Михаил поблагодарил и залпом осушил стакан, немного пролив на себя.

— Но все же самыми популярными остаются костюмы, — эту фразу гардеробщик произнес с каким-то воодушевлением и торжеством. — Костюмы всех фасонов и покроев, от дешевой и вредной синтетики подпольных производств до люксовых моделей самых известных брендов: Canali, Brioni, Ravazzollo, Hugo Boss, — гардеробщик перечислял эти имена с апломбом и даже ревностью, словно это были имена и фамилии его старых друзей. — Великие модельеры одевали людей, а мы раздеваем! Кстати, их личные вещи тоже можно найти среди миллиона других, я обязательно покажу вам, но позже.

— Я бы очень хотел глянуть, — Михаил коснулся лацкана одного из пиджаков, провел пальцем по материи вниз и схватился за пуговицу. — Я ведь сам немного модельер.

— Правда? — Матвей Филиппович с нескрываемым любопытством осмотрел сменщика.

— Да. Думаю, что меня поэтому сюда направили. Я очень люблю одежду и, глядя на нее, вижу не просто тряпки, а историю ее хозяина, а до него — историю мастера, который разработал эту модель.

Гардеробщик уважительно кивнул.

К стойке тем временем уже подошел какой-то пожилой мужчина в сером классическом костюме из полиэстера и бордовой хлопковой рубашке. На его шее болтался плохо завязанный галстук.

— Прошу, — движением фокусника Матвей Филиппович выудил из рукава номерок, а сам продолжил свой рассказ, обращаясь к Михаилу: — Как видите, работа несложная. Вручаете номерок, забираете одежду, вешаете на крючок или плечики. Лучше ― в ряд, подходящий по стилю одежды. Это необязательно, но хотелось бы какой-то порядок все же соблюдать.

— А зачем номерок? — спросил Михаил. — Никто же все равно не будет забирать свой костюм.

В этот момент абсолютно голый мужчина сдал весь свой гардероб и молча направился к двери, над которой сияла тусклая фосфорно-зеленая надпись «Выход».

— Так положено, — произнеся эти слова, Матвей Филиппович взял одежду и отнес на отведенное место.

— Вроде все понятно. Один вопрос только остался.

— Спрашивайте, — сказал гардеробщик, вернувшись.

— Кто это? — показал Михаил на молчаливо сидящую в темном углу на скамейке рядом с искусственной пальмой женщину.

— Не обращайте внимания, — даже не посмотрев в том направлении, ответил гардеробщик, — она ждет мужа.

— Мужа?

— Да. Тут это частое явление. Некоторые не хотят уходить в одиночку и ждут родных или близких. Некоторые даже пытаются подкупать, чтобы я разрешил им тут сидеть. Обещают, что повесят одежду на один крючок.

— И что?

— Да ничего, — мужчина повел плечами, — мне и так без разницы. Пусть хоть сто лет сидят.

— А им разве не нужно уходить?

— Нужно, но никто пинками не гонит. Хотят сидеть здесь, в полумраке, среди голых серых стен, вместо того чтобы двигаться дальше, — ради бога. Так. Наш экскурс закончен, пора включаться в работу, — мужчина щелкнул пальцами, и Михаил, повернувшись, увидел перед стойкой длинную очередь, возникшую из мрачной пустоты.

Вдвоем с Матвеем Филипповичем они работали без остановки полгода. День и ночь, которые заметно проходили на Земле, совершенно быстро и неощутимо протекали в гардеробе. Люди всех возрастов, цвета кожи, религий шли без остановки. Михаил и Матвей Филиппович работали слаженно и весело, пересекаясь у стойки, словно поезда, курсирующие на одном маршруте и встречающиеся в одной и той же точке бесчисленное количество раз.

Иногда они перекидывались парой фраз, шутили на ходу и периодически прерывались на чай.

Люди сдавали костюмы, брали номерки и совершенно голые уходили через дверь. За день Михаил видел тысячи лиц, но ни одно не мог запомнить. Зато он помнил костюмы и иногда на ходу делился впечатлениями с коллегой, который всегда с охотой поддерживал короткую беседу. Одно лишь лицо, кроме лица напарника, Михаил не переставал видеть ежедневно — той самой женщины на скамье.

Как-то раз, взяв очередной тайм-аут, Михаил решил подойти и поболтать с незнакомкой. Матвей Филиппович отнесся к затее с грустной иронией, но не воспротивился.

— Добрый… эм… здравствуйте, — поздоровался Михаил.

Женщина взглянула на него испуганными глазами и тут же бросилась в извинения:

— Простите, я тут тихонько посижу, обещаю, что не помешаю вам, умоляю, дайте дождаться…

— Тихо-тихо, — выставил руки перед собой Михаил, — сидите сколько хотите. Я просто хотел спросить: зачем вы это делаете?

— Я… Я просто обещала мужу, что дождусь его.

— Но зачем? Разве не проще вам встретиться с ним там? — Михаил указал на дверь, за которой исчезали все, кто получал номерок в гардеробе.

— Но я не знаю, что там, — от волнения женщина заламывала пальцы на руках.

— Я тоже, — признался Михаил. — А сколько вам лет?

Женщина на секунду задумалась.

— Тридцать семь. Было. Сейчас — не знаю.

— А мужу вашему?

— Ему тридцать четыре.

— Ого, совсем молодой. А вы уверены, что он потом захочет идти именно с вами?

— Что за вопрос? — она обиженно отвела взгляд. — Я же его жена.

— Ну просто... где гарантия, что он не женился еще раз? И что нынешнюю жену он не любит… — Михаил хотел сказать «больше», но передумал и подобрал другое: — Так же, как и вас? У вас дети были?

— Нет, не сложилось…

— Так ведь есть шанс, что теперь они у него есть, — предположил гардеробщик.

— Вы хотите меня прогнать? — глаза женщины заблестели слезами.

— Нет, не хочу. Просто веду беседу. Он же мог быть счастлив снова, разве это плохо?

— Ну нет, не плохо, наверное… Но как же я? — голос ее сорвался и стал похож на писк.

— Вы тут — с этим ничего уже не поделать. Просто, может, нет смысла ждать в гардеробе?

— Может, и не стоит. Но я все равно пока подожду.

— Хорошо, — Михаил решил сменить тему. — Как вас зовут?

— Марьяна.

— А меня Миша, — протянул гардеробщик свою руку, и женщина пожала ее. — А что у вас за платье, Марьяна? Мне кажется, оно вам не очень идет.

— Согласна, идиотский наряд, — оглядела себя женщина. — Наверное, сестра выбирала, она у меня не очень в моду, понимаете?

— Понимаю. Ладно, мне пора, — сказал Михаил, заметив, что его коллега уже вовсю работает, — увидимся.

— Ага.

Прошло еще несколько месяцев. Марьяна никуда не пропала, и Михаил все размышлял над тем, как бы ее порадовать. У них-то с Матвеем Филипповичем уже образовался своего рода тандем. Они сдружились и много болтали. Благо темы были.

— Филиппыч, скажи, а я могу взять что-то из одежды? — спросил как-то Михаил на ходу, относя к вешалкам костюм популярного супергероя размера XXL.

— Исключено, — отрезал гардеробщик. — Не положено.

— Так все равно же…

— Нет, говорю.

— Хорошо, а можно где-то раздобыть ткани?

— Ткани? Это можно, сколько угодно. А тебе зачем?

Они, как обычно, перекидывались словами на ходу.

— Хочу кое-что сшить.

— Сшить? — Матвей Филиппович остановился. — На кой хрен?

— А что, нельзя?

— Да… Можно, наверное, в перерывах, — он почесал затылок. — Но зачем?

— Руки чешутся, хочу вспомнить былое.

— Ну хорошо, я не против, — улыбнулся мужчина, — глянем, что ты за модельер.

В следующий перекур Матвей Филиппович притащил откуда-то целый мешок разнообразных тряпок, ниток, иголок, пуговиц и еще множество всяких мелочей, нужных для пошива, и с хитрым прищуром произнес:

— За вещи, оставленные в карманах, администрация ответственности не несет.

Михаил рассмеялся и с детским любопытством начал потрошить мешок.

— А инструмент у нас есть какой? — спросил он.

— Конечно, есть даже целая мастерская. Наша одежда тоже ведь изнашивается, а чинить здесь ее, кроме нас самих, некому. Пойдем, покажу.

До мастерской шли долго. Уж слишком огромен был гардероб. Иногда Матвей Филиппович нехотя лез в карман и выуживал оттуда карту.

— Слева — от моряков, — вскоре сказал мужчина. — Видишь, не зря мы вешаем по специальностям.

Михаил согласно кивнул.

Мастерская оказалась совсем крохотной, а инструмент, хранившийся внутри, был создан еще в начале прошлого века. Но это был настоящий музей, при том, что все работало исправно.

Оставив ткани, Михаил вернулся к рабочему месту и, пока Матвей Филиппович не видел, подошел к Марьяне, попросив снять с нее мерки.

— Зачем это? Гроб мне готовите? — испугалась та.

— Не думаю, что вам грозит это второй раз, — отшутился Михаил.

Все свои следующие перекуры он провел за швейной машинкой марки Singer. Старый гардеробщик просил глянуть хотя бы одним глазком, что там творит его напарник, но Михаил каждый раз гнал любопытного старика прочь и говорил, что не покажет, пока не закончит.

Работа была завершена через семь земных суток. Михаил, как и любой мастер, мечтающий об абсолютном идеале, был почти доволен.

— Вот, это вам, — протянул он Марьяне сверток.

— Что это? Зачем? — как обычно, испуганно отстранилась женщина.

— Я подумал, раз вы все равно не хотите уходить, так хотя бы ждать будете в чем-то более красивом.

Марьяна осторожно развернула сверток, и когда платье предстало перед ней во всей красе, ахнула.

— Очень красиво, но я это не надену, — вернула она дар Михаилу. — Ни за что я не надену чужое, тем более из вашего гардероба.

— Это не чужое. Я сам его сшил, с нуля, — улыбнулся гардеробщик.

— Вы?!

— Да, отголоски старой профессии. Примерите?

— Я… я даже не знаю. Хочется, конечно.

— Так не стесняйтесь, я отойду.

Михаил оставил подарок на скамейке, а сам вернулся на свой пост.

— Батюшки, это что за красота? — улыбнулся Матвей Филиппович, когда Марьяна подошла к ним с Михаилом во время чаепития.

— Вам нравится?

— Я считаю, что Михаил настоящий талант, — подтвердил гардеробщик. — Шик, лоск!

— Почему ты совсем не удивлен? — покосился Михаил на напарника.

— Думаешь, что я за столько лет работы здесь не вижу все насквозь? — фыркнул мужчина.

— Согласен, глупый вопрос. Марьяна, вам очень идет! — Миша смотрел на счастливое женское лицо и сам чувствовал, как что-то тяжелое внутри него рассасывается.

— Спасибо огромное! Сегодня будто какой-то праздник, — пожала его руку Марьяна и, не в силах сдержаться, крутанулась на месте. — А у вас зеркала нет?

— Увы, чего нет, того нет, — сказал Матвей Филиппович.

— Жаль… Я бы все отдала, чтобы увидеть себя в этом платье…

Женщина вернулась на свой пост, а гардеробщики к работе.

Прошло, наверное, недели две, прежде чем Марьяна подошла к стойке и протянула одежду, в которой ее провожали близкие.

— Неужели решились? — Михаил машинально подал номерок.

— Ага… Я много думала над вашими словами и только недавно осознала их смысл. Вы правы, муж остался там, продолжил жить. По крайней мере, я очень на это надеюсь. А мне, наверное, пора двигаться дальше. Хочется верить, что мы с ним еще увидимся. Если захочет, то сам разыщет меня. Ваше платье, знаете… Оно меня как-то перезагрузило, что ли, — все это время Марьяна говорила, глядя в пол, а тут вдруг подняла глаза и с заговорщицкой улыбкой произнесла: — Надеюсь, там есть зеркала.

— Уверен, что есть, — подмигнул Михаил.

Она взяла свой номерок и пошла к двери.

— Стойте! Вы что! Нельзя же в одежде туда! — послышался голос Матвея Филипповича, который только что вернулся с перекура.

— Почему нельзя? — спросил Михаил, глядя на своего взволнованного коллегу.

— Одежда из прошлой жизни должна оставаться здесь, а туда нужно идти обновленным, правила же!

— Так разве мы что-то нарушили? — крикнула Марьяна, уже стоя у входа.

— Да, Филиппыч, разве мы что-то нарушили? — эхом повторил Михаил.

Гардеробщик долго смотрел на дверь, потом молча перевел взгляд на счастливую Марьяну в ее платье, а в конце взглянул на Михаила и кивнул.

Женщина распахнула дверь, напоследок обернулась и одними лишь губами сказала: «Спасибо», а затем исчезла.

— Во времена! Первый раз такое здесь, — признался ошарашенный Матвей Филиппович. — И откуда ты на мою голову свалился, — ударил он по-дружески своего товарища в плечо.

Они принялись работать как прежде. Люди приходили, сдавали одежду, получали свой номерок и уходили туда, где начинался совершенно новый отсчет времени, а Матвей Филиппович и Михаил с удовольствием продолжали свою работу, которая хоть и была однотипной, но все равно казалась им очень интересной и полезной.

А потом как-то раз к стойке подошел совершенно растерянный мужчина в дурацком спортивном костюме и, не в силах сдержать слезы, с трудом произнес:

— Можно я у вас тут посижу и подожду своих родных? Я тихонько, обещаю…

— Присаживайтесь, но сначала позвольте снять с вас мерки.

Александр Райн

Дорогие читатели у меня в марте планируется концертный тур, информацию можно глянуть у меня в телеге https://t.me/RaynAlexandr/906

Показать полностью
Авторские истории
Серия Техники судеб

Персональные данные

Ни для кого не секрет, что персональные данные — вещество весьма текучее, а еще невероятно легкое. Стоит чуть посильнее открыть воду или окно, как данные тут же куда-то улетают и утекают, и обязательно попадают в руки злоумышленников. Это классический сценарий, как история с колобком, который всем в лесу растрезвонил о том, что дед и бабка — безрукие голодные пенсионеры, неспособные справиться с самовлюбленным и слегка перебродившим тестом, чего уж говорить обо всем хозяйстве.

Иногда данные крадут, иногда продают, а иногда их просто выбрасывают на улицу в знак протеста и собственной обиды, как это случилось с техником судьбы Данилой Жабиным.

Жабин устал. Он пахал, как трактор, который по бумагам списали еще тридцать лет назад, только Жабин продержался сорок. Чем лучше он трудился, тем больше его запрягали. В конечном итоге у Данилы собрался целый отряд подопечных из девяти человек: как семейных, так и одиночек. А ведь это было нарушение всех правил КОДЕКСА СУДЬБЫ, но кому какое дело до правил, если ты справляешься? Когда Жабину дали десятого, он не выдержал и психанул.

— Я ухожу, — положил Данила заявление на стол.

В этот день мастер Костромин отсутствовал. Какие-то проблемы с вышестоящим начальством, судьбоносные иски или что-то в подобном малоприятном духе. Все дела проходили через его властолюбивого зама Гадова, который держался за что угодно, но не за людей.

— Ты сперва две недели отработай как положено, а потом иди куда хочешь, за забором очередь из таких специалистов, — не читая заявления, зам подписал его и, откинувшись в кресле, противно запел: — Уходи и дверь закро-о-ой, у меня теперь друго-ой…

Уставший злиться Жабин молча вышел, хлопнув дверью.

Проблема была не только в количестве клиентов, но и в качестве. Данила, казалось, собрал все самые худшие биографии: мизантропы, нигилисты, простофили, алчные скряги и патологические неудачники. Так ладно бы ему нужно было просто поддерживать их стиль жизни, но ведь Жабину постоянно приходили задания по улучшению судьбы этих… этих труднохарактерных граждан. Ни минуты покоя с ними. Иногда приходилось даже растягивать сутки.

Две недели пролетели, как школьные каникулы: быстро и незаметно. Жабин выполнял задания и рекомендации без энтузиазма и ничего в жизни его клиентов кардинально не изменилось, а должно было. Начальник так и не вышел на работу, а Гадов вдруг осознал, что за забором специалистов нет и расхлебывать все проблемы и долги предстоит ему.

— Жабин, а ты что, сменщика себе нашел? — решил включить свой хилый авторитет Гадов. — Не нашел? Вот как найдешь, тогда и увольняйся.

Данила достал копию подписанного заявления и, не позволив начальнику выхватить его и порвать, вышел прочь под звуки мерзкого блеянья и угроз. По дороге на остановку Жабин выудил из портфеля свой рабочий ежедневник, куда он по старой привычке вписывал данные клиентов: адреса, ФИО, контакты, черты характера, биографию, а заодно и главные задачи на ближайшие дни, и без всяких угрызений совести выбросил всё это в бетонную урну, а затем растворился в толпе. Вот так и утекли личные данные десятка людей, а вернее, упали.

***

Специалист широкого профиля Дима Тюрин шел домой после очередного мелкого заказа, который так и не состоялся. Тюрин уже месяц сидел без работы. Постоянные клиенты и хороший доход остались в его родном городке на пятнадцать тысяч жителей, где заказ мастера по интернету считался дурным тоном, а все отзывы передавались из уст в уста под стаканчик пенного с воблой. Кто же знал, что Тюрину на заре пятого десятка придется сняться с места и отплыть в сторону новой жизни? О причинах переезда говорить не будем, ведь главное не это, — главное, что Дима сидел без клиентов в большом и чужом городе, а для рекламы не было ни денег, ни мыслей, ни частот сарафанного радио.

Тюрин был на грани, требовались заказы. Докурив на ходу сигарету, он бросил окурок в урну, но вдруг понял, что это не урна, а бетонный вазон, в котором ничего не росло, кроме мусора. Мастер легко сорил словами, а вот вещами — никогда. Подсветив себе телефоном, он обнаружил окурок среди десятка других, а еще весьма любопытную и совершенно не похожую на мусор книгу. Открыв ее, Дима понял, что в руки ему попала странная база данных, принадлежащая какому-то мастеру-маньяку Жабину, знавшему о своих клиентах слишком много. Ну вот, например:

«Филин Сергей Иванович, тридцать пять лет. Разведен. Размер обуви сорок два, группа крови — первая положительная. Паталогический балбес. Любит рыбные котлеты и испанский шансон, беспринципный марксист. Задачи: увеличить доход клиента на десять процентов. Рекомендации: заменить прокладку сливного бачка, отыскать левый зеленый носок, сократить содержимое тюбика зубной пасты на треть, отрегулировать доводчик на шкафчике, заселить моль».

Тюрин, конечно, слышал, что в больших городах у людей и запросы большие, но чтоб такие… И как все это могло помочь увеличению доходов?

Вопросов было много. Например, как определить, какой носок левый. Да и многое другое настораживало. По-хорошему, ежедневник надо было выбросить, но отсутствие работы останавливало от этого шага. Тюрин сдался и позвонил клиенту по указанному номеру.

Абонент сильно удивился звонку и сказал, что никакого Жабина не знает и мастера не вызывал, но бачок действительно течет, и он будет не против ремонта. Тюрин был вне себя от счастья и сразу поехал на дело, тем более что все необходимое было с собой в рюкзаке.

Филин и правда оказался слабовольным марксистом. Сначала он заявил, что не будет потакать капитализму, а за услугу оплатит услугой, но потом понял, что ему лень заморачиваться, и согласился на деньги.

Дима поменял прокладку, затем, изучив записи Жабина, отыскал за стиральной машинкой носок и, сам не понимая зачем, тайком слил в унитаз пасту из тюбика. Моли у него с собой, разумеется, не было, а вот доводчик можно было и подшаманить. Нужен был только предлог. Тут Тюрин заметил, что у клиента два пальца на правой руке перебинтованы.

— А что у вас случилось?

— Да дверца у шкафчика какая-то странная. Открывать приходится с силой, а если не придерживать, может и по пальцам ударить, — он показал на бинты. — А на работе мне пальцы всегда нужны, я музыкант, знаете ли, играю в группе.

— Так давайте я отрегулирую, — предложил Тюрин.

— Так вы денег попросите.

— Так я наглеть не буду.

— Так и быть, делайте, — обреченно вздохнул музыкант и ушел в комнату.

Тюрин ослабил винты и стал собираться. Тут до него дошло, что музыкант теперь сможет лучше играть — так он, видимо, и повысит свой доход. Но какое дело до этого мастеру?

«Плевать, главное, что работа есть», — подумал Тюрин и решил набрать номер следующего по списку, чтобы договориться на завтра. Но пришлось ехать сегодня.

У семьи Качановых в квартире упала стена и накрыла дедушку. Так бывает, когда человек решается сам сделать перепланировку, не имея соответствующих навыков, как в случае с главой этого семейства. Хорошо, что стена была не несущая, а всего лишь межкомнатная перегородка из гипсокартона. Дедушка даже не проснулся, только перевернулся на другой бок и накрылся обоями как одеялом.

Тюрин заглянул в ежедневник. «Качановы: вредные, невоспитанные, уважают только силу и чувствуют чужой страх. Крайне скупы».

Что делать со стеной, и без всякой книги было ясно, а вот дальше следовали рекомендации: оттереть нагар с духовки, вымыть полы и почистить холодильник. Всё это, согласно записям, должно было решить извечный внутрисемейный конфликт. Никто из Качановых — отец, мать, сын и пес — не хотел прогибаться друг перед другом и быть поломойкой. Поэтому поломойкой должен был стать Тюрин.

В квартиру мастер зашел с криком:

— Пять минут у вас, шантрапа, на то, чтобы ввести меня в курс дела, потом вопросы задавать не буду!

Тюрин достал из рюкзака аккумуляторную болгарку, включил и злобно потряс ею над головой. Сработало. Стая приняла его сразу. И даже вожак, которого накрыло стеной, преклонил пожилое колено. Стену разобрали и вынесли на помойку все вместе. Потом Тюрин делал замеры, а Качановы в полном составе убирали квартиру. После мастер взял аванс и пообещал заказать материалы утром, а начать работы через три дня. До тех пор он запретил ссориться.

Ежедневник был потрясающим. Тюрин так изголодался по работе, что не мог нарадоваться. Этот Жабин, кто бы он ни был, явно был счастливым мастером. Столько заказов!

Утром Дима уже спешил на новый объект. Под мышкой он держал шахматную доску и вафельный тортик. Его новый клиент был настоящим коллекционным вином: поросшим вековой пылью программистом, никогда не выходившим в люди и не раскрывавшим дома окна. Такие затворники никому не открывают дверь и годами живут среди всякой рухляди. Но у Тюрина был ключик. Судя по записям, клиент обожал шахматы и был падок на сладкое. Дима вдрызг проиграл семь партий, но зато починил свет в ванной комнате. Теперь человек не разобьет голову о кафель, сможет наконец побриться и совершит важный звонок по видеосвязи. Его жизнь изменится.

Все эти фантастические последствия Тюрина не волновали, главное, что была работа, пусть и не всегда логичная. Книга требовала не только чинить, но и ломать. Например, Дима должен был явиться к одной порядочной семье, где все относились друг к другу с уважением, и сломать нос. Хорошо, что нос был из гипса и принадлежал искусственной голове. Хозяин дома был известным художником и готовил голову к выставке. Сломанный нос впоследствии придал скульптуре новый смысл и сделал ее главным экспонатом. Тюрин провернул это грязное дело под предлогом замены уплотнителей на окнах и дверях. Он не хотел заниматься вандализмом, но боялся, что если не выполнять требования книги, то удача отвернется от него. Правда, она и так скоро отвернулась.

База данных оказалась маленькой, всего-навсего десять человек. Тюрин с радостью взял бы больше, но увы. Контактов Жабина тоже не было и связаться с ним не представлялось возможным. Но вскоре Жабин сам вышел на связь.

— Мне тут доложили, что у вас мой ежедневник, — раздался в ночи голос неизвестного, когда Тюрин только-только закрыл глаза и еще не успел провалиться в сон.

— Что? Кто? — Тюрин схватился за болгарку, которую всегда держал под подушкой заряженной. — Вы Жабин?

— Верно.

Тюрин убрал болгарку и протянул руку.

— Вы что-то не сильно удивлены моим странным появлением.

— Не очень, — признался Дима. — Признаться, я так и думал, что книга не простая, а вы, очевидно, колдун-ремонтник.

— Я не колдун. Я техник судьбы. Мне тут зарплата пришла, несмотря на то что я уже две недели как не работаю. Думал, ошибка, а потом мне ваш личный техник доложил, что вы с моей тетрадью развлекаетесь.

— Ничего не понимаю. Какой еще техник судьбы? Какая зарплата? Если нужна книга, забирайте, толку от нее все равно уже нет, заказы кончились, — Тюрин показал на журнальный столик, где лежал ежедневник.

— Заказы не кончаются. Этих клиентов еще десятки лет обслуживать нужно, — холодно ответил Жабин.

— Де-сят-ки лет? Одних и тех же клиентов? — глаза у Димы горели огнем зависти. — Да это же золотая жила!

— Жила, ага, только не золотая, а канализационная. Ненавижу эту работу…

— Вы шутите? Да я бы всё отдал за ваше место!

— Правда? — удивился Жабин. — И вас не смущает количество клиентов?

— Смущает, — признался Тюрин, — маловато будет.

— Забыл сказать, что работать с ними нужно ежедневно! Есть, конечно, самое передовое оборудование и специальные препараты для обхода законов физики, но всё равно, это очень утомляет.

— Но работа постоянная?

— На сто лет вперед — гарантированно, — кивнул Жабин.

— А как к вам устроиться?

***

В понедельник утром в кабинете Гадова открылась дверь, на пороге стояли двое.

— Жабин! — не скрывая радости, промямлил Гадов. После того как он занял место начальника, жизнь превратилась в сплошной кошмар. — Даня, я так рад, что ты решил вернуться. Слушай, я тут поговорил с ребятами, они готовы парочку клиентов у тебя забрать, только, прошу, вставай обратно в строй.

— Не встану.

— Тебе зарплату повысят! — Гадов пошел ва-банк. — Скажи — сколько?

— Я сменщика нашел, — показал Данила на Тюрина, вооруженного болгаркой. — Человек рвется в бой, просит дать работу. Уже прошел стажировку.

— Хотите работать у нас? — сиял от счастья Гадов, который сам был в одном шаге от увольнения.

— Хочу, — подтвердил Дима Тюрин. — Только у меня есть одна просьба…

— И этот с просьбой, — цокнул языком заместитель. — Еще не успел устроиться, а уже условия ставит! — но, вспомнив о своем положении, все же согласился выслушать. — Ладно, говорите, что там у вас? Господи, скорее бы уже начальство вернулось…

— А можно мне еще парочку клиентов в базу?

— Еще клиентов? — выпучил глаза Гадов.

— Да. И вы там что-то про повышение зарплаты говорили. Если что — я сразу согласен!

серия рассказов Техники судеб в этом году выпущу книгу, чтобы не пропустить ее выход, подписывайтесь на телегу https://t.me/RaynAlexandr

Александр Райн

Показать полностью
Истории из жизни

Про коворкинги2

Один очень достойный человек как-то сказал, что я совсем не завистлив. А это неправда. Я очень завистлив. Особенно завидую своим коллегам, которые умеют работать в коворкингах, кофейнях и делают это благородно и красиво. Они тянут одну чашку кофе в течение двух часов, без конца щелкают мышкой и клавиатурой, останавливаясь лишь для того, чтобы улыбнуться собственной находчивости. Они продуктивны и величавы. Успешный успех. Хоть сейчас снимай про них кино.

А я так не умею, хоть и пробовал много раз. Мне привычно дома, среди захламленного стола, кошачьей шерсти и горы кружек. В носу поковырять можно, пока жена не видит. Но, думаю, надо учиться, повышать статус и продуктивность.

Прихожу как-то в кафе со своим огромным рюкзаком и спрашиваю у бариста:

— Где у вас обычно работают?

— На заднем дворе. Там сейчас козырек разбирают. Вещи можете оставить в кладовке, там и переоденетесь, — сказала она, бросая взгляд на мой баул.

По старой памяти сварщика я так и хотел сделать, но вспомнил, что пришел за более возвышенными делами.

— А где, — говорю, — у вас удаленщики обычно гнездятся?

— А-а-а-а, — судя по ее интонации и сожалеющему взгляду, я предстал перед ней как очередной нищеброд, который ничего не закажет и только займет место. — Во втором зале, там у окна розетки есть.

— Спасибо. Дайте мне большое капучино и… (пончики по триста, эклеры по четыреста, на десерты даже не смотрю) и давайте пирожное картошку.

Забираю заказ и иду на место. По дороге глянул на себя в зеркало. Морда пафосная, аж плюнуть хочется в нее — значит, все правильно делаю.

Сел за стол. Тут же разложил свой огромный пуховик, поставил кофе, достал ноут, растянул катушки проводов, обложился каким-то барахлом — цыган на вокзале, но никак не автор.

«Ну, — думаю, — ща мысля попрет. Напишу сразу два рассказа, а лучше три, чтобы на неделю вперед». Кофе и пирожное я тянул, как мог, но все равно сожрал за три минуты. Думал попросить кипяточку подлить, но пересилил скрягу в себе и заказал чайник чая, чтобы не так стыдно было.

Сижу. Мысль не идет. Люди на меня косятся, бесят. А может, и не косятся. Дома-то оно как-то спокойнее, только кошка глаз не сводит с кресла, чтобы занять его, как только я встану. А тут лица эти незнакомые…

Написал абзац. Перечитал. Стер. И так полчаса. Уже хотел было плюнуть и уйти, подавленный и опустошенный, как вдруг заходит она… Красивая, взгляд уверенный, никаких пуховиков. Все тоненькое: фигура, куртка, MacBook. От нее за километр несет успехом. Про таких еще говорят: деловая колбаса. По сравнению с ней я — деловой сервелат.

Села, открыла ноутбук, заказала кофе (ей принесли к столу) и как давай работать! Шик, лоск, продуктивность — все, зачем я сюда пришел.

Решил немного пошпионить, исключительно в педагогических целях.

Сначала девушка открыла сайт пиццерии и начала изучать меню. Все это — с очень серьезным выражением лица, которое подходит для запуска ракет на Луну. После изучения меню она нахмурилась и открыла редактор пиццы. Начала выбирать начинку, параллельно делая микроскопические глотки кофе. Я тем временем уже от волнения успел скушать половину чайника.

Затем она принялась выбирать соус. Очень долго это делала. Что-то без конца нажимала, словно вбивала код запуска Skynet, но на мониторе менялись местами только сыр, колбаса, горчица и грибы. Если не заглядывать в экран, то стороны ее действия выглядели очень эффектно. Я допил чай и все-таки попросил кипяточку.

Тем временем девушка уже перешла к выбору размера и с задумчивым лицом решала: сырный бортик или обычный. Прошло около тридцати минут с того момента, как она начала. В конце концов, на ее лице отразилась тень раздражения. Проект явно зашел в тупик. Удаленщица закрыла сайт пиццерии, открыла китайскую кухню, и всё началось заново.

Понимая, что так усердно работать я не готов, собираю свои пожитки и бегу домой. Там у меня есть бесплатный кофе, бутерброды в неограниченном количестве и родная пыль. А успех и муза… Да придут как-нибудь сами.

Александр Райн

подписывайтесь на мой телеграм. Там я каждый день выкладываю рассказ и делюсь новостями о выходе книг и концертах t.me/RaynAlexandr

Показать полностью
Авторские истории

Личный повар

— Чего не ешь? — спросила Света у мужа, который внимательно смотрел на вертикально стоящую в рисе ложку. — Остынет же.

— Да вот мне интересно стало, что будет, если твой рис использовать вместо плиточного клея, — задумчиво произнес он.

— Вася, ты опять? — в руках жены появилось полотенце, которое она всегда бросала на пол в знак протеста.

— А что? Рис впитывает влагу, продукт экологичный, а ты варишь его до такого состояния, что им можно детали в открытом космосе скреплять. Плитка ему — раз плюнуть.

— Знаешь что! Ты мне надоел, — полотенце все же полетело на пол. — Не нравится, как я готовлю, найми себе личного повара!

Вася встал из-за стола и, не сказав ни слова, покинул кухню. Света не стала бежать за ним с извинениями и мольбами, как глупые девицы в кино и книгах. Не для того ее воспитывали сильной женщиной. Да и готовит она хорошо — никто не жалуется. «Это потому, что у людей от твоей еды рты слипаются. Или мясо недоваренное в желудке снова начинает жить полноценной жизнью и даже дает потомство», — прозвучала в голове одна из любимых колкостей мужа. Но Свете было плевать. Она подняла с пола полотенце, затем уперлась ногой в табурет и, точно король Артур, вынимающий Экскалибур из камня, достала ложку из риса с третьей попытки.

Вася в тот день вышел из дома в обед, а вернулся ровно к ужину. Остальные члены семьи в составе жены и двух разнополых детей-школьников сидели за столом. Судя по крепкому запаху, жена приготовила что-то очень любопытное с высоким содержанием масла, обувного крема, яиц и кожзама.

— Смотрите-ка, наш привереда явился, — победоносно произнесла Света, глядя на явно голодного мужа. — Яночка, положи папе лазанью, пусть покушает.

Судя по красным глазам дочери, мамина лазанья сегодня была даже пикантнее обычного.

— Спасибо, я сам справлюсь, — сказал Вася.

Тут следом за ним на кухню вошел какой-то незнакомый пожилой мужчина с пакетом в руке. Кивнув всем присутствующим, он подошел к разделочному столу и молча начал доставать продукты и точить кухонные ножи, которые принес с собой в футляре.

Некоторое время Света переваривала свою лазанью, а только потом — мысли в голове. Два этих процесса не могли происходить одновременно из-за специфики блюда.

— Вася, это кто? — шепотом спросила Света.

— Это Роберт, мой личный повар, — представил Вася мужчину, и тот, повернувшись вполоборота, снова кивнул.

— Ты совсем оборзел? — жена начала взглядом искать полотенце, но Роберт уже использовал его, чтобы разложить на нем свои приборы.

— Ты же сама утром сказала: не нравится — ищи себе личного повара. Я и нашел.

— Так, дети, вы наелись? Идите к себе, — скомандовала Света, и оба школьника с облегчением отставили тарелки в сторону. — Роберт, ваши услуги нам не нужны, — обратилась она к гостю, но тот как будто и не слышал. Повар наполнил кастрюлю водой и поставил на плиту, а сам принялся подготавливать овощи.

— Вам, может, и не нужны, а мне — очень даже, — сказал Вася.

После этих слов Света швырнула на пол первое, что попалось под руку: упаковку черного молотого перца, — и вышла прочь, хлопнув дверью. Вскоре с кухни донеслось несколько чихов.

Весь следующий час Вася и Роберт провели за закрытой дверью кухни, откуда скоро потянулись невероятные и совершенно незнакомые ароматы, которые вскоре начали привлекать домочадцев. Первым хотел сорваться с места кот, лежащий на коленях у Светы.

— Куда-то собрался? — спросила Светлана, строго глядя в глаза пушистому предателю. — Что-то ты так не рвешься на кухню, когда я тебе куриные желудки готовлю.

Кот жалобно посмотрел на хозяйку и, кажется, проглотил слюну. Он остался лежать, придавленный к коленям своей верностью любимому человеку, а еще двумя его руками. После кота мимо двери стали часто проходить дети. Под разными предлогами они слонялись туда-сюда.

— Даже не вздумайте заходить! — рявкнула мать. — Ваш отец оскорбил меня, плюнул мне в душу, сделал больно, — говорила Света, а когда поняла, что эти доводы не действуют, добавила: — Он хочет нас отравить.

— Но зачем? — спросил сын.

— Откуда я знаю? Так поступают все мерзавцы!

Дети не стали спорить с мамой и разошлись по своим комнатам до тех пор, пока дверь кухни не открылась и некто Роберт не отправился в прихожую. По дороге он снова кивнул хозяйке дома, как бы попрощавшись, а затем ушел так же тихо и незаметно, как явился два часа назад.

— Если кто голоден, заходите на кухню, тут на всех приготовлено, — раздался голос отца, но совесть и преданность матери не дала домочадцам двинуться с места.

— Как хотите, я тогда сам все съем.

Остаток вечера таял под звуки симфонии желудков, звучащих из разных комнат и на разные тона, в зависимости от степени голода. Даже кот издавал весьма популярные ноты с подоконника. Один лишь Вася был сегодня в роли сытого и молчаливого слушателя.

Несмотря на протесты и угрозы жены, Роберт явился и на следующий день, и на кухне снова разорвалось несколько аппетитных снарядов. Света продолжала держать оборону и обещала своим детям, что если они не поддадутся на эти жалкие провокации, то она пополнит их банковские карты хорошими суммами, а коту пообещала принести с работы съедобных цветов.

Это сработало.

Помимо ужина, молчаливый повар приготовил завтрак и испек десерт. В холодильнике рядом со Светиными кастрюлями стали ютиться контейнеры с неизвестным и привлекательным содержимым, а пышный медовик, украшенный ягодами и политый сиропом, и вовсе стал символом вражеского торжества.

— Свет, ну ты хоть попробуй этот том ям, вкусно же очень, — попытался в субботу во время обеда пойти на мировую Вася. Но жена ответила ему таким взглядом, что тот, обжигаясь, молча влил в себя всю тарелку и поспешил убраться из кухни.

В тот же день Света уличила детей в измене. Пока она делала вид, что принимает ванну, эти двое без всякого зазрения совести отложили в сторону ее жаркое из индейки, кабачков и соленых огурцов, а сами стрескали целую сковороду «отравленной» рыбы с овощами. Вместе с ними под столом хрустел чем-то явно санкционным пушистый член семьи.

— И ты, кот… — с сожалением сказала Света, застукав всех троих за вероломной трапезой.

Вечером, когда в дом снова явился конкурент, Света перешла в атаку. Это была ее кухня. Ее вотчина. Ее Олимп. И чужеземцы не имели права теснить ее своими пришлыми рецептами.

Света готовила параллельно с Робертом и всячески пыталась мешать ему, требуя уступить ей место или столовый прибор. Роберт дипломатично предоставлял пространство и молча переходил из угла в угол. Площадка ему была не нужна. Он умел резать и мешать на весу и спокойно переносил на плиту то, что нужно было готовить в духовке. Света не отступала. Она забрала все специи, ложки и разделочные доски, постоянно занимала раковину и все четыре конфорки, но Роберт не поддавался провокациям и спокойно дожидался своей очереди.

Эта негласная битва кулинаров закончилась ближе к полуночи. У Роберта были готовы суп-пюре из тыквы, блины с творогом, куриные биточки, салат цезарь, хычины. У Светы была готова истерика и что-то со вкусом пережаренной колбасы.

Побросав все полотенца, что были в доме, на пол, она ушла спать, а утром, заметив, что ее муж и дети собирают себе на работу и в школу контейнеры с яствами, приготовленными пожилым пришельцем, придумала свой самый коварный план мести.

Несколько дней Вася и дети пытались наладить диалог с мамой: приносили цветы, открытки, дарили комплименты и уговаривали хотя бы попробовать блюда Роберта, но женская гордость была выше каких-то там гастрономических изысков и бездарных подкупов.

В субботу вечером, когда все семейство находилось в стенах своей трехкомнатной крепости, раздался звонок в дверь. Роберт, как обычно, кашеварил на кухне, а других посетителей никто не ждал. Никто, кроме Светы. Она решила всяческими намеками мобилизовать и призвать в гости свою маму, которая должна была вернуть съехавший мозг Васи на место. О Роберте Света предусмотрительно ничего не рассказала — для усиления эффекта. Возмущение должно было быть искренним и молниеносным. Никому не дозволено так унижать мамину дочку и перетягивать на себя ее супружескую миссию.

Дверь открыл ничего не подозревающий Вася, как и предполагал план Светы.

— Зоя Михайловна, какой неожиданный сюрприз, — поздоровался безрадостно хозяин.

— Я сама внезапность, как острый аппендицит, — в своей манере ответила вечно недовольная теща и переступила порог.

— Проходите, мы всегда вам рады, — сказал Вася, когда женщина уже сняла с себя пальто и ботинки.

— Чем это у вас так необычно пахнет сегодня? — принюхалась Зоя Михайловна своим огромным обонятельным «радаром».

Света стояла за углом и подслушивала. Оставалось буквально пара секунд до разоблачения и штурма.

— Кнедлики, брамбораки и гуляш. У нас сегодня чешская кухня.

— Запах многообещающий. Неужели моя дочь научилась готовить?

— Мама! — вылетела из-за угла Света, чуть не сбив родную кровь с ног. План летел на дно пропасти. — Ты что такое говоришь?! Я всегда прекрасно готовила!

— Ага, папе своему об этом скажи, он до сих пор вспоминает те две недели отпуска в инфекционном отделении.

— Да как ты… Да я же… Да ну вас всех! — Света схватила мамин шарф и собиралась его бросить на пол, но, перехватив ее суровый взгляд, передумала.

— Так что у вас происходит? И кто шумит посудой на кухне? Димка готовить начал, что ли? — женщина намекнула на внука.

— Нет, это Роберт, — пояснил Вася.

— Де Ниро? Вы похитили Вито Корлеоне?

— Нет, не Де Ниро, Горелов. Он на моем прошлом заводе поваром работал, сейчас на пенсии, я ему предложил подрабатывать личным поваром. Оплата почасовая. Мужик отличный, да и дома ему скучно, а так — и при деле, и несложная подработка.

— Личный повар, говоришь? Ну пойдемте, отведаем, чего там наготовил ваш Роберт.

Теща проследовала на кухню за Васей. Света тоже решила глянуть. Шанс еще оставался. Мама была известным на весь город критиком, разнести кого-то в пух и прах для нее все равно что за хлебом сходить.

Все собрались за столом. Роберту тоже предложили составить компанию, но он, как обычно, удалился сразу же после мытья посуды. Таков уж был его стиль.

— Слушай, Свет, а ты чем, собственно, недовольна? — спросила теща, доедая вторую порцию гуляша. — Чертовски вкусно же.

— Это посторонний человек на моей кухне, — прошипела Света, так и не прикоснувшись к своей порции.

— Так на кухне же, а не в постели! — прогремела мама. — Ты разницу-то чувствуешь? Мне бы такой Роберт готовил, я бы самая счастливая на свете была. Терпеть не могу все эти сковородки, скалки, склянки и прочую дрянь.

— Мама! Ты серьезно? Я думала, что ты любишь готовить...

— Ага, а еще стирать просто обожаю, — съязвила мать. — Да ты что, реально не понимаешь, как тебе повезло? Хочешь — спи, хочешь — сериалы смотри, хочешь — гуляй, а у тебя само все варится и парится. Сказка! Мы с твоим папой уже давно на полуфабрикаты перешли от лени, а тут тебе и первое, и второе, и компот. Да я готова прямо сейчас забрать у вас этого седого поваренка!

— Подожди-ка… — до Светы наконец дошло. Выхватив из рук матери вилку, она всадила ее в кусок мяса и тут же запихнула в рот. Вкусовые сосочки моментально всосали соус и доложили мозгу о прекрасном. — Да, действительно вкусно, — заключила она, прожевав.

— А я тебе о чем говорил, — посмотрел на жену Вася.

— Прости, я и правда что-то увлеклась со своими обидами…

— Я так понимаю, моя миссия здесь выполнена, — встала из-за стола Зоя Михайловна и, никого не спросив, собрала остатки ужина в контейнеры. — Тару вышлю вам обратно с отцом на следующей неделе. Засим откланиваюсь.

Она ушла, оставив в квартире детей мир и покой.

Все вернулось на свои места. Полотенце войны было зарыто, а отношения стали крепче. Правда, Роберта стали приглашать чуть реже. Теперь он приходил три раза в неделю, чтобы позволять Свете тоже вести хозяйство на собственной кухне, где она, изучив некоторые приемы личного повара, научилась делать весьма неплохие десерты.

А потом как-то раз Вася заявил, что ему не нравится, как Света вымыла пол в прихожей.

— Знаешь что! Не нравится — найми горничную, — сказала Света, хватаясь за полотенце.

Вася достал телефон и глянул на состояние своего банковского счета. А после вздохнул, взял швабру и помыл все сам.

— Вот зараза, а я уже обрадовалась, — разочарованно вздохнула Света.

Александр Райн

Подписывайтесь на мой тг канал https://t.me/RaynAlexandr там еще больше рассказов и новостей о выходе книг

Показать полностью

Кибервнук

Читаю свой старый рассказ с Пикабу Кибер-внук

Показать полностью
Авторские истории

Домашняя дуэль

Карьера, жилплощадь, финансовая стабильность, машина, жена — такой план был у Дениса Тряпкина к тридцати годам. Но план — валюта нестабильная, на нее ничего не построишь, если не следовать курсу. Тряпкин не следовал, вернее, у него не получалось. В итоге он дважды прогорел в бизнесе, обжегся на длительных отношениях и еле затушил пожар кредитов. Ипотека ему не светила, а арендодатель снова поднял цену за жилье. Пришлось искать вариант поскромнее. И такой вариант нашелся.

Да, пришлось съехать из центральной части города. Да, квартира в старом фонде. Да, ремонт в стиле «дедушкин ампир» и запах соответствующий. Но зато дешево.

Квартиру эту сдавали дети бывшего владельца, как только он получил свое последнее свидетельство. Сдавали за копейки, лишь бы сдать. Тряпкин был рад удаче и не заглядывал в пасть дешевому коню.

В день переезда он первым делом открыл настежь окна, чтобы выветрить прошлое. Но прошлое не спешило выветриваться и застало Тряпкина врасплох ближе к ночи.

Лежа на диване и подглядывая через экран смартфона за чужой жизнью, Денис чуть не встретился со святым Петром, когда тумбочка у его головы издала рев.

Тряпкин скрылся в ванной и там минуту собирал себя по частям. Когда шум прекратился, он вернулся в комнату и подкрался к тумбочке, словно та была начинена взрывчаткой. Открыв дверцу, он нашел внутри домашний телефон. Провод выходил из стенки.

«Блин, не могли предупредить? Разве эти штуки еще работают?» — с такими мыслями Денис собирался вырвать провод из аппарата, но не успел. Тот зазвонил снова.

Сняв трубку, мужчина поднес ее к уху, ожидая услышать какую-нибудь чушь, и ожидания оправдались.

— Рига, — сказал грубый старческий голос.

— Чего? — перепросил Денис.

— Рига, — нервно повторил голос. — Тебе на А.

— Вы куда звоните?

— В Евросоюз, блин! Коля, тебе на А.

— Простите, это не Коля, Коля здесь больше не живет, — сочувственно произнес Денис.

— Да? Вон оно что… А кто тогда здесь живет?

— Меня Денис зовут, — терпеливо ответил Тряпкин.

Он хотел попросить больше не звонить, но голос его опередил:

— Тебе на А.

— Слушайте, мне некогда…

— Денис, да?

— Да.

— Денис, я месяц пролежал в больнице и вернулся лишь для того, чтобы закончить дуэль. В следующий раз, боюсь, этой мотивации не хватит, чтобы вернуться, и я поеду прямиком за Колей. А я не хочу покидать этот мир, будучи проигравшим. Так что, Денис, тебе на А! — требовала трубка и, кажется, не собиралась принимать отказ.

— Астрахань, — сдался Тряпкин.

— Было! Я всё записываю.

— Да что ж такое! — тут уже Тряпкин начал выходить из себя. — Архангельск.

— Было!

Пошарив рукой в тумбочке, Денис нашел тетрадь в клетку, исписанную на одну треть. В основном там были названия городов, но кое-где встречались примитивные рисунки голых женщин, какие-то записи о размере пенсии, список лекарств и другие старческие заметки. В конце, после очередного города «Владимир», Денис увидел послание, оставленное бывшим владельцем квартиры: «Евгений Сергеевич, диабет 3 степени. Прошу победить этого старого пердуна, чтобы ему жизнь сахаром не казалась».

— Ну ты долго там? — позвала трубка.

— А можно я сдамся? — спросил Денис.

— Дуэлянт не может сдаться, он может только умереть!

Тряпкин хотел было сказать, что именно это и случилось, но прочитал еще раз послание и, сделав долгий вздох «раздумья», произнес:

— Акапулько.

— Еще один Колумб нарисовался. Ты там, надеюсь, с глобусом не жульничаешь?

— Нет, не жульничаю.

Тряпкин, сам не понимая зачем, вписал город в тетрадь, но не успел закрыть ее, как из трубки раздалось:

— Орландо.

— Слушайте, мне правда не до…

— Орландо! Тебе на О! — не хотел ничего слушать голос.

— Осло, — сдался Денис.

Игра продолжилась до десяти часов вечера и оборвалась так же внезапно, как и началась, — на той стороне просто бросили трубку, не попрощавшись.

На следующий день Тряпкин позвонил хозяевам и попросил разрешения отключить телефон.

— Там нужно ехать заявление писать, а я не в городе, давайте через пару дней. Вы просто скиньте трубку, чтобы вас не беспокоили, — предложил нынешний хозяин квартиры.

В общем-то Тряпкин не сильно расстроился, проблема эта была не столь значительной по сравнению с тем комом неудач, что катился с горы его судьбы. Поэтому он быстро забыл о звонке — до наступления вечера, когда тумбочка в очередной раз чуть не отправила его к тому самому Коле, хозяину телефона, не доигравшему партию в «города».

— Саратов, тебе на В, — сказал уже знакомый голос, не разменивающийся на приветствие.

— Воркута, — пробежал Тряпкин глазами по списку.

— Астана!

— Алушта!

— Давишь, гад, — прорычали в трубке, — но ничего, и не таких побеждали.

Тряпкин действительно решил покончить с дуэлью и называл города с повторяющимся окончанием, но, несмотря на интернет под рукой, он зачем-то следовал чести, о которой ему периодически напоминал голос в трубке:

— Глобус убери, тряпка!

— Откуда вы знаете мою фамилию? Я не пользуюсь подсказками! Аддис-Абеба.

— Да мне плевать и на фамилию твою, и на подсказки. Я у тебя и так выиграю, потому что знаю такие города, которые на карту не наносили из конспирации! Амстердам!

Сегодняшняя игра закончилась в то же время: ровно в десять ноль-ноль. Но на этот раз Тряпкин сам не заметил, как вошел в раж. Противник был силен и азартен, и его стремление к победе передалось Тряпкину, который даже расстроился, когда понял, что дуэль в очередной раз перенесена на завтра. «Такими темпами Пушкин бы до наших дней дожил», — думал он про себя, укладываясь спать.

Весь следующий рабочий день Тряпкин был немного рассеян. Думал не об аккумуляторах, которые продавал, а о городах. Он мысленно составлял список и продумывал стратегию. В какой-то момент один из посетителей обратился к нему:

— Я ищу популярную модель, название не помню, помню, что чешский и на букву В.

— Велеград! Тебе на Д, — со злорадством выкрикнул Денис название чешского города, в котором жил его бывший однокурсник.

Мужчина посмотрел на продавца как на больного, а затем молча пошел консультироваться к другому специалисту.

Тряпкину сделали выговор и предложили пропить успокоительное. Придя домой, он решил, что пора все же заканчивать эти вечерние дуэли, мешающие ему жить, и снял трубку, заблокировав входящие звонки. Но когда часы показывали 21:03, все же не выдержал, как алкоголик, сто раз бросавший пить, и вернул трубку обратно. Тут же раздался звонок.

— Караганда, — привычно начал разговор Евгений Сергеевич, но звук сегодня был какой-то странный, непривычный.

— Вы как там? — спросил Денис. — Что-то с микрофоном, кажется.

— Нормально. Я у сестры в гостях, у нее телефон идиотский. Не отвлекайся, тебе на А.

— Так раз вы в гостях, то, может, перенесем?

— Лермонтов и Мартынов ничего не переносили, и мы не будем. К оружию!

Они играли целую неделю, пока в следующий понедельник не позвонил хозяин квартиры и не напомнил о просьбе Тряпкина отключить телефон.

— Завтра я съезжу и напишу заявление, — сказал арендодатель.

— Подождите, не надо. Пусть остается, — сдал назад Денис.

— Зачем? — удивился мужчина. — За телефон же платить надо. У вас что, мобильный сломался?

— Нет. Все нормально. Я готов платить.

— Но зачем? — повторил вопрос хозяин.

— Да у меня, тут, понимаете, дуэль… — Тряпкин говорил, а сам листал тетрадь с названиями городов. Запас его знаний подходил к концу, но Денис чувствовал, что еще готов побороться.

— Не понимаю. Ладно, дело ваше, — устало сказал мужчина и сбросил вызов.

Этим же вечером, как обычно, Тряпкин был готов к продолжению баталии. Он заварил целый литр чая, положил в тарелку сушки и хорошенько помассировал виски. Но, на удивление, Евгений Сергеевич решил капитулировать.

— Весь день думал, но так и не вспомнил больше ни одного города. Трудно признавать, но ты, зараза такая, победил.

— Ес! — Тряпкин обрадовался победе, но почему-то этот восторг был каким-то воздушным и краткосрочным. — И что, это всё? То есть наша дуэль подошла к концу?

Тряпкин никак не мог сдержать ноты разочарования, беспардонно влезавшие в симфонию его голоса и заражающие его сердце. Чай остывал, сушки быстро теряли привлекательность.

— Получается, что так. Ладно, бывай, Глобус, хорошего вечера. И это... Поздравляю.

Тряпкин положил трубку и еще больше почувствовал себя опустошенным.

Три дня телефон не звонил. Денис даже начал переживать и думать о том, что Евгений Сергеевич, не дай бог, отправился на встречу к святому Петру, но тут, в четверг, тумбочка привычно зазвонила.

— Б4 — не поздоровавшись, произнес знакомый голос.

Тряпкину пришлось несколько минут усиленно напрягать мозги, прежде чем он понял, о чем речь. Раскрыв тетрадь, он наспех нарисовал два квадратных поля, а затем начал обводить палубы будущих эсминцев.

— Мимо! А6.

— Ранил, гад…

Тряпкин выдохнул: дуэль продолжалась.

Так, в течение полугода, Денис каждый день в одно и то же время проводил час у телефона, громя флот, зачеркивая крестики или нолики, отгадывая слова и попивая чай или какао. Кроме этого, в жизни его мало что поменялось. Он по-прежнему был небогат и продавал аккумуляторы, не обзавелся личным транспортом, не открыл новый бизнес и не женился. Зато у него появился условный друг-соперник, с которым приятно было провести один час в день за непринужденной игрой и редким перебрасыванием фразами. Но и это не могло длиться вечно.

Как-то раз звонки снова прекратились. Евгений Сергеевич пропал, но на этот раз уже надолго. Телефон умолк на целый месяц, а но́мера, чтобы позвонить и узнать, в чем дело, у Дениса не было. Бывший хозяин почему-то не удосужился его написать, а телефонный аппарат был старый, без определителя.

Вечера снова стали отдавать меланхолией и скукой, какой обычно отдает затянувшееся одиночество. Тряпкин даже задумался над тем, чтобы снова позвонить хозяину квартиры с просьбой отключить телефон, но тут как-то вечером тумбочка в очередной раз вывела его из равновесия.

Тряпкин дрожащей рукой снял трубку и, не здороваясь, радостно произнес:

— Ж7!

— Ранил, — послышался незнакомый женский голосок.

— Что? Кто вы? Алло… — растерялся Денис.

— Добрый вечер, меня Алиса зовут, — голос звучал очень звонко, нежно и смущенно, как первая весенняя капель. — Дедушка мне тут тетрадку свою передал с вашим номером. Он мне квартиру завещал, но написал, что я смогу вступить в наследство только после победы в дуэли, и оставил инструкции. Вы же не против?

— А он?..

— К сожалению, да... Диабет.

— Соболезную… — Денис не врал, он действительно почувствовал, как эта новость отщипнула кусок от его сердца. — Меня Денис зовут.

— Знаю, вы Глобус, — хихикнула в трубку девушка.

— Ага, точно, — сквозь слезы подтвердил Денис, а затем добавил: — Ж8.

— Мимо. А не хотите кофе выпить? Вы ведь последний человек, с кем дедушка постоянно общался перед уходом. Я училась в другом городе и редко приезжала в гости, да и не общались мы почти… Теперь, конечно, понимаю, что зря... Мне бы очень хотелось вас расспросить о правилах этих дуэлей, ведь дед их просто обожал. Да и в городе у меня друзей почти не осталось, все разъехались. Думаю, нам есть о чем поговорить, как считаете?

— Кофе, говорите? — к такому Денис был не готов. — Ну да, можно, наверное, попробовать. Или, если вы не против, можно чай с сушками. Дайте мне ваш номер, я позвоню на днях.

— Записывайте. Восемь…

— А вы у дедушки будете жить?

— Некоторое время да, пока вступаю в наследство, а там посмотрим.

— А давайте лучше тогда домашний. Знаете, мне так больше нравится. Ваш ход, кстати.

Александр Райн

У меня тут планируется второй концертный тур по городам, можно глянуть в телеге список и всю информацию https://t.me/RaynAlexandr

Показать полностью
Отличная работа, все прочитано!