Игорь, понятно, ну хоть имя узнала, а то не представил никто. Лика не успела глазом моргнуть, как подруга скрылась среди экспонатов. Ее звонкий голос теперь звучал приглушенно, как будто она была в соседнем помещении. Странная акустика, ведь Лика совершенно точно знала, что других помещений здесь нет, лишь небольшая подсобка и туалет в дальнем конце зала. Вряд ли они там общаются. Вздохнув, она решила последовать за ними. Очень уж не хотелось оставаться одной в этой гулкой тишине, которая воцарилась после их ухода.

Проходя мимо фигуры чупакабры, девушка застыла, краем глаза заметив какое-то движение. Что это? Ей показалось, или она шевельнулась? Лика облегченно выдохнула, сообразив, что это всего лишь блики заходящего солнца играют на шерсти и морде диковинного зверя. Неожиданно для самой себя, девушка провела рукой по вздыбившейся холке, оказавшейся удивительно мягкой. Пальцы застыли в воздухе – как будто снова какое-то шевеление? Нет, показалось. Лика поспешила на звук голоса подруги, ей больше не хотелось оставаться наедине с этими экспонатами, слишком разыгралось воображение. Но, проходя мимо одной из фигур, она снова остановилась. Ей почудилось что-то знакомое в этом высоком светловолосом мужчине. Она внимательно осмотрела его лицо, фигуру, одежду, но не нашла ничего примечательного. Вот только глаза… Такие яркие, будто живые, как будто вот-вот моргнет…

- Тебе живых мужиков мало, что ли? – раздался рядом голос подруги.

Лика вскрикнула и отскочила от фигуры, конечно же, наступив Диане на ногу.

- Аииии! – взвыла та, шарахаясь от Лики. – Да ты с ума сошла?

- А чего ты подкрадываешься? – огрызнулась та в ответ.

- Да не подкрадывалась я! – возмутилась Диана. – Я пошла тебя искать, смотрю, а ты тут стоишь, красавчика этого по лицу гладишь.

- Глажу? – потерянно прошептала Лика, снова поворачиваясь к фигуре. – Да вроде не было ничего такого.

- Ага, рассказывай, - хмыкнула подруга.

Этого еще не хватало! Она, конечно, странная, но не настолько, чтобы гладить восковую фигуру, это уже ни в какие ворота не лезет. Лика встряхнулась и повернулась к подруге, решив выбросить из головы все свои глупости.

- Зачем ты меня искала? – спросила она.

- Чтобы будущие квесты обсудить, - закатила глаза Диана. – Или мы сюда просто так пришли?

Квесты, конечно же. Да что с ней такое? Стоило прийти в музей, как мозг перестал реагировать на происходящее, как будто существовал только этот зал и эти экспонаты, и ничего больше. Чем же они ее так зацепили?

- Вот что, птички мои, - жизнерадостно провозгласила «гавайская рубашка», неожиданно оказавшись рядом с ними. – Я в восторге от этого места. Давайте же скорее обсудим детали. Диана предложила убрать освещение, и я с этим согласен…

- Подождите, - прервала поток сознания Лика. – Но тогда экспонаты могут пострадать. На них обязательно кто-нибудь наткнется в темноте. Или треснет чем-нибудь тяжелым с перепуга.

Игорь задумался, похлопывая пальцами по подбородку.

- Ладно, освещение будет, мы расставим софиты возле экспонатов, вся остальная часть зала будет погружена во тьму. Только представьте – темнота, гулкая тишина и десяток напуганных людей, которые мечутся по залу, чтобы… чтобы что? Чтобы что-то найти, какую-то подсказку… предмет… или ключ, без которого они отсюда не выберутся…

Игорь ходил по выставочному залу, размахивая руками, поглощенный разворачивавшимися перед ним сценами, предвкушая триумф и славу организатора самых крутых и самых страшных квестов в городе. Диана и Лика, переглянувшись, решили остаться на месте. Пусть сначала выговорится, потом уже можно будет обсудить с ним детали.

- Ну что, как он тебе? – спросила Диана у подруги.

- Знаешь, он какой-то странный, - призналась Лика. – Не могу понять, что с ним не так. То ли внешность, то ли это показное дружелюбие… На маньяка он похож.

Модель заливисто рассмеялась.

- Маньяк? Скажешь тоже! Да, он странный, но безобидный. Я познакомилась с ним пару лет назад, подрабатывала на его квестах. Сейчас с этим модельным бизнесом времени ни на что не хватает, но иногда я помогаю ему по старой дружбе.

- А что ты там делаешь? – удивилась Лика. Если честно, она понятия не имела, как проходит вся эта работа.

- В основном решаю организационные моменты, если ему рабочих рук не хватает. Ладно, поздно уже, пора выуживать его из дебрей фантазии. Игорь! Игорь, ты где?

Только сейчас Лика поняла, что давно уже не слышит раздражающих восклицаний мужчины. Интересно, почему он замолчал? Диана задалась тем же вопросом и направилась по узкому проходу между экспонатами, окликая «гавайскую рубашку». Лика отправилась было за ней, но остановилась. Что-то было не так, но что именно, она не могла определить. Свет горит, все экспонаты на месте... Или не на месте? Девушка еще раз внимательно осмотрелась и поняла, что ее напрягало. Проход между фигурами оказался слишком узким, хотя она точно помнила, что здесь можно было спокойно пройти. А теперь она чуть ли не на каждом шагу цеплялась одеждой за скульптуры. Наверняка этот Игорь сдвинул их, следуя своим бредовым идеям. Нахмурившись, Лика направилась в ту сторону, где исчезла подруга, но зацепилась штаниной за один из экспонатов. Кое-как извернувшись, она высвободилась и уже собиралась продолжить путь, когда вдруг услышала то самое хриплое дыхание. Кто мог сюда пробраться? Или это Диана с Игорем решили над ней подшутить?

- Кто здесь? – резко спросила Лика.

Тихое, приглушенное рычание в ответ. Так, еще бродячей собаки тут не хватало. Хотя интуиция подсказывала ей, что вовсе это не собака. Кто – неизвестно, но не собака. Лика огляделась в поисках хоть какого-то оружия. Вспомнила о том, что у нее в рюкзаке лежит перцовый баллончик, полезла за ним, но в тот же момент от сильного толчка полетела на пол. Над ней, заливая лицо тягучей слюной, нависла оскаленная пасть не то пса, не то волка – сложно было разобрать в полутьме. В глубине глаз животного полыхали алые искры, оскаленная пасть чуть подрагивала, издавая то самое рычание. Лика так испугалась, что не в силах была ни пошевельнуться, ни закричать. Она видела перед собой лишь острые клыки и уже представляла, как они впиваются ей в горло, когда над ней раздался голос подруги.

- Что с тобой? Тебе плохо?

Лика моргнула, и видение зверя пропало. Она приподнялась на локтях, испуганно озираясь. Рядом присела на корточки Диана.

- Что случилось?

- Все… все хорошо, мне просто показалось, что здесь огромная собака…

- Собака? Здесь? – подруга подозрительно посмотрела на девушку. – Может, ты ударилась головой и потеряла сознание?

- Может быть.

Лика кое-как поднялась, опираясь на руку Дианы. Она не стала вдаваться в подробности, что собака померещилась ей до падения. Ни к чему это. О ее особых отношениях с темнотой и частых кошмарах подруга ничего не знала, Лика не могла себя заставить рассказать об этом хоть кому-то. Свидетелем стал только Стас, да и то, совершенно случайно.

Не успела хозяйка музея подняться на ноги, как к ней, лучась самодовольством, подкатился Игорь.

- Ну что, красавица, меня все устраивает. Дай мне пару дней на то, чтобы прописать сценарий, и мы можем устроить пробный квест.

- Вы же скинете его мне? – спросила Лика, потирая ушибленную при падении шею. Ее взгляд продолжал лихорадочно метаться по сторонам, сердце никак не могло успокоиться.

- Скину, если хочешь, - заметно погрустнел мужчина. – Правда, я не привык отчитываться, обычно я сам себе хозяин.

- Я не прошу отчитываться, - отмахнулась Лика. – Мне просто нужно знать, что будет твориться в моем музее, вот и все.

- Хорошо, я пришлю, только напиши мне почту.

Обменявшись телефонами и почтовыми адресами, они расстались у музея. Игорь запрыгнул на мотоцикл и умчал в убегающий закат, девушки же погрузились в машину Лики. Всю дорогу до квартиры Дианы модель очень внимательно следила за подругой. Наконец, Лике это надоело.

- Ну что такое? – спросила она. – Я чувствую, как у меня кожа плавится от твоего взгляда.

- Ты уверена, что с тобой все в порядке? – осторожно спросила Диана.

- На самом деле, нет, - спокойно отозвалась хозяйка музея. – Прямо сейчас я планирую завезти тебя в отдаленный район, зарезать и принести в жертву богу лунного осеменения. – Бросив быстрый взгляд на ошалелое лицо подруги, она расхохоталась. – Боже мой, Диана, да все со мной нормально! К чему эти вопросы?

- Просто, - пожала плечами та. – Я вчера с парнем твоим разговаривала, он говорил, что тебя кошмары мучают. А я ничего и не знала об этом.

- С бывшим парнем, - процедила Лика.

- Да, ненадолго тебя хватило, - хмыкнула модель.

- Кто бы говорил, - парировала подруга. – Сколько длились твои самые долгие отношения?

Диане нечего было на это ответить, поэтому она гордо промолчала, наблюдая за проносившимися мимо огнями города. Доставив ее до подъезда, Лика подождала, пока подруга утвердит каблуки на асфальте, и махнула на прощание рукой. Отъезжая, она чувствовала на себе ее взгляд и мысленно ругала бывшего. Вот кто его за язык тянул? Ее кошмары – это ее личное дело, и только она сама решает, кому о них рассказывать. Лика со злостью крутанула руль, объезжая не вовремя застывшую машину. Два дня выходных, а потом она ему устроит…

Оставив авто на парковке, девушка направилась к выходу в подъезд, но замерла, заметив высокую мужскую фигуру. В этом не было ничего странного, все-таки, многоквартирный дом. Но почему тогда тело начал окутывать липкий страх? Лика застыла, не в силах пошевелиться, и лишь наблюдала, как мужчина приближается к ней. Попыталась уйти прочь, но ничего не вышло, как будто она вся вдруг окаменела. На мгновение девушка опустила глаза, и ее затошнило от страха. Ноги и руки покрылись твердой сероватой коркой, из-за которой она перестала чувствовать свое тело. Лика в панике задергалась, не устояла и начала валиться на бетонный пол, но упасть не успела – мужчина в два прыжка оказался рядом и перехватил ее возле самого пола. Лику пронзило воспоминание – она была уверена, именно эти руки держали ее во сне, когда ее чуть не утащило под воду. Но не может же такого быть, чтобы это был мужчина из ее безумного сна?

- Ты в порядке? – спросил он, безжалостно врываясь в ее мысли.

Лика подняла голову и вскрикнула от изумления. Это был Всеслав. Вот уж кого она не ожидала здесь увидеть, так этого красавчика с мертвым взглядом.

- Что ты здесь делаешь? – вспылила она (непонятно почему), вырываясь из рук парня. И лишь спустя несколько мгновений поняла, что теперь может двигаться, странная сероватая корка исчезла.

- Я снимаю квартиру в этом доме, - улыбнулся он. – Так мы соседи?

- Возможно, но я не общаюсь с соседями.

Лика поднялась и направилась к двери в подъезд.

- Ладно, - раздался позади нее спокойный голос Всеслава. – Отставим ненужное кокетство. Я думаю, ты догадываешься, кто я, только не хочешь этому верить.

- Я понятия не имею, кто ты, - развернулась Лика. – Просто держись от меня подальше, ты мне не нравишься.

- Ого, даже так, - засмеялся он. – Но ты не была против, когда я не давал утопленникам утащить тебя в озеро.

Мгновение Лика осмысливала его слова, а потом со всех ног понеслась к выходу. Прочь от него, прочь от холода в сердце и от сгущавшейся вокруг нее тьмы, которую не мог разогнать даже свет фонарей.

Я: А в пакете?

Тётенька: У Вас не пакет, а рюкзак.

Я тут же открываю свой маленький рюкзачок, достаю сложенный в несколько раз огромный пакет (такие пакеты дают в магазинах фирменной одежды) и кладу в этот пакет свой рюкзачок с ноутом.

Я: А так можно?))

Тётенька (сверкая глазами и с нескрываемым раздражением): ДА!

Занавес.

Лично я уже давно отрезал болгаркой кусок надфиля под размер отделения для монет в бумажнике. Груз невесомый и неощутимый, но если нужно сформировать режущую кромку в насмерть затупившемся ноже или топоре - это незаменимая вещь. Ибо в современных условиях - бумажник всегда с собой, даже на дикой природе.
Конец надфиля можно сформировать под шлиц отвёртки. Всегда может пригодиться - поддеть что-нибудь, упаковку вскрыть и т.д. Даже в самолёт спокойно пускают с таким (часто летаю - никогда вопросов не было).
Кстати, даже где-нить в гостях можно значительно повысить свой авторитет у женской половины компании мимоходом заточив хозяйкин нож. Ведь почти на 80% кухонь ножи хронически тупые.

________________________________________

Невозможная норка

Однажды Енот брёл по лесу, пока его нюх не уловил что-то особенно интересное: запах печёного корня, сушёного цвета и чуть-чуть ройбуша. И вот — Норка. Маленькая, несуразная, и, по всем законам природы, слишком узкая для кого-либо крупнее белки.

Но это ведь Енот.

Он втянул живот, выставил лапки, надул щёки (почему — непонятно) — и заскользнул.

С глухим плюх он оказался прямо в гостиной Тапира, возле кресла, на котором сидел сам Тапир, мирно листая каталог мхов.

Тапир поднял бровь.

— Эм. Добрый вечер.

— Я… осматривал норки, — сказал Енот, уже задом ползая обратно.

— Ты… как?

— Не спрашивай. Помоги лучше.

— Вот тебе жевачка, она расслабляет.

________________________________________

Норки нового уровня

Вскоре, оправившись от шока и напитавшись ройбушем, Енот сел рядом. Посидел минуту. Потом поднялся.

И внезапно начал шарить по Тапиру.

— А это? — спросил он, тыкая в складку на боку.

— Это не норка. Это бочок.

— А вот здесь?

— Это просто ухо.

— А вот между спиной и креслом?

— Ну… может быть.

Тапир делал вид, что возмущён. Фыркал, цокал языком, даже попытался грозно втянуть живот. Но Енот лазил с такой искренностью и восторгом, что… было даже приятно.

________________________________________

Конец, который продолжается

На следующее утро Енот ушёл.

Через два дня вернулся.

Через неделю вылез из чайника.

Однажды вынырнул из корзины для платочков.

Каждый раз Тапир вздыхал:

— Ну и чего тебе теперь?

И каждый раз Енот отвечал:

— Просто проверяю... вдруг ещё где-нибудь есть норка.

________________________________________

Мораль

Иногда тебе нужен кто-то, кто влезет туда, куда никто не решался.

Даже если это просто твой бок.

И если ты Тапир — возможно, тебе это даже понравится.

— Подожди, подожди! — Она остановила меня жестом, будто отмахивалась от невидимой мухи. — Вчера вечером к тебе приходила Элис. Ждала-ждала, но тебя не было. Сидела на ступеньках, вся такая нарядная.

Во мне что-то екнуло, старая рана ноет перед дождём, но усталость была гуще и сильнее.
— Не осталась меня подождать? — спросил я, стараясь, чтобы голос не выдал ни интереса, ни тревоги.
— Нет, милый. Просто сунула тебе что-то под дверь и ушла. Выглядела… озадаченно. Совсем не такой, как обычно.

Я поблагодарил её ещё раз, вложив в слова всю остаточную учтивость, и наконец ввалился в квартиру. Воздух встретил меня запахом пыли, остывшего кофе и застоявшегося одиночества. У порога, как приговор, лежал кремовый конверт. Я наклонился, и в нос ударил её аромат — лёгкий, цветочный, с неуловимой ноткой полыни, что навсегда врезался в память. Я поднял его, отнес в кабинет и бросил на запылённый рабочий стол, словно это была не весточка, а неразорвавшаяся бомба. Потом поплёлся в спальню, сбросил плащ, и тот тяжёлым телом рухнул на пол. Ботинки слетели с ног с глухим стуком. Не дойдя до шкафа, я повалился на кровать, и матрас с жалобным скрипом принял мой вес. Даже рубашку снять не хватило сил — пуговицы казались титанической задачей.

Меня вырвало из забытья настойчивое, оглушительное трезвонение телефона. Звонок вгрызался в сознание, словно буравчик. Я зарылся лицом в подушку, надеясь, что тот, кто звонит, угомонится, сдохнет или мир благополучно кончится. Но звонок не смолкал, разрывая тишину с маниакальной, методичной назойливостью. Наконец, с проклятием, извлечённым прямо из глубин души, я поднялся, пошатываясь добрался до кабинета и сорвал трубку.

— Кому там опять не спится в приличное время?! — прохрипел я, и собственный голос показался мне чужим.

— Зейн? Это Микки. Ты в порядке? Уже пять вечера!

Я сонно посмотрел на карманные часы, валявшиеся на столе рядом с зияющим кремовым прямоугольником. Стрелки действительно показывали пять.

— Так чего ты хотел, дружище? — спросил я, с трудом фокусируя мутный взгляд на конверте.

— Я почти закончил своё дело, — доложил Микки, и в его голосе слышалось знакомое возбуждение, — и… ты слышал о случившемся в порту?

— Наверное, всё проспал, — буркнул я, проводя рукой по лицу. Щетина колола ладонь. — А что там?

— Горит корабль! Один из тех, что принадлежат какому-то Хрис… Хрисопому… в общем, какому-то Николаосу. По версии следователей — возгорание угля, мол, охрана бухала и курила где не надо. Но сами охранники клянутся, что это был призрак! Говорят, он метался по трюму, выл и скребся!

Микки почти фыркнул.

Пока он рассказывал, сонливость снова накатила тяжёлой, тёплой волной, затягивая на дно.

— Зачем ты мне это говоришь, Микки?

— Всех вызвали в участок! А до тебя дозвониться не могут! Капитан Корвер просто кипит! Готовит тебе выговор, а то и хуже. Лучше бы ты появился.

— Ладно, — вздохнул я, чувствуя, как веки слипаются. — Заеду завтра. Пока, Микки, мне надо... выспаться.

Я не поехал завтра. Появился в участке только через три дня, когда остатки чудовищной усталости наконец отпустили. Категорически не нравилось, как эти новые способности выжимают из меня все соки, оставляя лишь пустую, звенящую оболочку. Надо бы потренироваться, привыкнуть к ним, найти способ восстанавливаться быстрее. Но выхода я не видел. Похоже на попытку договориться с гравитацией.

В участке мне вручили новое дело — очередное исчезновение богатого наследника, пахнущее скукой и семейными дрязгами. От двух других, более грязных, я отказался наотрез, сославшись на завал. И выслушал оглушительный разнос от Корвера. Он не кричал. Говорил сквозь зубы, и каждое слово походило на удар тупым ножом. Обещал мне если не увольнение, то перевод на патрулирование самых зловонных трущобных закоулков, где даже крысы брезгуют селиться. Пришлось писать объяснительную, выводя корявые строки о своей «частной операции» и «преследовании зацепок по поводу того самого эльфийского шёлка». Бред, конечно, но формально придраться было не к чему.

Вернувшись домой, я сидел за столом в кабинете и пил виски — один из подарков, вручённых в отделении по случаю повышения. Неплохой, надо признать, с нотками мёда и дыма. Но даже его изысканный вкус не мог пробиться сквозь стену апатии, что навалилась на меня тяжелой и липкой, словно смола. В голове была пустота, выжженная земля, а за окном медленно опускались сумерки — такие же серые и безнадежные, как и моё настроение.

«Видимо, не стоит себя так чрезмерно напрягать», — заключил я про себя, отпивая последний глоток и наливая новую порцию. Золотистая жидкость плескалась в стакане, отражая тусклый свет лампы. Но это была ложь — сладкая и удобная. В этой тихой войне, которую я вёл против всего города, расслабиться означало умереть. Пусть даже плата за бдительность — медленное перемалывание собственной души в порошок.

Просидев так до самых предрассветных сумерек, пока за окном чернота не начала разбавляться грязно-серым цветом, я осушил две пузатые бутылки выдержанного виски. Оно не приносило опьянения, лишь размывало острые углы реальности и заливало внутреннюю пустоту обманчивым теплом. С похмельной ясностью, которая больнее трезвости, я наконец вскрыл папку с делом о пропаже сына богатых родителей. Роберт и Анна Грейвены. Их отпрыск, Питер, исчез после вечеринки с друзьями. Классика: дорогой ресторан, потом модный бар, покупка «веселья» у местного дилера для продолжения банкета. Питер отошел в сторону, в сырую мглу за кустами, «по нужде», и канул в небытие. Друзья заявили в управление почти сразу — что выглядело подозрительно, ведь обычно мажоры до последнего тянут с полицией, опасаясь скандала.

Дело пахло не просто пропажей богатого наследника. Оно пахло возможностью. И кое-какими скользкими связями, которые могли привести куда надо.

Я набрал номер, выцарапав его на диске с мутной головой.
— Резиденция Ла Бруньеров, у аппарата Арнольд, — раздался вышколенный, абсолютно ровный голос дворецкого.

Я помолчал, наслаждаясь тишиной и представляя себе, как там, по ту сторону провода, могло дрогнуть хотя бы одно веко.
— Доброе утро, Арнольд, это детектив Зейн Арчер, — наконец произнес я, и мой голос прозвучал хрипловато. — Вам известно что-нибудь о семье Грейвен?

— Признаюсь, сэр, не имел счастья лично знакомиться, — прозвучал достойнейший ответ. — Но господин Эйден, насколько мне известно, дружит с мистером Питером. Неужто приключилось нечто досадное с одним из членов сей почтенной семьи?

— Возможно, — уклончиво бросил я, чувствуя, как в голове начинает складываться пазл. — А где в данный момент пребывает господин Эйден?

— Господин Эйден изволит отдыхать после ночного променада. Позвать его к аппарату?
— Не стоит, — отрезал я. — Культурный визит произведёт куда большее впечатление.

Попрощавшись, я решил начать с места происшествия. Поймал такси с заляпанными брызгами стёклами и высадился на промозглом ветру неподалёку от парка, бросив водителю мелочь без сдачи. Утро только начиналось, в парке редкие бегуны шоркали кроссовками по влажному асфальту, их дыхание стелилось белым паром.

По размытым описаниям я нашёл то самое место — ничем не примечательный участок газона, примятую траву, кусты, пахнущие гнилыми листьями и влажной землёй. Прохожие — редкие в этот час — косились на мою помятую одежду и двухдневную щетину с плохо скрываемым отвращением. Я игнорировал их, сосредоточившись на поисках. Вглядывался в землю, пытаясь уловить хоть какой-то след, аромат улики, тот самый внутренний зов, который иногда вёл меня сквозь городскую грязь. Но ничего. Ни обронённых предметов, ни сломанных веток, ни клочка ткани. Земля и кусты хранили мёртвое, упрямое молчание. Я потратил на бессмысленный осмотр несколько часов, пока пальцы не задеревенели от холода.

В конце концов, я нашёл тот самый бар неподалёку с вывеской, мигавшей жалкими неоновыми огнями даже днём. Усевшись на липкий табурет у стойки, пахнувшей старым пивом и тряпками, я заказал виски и кивнул в сторону парка.

— Привет. Ты тут не слыхал чего-нибудь о пропаже паренька на днях? Богатенький сынок.

Бармен — жилистый тип с лицом, которое видело слишком многое, пожал плечами.

— Слухов тут, как отходов в канаве. И о пропажах тоже. Этот не первый и не последний.

— Все они исчезли именно здесь? Или ещё где-нибудь? — Я сделал глоток. Жидкость обожгла горло, но не принесла ни облегчения, ни ясности.

— Ходят слухи, мол, народ пропадает то прямо среди мясных рядов, то во дворе какого-нибудь доходняка растворится. А копы-то? — он выразительно фыркнул, протирая стекло полотенцем. — Им и дела нет. Сразу записывают либо в беглые бродяги, либо в самоубийцы — мол, сам нарвался.

Я молча достал свой значок детектива и положил на липкую стойку. Металл глухо стукнул по дереву. Лицо бармена вытянулось, в глазах мелькнула знакомая смесь страха и подобострастия.
— Ох, сэр, я не знал… я вовсе не хотел… Просто болтаю…

Я махнул рукой, прерывая его лепет. Мысли уже работали в другом направлении, выстраивая карту городских провалов.

— Конкретные места назовёте? Где именно пропадали? Без общих слов!

— Точно не знаю, честное слово! — он заёрзал, отводя взгляд. — Но… в районе Старых заводов, слышал. И в Сумерках, возле бульвара Грифона.

Я кивнул, допил виски, оставил на стойке несколько десятков крон и вышел обратно в холод. Информация была скудной, как похлебка нищего, но это было началом. И в ней уже проступал первый, нежеланный призрак связи — Эйден Ла Бруньер. Не хотелось бы, чтобы он оказался в центре этой паутины, но тень его имени уже легла на карту. Придётся идти по ней.

Дверь бара Джимми тихо скрипнула, впуская свежий воздух, и уютная, слегка хмельная атмосфера сразу потеплела и наполнилась особенным теплом. Запах старого пива, пота и дешёвой махорки стал резче, почти металлическим. Двое коренастых вышибал у стены, чьи лица были пусты, словно заброшенные карьеры, разом повернулись ко мне головами. Сам Джимми за стойкой не шевельнулся, лишь его взгляд, обычно мутный, сделался тяжёлым и острым, будто обсидиановый скальпель.

По его почти незаметному кивку, едва уловимому движению брови оба охранника плавно, без суеты извлекли из-под курток массивные пистолеты. Я не стал отставать — «Ворон» оказался в моей руке с таким же отработанным, почти ленивым щелчком, словно это была всего лишь мысль, облачённая в холодную сталь.

— И что, — спокойно, почти задумчиво произнес я, медленно переводя ствол от одного каменного лица к другому, — неужели не рад старому знакомому, Джимми?

— «Синие Птицы» оценили твою голову в круглую сумму, Арчер, — голос Джимми был низким, хриплым от виски и сигарет, и абсолютно ровным. — В прошлый раз ты двоих их ребят отправил в лучший из миров.

— Ну так у них и был выбор, — парировал я, не сводя с него глаз. — Могли уйти. Решили проверить, чей палец на спусковом крючке окажется проворнее. А эти? — Я кивнул в сторону его головорезов. — Тоже горят желанием пополнить статистику?

Те переглянулись, и в их пустых глазах мелькнула тень сомнения. Джимми фыркнул, и из его горла вырвался звук, похожий на скрежет гравия.

— Чего тебе опять надо?

— Слышал, будто люди стали пропадать, как сквозь землю, — сказал я, не опуская оружия.
— Может, до тебя долетели слухи? А насчёт тех парней… Я могу лично нанести визит вежливости старейшинам «Птиц». Уверен, они будут в восторге, узнав, почему их люди лезут под пули без прямого приказа.

Джимми с минуту изучал моё лицо, его взгляд скользил по моим глазам, щекам, губам, выискивая фальшь. Затем он коротко кивнул своим ребятам. Те опустили стволы, но не убрали их, пальцы всё так же лежали на спусковых крючках.
— Говори. Быстро.

— У меня на руках оказалось два весьма качественных ствола, — сообщил я, наконец убирая «Ворона» в кобуру под мышкой. — Не при мне, лежат в надёжном месте. Мне их… подарили на память щедрые знакомые. Что скажешь, Джимми? Примут такой дар?

Он хмыкнул, и уголок его рта дрогнул.

— Передам наверх, что ты хочешь поговорить. Но парой железок тут не откупишься.

— Разумеется, Джимми, я не наивен, — я сделал шаг к стойке. — Это всего лишь аперитив, знак моего искреннего расположения. Так что? Слышал что-то? Видел, может? И налей уже чего-нибудь согревающего — к тебе зашёл товарищ, между прочим.

— Не товарищ ты мне, мусорская собака, — огрызнулся он, но всё же достал из-под стойки запотевшую бутылку без этикетки, из горлышка которой ударил резкий, сивушный дух.

Пока он наливал мне в гранёный стакан мутную, маслянистую жидкость, спросил, не глядя:
— Чего вдруг копов заинтересовала чья-то пропажа? Обычно вам на трущобный сброд плевать с высокой колокольни.

— Люди не должны бесследно исчезать, — честно ответил я, делая вид, что не испытываю отвращения к его отраве. — Это дурной тон. К тому же, это входит в мои должностные обязанности. Их исполняю.

Джимми рассмеялся — коротким, сухим, словно звук ломаемой кости.

Кто-то в тёмном углу зала, у бильярдного стола, хрипло вторил ему.

— Должностные обязанности… — он покачал своей лысой головой и, к моему удивлению, щипчиками бросил в мой стакан пару кубиков грязноватого, уже начинающего таять льда.

— О, — сказал я, вращая стакан, — прогресс. Цивилизация добралась и до тебя. Теперь рассказывай. Я даже конспектировать буду.

Я достал потёртый блокнот. Джимми, наклонившись через стойку и понизив голос до доверительного шепота, поведал, что тихая охота началась ещё прошлой зимой.

— Сначала пропадали только в Трущобах. И ваши мундиры на это и вправду забивали. Потом пошли пропажи в Сумерках. А этой осенью — уже и в садах самих Холмов. Но тем, кто живёт в Трущобах… — он многозначительно посмотрел на меня, и в его глазах на мгновение мелькнуло что-то древнее и простое, как страх темноты, — от судьбы и так перепадает по полной. Просто привыкли, что ночью творится нечто недоброе, и перестали шляться по тёмным переулкам в гордом одиночестве. Выживают кто как может. Кто тихо, а кто — с громким треском.

Я сердечно поблагодарил его за беседу, оставил на стойке десяток крон тяжёлой серебряной монетой, глухо звякнувшей о дерево, и вышел на улицу.

Ночной воздух ударил в лицо — влажный и холодный, пахнущий грядущим дождём, выхлопами и сладковатым душком гниющей в канаве органики. И вдруг сквозь всю эту городскую вонь я ощутил нечто странное. Едва уловимую вибрацию, доносящуюся откуда-то из глубин города, из самых его чёрных кишок. Это чувство не походило ни на любопытство, ни на гнев, ни на злость. Оно было иным. Пустым. Ненасытным.

Это был голод. Холодный, бездушный и всепоглощающий.

Читать далее

Мама Лики лишь покачала головой. Когда было обнародовано завещание, родственники сначала дружно на нее обиделись, думая, что это она подсуетилась ради дочки и уговорила старика на такой щедрый подарок. А потом, когда увидели музей и его содержимое, также дружно заявили, что претензий не имеют, и вообще, желание Бориса Витальевича – закон, который надо уважать. Кристина Максимовна раздраженно хмыкнула. Она была больше чем уверена – если бы этот музей приносил прибыль, а не сплошные убытки, эти блюстители закона вытянули бы из них не один пучок нервов.  

- Ладно, - проворчал отец, снова углубляясь в документы. – Некоторые задолженности я могу погасить…

- Пап, - остановила его Лика, отрываясь от окна. Она стояла там уже сорок минут, перебегая напряженным взглядом от одного темного угла к другому, сама не понимая, что пытается там увидеть. – Нужно погасить  только коммуналку. Диана предложила мне один проект, я, наверно, на него соглашусь. Возможно, музей начнет приносить хоть немного прибыли, и я смогу закрыть остальные долги.

- Даже так? – вскинул брови Анатолий Владимирович. – И что это за проект, позволь узнать?

- Ночные квесты. У нас там и тематика соответствующая. Монстры, вампиры, оборотни.

- А ты не боишься, что тебе там все экспонаты переломают? – поинтересовалась мама.

Лика неопределенно хмыкнула. По какой-то причине за экспонаты она совершенно не боялась. Вспомнив свои приключения в этом музее вместе с Дианой, девушка подумала, что бояться стоит скорее за посетителей.

- Ладно, договорились, - бодро произнес папа, направляясь к выходу. – Значит, завтра я погашу долги по коммуналке, а дальше посмотрим, как пойдет ваш проект.

- У тебя точно все нормально? – спросила мама, уже с минуту внимательно смотревшая на дочку. – Выглядишь напряженной.

- С парнем поругалась. Не парься, - беспечно махнула рукой Лика.

Проводив родителей, она рассеянно пробежала пальцами по волосам, взлохмачивая свою непокорную гриву. Ее терзало смутное беспокойство, хотелось куда-то бежать, прятаться, снова бежать. Секунду подумав, Лика вышла из квартиры. Пока она сидела с родителями, успело стемнеть, но двор многоэтажки заливало веселым светом фонарей, тени отступили далеко за пределы сквера, украшенного аккуратно подстриженными кустами. Подошва сандалий тихо шуршала по дорожкам, посыпанным гравием. Девушка бродила по скверу, не выходя за границы освещенной территории. Но спустя десять минут она почувствовала острое желание пройтись по ночным улицам. Ветер дул все сильнее, теплый, влажный, почти штормовой. Он как будто подгонял ее, звал за собой, в душистую, пахнущую дождем темноту. И Лика поддалась. Сначала робко, несмело, затем все быстрее и быстрее, она пошла вперед и очнулась, лишь когда пересекла несколько улиц. Переулок, в котором оказалась девушка, был тихим и пустынным. Домов мало, все окна затянуты мглой – здесь уже давно спали. Поежившись от нового порыва ветра, Лика поспешила покинуть это слишком темное место. И снова услышала позади себя хриплое дыхание.

- Чтоб тебя, - громко ругнулась она, чтобы придать себе хоть немного храбрости. Но стало еще страшнее. – Ладно, спокойно, Лика, спокойно.

Девушка медленно двинулась к освещенному перекрестку, мелькавшему перед ней, как спасительный маяк. Попутно она запустила руку в карман, где лежал маленький перцовый баллончик. Хоть какая-то защита. Дыхание неизвестного существа участилось, как будто оно ускорилось, чтобы приблизиться к Лике. Девушка развернулась, готовая отразить атаку, но сзади никого не оказалось. Выдохнув, она снова направилась к перекрестку, споткнулась о что-то и повалилась на землю. И услышала справа от себя приглушенное рычание. Сверкнули два красных огонька, очень похожих на чьи-то глаза. Раздался треск, глухой стук и вой, от которого заледенела кровь. Лику рвануло вверх, так, что она снова оказалась на ногах. Кто-то толкнул ее к освещенному участку улицы, девушка побежала туда, к людям, к свету, к жизни, стараясь не думать о том, что происходит позади нее. Она слышала только рычание, глухие удары и все то же хриплое дыхание, которое преследовало ее в последнее время во сне и наяву.

Девушка выскочила на пустынный тротуар, остановилась, восстанавливая дыхание. Ей совершенно не хотелось смотреть туда, откуда она только что выбежала, но присутствие немногочисленных людей и машин придало немного смелости. Правда, сколько она ни вглядывалась в сгущавшуюся между домами темноту, ничего там не увидела. Наконец, Лика направилась в свой район, стараясь держаться подальше от теней и закоулков. На душе было неспокойно, она отчетливо ощущала на себе чей-то взгляд. Раньше только в книжках о таком читала, а теперь сама испытала это чувство, когда тебя буквально прожигают взглядом. А еще она прекрасно помнила, как оказалась на ногах. Ее не просто рвануло вверх, она ощутила прикосновение двух ледяных рук, которые потом толкнули ее к выходу из переулка. Лика постояла несколько секунд, но больше не нашла в себе сил обернуться и снова направилась в сторону дома, ускоряя шаг.

***

Утром она с трудом проснулась, разбитая и измученная. Лика не помнила, как добралась до квартиры, приняла душ и легла спать, все действия она совершала на автомате. Но сон снова был настолько ярким, что после пробуждения девушка еще несколько минут лежала, упираясь взглядом в потолок и возвращая себя в реальность.

Она снова была в том же месте, только не в доме, а недалеко от него, на берегу большого темного озера, пахнувшего тиной и гнилью. Ветер качал верхушки деревьев, наклоняя их почти до земли, но возле самой Лики не ощущалось даже малейшего дуновения. В полной тишине она смотрела на воду, и все равно не заметила, как из нее высунулась худая рука, покрытая слезающей кожей и слизью. Лишь почувствовала чье-то легкое влажное прикосновение, а уже через секунду ее потащило вниз по склону к расступающейся озерной глади.

- Нет! – взвизгнула Лика, но ее голос потонул в шуме налетевшего ветра.

Она отчаянно цеплялась за чахлые прибрежные кустики, а они с корнем вырывались из земли и ползли вслед за Ликой. Ее ступни, почему-то голые, коснулись ледяной воды, миг – и она уже была в воде по колено. Неужели она так и погибнет? Лика попыталась извернуться, чтобы ударить по тащившей ее руке, но у нее ничего не вышло. Отчаянно вскрикнув, она замолотила кулаками по чавкающей грязи, покрывавшей берег озера. И тут движение остановилось. Раздался дикий, истошный вопль, пальцы, сжимавшие лодыжку Лики, разжались, она оказалась на свободе. Земля глухо застонала от чьих-то тяжелых шагов, и девушку рывком вытащили из ледяной воды. Лицо неведомого спасителя оставалось в тени, да и фигура как будто расплывалась в окружавшей их темноте. Только глаза мерцали холодным светом.

- Жива? – прозвучал насмешливый голос.

- Жива, - эхом выдохнула Лика. – Спасибо!

- Должна будешь, - хмыкнул мужчина и, развернувшись, направился в сторону дома.

- Подождите! – воскликнула девушка. – Не оставляйте меня здесь!

- Не оставайся, если не хочешь, - пожал плечами незнакомец. Но когда она направилась к нему, поднял руку, останавливая ее. – Нет, сюда тебе нельзя. Возвращайся к себе.

- Как мне это сделать? – в отчаянии воскликнула Лика. – Я даже не знаю, где я!

Мужчина тяжело вздохнул, немного подумал и повернулся к девушке. Лика шарахнулась, когда он вдруг оказался рядом с ней, так быстро, как будто телепортировался. Незнакомец одной рукой притянул ее к себе за талию, другую руку положил на ее лоб, что-то прошептал и отпустил. Распахнув глаза, Лика очнулась в своей комнате.

- И что это, интересно, было? – сказала она в пустоту.

Никогда еще ей не снились такие яркие сны. И этот мужчина, приходивший уже в который раз, казался таким знакомым… Вот только лица его она снова не разглядела. Лика прошла в ванную, привела себя в порядок и, уже полностью проснувшись, приступила к завтраку. Сегодня вечером она должна встретиться возле музея с Дианой и ее знакомым. Только чем дольше девушка думала о своем наследстве, тем больше понимала, что не хочет приводить туда людей. Закрыть бы его навсегда, и пусть стоит вместе со всеми фигурами. Или продать его к черту, чтобы не нервировал… Лика вскрикнула от острой боли, пронзившей руку. Оказывается, она так задумалась о музее, что не заметила, как выплеснула полкружки обжигающе горячего чая на запястье. М-да, теперь, наверно, неделю заживать будет.

Лика полезла в аптечку за специальными салфетками от ожогов, когда раздался звонок телефона. Неуклюже повернувшись, она задела коробку с лекарствами, и та полетела со стола, щедро рассыпая на полу все содержимое.

- Слушаю, - выдохнула Лика, кое-как добравшись до смартфона.

- Ну, слушай, слушай, - хмыкнула Диана. – Ты не забыла, что у нас сегодня вечером экскурсия по твоему музею?

- Даже если бы я забыла, ты же напомнишь, - фыркнула Лика. – За тобой заехать?

- Я сама к тебе приду, - сообщила подруга. – У меня тут съемки рядом с твоим домом, зайду к тебе и вместе поедем.

- Хорошо, - откликнулась Лика. – До встречи.

Обложив ноющую руку салфетками, девушка устроилась на диване, положила на живот ноутбук и включила свой любимый сериал. Номер сдали, так что, сегодня ее законный выходной, до вечера можно ни о чем не думать и просто наслаждаться жизнью. Чем Лика и занялась. Правда, спустя два часа, подкинувшись от особенно громкого звука в сериале, девушка поняла, что уснула, как только оказалась на диване. Тяжело вздохнув, она нажала на «стоп» и направилась на кухню. Оставшееся до прихода Дианы время Лика только и делала, что ела, отдыхала и смотрела сериалы. И поднялась, лишь когда дверной звонок зашелся беспрерывной свирелью – так могла звонить только ее подруга.

- Ты спишь, что ли? – прощебетала модель, впорхнув в обширную прихожую.

- Когда как, - хмыкнула Лика. – Чай будешь?

- Лучше воды. А ты иди, одевайся. И выбери что-нибудь симпатичное, все-таки, мы должны составить о себе хорошее впечатление, - напомнила подруга, критически оглядывая хозяйку музея.

- Да, мам, - усмехнулась Лика.

Раньше она старалась принарядиться, но потом поняла, что в красивой одежде бегать по мероприятиям с фотоаппаратом наперевес не очень-то удобно, поэтому предпочитала носить что-то стильное, но комфортное. За что постоянно получала от своей подруги-модели, щеголявшей в остромодных нарядах на высоких каблуках каждый божий день. Лика удивлялась, как она еще в спортзал каблуки не надевает.

Застыв у шкафа, девушка напряженно осматривала свой гардероб. Если она оденется неправильно, ее ждет вечер занудства от лучшей подруги. Не очень-то ей этого хочется. После долгих раздумий, она выбрала прямые черные джинсы и голубой кроп-топ. Пара браслетов и семейный кулон, который она снимала только на ночь, довершили образ. Волосы Лика решила оставить распущенными, и так постоянно их собирает, чтобы не мешали во время съемки. Подкрасив ресницы и нанеся на лицо немного пудры, она вернулась к подруге.

- Ну вот, другое дело, - довольно хмыкнула Диана. – Теперь ты похожа на человека.

Девушка, не удержавшись, фыркнула. Идиллию чуть было не нарушил выбор обуви. Когда Лика по привычке запрыгнула в кроссовки, модель отчаянно замахала руками.

- Не порть свой лук этой ужасной обувью! Надень босоножки!

- Да не хочу я их надевать, я не люблю каблуки!

- Надо, Лика, надо.

- Отстань от меня со своими каблуками, - твердо ответила Лика. – Я их не надену ни за что на свете.

После пятиминутного спора сошлись на аккуратных босоножках на танкетке. Но Лика ворчала всю дорогу до парковки и потом половину пути до музея, правда, вызвала этим лишь безудержное хихиканье Дианы, чувствовавшей себя победительницей.

До музея добрались, когда солнце клонилось к закату – человек, с которым они должны были встретиться, не мог прийти раньше. Лика с облегчением подумала о том, что долги за коммуналку погашены, так что, им хотя бы не придется бродить по музею в темноте.

Знакомый Дианы оказался очень колоритным персонажем. Невысокий коренастый мужчина в гавайской рубашке, накинутой на белоснежную футболку, в светлых брюках и солнечных очках странно смотрелся на фоне разросшегося парка и обветшалого фасада музея.

- Аллоха, красавицы! – певуче произнес он.

Лика фыркнула, с интересом рассматривая мужчину. Не похож он был на специалиста по страшным квестам. Может, Диана неправильно ему все объяснила?

- О, я знаю, о чем ты думаешь, рыженькая, - затараторил, тем временем, этот удивительный персонаж. – Где же мрачный вид, который положено напускать на себя организаторам хоррор-квестов? А это все ловушка для потребителей, - он снисходительно улыбнулся. – Они придут в наш офис, увидят меня, такого жизнерадостного, подумают, что ничего страшного на этих квестах их не ждет, а потом – БАХ! – Он заорал так, что Лика и Диана подпрыгнули, а с соседнего дерева сердито закаркали вороны. Персонаж продолжил, довольно ухмыляясь: - И они уже дрожат от ужаса.

- Как мило, - процедила Лика. – Может, пройдем в музей?

- Конечно, куколка! Мне не терпится посмотреть на ваши экспонаты.

С опаской поглядывая на странного типа, девушка открыла дверь и впустила в музей посетителей.