PolnaLuro

Он развернул свиток, с интересом его рассматривая:

― Надо же, так вот как это выглядит… И у Вас тоже бюрократия? Стоп… А что это за чушь про богатого наследника? Честно говоря, деньги бы не помешали… ― задумчиво почесала в затылке «жертва».

Теперь засмеялся я, делая большой глоток пива:

― Ну ты и нахал, Дью! Хватит придуриваться, давно за мной следишь?

Глаза сыщика стали серьёзными, и между бровей пролегла тонкая морщинка:

― Пару месяцев, хотя твоего имени в нашем списке нет. У меня предложение: ты же не ладишь с Мастером, да и он вот-вот сам тебя закажет. А в пятом отделении нужны работники с безупречными навыками боя…

Не ожидая такого поворота, я поперхнулся, раскашлявшись, и Андраш, видимо, собирался заботливо похлопать беднягу по спине. Но передумал, подняв руки:

― Прости, забыл, что ты не любишь чужих прикосновений…

Это стало последней каплей: я резко отодвинул блюдо, и его содержимое высыпалось на стол, оставляя красные следы, напомнившие кровь и то, зачем сюда пришёл:

― Решил, что знаешь меня, сыщик? Андраш Петефи никогда не станет доносчиком и не пойдёт против братьев по Гильдии!

Дью погрустнел, недовольно морщась:

― Фу, как пафосно… А вот «братья» выложили о тебе всё, и для этого не понадобились пытки, лишь немного звонкого серебра.

Я усмехнулся, убирая Договор за пазуху и чувствуя, как дёргается правое веко, а перед глазами появляется образ головы этого симпатичного паршивца с потухшим взглядом и бледным румянцем на нежной коже. Мне вдруг стало невыносимо тоскливо на душе:

― Давай покончим с этим, Дью ― пойдём в переулок. Зачем пугать здешних гостей видом льющейся крови.

Он покорно кивнул, вставая:

― Как скажешь, но учти, Дью Грос ― непростая добыча…

― Тем интереснее, балабол… ―  и почему после этих слов щёки залило краской стыда, словно я чем-то перед ним провинился? Это всего лишь работа, ничего личного…

Улица встретила нас неожиданной прохладой, и перед тем, как броситься в короткий бой, ещё успел подумать, что, кажется, и в этот раз странный попутчик не ошибся ― летняя жара потихоньку уступала права неумолимо надвигавшейся осени. Неужели он и в самом деле ясновидящий и знает, что сегодня умрёт?  Или что это мой последний день?

Должен признаться, силы были примерно равны, и через пару минут выглянувшая из-за туч луна осветила двух тяжело дышавших, залитых кровью молодых ребят. Оба были ранены, и на ногах нас держало только ослиное упрямство. Мы с Дью смотрели друг на друга, словно решая, кому первому упасть в залитую нечистотами канаву.

― А ты ― вроде ничего, кое-что умеешь, ― шептал я ― облизывая губы.

― Спасибо… Ты тоже ― молодец, долго продержался… ― фыркнул, пытаясь улыбнуться быстро терявший силы балабол, ― обещай, что не бросишь тело в яму…

― Клянусь, ―  итак дрожавшие ноги подкосились, когда он внезапно повис на победившем противнике, в последнем броске схватившись за плащ, как не желавший расставаться возлюбленный, и под мои вопли утаскивая нас обоих в уличную грязь…

*  *  *

За прошедшие с того дня две недели в природе многое поменялось ― жара спала, сменившись из-за северных ветров почти осенней прохладой и неприятными затяжными дождями. Из-за них новый плащ быстро промокал, а сапоги немилосердно скользили, так и норовя опрокинуть путника в глубокую лужу.

Этой ночью я наконец выбрался из Дебрецена, оставаться в котором было слишком опасно ― Андраша Петефи не разыскивал разве что ленивый. Раны почти затянулись, но по ночам суставы ныли как у старика. Поправив походный мешок, направился по раскисшему тракту в сторону Мишкольца, где у меня оставался не особенно надёжный знакомый, которому когда-то по глупости спас жизнь. Однако изгою не приходилось особенно выбирать ― Давид хоть и был отпетым мошенником, но хорошо знал тамошнего Главу Гильдии и обещал замолвить за беглеца словечко…

Я потоптался возле раскидистых кустов, и как только тёмный силуэт выбрался из них, подтягивая штаны, зашипел на него не хуже лесной гадюки:

― Ну сколько можно! Такими темпами нас уже к утру догонят… Кто просил тебя так объедаться прямо перед уходом из города?

В темноте не было видно его лица, но я не сомневался, что паршивец улыбался:

― Прости, друг! Не смог устоять, ты же две недели держал меня на голодном пайке, вот и сорвался…

― Сорвался он, ― ворчал я, забирая мешок и забрасывая его на второе плечо, ― иди уж и не думай снова останавливаться.  И зачем столько времени тебя выхаживал? Может, всё-таки прикончить, чтобы не мучиться? А, Дью?

― Так я, вроде, и не мучаюсь… ― хохотнул он.

― Понятное дело ―  это, между прочим, я о себе, дуралей…

Дью не обиделся, снова пристав:

― А ты бывал раньше в Мишкольце? Расскажи, что за местечко…

Тяжело вздохнул:

― Ну что за характер… Помолчи хоть немного, балабол… ― ускорив шаг, в надежде, что он не сразу меня догонит.

Так мы шли в этот малознакомый и, вероятно, суливший новые неприятности город: я ― чтобы спрятаться от мести Мастера, ведь последний Заказ так и не был выполнен. А Дью Грос ― бог его знает зачем увязался следом, видимо, всё ещё надеясь уговорить наёмника присоединиться к обожаемому им Тайному Сыску. Или, что вероятнее, чтобы просто постоянно доставать того, кого он почему-то звал своим другом.

Хотя, честно говоря, я был совсем не против этого…

P.S. Новые истории по пятницам.

Наверное, стоило одолжить коня, отправившись в путь ещё вечером, но тракт в последнее время стал небезопасен ― лихие люди совсем обнаглели, а мне не хотелось привлекать внимание к своей персоне. Разумеется, я понимал, что придирчивый Мастер не оставит такое поведение без последствий, но, взбешённый безумной погодой, уже достиг того уровня отчаяния, что готов был пойти на крайние меры ― бросить здешние края вместе с их отвратительным климатом и вечно недовольным Главой Гильдии, перебравшись жить куда-нибудь на север. А в то, что с моими умениями я нигде не пропаду ― сомнений у Андраша Петефи не было…

Несмотря на то, что я изрядно потратился, оплатив место внутри, пришлось довольствоваться плохо обработанной, но хотя бы широкой доской на задах третьей повозки. На которую невезучий «путешественник» уселся, то и дело ёрзая и делая вид, что вокруг не осточертевший густой лес, а что-то по-настоящему интересное. Сил не было слушать стоны и причитания попутчиков ― готовящейся вскоре родить жены сельского старосты и её заботливого супруга, везущего «ненаглядную» в город к лекарю.

Я уже подумывал о том, чтобы спрыгнуть со своего до неприличия шершавого «насеста» и пойти пешком следом за неспешно движущейся повозкой, ведь от тряски, что производило это скрипучее чудовище, желудок скрутило в болезненный узел. Добавьте сюда полное отсутствие даже малейшего движения воздуха и духоту, которую не могла ослабить густая тень от вековых исполинов ― станет понятно, почему, несмотря на сильнейшее желание вывернуть наизнанку не только желудок, но и лёгкие, так зудели кулаки. В этой ситуации мне позарез необходимо было на ком-нибудь сорваться…

Внезапно доска скрипнула, заметно прогнувшись под чужим весом, и рядом, обдавая жаром разгорячённого тела, оказался смуглый парнишка чуть старше двадцати лет с растрёпанной копной каштановых волос, лукавыми глазами и обаятельной белозубой улыбкой до ушей. Посмотрев на это «чудо природы», я сдул прилипшую ко лбу взмокшую чёлку, мысленно произнеся благодарственные слова услышавшему меня божеству:

«Наконец-то ― это то, что нужно…»

Незнакомец окинул попутчика долгим изучающим взглядом, от которого на мгновение вдруг стало холодно, а потом показалось, что беспомощное тело бросили в кипящий котёл. Гнев медленно поднимался из центра живота к груди, обещая выплеснуться наружу, как лава из жерла проснувшегося вулкана. Но «он» меня опередил, обескуражив, казалось, нескончаемым потоком слов:

― Слушай, друг, тебе, наверное, очень жарко? Сними капюшон, а то сваришься. Сегодня просто адское пекло… Но знаешь, могу поспорить, через час пойдёт дождь и похолодает. Я никогда в таких вопросах не ошибаюсь. Кстати, меня зовут Дьюла Грос, еду в Дебрецен, буду учиться в местном университете. А ты кто?

Парень захлопал длинными ресницами, протягивая открытую ладонь для рукопожатия. Живо представил, как перекосится его лицо, когда кинжал войдёт в эту податливую плоть, разрывая сосуды и связки, заливая длинные пальцы кровью, а улыбка сменится гримасой боли, и на душе стало немного легче. Не ответив, я отвернулся, стряхивая рукавом бегущий по щеке солёный ручеёк. Но похоже, этот дуралей не понимал намёков, продолжив доставать сердитого попутчика:

― Не хочешь говорить ― не надо. Наверное, срочное дело в Дебрецене? Понимаю… Смотрю, у тебя такая белая кожа, даже завидно. Ты, наверное, северянин, потому и прячешься от нашего палящего солнца. Прости, что сразу не понял. Сочувствую. Почему злишься? От жары, да? Возьми, выпей из фляжки, там особый морс на травах ― сразу станет легче. Это рецепт одного старика, он только мне его перед смертью рассказал. Не веришь? Зря… может, думаешь, что это отрава? Смотри ― сам глотну…

Я наблюдал за маленькими пылевыми вихрями, поднимавшимися из-под колёс повозки, делая вид, что не замечаю булькающих звуков, и когда он прекратил своё занятие, довольно икнув:

― Ну так как, будешь пить? А то тут осталось меньше трети. Не хочешь, тогда я сам…

Не знаю, что на меня нашло ― молча выхватил фляжку из его руки, прижавшись губами к прохладному ― и это в такое пекло! ― горлышку. Чуть кисловатая, пахнувшая травами влага скользнула в горло, унимая жар и зудящую боль в коже, успокаивая и насыщая, словно волшебный напиток сказочных фей, о которых когда-то рассказывала мама.

Воспоминания бились маленькими кулачками в висок, отдаваясь в сердце почти забытой болью.

Мама, мамочка… Как же хорошо нам было вдвоём, и зачем надо было снова выходить замуж после смерти отца? Это мерзкое чудовище только притворялось добрым и заботливым, а по ночам мучило тебя своей ревностью. Я сидел под дверями Вашей спальни, с ужасом прислушиваясь к его жаркому шёпоту и твоим стонам, не понимая, почему так страшно скрипит большая кровать. А наутро ты виновато отводила взгляд, пряча под слоем пудры синяки и кровоподтёки на руках…

Как же я бесился, снова и снова давая себе слово набраться мужества и уничтожить эту тварь. Пока однажды, грустно улыбаясь, ты не сказала, что любишь его… Это стало страшным потрясением, и я замкнулся в себе, превратившись в нелюдимого подростка с неуправляемыми вспышками ярости. Бог знает, чем бы это кончилось для всех нас, но меня забрал к себе дед со стороны отца и, несмотря на слёзы матери, увёз в своё имение.

Строгий и принципиальный, он сделал всё, чтобы научить «разболтанного негодяя» сдерживать свои эмоции и «вредные» порывы. Суровому воспитанию обычно помогал кожаный ремень с металлическими шипами и вымоченные в солёной воде розги. Как ни странно, это помогло ― я перестал бросаться на людей с кулаками, научившись проделывать «это» с ними в своих фантазиях. Убедившись, что внук «исправился», с головой погрузившись в учёбу, старый мерзавец оставил меня в покое. И Андраш, сын и единственный наследник графа Петефи, почти смирился со своим положением, пока…

Пока однажды не пришло известие о смерти мамы. Я умолял деда отпустить внука на её похороны, но тот не позволил, так и не простив невестке повторное замужество. Тогда я сбежал, но сначала поджёг ненавистный дом… С того момента жизнь подростка из благородной семьи пошла под откос, но для меня эти роковые изменения стали настоящим избавлением от ненавистной опеки, заставив принять их как должное…

Я опустил руку с флягой на колено, наслаждаясь ощущением прохлады и впервые за много дней дыша полной грудью. Глаза встретились с его взглядом: он больше не улыбался, словно только что прочитал воспоминания случайного попутчика. Лицо стало серьёзным и озабоченным ― теперь Дьюла Грос казался намного старше своих лет.

Встряхнув пустую фляжку, протянул её парню:

― Кажется, там ничего не осталось. Спасибо. Я ― Андраш…

Он словно очнулся ото сна, снова улыбнувшись:

― А я ― Дьюла…

Кивнул, стаскивая капюшон с головы:

―  Знаю уже, ты ― Дью-балабол.

Он не обиделся, расхохотавшись и продолжая сверлить меня любопытным взглядом:

― Точно, когда волнуюсь, начинаю нести всякую околесицу… Не обращай внимания, Андраш.

Внезапно налетевший ветерок остудил лицо, почти мгновенно высушив капли пота на коже, и я распустил шнурок, связывавший светлые волосы в хвост, позволив белоснежным прядям лететь за пока ещё несильным дуновением воздуха:

― Ты прав, Дью, поднимается ветер. Скоро будет буря, хорошо бы найти какое-нибудь убежище ― а то…

― Укроемся в лесу, ― его голос прозвучал встревоженно, ― спрячемся в повозках, ткань не должна промокнуть…

Я кивнул, задрав голову и всматриваясь в начинавшее темнеть небо:

― Возможно, повезёт, и буря обойдёт нас стороной. Но надежды мало ― жара стояла слишком долго, да и дождя не было два месяца. Знаешь, как ураган ломает даже вековые деревья? Как щепки… До города ещё далеко, не успеем. Если только выпрячь лошадей и отправиться верхом…

Теперь новый знакомый смотрел на меня с испугом, и захотелось привычно усмехнуться:

«Ну что, «весельчак», где твоя прекрасная улыбка? Пропала? А ты, красавчик, наверное, привык всех покорять и сводить с ума ― не парень, а душа компании, да?» ― но почему-то этого не сделал, крепко схватив свой узелок с вещами:

― Оружие есть?

Дью растерянно смотрел, словно не понимая вопроса:

― К-какое оружие?

Я вздохнул:

― Кинжал, лук или хотя бы нож?

Он всё ещё таращился на меня:

― Думаешь, разбойники близко? Но охрана…

Хмыкнул:

― Забудь, балабол…

Из повозки высунулся староста. Его маленькие беспокойные глазки бегали, изогнутый кинжал упёрся в шею Дью:

― Быстро прыгайте, не то обоим ― конец! ― шипел он, и его рука дрожала, оставляя кровавую полосу на безупречной коже нового знакомого.

Я тут же спрыгнул:

― Отпусти его, мы не будем драться, обещаю, ―  сказал как можно более уверенным тоном, но похолодевшие пальцы уже легли на ножны спрятанного в складках плаща потайного кинжала.

Даже не понял, как Дью удалось ловко вывернуться из захвата. Через мгновение он оказался рядом, схватив за запястье и не давая пустить в дело смертельное оружие:

― За что ты так с нами, старик? ― голос красавчика звучал обиженно, ― надвигается буря….

Староста смахнул слёзы с выцветших глаз:

― Простите, ребята… Вы молоды и наверняка найдёте убежище в лесу, а нам с женой… Так лошадям будет легче ― бог даст, сумеем добраться до охотничьей заимки и переждать бурю. Уходите, старик Габор ― опытный солдат и ещё не разучился пользоваться кинжалом.

Гнев снова заполнял Андраша Петефи, вместе с кровью по венам прокладывая себе дорогу к холодному сердцу. Но обманчиво слабая рука попутчика держала мою ладонь железной хваткой, не позволяя раз и навсегда отучить «заботливого семьянина» спасать свою жалкую жизнь за чужой счёт.

Дью отпустил руку, только когда повозка старосты почти скрылась за поворотом дороги и пыль от копыт промчавшихся следом матерящихся охранников осела на плавящуюся от зноя землю.

― Почему? ― процедил сквозь зубы, еле сдерживая желание всадить лезвие в его горло, дав отцовскому кинжалу искупаться в крови дурака, только что обрекшего нас на верную смерть.

Дью задумчиво чертил подошвой сапога полосы в пыли, наконец «обрадовав» грустным:

― Не хотел, чтобы ты брал грех на душу ― женщина и ребёнок ни в чём не виноваты… Им итак не уйти от урагана, я просто знаю. Кое-кто считает, что у меня настоящий дар предвидения…

Вместо того чтобы дать ему кулаком в зубы, нашёл в себе силы ехидно процедить:

― Да ты что, правда? Кто, например? Неужели троюродная сестра твоей бабушки?

Он беззаботно рассмеялся, видимо, не осознавая, что находится на волосок от смерти:

― Скажешь тоже, Андраш…  Например, друзья.

«Одобрительно» похлопал в ладоши:

― Выходит, у тебя и друзья такие же идиоты? Поздравляю…

Внезапно налетевший ветер разметал мои длинные распущенные волосы, почти закрыв побледневшее от злости лицо. Я машинально потянулся за шнурком, обычно висевшим на поясе. Но не нашёл его на месте, по-видимому, потеряв в суете. Это разозлило ещё больше, и потому, когда балабол с довольной миной протянул какой-то обрывок кожаного лоскута, взметнувшееся ребро ладони едва не перебило его горло. Только чудом сдержался…

Удивительно, Дью даже не пошевелился, завороженно следя за движением летящей навстречу руки, восхищённо пробормотав:

― И как у тебя так здорово получается? Может, это какая-то магия ― быстрый как ветер…

Я чуть не поперхнулся воздухом:

― Ты правда такой дурак или только притворяешься?

Он опустил голову:

― Просто шучу… Что сразу ― дурак-то? Обидно…

Это было сказано настолько искренне, что я даже растерялся, и вместо того, чтобы покончить с этой надоедливой заразой, кивнул в сторону леса:

― Ты можешь хоть недолго помолчать и не злить меня ещё больше?

Дью покорно кивнул, явно с трудом сдерживая рвущиеся наружу возражения и очередные глупые вопросы. Чтобы окончательно закрыть эту тему, пришлось пригрозить:

― Впрочем, можешь трещать как сорока, но уже в одиночестве, а я пойду искать убежище, пока приближающийся ураган не сбросил на голову парочку деревьев…

Попутчик снова засиял:

― Я с тобой, Андраш! Совершенно не умею ориентироваться в лесу, обещаю держать себя в руках ― честно…  ― и он сделал вид, что закрывает рот на замок.

Надо отдать ему должное ― Дью сдержал слово и молчал, пока я с нарастающим страхом лихорадочно искал походящий овраг или яму от поваленного с корнем дерева, где можно было укрыться. Ветер усиливался, небо заволокло тучами так, что ещё совсем недавно ясный день быстро превращался в мрачные сумерки. Да ещё начал накрапывать дождь… Наверху уже вовсю полыхали молнии, а от раскатов приближавшегося грома подкашивались и без того заплетавшиеся ноги.

Редкие, но сильные удары капель подталкивали неудачливых путников поторопиться. В отчаянии самозваный «проводник» оглядывался по сторонам в поисках хоть какого-нибудь убежища, боясь сознаться самому себе, что, кажется, в этот раз уступил судьбе в смертельной игре, ставкой в которой были две жизни. Впрочем, на этого случайно встреченного парня мне было плевать. И всё же, я злился на себя ― наверное, всё-таки стоило отойти подальше от дороги, но так можно было потерять единственный ориентир в этой чаще, и Андраш Петефи не рискнул…

Внезапно Дью потянул за рукав, заставив обратить на себя внимание. По его лбу и щекам уже стекали тонкие струйки дождя. Синие, широко посаженные глаза в свете молний казались просто огромными. Гроза словно стёрла яркие краски с красивого лица, сделав его похожим на блёклый, ещё мокрый акварельный рисунок. Постоянно раздражавший, улыбчивый рот был беспомощно приоткрыт.

Я выдернул руку из его трясущихся пальцев:

― Чего тебе, балабол?

Дью показал в сторону поваленных, успевших покрыться мхом и прелой листвой чёрных деревьев. Сейчас они напоминали сделанный великанами шалаш из огромных стволов:

― Там, кажется, снизу есть проход. Андраш, давай проверим…

Не ответив, схватил его за руку, потащив за собой. Действительно, под нагромождением сплетавшихся в фантастическое «нечто» корявых стволов, корней и веток прямо у самой земли чернела небольшая дыра. Наверное, в другой ситуации я бы не рискнул проверять, сможем ли мы там уместиться, но очередной раскат грома и хлынувший ливень быстро разрешил мои сомнения.

Встав на карачки, двое здоровых, уже успевших промокнуть до нитки парней кое-как протиснулись в найденное с таким трудом укрытие. Где усевшись на потрясающе мягкий мох, усыпанный неизвестно откуда взявшимися колючками, нервно смеялись, толкаясь и дрожа от накрывшей обоих волны холода в этой промозглой спасительной «пещере»…

Вызванное пережитым страхом ненормальное веселье кончилось так же внезапно, как и началось. Мы сидели в тесной «клетке», вынужденные прижаться друг к другу, и молчали, прислушиваясь к ужасным звукам творившегося снаружи светопреставления. Меня накрыла странная слабость и полное нежелание сопротивляться этой безумной стихии: разметай сейчас бушевавший снаружи ураган это только казавшееся надёжным укрытие, разломав и смолов в муку наши бедные косточки ― я не стал бы даже трепыхаться, покорившись судьбе.

Думаю, собрат по несчастью чувствовал что-то похожее. Внезапно он крепко стиснул мою ладонь, и это было больно, но я не стал вырывать её из его дрожащих то ли от холода, то ли страха пальцев, пробормотав:

― Когда не надо ― болтаешь без остановки, а сейчас молчишь. Испугался, да?

Он хлюпнул носом:

― Ты же сам запретил… грозился бросить. Неужели так бы и сделал?

Я постарался остановить трясущиеся губы, но они не слушались, и потому ответ прозвучал не слишком серьёзно:

― Конечно. Навязался ты на мою голову, балабол… ик.

Дью надулся:

― К-какой же ты б-бесчувственный… И вообще ― с-сам д-дурак.

Я спрятал усмешку, делая вид, что рассматриваю в темноте ободранные в кровь ладони. Попутчик тяжело вздохнул:

― Слушай, Андраш, у тебя такой странный цвет волос ― прямо как снег зимой… Чудно.

Фыркнул в ответ:

― Нравится, да? Это седина, болван… Состаришься и тоже станешь таким «красавцем». Хотя вряд ли доживёшь.

― Это почему? ― возмутился оппонент.

― Болтаешь много, ик…

Дью заёрзал, нечаянно задев острым локтем мой оцарапанный веткой бок:

― Прости, проклятая колючка, впилась в зад…цу, з-зараза. А почему ты рано поседел?

― Жизнь такая… Всё, отстань. Лучше поспи ― надо беречь силы, а то это безобразие надолго, а нам потом ещё в город топать… ― сам удивился, как непривычно миролюбиво прозвучал мой голос.

― Ага, разбежался, как же… Сам-то сможешь заснуть под такой грохот?

Но я не ответил, потому что уже спал, назло бушевавшему совсем рядом урагану. Спал, несмотря на то, что чужак продолжал что-то тихо бормотать, а незащищённое горло было доверчиво открыто…

Меня разбудило не солнце ― в окружавшую нас тьму не мог пробиться и крошечный луч света ― а жужжание какого-то настырного насекомого, собиравшего в очередной раз укусить уже изрядно припухшее и зудевшее веко. Не сразу вспомнил, где нахожусь, и, попытавшись подняться, больно ударился головой о что-то твёрдое, выругавшись от души. Сонный голос рядом пробормотал:

― Боже, я что, уже умер? Кажется, меня похоронили заживо… Ау, люди, спасите!

Пришлось дать Дью тычка под рёбра, чтобы он так не голосил:

― Не вопи! Мы под завалами деревьев. Кажется, ураган прошёл, осталось только узнать, можно ли отсюда выбраться. Боже, как же ломит спину, теперь точно не разогнусь…

Рядом тяжело дышал попутчик, тоже, видимо, пытаясь распрямиться и повторяя мои ошибки, о чём свидетельствовали оханье, стоны и замысловатая ругань:

― Андраш, ты помнишь, где тут выход ― кругом тьма…

Я встал на четвереньки:

― Должен быть прямо перед нами, если, конечно, нас не завалило.

Дью ахнул:

― И что тогда?

― Тогда нам конец. Перестань толкаться и сядь ― попробую выбраться. Если получится, крикну, а если нет ― вернусь. Вместе помирать не так страшно… ― веселился я, почему-то уверенный, что нам повезёт остаться в живых.

И, к счастью, не ошибся. Упавшее недалеко от «убежища» дерево не помешало нам выбраться, и вскоре путники уже разминали затекшие руки и ноги. После чего, разделив скудный завтрак, состоявший из единственной купленной перед отъездом лепёшки и нескольких глотков воды из моей же фляги, побрели к дороге. Что, впрочем, оказалось нелёгким делом ― пронесшийся ураган покуролесил на славу: когда усталые и злые, мы выползли на ещё недавно чистый, а теперь превратившийся в бесконечную полосу препятствий тракт, настроение упало ниже некуда.

Тогда-то я и припомнил «добряку» его милосердие, оставившее нас без лошадей. Но поскольку он угрюмо молчал, видимо, не желая вступать в перепалку, быстро выдохся, и дальше мы шли в тишине, время от времени прерывавшейся жалобами попутчика на усталость и мерзкую погоду. Ведь природа, побаловавшая нас вчера долгожданным «дождиком», вернулась к старому сценарию ― сдохни от жары всё живое! А высокая влажность и повисший над лесом туман не облегчали несчастным, к тому же чертовски голодным бедолагам итак непростую жизнь…

К городским воротам мы добрались только к середине следующего дня, проведя ночь, сидя прямо на дороге у очередного поваленного дерева, не в состоянии даже разжечь в этой сырости хотя бы маленький костёр. Хорошо ещё, что местное зверьё не обратило на нас внимания, видимо, занятое более насущными проблемами.

На душе было тоскливо: по пути попалась перевёрнутая повозка. Тела старосты и его несчастной жены так и остались лежать возле неё непогребёнными ― похоронить их у нас с Дью просто не хватило сил. Еды не было, зато дождевой воды ― в избытке, особенно в сапогах и на одежде. Так что, миновав городские ворота, мы тут же разошлись в разные стороны ― хотелось как можно быстрее переодеться в сухое и хорошенько набить давно урчащий живот. На прощание Дью крикнул:

― Друг! Давай встретимся сегодня вечером в «Старом охотнике», выпьем пива и поболтаем!

На что, набрасывая капюшон на голову, я махнул рукой:

― Сгинь, балабол! У меня тут дела, некогда развлекаться… И с какой стати я вдруг стал твоим другом? ― наверное, он обиделся, но тогда было не до этого ― опоздавшего на сутки Андраша Петефи ждал неприятный разговор с не терпевшим даже малейшего нарушения Устава Мастером Кадаром, являвшимся на тот момент одновременно Главой местной Гильдии Убийц…

Я спустился в подземелье, прятавшееся под домом одного богатого горожанина, и, попетляв по извилистым ходам знакомого лишь избранным лабиринта, вошёл в кабинет Главы Гильдии. Тот сидел за массивным столом, привычно поигрывая серебряным ножом для бумаг и хмуря седые брови. Его чересчур «орлиный» нос, над которым не смел даже мысленно смеяться ни один горожанин, желающий жить если не счастливо, то хотя бы долго, уткнулся в старинные свитки, словно что-то в них вынюхивая.

Низко поклонился, даже не пытаясь скрыть страх, потому что знал ― ему это нравится.

Сжатые в кривую полоску тонкие губы старика дёрнулись в усмешке, хотя голос, казалось, источал приторный мёд:

― Прибыл, наконец… И что же тебя так задержало, Андраш?

Ещё раз поклонившись, ответил, стараясь не уронить остатки достоинства:

― Буря над лесом, Мастер. Но теперь я здесь и готов выполнить Ваше поручение.

Он недолго пожевал блёклые губы:

― Буря, говоришь? Твой Мастер недоволен, ну да ладно. Разберёмся с этим позже, ― от таких слов шея и спина взмокли, заставив пожалеть о том, что полчаса назад я переоделся в сухую одежду, ― для тебя есть Заказ. И если бы не заслуженная репутация лучшего из лучших, не сносить кое-кому головы… Не пугайся, это всего лишь шутка безобидного старика…

От его противного смеха меня затрясло:

― Неужели уже приговорил? Чёрт… Надо убираться отсюда. Только куда от него спрячешься? Везде достанет, сволочь…

Мастер встал и неожиданно проворно для своего возраста подскочил ко мне, приставив к шее, словно кинжал, свёрнутый в трубку свиток:

― Перестань трястись, глупец ― пока ты нужен, ничего не случится. Выполни Заказ, и я забуду о твоём опоздании. Слово Главы Гильдии.

Но Андраш Петефи не был настолько наивен, чтобы доверять словам Безумного Кадара, как за глаза звали его члены Гильдии, мечтавшие поскорее спихнуть старика с этого места. Слишком уж многих соперников он отправил на тот свет…

Я развернул свиток, внимательно прочитав его содержимое ― вроде ничего особенного, надо всего лишь устранить какого-то внезапно объявившегося наследника одного из богатейших торговых домов города.

― В чём подвох, Мастер? Здесь не указано имя этого торгаша…

Глава Гильдии «дружески» похлопал меня по плечу, прекрасно зная, как я ненавижу чужие прикосновения:

― Его зовут… ― он наклонился к уху, обдавая запахом крепкой рябиновой настойки, ―  Дьюла Грос. Ты же уже с ним познакомился, верно? Выполни заказ сегодня и можешь убираться в свою любимую деревню, прихватив тысячу золотых в качестве вознаграждения, способ выбери сам. Что такое?  Почему молчишь, мальчик мой? ― теперь его «сладкий» голос резал слух словно лезвие.

Я поднял голову, посмотрев в эти холодные глаза взглядом равнодушного мертвеца, который почему-то приводил его в восторг:

― Вы не ответили, Мастер ― в чём подвох?

Он засмеялся, обнажив в неприятном оскале мелкие жёлтые зубы:

― А ты хорош… Подвох в том, что убить его будет непросто. Мерзавец Дьюла Грос больше известен как «Ловкий Сыщик» или «Первый из Охотников». Да-да, не удивляйся ― тот самый, неуловимый негодяй… Называй парня как хочешь, главное ― принеси своему Мастеру и Главе его голову, Андраш. Ты ― гордость нашей Гильдии, тебе и покончить с этим недоноском. Он поймал и послал на виселицу многих моих людей, эта тварь умеет прикидываться забавным простачком, ловко втираясь в доверие, а потом безжалостно передаёт далеко не доверчивых простофиль в руки правосудия. Ну что, возьмёшься?

Я просто кивнул, убрав свиток за пазуху, и, поклонившись, быстро вышел за дверь.

Вечер наступил как-то слишком быстро, и вдохнув всё ещё влажный после прошедшей грозы воздух, неторопливо побрёл к трактиру «Старый охотник».

«Он будет там, раз позвал, и, разумеется, не для того, чтобы вместе выпить по кружке пенного. Наверняка лучшая ищейка Тайного Сыска давно взял мой след, да так, что я даже не заметил.»

Улыбка коснулась обветренных губ, стоило только вспомнить его весёлые глаза и казавшуюся такой безобидной, а порой даже милой болтовню. Я накручивал седую прядь волос на палец и почему-то совсем не злился, хотя, конечно, должен был его ненавидеть. Он же провёл самого Андраша-«Мёртвые глаза», сильнейшего среди равных членов Гильдии. Наёмного убийцу, ещё ни разу не потерпевшего неудачу…

«Вот же паразит… Каков хитрец! Нахальная морда ― так ловко прикидывался наивным дурачком, что я купился… ―  продолжал смеяться, мимоходом обрывая головки засохших цветов на обочине дороги и бросая их под ноги, ― придушить его, что ли, или отравить? Зарезать ― слишком просто. Но сначала нам надо поговорить, чёртов балабол…»

Продолжение сегодня....

― Вот это красота, прямо как в Лувре... ― восхищённо прошептал никогда не бывавший в Париже, но страстно мечтавший однажды посетить этот великий город Джо, задрав голову так, что чёрный капюшон соскользнул на плечи, обнажив вихрастую голову с большой запекшейся раной на затылке.

― Ну ты и фантазёр, Ученик! ― хмыкнул Куратор, незаметно поправляя вновь превратившейся в гигантское щупальце рукой непослушный капюшон, ― на самом деле всё гораздо проще. Это же не дворец, а твоё новое место службы.

Словно подслушав его слова, мир вокруг снова изменился. Так что пришлось безо всякого энтузиазма брести по обитым светлыми панелями коридорам, пытаясь сквозь стеклянные двери однообразных офисов рассмотреть движение снующих с бумагами в руках, таких же как я, «тёмных плащей».

― Как будто и не покидал родную контору, ― эта мысль заставила начинающего Ученика приуныть, машинально прибавив шаг. Что привело к обратному результату, намного увеличив расстояние между мной и Куратором, напомнив, что я не дома. Значит, привычные законы мироздания «здесь» не работают, и поговорку:

― Тише едешь, дальше будешь ― надо воспринимать буквально...

Мы остановились у неприметной двери в самом конце длинного коридора и, пройдя сквозь неё ― что мне очень понравилось ― оказались в небольшой, но вполне уютной комнате с двумя столами, шкафом и стоящим в углу чем-то наподобие лохматой пальмы в большой кадке.

Судя по накопившейся пыли, здесь давно не убирались, а печально опустившее листья, требовавшее немедленного полива растение с одиноким, но очень крупным фиолетовым бутоном вот-вот было готово испустить дух.

Босс плюхнулся в кресло за большим столом, подняв целый рой пылинок, оглушительно чихнул, мгновенно позеленев лицом, что у него, как я позже узнал, означало крайнюю степень озабоченности. Кивнув на скромный стол у стены, он вздохнул, и длинный, раздвоенный на конце хвост, вынырнув из-под плаща, со скрежетом процарапал пол:

― Какое безобразие! Стоило ненадолго отлучиться, и вот результат ― местная клининговая служба о нас забыла... Паразиты, я им это припомню. Ты садись, устраивайся, Джо, передохни, если устал. Не устал? Тем лучше, тогда принимайся за уборку. Да, да ― это входит в обязанности Ученика, как и беспрекословное подчинение Учителю. Есть вопросы?

Он снова чихнул, и я поспешно с ним согласился, напуганный появлением у Куратора во время чихания дополнительной пары рук. Или, лучше сказать, конечностей. Даже не знаю, как назвать нечто, больше похожее на прижатые к груди суетливо потиравшие друг друга лапки гигантской мухи. К счастью, быстро спрятавшиеся в безразмерном плаще:

― Сделаю, босс. Только вот здесь нет воды, да и тряпка бы не помешала...

Куратор снова вздохнул, с большой неохотой вставая с кресла, и оно громко и, как показалось, обиженно заскрипело. Но стоило «хозяину» строго на него взглянуть, тут же прекратило своё нытьё. Сделал вид, что не удивлён, и это понравилось боссу:

― Привыкай, Джо ― если тебе что-то понадобится, включай фантазию и твори! Сначала будет непросто, но тут главное ― стараться. Сейчас помогу…

Он сурово уставился на стену, и прямо на моих удивлённых глазах из неё выросла ржавая мойка с плохеньким, сразу же начавшим противно тарахтеть краном, а рядом плюхнулась непривлекательного вида тряпка.

С довольным видом Куратор подошёл к стене за большим столом, быстро создав окно, в которое и уставился, заложив руки за спину. Повозившись с не желавшим открываться краном, вооружённый тряпкой Ученик приступил к исполнению своего первого задания на новом месте службы.

И пока я пыхтел, пытаясь оттереть, казалось, вековые наслоения грязи с начальственного стола, босс, не поворачиваясь и не отвлекаясь от наблюдения, видимо, за чем-то очень захватывающим, решил поделиться с подчинённым своими воспоминаниями:

― Знаешь, Джо, мне первый раз приходится работать с человеком, но такова воля провидения. И я не жалуюсь. Раньше помощником в нашем отделе был паршивец Грэг, но этот лентяй доводил начальника до белого каления, без конца допуская ошибки, а в довершении всего умудрился сожрать двух посетителей, пока я отлучился на каких-то пару минут.

Он повернулся:

― Хочешь знать, что с ним стало?

Я кивнул. Если бы у Джо было живое сердце, наверное, оно замерло от страха, вслушиваясь в историю своего предшественника.

― Его понизили, ― вдруг ухмыльнулся босс, опустив большой палец вниз, ― Да, да, именно туда он и отправился. Хотя, думаю, на новом месте ему понравилось больше, чем здесь. Он ведь был... эх, как бы тебе объяснить? Кем-то вроде небольшого, но очень тупого, привыкшего к жаре ящера, постоянно хотевшего жрать...

Куратор снова отвернулся, а я, посмотрев на слишком медленно продвигающуюся работу, в отчаянии представил мамин ручной пароочиститель. И чуть не сел на пол, когда в руке появилась знакомый жёлтый кувшинчик с длинным носиком. Дальше дело пошло не просто «гораздо лучше», а «отлично», и вскоре комната блестела чистотой...

Довольный начальник нахваливал способного Ученика, особенно, когда ржавую мойку я заменил на итальянскую керамику, навсегда распрощавшись с краном, слишком напоминавшим о детстве в небогатом родительском доме:

― Что ж, Джо, подаёшь большие надежды, ― весело щебетал, как я уже догадался, не любивший пачкать собственные руки босс, усевшись в кресло и задрав ноги в постоянно менявших свой цвет сапогах на стол, ― а что ты собрался делать с этой штукой? Стой, убийца! ― вдруг завопил он так, что я со страха чуть не заполз под широкий подоконник.

Прижимая к себе только что созданную силой мысли лейку с водой, Ученик пытался как можно дальше отодвинуться от покрывшегося фиолетовыми ― несомненно, плохой знак! ― пятнами начальства:

― Э... босс! Я только хотел полить бедный цветок, смотрите, он же почти засох, ― лепетал в своё оправдание, с ужасом глядя на приближавшийся к лицу хвост, на котором выросло сразу два способных проткнуть насквозь жала.

Видимо, Куратор передумал останавливать меня таким радикальным способом, потому что хвост спрятался на положенное ему место под плащом, а пятна из фиолетовых изменились на ярко розовые... Босс очень осторожно взял сотрудника за плечи и по-дружески их сжал. И тогда я понял, что даже в посмертии, вероятно, в некоторых случаях, человек способен чувствовать боль.

Куратор об этом догадался по вытаращенным глазам и мокрым от слёз щекам Ученика. Голос начальника был полон неподдельного раскаяния:

― Прости, Джо ― мне трудно контролировать силу, всё время забываю, как хрупко человеческое тело. Дело в том, что Бесси ― то, что ты назвал растением, не совсем обычное создание. Вода для неё ― губительна; малышка просто голодна, а я, задумавшись, совсем об этом забыл. Пойдём, покажу, как её надо кормить...

Он подошёл к единственному в комнате шкафу, распахнув его дверцы. Там было пусто. Почти, если не считать большой миски с крышкой, под которой что-то очень знакомо жужжало.

Я охнул:

― Неужели мухи? Значит, Бесси ― плотоядная?

Босс кивнул, забирая миску и с большой осторожностью неся её к вдруг задёргавшемуся «растению».

― Ага, так это что-то вроде огромной росянки, ― сообразил я, легкомысленно обогнав Куратора, рявкнувшего на меня так, что пришлось заткнуть итак уже почти оглохшие уши:

― Ты плохо слушал, Джо? Она не просто плотоядная, она ― жрёт всё, что движется, и откусит тебе сначала палец, потом руку, а потом и...

― Не продолжайте, босс, я всё понял, ― проныл перепуганный Ученик, как можно дальше отодвигаясь от страшного, увеличившегося в размере и распахнувшего свою ненасытную, полную острых зубов пасть «цветка».

Думал, что отвратительнее этого ничего в жизни не видел, но я ошибался! Как только босс открыл миску, как оказалось, наполненную не только мухами, но и кусками тухлого мяса, меня чуть не вырвало. Я метался по комнате, в попытке спастись от ужасающей вони и не соображая, где находится дверь. Пока не услышал подозрительное кряхтение...

Моя добрая душа не могла оставаться в стороне, если кому-то было плохо, так было ещё при жизни. Так случилось и сейчас: я повернулся, застыв в ужасе ― ненасытная утроба, видимо, не наевшись мясом с мухами, решила добавить в свой рацион забывшего её покормить хозяина. Часть хвоста босса уже была зажата между острых зубов плотоядной твари, и попытки Куратора вернуть свою «собственность» пока не увенчалась успехом.

В отчаянии крикнул:

― Чем Вам помочь, босс?

И сквозь рычание покрасневшего от натуги начальника еле разобрал:

― Режь немедленно!

Кивнув, я «получил» в руки длинный и очень острый кинжал, точно такой, как когда-то висел на стене в доме деда, и только собрался изо всех сил ударить по стеблю паразита, как босс взвыл:

― Да хвост режь, дубина безмозглая! Живо, пока Бесси меня не затащила к себе в брюхо...

Что ж, колебаться не было времени, и Джо, в жизни не обидевший даже паршивой мухи, взмахнул кинжалом. Удар произвёл потрясающий эффект: Бесси с довольным видом заглотила желанную добычу, после чего смиренно закрыла лепестки, уменьшившись почти в три раза. Рухнувший на пол Куратор охнул, довольно засмеявшись:

― Молодец, Джо! Отличный удар. Не волнуйся ― хвост отрастёт в течении недели. Сегодня ты спас сразу две жизни ― мою и Бесси. Никогда этого не забуду... Можешь теперь называть своего начальника детским именем, оно короткое и легко запоминается, ― после чего очень долго кряхтел, сопел и улюлюкал. Но поняв, что и это для человека сложновато, великодушно разрешил сократить его ― до Эрга, правда, используя только наедине.

После случившегося меня ещё долго трясло, но повеселевшего Куратора такие мелочи не занимали. Он на полном серьёзе заявил, что с чистой совестью может доверить Ученику эту ответственную работу ― раз в две недели кормить Бесси:

― Мясо готовь заранее, ровно столько же. Это важно. И продумай, как будешь доставлять ей «обед» ― советую использовать багор на длинной ручке. Не смотри так испуганно, Джо. Ты привыкнешь к ней. Я же привык и даже привязался, к тому же твой начальник не может всё время быть рядом ― проклятые командировки. Но обещаю, во всех остальных случаях буду заботиться о малышке сам...

Скажу прямо, это было слабым утешением. Если бы наивный Джо тогда знал, что «кормление монстра» окажется не самым страшным в предстоящей работе, так сильно не переживал из-за подобных пустяков...

Я с тоской осматривался по сторонам, впечатлённый безрадостной перспективой быть разорванным на части и проглоченным злобной росянкой-переростком, когда босс вдруг радостно выдал:

― Ну вот теперь, когда в отделе наведён порядок, можно заняться настоящим делом!

Пришлось навострить уши, лихорадочно перебирая в уме, о каком «деле» идёт речь на этот раз, и не придётся ли, к примеру, доставать Луну с неба или укрощать венерианские пожары. Словно прочитав мысли Ученика, босс ухмыльнулся:

― Не волнуйся ― ничего «такого», займёшься тем, что хорошо знаешь. Компьютерами...

Я облегчённо выдохнул, довольно потирая руки, но тут вспомнились дополнительные конечности босса, и пришлось срочно сцепить дёргавшиеся пальцы:

― Всегда готов, Эрг! Ведь можно Вас так называть?

Он благосклонно кивнул:

― Разумеется, Джо ― мы же наедине. Вот они, проверь ― их давно не включали, я слишком долго был в командировке, ― с этими словами Куратор кивнул на столы, где тут же материализовались допотопные, устаревшие минимум на полвека модели. Даже глаза полезли на лоб:

― Что это, босс? На какой помойке Вы подобрали этот «раритет»? ― к счастью, обнаглевший сотрудник неизвестного пока отдела не менее загадочной организации вовремя опомнился, заискивающе заныв, ― простите, «подобное» ― было в ходу ещё до моего рождения...

Но, кажется, Эрг не обиделся, пожав плечами:

― Наверное, ты прав, они давно тут стоят ― Грэг мало что в них понимал, в основном раскладывал пасьянсы, всё время обещая достать новые. Но не успел... Теперь дело за тобой, Ученик ― действуй, и не вздумай потерять даже крошечный бит[2] «секретных материалов», ― блеснул он знаниями, многозначительно пошевелив седыми бровями, и в ответ я «понимающе» кивнул, хотя в голове было пусто, если не считать лихорадочно проносившихся в сохранённой боссом памяти отдельных кадров культового сериала.

Почесав в затылке, принялся за работу, и должен признаться, это был нелёгкий труд. Заменить устаревшие компьютеры на новые оказалось, конечно, несложно, ведь с самого детства руки Джо порхали над клавиатурой, приводя окружающих в восторг. Не удивительно, что это стало моей профессией, принося душе радость, пока... пока я не умер по вине торопливого придурка и не попал сюда.

Но полученное задание от босса ― отсортировать и систематизировать огромные, к тому же, практически ежеминутно обновлявшиеся файлы с непонятной информацией ― стало тем ещё геморроем.  Пришлось писать программу, и не одну, а потом их отлаживать. Короче, наконец-то Джо был в своей стихии, и когда Куратор, похлопав по плечу, сказал, что на сегодня пора заканчивать, я с удивлением осмотрелся, не понимая, почему вокруг не бродят собирающиеся домой ребята, и Мэл, привычно ворча, не убирает со стола пустые стаканчики от кофе...

Эрг оказался на редкость заботливым начальником ― у стены появился небольшой, но уютный диван с пледом и подушкой. И, взглянув на него, я вдруг понял, что устал, хотя по идее не должен был. А ещё ужасно хотелось принять душ, несмотря на то, что, как известно, мёртвые не потеют.

Подозреваю, что всё-таки читавший мысли босс, пробурчав:

― Это всё уже ненужные привычки, но раз тебе так неймётся... ― создал рядом с диваном маленькую дверь, ведущую в ванную, ― а теперь отдыхай, а я пойду ― у меня сегодня планы... ― и он игриво подмигнул.

― Босс, ― нерешительно огляделся по сторонам, ― скажите, а тут безопасно по ночам?

Эрг очень удивился, движением руки «убирая» окно, заглянуть в которое у работяги так и не нашлось времени:

― Разумеется, думаешь, кто-то чужой рискнёт сунуться в наше отделение? При мне таких случаев не было, хотя однажды утром в коридоре нашли чьи-то растерзанные останки, но это было очень, очень давно... Кстати, пока ты здесь новичок, не советую по ночам выходить из отдела ― твой запах всё ещё слишком привлекателен для охраны... ― начальник выразительно подвигал бровями, ― но если тебя это беспокоит, создай любой замок...

Он усмехнулся, выйдя сквозь дверь, словно напоминая забывчивому Ученику, что для здешних обитателей нет преград. Так что ничего не оставалось, как, побаловав себя ванной с душистой пеной, пробраться к стене за столом Эрга, пожелав увидеть в «окне» родительский дом. Это было опрометчивое желание, потому что вид собравшейся за большим столом семьи вызвал у Джо такую сильную тоску, что пришлось срочно, вытирая слёзы, закутаться в плед и улечься на диван:

― Босс прав, надо отпустить прошлое, ведь его уже не вернуть. Всё, теперь точно не усну... ― но вопреки страхам, я практически сразу провалился в баюкающую тьму.

Хотя продолжалось это недолго ― меня разбудил чей-то шёпот и пытавшиеся быть «тихими» шаги. Примерно так, наверное, ходил бы очень осторожный слон в посудной лавке. Испугавшись вторжения, я быстро прикрыл себя воображаемой пеленой невидимости, ото всей души пожелав остаться незаметным.

Не знаю, как это выглядело со стороны, но бродившие по комнате существа, увидеть которых в полной темноте ― летавшие под потолком светящиеся шары погасли, как только я лёг на диван ― так и не довелось, быстро ушли. Оставив перенервничавшего Джо тихо радоваться этому обстоятельству...

Утро, или то, что его здесь заменяло, наступило с приходом босса, наткнувшегося на опрокинутый ночными гостями стул и громко заявившего о себе крепким «словцом». Я слез с дивана, и тут включившееся под потолком «освещение» представило обоим невесёлую картину ― со столов исчезли новенькие компьютеры. А заодно и вся «секретная» информация с них, хотя, честно признаюсь ― то, что мне удалось увидеть, больше напоминало отчёты об инвентаризации на каком-нибудь складе, чем «Х-файлы».

Но кто такой Джо, чтобы судить о подобных вещах? Правильно ― всего лишь новичок... Похожее на дедулю лицо Эрга снова позеленело, а его напоминавший львиный рык голос мрачно заявил:

― Счастье, что они тебя не тронули, Джо. И жаль, что мы вчера покормили Бесси ― не сделали бы этого, не оказались сейчас с такими проблемами, и малышка была сыта ещё как минимум пару месяцев...

Я второпях напяливал плащ, то и дело на него наступая, с ужасом спрашивая задумавшегося Куратора:

― Что будем делать, босс?

Он посмотрел на меня, внезапно улыбнувшись и впервые продемонстрировав огромное количество мелких, впечатляюще заострённых зубов:

― Найдём преступников, поймаем и вернём наши компьютеры на место. Хочешь поиграть в сыщика, Джо? Что мнёшься, как школьник у доски? Даже если не хочешь ― всё равно придётся. Но сначала давай посовещаемся...

«Совещание» проходило так: Эрг рассуждал, а я скромно помалкивал, кивая. Потому что понятия не имел, кому в таком месте могли понадобиться компьютеры, лишь однажды робко спросив:

― Может, происки конкурентов?

Этот простой вопрос заставил Эрга надолго задуматься ― видимо, за прошедшие годы, а, возможно, и столетия у него накопилось огромное количество недругов. Но, приготовившись к долгому перечислению списка подозреваемых, я был крайне удивлён, когда босс сказал:

― Нет, уверен, дело не в этом. Вспомни, не показалось ли тебе вчера что-нибудь странным, когда ты сортировал файлы? Ну же, напряги память, я ведь не стёр её, как положено, именно поэтому ― для эффективной работы нам с тобой просто необходимо всё помнить. Ну или почти всё...

Пришлось задуматься ― перед глазами поплыли тысячи каких-то донесений, больше напоминавших кляузы соседей друг на друга или списки абсолютно не связанных между собою предметов, начиная с кошелька и заканчивая прогулочным катером.

― Вы имеете в виду, нет ли у всех этих файлов чего-нибудь общего?

Начальник согласно потряс склонённой на бок головой, словно в ухо попала вода ― ему так легче думалось.

― Хм... Есть кое-что, босс ― все они были получены ровно год назад. Неужели...

Эрг ударил могучим кулаком по моему столу, и у того отломилась ножка, что, впрочем, с новыми способностями было просто исправить.

― Молодец, Ученик! Ну-ка посмотри, кто год назад отвечал за получение запросов и сохранность вещей...

Подражая боссу, я поднял брови как можно выше:

― Каких конкретно вещей?

Он засмеялся:

― Любых, оказавшихся к тому времени под нашим надзором. Ты разве не помнишь, как называется отдел?

Я печально вздохнул:

― Нет, босс, до сих пор не в курсе...

Он схватил новоиспечённого помощника за руку так, что искры посыпались из глаз, но быстро ослабил хватку, увидев его перекошенную физиономию. Мы снова прошли сквозь дверь, и новичок, задрав голову, громко прочитал сделанную крупными буквами надпись:

― СБН, ― что меня совершенно не впечатлило.

Куратор поднял указательный палец вверх и гордо произнёс, словно оглашал имя победителя на всемирно известном конкурсе:

― СБН ― специальное бюро находок.

Ему явно не понравилось разочарованное выражение моего лица:

― Бюро находок? А как же секретные материалы?

― Вот же, глупыш, ― хмыкнул Эрг, осторожно тыкая в плечо помощника чёрным когтистым пальцем, ― слово «специальное» его не впечатляет... А напрасно: каждая из этих вещей по-своему уникальна и стоит на «чёрном рынке» безумно дорого. Чего тут только нет, включая и самые засекреченные файлы... Наша с тобой задача ― сохранить и вернуть эти предметы законным владельцам, а судя по всему, в прошлом году слишком много вещей так и не нашли своих хозяев. Ты говорил, что сделал временную копию обработанных файлов на диске, вот молодец! Давай посмотрим на старом компьютере, для этого и он сгодится. Ищи колонку ― «потерянное»...

Мы вернулись в отдел, вскоре обнаружив больше двадцати «затерявшихся» на складе СБН вещиц, стоимость которых в крупных алмазах Эрг сообщил своему помощнику на ухо и шёпотом. После чего у меня задёргался глаз:

― Сколько, сколько? Невероятно... А нам положено какое-нибудь вознаграждение? Ох, ты... Так что же мы до сих пор стоим? Смотрите, босс, ответственными приёмщиками были... Ой, как это правильно произносить ― Крыдгорын-джа и Мефтаргон-уз? Да что Вы, босс, я не выражаюсь ― просто тут неразборчиво...

На встречу с подозреваемыми мы отправились при полном параде: наши плащи украшали металлические оранжевые знаки, по форме напоминавшие ощетинившегося ежа со злобно ухмылявшимся черепом и флуоресцирующей надписью:

― СБН ― the best! ― это была моя идея, очень понравившаяся боссу.

Перед выходом, вручая Ученику красивую дубинку, обитую металлическими полосами и острыми шипами, Наставник Эрг ― именно так к нему следовало обращаться в присутствии посторонних, сказал:

― Это твоё первое настоящее дело, Ученик, не подведи ― вперёд не лезь, но и не стой за спиной ― бей, не жалея, как только я моргну два раза. Эти мерзавцы, покусившиеся на чужое добро, не заслуживают снисхождения. Но не переусердствуй ― всё должно быть по закону: их ждёт суд, а нас ― вознаграждение за поимку злоумышленников. Так сказать, каждому своё...  И разумеется, надо вернуть новые компьютеры, глаза б не смотрели на это старьё...

Наш выход в коридоры Учреждения, название которого пока так и осталось для меня загадкой, произвело настоящий фурор.  Босс шёл впереди, гордо задрав орлиный, точно копировавший дедушкин нос, суровым взглядом распугивая всех, кто попадался на пути. Я семенил следом с дубинкой на плече, стараясь не отставать от величественного Наставника, представляя, как круто сейчас выгляжу в тёмном одеянии со знаком на груди и серебряной серёжкой в ухе, о которой давно мечтал.

Но, в отличие от остальных обитателей этого места, двое похитителей компьютеров, видно, испугавшихся, что пополнение отдела пронюхает об их делишках и придёт с разборками, были к нам не столь внимательны. Похожие на горилл-убийц, не побоюсь этого слова, монстры с мордами, страшнее которых я пока не видел, встретили противников кулаками и разнообразными, способными в их руках летать предметами обстановки ― от стульев до складных лестниц.

Но босс, показавший себя настоящим бойцом, быстро прекратил эти трепыхания, так что его помощник не успел даже вступить в сражение, ограничившись несколькими пинками побеждённым и грозным потрясанием дубины. Передав преступников в руки внушительного вида Страже, мы потом до вечера, проклиная бестолковых похитителей, перерывали проклятый склад. Пока наконец не нашли свои компьютеры...

С чувством выполненного долга я еле дополз до отдела, без сил рухнув на диван. И, глядя на меня, Эрг улыбнулся, «сообразив» упаковку пива и огромные чизбургеры, от вида которых сладко заныл живот. Мы чокнулись банками, и босс задумчиво протянул:

― Что же с тобой не так, Джо? Ведь не должен уставать, а тем более хотеть есть, пить и спать... Может, ты не совсем умер? На моей памяти такого ещё не было, ― и он присосался к пиву, энергично закусывая сырной булкой.

Я жадно вгрызался в любимую еду, запивая пенным и чувствуя, как она прямо из горла летит не в желудок, а космическую бездну, и устало пожимал плечами:

― Кто знает, босс, кто знает. Поживём... ой, короче, побарахтаемся ещё, а там будет видно...

P.S.  Друзья! Этим рассказом прощаюсь с вами до конца лета. До встречи! 

[1] Рассказ «Божественное провидение»

[2] Минимальная базовая единица измерения количества информации

― Для начала осмотрим комнату, к счастью, пока ты, Рас, прикидывался больным, я не разрешал Матильде здесь убираться. Так что должны остаться какие-никакие следы. И вот это, ― протянул Расу тетради, которые вынул у него из-за пазухи пять дней назад, ― зачем тебе эти штуки, ими же Сан занимался?

Рас рассказал историю своих злоключений, так что в конце повествования я так «завёлся», что чуть не разнёс комнату в щепки, ругая невидимого врага и обещая при нашей встрече подарить ему много интересных ощущений от моего кулака.

Успокоившись, снова немного выпили, и я начал осматривать стол, за которым сидел младший напарник:

― Всё в беспорядке, обычно Сан очень аккуратен, значит, спешил. Смотри, Рас, кружка, ― принюхался, сморщив нос, ― остатки молока давно скисли, а вот и сухари, он не успел их съесть, что-то его отвлекло…

Избранный в это время очень внимательно листал тетради и вдруг замер. По его лицу стало ясно ― он нашёл что-то интересное.

― Давай уж, не томи, что ты там вычитал, ― насторожился я.

Рас посмотрел встревоженным взглядом:

― Здесь есть пометки на полях о перестановке слов, и ещё странная фраза:

― Быстро посмотри на крышу дома.

Пожал плечами, хотя внутри пробежал холодок предчувствия:

― Что такого? Тот, другой Сан, вылезал на крышу, сам же говорил. Прочитал эти слова и решил проверить…

Избранный положил тетради передо мной:

― Смотри внимательно ― чернила разные. Вот тут есть пометки, их много, и только эта фраза о замене слов написана более светлыми чернилами.

― И что? Открыл другую бутылку, и все дела… ― это показалось вполне логичным, но Рас не унимался:

― Что если эти слова написал «наш Сан», а поскольку тетради магические, они связаны между собою, и всё, что есть в одной из них, появляется и в другой…

Я замахал рукой:

― Не путай меня, Рас ― это всего лишь твои догадки, и вообще, что это даёт для поиска?

Он был серьёзен:

― Представь, что по какой-то причине «наш» Сан меняет слова и получает фразу об окне. Он смотрит туда и видит «самого себя» на крыше…

Я засмеялся:

― Ну ты и фантазёр, напарник… И что из этого? Как это объясняет их с Селимом исчезновение?

Рас молчал, рассматривая кружку из-под молока, неожиданно задумчиво протянув:

― Засохшие пятна на столе, значит, он пролил молоко на тетради… Быстро тащи сюда клятое молоко из кухни!

Я чуть не подскочил от его крика:

― Вот бешеный, больше не буду покупать вино, ты от него звереешь. Всё, всё ― не кидайся чем попало, уже несу, псих с косой…

Получив желаемое, чудной напарник, недолго думая, вылил его на тетради ― у меня аж челюсть отвисла. Молоко почти мгновенно впиталась в бумагу, и Рас, высушив её, начал всматриваться в волнистые страницы рукописей, торжественно завопив:

― Вот оно, так я и думал!

Его глаза радостно сияли, а на бледных щеках в кои-то веки появился нежный, очень его красивший румянец. Я сунул нос в тетрадь: между строк появились красные надписи, которых ещё мгновение назад там не было…

― Сан, видимо, случайно залил страницы, и возникли… эти странные письмена, ― пояснял он очевидное, ― но что это за язык? Не знаю такого…

Теперь пришла очередь полудемона повергать его в шок:

― Зато я в курсе, о Избранный, незнающий элементарного… ― меня просто распирало от смеха, а в голове уже крутилось подозрение ― уж не подмешал ли коварный торгаш в вино «особой» травки? ― это родной язык нашего дорогого младшенького. Что уставился? Да, я с детства интересуюсь такими вещами, и ещё год назад попросил Сана научить напарника читать на этом, как его, русском… Должен признаться, чертовски сложное оказалось дело…

Рас смотрел с недоверием, но, в конце концов, махнул рукой:

― Допустим, не врёшь, ик… Да что за вино ты притащил, Крэг? Голова от него такая лёгкая, не то что от самогонки Дарси, ик… Не помнишь, на чём я остановился?

Посмотрел на него с презрением:

― Слабак, от одной кружки уже всё забыл. Ты говорил… э… говорил…

Почти задремавший Рас встрепенулся:

― Сам ты… Думаю, в тетради написаны заклинания. Сан с его нетерпеливой натурой, скорее всего, прочитал одно из них вслух, и их с Селимом куда-то унесло. Раз ты у нас «такой грамотный» ― сиди и смотри в тетрадь, если найдёшь что-то похожее на заклинание перемещения ― разбуди меня. Только вслух не читай, а то эта мерзкая тетрадь и нас куда-нибудь утащит…

Я смотрел, как он спит, уронив голову на стол, и, осторожно перетащив друга на кровать, сел разбирать трудные иноземные слова, которых на самом деле знал не так уж и много.

За этим кропотливым занятием меня и застал наш дорогой Командир. Войдя, он тут же повёл носом:

― Что пили? Какой-то подозрительно знакомый запах…  ― и, увидев спящего Раса, бросился к нему, ― он очнулся, да? Слава богу! А ты, болван, вместо того чтобы накормить его горячим, решил споить?

Пришлось остановить этот бесконечный поток слов и объяснить Дарси ситуацию. Он сидел на кровати рядом с Избранным, заботливо поправляя выбившуюся из косы прядь:

― Значит, будете искать путь к Сану и Селиму? Одобряю… Только вот что ― без Командира отсюда ни ногой, понял? Вашему командиру сейчас нужно в штаб, чтоб их всех, бездельников, заели комары. Вернусь и отправимся все вместе. Мы же семья ― не забыл? У меня за ребят сердце разрывается...

Выпроводив заботливого друга за дверь и, зевая так, что челюсти хрустели, снова сел за тетради: это и правда было сложно ― простые, казалось бы, слова, но соединить их вместе никак не получалось. Ругаясь и борясь с сонливостью, решил просмотреть всё, выбрав из большого нагромождения нелепостей что-то, хотя бы отдалённо напоминавшее нормальную фразу.

И нашёл ― их было всего две. Первую, что-то там про тюрьму на острове даже не рассматривал ― с чего бы Сану туда тащиться? Я бы точно не стал… А вот над второй пришлось основательно подумать, но, чувствуя, что глаза слипаются, и рискую уснуть, как Рас, за столом, заложив листком страницу, сунул тетради за пазуху и с чувством выполненного долга завалился на соседнюю кровать…

Видел ли я сон? Не помню, а вот пробуждение ещё долго не забуду: каково это, очнуться прикованным цепью к стене, обнаружив, что ты в тюремной камере, к тому же ― не один. Компанию мне составили спящий стоя Рас, парень крепкого сложения с сердитым выражением побитого лица и симпатичная девчушка с шикарными косами и строгими, но всё равно красивыми глазами.

Увидев эту необычную «группу в кандалах», я даже растерялся: вроде вчера не переборщил с ужином, откуда такие странные кошмары? Но когда парень напротив вдруг позвал «пришельца» по имени, совсем оторопел:

― Ты кто?

Он очень знакомо усмехнулся:

― Не узнал, Крэг? Понимаю, в лисьей шкуре я выглядел гораздо симпатичнее, да? А вот Хлоя ― наоборот…

Я бы сел от удивления, да цепи не пускали:

― Лис, Хлоя… Что с вами случилось?

Насмешник ответил:

― Вероятно, то же, что с тобой и Расом ― нас похитили. Не удивлюсь, если и Селим вместе с Саном пропали, угадал?

Я помрачнел:

― В точку… Мы с напарником как раз собирались на их поиски. Как думаешь, кому и зачем это надо?

Тут в разговор вступила Хлоя:

― Может, прежде чем продолжать светскую беседу, уважаемые господа сначала позаботятся о том, чтобы снять с нас эти украшения? ― она выразительно погремела цепями, ― мне, например, они не идут…

Лис уныло смотрел на свои руки, я же вытащил гибкую шпильку с обратной стороны воротника и, немного повозившись, освободился от оков:

― Слово красавицы ― закон… Постой спокойно, Хлоя, сейчас и вы с Лисом сможете размять руки-ноги.

С Расом было сложнее ― освободив его от «привязи», я усадил напарника на пол, пытаясь уговорами и даже лёгкими похлопываниями по бледным щекам привести его в чувство. Ничего не помогало…

― Он дышит, но очень слабо, ― сказала прогнавшая меня возмущённая Хлоя ― она внимательно осмотрела глаза Избранного и даже принюхалась. На её милом личике появилась нешуточная озабоченность:

― Как давно он «спит»? ― и, услышав ответ, нахмурила тёмные брови, ― это плохо, твой друг отравлен. Я хорошо разбираюсь в ядах ― не ухмыляйся, Лис, при Дворе Повелителя важно быть во всеоружии. Он не смертельный, если ввести противоядие в течении первых суток. Достать его не сложно, но надо торопиться ― мы же не в Мёртвом городе, а где-то рядом, да?

Лис кивнул:

―  Подсади, окошко слишком высоко ― к счастью, тюрьма не под землёй, но надо осмотреться.

Этот крепыш так ловко вскочил мне на плечи, что я только крякнул, но ворчать не стал. Результат «осмотра» не радовал ― мы находились в пустыне, недалеко от старых ворот города. Дверей в нашем «узилище» не наблюдалось, что означало ― пленников поместили внутрь с помощью магии. А единственный маг в обновлённом «отряде», способный хоть что-то с этим сделать ― спал не простым сном…

«Военный совет» провели, сидя на соломе, в результате чего настроение упало ниже некуда: судя по всему, вместе нас собрал сильный маг и, разумеется, не для того, чтобы пригласить с ним поужинать…

― Думаю, это та дрянь, что я прикончил много лет назад, и осколок души которой вынужден носить в себе, ― злился Лис, ― мерзавец, наверняка, хочет возродиться, а для этого ему нужны все, кого запятнала его грязная магия… Проще говоря, он собирается нас убить.

― Ладно, это можно понять, ― жутко хотелось пить, но я не собирался жаловаться, особенно при девчонке, ― но при чём тут тетради?

Это заинтересовало ребят, и пришлось рассказать им всю историю с самого начала. Хлоя переворачивала пожелтевшие листы, и, вернув мне, задумчиво протянула:

― Наверное, это те самые записи Второго Министра, о которых говорил Селим. Ты смог прочитать заклинания?

― Какие ещё заклинания? Просто бред сумасшедшего… ― фыркнул я, но Лис возразил:

― Бред, записанный человеческой кровью? Нет, Крэг, это «запретная магия». Для тебя, возможно, это простой набор несвязанных слов, а для знатока ― мощное оружие…

Он взял в руки тетради, и я видел, как скривились его губы:

― Такая дрянь, только вот беда ― уничтожить её практически невозможно. Не горит, сволочь, не тонет, и мечом её не проткнуть… Но самое странное, со временем такая тетрадь начинает жить своей жизнью, порой даже убивая Хозяина. Не пугайся, Крэг, я не о Сане, а о том, кто её составил…

Грустно усмехнулся:

― Для нас это был бы неплохой вариант, да?

Лис растянул губы в хитрой улыбке:

― А то… Кстати, если у негодяя получится задуманное, именно ты, Крэг, вернее, твоё тело станет новым Хозяином этих «тетрадок», так что поосторожней с желаниями, ― и он вернул мне «злобные бумаги», которые, честно говоря, теперь и в руки-то брать не хотелось.

Громкие, похожие на аплодисменты хлопки обрушились на нас слишком неожиданно, и Хлоя испуганно прижалась к Лису, уткнувшись в его плечо. Я по привычке попытался схватиться за меч, которого здесь, увы, не было, и потому просто закрыл Раса собой.

Голос шёл, казалось, со всех сторон, и, хотя я прекрасно понимал ― это сделано специально, чтобы нас напугать, в животе похолодело:

― А вы, смотрю, времени даром не теряли ― сбросили цепи, болтаете о всякой чепухе. Такие смелые детки… Но это легко исправить, правда, Хаке[1]?

Раздавшийся истеричный смех не просто пугал, заставляя даже мою, привычную к подобным фокусам кожу покрываться мурашками, а волосы на теле ― вставать дыбом. Он завораживал, и, слыша его, бедное сердце пропускало удары. В углу появился полупрозрачный силуэт человека в пёстром балахоне с белым лицом и отвратительно улыбавшимся красным ртом. Его словно нарисованные, пустые глаза смотрели на нас взглядом палача, занесшего топор над головой осуждённого, рыжие волосы стояли дыбом. Теперь я понял, почему маленький Сан так его испугался ― тут и взрослому-то становилось не по себе…

Силуэт слегка мерцал и подёргивался, но от этого не становился менее страшным. Внезапно он посмотрел прямо на меня, и, вытянув длинный палец, погрозил:

― Не шали, Крэг, а то дядя Хаке тебя накажет… ― что-то внезапно швырнуло тело на противоположную стену, и хорошо, что я не вытянул вперёд руки, наверняка бы сломал.

Плечо хрустнуло, и ноги подкосились. Я застонал, и это очень понравилось «клоуну» Хаке, но вопреки боли, поднявшись, всё-таки доплёлся до Раса, снова закрыв его собой.

Рыжий придурок сделал «радостное» лицо, захлопав в ладоши:

― Упрямец, да? Если бы ты не был нужен нам для дела, я с удовольствием переломал тебе все косточки сначала на руках, а потом и…

«Голос» словно проснулся, и он был очень недоволен игрой напарника:

― С ума сошёл, портишь наше тело, идиот! Подожди, пока всё закончим, я отдам тебе девчонку, и развлекайся с ней сколько хочешь.

Показалось, что «клоуну» это предложение не очень понравилось ― он скорчил физиономию, словно капризный ребёнок, и заканючил:

― Это не интересно, она слабая и быстро сломается. Отдай вон того парня, он выглядит крепким.

«Голос» еле сдерживал раздражение:

― Хорошо, только потом…

― И девчонку тоже, ― не унимался рыжий, нахально подмигивая побелевшей Хлое, ― а ещё Избранного, я с такими ещё никогда «не играл»…

Это взбесило невидимого противника, и он взвизгнул:

― Заткнись, больная скотина! Я ― здесь главный, и мне решать…

Внезапно он словно поперхнулся, а «клоун» перестал «выделываться», сказав совершенно серьёзным голосом, не скрывавшем угрозы:

― Никогда не разговаривай с напарником в таком тоне, Фред, иначе я начну с тебя и прямо сейчас. Это во-первых. Запомни, кто тут главный ― решать тоже мне… Это во-вторых, ― и он снова истерично захохотал.

Удивительно, но на этот раз «голос» не посмел ему возразить, и, проверяя, не сломаны ли рёбра, я подумал:

― Похоже, у парочки ― проблемы в отношениях, надо этим воспользоваться…

Но претворить в жизнь свою задумку не успел, потому что тетради из-за пазухи полетели прямо в руки «клоуна». Он бегло пролистал их и, швырнув в меня, засмеялся вполне «нормально»:

― Согласен с тобой, Крэг ― полная чушь, как и вся эта их запретная магия. Сделаем по-простому: я сейчас вырву душу из Лиса и запихну её в тебя. Будет немного больно, но ты, дружочек, потерпи…

Я в ужасе смотрел на старого друга Сана, но тот уверенно кивнул, и пришлось сделать знак ― «понял». Итак, с душой Лиса я стану сильнее, это важно, ведь мне предстояло бороться с этими двумя уродами ― то, что «рыжий» носил в себе часть души Фреда, и так было понятно. Значит, двое на двое…

События развивались слишком быстро, и мозг не успевал следить за тем, что эта сумасшедшая сволочь вытворяла: чёрные глаза прищурились, а кроваво-красные губы очень тихо шептали что-то вроде детского стишка. Воздух в камере сгущался, и вдруг стал таким вязким, что при желании его можно было бы собрать в комок, а вот дышать ― вряд ли…  Впрочем, меня «это» обошло стороной.

Замерев, я беспомощно смотрел, как сломанной куклой упала на пол Хлоя, а рядом повалился на бок побелевший Лис. Рас вздрогнул, внезапно открыв глаза, и, найдя друга взглядом, что-то произнёс, но я не разобрал слов. Потому что не мог оторвать глаз от струйки крови, бегущей из его рта, и странной ухмылки на бледных губах.

Зажмурился, снова вызвав в памяти произошедшее, и отчётливо услышал голос умиравшего друга:

― Задай им жару, напарник…

Это была наша традиция: перед боем мы обнимались ― ведь кто знал, вдруг это было последнее прощание. Смеясь, я говорил ему:

― Эй, Избранный, покажи, кто тут у нас настоящий красавчик, да смотри не замочи «драгоценную косу» в их поганой крови!

А он со смехом отвечал:

― Задай им жару…

Я сглотнул слёзы, мысленно простонав:

― Сделаю, Рас … ― вызывая в себе ту ярость, что рождалась на поле боя.

Сначала в воздухе раздался визг Фреда, как называло его рыжее чудовище:

― Не смей, мы так не договаривались, ты должен слушать меня…

Но плотный воздух, кажется, быстро заткнул эту мерзкую глотку, после чего я ощутил толчок, и в груди стало жарко, словно там только что появилось ещё одно сердце. Но это ощущение быстро прошло, потому что мягкая прохлада, возникшая внутри после гибели Лиса, быстро остудила этот жар, придавая сил. Ощущение было такое, словно увидел его зелёные глаза и насмешливые губы, говорившие:

― Теперь я с тобой, друг, используй мои хитрость и выдержку ― переиграй врага…

«Клоун» с дурацким именем Хаке подошёл вплотную, в его безумных глазах была радость идиота, дорвавшегося до желаемого:

― Теперь моя очередь, Крэгги… Пустишь новенького?

Я усмехнулся:

― А то… Валяй.

Разорвав рубашку и бормоча заклинания, он сначала вырезал ножом что-то на моей груди, а потом всадил лезвие себе в сердце, рухнув на пол.  Я же, прислушиваясь к шёпоту Лиса:

― Держись, друг, ― и удивляясь отсутствию боли, мысленно горланил неприличную песенку, которая так нравилась Расу.

В груди снова родился чужой огонь, и пришлось сделать вид, что рад этому, чувствуя, как он весело кружится внутри:

― Слушайся Хаке, Крэг, и всё будет хорошо, повторяй…― я покорно выполнил приказ, наблюдая, как медленно встают погибшие друзья, глядя сквозь меня пустыми глазами на бесконечные пески, сменившие тюремные стены.

Мы прошли совсем немного, и за первым же барханом увидели Селима, несущего на руках изломанное, истекавшее кровью тело Сана. Его голова беспомощно свешивалась вниз, а короткие светлые волосы трепал жаркий ветер.

Враг внутри заворчал:

― Поторопись, Крэг, мальчишка не должен сдохнуть, пока обряд не закончен!

Крикнул друзьям:

― Далеко собрались, ребята?

Селим остановился, и, подойдя к нему, я принял драгоценную ношу из его рук, опустив Сана на землю. Сзади что-то упало; видимо, это тела погибших друзей опустились на горячий песок пустыни.

― Бери свой любимый меч, Крэг, Хаке специально припас его для тебя. Осталось совсем немного ― отруби своему другу голову и повтори слова заклинания…

Не поднимая взгляд на замершего Селима, вынул меч, осторожно коснувшись им шеи Сана. Он поднял веки ― в серых глазах, засветилась радость узнавания. Кивнул и, обернувшись назад, не слушая суетившегося Хаке, посмотрел на Раса. Песчинки уже плясали на его чёрной косе, а какой-то храбрый жучок смело забрался на неё, смешно подскакивая.

Лезвием стряхнул его прочь, тихо выдохнув:

― Убери лапы от моего друга, тварь…

Хаке внутри заёрзал:

― Что ты там бормочешь, идиот! Живо читай заклинание, и пусть его голова навсегда останется в пустыне…

Послушно вернул меч к шее Сана и, усмехнувшись, вдруг заорал:

― Я же сказал тебе, убери лапы от моего друга, Тварь! ― и взмахом меча рассёк жука на части, после чего громко произнёс то самое заклинание из тетради, что старательно выучил наизусть.

Конечно, с таким–то слабым знанием русского языка сказать, что я «всё там понял» ― было бы неправильно, но суть ухватил. Заклинание было явно написано на особом наречии его народа, которое Сан называл странным словом «сакральное» и при этом почему-то очень краснел. А мне оно понравилось ― краткое, ёмкое и по существу ― кажется, оно посылало врага куда-то очень далеко. Тут я не совсем разобрался, потому что Сан категорически отказывался объяснять значение этих слов…

Конечно, риск был, но это всё, что я мог сделать в той страшной ситуации ― раз напарник сказал, что ему «это» всегда помогало, то почему и нет… Запасной вариант был прост ― мой меч разил без промаха, и впервые пришлось бы использовать его против самого себя…

К счастью, такая жертва не понадобилось, заклинание из тетради сработало превосходно: тварь внутри заткнулась, и Лис начал с ней разбираться на раз-два, как он любил повторять. Сан, правда, исчез, но тут же снова появился уже в плаще и с посохом Повелителя.

Он сильно ударил своей так полюбившийся ему в Мёртвом городе «палкой» по песку и что-то произнёс. Показалось, его голос слегка изменился, а когда он откинул капюшон, стало понятно, что это был незнакомый паренёк, видимо, тот самый Ксандр. Эффект получился потрясающий ― борьба внутри меня прекратилась, и дух Лиса вернулся в своё тело, но вместе с ним на свободу выбрался и подозрительный тёмный сгусток…

Бросившийся на него с криком Селим закрыл эту тварь собой, упав без движения и снова став собакой. Хлоя тут же начала над ним причитать, а я подал руку открывшему глаза Расу:

― Хватить дрыхнуть, Избранный. Командир, наверное, уже с ума сходит, забираем «своих» и домой…

Он прижал меня так крепко, что я охнул и, внимательно осмотрев косу, поплёлся к Повелителю, обнимавшему своих друзей:

― Прости, Ксандр, но нам нужен Сан…

Тот кивнул, низко поклонившись, и через мгновение я уже обнимал улыбавшегося, живого и на удивление здорового младшего напарника в разодранном синем костюме:

― Ну парень, да на тебя одежды не напасёшься…

Рас заявил, что после «смерти» все его болячки прошли, и он готов вернуться в свой мир прямо сейчас. Еле живой Селим, облизав Хлою и Лиса, подполз к Сану, и тот, зарывшись в шерсть друга лицом, гладил его, повторяя:

― Клянусь, я буду много учиться и однажды смогу восстановить человеческий облик, чтобы ты смог вернулся к тем, кого так любишь…

Мы тепло простились с Лисом и Хлоей, отказавшимися пойти с нами:

― Проклятие снято со всех жителей Мёртвого города; его Старейшины должны выполнить свой долг, ― сказал Лис, ― теперь, когда Сан уходит с вами, нам нужен новый Повелитель. И он у нас есть ― я сохранил все документы, подтверждающие права Селима как брата Ксандра. Пусть возвращается поскорее, хотя нам и не привыкать ждать друзей, ― и он обнял плачущую Хлою.

Самым удивительным оказался финал этого страшного приключения: тетрадь, брошенная Хаке и втихаря подобранная мною, внезапно засветившись, растаяла в воздухе, а мы, оборванные и взмокшие под солнцем пустыни, с воплями свалились друг на друга в сугроб у ворот знакомого дома. В мире Избранных стоял прекрасный и очень морозный вечер…

Такое внезапное появление отряда сильно напугало Дарси, курившего на крыльце свой несравненный, но слишком «ароматный» табак. Он свалился на пол с воплем:

― Да чтоб… Заявились, наконец, паразиты, да ещё посмели показаться в таком позорном виде перед глазами Командира ― сволочи, жаль, палки на вас нет…

Сан, в драном костюме, но с любимым посохом в руках радостно протянул его Дарси, но тот, не переставая ругаться, бросился обнимать свой лучший отряд, сквозь слёзы повторяя что-то про семью и дураков, так его и не подождавших. А потом стал загонять всех внутрь, срывая горло и крича всполошившейся Матильде, чтобы скорее накрывала на стол и топила баню…

Подхватив Раса и Сана подмышки, я затащил их в дом, а раненого Селима занёс сам Дарси, сюсюкая с ним и ворча на нас, мол, олухи совсем замучили бедного пёсика. А когда кто-то нечаянно захлопнул перед его носом дверь в комнату, даже не рассердился, только прокричав вдогонку, чтобы придурки особенно не расслаблялись, потому что у него есть для нас новое задание…

Никогда ещё в своей жизни полудемон Крэг не был так счастлив, и, похоже, не он один…

Конец

P.S. Друзья! Спасибо всем, кто читал книгу.

[1] Топор (Швейцария)

― Прости, друг, совсем закопался. Только зря старался ― такая ерунда получается, просто несвязный набор слов. Что-то я упускаю… Ладно, давай поедим, а то желудок ноет.

Встал, но глаза снова и снова возвращались к открытой странице, и вдруг показалось, что слова двигаются, меняясь местами. Сам не знаю зачем записал на полях тетради: замена слов ― пятое вместо первого, четвёртое вместо второго, третье оставить неизменным. Усмехнулся и прочитал, что получилось:

― Быстро посмотри на крышу дома.

Испуганно фыркнул:

― Это просто случайность, обычное совпадение, не буду я смотреть, ещё чего, ― но внезапный порыв ветра распахнул створки и пришлось подойти к окну, чтобы их закрыть, а там…

Кто-то в знакомом синем костюме карабкался по скату крыши и, чуть не сорвавшись, зацепился пальцами за отломанную черепицу.

― Не может быть, это же… я? ― сердце тревожно забилось, но, закрыв окно, решительно отвернулся, и, глядя в испуганные глаза Селима, упрямо пробормотал:

― Чепуха, прав Дарси ― эти тетради точно сведут с ума. Вот, кажется, уже началось. Пошли на кухню, пообедаем, и голова придёт в порядок.

Я налил в глиняную тарелку оставленный Матильдой в печи суп и наполнил миску Селима. Прислушиваясь, как он быстро расправляется со своей порцией, вяло двигал ложкой, порой даже не попадая в рот, ― так меня впечатлило увиденное. Но, в конце концов, голод победил ― закончив с супом, плеснул в кружку молоко и, захватив пару сухарей, вернулся наверх в комнату.

Там всё было по-прежнему. Я склонился над тетрадью, но вместо загадочной фразы увидел тот же бессмысленный набор слов. Это немного успокоило:

― Видишь, Селим, ничего нет и не было ― просто переутомился, да?

Маг из Мёртвого города припал на лапы и, грозно зарычав, бросился на стол, попытавшись схватить тетрадь. Но я оказался быстрее, и с криком:

― Опять взялся за старое, сколько тебе повторять ― не трогай эти бумаги, они нам нужны! ― протянул руку, задев кружку с молоком, с ужасом глядя, как оно заливает обе тетради, мгновенно впитываясь в пожелтевшую бумагу…

Селим продолжал грозно рычать, в его глазах появилось то самое «адское пламя», от которого становилось не по себе даже мне. Но, наверное, я уже потерял рассудок, потому что, схватив «добычу», забрался на стол. Как будто это могло остановить крупного пса…

Но новой «атаки» не последовало ― Селим внезапно притих и, опустившись на пол, спрятал морду в лапы, словно смирившись с глупостью бестолкового напарника, продолжавшего его ругать:

― Это всё из-за тебя… Вот посмотри, бумага намокла, теперь наверняка и слов-то не разобрать, ― я открыл первую тетрадь и ахнул ― между строчек проявились новые записи, сделанные красными чернилами. И это был не чопорный язык Избранных, а родной, почти забытый русский…

Неожиданное «открытие» заставило меня слезть со стола, перебравшись на стул:

― Что это? Я понимаю написанное… Откуда они тут взялись, эти слова…

Селим снова взвился, в прыжке попытавшись вырвать тетрадь, но я увернулся:

― Да отстань ты, всё равно прочитаю, ― и громко произнёс первое, что попалось на глаза:

― Это был старый форт на острове, превращённый в тюрьму для преступников, из которой ещё никому не удавалось сбежать…

В комнате внезапно потемнело, словно окно загородила огромная тень, и, испугавшись, я окликнул Селима:

― Ты здесь, друг?

Кто-то негромко рассмеялся, но поскольку света не прибавилось, я тут же вскрикнул:

― Кто это?

Приятный молодой голос ответил:

― А кого бы ты хотел увидеть, о мой… даже не знаю, как тебя лучше назвать ― друг. Каким надо быть… чтобы прочитать первое попавшееся заклинание вслух? А если бы там было написано ― на дне океана, нас бы уже расплющило толщей воды, не считаешь?

Я всё ещё не верил его словам:

― Да кто ты такой, чтобы отчитывать мага?

И услышал вполне предсказуемое:

― Селим, твой напарник. Надо же, у этого, скажем так, не самого умного поступка есть и хорошая сторона, Сан ― я снова стал человеком…

Какое-то время мы молчали, потом практически одновременно попытались применить магию, запустив светлячков, а когда не получилось, также вместе вздохнули:

― Что за… ― и засмеялись, потому что так обычно говорил Крэг. Протянув руку, я нащупал его плечо и притянул к себе. Шелковистые волосы коснулись моей щеки.

― Прости, Селим, твой друг сглупил…

Он грустно засмеялся:

― Что поделать, ничего нового, напарник…

Пришлось ощутимо толкнуть его в плечо, и он притворно охнул:

― Это называется дружеская встреча, да?

Меня переполняли эмоции, и вместо ответа я сначала ещё раз хорошенько ему врезал, а потом обнял:

― Я так рад увидеться с тобой, Селим…

Он снова засмеялся, обнимая в ответ, но это был грустный смех:

― Ох, Сан, увидеться с другом в темноте тюремной камеры, где, как ты любишь повторять ― ни черта не видно ― сомнительная радость. И всё же я счастлив, что нас здесь двое…

Хмыкнул в ответ:

― Заметно… Всё продолжаешь потешаться, как тогда при нашем знакомстве в Мёртвом городе…

Мы замолчали, и Селим крепко пожал мою руку:

― Не переживай, Сан ― что случилось, того не изменить… Скоро глаза привыкнут, и можно будет хоть что-то различить. Давай лучше подумаем, как отсюда выбраться.

Я вздохнул:

― Слышал, что было в заклинании ― из этой тюрьмы ещё никто не убегал.

Но, похоже, для Селима это был не аргумент:

― Значит, будем первыми. О, я вижу слабый свет под потолком ― похоже на окошко. Наверно, нас забросило сюда ночью. Попробуем найти стену, должно же здесь быть хоть что-то, на чём можно подремать до рассвета.

Мы нашли пустые скамьи, но лежать на них было гораздо холоднее, чем пусть и медленно, но двигаться по камере. Пришлось коротать время, рассказывая друг другу истории из прошлой жизни, и за эти несколько часов бестолковый Сан очень многое узнал о Селиме. Слушая его грустные рассказы, я искренне переживал и радовался, что вокруг темно, а значит, насмешливый друг не увидит слёз в моих глазах…

Как только в маленьком окошке забрезжил бледный рассвет, я впервые смог как следует рассмотреть друга. При нашей прошлой встрече он был страшно обожжён, но теперь его кожа выглядела здоровой. Тёмные волнистые волосы обрамляли симпатичное лицо, на котором особенно хороши были живые карие глаза. Я так пристально рассматривал его, что Селим смутился:

― Ну, насмотрелся? И что скажешь?

― Скажу, что ноги отваливаются и спину ломит. Хочу сбежать отсюда и поскорее.

Друг хлопнул меня по груди:

― Тогда доставай тетрадь.

Наверное, от усталости и бессонной ночи я плохо соображал:

― Зачем?

Селим покачал головой:

― А как ещё отсюда выбраться? Ищи подходящее заклинание, только ты знаешь этот язык. Кстати, если найдёшь что-то интересное, не читай сразу вслух ― расскажи своими словами. А то вдруг там будет про диких львов или людоеда…

Фыркнул в ответ:

― За дурака принимаешь? ― и покраснел, ведь именно так мы сюда и попали…

Внимательно просмотрев написанные красными чернилами строчки, я быстро убедился, что здесь не всё так просто. Большинство предложений пересказать «простыми словами» было невозможно, это скорее напоминало выдернутые из текста, причём, по большей части, совершенно бессмысленные фразы из книг. То, что вначале попалось вполне «нормальное» заклинание, теперь казалось просто случайностью, о чём я и сказал Селиму.

Тот задумался:

― Не понимаю, а что если эти «красные» строчки ― сделанный кем-то перевод «закорючек»? Он может быть неточным или вообще неправильным…

Такой ответ поверг отрядного мага в уныние, и я расстроенно ляпнул:

― Полная чушь… Может, здесь вообще ни слова, ни язык не важны ― надо просто написать своё желание красными чернилами, главное, сделать это в тетради.

Селим смотрел на меня круглыми от изумления глазами, и это пугало:

― Что я опять сказал не так?

Друг похлопал по плечу, решительно отобрав тетрадь и листая её:

― Сейчас проверим твою интересную мысль ― найдем чистую страницу и что-нибудь напишем. Кстати, думаю, это не чернила, а кровь ― этого добра у нас с тобой пока хватает. Чего ты хочешь, Сан?

Я прислушался к бурчанию в животе:

― Перестань, что за детские выдумки… Книга желаний ― фу… Ну, если уж загадывать, то ― хочу два каравая хлеба с румяной корочкой, и чтоб было много сахара и сливочного крема. Большую бутыль сладкого молока и…

Селим засмеялся:

― Хватит, гурман, понял… Так, ― он укусил свой палец, и я невольно вздрогнул, ― пишу: хлеб и вода…

Это было возмутительно; пришлось ему напомнить, что вода и молоко ― немного отличаются друг от друга. На что Селим, медленно корябая пальцем в тетради, ответил:

― У меня не хватит крови на твои фантазии, ― и он передразнил, ― с румяной корочкой…

Как только надпись была закончена, я приготовился над ним посмеяться, но не успел ― ноги облизывали набегавшие на берег волны то ли моря, то ли озера. Во всяком случае, под серым небом с пробегавшими по нему облаками было очень много воды, и она успела намочить наши ноги, пока мы не догадались отскочить назад.

Подобрав полы своего длинного одеяния с отброшенным на плечи капюшоном, Селим наклонился и, зачерпнув в ладонь воды, сделал глоток. Судя по тому, как он недовольно выплюнул её, вытирая рот рукавом балахона, утолить жажду она не могла:

― Очень солёная… зараза, а где же хлеб?

Я осмотрелся и увидел вдалеке волнуемые ветром колосившиеся поля:

― Когда зерно созреет, можно будет испечь хлеб… Но я так голоден, а ждать слишком долго. Ай да книга… Издевается она, что ли?

Селим промолчал, снова задумавшись. Я подошёл к нему, потрогав вышитую шёлком ткань балахона:

― Эй, мыслитель, что за странный фасон, никогда не видел таких плащей…

Он поднял ставшие печальными глаза:

― Раньше ты, вернее, твой предшественник, Ксандр, носил его. Перед тем как умереть в Мёртвом Городе, я, пытаясь спасти друга, поменялся с ним телами. Поэтому, когда ты оказался в нашем мире, возродился в отвратительном теле. Оно было ужасно ― шрамы, ожоги и переломы изуродовали кухонного мальчика Селима. Пока был жив Ксандр, магия делала меня прекрасным, но как только его не стало… ― я видел слёзы на его лице, ― прости, Сан, надо было сразу всё тебе рассказать, ещё тогда. Непросто бывает признаться…

Я обнял его, повторяя:

― Это всё ерунда, совершенно неважно… Не расстраивайся, пожалуйста. Сейчас ты выглядишь так, как должен был выглядеть всегда…

Он вытер слёзы рукавом:

― Это значит, Сан, что твой друг Селим на самом деле мёртв, а то, что ты видишь… не знаю, что это такое ― видение, призрак или творение какого-то мага. Да не пугайся, я сам тоже не сразу смирился с тем, что все мы, бывшие друзья Ксандра, погибли. Из-за проклятия наши души застряли в телах животных, а Лису вдобавок не повезло разделить свою с этим отвратительным типом. Но, к счастью, Ксандру удалось возродиться в тебе. Что касается меня, то и сам не понимаю ― почему ещё дышу? Но благодарен судьбе за то, что снова встретился с тобой, брат…

Я был потрясён и не знал, чем его утешить, поэтому попытался шутить:

― Во всяком случае, пусть нам и не удалось позавтракать сдобной булкой, хотя бы выбрались из тюрьмы… Не грусти, Селим, в жизни мечты сбываются слишком редко. Знаешь, как мне хотелось увидеть Роя, а ещё ― свою семью в том, родном мире? Но, похоже, судьба смеётся над наивным человеком…

Друг уже взял себя в руки:

― Может и так, но ты только начинаешь жить, всё ещё впереди, к тому же, у тебя здесь появилась настоящая семья. Если бы мне было позволено остаться рядом с вами пусть даже собакой, я был бы бесконечно счастлив…

Внезапно налетевший ветер, казалось, согнал все тучи мира точно над нашими головами, и пришлось схватиться друг за друга, чтобы не упасть.

― Что это, Селим? ― кричал я, пытаясь удержаться на ногах.

― Не знаю, Сан, думаю, что-то происходит с тетрадью, пожалуйста, не отпускай руки ― не хочу снова тебя потерять…

Но очередной порыв урагана с лёгкостью раскидал нас в разные стороны. Я не мог пошевелиться ― грудь сдавило так, что, казалось, больше уже никогда не вздохнуть. Потом вихрь подхватил меня, безжалостно скручивая, и гибнущее сознание полетело по тёмному тоннелю к светившемуся вдалеке лучу света…

Больно не было, но я не чувствовал ни рук, ни ног, только глаза ещё жили в этом почти умершем теле. Веки приоткрылись и снова зажмурились от слишком яркого, пурпурно–алого света среди тёмно-фиолетовых облаков. Всполохи молний и дальние раскаты грома, ветер, кружащий песчинки у самого лица, подтвердили догадку, что меня занесло в Мёртвый город.

Почему-то я не смирился с тем, что всё кончено, и в голову лезли разные глупости, вроде: куда, интересно, делись тетради, или что Селиму, наверняка, повезло больше, чем напарнику и забросило в какое-нибудь местечко посимпатичнее. Я думал об оставшихся в мире Избранных ребятах, и как они, наверное, переживают за нас двоих, но больше всего меня беспокоило, что тут водятся зомби ― с детства их на дух не переносил…

Дело было так… Взрослые запрещали нам, первоклашкам, смотреть страшилки, но собравшись у одного из одноклассников, мы «дорвались» до какого-то ужастика, пока никого из старших не было дома. Должен признаться, фильм произвёл неизгладимое впечатление: ребята сидели, прижавшись друг к другу, от страха не смея пошевелиться. По домам нас разбирали родители, поскольку «храбрецы» боялись одни выйти на улицу, подозревая в каждом прохожем замаскированного живого мертвеца.

В итоге, дома я не смог заснуть, и Вале, с которым делил маленькую, похожую на чулан комнату, полночи пришлось успокаивать «дурачка», доказывая, что в природе никаких зомби не существует. Но до конца я ему так и не поверил…

И вот по иронии судьбы я лежал, не способный даже вытереть слёзы, в мире, где по земле бродили те самые зомби. Что-то зашуршало у ног, потом шумно задышало, и оставалось только обречённо закрыть глаза. Оно упало рядом, коснувшись лица, и, если бы мог в тот момент закричать, уверен, этот вопль перепугал бы всю окрестную живность. Ну и нежить, заодно. Но мне уже не суждено было заговорить, зато кое-кто другой подал голос:

― Сан, бедняжка, как же тебе досталось… Это я, Селим, твой друг и брат. Неужели предстоит похоронить дорогого человека в этой пустыне, разве мало я страдал в жизни, за что?

Он плакал очень искренне… Как же хотелось его успокоить, но губы не слушались, и только веки слегка дрогнули, постепенно приучая мокрые глаза к противному освещению Мёртвого города. Кажется, Селим заметил это движение, ахнув:

― Живой… это невероятно, Сан, ты меня слышишь?

Да, кричал он не хуже, чем владел магией ― думал, точно оглохну, но поскольку выразить просьбу рыдать немного потише не было возможности, просто снова закрыл глаза. Неудивительно, что и соображал напарник отлично: он осторожно вытер слёзы со щёк ― и не только со своих ― шепнув:

― Извини, что разорался, как ты себя чувствуешь?

Боже, я ещё раз убедился, что иногда даже очень умные люди могут говорить глупости: ну разве не заметно, что у твоего друга наверняка сломан позвоночник, и, вообще, он уже одной ногой в могиле?

Селим снова вздохнул:

― Ох, Сан, это был идиотский вопрос…

Взмахнул ресницами, мол, полностью с тобой согласен, напарник. Хватит оплакивать ещё живого человека и лучше расскажи, как ты умудрился меня найти.

Он наклонился, и от вида его несчастного лица снова захотелось плакать, но тут «старый друг» достал, наверное, из внутреннего кармана своего шикарного балахона мой амулет поиска:

― Он выпал из твоего кармана ещё там, в тюрьме на острове… Молодец, что взял их все с собой, ― напарник показал ещё четыре маленькие подвески, ― а я вовремя подобрал. Знаешь, это странно, но даже в облике человека у меня сохранился острый собачий нюх, иначе бы ни за что не заметил их в углу камеры.

С помощью амулета и нашёл тебя ― ветер унёс нас обоих. Уже в воздухе я почувствовал, что магия вернулась, и успел поставить защиту, поэтому почти не пострадал. Ещё сутки добирался к тебе… Мы сейчас совсем рядом со старыми воротами в Мёртвый город. Здесь кругом пески, зато никогда не бывает пожаров, дикие звери сюда не заходят ― что-то вроде зоны тишины…

Ресницы снова вспорхнули:

― Да ты просто счастливчик, Селим, какое везение… Только тебе не кажется, что слишком уж всё гладко? Почему тетрадь вдруг выбросила нас обоих здесь, в мире Повелителя, и потерянные амулеты нашлись слишком кстати. Ты не пострадал, в то время как ко мне магия не вернулась, позволив урагану искалечить тело почти до смерти. Разве не похоже всё это на ловко расставленную западню? Неужели это так неочевидно, друг?

Лицо Селима менялось прямо на глазах: смуглая кожа побледнела, маленькие вертикальные морщинки на переносице стали резче, а в красивых глазах вспыхнул гнев. Он простонал:

― Господи, как же я сразу не понял… Это не просто совпадения ― кто-то привёл меня сюда, и, подбросив амулеты, вынудил прийти к тебе. И это «тихое» место выбрано не случайно ― чтобы никто не мешал… Ловушка, Сан, это же ловушка.

Я снова прикрыл глаза, соглашаясь с ним.  Селим резко встал и теперь я заметил, что он морщится, наступая на ногу ― видимо, это и было то самое «почти не пострадал».

― Что ты хочешь сделать, напарник, здесь, на чужой территории, мы оба бессильны, ― моргал я, и, словно читая эти мысли, он отвечал:

― Отнесу тебя в город, если нам повезёт и не попадём в бурю, найдём где спрятаться, там полно убежищ… К тому же, есть способ связаться с Хлоей и Лисом.

Я не унимался:

― Нельзя втягивать их, это смертельно опасно для обоих…

И, соглашаясь, Селим подумал вслух:

― Обойдёмся и без них ― сам справлюсь…

Он взял меня на руки, и я почувствовал, как ему непросто даётся каждое движение, каждый шаг, но не стал убеждать бросить друга здесь.  Это было бесполезно, и не стоило тратить даже взмахи ресниц на такую глупость ― Селим скорее умрёт, чем совершит подобное…

Красное солнце выглянуло из-за мрачных туч, на время заставив снова закрыть глаза. Я не мог видеть, но прекрасно слышал, как из открывшихся ран кровь ритмично капала на песок, и, наступая на раненую ногу, тихо стонал напарник…

Знакомый голос, весёлый и насмешливый, ударил по нервам, остановив это безумное движение:

― Далеко собрались, ребята?

Мне не нужно было открывать глаза, чтобы узнать бас Крэга, остро, словно в последний раз, чувствуя, как бежит слеза по обожжённой солнцем щеке…

Встал, выжимая от воды облепившую тело одежду и стряхивая прилипший песок:

― Нет, не правда… Только кого это волнует?

Мелкие камушки скользили под ногами, а приближавшийся водопад осыпал лицо и волосы холодными брызгами необычного «дождя», приятно охлаждая уже успевшую раскалиться на солнце нежную кожу Избранного. Негромкий поначалу шум падающей воды постепенно перерос в настойчивый гул бьющихся о камни струй. Но, даже не остановившись, чтобы полюбоваться переливами света в каплях висящей в воздухе влаги, задержав дыхание, я шагнул вперёд, раздвигая собой этот прозрачный занавес…

Меня окружила тишина, сухой нежаркий воздух комнаты был наполнен знакомыми запахами смолистых поленьев в печи, сохнувшего на вешалке, намокшего после снегопада плаща и сводящего с ума аппетитного аромата принесённой Крэгом утренней выпечки.

Я стоял в луже натёкшей с одежды воды, не сводя глаз с сосредоточенного Сана. Он сидел за столом у окна, кусая палец, и время от времени читал вслух строчки из тетради:

― Не понимаю, ерунда какая-то… Два часа как закончил «перевод», а смысла нет ― просто набор несвязанных между собой слов. Чего-то здесь не хватает. И Рас, как назло, задерживается ― спрошу у него, может, подскажет, он такой хороший и умный…

От этих слов в горле встал ком. Я осмотрелся ― почему-то рядом с отрядным магом не было Селима, и это пугало больше, чем происходившее на моих глазах безумие:

― Что это? Наверняка, запретная магия… Запачкавшись однажды, придётся всю жизнь расплачиваться, но выхода нет. Ты попался, Рас, решайся ― на кону жизнь друга…

― Привет, Сан… ― сказал, понимая, что этим отрезаю себе путь к отступлению.

Наш юный маг обернулся, радостно сиявшие глаза вдруг распахнулись ещё больше, словно его что-то сильно напугало, а привычный замечательный румянец на щеках уступил место бледности Избранного. Рука мальчишки быстро нащупала лежавшие на столе тетради, лихорадочно засунув их за пазуху:

― К-кто ты такой? ― его губы дрожали, хотя он и старался держать себя в руках.

Такого поворота я не ожидал ― Сан не узнавал друга. Стараясь исправить ситуацию, поднял руки, демонстрируя, что безоружен и не представляю для него опасности:

― Сан, это же я, твой напарник Рас. Неужели не помнишь? ― попытка улыбнуться напугала его ещё больше, и отрядный маг, видимо, от страха забыв, в чём его главное оружие, схватил со стола нож, которым чистил яблоки:

― Не приближайся, чудовище, тебе не удастся меня запугать ― я давно вырос… ― как-то неуверенно сказал он.

Видя, что наладить контакт не удаётся, решил попробовать зайти с другой стороны:

― Ты только не волнуйся, ладно? Мне просто нужны тетради… ― кажется, это была ещё одна неудачная попытка, потому что, вскочив со стула, Сан попятился к двери, и, понимая, что он сейчас сбежит, я рванулся туда, перекрыв выход, ― послушай, напарник, это очень важно, Крэг в опасности. Ты же не забыл его, правда?

Сколько же ненависти было в его взгляде, даже сердце заныло:

― Крэга вспомнил? Шантажируешь друзьями, сволочь? Да я лучше выпрыгну в окно, но тетради ты не получишь!

Он с такой скоростью метнулся к окну и, вскочив на стол, выбил ногой стекло, что мой крик:

― Остановись, глупый, там скользко, разобьёшься!  ― опоздал.

Было слышно, как подошвы его ботинок скребли по обледеневшему, покрытому снегом скату крыши примыкавшего вплотную флигеля, но я не бросился за ним вдогонку. Взгляд остановился на осколке разбитого стекла на столе, ― в нём отражался человек с огненными волосами и белым как смерть лицом, на котором яркой краской был обведён большой рот… И только глаза остались моими.

Растерянно смотрел на этот кошмар, не в состоянии поверить, что это ― моё отражение:

― Так вот чего Сан испугался, наверное, это и есть тот самый «клоун» из его детства. Ай да сволочь, надо было догадаться, что противник не просто так сказал ― достать тетради будет непросто. Извращенец, скотина, дрянь…

Конечно, можно было ещё много чего придумать, чтобы выразить своё отвращение к «голосу», но вскрик нашего мага привёл Избранного в чувство. Высунувшись из окна, я начал искать его глазами и, к своему ужасу, нашёл ― видимо, поскользнувшись, парнишка почти скатился к краю крыши, чудом держась за выбоину в черепице.

Отрядный маг дрожал ― на улице стоял неслабый мороз, а он выскочил в одном тонком костюме, который мы с Крэгом купили ему вскладчину. При мысли о страдающем полудемоне я разволновался ещё сильнее. Взгляд остановился на верёвке, натянутой под потолком, и, сорвав её, полез на крышу. Голос Избранного непривычно хрипел от страха, пока я осторожно пробирался к Сану:

― Успокойся, вспомни, ты же маг ― для начала укрепи эту черепицу, чтобы можно было за неё держаться. Сейчас брошу тебе верёвку и постараюсь подтянуть…

― Я не нуждаюсь в твоих советах, монстр, если сделаешь хоть один шаг, спрыгну вниз, так и знай…

Что оставалось делать в такой ситуации? Только отступить, драться с ним на крыше было неудобно, а слушать меня мальчишка не хотел…

Но всё же я не оставил попытку до него достучаться, начав рассказ о том, как мы с Крэгом влипли, и что из этого получилось. Сан делал вид, что ему всё равно, но было заметно, что он прислушивается. И в этот момент во дворе дома появился… Крэг. Даже я сначала растерялся, что уж говорить о парнишке, закричавшем:

― Помоги, брат, этот сумасшедший хочет отобрать тетради!

Полудемон поднял голову, и мне не понравился злой блеск в его глазах. Разумеется, я догадался, что он ― всего лишь подделка, и, стараясь перехватить инициативу, громко сказал:

― Это не наш Крэг, а демон… Клянусь, Сан, не верь ему, что бы он ни говорил. Присмотрись внимательнее, его глаза…

«Крэг» задрал голову:

― Спокойно, Сан, я разберусь с этой дрянью. Как раз работа для нового меча… Потерпи, живо поднимусь и сделаю из этой рыжей крысы две славные половинки, продержись ещё немного, малявка…

А вот это было плохо ― «подделка» отлично копировала не только голос, но и манеру речи нашего Дылды, и это могло обмануть Сана. Но он вдруг посмотрел на меня несчастным взглядом:

― Это правда ты, Рас?

От волнения сердце подпрыгнуло прямо в горло:

― Правда, напарник, а этот тип…

Голос Сана звучал тихо, но уверенно:

― Знаю, Крэг никогда бы не назвал друга малявкой, он считает, что такие прозвища унижают мужчину… Что нам делать, Избранный?

Я бросил ему верёвку:

― Держись, и вспомни, наконец, чему я тебя так долго учил, маг…

Он прочёл заклинание, и верёвка сама обвязалась вокруг его пояса, уже через мгновение мы оба плавно приземлились на занесённую снегом клумбу у дома. Появившийся в разбитом окне лжеКрэг увидел наши удалявшиеся спины и, ругаясь на незнакомом языке, послал вслед своё оружие, так похожее на клинок полудемона. Сан поставил «щит», и меч врага разбился о него, словно стеклянная ваза о пол. Схватив за руку и поморщившись, словно это была змея или скользкая жаба, отрядный маг потянул меня за собой, бормоча:

― Прости, Рас, никак не могу привыкнуть к твоему новому облику… Бежим туда, где остался Крэг, ему сейчас грозит страшная опасность ― если противником окажется тот самый злодей, что хочет захватить его тело ― у нашего с тобой напарника нет шансов остаться в живых…

Кивнул, соглашаясь, и мы помчались туда, где произошло нападение. Это случилось сразу за переулком, из которого выбежали мальчишки, рядом с лавкой булочника, где раньше всегда покупали свежий хлеб, но теперь вместо флигеля стояла покосившаяся развалюха. Я вспомнил, как бранился знакомый пекарь. Его пугало опасное соседство, ведь в этом заброшенном домишке часто ночевали бездомные, и несколько раз чуть не случился пожар:

― Скорее бы новый хозяин участка снёс этот «кошмар с трубой», построив приличное здание. Эта дрянь не только привлекает подозрительных личностей, портя своим видом торговую улицу, но и распугивает покупателей… ― злился толстяк Вилли, протягивая свежие булочки и сдобные караваи, от аппетитного аромата которых сладко ныл желудок.

Итак, никакого флигеля не было и в помине. Иллюзия затуманила наш с Крэгом разум, и теперь я виновато смотрел на Сана, но он и сам всё понял, начав по привычке кусать губу:

― Что же делать, Рас? Неужели мы его потеряли?

Я в отчаянии сжимал и разжимал кулаки:

― Сан, не надо сдаваться. В этом теле магия не работает, но ты-то… Надо достать амулет поиска ― он в походном мешке, будем искать по нему.

Парнишка тяжело дышал, с трудом справляясь с эмоциями:

― Значит, придётся возвращаться в дом, а там ― демон…

Я усмехнулся:

― Думаешь, он нас там поджидает? Вряд ли, пойдём скорее, пока эта сволочь ещё что-нибудь не выкинула…

Мы развернулись, уставившись на чёрный столб дыма. Невольно вырвалось:

― Только не это, господи…

Дом Матильды полыхал, и хоть к нему уже на всех парах мчалось пожарное отделение Стражи, я понимал, что амулеты и все наши вещи пропали. К тому же, в мешке Крэга спал летун Уни, верный помощник и любимец полудемона. Неужели и он… Хотя бы за Матильду с Мичем можно было не волноваться, они ещё утром собирались на пару дней уехать к своей родственнице; но где им теперь жить и на какие деньги?

В голову пришла та же мысль, что недавно меня взволновала:

― Сан, а почему не видно Селима? Он же от тебя на шаг не отходит…

Юный маг смотрел, не понимая:

― Ты о чём, Рас? Откуда здесь взяться Селиму?

Выругался и, закрыв глаза, не отвлекаясь на дёргавшего за рукав напарника, попытался вспомнить, с какой стороны пришёл сюда. В голове крутилось:

― Что там Сан рассказывал про «параллельные ― знать бы ещё, что это ― миры». Похоже, я оказался в одном из них, недаром дорога сюда была более чем странной…

Взглянул на младшего напарника:

― Не спрашивай ни о чём, просто поверь тому, что сейчас скажу ― эта тварь переместила меня сюда за тетрадями, но я должен вернуться в свой мир…

Глаза Сана сначала удивлённо расширились, но уже через мгновение, крепко обняв, он прошептал на ухо серьёзным голосом:

― Верю, друг. Забери тетради, я давным-давно сделал их точные копии, они спрятаны в надёжном месте вне дома, а сегодня закончил «перевод», ― он вынул их из-за пазухи, и я убрал бумаги в присборенный рукав балахона. ― Удачи, Рас!  Иди и спаси нашего Крэга, а я тут со всем разберусь…

Я улыбнулся, погладив его золотистые вихры:

― Вот ведь паршивец ― «разберётся он»; как сказал бы Крэг ― моя школа. Горжусь тобой, парень…

Махнув рукой на прощание и делая вид, что не замечаю подозрительный блеск в серых глазах, я двинулся навстречу солнцу, потому что помнил ― когда шёл сюда, оно припекало затылок… Очень скоро стало ясно, что это правильное решение ― в насыщенно-влажном воздухе уже слышался шум падающих струй.

Невидимый водопад обрушился на растерянного путника внезапно, с ног до головы окатив прохладной водой. Только сейчас подумал о странности, на которую сразу не обратил внимания ― в том мире тоже была зима, но, даже потеряв плащ, я совершенно не чувствовал холода. Тем временем, что-то изменилось в этом зелёном, таком ярком и светлом месте: голубое небо стремительно заволакивали чёрные тучи, среди которых уже мелькали сполохи молний. Ветер гнал по озеру пока ещё не слишком большие волны, но всё менялось прямо на глазах, а самое ужасное ― среди белой пены мелькали спины и плавники непонятных тварей…

Выбор был небольшой ― остаться и поискать место для ночлега, а уж завтра рискнуть. Или бросить вызов стихии и судьбе, скорее всего, закончив свою никчёмную жизнь на дне прекрасного озера, а возможно, в желудке огромного животного… Тем более, я только сейчас понял, что без своей магии не смогу сохранить записи сухими.

Но всё, кажется, уже было решено: не знаю, что за силы пришли на помощь отчаявшемуся человеку. Небольшое тёмное существо вынырнуло недалеко от берега и, встав на раздвоенный хвост, начало свистеть, словно призывая войти в воду. Я поднял руку с тетрадями над головой и поплыл к нему, хотя не собирался этого делать ― что-то подталкивало меня вперёд…

Гладкое блестящее существо с вытянутой мордочкой вынырнуло из воды, и я схватился за его плавник свободной рукой, моля бога дать силы удержаться во время, без преувеличения, безумного полёта среди волн. Несколько раз чуть не захлебнулся солёными брызгами; холодная вода сковала тело, немилосердно избивая его своими железными кулаками, и был момент, когда захотелось просто отпустить руку, лишь бы всё поскорее закончилось…

Волна вытолкнула тело на узкую полоску песка, сзади просвистел, видимо, прощаясь, неожиданный спаситель, но у измученного Избранного не было сил обернуться, чтобы его поблагодарить. Встав на карачки, я медленно пополз к берегу, подгоняемый неласковыми пинками не на шутку разыгравшейся стихии, грозившими в любой момент утащить «неблагодарного» человека на глубину…

Тяжело дыша, встал, удивляясь, как ещё двигается рука с зажатыми в ней тетрадями. С меня текло в три ручья, и ветер быстро превращал тело в ледышку: я стоял перед той самой отвесной стеной утёса, с которой прыгнул в озеро. Как же теперь подняться наверх? Ведь оставаться на крошечном пляже было нельзя ― вода быстро прибывала, и такими темпами вскоре я снова оказался бы в ней «по шейку», а вернее, с головой…

И тут уставшего «путешественника» словно стукнуло: там, наверху, я потерял плащ, значит, тогда ещё был самим собой. Быстро осмотрел себя ― отвратительного балахона не было, да и коса ― на месте. Значит, Избранный Рас может и обязательно использует магию. Быстро высушив одежду, собрался с силами, ведь левитация ― не такое уж простое дело, и, стоя уже на утёсе, со смехом добавил:

― Но не для такого мастера, конечно…

Это был неправильный, нервный смех, но всё равно на душе стало немного легче, а когда в траве я увидел плащ, натягивая его, сказал себе:

― Вот так-то лучше, да, Рас? Может, хватит выпендриваться, как говорит Сан, и пора взглянуть, что после такого ненормального «путешествия» осталось от тетрадей.

Замёрзшими пальцами развернул кожаный лоскут, в котором младший напарник держал эти ценные записи, и ахнул:

― Ай да мальчишка! Догадался поставить отличную защиту от непогоды и сырости ― тетради совсем не пострадали… Вот ведь молодец, жаль, что не могу тебе сейчас об этом сказать, Сан ― ты стал отличным магом. Во всяком случае, в этом мире… Кстати, раз Селима рядом с напарником нет, значит, он остался в Мёртвом городе. Интересно, что здесь ещё не так? Боже, о чём я только, дурак с косой, думаю ― пора возвращаться, Крэг ждёт помощи…

Стоило только о нём вспомнить, и тёмный тоннель тут же появился ― не колеблясь, я отправился в обратный путь, на этот раз не успевший ни отложиться в памяти, ни вызвать особенных эмоций. Огонь костра уже затухал, бледнея на глазах, и последний шаг сделал, дрожа от страха, что опоздал…

Меня выбросило в холод тёмного помещения, Крэг всё также сидел, прислонившись к стене, и его бледное лицо покрылось кристалликами инея.  Перепуганный, бросился к другу, проверяя биение сердца ― оно было, но очень медленное и слабое, как и едва заметное дыхание. Снова попытался вызвать магию, ещё раз убедившись, что здесь она не работает.

Душу переполняло такое бешенство и ненависть к тому, кто медленно убивал дорогого мне человека, что крикнул, почти сорвав голос:

― Я принёс тетради, приди и возьми их. Только сначала верни Крэгу здоровье!

Ответом была тишина, и вот тогда впервые в голову Избранного пришла страшная мысль: а что, если противнику на самом деле не нужны тетради ― это был отвлекающий манёвр. Возможно, он хотел разобраться с Саном без помех. Это так удобно сделать, если Крэг почти мёртв, а я, чтобы спасти его, не раздумывая, отправился в другой мир, фактически обрекая себя на верную смерть. Мы оставили младшего напарника без защиты… Время потеряно.

Меня трясло от одной мысли, что это может оказаться правдой:

― Что же я наделал, Сан?

В этот миг Крэг слабо застонал, и, опомнившись, ещё раз воплем всполошил пустоту:

― Где ты, тварь, покажись, чтобы мог собственноручно…

Слёзы отчаяния не давали нормально дышать ― никогда ещё Рас из Дома Плачущих Цветов не чувствовал себя таким несчастным и униженным. Но я быстро наступил на горло собственной гордости, прикрикнув на неё:

― Заткнись и помоги другу…

Поднять его было непросто, но сейчас во мне кипел гнев, и я сделал это почти без проблем, но, распахнув дверь ногой, оторопел. Когда мы с Крэгом вышли из дома, чтобы встретиться с Командиром, было утро. Теперь же снег переливался искрами от света вечерних фонарей, и грустная луна на усыпанном звёздами тёмно-синем бархате небес смотрела с укоризной:

― Глупый, глупый Избранный, тебя провели как простачка, настоящий «дурак с косой» ― вот кто ты, а не опытный разведчик…

Я тащил напарника на себе так быстро, как только мог ― залитые потом глаза почти ничего не видели, в боку противно кололо, и горечь обжигала язык. У дома нас встретила встревоженная Матильда и, всплеснув руками, закричала:

― Они идут, слава богам, оба живы!

Кто-то снял дорогую ношу с плеч, и взволнованным голосом Дарси охнул:

― Тащите обоих в дом, и лекаря сюда, живо!

Дальше я ничего не запомнил, кроме тепла, обнимавшего тело, и мягкой перины под спиной. Голова закружилась, и мой крик:

― Позовите Сана…  ― почему-то превратился в шёпот, вместе с уставшим сознанием провалившийся в темноту беспамятства.

Где-то рядом потрескивали смолистые дрова, и от их жара было трудно дышать. Я пытался разорвать душившую рубашку, но кто-то крепко держал меня за руки, вливая в горло обжигающе горячий, горький напиток. Голос шептал у самого уха:

― Глотай, Рас, ты слишком надорвался, да ещё лёгкие хрипят. Позволь помочь тебе, не сопротивляйся, пей…

И я послушно пил, пытаясь рассмотреть чьё-то расплывающееся лицо и спрашивая сквозь кашель:

― Это ты, Сан, ответь, ты?

И тот же голос успокаивал:

― Конечно, кто же ещё за тобой присмотрит, Рас…

Я хрипло смеялся, снова заходясь в кашле:

― Слава богу, ты в порядке, а как Крэг?

― А что мне сделается, я же не такой неженка, как бледная Избранная мордашка. Поправляйся, бестолочь, и что ты вытворял ― в проруби, наверное, плавал, раз умудрился так простудиться? ― этот весёлый бас я бы ни с чем не перепутал. Он действовал на меня лучше любого лекарства, так что, однажды проснувшись, я увидел комнату в доме Матильды, горящую печь и спящего на соседней кровати Крэга. Почему-то в одежде…

Потихоньку сел и, наплевав на головокружение, осмотревшись по сторонам, тихо позвал:

― Селим, ты куда запропастился, бродяга, почему ни разу не пришёл навестить напарника?

Крэг сел, зевая:

― Наконец-то наш Избранный соизволил очухаться…

Усмехнулся, принимая из его руки кружку с горячим молоком:

― Вроде того, а ты что это развалился на кровати Сана, да ещё не раздеваясь. Вот он тебе устроит… И где Селим, гуляют оба, что ли? Не молчи, Дылда… Я помню, пока болел, Сан всё время был рядом.

Крэг встал и очень долго пил воду из кувшина, что было плохим знаком ― ему явно не хотелось начинать разговор.

Откинулся на подушку, чувствуя, как вновь холодеют руки:

― Рассказывай, как есть, не тяни.

Друг сел рядом, поправляя одеяло и не поднимая глаз:

― Помнишь, как пять дней назад мы ушли на встречу с Дарси? Так вот, Сан пропал в то утро, и Селим вместе с ним. С тех пор от них нет никаких вестей. Я хотел пойти на поиски, да ты был совсем плох, думали ― уже не встанешь, к тому же следов вообще не осталось. Эти двое словно испарились. Мичу опять стало хуже, и Матильда весь тот день просидела дома ― божится, что ни Сан, ни Селим не выходили на улицу… Прости, Рас, если бы я не заболел…

Стало трудно дышать, слова прорывались из горла с трудом:

― Кто же был рядом со мной? Я разговаривал с ним…

Крэг виновато пробубнил:

― Ты всё время звал Сана, вот Дарси и отвечал за него, чтобы тебя успокоить. Пришлось по очереди присматривать за «больным», даже вызвать к тебе лучшего лекаря, все деньги на этого неумеху спустили. Ещё и мага из соседнего отряда пригласили ― он читал заклинания исцеления и плевался, что они почему-то не работают. Этот придурок посмел предположить, что ты связался с запретной магией, она же искажает заклинания, сам знаешь. Ну я ему, конечно, «объяснил», что он неправ, а болван обиделся и убежал. Не один, а с синяком под глазом… Чтоб знал, как обвинять моего напарника.

Он ещё что-то говорил, но я уже не слышал, потому что в голове билась одна мысль:

― Что же теперь делать, где тебя искать, Сан? Не волнуйся, друг, клянусь ― мы обязательно найдём вас обоих и посчитаемся с тем, кто посмел похитить ребят из нашего отряда. Или я сам отрежу «драгоценную» косу…

Тяжело дыша, сел на кровати. Сорочка так намокла от пота, словно я и в самом деле только что плавал рядом с огромными тварями в водах того самого озера… Прибежавший Сан с заспанным лицом смотрел большими глазами испуганного ребёнка, и, успокоив частое дыхание, погладил его по румяной щеке:

― Со мной всё в порядке. Я что, кричал?

Он покачал головой:

― Нет, только хрипел, словно задыхался. Хорошо, что я встал выпить воды и услышал. Пришлось будить…

Рядом появилась сонная физиономия Крэга. Подвинув мага, он протянул флягу:

― На, опохмелись, Избранный… Стареешь, приятель, и бутылки вчера не осилил.

Не очень вежливо отклонил это щедрое предложение, послав его досматривать сны, на что он фыркнул:

― Вот так и помогай дураку с косой… неблагодарный.

Сан улыбнулся, а вылезший откуда-то Селим приветственно лизнул мне руку:

― Что тебе приснилось, Рас?

Эти ясные глаза светились искренним любопытством, и вместо того, чтобы послать его заниматься тетрадями, почему-то ответил:

― Помнишь, как совсем недавно твой друг Избранный чуть не угодил под Трибунал за старую историю. Мне привиделось то самое озеро, где погиб весь отряд, и только я один чудом уцелел…

Он присел рядом на кровать, готовый в любую минуту уйти, потому что знал, просить Избранного вспомнить прошлое ― рискованное дело. Но сегодня у меня было особенное настроение ― хотелось выговориться, а Сан оказался внимательным, и, что важно, не болтливым слушателем…

― Примерно лет пятнадцать назад я оказался в отряде одного довольно своенравного командира. Умный и образованный, он словно специально шёл наперекор начальству, на всех совещаниях вылезал со своим мнением и, понятное дело, был на плохом счету. От таких обычно избавляются в первую очередь…

Неудивительно, что именно его команду послали на один из прибрежных островов в Южном море. О задании простым бойцам ничего не было известно, только командир Тур знал, зачем тащимся в это болотистое место к одному из больших озёр. Племена вокруг него были настроены к чужакам более чем недружелюбно, и мы шли, постоянно оглядываясь, в любой момент готовые вступить в бой…

Удивительно, но к месту назначения отряд прибыл без помех, не считая, конечно, злобных москитов и ядовитых змей, постоянно портивших нам жизнь. И вот, разбив лагерь и выставив дозор, все легли отдыхать. Нас было двадцать пять человек, а в живых после той ночи остался я один…

Горло перехватило спазмом, и, почувствовав неладное, Сан подсунул мне кружку воды. В его глазах смешались тревога и азарт юности, поэтому, наверное, я снова передумал останавливать эти мучительные воспоминания, под любым предлогом отослав мальчишку прочь. К тому же, на соседней кровати сидел завернувшийся в одеяло Крэг и внимательно слушал, ведь в своё время я отказался объяснять ему ненависть к большой воде и озёрам, в частности.

― Всё случилось на рассвете. Точнее сказать не могу, потому что, вечером выпив напиток, приготовленный местным, сто раз проверенным «проводником», уснул, как и остальные ребята, а проснулся уже в воде со связанными руками. Только сила воли, наверное, помогла выплыть на берег…

Потом «спасшегося счастливчика» свалила местная лихорадка, и какое-то время я провалялся с жаром в палатке, пока меня не нашла спасательная экспедиция. Из воды вытащили остальных, включая командира, или то, что от них осталось ― раздетых и со связанными руками. От сурового приговора Трибунала спасло только то, что на теле остались заметные следы верёвок и укусов тварей, от которых пришлось отбиваться в воде…

Я замолчал, схватившись за голову:

― Лучше бы умер вместе с остальными, чем проходить через унижение, бесконечные допросы и пытки. Всё, Сан, на этом история заканчивается, иди займись чем-нибудь, твоему напарнику надо ещё немного полежать…

Он ушёл, не сказав ни слова, а Крэг смотрел грустным взглядом, пока я ложился в кровать, отвернувшись к стене. Пальцы писали на шершавой штукатурке имя, которое, наверное, никогда не смогу забыть ― Нимия… Это она вытащила меня из ледяной воды страшного озера и выхаживала, заставляя пить горькие отвары, смешанные с кровью каких-то животных…

Тогда, лёжа в бреду, я рассматривал её красивое и удивительно светлокожее, в отличие от других обитателей островов, почти полностью обнажённое тело. Длинные волосы, заплетённые во множество кос, правильные черты лица и необыкновенные жёлтые глаза с вертикальными зрачками потрясли воображение выжившего. Она была невероятно прекрасна… и слишком похожа на меня.

― Ты понимаешь наш язык, Нимия?

Девушка кивнула с улыбкой:

― Да, Рас, ты не первый «особенный», кого племя встретило на острове. Когда-то несколько подобных тебе мужчин женщин оказались здесь. Они учили наших детей своему языку и рассказывали странные истории о мире Избранных. Потом «гости» ушли, а в племени родилось много светлокожих мальчиков и девочек. Все они стали жрецами священного озера. Я потомок одного из этих детей…

Она вылечила «спасённого» и, расчесав мои спутанные волосы, заплела косу, украсив её драгоценными жемчужинами, которые её соплеменники добывали со дна гигантского водоёма. А однажды вечером легла рядом, сказав, что хочет, чтобы её сын был похож на «чужака»…

Утром Нимия ушла, а высадившиеся на остров наёмники избили «уцелевшего», вырвав из волос жемчужины и снова связав, обвинили в пособничестве дикарям. Они утверждали, что здесь, на острове, всем заправляла шаманка по имени Нимия. Именно она отдала приказ принести отряд в жертву богам, а проклятый Избранный из жадности помог ей в этом страшном деле…

Надо ли говорить, какое это было потрясение…

Убить Высокородного без приказа присланные за отрядом наёмники не могли, поэтому сразу перешли к пыткам, стремясь узнать о «священных» местах, где племя жертвовало богам жемчуг и редкие, очень ценные камни. Но что я мог ответить, если и сам ничего не знал? Тогда-то и стали понятны цели нашего похода к озеру…

На допросе перед Высшей комиссией я повторял, что всё время был без сознания и ничего не помню. Один из Судей заступился за потомка древнего рода, и тогда это меня спасло. Почему же столько лет спустя кто-то вспомнил дело о гибели отряда, решив избавиться от Раса из Дома Плачущих Цветов таким сложным способом?

Поняв, что больше не усну, встал и после завтрака, состоявшего из остатков вчерашнего роскошного «пира», подошёл к грустившему Сану, сидевшему перед закрытой тетрадью:

― В чём дело, напарник, ты уже проверил чистый лист над свечой?

Он ответил, не поднимая головы:

― Почему жизнь так несправедлива к нам, Рас? Чем мы провинились?

Усмехнулся:

― Перестань, ты ещё слишком молод, чтобы ныть и считаться с судьбой. Просто живи и радуйся, и тогда обязательно всё наладится. Проблемы бывают у всех… И вообще, хватит заговаривать мне зубы ― проверил «ключ»?

Он вздохнул:

― Не могу решиться, а вдруг ничего не получится? Что тогда?

Я сделал вид, что сержусь, выхватив клочок чистой бумаги у него из руки и поднеся к горящей свече:

― Терпеть не могу нерешительных нытиков…

На бумаге постепенно проступали два столбца, в одном из которых были уже надоевшие всем закорючки и полосы, а в другом ― знакомые буквы и цифры.  Сан горячо дышал мне в ухо:

― Наконец-то я смогу прочитать эти чёртовы тетради, а что если…

Оборвал его, вернув «ключ»:

― Бери «это» и переводи, справишься?

Тот почесал в затылке:

― Нужны бумага и чернила…

Подошедший Крэг сунул во вторую руку всё необходимое:

― Держи, и учти, вечером спрошу результат… А ты, Селим, проследи за ним, чтоб не отлынивал, ― он повернулся ко мне, ― эй, Избранный, надевай плащ, есть срочное дело…

Мы вышли на улицу, и Крэг указал на нескольких мёртвых чёрных птиц у порога:

― Они умерли не сами ― им свернули шеи и подбросили к дому, а рано утром я виделся с встревоженным Дарси ― кто-то кинул в его окно такой же «подарочек». Он рассказал, что в городе так помечают тех, кто занимается запретной магией, в народе её называют чёрным колдовством. Если кто-то получает подобную метку, долго здесь не задерживается: в лучшем случае его выкинут из города, в худшем… сам догадайся.

Я удивился:

― Что за ерунда, мы здесь совсем недавно и, насколько знаю, ни с кем не конфликтовали, напротив, старались помочь…

Крэг нервно оглянулся по сторонам, словно ждал нападения:

― Люди вокруг, в большинстве своём, тёмные, полны предрассудков и готовы верить в любую ересь. Так что не ищи причины, друг, просто кто-то хочет побыстрее от нас избавиться, а для этого стоит всего лишь пустить слух, и понеслось… К тому же, посмотри на меня ― чем не причина выкинуть чужаков?

Возразить было нечего, негромко переговариваясь, мы шли к гостинице, где остановился Дарси. Тот предложил Крэгу собраться и обсудить сложившуюся ситуацию. Но дойти до площади, где ждал Командир, так и не удалось ― из подворотни выбежала ватага чумазых ребятишек и с воплями:

― Проклятые колдуны, убирайтесь вон! ― начали забрасывать нас камнями.

Не ожидавшие такого, напарники сначала просто прикрывали головы руками, пытаясь образумить «паршивцев», но когда один из увесистых булыжников просвистел рядом с моим виском, оцарапав кожу до крови, полудемон не выдержал. Выпустив «когти» и показав в сердитой улыбке все свои зубы, он бросился за ними, крикнув на ходу:

― Поймаю «старшего» ―  узнаем, кто их подослал…

Не успел он договорить, как прилетевшая откуда-то сверху стрела проткнула его руку чуть выше локтя, и, застонав, Крэг остановился. Вторая ―  просвистела, целясь в сердце, и, в прыжке оттолкнув друга, я вместе с ним упал в снег, нечаянно сдавив рану. Но разозлившийся как самый настоящий демон Дылда словно не заметил боли:

― Спасибо, Рас, помоги встать на ноги, сейчас покажу этому стрелку… ― он снова застонал, ― что-то меня качает, возможно, стрела отравлена ― зараза… Сможешь дотащить напарника вон до того дома, там, кажется, дверь приоткрыта?

Создав над нами щит, я забросил здоровую руку друга себе на шею и повёл к калитке, ведущий в сад у небольшого флигеля. Мы без проблем вошли на чужую территорию, и, честно говоря, это настораживало: не выбежала навстречу нежданным гостям дворовая собака, да и занавеска на окне даже не шевельнулась. Спали хозяева, что ли?

Однако предаваться размышлениям было некогда: тело Крэга внезапно потяжелело, значит, он потерял сознание, а это было плохо, с какой стороны ни посмотри. Я, конечно, не слабак, но тащить на себе немаленького друга ― трудная задача, к тому же, чтобы разобраться с его ранением, нужно было найти спокойное место…

Дверь в дом тоже оказалась не заперта, и вот это уже сильно напрягло. Войдя в комнату, положил неподвижное тело прямо у стены, первым делом окликнув:

― Есть кто дома? ― и, не получив ответа, зажёг «светлячки», поплывшие вдоль стен.

Казалось, что люди покинули это место второпях: мебель успели вывезти, но на полу остались разбросанные вещи, в том числе детские игрушки и осколки посуды. Слабый сквозняк из разбитой форточки не колыхал тяжёлые пыльные занавеси, шелестя по полу обрывками вырванных книжных страниц. Это делало брошенный дом ещё более неуютным и мрачным, а из-за царившей на улице зимы ― холодным. Из хорошего, пожалуй ― не надо было беспокоиться, что придётся как-то объяснять хозяевам своё непрошенное вторжение в их владения…

Крэг застонал, и, прикрыв дверь, у которой даже не оказалось замка, а подпереть её было просто нечем, я бросился к другу, постаравшись усадить его, прислонив спиной к стене:

― Как ты, напарник? ― спросил, нащупывая пульс на непривычно холодной шее, ― рука очень болит?

Он открыл глаза, пытаясь улыбнуться:

― Что-то твоему другу паршиво, Рас, но я потерплю. Скорее читай свои клятые заклинания…

Что я тут же и сделал, хотя ожидаемого эффекта это не принесло. Пришлось повторить ещё пару раз, и только тогда до меня дошло ― всё, на что мог здесь надеяться Избранный ― слабое свечение магических огоньков. Значит тот, кто заманил нас сюда, заранее себя обезопасил…

Скрывать положение вещей от друга не пришлось, он сам всё понял:

― Нас загнали в ловушку, да, Рас? И лечить тут ты не можешь… Понятно. Не унывай, найди что-нибудь, что хорошо горит, хоть погреемся… Не важно, что нет мебели, вот та низкая стена похожа на крашеную деревяшку, вполне сгодится.

Благодарно коснулся его щеки пальцами и несколькими сильными ударами ноги разбил перегородку. После несложных манипуляций с огнивом разжёг костёр, собрав обрывки книг для растопки. Крэг смотрел на это безобразие с печальной ухмылкой:

― Ну-ка, напарник, дай вон ту книжонку, что-то знакомое. Ага, алхимический сборник номер девять… Какое совпадение, где же она, статья, вот…― он показал мне название, выговорить которое без заранее принятой рюмки горячительного было бы сложно.

Хмыкнул в ответ:

― Знаешь, жечь книги ― самое страшное преступление из всего того, что я натворил. На самом деле, мне нравится читать, но, честно говоря, Высокородный Рас, как ты говоришь, из какого-то там Дома не большой знаток вот этого ― палец ткнулся в открытую им страницу, ― если бы здесь были забавные приключения бравого вояки, вроде нас с тобой…

Крэг попытался засмеяться, но вместо этого хрипло закашлялся:

― Твоя правда, друг, на кой чёрт, как говорит Сан, нам нужна вся эта химическая дребедень ― не знаю, правда, что это значит. Давай жги, не жалей, я вот нисколько не жалею…

Может, и показалось, но при этих словах его голос дрогнул. Кивнув, внимательно посмотрел на вызвавшие такие эмоции книгу и, не раздумывая, быстро спрятал её за пазуху. Казалось, ему стало лучше, но вскоре я заметил капли пота на коже, и он стал жаловаться, что глупый Избранный слишком натопил, раз так сильно хочется вылезти из чёрной шкуры.

Попробовал остудить его магией, и снова ― не сработало. Ей-богу, если бы Крэг не смотрел таким понимающим, полным сочувствия взглядом ― пустил слезу. Но приходилось держаться, чтобы снова и снова, перебирая в уме прочитанные или слышанные от кого-то советы ― увы, совершенно бесполезные ― искать выход из ситуации…

Когда он начал что-то неразборчиво шептать, перестав откликаться на мои слова, я выскользнул за дверь и, набрав пригоршню снега, протёр ему лицо:

― Ну же, Крэг, ты сильный, держись, рану я прижёг, и не похоже, что она воспалилась. Не пожалел для тебя даже любимой рубашки, оцени жест, дурень… Пожалуйся, дубина ты чёрная, мы и не такое вместе пережили, потерпи ― кризис пройдёт, и станет легче. Господи, попадись мне в руки эта подловившая нас тварь, клянусь, зубами вырвал её грязное сердце…

Смех был негромким и совсем не страшным, отчего же тогда вдруг стало нестерпимо холодно, как после памятного сна, в котором я видел собственную могилу и плачущих вокруг неё друзей:

― Какие высокопарные слова, Избранный. Надо же… А всего-то надо дать твоему приятелю вот эти капли, полфлакона вполне хватит.

Что-то просвистело у самого лица, и я ловко перехватил маленькую склянку, содержимое которой двигалось, булькало и взрывалось. Осторожно положил её на пол, растерянно глядя на вздувавшийся на ладони пузырь от ожога. Тот же неприятный голос, издеваясь, прошептал, казалось, прямо в ухе:

― Не так быстро, Избранный, а то будет слишком неинтересно. Эта штука сожжёт тебя до кости, но если ты даже перетерпишь боль, она всё равно не откроется. Пока не выполнишь моё условие, хочешь узнать, какое?

Я психанул, процедив сквозь зубы:

― Говори, дрянь…

Противник «обиделся»:

― Фу, как грубо… Ещё одна подобная выходка, и будешь открывать огненный флакончик зубами. Это гораздо больнее, поверь ― скажи, что понял.

Кивнул, изображая раскаяние, но, похоже, противника трудно было обмануть:

― Какой же ты упёртый, Рас, ― и от этих слов мне стало по- настоящему плохо, потому что сказаны они были голосом отца, когда-то державшего охотничий нож у горла пятилетнего ребёнка.

Наверное, я не смог скрыть свой страх, на мгновение завладевший рассудком, и это понравилось «весельчаку»:

― Теперь верю…  Вот твоё задание: в обмен на жизнь друга принеси сюда обе тетради, а я гарантирую, что полудемон за это время не умрёт, напротив, жар спадёт, и он сможет наблюдать за твоим предательством. Это будет так забавно ― обожаю накал страстей! Ну как, готов?

Без колебаний ответил:

― Да, мы не успели далеко отойти от дома, быстро вернусь… ― вскочив на ноги, бросил взгляд на Крэга: он ровно и спокойно дышал и, судя по всему, просто спал…

«Голос» снова засмеялся:

― Видишь, я не обманываю, сдержи и ты своё слово. Только… ты идёшь не в ту сторону. Да-да, не надо сломя голову бежать домой, неужели решил, что я поступлю так примитивно? Открой вот эту дверь, ― пламя костра взметнулось до потолка, чуть не опалив Крэга, и в его глубине образовался тёмный проход, ― правильно понял, Рас, просто прыгни в костёр. Ничего страшного ― не сгоришь, если сделаешь это быстро.  Наверное…

Как же хотелось в тот момент схватить его за невидимое горло и сдавить до тех пор, пока идиотский смех не перейдёт в булькающие хрипы. Вот только сначала надо было увидеть этого негодяя…

Я уже не прислушивался к ненормально трепыхавшемуся сердцу, сосредоточившись на поставленной задаче ― если был хоть один шанс, что игравший со мной тип говорил правду, стоило рискнуть. Ради Крэга и себя самого…

― Эй, подожди прыгать, ненормальный… я ещё не закончил. Нужно найти Сана и отобрать у него тетради, подозреваю, это будет непросто. Но у тебя же достаточно хитрости и лицемерия, чтобы обмануть этого доверчивого ребёнка?

Кивнул, чувствуя, что вошёл в то «особое» состояние, в котором для меня не существовало ничего, кроме поставленной задачи.

― Вот и прекрасно, ― противник был явно доволен, ― иди, Рас, принеси тетради, без которых друзья никогда не получат того, чего так жаждут ― маленький маг не вернётся домой к мамочке, о которой скучает. Селим не станет человеком, хотя это не важно ― он и так скоро сдохнет, а его друзья из Мёртвого города погибнут в одном из пожаров, неправильно рассчитав время до укрытия. Я об этом позабочусь. Зато Рас спасёт своего чересчур грамотного друга… Ты в курсе, сколько труда он вложил, чтобы написать те самые статьи, которые безжалостно сжёг его лучший друг? Ай-яй-яй… Всё, хватит сантиментов ― иди, у тебя не так много времени. Поверь, я не шучу…

Но я не мог сдвинуться с места ― что-то приближалось из внезапно окутавшей комнату темноты. Показалось, что это та самая страшная тварь из озера, не только разорвавшая мне бок, но и чуть не перекусившая ногу. В этот раз, покружив вокруг огромного костра, она повернула в сторону мирно спящего Крэга. Её отвратительная пасть широко распахнулась, продемонстрировав несколько рядов заточенных зубов, и ринулась к упавшей на грудь голове друга…

Всё произошло слишком быстро ― кулак Крэга внезапно вылетел вперёд, ударив в морду чудовища, и оно, опешив, быстро растаяло в густом мраке. Но я знал ― монстр вернётся, чтобы нанести ответный удар, и уже собрался крикнуть об этом, предупредив напарника об опасности. Но замер, потому что тело полудемона всё также сидело, прислонившись к невидимой сейчас стене, а его светлое, полупрозрачное «отражение» уже разминало кулаки, готовясь к бою с противником.

Это непонятное «что-то», так похожее на дорогого человека, ободряюще улыбнулось, сделав знак ― «действуй, прикрою», и, зачарованно кивнув в ответ, я набросил капюшон на голову, прыгнув в далеко не иллюзорный огонь. Лицо опалило жаром, но ноги уже несли меня по уходящему вдаль туннелю, пока позади ревело обиженное пламя…

Это было странное, совершенно нереальное ощущение: не бег ― скорее, полёт в неизвестность сквозь абсолютную пустоту. Но всё закончилось настолько быстро, что я и испугаться-то толком не успел. Ткань пространства лопнула, как в недавнем сне, выбросив «путешественника» в потрясающий мир света, звуков и фантастических красок.

Я стоял на невысоком уступе, окружённый диким, пугавшим своим многоголосием зелёным лесом. Подо мной плескалось совсем маленькое небесно-голубое озеро, а за ним на пологом берегу с высоты крутого утёса обрушивался удивительно красивый водопад. Его прозрачные струи не скрывали того, что пряталось за ними, и это заставило притихшее сердце забиться в тысячу раз сильнее. Там, под сверкавшими брызгами воды, в нашей комнате за маленьким столом сидел Сан, рассматривая тетрадь, и сосредоточенно что-то писал…

Меня накрыло странное чувство, когда, понимая, что этого просто не может быть, одновременно ощущал всю реальность происходившего: свежий ветер швырял в лицо холодные брызги воды, солнце так палило, что сброшенный плащ тут же потерялся в изумрудной траве, пока птицы своими безумными трелями взрывали ошалевший мозг. Я знал, что как бы ни был силён страх, придётся переплыть это чёртово озеро, потому что за водопадом Сан держал в руках то, что могло спасти Крэгу жизнь. Поэтому, глубоко вздохнув, Рас из Дома Плачущих Цветов, закрыл глаза и в отчаянии прыгнул в эту ненавистную, коварную синеву…