Во втором томе Собрания сочинений Д.И. Писарева, автора прорывает и он начинает полоскать самодержавие
1
2
3
прошелся по либералам (туда им и дорога)
А здесь улыбнуло, изящно написано. Браво Писареву
5 еще полоскание
Посмотрите на этого ангелочка. Чистый херувим с церковной фрески: глаза — как у фарфоровой куклы, взгляд — невинный, будто страница молитвенника, которую не запятнать никаким грехом. Кто бы мог подумать, что за этой кроткой улыбкой скрывается душа главной злодейки из дешёвого телевизионного ужастика? Актриса, сыгравшая её, — почти мистическое явление: дитя, воплощённое в трансцендентно-коварной форме, где ласка соседствует со смехом, а смех — с дьявольским оскалом. Будто природа ошиблась, решив, что невинность и апокалипсис могут мирно уживаться в одном хрупком теле.
Но нет, вы только посмотрите, что творит этот ангелочек! В Стэнли-Парке в Ванкувере вспыхивает пожар на ярмарке — пламя сжирает деревянные киоски. Тем временем, в близлежащем детсаде «добрые» детишки издеваются над бедным мальчиком, который боится высоты, а пожилой частный детектив Эрл Найт стоит под строительным краном, чтобы проверить, работает ли гравитация... И вот он, как ракета, взлетает в космос, будто кто-то на его пасхальной открытке небрежно написал: «Гравитация — это всего лишь рекомендация!» Всё это непотребство творится в том самом месте, где когда-то бродил Пеннивайз из культового фильма «Оно». Да, Ванкувер — город с историей. Теперь, кажется, не хватает только медведя с табличкой «Привет из России!» и с балалайкой в придачу.
И тут вы спрашиваете меня, автора этих строк: «Кому вообще в голову пришло перенести этот ад в эпоху Русско-Японской войны?» Отвечаю честно: мне. Мне — идиоту с историческим зудом и неоплаченной подпиской на КиноПоиск. Отказавшись от очередного продления, я решил, что лучше уж посмотреть четвёртый «Омен». И, конечно, посмотрел. Фильм — это телевизионный винегрет 90-х: кристаллы, собаки-убийцы, полузабытый поп-саундтрек и девочка, от которой веет холодом, как от чёрного зеркала, в которое лучше не смотреть по ночам. Но мой мозг, вместо того чтобы взбунтоваться против этой безвкусицы, вдруг прошептал: «А что, если весь этот демонический бульон варился бы не в Ванкувере, а в Петербурге 1904 года? Среди агентов царской Охранки, революционных листовок и полного отсутствия свободы, равенства и братства?»
И тут меня осенило: ведь этот фильм — почти «Лолита», только в богооставленной версии. Если у Набокова объект желания постепенно раскрывает своё демоническое нутро, то здесь — та же история, только вместо литературной метафоры — девочка с губками бантиком, которая нежно обнимает папочку и тут же натравливает собачку на свою няню, чтобы та отправилась в мир иной через окно второго этажа. И если Гумберт вёз Лолиту по Америке, то я, очнувшись после просмотра этой порнографии, решил переселить Делию с её семьёй из Америки прямо в Петербург — на тихую Кирочную улицу. Там, где на стенах домов висят гирлянды керосиновых фонарей, по мостовым крадутся студенты-эсеры, оглядываясь на агентов «Охранки», засевших в закоулках Фонтанки. А где-то в двухэтажной барской усадьбе, в детской за занавеской, сидит маленькая девочка и рисует осьминога с короной — символ, намекающий на бесхребетного царя-батюшку, который, как и няня Джозефина, рано или поздно тоже устремится вниз.
Мой фанфик берёт скелет четвёртого «Омена», натирает его пластиковые косточки добротным петербургским декадансом, заворачивает в политические метафоры и подаёт с маринованными революционными настроениями. В центре сюжета — семья Йорков, американских иммигрантов, покинувших Новый Свет по причинам весьма личным и, скажем так, оккультно-загадочным. Их трое — познакомьтесь. Джин Йорк — юрист, искренне полагавший, что Петербург — это такой Вашингтон с куполами, только клиенты здесь сиволапые и требуют соответствующего подхода. Его жена Карен — бедняжка, всё ещё верит, что крестики, молитвы и своевременные осмотры у терапевта помогут спасти дочку от тьмы. Гувернантка Джозефина — католический скептик и параллельно спиритуалистка — окончательно теряет связь с реальностью, когда в доме заводятся юродивые, медиумы и «консультанты по ауре».
И, конечно, центр всей этой вихреобразной композиции — Делия. Фарфоровый лик с дьявольским огнём внутри, вырезанный, как кажется, не из девочки, а из ночного кошмара фармацевта-оккультиста. Именно ради неё всё и закрутилось, заварилось, вскипело и пошло по наклонной. С ней и знакомится некий Саша — сын кухарки, мальчик из народа, наш маленький Петя Бачей из «Белеет парус одинокий», ну или Павел Корчагин для тех, кому надо, чтобы имя было из школьной программы. Их дружба — вовсе не банальные «богатая девочка и бедный мальчик», а нечто гораздо более изощрённое: чистый метафизический эксперимент, почти философский симпозиум на тему «можно ли остаться человеком, если ежедневно играешь в классики с Антихристом». Впрочем, Саша показывает себя на диво глупым мальчиком — он не боится спрашивать юную Антихристку о том, откуда берутся дети и как держатся серёжки. Святая наивность! А потом учит барышню правилам игры одесских уличных мальчишек. Ну прям кавалер — всем донжуанам пример!
Кстати, вы знали, что первый «Омен» Ричарда Доннера в 1976 году собрал свыше шестидесяти миллионов долларов при бюджете всего в два с половиной? Это, простите, без интернета, без трендов в ТикТоке и даже без нормальной цветокоррекции! Неудивительно — фильм получился таким атмосферно-адским, что зрители начинали чесать затылки и проверять крестики на шее уже через первые пятнадцать минут, а волосы у особо впечатлительных вставали дыбом без всяких спецэффектов. На съёмочной площадке, между прочим, творились вещи, которые любой современный режиссёр записал бы в графу «непредвиденные обстоятельства»: молнии били в декорации, бабуины сходили с ума (и не потому, что их плохо кормили), а актёры нервничали так, будто снимаются не в хорроре, а в реалити-шоу «Выживание в аду».
А теперь — флешфорвард в 1991-й. Телевизионный «Омен IV: Пробуждение» должен был запустить новую череду ужастиков, но что-то пошло так же криво, как каток по кочкам. При этом продюсер Харви Бернхард с гордостью уверял, что снимет фильм за четыре с половиной миллиона так, что он будет выглядеть «на все шестнадцать». Съёмки, как вы уже знаете, проходили в Ванкувере и были далеки от романтики: морозный месяц подряд, три снежные бури, пожар на ярмарке, который чуть не превратил декорации в барбекю для сатанистов. А через две недели «творческих поисков» Доминика Отенин-Жерара тихо заменили на Хорхе Монтеси, телережиссёра, который, похоже, и сам удивился, зачем его сюда привезли. С Бернхардом вообще было весело: так, стоя напротив церкви с адресом «666», он вдруг прошептал репортёру, что снимать здесь сцену гибели священника — это, пожалуй, уже перебор даже для него. Ну а какие командиры — такие и солдаты: актёры выглядели как люди, которых насильно поселили в доме с привидениями и заставили репетировать сцены с огнём и снегом. Без курьёзов, разумеется, не обошлось: на предвыборных плакатах вокруг «дома Йорков» фамилию York кто-то заменил на Dork, и надпись «Re-elect Dork!» вызвала хохот у репортёров и два с половиной мата у Монтеси.
Единственной, кто с дьявольским упоением таскала за собой прессу по мрачным залам огромного особняка в фешенебельном районе Шонесси, была восьмилетняя актриса с именем, больше подходящим для материка, чем для ребёнка. С наглой улыбкой на миллион страхов она заявляла журналистам, что обычно играет лапочек, и это, мол, проще простого — «надо лишь чуть-чуть улыбнуться, а остальное за меня сделает пёсик Райдер». Ну не наглость ли?! Лапочек, понимаешь, она играет! Работать самой, видимо, западло! И пёс у неё, кстати, был не один, а целых двое — один для «актёрских» сцен, другой для каскадёрских вылетов за пределы человеческой морали и, возможно, для тайного изгнания нянь, которых продюсеры не успели уволить официально. Маленькая «хозяйка ада» с каменным выражением лица поясняла, что няня ей не нравилась, поэтому Райдер и вытолкнул её наружу — «специально для меня!». Репортёр, ошалевший от такой откровенности, только и смог выдавить: «Значит, он хороший пёсик?» — и тут же получил в ответ серьёзный кивок и фирменную полуулыбку. Ту самую, после которой взрослые люди начинают судорожно вспоминать молитвы и на всякий случай проверяют, выключен ли газ на плите, и лежат ли ключи в кармане.
А в моём фанфике всё ещё веселее. Вот сидит в Михайловском саду политически неблагонадёжный студент с редкой фамилией Цацырин (стыренной мною у Павла Далецкого, ибо нечего хорошим фамилиям пропадать) — и вдруг встречает Делию, восьмилетнюю Антихристку в облике девчушки-галчушки в дорогой шубке. Эта миниатюрная следовательница по особо важным делам присаживается рядом и с невинным видом спрашивает: «Почему вы против войны?» Цацырин, простодушно пытаясь объясниться, моментально оказывается в её риторической западне: «Тогда всё это — ложь». И девочка уходит, а он остаётся сидеть, будто только что подписал явку с повинной на глазах у прокурора. Чуть позже друг его, Вячеслав Грифцов, даёт выговор в стиле «Ты с кем про политику треплешься, дурак?» А наш герой, сияя, отвечает: «Да это же была птица счастья!» На что получает ледяной приговор: «Птицей смерти является галчушка твоя!» Вот и разбери этих русских студентов образца сто двадцать лет назад — романтики, заговорщики и потенциальные клиенты психиатрической лечебницы в одном флаконе.
В фильме, прости Господи, был такой твист, что я думал, что это был розыгрыш от сценариста, которому накануне выдали зарплату полбутылкой бурбона. Делия, оказывается, не просто зловещая девчушка, а дочь самого Дэмьена Торна и — внимание, держите меня семеро! — «мать» собственного брата-близнеца по имени Александр. Да-да, именно это имя я, как упёртый фанфикер с диагнозом «идейная мания», вырвал для своего Саши Павлова — чтоб, так сказать, преемственность зла шла по фанатской линии без разрывов и пробелов. Но мало им было вот этой генетической солянки с инцестом и метафизикой уровня бульварного романа — они, гады, ещё и всадили в сюжет финт с переселением «зла» в приёмную мать Карен Йорк. И тут, конечно, всё рвануло по полной: Карен, узнав правду, не идёт тихо на исповедь и не садится вязать носки, а врывается в финал, как турецкий сериал в вечерний прайм — сперва шпигует доктора Хастингса скальпелем, потом палит в Лизу Розелли, а под конец, увидев на ладони младенца заветное «666», бахает и себя.
И вот этого фарса, который уже просил унитаза и вечного забвения, им показалось мало — они добили всё финальной «глубиной». Джин и Делия чинно кладут цветы на гроб Карен, уходят по дорожке в форме перевёрнутого креста. Мол, ловите метафору, несите в дом, храните под подушкой. Да, метафора, конечно... такая же тонкая, как лом. Чёрт возьми, даже мой батя, которому я сунул этот фильм чисто ради эксперимента, запомнил только эту сцену — и то потому, что она означала конец его зрительских мучений. Хотя, если быть честным, больше всего он запомнил саму Делию, а потом, пожав плечами, выдал: «Похожа на мою бывшую одноклассницу... Ту ещё стерву!».
Между прочим, «Омен IV: Пробуждение» впервые вышел в эфир аккурат 20 мая 1991 года. А что было дальше? Правильно: «Союз нерушимый» протянул ещё каких-то 220 дней — и 26 декабря того же года, с лёгким шорохом бюрократического протокола и тяжёлым вздохом архивиста, окончательно канул в Лету. От него остались пара строк в Конституции, «тяжёлое наследие» и тихий стон телерадиофонда. Совпадение? Разумеется! Ведь кому в СССР, по-хорошему, было дело до американских телевизионных ужастиков? И всё же не стоит ли спросить: а не был ли этот четвёртый «Омен» мрачным предвестием конца? Подумайте: малобюджетный телевизионный сиквел, снятый в Ванкувере за деньги из кармана уходящего на пенсию продюсера, с фарфоровой девочкой-антихристом в главной роли, появляется на экранах — и через полгода исчезает с карты великая держава.
Никакого апокалипсиса, никакой кометы, ни марсиан, ни ядерной зимы. Только лёгкая полуулыбка восьмилетней актрисы по имени Азия (напоминаю, именно так называется материк, на котором когда-то стоял СССР), две собаки и яркие софиты канадской телестудии. И теперь уже трудно понять: был ли это апокалипсис, фильм ужасов или пилотная серия для передачи «Что? Где? Когда?», где сова вместо вопросов приносит финальные титры. Мой внутренний фикрайтер ликует, звонит в фанатский колокол и шепчет с благоговейным ужасом: «Грядёт интерпретация!» Ведь если этот фильм действительно может быть пророческим, кто мешает нам фантазировать, что дальше? Почему бы не подумать, что пятая часть могла предсказать мировой финансовый кризис, шестая — Brexit, а седьмая — объяснила бы, почему моя личная жизнь летит под откос быстрее, чем флот на Цусиме?
Но вернёмся к нашим ротвейлерам — точнее, к их бесславной истребительной переквалификации. В моём фанфике они стали волками, потому что, давайте честно, искать в царском Петербурге овчарку, готовую по щелчку пальцев сбросить няню с балкона, — это всё равно что купить билет до Порт-Артура без пересадок и ещё попросить чай в вагоне-ресторане, когда он уже сгорел. Волки же — другое дело: универсальное средство художественного устрашения. Их не надо кормить мясом из лавки Беккера, они не просят миску с эмалированной кромкой и не нуждаются в дрессировщике, который клянчит премию. Просто вплёл их в текст, и вот они уже рвут Крейтона в клочья, хрустят его костями, как сухарями, и выли на луну так, что где-то вдалеке у дамы в шляпке дрогнула рука и уронила бинокль. Кто такой Крейтон? Конкурент Джина Йорка, американский бизнесмен с лицом человека, который считает, что Петербург — это не город, а временное неудобство перед подписанием контракта. Он отправился на охоту с джентльменами и вернулся... концепцией. Волки его съели. Всё. Ни траурных речей, ни чёрных лент, ни рюмки водки с кусочком хлеба. А Джин? Джин тихо радуется, как человек, которому только что списали ипотеку, налоги и моральные обязательства перед обществом. Ни панихиды, ни стейков — только философский взгляд на косточки. Морали нет, есть эффективное управление активами: один конкурент минус, а прибыль — плюс.
И вот на этом фоне, под вой метели, хлопанье калитки и сладковатый запах крови, у нас нечто среднее между третьим «Оменом», культовым советским ужастиком «Вием» и «Женитьбой Фигаро» с Андреем Мироновым в роли, которой он никогда не играл, но которую вы уже видите в голове. Вдова Морриса, Лили Крейтон, собирает чемоданы с видом женщины, которой даже сам сатана надоел своим однообразием. Рядом стоит её сын Джером с куклой Молли — его, стыдно признаться, единственной и болезненной любовью. Он держит эту куклу, как прокурор улики, а она — как личный трофей его детской зависимости. И вот в приступе чемоданной истерики Лили хватает Молли и разбивает кукольную голову о край сундука. Фарфор летит, как осколки несбывшихся обещаний, а Джером в этот момент взрослеет лет на десять и становится маленьким макиавеллистом. Он решает мстить. Не лично, разумеется, а чужими руками: через слугу своего покойного отца. Приказ прост — подбросить в дом Йорков прокламацию, а там пусть охранка думает, что с ними делать. Мальчишеский терроризм, замешанный на обиде, — худшее, что можно придумать, но он прячется за спиной взрослых, как за кулисами дешёвого театра.
А в это время на сцену выходит Ной — юродивый на подряде, которого гувернантка Джозефина зачем-то зовёт «очистить» Делию. Он входит, полный уверенности, и получает в лоб взгляд девочки, в котором — вся холодная ненависть мирового зла, приправленная детской скукой. Делия видит его, как таракана на белой скатерти, и одним французским разговорником выбивает из него весь энтузиазм. Он выбегает на улицу в состоянии оскорблённой миссии — и тут же попадает под бричку. Петербургский экзорцизм, как всегда, заканчивается транспортным коллапсом, мокрым снегом и раздавленной гордостью. И после всего этого — без перехода, словно монтажёр решил сделать шутку — Делия сидит в своей комнате и объясняет Саше, что мир полон неравенства, а на другом конце города в трактире «Золотой Якорь» фельетонист Расолько сочиняет нечто между провокационной статьёй и доносом в Охранку. У него нет фотоаппарата, как у Дженнингса из первого «Омена», но есть дар: он способен предсказать несчастья, просто рассказывая анекдоты. Сказал — и всё, человек уже подскользнулся, нога в гипсе, апокалипсис на горизонте. Расолько — это и доктор Живаго, и ведущий ток-шоу, и тот сосед, который знает про всех всё, и ещё немного про князя тьмы.
Мы тут, понимаете ли, не «постепенно погружаемся» в символизм — мы тонем в нём, как в чёрной смоле, густой, тягучей, воняющей креозотом так, что глаза режет. Это не лёгкий намёк, не поэтический штрих — это безжалостный котёл, в который меня пихнули по пояс и держат за шиворот, пока варится. И это не Гоголевская ирония с хлёстким кнутом, нет — это Смирнов, но не Николай Васильевич, а Николай Георгиевич, автор «Джека Восьмёркина — американца», где деревенский мальчишка, повидавший американский глянец и наивно притащивший в родную деревню идеи честного труда, врезается лицом в советскую реальность. Врезается — и зубы летят в сторону, потому что вместо будущего ему подсовывают системную махорку, перемолотую из его же сигар. Он хотел строить — а получил очередь, крики «дайте две!» и кулак под дых.
И у меня всё так же — только махорку заменил фанфик по четвёртому «Омену». Тому самому, снятому в Ванкувере за жалкие пару миллионов, с девчонкой-чертёнком по имени Азия Виейра, которая сыграла так, что даже оператор отворачивался, будто боялся запачкаться. В моём фанфике она появляется камео: взрослая, в аэропорту Нью-Йорка, где Саша, уже седой и уставший посол Советского Союза, по ошибке принимает её за Делию. Она смеётся — легко, холодно — и отвечает: «Вы обознались! Меня зовут Азия, я актриса из Торонто, у меня трое детей». И всё. Занавес. Метамодерн вытащил классику за шкирку, пустил пулю в висок, затолкал труп в чемодан и снял это на телефон для TikTok.
Так что если вам покажется, что мой фанфик чересчур, что это перебор, балаган на костях истории — вспомните, что есть вещи похуже. Вот возьмите «Доктора Живаго» — это рентген эпохи, на котором просвечено всё: нервные узлы интеллигенции, переломы старого уклада, опухоли страстей, которые тогда ещё казались романтикой. Каждый абзац там — как снимок на просвет: тут свет надежды, а там уже тьма и пустота. Или «Джек Восьмёркин — американец» — табачная фреска Советской России, где золото и ляпис заменены махоркой и копотью. Там наивный идеализм не тонет в метафорах — он глохнет в колхозной печи, под треск поленьев и хриплый смех дядьки на завалинке.
А я... Я между ними, на зыбком фронтире. Одной ногой — в Российской Империи, где в окнах горят керосиновые лампы и по набережным бегают волки, другой — в Советском Союзе, где пахнет махоркой и всё строится «на века», но трещит по швам через пять лет. А между ног у меня — вязкая, грязно-серая, как февральская каша на петербургских мостовых, действительность Российской Федерации, где историю продают на магнитах, идеологию — на кружках «Я люблю Россию», а апокалипсис, если и придёт, то не в чёрном плаще, а в виде счёта за коммуналку. Тут любая девчушка-чертенюшка за полгода обзаведётся блогом «666 советов по воспитанию приёмных родителей» и рекламным контрактом с мебельным салоном.
И вот в этой тройной растяжке — одной ногой в позолоченной мифологии, другой — в красной гравюре, а в душе уже слыша дребезг пластиковых окон из девяностых — я и написал этот фанфик. Не чтобы примирить эпохи, а чтобы усадить их за один стол и посмотреть, кто кому первым перегрызёт глотку. И, знаете, я буду первым, кто поставит на стол тушу волка вместо закуски! Если только это уже не было сделано в третьем Сайлент Хилле...
«Знаете, что означает буква „О“ в названии фильма „Омен IV: Пробуждение“? Это символ «п...ды», которую Делия демонстрировала весь фильм, сучка!!!»
William The Koala (thekoalatrarian), Харкнесс, Австралия, 4 октября 2024 г.
Довольно долгое время я скептически смотрел на восторженные отзывы на этот цикл. Название, аннотация и обложка — все это в совокупности почему-то меня отталкивало. Но я очень рад, что в итоге все же взялся за книжку, потому что история меня неожиданно порадовала.
Думаю, и вам она может понравиться.
Сначала хочу сказать пару слов о мире и сюжете цикла, а потом — о своих впечатлениях.
"Граф Аверин" — это удачная смесь городского фэнтези, детектива и альтернативной истории. На первый взгляд может показаться, что три этих жанра удачно смешаться не могут, но автор мастерски в этом разубеждает :)
Итак, представьте, примерно 70-е годы XX века, Россия. Вот только это не привычный нам СССР, а все еще Российская Империя.
Поэтому с телевидением, автомобилями и индустриализацией тут соседствуют помещики и дворяне, а улицы патрулируют не милиционеры, а жандармы.
Все дело в том, в Гражданской победили белые, и Колчак стал следующим императором, положив начало новой династии и перенеся столицу в Омск.
Победить красных он смог с помощью особенно могущественного Дива, и как раз дивы отвечают за "фэнтезийную" часть сюжета.
Дивы в "Графе Аверине" — это потусторонние создания, что-то вроде демонов. Они могут быть злыми и добрыми, иметь разные личины, некоторые из них разумны. Некоторые и вовсе служат государству.
Управляют дивами колдуны, и главный герой цикла — граф Аверин — один из лучших в этом деле. Граф работает частным детективом в Петербурге и распутывает самые сложные дела, в которых замешана магия.
Пожалуй, если обойтись без спойлеров, о мире и сюжете цикла больше знать и не надо — намного интереснее знакомиться с ним самостоятельно.
Добавлю лишь, что "альтернативно-историческая" часть в цикле наименее важная, упор делается на детектив и фэнтези, что, на мой взгляд, идет сюжету на пользу.
Ну а теперь — о моих впечатлениях.
Обычно в обзорах я пишу и о плюсах, и о минусах, но в случае с этой книгой минусов даже не обнаружил, поэтому ниже — только о том, что понравилось :)
— Живые и обаятельные герои. Который раз убеждаюсь, что это главная составляющая интересной истории, и здесь с героями все просто отлично.
Начиная с самого графа — невозмутимого, решительного, находчивого и при этом своенравного, — и заканчивая глубоко второстепенными героями, включая и людей, и дивов, каждый из которых тоже интересно раскрывается.
Ну и, конечно, обязательно стоит отдельно отметить Кузю — если прочитаете, сами поймете, почему :)
— Сюжет. И детективная часть, и приключенческая, и даже "боевая" — задуманы и написаны хорошо. Книга увлекает буквально с первых же страниц, и сам не замечаешь, как проглатываешь ее. Динамичная и интересная история, которая вообще не провисает.
— Разнообразие. Я прочитал пока первую книгу цикла, возможно, дальше мнение изменится, но пока что каждое дело было уникальным и непохожим на другие, ну и по базовым драматургическим правилам фоном развивается глобальная линия.
— Уютная атмосфера. "Граф Аверин" — идеальный вариант для "комфортного чтения". С первых же страниц начинаешь понимать, что здесь не стоит ждать серой морали, за героев конечно переживаешь, но что-то всегда подсказывает, что добро в итоге восторжествует.
Ну и отдельный плюс к атмосфере — за аппетитное описание еды :)
Может показаться, что я прямо в восторге, но это не совсем так. "Граф Аверин" — это отличная приключенческая история. Легкая, увлекательная, которую проглатываешь за несколько вечеров.
Идеальный вариант, чтобы отвлечься от забот в конце дня или взять с собой в отпуск. Не меньше, но и не больше. Книга отлично развлекает, и на этом все. Но иногда это именно то, что нужно.
Ну а я мягко приглашаю любителей фантастики и фэнтези в свой авторский канал. Рекомендую там хорошие фантастически книги, сериалы и фильмы, обсуждаем новинки и старую годноту. В общем, присоединяйтесь, у нас уютно :)
Подскажите литературу в которой анализируется феномен семьи Ульяновых, где глава семьи - крупный чиновник министерства просвещения инспектор народных училищ Симбирской губернии Илья Николаевич Ульянов, воспитал своих детей активными противниками действующего политического режима России того времени.
Я не пишу рецензий на коммерческой основе. Если берусь за написание, значит, книга действительно зацепила, и хочется поделиться впечатлениями. С "Письмами героев" именно такой случай. До этого я читал два романа Андрея Максимушкина — "Костёр на берегу" и "Девушка из невозможного мира". Обе книги оставили приятное впечатление, и, что важно, они связаны по духу.
Сразу оговорюсь: моя рецензия написана именно на первый том серии "Писем". Но так как читатель принимает решение читать или нет книгу, именно по отзывам к первому тому, думаю рецензия уместна именно тут.
Не скрою, я предвзят. Лично с автором не знаком, но могу с уверенностью сказать, что мы идеологические единомышленники. Конечно, есть нюансы, обусловленные индивидуальным взглядом на мир, события, героев и антигероев, но в целом наши позиции совпадают.
Итак, представляю роман "Письма героев". Это масштабное историческое полотно, которое переносит читателя в альтернативную реальность, где Российская империя не только пережила революционные потрясения, но и укрепила свои позиции на мировой арене.
Хочу предупредить тех читателей, которые засыпают и просыпаются с пением "Интернационала": эти книги не для вас. Они способны вызвать у апологетов большевизма изжогу, скрежет зубовный и расстройство желудка. Имейте это в виду и утешьтесь многочисленными историями про попаданцев, строящих коммунизм.
Андрей Максимушкин мастерски сочетает элементы политического триллера, военной драмы и семейной саги, создавая многогранное и увлекательное произведение. Роман охватывает ключевые события первой половины XX века, начиная с 1939 года, когда мир стоит на пороге новой большой войны, и заканчивая первыми годами Великой Океанской войны, которая перекраивает геополитическую карту мира. Читателям, предпочитающим исключительно линейное повествование, стоит задуматься, готовы ли они к такому формату.
Повествование переходит от политических интриг в высших эшелонах власти до личных драм простых людей. Автор умело балансирует между масштабными событиями и частными историями. Сюжет прихотливо ветвится: то читатель оказывается в кабинете резиденции императора Всероссийского Алексея II, где он пытается удержать мир на грани войны, в то время как его двоюродный брат, князь Дмитрий, выполняет секретные миссии в Персии и Греции. То мы переносимся на стройплощадку в окрестностях Петербурга, где инженер Иван Никифоров вынужден оставить строительство школы и не совсем добровольно отправиться на военную службу. Из квартиры во Франции, где живёт семья политического эмигранта, повествование забрасывает нас на палубу русского авианосца "Двенадцать апостолов", где лётчик Кирилл Никифоров осваивает новейшие самолёты морской авиации. Читатель оказывается то в Западной Европе, то в России, то в Скандинавии, то в Месопотамии и Палестине. Эти истории переплетаются, создавая сложную и увлекательную паутину сюжетов.
Основные герои романа — большая семья Никифоровых, которую бурная первая половина XX века раскидала по всему миру. Политический эмигрант, инженер-строитель, военный, домохозяйка... Практически весь срез русского среднего класса. Того, каким он мог бы быть, не случись в реальном мире трагедии 1917 года.
Да, напомню, автор создаёт убедительную альтернативную реальность, где Российская империя продолжает существовать под скипетром императора Алексея. В этой реальности Россия не только избежала революции, но и стала одной из ведущих мировых держав, способной противостоять многочисленным внешним угрозам. Именно внешним. Потому что внутреннего врага русский народ, во главе с государем, успешно задавил. Впрочем, в самом конце первого тома вас ждёт интересная отсылка к истории взаимоотношений императорской власти с Коминтерном. Любопытно видение автора международных отношений, где Россия выступает как мощная сила, балансирующая в условиях начавшейся мировой войны между Германией и западными союзниками, выступая первоначально нейтральной стороной. Даже пытаясь погасить войну предложением мирных инициатив, увы, безуспешно. Андрей Максимушкин, отдаю ему должное, умело переплетает реальные исторические события с вымышленными, создавая убедительную картину мира, который мог бы быть именно таким.
Герои романа — это не просто картонные фигуры, а живые люди со своими страстями, слабостями и убеждениями. Особенно выделяются образы императора Алексея II, который вынужден балансировать между жёсткой политикой и заботой о своей семье, и князя Дмитрия, который, будучи доверенным лицом царя, выполняет опасные миссии за границей. Лётчик Кирилл Никифоров, молодой и амбициозный, мечтает о славе, но сталкивается с суровой реальностью войны. Инженер Иван Никифоров, напротив, — человек, который вынужден оставить свою мирную жизнь и отправиться на фронт, где его навыки строителя могут спасти жизни тысяч солдат. Эти персонажи вызывают у читателя сопереживание и интерес. Что интересно, среди героев романа нет исключительного, безоговорочного злодея или злодеев. У всех своя правда. У русского офицера и солдата, у деятеля Коминтерна и бойца интербригады, у английского адмирала и немецкого моряка.
Автор уделяет большое внимание деталям, будь то описание военных операций, быта моряков на кораблях или жизни в тылу. Например, сцены на авианосце "Двенадцать апостолов" передают напряжённость и сложность жизни моряков, а эпизоды в Санкт-Петербурге показывают, как война влияет на обычных людей. Читатель может почувствовать холод норвежского моря, услышать гул моторов самолётов и ощутить напряжение перед началом боя. Почувствовать изнурительную жару сирийской пустыни, скрежет и рёв моторов колонны русских бронеходов, разрывы и визг осколков британских снарядов.
Андрей Максимушкин также увлекательно описывает политические интриги, шпионские игры и дипломатические манёвры, что добавляет роману динамичности и напряжённости. Роман ими насыщен. Собственно, он и начинается с беседы двух агентов английской разведки, планирующих террористический акт. Автор показывает, как за кулисами больших событий ведутся тайные войны, где каждая сторона пытается переиграть другую. Очень напряжённая сцена ждёт нас во второй половине романа, где решается судьба терпящей поражение Франции, и когда Россия помогает маршалу Петену найти выход из патовой ситуации. Эти сцены добавляют роману динамичности и напряжённости, делая его не только историческим, но отчасти и шпионским романом.
Теперь остановлюсь на том, что может вызвать у читателя негатив(идеологическая составляющая не в счёт).
Иногда роман кажется перегруженным событиями и персонажами. Множество сюжетных линий и героев могут запутать читателя, особенно если он не знаком с реальным историческим контекстом. Например, сцены, связанные с политическими интригами в Персии и Греции, могут показаться излишне затянутыми и сложными для восприятия. Роман, несомненно, требует определённого уровня знаний о истории начала XX века. Читателю, не знакомому с событиями Первой мировой войны, Версальского договора и политической ситуацией в Европе, может быть сложно понять все нюансы сюжета. Например, сцены, связанные с Версальской конференцией и её последствиями, могут быть непонятны без предварительного знания истории.
Читать роман нужно человеку, хорошо знакомому с реальной историей, чтобы не теряться в догадках, кто такие адмирал Кедров, генерал Пепеляев или Фридрих Вильгельм Рейнхольд Пик. Так как г-н Максимушкин часто в основу повествования кладёт имевшие место в реальности события, хорошо бы о таких событиях читателю заранее знать.
Кроме того, приход к власти в Германии левого крыла национал-социалистов, братьев Штрассеров, для меня лично менее предпочтителен, нежели сторонников Адольфа Гитлера. Но, повторюсь, я субъективен.
Хотя главные герои прописаны очень детально, некоторые второстепенные персонажи остаются в тени. Их мотивы и поступки иногда кажутся не до конца проработанными, что может вызывать вопросы у читателя. Например, персонаж Ольги, жены Рихарда Бользена, мог бы быть раскрыт более глубоко, чтобы читатель лучше понимал её роль в сюжете.
Пора подводить итог.
"Письма героев" — это масштабный и увлекательный роман, который понравится любителям исторической прозы, альтернативной истории и военных драм. Автору удалось создать сложный, многогранный мир, где переплетаются судьбы людей и целых народов. Несмотря на то, что определённая часть читателей обратит внимание на некоторые недостатки, такие как перегруженность сюжета и сложность для неподготовленного читателя, роман оставляет сильное впечатление и заставляет задуматься о том, как случайные события могут изменить ход истории.
Роман будет особенно интересен тем, кто увлекается историей России, военной прозой и политическими интригами. Это произведение, которое не только развлекает, но и заставляет задуматься о цене войны, политических решений и человеческих судеб. "Письма героев" — это книга, которая надолго останется в памяти читателя благодаря своей глубине, детализации и эмоциональной насыщенности.
Я уже поблагодарил автора в личной переписке за то, что он силой своего литературного таланта создал мир, в котором я хотел бы жить!
Русская азбука с иллюстрациями: Подарок для детей 1879 года пожалуй будет самая красивая из всей подборки в данном посте.
Полная книга со всеми иллюстрациями https://southklad.ru/stati/literatura-stati/russkaja-azbuka-s-illjustracijami-1879-goda.html
Русская азбука "Помощница" для обучения и самообучения чтению и письму 1897 год
Полная книга со всеми иллюстрациями https://southklad.ru/stati/literatura-stati/russkaja-azbuka-pomoshhnica-dlja-obuchenija-i-samoobuchenija-chteniju-i-pismu-1897-god.html
Русская азбука 1903 года
Полная книга со всеми иллюстрациями https://southklad.ru/stati/literatura-stati/russkaja-azbuka-1903-goda.html
Аннотация:
2019 год. В мире ещё всё спокойно, но тут историк Валерия и археолог Илья находят в архивах след странного артефакта из древнего города Хара-Хото. Молодые люди и не подозревают, что с этого момента забытая история из прошлого начнёт станет реальностью и начнётся череда весьма непростых событий…
История первая: Амулет из Хара - Хото
Мгновение остановилось, щедро помедлив.
Потом время вновь двинулось в будущее.
В. Иванов
2019 год
– Лера, привет! Не отвлекаю? – мой поклонник необычайно возбуждён. По скайпу впечатления обманчивы, однако Илюхина внешность достаточно нетривиальна, так что я могу ошибиться. Хотя, думаю, сегодня он и в самом деле волнуется больше обычного. Вон – стянул изрядно молодящую его бейсболку, вытирает вспотевшую лысину. Что там могло случиться у архивариуса-неудачника? Один из моих многочисленных информаторов, он в прямом смысле пускает слюни, навоображав себе на мой счёт нечто вроде платонического романа. Несчасый…
– Слушай, удача! Тут такое всплыло… Я сразу к тебе.
Он поднимает перед экраном лист с мутной печатью, репринт или ксерокопию. Я всматриваюсь в титульные строки. Мурашки по коже: та самая статья! На обороте должна быть иллюстрация-прорисовка… Ну, точно – мой «личный детектив» поднимает вторую страницу:
– Вот… Вспомнил твою статью про диск этот, как его… антикитирский, правильно? Ты ещё писала, что их должно быть много.
– Это Майкл Райт писал, я только переводила, – перебиваю, изображая занудство. Провокация удалась: Илья тоже включает режим зануды, в котором у него нет конкурентов.
– Помню, естественно. И про идею, будто механизм изобретён Архимедом, не забыл. Про коринфский либо сиракузский след создателей этого арифмометра – тоже помню. А как наш великий научный обозреватель Валерия Олеговна прокомментирует следующий факт: сто двадцать лет назад похожую машинку нашли в центре Азии?!
Он наслаждается эффектом, и я старательно изображаю удивление, недоверие и восторг от предвкушения сенсации. Видимо, удачно: Ромео-архивариус самодовольно улыбается, начиная быстро-быстро кивать, словно трясясь в «тектоническом» ритме на клубной вечеринке. Бедолаге, естественно, невдомёк, что в эту минуту он так похож на презираемых им питерских мажоров.
– Ой, Илюша! Не томи, пожалуйста. Давай уже, колись – что, где, когда? Я же вижу, странички старые. Высылай скорей!
Пусть суетится. Я хорошо знаю материал, но так надо. Продолжаю игру:
– Быстрей, Шлиман недоделанный! Не обижайся – это я в стрессе болтаю… Как однокурсник говорил: «Мать в трансе, отец в ужасе!» Ну, скорее-е-е-е!
Сигнал компа: приём, печать. Техника двадцать первого века не подводит. Статья шестидесятилетней давности о недостающих страницах дневника экспедиции в Хара-Хото теперь у меня. Держу поклонника на крючке:
– Спасибки, Илюшка! Теперь поработаю чуток. А ты можешь завтра этот журнал принести? Я буду очень благодарна! – не боясь перебора в игре с ходячим анахронизмом, закидываю руки за голову, выгибаюсь с призывной улыбкой. Лицо на мониторе мгновенно превращается в умильную морду вожделеющего идиота. Вот же озабоченный! Илья за свидание готов на всё. И я этим пользуюсь… Цинично? Необходимо!
читать продолжение: https://author.today/reader/311738/2843435
Сейчас потечет плотный слой пропаганды из 19 века(начало 20го). Если вы любитель устоев, русской культуры и имперскости, то немного поясню, что за чтиво раздобыл:
"Книга Царей" - так названа эта хрестоматия, где собраны произведения отечественной поэзии, ярко и художественно рисующая правителей из Державного Дома Романовых.
"Кончилась великая разруха. Русь вступила на новый путь!"
Спасибо всем, кто присоединился и стал подписантом, просто лапки <3
"Развертывается перед нами длинный поэтический свиток, и один за другим встают ожившие под яркими лучами родного слова тени Царей" - рецензировал Левъ Гинзбургъ
Из эстетики, можно заметить: Масонский двухглавик -- Ампирный орелъ(на обложке) обеими лапами, плотно удерживает временную цепь 300 -летия правления Династии Романовых. И уже на второй странице символ самодержавия - корона с окантовкой в виде девизной ленты
"КНИГА ЦАРЕЙ "1913 г.
