RuRiEltorvCZ

Приезжаю. Дом старый, аккуратный, видно — строили с душой и без расчёта на будущие идеальные половины. Открывается дверь. На пороге — дед лет девяносто. Маленький, сухой, с глазами, в которых нет ни капли радости от встречи.

— Ты кто такая? — сразу агрессивно. — И какого чёрта тебе тут надо?

Я на секунду зависаю. Потом вежливо представляюсь, говорю, что мы договаривались о встрече по поводу продажи половины дома.

Дед вспыхивает.

— Я ничего не продаю! Вы все мошенники! Ходите тут, вынюхиваете! Сейчас полицию вызову!

Я пытаюсь держать лицо. Спокойно говорю, что мы созванивались, вот смс, вот подтверждение. Показываю телефон. Он смотрит, но взгляд скользит мимо, как будто я показываю ему рекламу стирального порошка.

Агрессия сменяется паникой. Он начинает орать, что мы все придурки, что его хотят обмануть, что понаехали тут. Голос дрожит, руки трясутся, но решимость — железобетон.

Я уже мысленно прикидываю, сколько времени займёт разговор с полицией и как это будет выглядеть в отчёте.

В этот момент из дома выбегает сын. Мужик лет пятидесяти, уставший так, будто он не спал последние десять лет. Он просит отца замолчать, извиняется передо мной и просит дать послушать запись разговора.

Слушает. Вздыхает. Очень глубоко.

— Пап, — говорит он, — это ты звонил. Это твой голос.

Дед бурчит что-то про то, что молодёжь оборзела и кровь ему портит, и уходит в дом, хлопнув дверью с неожиданной для своего возраста силой.

Сын остаётся стоять на крыльце. Смотрит на меня и говорит:

— У него деменция.

Не оправдываясь, не драматизируя. Просто констатация факта.

Оказывается, дед давно не помнит, кто он, как зовут детей, иногда путает день и ночь. Но пв моменты просветления это бойкий старикан, умеет пользоваться телефоном и интернетом. И делает это активно. Особенно после очередной ссоры с соседями, которыми, являются его собственный сын и невестка.

В такие моменты дед решает, что с него хватит, и он продаст свою половину дома. Потому что «понаехала молодёжь» и вообще жить мешает. Потом забывает об этом. А потом приезжаю я.

Сын говорит, что это уже не первый раз. Они постоянно разгребают последствия его решений: звонки, письма, визиты. Сейчас как раз занимаются оформлением опекунства и лишением его дееспособности, потому что иначе это никогда не закончится.

Мы заходим в дом. Дед сидит на кухне, ворчит, что раньше люди были нормальные, а сейчас все только и думают, как его обмануть. Мы с сыном пьём чай. Самый обычный чай, без энергетик и идеальных половин.

Я советую ему адвоката получше, чем тот, с которым они сейчас работают. Он благодарит. Видно, что ему просто нужен кто-то, кто скажет: вы всё делаете правильно, это действительно сложно, и вы не плохие люди.

Через полчаса я уезжаю. Два часа обратно, те же леса и поля. Думаю о том, что в работе с недвижимостью самое сложное — это не документы и не сделки. Это люди. И особенно те, кто уже не совсем здесь, но всё ещё уверен, что мир им должен.

Надеюсь, у них всё будет хорошо. Хотя бы настолько, насколько это вообще возможно.

Познакомились мы стандартно. Он — клиент. Я — риэлтор. Я продаю ему квартиру в одном регионе и параллельно ищу другую в другом. Деньги есть, сроки горят, задачи сложные. На этом этапе я ещё не знала, что именно мне предстоит искать — квартиру или остатки собственной психики.

Первый тревожный звоночек прозвенел, когда он узнал, что я простыла. Не от меня. Не потому что я жаловалась. Он просто… почувствовал.
— У вас горло не так вибрирует, — сказал он по телефону.

Через пару дней он прислал мне травы.
Не «ромашку».
Не «шалфей».
Какие-то корешки из Зимбабве. С пояснением, что они «очищают голосовую чакру и выводят холод через лимфу мыслей».

Я поблагодарила. Потому что я воспитанный человек. И потому что на этом этапе мне ещё было смешно.

Потом я сломала руку. Реально. Не энергетически.
И через день обнаружила у себя в сумке мумиё.

Я до сих пор не знаю, как оно туда попало.
Он просто сказал:
— Я вам подкинул.

Как доказательства отсутствия здравого смысла. Ну, или как наркотики.

С этого момента его внимание к моему здоровью стало пугающе системным. Он интересовался моим состоянием чаще, чем я сама. Спрашивал, как я спала, что ела, какие мысли были перед сном, не снились ли мне «люди без лиц». Вежливые ответы его успокаивали, но ненадолго.

Он постоянно повторял, какая у меня золотая энергетика, как ему со мной спокойно и как редко сейчас встречаются такие «чистые каналы».

Через месяц он выдал мне меню по дням.
Не рекомендации.
Меню.

Понедельник — что-то из пророщенного.
Вторник — что-то сырое, но «не мёртвое».
Среда — исключить соль, потому что она «запечатывает судьбу».

Половину продуктов из его списка рекомендаций (не буду здесь приводить) здоровый человек не станет есть даже из вежливости. Вторую половину — только если его держат в заложниках.

При этом я не из секты «я верю только в бетон и ипотеку». Я могу поставить соль в банке у входа, если мне тревожно. Я могу постучать по дереву. Я могу сказать «тьфу-тьфу».

Но во вселенский негатив, вред бетона для потенции и 5G, портящий кровь, я не верю. И это, как выяснилось, было моей главной ошибкой.

Квартира, которую он арендовал, должна была быть без антенн.
Вообще.
Потому что «5G разрушает структуру эритроцитов и снижает вибрации воды в клетках.

Просмотры его квартиры можно было проводить только по лунному календарю.
Не в ретроград.
Не в дни водяных знаков.
И категорически не в полнолуние — «там всё открыто».

На счастье, просмотр был один. Покупатель оказался крепким мужиком с устойчивой психикой и взял квартиру сразу. Но потом бедолага ещё полчаса слушал про вибрации минералов в стеклянной банке.

В какой-то момент, мне кажется, покупатель перестал сопротивляться.
На пятнадцатой минуте начал задавать вопросы.
На двадцатой — кивать.
На тридцатой — кажется, получать удовольствие.
Мои попытки прекратить этот бред успехом увенчались отчасти: я сократила двухчасовую лекцию до получаса и не дала впарить какие-то ростки в деревянном контейнере.

Перед просмотром гомеопату сигналы природы сказали помыться.
Он не успел.
Поэтому, когда мы пришли, он открыл балкон, кинул мне ключи, будучи одетым только в полотенце, и сказал:
— Проведите его как-нибудь. Я в душ.

Я стояла с ключами, покупателем и ощущением, что реальность дала трещину.

Если он ездил смотреть квартиры в другом регионе без меня — начинались истерики.
Про энергетики.
Про балансы планет.
Про то, что его «вели не туда».

В итоге все компании того региона отказались с ним работать.
Конкуренты звонили мне и вежливо интересовались, точно ли он ментально здоров для заключения договора.

Коллеги, которые были у него до меня, рассказывали, что он выкинул их за дверь, потому что они якобы на него нападали. Не физически. Энергетически.

В общем, не мужик — сборник странных ситуаций.

Апогеем стало то, что на просмотры квартир для него я ездила с рамочкой и биомаятником.
Да.
С рамочкой.
С маятником.

Я сканировала энергию пространства.
Проверяла, «не фонит ли угол».
Слушала стены.

Как на нас смотрели хозяева — вы представляете.

— А что это у вас?
— Это… эм… диагностика.

Иногда я ловила себя на мысли, что если бы в этот момент зашли санитары — я бы не сопротивлялась.

И вот в чём главный ужас.
Он не был злым.
Он не был агрессивным.
Он искренне считал, что заботится.

Но его внимание было таким плотным, таким всепроникающим, что его можно было сравнить только со сталкингом. Он выводил вокруг себя всех людей абсолютно. Медленно. Вежливо. С улыбкой.

Когда сделка наконец закончилась и мы попрощались, я испытала не радость.
Я испытала тишину.

Такую, знаете, как после выключенного генератора.

И вот тогда я поняла: гомеопатия головного мозга — это когда человек лечит всё вокруг, кроме себя. И при этом искренне считает, что мир ему обязан быть благодарен.

Берегите себя, пикабушники.
И если вам предлагают померить энергетику квартиры рамочкой — бегите.

Или хотя бы берите двойную комиссию.
#работаслюдьми

Не «заехали погреться». ЖИВУТ.

Звоню хозяевам. Видео, фото, голос дрожит. Те примчались, вызвали ментов. Пока полиция была — стояла одна грустная женщина, кивала на всё и повторяла, что её «бес попутал».

Как только менты уехали — из гаража высыпало человек шесть. Двое с ножами.

Вы когда-нибудь обеспечивали прикрытие тылов своих клиентов от вооружённых цыган?

Как мы запрыгнули в машину и вырвались — помню плохо. Помню, хозяйку трясло. Хозяин смотрел на меня и говорил, что ему стыдно, что его прикрывает девушка. Я что-то буркнула про «такая работа». Только дома поняла, что кожаная куртка со стальной фурнитурой приняла удар по касательной. Фурнитура — в хлам. Ремень — в хлам. Брюки — в хлам. На боку — царапина. Глубокая, но херня. Насколько мне повезло, я осознала только сейчас, когда это пишу.

Цыган выселяли уже с полицией и при участии местного цыганского барона, которому эта кодла тоже успела насрать в карму.

Я, естественно, рекомендовала расторгнуть договор с арендатором. Потому что всё указывало на то, что этот сучёныш пересдал гараж под жильё. Сам он, конечно, утверждал, что «сотрудница украла ключи».

Но хозяева поступили иначе. И, чёрт возьми, моей черной душеньке это решение даже больше нравится

Через суд заставили арендатора сделать реконструкцию гаража, отсудили нехилую компенсацию, подняли арендную плату, сменили замки и переписали договор — с фирмы на физлицо.

Вот такая клиентоориентированность.
Без кофе, но с приключениями.

Быть может, эта история из Индии? Китая, Бангладеша, еще откуда-нибудь? Нет. Это Бела под Бездезем, Чехия. Не где-то в пределах приграничья, Стредочешский край. Быть может, что-то вынудило этих людей? Да, определенно. В их доме от государства не было туалета.

Вы все верно поняли, господа. У этих людей дом от государства в Мимони, но полтора миллиона крон, полученных за шоу, где они рассказывали про свою любовь сорокалетнего мужика и пятнадцатилетней девчонки они предпочли потратить на... это. А не на то, чтобы сделать в Мимони туалет в доме. Потому что какать в реку -неэкологично. А... это... ну... видимо... экофрендли жилье, расхидреть.

Скажу честно - меня трясло. У меня нет фотографий, но если бы можно было выудить кадры из мозга, я бы с удовольствием это сделала, хотя бы чтобы забыть этот кошмар: земляной пол, окна прорубленные в камне вверх, сырость и мох на стенах. И два человека посреди этого всего, которые не понимают, что вот это - что, мать его, угодно, но не дом. И тем более не дом, где может разместиться нормальная семья с двумя нормальными детьми, одному из которых нет и года.

"Можете ли вы нам чем-то помочь?"
А чем? Разве что звонить в органы опеки. Кстати, что бы сделали вы в этой ситуации?

Ратушную площадь (Ныне Шалдову) назвали площадью Адольфа Гитлера, который, якобы, довольно часто приезжал к господам Либигам (один из которых, кстати, был женат на княжне Голицыной, но это уже совсем лирика) на Текстилану, чтобы убедиться в качестве знаменитого сукна. Да-да, те самые костюмы от Хьюго Босс отшивались тут в том числе. Ну и отдыхать сюда тоже приезжали. А куда ж без этого?

Соответственно, если после первой мировой войны немцам удалось сохранить в Первой Республике хоть какие-то позиции, то пособничество нацизму тут не простили, и все судетские немцы, которые владели доходными домами, магазинами, предприятиями (нужное подчеркнуть) были выставлены нахрен из страны и лишены всего имущества. Огромные дома остались пустовать.

Так почему, блять, цыгане?
Из-за геноцида. Они, как жертвы нацистского режима получали от чешского коммунизма все то, чем владели их угнетатели, ведь то, что отобрали у немцев быстренько национализировали. Просто так отдавали, ни за хрен собачий. Считалось, что это позволит убить одним выстрелом сразу несколько зайцев: и цыган к труду и заботе о домах приучит, и бездомных меньше станет, и, вроде как, справедливость торжеству... погодите-ка.

То, что план с треском провалился, стало очевидно почти сразу. Цыгане все так же собирались в таборы, только уже домами, и, привыкшие выживать на подачках, попросту перестали делать хоть что-то вообще. Разумеется, когда капитализм сменил коммунизм, большинство этих домов было выкуплено за долги этих самых цыган перед страной без газа, света, воды и в ужасающем состоянии. Но, так как лишить поддержки государство своих граждан - даже таких - не может (да и выселить их бывает ну очень сложно) доходные потрепанные дома в центре до сих пор являются местами жительства ээ... ладно.

Так почему им сдают-то?

А это выгодно. Старое поколение цыган живет на дотациях государства, и деньги у них есть всегда. Новое, чтобы вырваться из обшарпанных стен, хреначит как не в себя (ну или тоже садится на шею государству), так или иначе - копеечка водится. А за помощь сирым и убогим хозяину вроде как что-то еще тоже от страны полагается. То есть все в пюсе, собственно, даже государство, потому что сплоченную группу в одном доме гораздо проще держать под контролем, чем рассеянную по всему городу толпу.

Такой вот своеобразный цыганский вопрос.