О, как же падки мы на всё экзотическое, на все эти труднопроизносимые названия, от которых веет иными ветрами и грядущими приключениями. И тянет нас туда, где можно срубить верхушку кокоса острым мачете и выпить его прохладный сок в мареве тропического зноя. Или туда, где хочется завернуться в пончо, прячась от пробирающего до костей ветра, и согреться, прихлёбывая мате из калебаса. Или туда, где ублажают чей-то взгляд и ласкают слух сладкоголосые крутобёдрые гейши, аккомпанируя себе на сямисэнах и воспевая красоту цветущей сакуры среди весенней пасторали в тени величественной Фудзиямы…
Однако я раскис. Как-то некстати напала хандра, вооружённая цветастой лирикой. Пришлось отступить. Получилось лирическое отступление. Из него я перехожу в лирическое наступление и начинаю рассказ.
Мы склонились над списком экскурсий, предложенных отельным гидом. В списке значились поездки к всемирно известным достопримечательностям: пирамидам Гизы и Луксору, а также традиционные и повсеместные в Египте – дайвинг, джипинг, фишинг и на-супер-пупер-пляже-валялкинг.
Мнения нашей компании разделялись: дайвинг подходил не всем по возрасту и идеологии, рыбалка претила многим из-за религиозных догматов. Те же, кому она не претила, с удивлением выяснили, что в Египте на рыбалку нужно брать удочки, а потом ещё и ловить рыбу. И при этом никакого пива, шашлыков и песен под гитару. Странная рыбалка. Чужая.
Что касается джипинга – не знаю как у вас, а у нас в Ростове, при хорошей погоде и удачном расположении звёзд, можно среди рытвин и ухабов заметить дорогу. А если к тому же Луна будет в нужной фазе, да ещё и Меркурий в Раке, то не просто дорогу, а Асфальтовую! Поэтому от предложения покататься по бездорожью ностальгически щемило сердце, глаза искали берёзовую рощу, чёрный хлеб и водку, а память и здравый смысл отчаянно протестовали.
Выбор экскурсии так бы и перерос в ленивую перебранку пресытившихся жизнью сибаритов, если бы на глаза не попалась строчка: «Поездка в заповедник Абу-Галум». В лицо тут же пахнуло горячим ветром, ноздри защекотал аромат цветущего саксаула, а где-то на горизонте неспешно прошествовало стадо газелей. Голов сто–сто пятьдесят, не меньше. Помотав головой, дабы отогнать соблазнительный морок, я вкрадчиво обратился к гиду:
— Скажи, друг, а что это за такая экскурсия — «Поездка в заповедник «Абу-Галум»?
— О, уважаемый, — глаза араба подёрнулись мечтательной поволокой, а голос полился сладким гранатовым шербетом, — это такая необыкновенная и очень насыщенная экскурсия…
Мы сидели, разинув рты, и слушали его животрепещущее описание, представляя, как несёмся на внедорожниках сквозь бескрайние просторы пустынь. А по сторонам, словно золотые волны, лениво перекатываются величественные барханы. Потом пейзаж сменяется на каменистую полупустыню, где в тени акаций бродят стада непуганых верблюдов и поглядывают искоса на пришельцев, нежданно вторгшихся на их территорию. А маршрут нас увлекает всё дальше. И вот – мы мчимся по узкому ущелью, а впереди слышится рокот моря и крики чаек. Нас встречает морской заповедник с красивейшими видами — там одних только кораллов больше, чем цветов на Амстердамской выставке тюльпанов. А тучи всевозможных рыб сторонятся огромных морских черепах, подплывающих к нам, чтобы покормиться из рук пришельцев. Но нам не до них – мы заняты играми с дельфинами, в изобилии обитающими в тёплых водах заповедника.
По возвращении на сушу наступит черёд приветливых бедуинов. Они напоят чаем и накормят национальными блюдами, познакомят с обычаями и бытом, а после обеда, вместе, мы совершим переход на верблюдах через пустыню к Голубой Дыре, красивейшему и всемирно известному в среде дайверов объекту — провалу в коралловом рифе. Там нежные воды лагуны примут в свои объятия наши утомлённые солнцем тела. После чего можно будет выпить стаканчик–другой мангового или гуававого (Орден Почётного диктора III-й степени, если выговорили это слово с первого раза) свежевыжатого сока со льдом. Потом грузимся снова в джипы – в обратный путь, на этот раз по асфальту.
— Ну, в общем-то, и всё, — скромно потупив глаза, закончил описание экскурсии наш гид.
— Ни ху…ни хе…ни фи…ничего себе! – раздался наш нестройный вопль восхищения.
Затем нежданно в душу прокралась бесовка Тревога — мы не решались взглянуть на прайс-лист. Боялись, что всем придётся продавать по одной из почек, чтобы отправить на это СУПЕР ПРИКЛЮЧЕНИЕ хотя бы одного из нас. Вскладчину. По жребию.
Медленно я сместил взгляд и как бы ненароком посмотрел на лежащий у меня на коленях прайс-лист. И не поверил глазам. В графе «ЦЕНА», напротив благословенного Аллахом Абу-Галума, значилось: $60. Наверное, пару нулей забыли дописать, подумал я и на всякий случай уточнил:
— И какова стоимость этой поездки? — И быстро добавил: — На одного человека, конечно.
«Падишах души моей! Наш добрый всемогущий джинн! Дай же я тебя расцелую!» — так захотел закричать я и заключить в объятиях гида, однако в последний момент сдержался, нахмурил брови и сухо, без интереса вытолкнул из себя:
— Нет, ну это понятно, а скидка нам будет?
Гид посмотрел на меня так, будто я предложил Господу Богу доплатить мне за то, что я соблаговолю проследовать за ним в Рай. Но калач он был тёртый, поэтому, не моргнув глазом, парировал:
— Ну, конечно, же. Только для вас — 50 долларов со взрослого, а для детей специальная цена — 25 долларов.
— Пятьдесят — за нас, двадцать — за детей, — отчеканил сурово кто-то из наших.
— Так и быть — по рукам, — успел согласиться гид.
Бодрые после сытного завтрака и крепкого кофе, мы собрались в холле отеля. Вид у нас был что ни на есть «экспедиционный»: на головах — пробковые шлемы, в руках — заряженные и смазанные ружейным маслом фотоаппараты, на поясах — патронташи из флэш-карт. Кое у кого из кармана выглядывал старый, видавший виды компас, а в рюкзаках у самых предусмотрительных имелись даже пузырьки с противоядием от кураре (ну, а вдруг попадём под град из отравленных стрел аборигенов?). Запас пресной воды, взятый нами с собой, был сопоставим со стратегическим запасом воды относительно небольшого государства типа Судана.
Кроме того, у нас были пакеты с сухими пайками, пляжные покрывала, репелленты от комаров и акул (опять же — а вдруг?!), ласты, маски, недельные комплекты сменного нижнего и постельного белья, зеркальца и бусы (менять у туземцев на золото и алмазы), спички, соль, пара бочек солонины, ну и так далее — в лучших традициях приключенческой литературы конца XIX века. Со стороны могло показаться, что у входа в отель беспокойно топчется звено навьюченных боевых раджастанских слонов. А что делать? Вдумчивая подготовка — 90% успеха похода.
Подъехали джипы. Мы начали грузить в них всё наше нехитрое добро. Правда, когда погрузили, оказалось, что места всем не хватает. Бочки солонины, три пуда бус и канистру с солнцезащитным кремом пришлось оставить в отеле.
В конце концов мы двинулись в путь на изрядно просевших машинах. Настроение было замечательное. Нас сопровождал гид, которого звали Ахмед. Он сказал, что первой остановкой будет поселение бедуинов. Там мы сможем выпить чаю, посмотреть на обычаи и быт этого диковатого народа.
По дороге мы остановились на блокпосте, и Ахмед что-то вручил стоящему там кочевнику. На наш вопрос, что это было, он объяснил, что правительство хочет искоренить кочевой образ жизни бедуинов и привлекает их к работе и участию в жизни страны. Поэтому все туристские фирмы обязаны брать на работу бедуина в качестве проводника. За одну экскурсию проводник получает шестьдесят долларов. Однако проще заплатить ему шестьдесят долларов и оставить на блокпосте, чем брать с собой, ибо ни английского, ни русского языка эти бедуины не знают и рассказывать о достопримечательностях не желают. А место в машине занимают. И если бы мы решили всё-таки взять его собой, то пришлось бы урезать наши припасы.
Я заметил, что египтяне не очень любят бедуинов. Отношение к ним как в России к цыганам. Только у нас цыгане уже давно окультурились и в подавляющем большинстве случаев не ведут кочевой образ жизни. Бедуины окультуриваться не хотят. Египетское государство строит бедуинам жильё, условно бесплатное, надо сказать, — приличный двухкомнатный коттедж с кухней и террасой, общей площадью сто пятьдесят квадратных метров стоит для бедуинов всего 1000 долларов США. Кочевники охотно получают это жильё, потом продают его египтянам за 15 000 долларов и снова уходят кочевать. Для них строятся школы и больницы, но они их не очень-то и стремятся посещать. Лечатся они народными методами, а науку считают бесполезной. И в самом деле – сидеть в седле алгебра не помогает.
Кстати, название «Абу-Галум» переводится как «Отец галума». Так нам объяснил Ахмед. Он сказал, что «галум» — это такая трава. И что в заповеднике есть холм, похожий на голову старца, поросший этим растением. Отсюда и название – «Отец галума». Галиматья какая-то, конечно, но другого объяснения нам не предоставили. Так что, чем богаты…
— Эту траву, — вещал гид, наставительно подняв палец, — кочевники очень чтут, так как она исцеляет от трёх болезней.
— Ух, ты! — дружно восхитились мы. — А от каких болезней?
— Я не знаю, я же не бедуин, — значительно сказал Ахмед и посмотрел на часы. — Нам пора.
После такой исчерпывающей лекции по народной египетской медицине оставалось только гадать, какими принципами руководствуются гиды при составлении текстовой части программы. Ещё во время остановки на чай в маленьком бедуинском селении нам рассказали, что бедуинские женщины всегда ходят с закрытым лицом, потому что очень уродливы. И что женятся на них исключительно ради верблюдов, которые идут в приданое. Чем уродливее женщина, тем бóльшим количеством красивых верблюдов ты будешь окружён в своей семейной жизни.
А вот египтянки — да. Совсем другое дело, красивые — глаз не отвести. Все эти откровения были очень занимательны, так как лично я смог бы отличить женщин этих двух наций разве что методом структурного анализа ДНК. Иначе прогадал бы в количестве приданных верблюдов как пить дать. «Впарили» бы мне бедуинку под видом египтянки и недодали как минимум трёх белых верблюдов. Дети пустынь, что с них взять?
А наша поездка продолжилась. Ахмед сказал, что следующий пункт нашей экскурсии — массаж. Мы даже не успели удивиться этому сюрпризу, так как наши машины резко свернули с асфальта на бездорожье и направились в сторону ущелья.
— Ка-ка-ка-ко-ко-кой ма-ма-ма-са-са-саж?! – спросил я и понял несостоятельность своего вопроса. Всё тело вибрировало и тряслось. Со стороны могло показаться, что внутри джипа протекает репетиция сводного ансамбля песни и пляски им. Святого Вита.
Вначале было весело, мы шутили и подкалывали друг друга, так как от тряски наша речь стала похожа на песни тирольских йодлеров. Однако после того, как моя селезёнка дважды болезненно шлёпнула по правому лёгкому, а систола стала западать за диастолу, мне стало не до шуток. Я взглянул на сотоварищей. По их лицам было понятно, что они уже минут пять как готовы исповедаться. Не знаю, сколько это всё продолжалось (под пытками теряешь счёт времени), но когда надежда на спасение, казалось, была уже окончательно утеряна, мы наконец вырвались из ущелья и остановились.
Впереди открывался вид на море, и я понял, что «пустынную» часть программы мы одолели. Что ж, эта часть экскурсии была не совсем такой, какой мы её себе представляли, — из всех ожидаемых красот природного мира на глаза попались: десяток чахлых деревьев, три сорта редкого лишайника и несколько любопытных экзотических образцов микроорганизмов, пролетевших мимо нашей машины. К сожалению, из-за тряски нам толком рассмотреть не удалось микробов. Зато все были живы и относительно здоровы. Солнце светило ярко, впереди рокотало море, а моей измученной систоле удалось-таки выкарабкаться из-под диастолы.
Ахмед сказал, что в пяти минутах езды располагается стойбище бедуинов. Там мы разместимся, поплаваем в морском заповеднике, пообедаем, а потом двинемся на верблюдах к Голубой Дыре. Было сделано несколько фотографий, затем наша экспедиция погрузилась обратно в транспорты и двинулась в путь.
Мы прибыли в лагерь бедуинов. Хотя какой там лагерь? — жалкий навес и набросанные на землю коврики. Коврикам, судя по их чистоте и общему состоянию, посчастливилось застать Хеопса молодым. Зато теперь микробов было великое множество, и можно было их разглядывать в спокойной обстановке, без спешки и тряски. Набежало множество детей и начало требовать у нас сурового и справедливого раздела имущества.
«От каждого — по зажиточности, каждому — по потребностям!» — говорили они. Я, правда, не знаю арабского, но интонации и требовательно протянутые руки говорили, что моя догадка, как минимум, близка к истине.
Нам показали место, в котором удобно сойти в воду. Мы переоделись, взяли маски, ласты и трубки. Вокруг нас, словно стая стервятников подле умирающей зебры, кружили дети бедуинов. Чуть поодаль гиенами расхаживали взрослые. Было понятно, что плавать придётся двумя группами – одна собственно плавает, другая сторожит имущество. И всё бы ничего, но обнаружилось, что риф, в сущности, ничем не отличается от того, что располагался на территории нашего отеля. Не было никаких чудесных кораллов, морских черепах и дельфинов. Было больно и обидно за бесцельно проведённые часы. Я с горечью подумал, что, скорее всего, и верблюдов тоже не будет, и вместо Голубой Дыры нас привезут просто в какую-нибудь Дыру. Да что там говорить — мы уже были в дыре. Ветхий навес, грязные циновки и толпа нищих бедуинов — чем не дыра?
После купания мы были приглашены на обед. Не буду зря ругать его — обед был вполне вкусным. После всех этих трясок и разочарований порция сытной еды пришлась весьма кстати.
Затем мы направились к стойбищу, где был припаркован довольно приличный «автопарк» верблюдов. Нас не спеша рассадили по спинам этих занимательных зверей. Дети ехали с родителями, одна девочка даже отважилась ехать самостоятельно. Вся наша кладь была приторочена к лукам сёдел. Смущал, конечно, момент, что проводниками были мальчишки лет пяти–шести. Но гид сам сидел на верблюде и был спокоен. Его спокойствие передалось и нам. В самом деле – впереди расстилалась ровная пустыня, а животины вели себя смирно.
По команде бедуинов верблюды поднялись. Тут нужно добавить, что узда играет весьма призрачную роль в управлении верблюдом. По сути это даже не узда, а тоненькая верёвка вокруг шеи. Те, кто знает, как устроена настоящая узда, поймут мой скепсис по поводу возможности управлять животным с помощью тонкого шнура вокруг шеи. Сёдла были довольно узкими, а спины верблюдов — довольно широкими. В живот мне, словно нож в ночной подворотне, упёрлась передняя лука, а ноги пришлось расставить так, словно я хотел пропустить под собой поезд. Индийцы эту позу в йоге называют «саварангасана», китайцы в ушу — «мабу», японцы в каратэ — «кибадачи», русскому же человеку это просто очень неудобно.
Мы двинулись. С непривычки девушки для порядка немного повизжали, мальчики с напускной бравадой снисходительно над ними подшучивали. Впереди нас высились горы. Я прикинул, что до них около получаса неспешной езды. По логике, где-то там же должна была находиться и Голубая Дыра.
Покачиваясь на спине у верблюда, я заметил, что животные эти весьма своеобразны. Они явно знали путь и уверенно маршировали вперёд. Однако делали это как плохо запрограммированные роботы. То разбредались кто куда, то неожиданно скучивались. При этом они могли запросто удариться боками, забыв о том, что вдоль их боков висят наши ноги. Удары были довольно болезненными, однако вскоре все туристы наловчились вовремя поджимать свои конечности. Потом дромадерам (это не ругательство, так называются в науке одногорбые верблюды) стало скучно, и они начали кусать друг друга. Какой-то из верблюдов подкрадывался к одному из своих товарищей и кусал того (дамы, excusez-moi) за попу. Кусаемый со степенного шага резко пускался в галоп, доставляя массу веселья остальным наездникам и приближая инфаркт миокарда своему всаднику.
Тут мы подошли к горам, и я заметил две вещи. Первое — никакой Голубой Дыры и близко не было видно. Вокруг расстилалась всё та же Обычная Дыра. Второе — я осознал, что верблюды останавливаться не собираются, а упрямо прут к месту, где горы уходили в море. Мне было интересно, собираются они плыть или лезть в горы? Оказалось, что последнее.
В тот момент, когда наш караван подошёл к скалам, мой верблюд был в числе замыкающих. Я с ужасом наблюдал, как первый зверь, словно заправский альпинист, полез вверх, не обращая внимания на стоны ужаса сидевших на нём наездниц. Он поднимался всё выше и выше, а потом скрылся за поворотом скалы. Это был поистине адский конвейер паники — верблюды неумолимо лезли вверх, люди безудержно вопили. Я в оцепенении ждал свою неотвратимо надвигающуюся скорбную участь.
Однако верблюды оказались на редкость ловкими существами и преодолевали скалы и утёсы с завидным проворством. От тряски и неудобной позы ноги затекли и болели. Когда стало невмоготу, я схватился за луки седла, отжался от них, и стал перетаскивать одну ногу так, чтобы обе ноги были вместе и свисали с одного борта этого корабля пустыни. Получилось бы, что я еду боком. Но в моём плане нашёлся серьёзный просчёт. Расстояние между луками седла должно было быть больше или равно ширине моей (пардон!) задницы. Но оно явно было меньше и, скорее всего, рассчитано на седалища бедуинов, взращённых на аскетической диете из травы «галум». Пришлось возвращаться в исходную позицию. Всё дело осложнялось тем, что для того чтобы вернуть ногу назад, нужно было продеть её под рукой. Мои гимнастические изыскания верблюду не понравились, и он решил немного пробежаться. Я не ожидал, что придётся совмещать эквилибр с джигитовкой. Бедуинские дети с интересом за этим наблюдали. Не каждый день увидишь такое – акробатический этюд бегемота-эквилибриста на скачущем верблюде.
Казалось бы – куда хуже? Но тут судьба преподнесла очередной сюрприз. Одному из верблюдов показалось, что будет весело укусить не своего товарища, а кого-нибудь из всадников. И всё бы было ничего, но он выбрал почему-то меня. То ли я ему показался самым аппетитным из всех, то ли он решил, что у меня всё в порядке с чувством юмора, и я по достоинству смогу оценить его шутку. Кто знает? Известно лишь одно — Бог меня берёг в тот день…
По какому-то наитию я обернулся и увидел в нескольких сантиметрах от меня пасть, нацеленную зубами мне в лодыжку. Я испугался как Волк в «Ну, погоди!», в той серии, когда за ним гонялся капустоуборочный комбайн. К слову сказать, я и действовать начал как Волк – поджал ноги и начал убегать по спине верблюда на руках, порадовав бедуинскую ребятню второй частью своего акробатического шоу.
Потом верблюда-людоеда изловили, связали верёвкой его пасть, и остаток пути прошёл без приключений. В общей сложности мы провели на спинах животных около полутора часов, преодолев около пяти километров (со слов Ахмеда). Если вы вдруг захотите купить эту экскурсию, то нужно помнить, что за полтора часа на пятидесятиградусной жаре у вас сгорят ваши широко расставленные ноги, если они не покрыты одеждой. Сам я имею кавказские корни и вырос в Ростове, где +40° С — обычное для лета дело, поэтому практически никогда не обгораю, имея в силу генетики смуглую невосприимчивую к солнцу кожу. Однако во время катания на верблюдах мои бёдра обгорели так, словно я был изнеженной туманами Альбиона дамочкой, видевшей яркое солнце только на картинках. Так что намазывайте ноги толстым слоем крема от загара, а главное — потом не забудьте их чем-нибудь накрыть. Ездить с непокрытыми широко расставленными ногами неприлично и, как показывает практика, болезненно.
В итоге мы прибыли. То есть как прибыли — ехали-ехали, и тут нам сказали: «Всё, слезаем с верблюдов. Дальше — пешком». Я посмотрел вперёд и осознал смысл названия кинофильма «Долгая дорога в дюнах» — тропа шла над берегом, потом начинала подниматься в гору, за которой и пропадала из виду.
Однако был в этом и радостный момент — мы наконец очутились на бренной земле. И хоть чувствовал я себя как армейская куртизанка, проводившая любимый полк в последний и отчаянный бой (ноги упорно не хотели сдвигаться), всё же было здорово ощущать под собой твёрдую почву.
Истратив свои последние запасы солонины и пресной воды, мы двинулись стройными рядами в гору в надежде, что за её кромкой откроется нам Дыра Обетованная.
И наши чаяния не были напрасными — за перевалом показались строения и люди. Дальше всё было обыденно — мы спустились с горы и зашли в зарезервированный туроператором ресторанчик. Там мы окончательно перевели дух и подкрепились свежевыжатыми соками. Я выбрал манго — напиток богов. Потом, набравшись сил, мы пошли нырять с маской и трубкой. Из всего обещанного гидом Голубая Дыра реально оказалось сногсшибательным местом. Я даже пожалел, что не взял с собой акваланг, и у меня нет нормального бокса для подводной съёмки. Пришлось снимать на «мыльницу», завёрнутую в полиэтиленовый пакет. Представьте себе: огромная отвесная стена рифа уходит в глубину, за грань видимости. Где-то внизу, в тёмной смутной дали, видны фонари дайверов. А вокруг — всё кишмя кишит обитателями рифа.
Если вы когда-нибудь будете в Дахабе — обязательно побывайте в Голубой Дыре. Даже без акваланга, просто в маске, и то — впечатления у меня остались очень яркие и положительные. Мы плавали часа два, дети не хотели вылезать из воды. Да что там вылезать — даже голову поднять и то не хотели! Всё рассматривали рыбок и кораллы.
Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается, подошла к концу и наша экскурсия. Мы снова погрузили себя и вещи в джипы и отправились в гостиницу. Наше небольшое путешествие закончилось сакраментально – «уставшие, но довольные мы вернулись домой».
Если вы осилили это текст до конца, огромное спасибо за доверие. Это отрывок из моей первой книги "Магнитики", где я хочу собрать все самые смешные истории за последние пятнадцать лет путешествий по всему миру. Сейчас текст готовится к изданию, и по мере возможности, я отправляю редактору тексты на коррекцию. Так что если есть желание, вы можете поддержать меня, так книга увидит свет быстрее 😉.
Если вам интересно читать не только мои длинопосты, то вы можете подписаться на мой канал в Телеграм, где я публикую фото и короткие заметки из своих экспедиций. Ну, а, собственно, кто я, написано у меня в профиле.
