ФБР

Окончание.

Часть I.

Часть II.

Часть III.

Глава 8. «И я не знаю, каков процент сумасшедших на данный час…» (окончание).[2][3][10][13]

24 декабря 1955 г. в Денвер наконец-то были доставлены документы, касающиеся службы Грэма в Береговой Охране; Берт Китинг распорядился сделать несколько копий, которые были переданы в распоряжение психиатров.

Несмотря на то, что защита возлагала большие надежды на записи из личного дела Джека и его служебную медицинскую карту, их содержание весьма разочаровало адвокатов. По выражению прокурора, «там отсутствовали какие-либо подтверждения того, что Грэм сумасшедший. Единственное, что из них [этих документов] следовало- то, что он просто сопляк, который отказывался выполнять приказы командиров».

Во-первых, выяснилось, что никаким электрошоком в госпитале морской пехоты Джека Грэма не лечили. Во-вторых, ни в его медицинской карте, ни в личном деле не нашлось никаких упоминаний о «провалах в памяти» - которыми Грэм, по его заявлению, начал страдать после обследования.

Зато в личном деле нашлась весьма интересная объяснительная, послужившая причиной столь резкого замечания прокурора. В ней моторист 3-го класса так описывал причины того, почему он «самовольно оставил место службы» аж на 43 дня: ««…Я был сыт по горло всем этим «Да, сэр!» и «Нет, сэр!»- да еще и наказаниями за всякую ерунду. У меня было 200 баксов, и я объехал автостопом Нью- Йорк, Чикаго, Джорджию и Вашингтон. Повеселился- пил, танцевал, тусил… Я не сожалею об этом - но и счастливее меня это не сделало.. Ну и что такого, все равно это не стоит «увольнения с позором». И если я останусь в Береговой Охране и мне не дадут отпуск- я снова смоюсь, потому что хочу повидать мать».

Характеристика, которой командование «наградило» при увольнении Джона Грэма, была просто разгромной: «Является исключительно незрелой личностью, неспособной предвидеть отрицательные последствия своих поступков и действующей исключительно под влиянием сиюминутных импульсов. До сих пор сильно зависит от своей матери, в которой очень привязан. Плохо переносит даже малейшие разочарования и неудобства, связанные со службой. Прочими доказательствами его недальновидности и импульсивного поведения являются такие служебные проступки, как сон на посту, кража охраняемых продуктов и появление на службе в пьяном виде.

В настоящее время [Грэм] хочет оставить службу в Береговой Охране и вернуться домой - но при этом его планы на дальнейшую жизнь выглядят расплывчатыми и непродуманными».

На заседании суда 12 января 1956 г. обе группы врачей представили результаты своих исследований. Выводы, к которым пришли психиатры, нанятые защитой, уже были известны - все трое признали Джека Грэма психически здоровым*; по этой причине основной интерес для присутствовавших представляло мнение членов государственной комиссии, докторов Гевина и МакДональда. Их заключение гласило: «По имеющимся данным, ни 1 ноября (момент, когда было совершено преступление), ни 14 ноября (день, когда Джек подписал признание) Джон Гилберт Грэм не страдал психическим заболеванием- так же, как не страдает им в настоящее время».

Примечание 11. Когда 8 января 1956 г. Denver Post опубликовала результаты исследований докторов медицины Джека П. Хилтона, Роберта Коэна и Лео Тепли, судья Китинг был в ярости – еще 12 декабря он вынес предписание обоим сторонам, участвующим в процессе, не разглашать имеющуюся у них информацию. Однако ни защита, ни обвинение в «утечке» были не виноваты: как выяснилось значительно позже, журналист Зэк Шер просто спер черновик заключения из мусорной корзины в ходе визита в офис доктора Тепли.

Тем не менее (к удивлению и судьи Джозефа М. МакДональда*, и стороны обвинения) защита продолжала настаивать на рассмотрении вопроса вменяемости подсудимого в суде - и после долгих препирательств датой следующего заседания было назначено 5 марта. Однако еще до назначенного срока произошли два события.

Примечание 12. Судья МакДональд занял место судьи Китинга в результате т.н. «ротации», ежегодно проводившейся в суде Денвера.

Во-первых, 30 января 1956 г. судьей Отисом Отто Муром было обнародовано решение коллегии судей Верховного Суда Колорадо; касалось оно не только рассмотрения дела о взрыве рейса № 629, но и процесса осуществления правосудия вообще. Речь шла о допустимости фото- и киносъемки в ходе судебного заседания, а также возможности прямых телевизионных трансляций из зала суда; подробно историю появления запрета на подобные действия, содержавшегося в т.н. «Судебном Каноне № 35» (а также его эволюцию), я рассмотрю в первом комментарии к статье. Пока же только хочу сказать, что упомянутым выше решением Коллегии съемка и телевизионные трансляции разрешались - но форма их проведения определялась в каждом случае индивидуально и была «отдана на откуп» судьям по конкретным делам.

Во-вторых, в связи с окончанием экспертизы обвиняемого перевели обратно в тюрьму округа Денвер – казалось, что работа врачей Психиатрического Госпиталя Университета Колорадо окончена, и Джек Грэм покинет стены этого заведения раз и навсегда. Но все оказалось не так просто…

Джек Грэм на прогулке в тюрьме.

Как я уже писал, ранее камера Грэма находилась под непрерывным круглосуточным наблюдением. Но, видимо, успокоенная поведением заключенного охрана начала позволять себе некоторые «вольности» - ведь только этим можно объяснить то, что после ужина 10 февраля 1956 г. Джеку удалось на какое-то время оказаться «вне поля зрения» своих «надзирателей». В 17:30 из его камеры раздался шум, а затем- приглушенный хрип; заглянувший внутрь помощник шерифа обнаружил, что узник валяется на полу, а его шею стягивает петля. Судя по всему, Грэм попытался повеситься на собственных носках - но эта попытка провалилась; охранник ослабил удавку, а вызванный тюремный врач оказал несостоявшемуся самоубийце первую помощь и вкатил успокоительное. На следующий день Джека, «упакованного» в «смирительную рубашку», доставили для повторного обследования в Психиатрический Госпиталь, где немедленно привязали к кровати – и теперь охранники не отходили от него ни на шаг.

Примечание 13. До сих пор не ясно до конца, что послужило причиной этой попытки суицида. Возможно, она была «демонстративной» и имела своей целью все же убедить врачей и суд в наличии психического заболевания – и эта версия находит свое подтверждение в некоторых последующих поступках Грэма. Из списка возможных причин не стоит исключать и страха перед грядущим наказанием в виде смертной казни или (в лучшем случае) пожизненного заключения; сам же Джек заявлял впоследствии, что пошёл на это из-за «минутной слабости», вызванной оказанным на него «давлением». Все это, на мой взгляд, кажется вполне возможным; но вот в то, что Джек Грэм мог так поступить из-за угрызений совести, я не верю ни на грамм – и на то есть причины.

Уже упомянутая выше пара психиатров (Гелвин и МакДональд) провела повторное обследование на предмет того, может ли Джек Грэм предстать перед судом. По словам врачей, поведение обследуемого кардинально отличалось от того, которое он демонстрировал в ходе своего первого пребывания в клинике: в ходе бесед на лице сохранялось отсутствующее выражение, он мог не отвечать на вопросы или отвечать со значительной задержкой; якобы был не в состоянии решить простейшие арифметические примеры; путал имена родных; изображал провалы в памяти, интересуясь, придет ли навестить его мать или давно умерший отчим; периодически заявлял, что является жертвой всеобщего заговора и его собираются отравить.

Но главврач госпиталя и его заместитель были опытными психиатрами, и на этот «дешевый любительский спектакль» не купились; более того, они откровенно заявили Джеку, что он симулирует – причем делает это довольно бездарно. Убедившись, что провести врачей не удалось, 15 февраля Грэм «сбросил маску сумасшедшего» и впервые за все время расследования заговорил искренне. Как писал бывший прокурор и автор замечательных документальных детективов Чарльз Брандт: «Они сами хотят все рассказать, Чолл…».

Все, в чем Джек признался агентам ФБР, было правдой. Окончательное решение взорвать самолет, чтобы убить свою мать, он принял после того, как Дэйзи в очередной раз обидела его, отказавшись остаться с ним и его семьей на День Благодарения: «Я пытался сказать ей о своих чувствах – но она просто сказала, что не останется, и все тут. Безо всякого объяснения причин. Тогда я подумал, что это будет последний раз, когда она уезжает и бросает меня.

С тех пор, когда я был маленьким ребенком, она постоянно оставляла меня у чужих людей. Я старался сблизиться с ней, но каждый раз, когда я это делал, она отодвигала меня в сторону, словно мебель; словно я вообще был для нее пустым местом. Если она давала мне деньги – то сразу давала понять, что больше я ни на что не рассчитывал.

А я просто хотел заниматься чем-то вместе с ней, да хоть присесть рядом и поговорить – как это мог сделать любой другой ребенок со своей матерью.

Я не только хотел остановить ее - я хотел и освободиться от нее тоже. Она имела надо мной власть, которой я не мог сопротивляться. Когда самолет оторвался от земли, я почувствовал, как тяжесть упала с моих плеч, и я смотрел, как она покидает меня - в последний раз. Я чувствовал себя счастливее, чем когда-либо в жизни. Всю жизнь я боялся сделать что-нибудь без ее разрешения, но желал при этом жить самостоятельно. Глубоко в душе я понимал, что иногда она специально выводит меня из себя, чтобы потом манипулировать моим чувством вины.

Это такое облегчение - рассказать кому-нибудь о том, что я сделал. То, что я сделал - ужасно, и до этого момента поделиться этим я ни с кем не мог… Я заслуживаю того, чтобы меня вывели отсюда и поставили к стенке. Никакого извинения этому быть не может…».

Здесь необходимо дать небольшое пояснение. Под словами «то, что я сделал – ужасно», Джек Грэм понимал то, что он поднял руку на мать и испортил жизнь своей семье - а вовсе не то, что одним махом оборвал жизни еще 43-х человек: «Мне просто показалось, что так шансы на успешный исход будут выше – и меня это даже забавляло. Я не думал об остальных пассажирах на борту – и меня до сих пор не волнует их судьба. Я просто принял это – и выбросил из головы. Я не мог дальше жить так, как жил – и всё. Мне не жаль тех, кто был в самолете - или их родственников. Для меня их судьба так же безразлична, как если бы мне сказали, что при крушении погибло не 44 человека, а 44 утки. Я понимаю, что вряд ли это стоит сейчас говорить - но мне все равно».

Следующее его заявление не менее показательно: «Я осознавал, что на борту DC-6B могло быть еще 50 или 60 человек, но количество тех, кому было суждено погибнуть, для меня не имело значения – да будь их хоть тысяча. Их время пришло - и с этим ничего не поделаешь…».

Впрочем, об одной вещи Джек Грэм сожалел весьма искренне, а именно - о том, что в его план вмешались непредвиденные обстоятельства. Зная, каким рейсом полетит его мать, он заранее изучил маршрут - и выставил таймер с таким расчетом, чтобы взрыв произошёл над горами Вайоминга; поиск улик на заснеженных вершинах и в расщелинах стал бы весьма нетривиальной задачей – и вероятность того, что установить истинную причину гибели авиалайнера так и не удалось бы, была весьма велика. Но из-за опоздавшего на рейс сотрудника администрации президента самолет вылетел с задержкой в 22 минуты – и рухнул не в Скалистых Горах, а на ровное, как стол, поле в округе Уэльд; уцелевшие фрагменты взрывного устройства были обнаружены – и теперь Джеку Грэму предстояло держать ответ «по делам своим». Таким образом, доктор Гарольд Санстид сослужил последнюю службу своей стране – хотя и абсолютно не по своей воле…

Глава 9. «И когда мы все посмотрим в глаза его…».[2][3][4][9][10][11][12][13].

24 февраля, после второго заключения врачей, гласившего, что обвиняемый может предстать перед судом, Джек Грэм отказался от своего заявления о невменяемости.

Поскольку эта линия защиты оказалась отброшена, а с доказательственной базой у обвинения было все в порядке, адвокаты Грэма начали использовать различные процессуальные уловки. Вначале они стали настаивать на скорейшем рассмотрении дела по существу, апеллируя к праву обвиняемого на «рассмотрение дела в разумные сроки» - однако, на самом деле, рассчитывая на то, что к 5 марта обвинение просто не успеет доставить в Денвер всех своих свидетелей. Но судья МакДональд на поводу у адвокатов Грэма не пошёл и назначил датой следующего заседания 16 апреля.

Джек Грэм со своими адвокатами. Слева направо- Джон Гиббонс, Чарльз Вёджил и Пол Уидик.

Следующее заявление адвокатов (от 1 марта того же года) тоже было весьма любопытным: защита ходатайствовала о том, чтобы дело Грэма рассматривалось не судом присяжных, а судьей МакДональдом единолично. В качестве аргумента было заявлено, что во всем штате Колорадо не найдется присяжных, не страдающих предубеждением к обвиняемому, и единственное, на что может надеяться Джек Грэм – это на «справедливость и беспристрастность Его Чести, судьи Джозефа М. Макдональда».

Обвинитель Китинг на это едко возразил, что с удовольствием поддержал бы данное ходатайство - да вот беда: законы штата Колорадо не позволяют обвиняемому отказаться от права на суд присяжных, когда речь идет об «убийстве первой степени». В кулуарах прокурор пояснил в частном порядке, что прекрасно понимает, зачем всё это было затеяно: во-первых, если признать, что все в Денвере страдают предубеждением по отношению к Джеку Грэму, то это даёт возможность обжаловать обвинительный приговор в связи с нарушением права обвиняемого «на справедливый и беспристрастный суд»; во-вторых, если дело будет рассмотрено единолично судьей, ничто не помешает любому другому адвокату, не входящему ныне в «команду защиты» Грэма, выскочить на свет божий, как чертик из коробки, и ходатайствовать об отмене приговора в связи с нарушением права обвиняемого в особо тяжком преступлении на суд присяжных.

Упомянутые ходатайства защиты были отклонены, и 16 апреля 1956 г. начался процесс, беспрецедентный по своей публичности и освещению в средствах массовой информации. Еще 1 апреля судья МакДональд принял решение о том, что в зале суда будут разрешены фотографирование (ограничение было наложено лишь на использование фотовспышек), аудиозапись и прямая радиотрансляция; телекамеры также были установлены, хотя на прямую телевизионную трансляцию был наложен запрет – но после окончания заседаний все записи шли в эфир. Одна из местных газет провела прямую телефонную линию - от зала заседаний и до своей редакции; представителям прочих СМИ пришлось довольствоваться телетайпами и телефонами, установленными в специально отведенном для этого помещении в здании мэрии.

Впрочем, некоторые ограничения все же имелись. Судья сразу пояснил два момента: во-первых, никакой «вакханалии», когда журналисты мешают работе органов правосудия, он не допустит; во-вторых, если кто-либо из свидетелей (или обвиняемый) в ходе рассмотрения дела заявит о своем нежелании фотографироваться (либо оказаться под прицелом телекамер) - то его просьба будет немедленно удовлетворена; для этой цели на столе МакДональда был смонтирован специальный пульт, с помощью которого можно было выключать и включать средства фиксации - все или на выбор. Забегая вперед, надо сказать, что единственным, кто воспользовался этим правом, стал сам Джек Грэм- в ходе его допроса обвинением.

На один только отбор присяжных ушла неделя; всего была рассмотрена 231 кандидатура - и то, что получилось в итоге, можно было с полным правом назвать «срезом американского общества»: в состав жюри вошли две домохозяйки, две машинистки, кинорежиссер, инженер, водитель грузовика, продавщица, телефонист, литограф, бухгалтер и продавец. Для проживания присяжным было предоставлено общежитие – из опасения, что по месту жительства на их беспристрастность может повлиять мнение близких или иные факторы*.

Примечание 14. Как показали дальнейшие события, это опасение оказалось совсем не беспочвенным.

22 апреля 1956 г., после того, как Джек Грэм повторил судье свое заявление о невиновности, «народ штата Колорадо» в лице прокурора Берта Китинга приступил к поддержанию обвинения.

Сразу надо сказать, что ФБР и прокуратура проделали огромную работу- были заслушаны показания более чем 80 свидетелей; среди них были сотрудники наземных служб аэродрома (размещавшие багаж в 4-м грузовом отсеке), сменный экипаж лайнера (засвидетельствовавший об отсутствии каких либо неисправностей воздушного судна), очевидцы падения самолета, хозяин магазина, продавший динамит, продавец, у которого Грэм приобрел таймер, эксперты- и еще многие другие. Автору хотелось бы остановиться на показаниях двух свидетелей, не упомянутых мною в предыдущих частях статьи.

Первым из них был сотрудник авиакомпании Джек Легг, работавший в тот вечер у стойки авиакомпании United Air Lines; в его обязанности входили проверка билетов, а также веса багажа – и это именно им была подписана квитанция, найденная фермером Джоном Мартином 15 ноября 1955 г. (см. часть III). По показаниям Легга, когда около 18:10 1 ноября Дэйзи Кинг подошла к стойке, обнаружился «перевес» ее багажа, составлявший 37 фунтов (16,8 кг); миссис Кинг было предложено либо оплатить эту разницу, либо оставить часть вещей сопровождающим. Дэйзи колебалась, и, судя по всему, даже склонялась ко второму варианту – но человек, опознанный Леггом, как Джек Грэм, торопливо принялся убеждать ее в том, что «все, что ты взяла с собой, мама, тебе непременно понадобится…».

Еще одним свидетелем стал хозяин местной электроснабжающей компании; по его словам, в начале октября 1955-го Джек обратился к нему с просьбой взять его на работу за практически номинальную зарплату; причиной этого Грэм назвал желание освоить сборку электрических схем. Проработал он там всего неделю - после чего уволился, задав на прощание вопрос, где можно приобрести надежный таймер для электрической цепи; в ответ на это Джеку посоветовали обратиться в один из профильных магазинов- например, в Ryall Electrical Supply (см. часть III).

Что же касается вещдоков, то их у прокуратуры накопилось еще больше, чем свидетелей – 174. К ним относились не только куски найденного в доме Грэмов провода, страховой полис, билет миссис Кинг и прочие ранее описанные мною улики; например, авиакорпорация Douglas предоставила разборную модель DC-6B в масштабе 1:18, изготовленную с высокой детализацией и точностью. С помощью этого «наглядного пособия», обошедшегося Douglas в кругленькую по тем временам сумму (2500 $), свидетели и эксперты демонстрировали, куда был помещен багаж, каким именно образом разрушился самолет и т.д.

Модель DC-6B.

Модель – моделью, но обвинение этим не удовлетворилось, и некоторые обломки авиалайнера были доставлены в зал суда, что называется, в «натуре». Но и этого Берту Китингу показалось недостаточно – и для присяжных и судьи МакДональда был организована автобусная поездка в ангар, где до сих пор хранились обломки борта № 37559*.

Фрагменты салона «Mainliner Denver» в зале суда.

Примечание 15. Подобная практика «вывоза» присяжных и судьи на место не является чем-то «выходящим из ряда вон» в американском судопроизводстве; точно также возили по местам убийств присяжных заседателей по «Делу «Зебра».

Таким образом, за те 15 дней, пока обвинение представляло свидетелей и вещественные доказательства, оно сумело продемонстрировать, что сотрудники Бюро и прокуратуры не зря получают свою зарплату из денег налогоплательщиков; а вот что касается защиты - то здесь все было не так гладко.

Для начала выяснилось, что адвокат Джон Дж. Гиббонс в ходе подготовки к заседаниям не особо утруждал себя изучением материалов дела – судя по всему, больше надеясь на свое известное красноречие. В ходе перекрестных допросов свидетелей обвинения он путал систему охлаждения с топливной и даже не мог правильно назвать номер рейса; его заявление о том, что будь в багаже Дэйзи Кинг бомба, то тиканье таймера услышали бы грузчики, вызвало вполне понятную реакцию – на него посмотрели, как на сумасшедшего. Когда мистер Гиббонс в ходе перекрестного допроса в очередной раз «сел в лужу», он вообще повел себя неподобающим образом: в ярости швырнул на пол один из обломков лайнера, который держал в руках; собирать разлетевшиеся куски вещественного доказательства (одновременно с извинениями) пришлось его коллеге, Чарльзу Вёджилу. Гиббонс получил «порицание» от судьи МакДональда за несдержанность – но, как выяснилось, это была не единственная его выходка, порочащая статус адвоката.

Через несколько дней после начала рассмотрения дела жена одного из присяжных, Лестера Донелли, связалась с судьей МакДональдом и сообщила, что некий человек, назвавшийся «мистером Кеннеди», приходил к ней домой и пытался выведать информацию о настроениях, царящих среди членов жюри. Поначалу миссис Донелли не знала, что и думать – пока несколько дней спустя не увидела «мистера Кеннеди» мило беседующим возле здания суда с адвокатом обвиняемого, Джоном Дж. Гиббонсом.

Прижатый судьей МакДональдом, адвокат был вынужден признать, что действительно нанял частного сыщика, некоего Р. Дж. МакДональда по прозвищу «Маленький Мак»; но если верить Гиббонсу, сделал он это лишь с целью убедиться в том, что на присяжных никто не давит – а вовсе не с целью выведать их настроения, и уж тем более - не с целью сбора компрометирующей их информации. Да, доказательств злого умысла у судьи не было… но этим поступком Джон Дж. Гиббонс, несомненно, здорово настроил присяжных против позиции защиты - и против себя лично.

Что касается другого адвоката, Чарльза Вёджила, то он занимался больше «процедурной стороной» защиты – например, пытался опротестовать действия сотрудников ФБР в ходе расследования, заявив, что агенты:

1) перед задержанием не поставили Джека Грэма в известность о его правах;

2) незаконно обыскали дом подозреваемого- т.е. без его разрешения;

3) принуждением и угрозами «выбили» из Джека Грэма признание.

В связи со всем перечисленным, Вёджил требовал признать все вещественные доказательства, найденные в доме Грэма, «полученными с нарушением закона» - и, соответственно, подлежащими исключению из дела.

После этого эпицентр событий на несколько дней переместился в федеральный суд, где было рассмотрено указанное заявление – однако адвокатов Грэма и здесь ждала неудача. Допрошенные агенты продемонстрировали 8 страниц, подписанных Джеком и содержащих разрешение на обыск его «дома, автомобиля и прочей собственности». Кроме того, все они в один голос заявили, что права Грэму были зачитаны своевременно и в полном объеме; признание из него никто не выбивал, а подписал он его добровольно – хоть и находясь под впечатлением от предъявленных ему улик.

Что же касается свидетелей защиты - то их было всего 8, и никто из них не смог опровергнуть ни одного из тех важных моментов, на которых базировалось обвинение; общее время их показаний (с учетом перекрестного допроса) заняло всего лишь около двух часов.

Что же касается самого Джека, то он в ходе судебного разбирательства выглядел в высшей степени спокойным, а временами - даже беззаботным; развалившись в кресле, он жевал резинку и время от времени совещался со своими адвокатами.

Джек Грэм рассматривает фотографии.

На его показания Вёджил и Гиббонс возлагали самые большие надежды: по словам Джека, он знал нечто такое, что может убедить присяжных в его полной невиновности. Однако, когда пришёл черед свидетельствовать в собственную защиту, Грэм внезапно… отказался это делать - по неизвестной причине. Возможно, Джек не мог забыть о том, как обвинитель Китинг одним - единственным вопросом «срезал» всю его прочувствованную тираду о том, что признание он подписал лишь под влиянием угроз привлечь Глорию к ответственности за утаивание информации. Берт лишь спросил: «То есть, Вы хотите сказать, что признались в убийстве 44-х человек лишь потому, что вашей жене грозила ответственность за лжесвидетельствование???»; в ответ на неуверенное «Д-да» Джека Китинг развернулся к присяжным и развел руками: «У обвинения больше нет вопросов…».

Итог всего изложенного мог быть только один - обвинительный приговор; так оно и случилось – 5 мая, после всего лишь 69 минут совещания, присяжные заседатели признали Джона Гилберта Грэма виновным в «убийстве первой степени», а также одобрили применение к нему смертной казни.

Защита немедленно подала ходатайство о пересмотре дела, но 15 мая 1956 г. оно было отклонено. В тот же день Джек Грэм сделал заявление, что адвокаты действовали по собственному усмотрению - и вопреки его просьбе не обжаловать вынесенное решение. По решению судьи, казнь в газовой камере Государственного Исправительного Учреждения штата Колорадо, что в Кэнон Сити, была назначена на один из дней недели, заканчивающейся 26-го августа 1956 г. ; конкретный день и час должен был определить начальник тюрьмы

Джек Грэм в камере «блока смертников».

Однако 8 августа адвокаты все же подали апелляцию – несмотря на четко и ясно выраженную волю своего подзащитного. Приведение приговора в исполнение было приостановлено – но 22 октября Верховный Суд штата Колорадо подтвердил решение суда первой инстанции. Казнь была назначена на неделю, заканчивающуюся 12-го января 1957 г.

К тюрьме в Кэнон Сити, носящей прозвище «Старый Макс», Джек Грэм адаптировался быстро; он неоднократно заявлял охранникам, что камера здесь больше, а койка – удобнее, чем в Денвере. Вел он себя спокойно - и никакого сожаления по поводу содеянного по прежнему не выказывал. Когда один из соседей по «блоку смертников» попытался читать ему проповеди, Джек абсолютно безразлично заметил: «Ну, и что мне со всем этим делать? В аду мне от этой болтовни никакой пользы не будет…».

Как вспоминал начальник тюрьмы Гарри Тинсли, когда 19:45 11 января 1957 г. он вошел в камеру Джека Грэма, тот был «весел». Осужденный переоделся в тюремные шорты (прочую одежду тем, кто отправлялся в газовую камеру, не выдавали - она могла впитать пары отравляющего вещества), и в сопровождении Тинсли, трех охранников и священника направился к месту казни. Войдя в 20:03 в комнату цилиндрической формы, Джек сел на металлический стул, позволив зафиксировать себя прочными кожаными ремнями. Тюремный капеллан дал ему свое последнее благословение. «Я надеюсь, что Бог простит тебе твои грехи, сын мой, - сказал он. - Прими это, как мужчина». «Хорошо», - тихо ответил Грэм.

Сотрудники тюрьмы вышли из камеры и накрепко задраили за собой дверь с помощью большого штурвала. В комнате стояла абсолютная тишина – настолько полная, что (по словам Тинсли) было слышно, как через несколько секунд гранулы цианида плюхнулись в серную кислоту. Вскоре комната начала наполняться ядовитым газом; Грэм сидел спокойно и, по сообщениям присутствовавших при казни представителей прессы, «продолжал ровно дышать».

Примерно через минуту вся комната наполнилась газообразным туманом, и Джеку ничего не оставалось, как вдохнуть его. Он начал задыхаться, хрипеть и дергаться; внезапно он издал пронзительный крик и уронил голову на грудь, потеряв сознание.

В 20:08 11 января 1957 г. в присутствии 12 свидетелей Джек Грэм был объявлен мертвым. Он стал 96-м осужденным в штате Колорадо, к которому была применена высшая мера наказания.

Спасибо всем читателям за внимание и терпение!

Искренне Ваш, Лейтенант Дэн.

Источники информации:

[1] https://aviation-safety.net/database/record.php?id=19551101-...

[2] https://www.fbi.gov/history/famous-cases/jack-gilbert-graham

[3] https://history.denverlibrary.org/news/mass-murder-sky-john-...

[4] https://www.criminalelement.com/united-flight-629-americas-f...

[5] "Civil Aeronautics Board: Accident Investigation Report (File No. 1-0143)"

https://rosap.ntl.bts.gov/view/dot/33539

[6] https://www.denverpost.com/2005/10/30/victims-en-route-to-va...

[7] https://www.nydailynews.com/news/justice-story/justice-story...

[8] "A Case for 44 Mid-air Murders" https://books.google.ru/books?id=s1QEAAAAMBAJ&pg=PA35&am...

[9] https://web.archive.org/web/20131215010606/http://acrimetore...

[10] Andrew J. Field, «Mainliner Denver: The Bombing of Flight 629» Boulder, Colorado: Johnson Books, 2005.

[11] https://web.archive.org/web/20030921080444/http://www.crimel...

[12] R. Barri Flowers «Mass Murder in the Sky: The Bombing of Flight 629 (Historical True Crime Short)», 2012.

[13] Ron Franscell, «The Crime Buff's Guide to The Outlaw Rockies», 2011

https://archive.org/details/crimebuffsguidet0000fran_a1n0/pa...

Часть I.

Часть II.

Глава 6. «Руки в карманы, вниз глаза- да за зубы язык» © [1][2][3][4][5][8][10][11][12][13].

Естественно, что сразу же, как только Рой Мур принялся зачитывать Грэму его права, тот сразу же понял, к чему весь этот разговор. Поэтому обвинение Джек встретил абсолютно спокойно, заявив, что ничего подобного не делал- и вообще не понимает, о чем идет речь; кроме того, он выразил желание сотрудничать со следствием. Этим сразу же воспользовались ФБРовцы- раз мистер Грэм невиновен и готов помочь следствию, то не откажется ли он подписать добровольное согласие на проведение обыска у него дома? «Сдавать назад» было поздно, и Джек подписал 8- страничный документ, давший агентам законное основание обыскать его дом, автомобиль и «прочую собственность».

В 20:00 заждавшаяся мужа Глория Грэм с облегчением услышала стук в дверь; однако это оказался не ее припозднившийся супруг, а 6 агентов ФБР, поставившие ее в известность, что в доме будет проведен обыск.

Пока агенты обшаривали каждый угол и каждый закуток в доме семьи Грэмов и Дэйзи Кинг, агент Вагонер продолжал бомбардировать Джека вопросами; они касались показаний его жены, видевшей, как он спускался в подвал с коробкой, завернутой в подарочную упаковку, а также слов тещи о подарке, который он сунул в багаж Дэйзи.

В конце концов Джек «уточнил» свои предыдущие показания, заявив, что действительно приобрел тот самый набор X-acto- а скрыть этот факт пытался потому, что купил его с рук с у человека, известного, как торговец краденым. Тот якобы зашел утром 30 октября в гараж фирмы Херц, где работал Грэм, и предложил купить набор всего за 10$. Кроме того, Джек подтвердил, что действительно проговорился супруге о том, что собирается спрятать подарок в одном из чемоданов.

Когда агенты ФБР задали Глории вопрос о том, знает ли она о том, что совершила преступление, утаив от агентов слова Джека о его намерении спрятать подарок в багаже матери, та заволновалась и ответила, что об этом ее попросил муж- ссылаясь на то, что набор краденый. По просьбе агентов Глория изложила все это в письменном виде- добавив, что впервые разговор о своем намерении спрятать подарок в багаже миссис Кинг ее супруг завел еще за неделю до 1 ноября (это противоречило заявлению Джека Грэма о том, что подарок он приобрел «по случаю» утром 30 октября).

Предметы, изъятые в ходе обыска.

В 23:06 Рой Мур зашёл в допросную и принялся поочередно предъявлять Джеку Грэму вещественные доказательства, с помощью которых собирался разнести защиту подозреваемого вдребезги.

Вначале он высыпал на стол несколько коробок с патронами для дробовика и винтовки- те самые, что по словам Джека, его мать забрала с собой на Аляску*. На это Грэм заявил, что, вероятно, просто заблуждался насчет количества патронов, которые Дэйзи забрала с собой.

*Примечание 7. Сразу возникает вопрос, зачем вообще Джек Грэм придумал эту историю с боеприпасами? Ответ на него, как мне кажется, содержится в показаниях его сестры Хелен, данных ею 19 ноября (о них речь пойдет чуть позже)- в случае обнаружения факта, что на борту имел место взрыв, который имел своим источником багаж его матери, Джек собирался свалить всё на воспламенение боеприпасов.

Вслед за этим Мур предъявил письменные показания Глории- особо акцентировав внимание ее супруга на дате, когда тот заявил, что собирается спрятать подарок в багаже.

Грэм принялся убеждать агента в том, что его жена что- то путает- но вслед за показаниями на стол лег страховой полис на 37 500$, датированный 1 ноября 1955 г. и подписанный Дэйзи Э. Кинг. Документ был обнаружен на дне запертого сундука в спальне Джека и Глории Грэм; в качестве бенефициара в нем был указан Джек. Это, конечно, был удар- но Грэм заявил, что ничего об этом не знает.

В 23:57 Рой Мур выложил еще один козырь, предъявив два обрезка провода в желтой изоляции, найденные в кармане рабочей одежды Джека; такой же провод применялся при производстве промышленных электродетонаторов.

Всего через 4 минуты после этого вошедший в допросную ФБРовец передал Муру несколько листов бумаги; пробежав их глазами, Рой продемонстрировал Грэму показания его коллег- никто из механиков в гараже Херца не видел утром 30 октября описанного Джеком «торговца краденым».

Решив, что с подозреваемого довольно, Рой Мур произнес:

- Весь вечер вы только и делали, что лгали нам, Джек. Для того, чтобы предъявить вам обвинение, доказательств теперь достаточно. Почему бы вам не облегчить нашу работу?

Повисла небольшая пауза. Пытаясь собраться с мыслями, Грэм сделал глоток воды. Поставив стакан обратно на стол, он, наконец, ответил:

- Ладно… С чего мне начать?

- С чего хотите.

- Ну… все это началось 6 месяцев назад. Из- за этого ресторана Дэйзи устроила мне настоящий ад. Я работал, как проклятый, но ей все было мало…

Джон «Джек» Гилберт Грэм вскоре после задержания.

«Исповедь» Джека Грэма, подписанная им в 04:00 14 ноября 1955 г., заняла 20 страниц; он подробно поведал, как подложил в багаж своей матери взрывное устройство, состоящее из 25 динамитных шашек, двух электродетонаторов («Я хотел, чтобы это сработало наверняка»), электрической батареи* и таймера, выставленного на 60 минут. Таймер он выставил, судя по всему, в тот момент, когда переносил багаж из припаркованной машины в здание пассажирского терминала.

Примечание 8. Это остатки ее корпуса, окрашенные в красный и синий цвет, обнаружили на месте крушения- см. часть II.

Кроме того, в ходе допроса Джек признал, что устроил взрыв в ресторане Crown- A, а до этого- намеренно оставил пикап на железнодорожном полотне; все это он сделал ради получения страховки.

Повествуя о событиях 1 ноября и их предыстории, Джек Грэм оставался абсолютно спокоен- в отличие от Глории, с которой случилась истерика, когда в 05:00 14 ноября спецагент Мишке сообщил ей, что ее муж признался в убийстве 44-х человек. Вызванному семейному врачу даже пришлось пустить в ход успокоительное; как только оно начало действовать, родственники Глории забрали ее и детей к себе, в Лейквуд. Сделали они это весьма вовремя- всего через несколько минут после их отъезда дом начали осаждать репортеры.

Еще больше журналистов собралось к 10:00 того же дня возле комплекса правительственных зданий на 9-й Улице, где размещались федеральные службы. Когда двери здания, где размещался офис ФБР, распахнулись, и на пороге показался Джек Грэм в наручниках, прикрепленных цепью к поясу, возникло настоящее столпотворение. Защелкали вспышки фотоаппаратов, многие рванулись поближе- и конвоирующим Грэма агентам пришлось приложить немалые усилия, чтобы преодолеть короткий путь до здания суда, где должен был решаться вопрос о его аресте. Все это время Джек продолжал смотреть «в пол», не поднимая глаз и не реагируя на вопросы журналистов- и крики: «Грязный пёс!!!», раздававшиеся из толпы.

Джек Грэм в наручниках в здании суда.

Здесь придется сделать небольшое отступление. Надо сказать, что изначально федеральная прокуратура в лице ее представителя Дональда Келли не планировала выпускать дело из своих рук. Однако, в ходе подготовки к судебному заседанию выяснился один неприятный факт- в уголовном законодательстве федерального уровня на тот момент отсутствовал такой состав преступления, как «взрыв транспортного средства» (появился он только в июле 1957 г.). Единственное, в чем могла обвинить Грэма в данном случае федеральная прокуратура, так это в «подрыве обороноспособности Соединенных Штатов»- и то только потому, что один из погибших, Джесси Сайзмор, был военнослужащим; мало того, что обвинение в таком случае казалось «притянутым за уши»- так еще и размер санкций по данной статье не превышал 10 лет тюрьмы и штрафа в 15 000$. Но «менять на переправе коней» было уже поздно- и на встрече Келли с представителем прокуратуры Денвера Бертом М. Китингом и прокурором округа Уэльд (где произошло крушение) Марком Смитом было достигнуто соглашение, что после того, как будет решен вопрос о мере пресечения, дело будет передано прокуратуре Денвера, а обвинение будет переквалифицировано на «убийство первой степени».

Именно «умеренной» тяжестью выдвинутого федеральной прокуратурой обвинения объясняется то, что в качестве меры пресечения судьей Харольдом С. Оуксом был выбран залог в сумме 100 000 $ (в пересчете на современный уровень- почти 1 000 000). До его внесения Джек Грэм должен был оставаться под стражей- и ни у него самого, ни у его семьи таких денег не было. Когда Грэма уводили, его сестра Хелен Хаблутцель крикнула: «Пока, Джек, увидимся позже!»- но тот не удостоил ее ответом.

Здание тюрьмы, где содержался Грэм.

В тот же вечер в полицию поступило сразу несколько анонимных звонков, что толпа «возмущенных граждан» собирается ворваться в здание тюрьмы и устроить «суд Линча», вздернув Джека Грэма на ближайшем фонарном столбе. Правоохранительным органам Денвера угроза на тот момент показалась вполне реальной- и старое здание тюрьмы было окружено вооруженными до зубов полицейскими, помощниками шерифа и федеральными маршалами.

Камера Грэма находилась под постоянным наблюдением- не столько из- за опасения побега, сколько во избежание попытки самоубийства; по словам начальника тюрьмы Долливера, «мы хотели быть уверенными, что он не попытается воспользоваться этим «легким выходом».

Нельзя не упомянуть еще одно событие этого дня, сыгравшее впоследствии свою роль- хоть оно и оказалось несколько в тени остальных. Ранним утром 14 ноября фермер Джон Мартин, охотившийся на фазанов в 15 милях от места крушения авиалайнера, нашел запутавшийся в ветвях раскидистого дерева кусок бумаги. Это был билет на Рейс № 629 от Денвера до Сиэтла, оформленный на имя Дэйзи Кинг. К билету прилагалась багажная квитанция, на которой от руки было написано, что за «перевес» в 37 фунтов миссис Кинг пришлось заплатить 27 долларов 82 цента. Установив личность сотрудника авиакомпании, оформившего данную квитанцию, ФБР заполучило свидетеля, показаниям которого суждено было сыграть свою роль в Деле № 42604 «Народ штата Колорадо против Джона Гилберта Грэма».

Багажная квитанция Дэйзи Кинг.

Глава 7. «И не ясно, где мешок, а где- шило…» ©[2][3][4][10][11][12].

В 09:03 17 ноября 1955 года прокуратурой округа Денвер* Джону Гилберту Грэму было предъявлено обвинение в умышленном убийстве его матери Дэйзи Э. Кинг; прокуратура решила «не заморачиваться» и ограничиться обвинением по одному случаю убийства- этого было вполне достаточно (в случае доказанности) для высшей меры наказания. Первое заседание суда продлилось всего 4 минуты- по требованию юриста Стрикленда, представлявшего интересы обвиняемого, ему было предоставлено 11 дней для поиска квалифицированного адвоката по уголовным делам.

*Примечание 9. Денвер включает в себя город Денвер (City Denver) и округ Денвер (County of Denver).

На первой же пресс- конференции Берт Китинг заявил, что будет добиваться для обвиняемого смертной казни. Вскоре после этого с прокурором связался лично Дж. Эдгар Гувер; глава ФБР заверил Китинга, что Бюро окажет любую посильную помощь для того, чтобы Джек Грэм отправился в газовую камеру.

Однако тут существовала одна проблема. По законам штата Колорадо, обвиняемый не мог быть приговорен к высшей мере только на основании косвенных улик- необходимо было либо его признание, либо показания свидетелей; в противном случае, максимальным наказанием стало бы пожизненное заключение.

Что касается признания обвиняемого- то его у обвинения уже не было: сразу же после первого заседания суда Грэм дал журналисту газеты Rocky Mountains News Алу Наккьюла интервью, в котором отказался от своих показаний. Он заявил, что подписал признание под влиянием давления и угроз- якобы агенты ФБР пообещали ему в случае отказа привлечь Глорию к ответственности за дачу ложных показаний. В ходе следующего интервью, которое Грэм дал Зэку Шеру из конкурирующего издания Denver Post, Джек пошёл еще дальше- утверждая, что не помнит, что вообще подписывал какое- то признание (т.е., фактически, Джек обвинил ФБР в подделке документов). При этом сам Грэм заявил, что виновник взрыва достоин смертной казни- но лично он не имеет к этому ужасному преступлению никакого отношения.

Однако, несмотря на трогательное заявление Джека, что он «ценит жизнь любого человека так же, как свою собственную», 19 ноября в Rocky Mountains News появилась статья с броским заголовком: «Установлено, где убийца купил таймер для своей бомбы!». Оказалось, что еще 17-го (по другим данным- 14-го) ноября в ФБР позвонил продавец денверского магазина Ryall Electrical Supply Джозеф Гранде. Он сообщил, что в октябре 1955 г. человек, назвавшийся «Джеком» и представившийся сотрудником компании Colorado-Texas Pump Company, обратился к нему за приобретением таймера для электрической цепи, питающейся от батареи напряжением 6 вольт. Такого в наличии не было, и Гранде заказал его в Коннектикуте- с доставкой авиапочтой. Однако, когда заказ прибыл, выяснилось, что при комплектации на складе произошла ошибка, и вместо «таймера на замыкание» привезли «таймер на размыкание» цепи; тогда Гранде перезаказал устройство и набрал оставленный «Джеком» номер телефона, чтобы извиниться за задержку и пояснить ее причину. По его словам, клиент не выказал никакого возмущения, и заверил, что будет ждать столько, сколько нужно- дескать, он находится здесь в длительной командировке.

Однако, когда «правильный» таймер прибыл и Джозеф позвонил все по тому же номеру, трубку взяла женщина, сообщившая, что Джек ушел на охоту. Несмотря на удивление Джо, он оставил его при себе и попросил передать, что товар можно забрать. 26 октября «Джек» забрал покупку- однако, к удивлению Гранде, вскоре вернулся и попросил обменять устройство на то, что было доставлено ранее- дескать, его что- то не устроило.

По словам продавца, в следующий раз он увидел своего странного покупателя уже на страницах газет- и немедленно позвонил в ФБР. В доказательство своих слов Гранде предъявил корешок от товарного чека, на котором, помимо всего прочего, сохранилась сделанная от руки надпись- West 5-7332. Это был номер телефона, установленного в доме по адресу Вест Миссиссиппи Авеню, 2650, принадлежащем семье Грэм и Дэйзи Кинг.

Таймер, аналогичный тому, что был продан Джозефом Гранде.

Любопытно, что появление в деле следующего важного свидетеля обвинения было вызвано яростной конкуренцией двух печатных изданий, уже мною упомянутых- Rocky Mountains News и Denver Post. В первом из них ведущим репортером криминальной хроники был Ал «Нак» Наккьюла, во втором- Зэк (Исаак) Шер. После того, как RMN опубликовало упомянутую выше сенсационную новость, Шер просто не мог позволить своему сопернику себя «обскакать»; Зэк и его коллега Джордж МакУильямс сами поставили перед собой весьма непростую задачу- выяснить, где убийца приобрел динамит.

Обложившись справочниками, журналисты принялись обзванивать магазины Денвера и окрестностей; по словам Исаака и Джорджа, они сами весьма сомневались в успехе- в ФБР работали не дураки, и агенты наверняка уже проделали данную работу. Однако, совершенно неожиданно удача улыбнулась именно журналистам- когда они позвонили в магазин Brown Mercantile Store, располагавшийся в маленьком городке Креммлинг, его владелец Лайман Браун припомнил, что 29 октября продал молодому человеку, одетому в хаки, 20 или 25 шашек 45% динамита производства компании DuPont, а также 2 детонатора, укомплектованных 16-футовым (4,8 м) проводом в желтой изоляции, а также 6-вольтовую батарею.

Понимая, что сокрытие данной информации является преступлением, репортеры поставили в известность Бюро, а сами с энтузиазмом приступили к подготовке материала к публикации. После того, как 21 ноября Лайман Браун уверенно выделил Джека Грэма из 7 предъявленных для опознания кандидатур, Шер и МакДональд удостоились личной благодарности прокурора Китинга за вклад в расследование этого громкого дела.

Примечание 10. Пытаясь сохранить объективность, не могу не упомянуть следующий факт- первоначально Лайман Браун утверждал, что динамит был приобретен вечером 29 октября; однако на этот момент времени у Джека Грэма было твердое алиби- он ужинал в кругу друзей семьи и "семейного" юриста. Однако позже хозяин магазина изменил свои показания, заявив, что просто перепутал две субботы, и на самом деле динамит он продал 22 октября. При этом чек у него не сохранился.

После процедуры опознания Грэм был уже не столь словоохотлив с журналистами, и на все вопросы отвечал: «Я не знаю», «Я не помню»; по мнению начальника тюрьмы, он тоже узнал Брауна. Кроме того, он стал нервным и потерял аппетит- хотя, по словам того же Долливера, раньше его отсутствием не страдал.

Помимо Гранде и Брауна, агенты ФБР опросили массу других свидетелей; в их показаниях важной информации содержалось не так много, но она все же была- и большая ее часть касалась характера Джека Грэма и его прошлого.

19 ноября Хелен Хаблутцель рассказала агентам, что в последнее время ей было трудно общаться с братом- у того случались вспышки гнева, из- за которых Хелен стала его побаиваться. Однажды он ударом кулака сбил ее с ног и наступил коленом на грудь- да так, что повредил ребра; в другой раз Джек Грэм принялся гоняться за сестрой с молотком, угрожая проломить ей голову- и если бы той не удалось запереться в комнате на ключ, то, возможно, и собственная биография Хелен, и биография Джека были бы прилично короче.

Глории от него тоже доставалось- несмотря на то, что он ее, судя по всему, действительно любил; только вот любовь эта была хмм… странноватая- муж ее дико ревновал и не давал ей ступить без него ни шагу. Больше всего Джеку (по его собственным словам) хотелось «положить ее, как вещь, на полку- чтобы никто не мог к ней прикоснуться»; если он приходил с работы и не заставал жену дома, он немедленно начинал ее разыскивать. Однажды летом 1955 Джек заснул- а когда он проснулся, Глории дома не было: она ушла к матери, где собиралась провести вечер за игрой в карты. Ворвавшись в дом тещи, Джек избил Глорию прямо на глазах у родных- и после этого Дэйзи Кинг сказала дочери и невестке, что боится своего сына.

Но самым, на мой взгляд, интересным моментом в показаниях Хелен Хаблутцель был следующий- в один из дней сразу после катастрофы Джек отпустил непонятную «шутку», покоробившую всех вокруг: «Разве непонятно, что это из- за бабушкиных патронов самолет разлетелся на куски, а она сама и остальные пассажиры «десантировались» без парашютов?».

Вторили миссис Хаблутцель и бывшие сотрудники ресторана A- Crown; по словам 18- летней Элеонор Шрейдер, Дэйзи Кинг посещала ресторан нечасто- по, как правило, все ее визиты оканчивались ссорами с сыном. «У него могло моментально измениться настроение: он мог быть очень мил с тобой- а в следующий момент попытаться откусить тебе голову…».

Кроме того, все яснее вырисовывалось плачевное материальное положение Джека Грэма. По показаниям одного из друзей Дэйзи, допрошенного ФБРовцами, она признавалась, что «деньги идут, но сын тратит их с такой же скоростью, как они поступают». Взрыв стал последней каплей и Дэйзи стала подыскивать риэлтора, чтобы продать свой бизнес. Ресторан так и не открылся после происшествия (несмотря на то, что его последствия были устранены за пару дней), а Джеку пришлось искать себе работу в гараже Херца- по словам Пола Стейнберга, владельца конкурирующего ресторана, полученная страховка не покрыла долги перед поставщиками.

Все это, конечно, были мелкие детали- однако они тоже стали своеобразными «штришками» складывающейся картины преступления.

Единственным, кто непоколебимо оставался на стороне Джека, была его жена Глория. Выйдя на связь с журналистами из дома родителей в Лейквуде, она заявила, что многое из изложенного в газетах- неправда. В признание мужа она не верила; по ее словам, Джек не мог убить свою мать- «после всего того, что она для нас сделала»; кроме того, сами отношения между ним и Дэйзи Глория назвала «просто прекрасными». Вспоминая поездку на аэродром, жена Джека всхлипнула: «Я никогда не забуду их лиц…», имея в виду пассажиров Рейса № 629; кое- кого из них, помимо Дэйзи, она знала лично.

Глория Грэм: «Я никогда не забуду их лиц…»

Кроме того, Глория Грэм пожаловалась, что ей не дают видеться с мужем- но в тот же вечер ей позвонил начальник тюрьмы и заверил, что она может встретиться с Джеком сегодня же, в 20:00. Но разговора не получилось- на все вопросы Глории: «Джек, зачем ты подписал это признание?», тот лишь мычал что- то неразборчивое и отводил взгляд.

Глава 8. «И я не знаю, каков процент сумасшедших на данный час…» (начало) [2][3][10][13]

В связи с тем, что вступить в наследство Грэм не мог, а его собственное финансовое положение было весьма удручающим, стало ясно, что расходы на его адвокатов придется нести штату Колорадо.

Надо сказать, что судья Китинг*, которому предстояло председательствовать на процессе, приложил все усилия, чтобы сторона защиты была укомплектована самыми лучшими юристами; он понимал, что к делу будут приковано внимание населения не только Денвера, но и всех Соединенных Штатов- и не хотел упреков в том, что обвиняемому не предоставили возможности защитить себя.

*Примечание 11. С прокурором Бертом Китингом они были не родственниками, а однофамильцами.

Поначалу никто из юристов не горел желанием представлять интересы Джека Грэма- дело виделось заведомо проигрышным; однако, в конце концов, судье удалось привлечь в его защите сразу двух видных адвокатов по уголовным делам.

Первым из них был Джон Дж. Гиббонс- опытный юрист, о котором коллеги отзывались весьма неоднозначно- «позер», «помпезный сукин сын» и «тщеславный человек». Однако, несмотря на столь нелестные отзывы, незадолго до описываемых событий Гиббонс сумел избавить одного из своих клиентов от смертной казни практически лишь за счет хорошо подвешенного языка (на самом деле, он просто свалил всю вину с одного соучастника на другого- да и еще и приписал себе всю славу, хотя работал в паре с другим адвокатом).

Джон Дж. Гиббонс и его подзащитный, Джон Гилберт Грэм.

Второй адвокат, Чарльз С. Вёджил, производил впечатление человека гораздо более уравновешенного и опыта у него было даже поболее, чем у Гиббонса- ранее Вёджил занимал должность в прокуратуре (если верить источнику 10, он оставил ее из- за нежелания быть вовлеченным в подковерную политическую борьбу). Свою репутацию человека уравновешенного и не желающего лишний раз эпатировать публику Вёджил подтвердил после первой же 20- минутной встречи адвокатов с подзащитным. Гиббонс сразу же заявил журналистам, что теперь убежден в абсолютной невиновности Джека Грэма (интересно, какие это слова Джека сумели настолько глубоко его убедить в ходе всего лишь 20-минутной беседы?); Вёджил же лишь заметил, что хотя в настоящий момент знает об обстоятельствах не больше любого из присутствующих- но Джек Грэм, как и любой другой гражданин, имеет право на квалифицированную юридическую помощь и защиту своих интересов в суде.

Хотя судья счел, что двух адвокатов вполне достаточно, чтобы обеспечить Грэму соблюдение его прав, Чарльз Вёджил привлек к делу еще одного- Пола Уидика, молодого, но перспективного юриста, ранее помогавшего ему в ходе нескольких дел.

После этого судья Китинг был абсолютно удовлетворен- пояснив, что «эта троица юристов представляет собой «лучшую команду защиты» в штате Колорадо и единственная его просьба заключается в том, чтобы оизбегать излишней затяжки дела».

Сторона обвинения выглядела не слабее- окружной прокурор Берт М. Китинг, его помощники Грег Мюллер и Макс Д. Мелвилл. Последний в свои 63 года пользовался в прокуратуре непререкаемым авторитетом: автор двух учебников по уголовному праву, Мелвилл носил среди коллег прозвище «Мистер Закон»- за свою приверженность его духу и букве.

Слева направо- Макс Д. Мелвилл, Грег Мюллер и Берт М. Китинг.

На первом же предварительном заседании 2 декабря защита заявила о неподсудности рассматриваемого дела суду Денвера- по принципам территориальности и подведомственности; однако это ходатайство было немедленно оспорено обвинением и отклонено судьей. В ответ на вопрос, признает ли Джек Грэм себя виновным, он заявил, что невиновен сразу по двум основаниям- «в связи с тем, что не совершал указанных действий» и «в связи с невменяемостью до, во время преступления и после него- и по настоящее время».

После этого защита совершила вполне предсказуемый и ожидаемый обвинением ход- попросила о назначении обвиняемому психиатрической экспертизы. Это ходатайство было удовлетворено- и Джека Грэма направили на 30 дней в Психиатрический Госпиталь Медицинского центра Университета Колорадо.

В Госпитале его поместили в одиночную палату размером 9 на 11 футов (2,7х3,3 м), напоминавшую собой увеличенную ванную комнату- ее стены и пол были выложены кафельной плиткой. Из обстановки в палате были лишь кровать, стол, стул, унитаз и раковина- причем краны, подающие и перекрывающие воду, находились в коридоре, по ту сторону толстенной стальной двери, возле которой круглосуточно, в три смены, дежурили 2 помощника шерифа.

Экспертизу проводили сразу две независимые комиссии- государственная (главврач госпиталя доктор Джеймс Гэлвин и его заместитель Джон Макдональд) и представляющая сторону защиты (доктора медицины Джек П. Хилтон, Роберт Коэн и Лео Тэпли).

Надо сказать, что в ходе экспертизы психиатры использовали самые разные методы- личные беседы с Джеком Грэмом, рентгенографию (с целью установить, нет ли у пациента органических повреждений мозга), электроэнцефалографию, тесты на IQ (у Грэма он был равен 115- «выше среднего») и пр. Особое внимание было уделено предыдущей жизни Джека- были затребованы его медицинская карта, данные Департамента полиции, записи из приюта и личное дело служащего Береговой Охраны.

Сразу надо сказать, что сторона защиты возлагала самые большие надежды на информацию из последнего источника- и даже обратилась в судье с заблаговременным требованием предоставить ей беспрепятственный доступ к указанному документу. Дело в том, что Грэм утверждал, что после того, как он ушел в «самоволку» на 43 дня, его отправили на обследование в психиатрический госпиталь Корпуса Морской Пехоты- где держали 4,5 месяца и «лечили» электрошоком, после чего у него начались «провалы в памяти».

Однако, пока дело Грэма добиралось из архива Береговой Охраны до Денвера, психиатры изучали прочие документы: и там обнаружилось много интересного- правда, в основном, для стороны обвинения.

Наиболее интересными оказались записи из приюта- поначалу Грэм вел себя абсолютно нормально, и «его нельзя было назвать «трудным» ребенком». Однако  поведение мальчика очень сильно изменилось после того, как его мать в третий раз вышла замуж; несмотря на поправившееся материальное положение, она продемонстрировала, что забирать сына из приюта не собирается. Мысль о том, что «мать его не любит», повергла Джека в депрессию, сменившуюся агрессивным поведением- он начал конфликтовать с детьми и воспитателями, воровать... Несколько раз Джек сбегал, каждый раз направляясь к матери- но та неизменно возвращала его обратно.

Однажды, летом 1947 г., во время очередного кратковременного пребывания Джека на ранчо Эрла Кинга, Дэйзи в панике позвонила в офис шерифа округа Роутт- ее сын завладел револьвером и угрожал отчиму. Прибывшему помощнику шерифа удалось уговорить подростка отдать оружие «по- хорошему», и уголовное дело возбуждено не было.

Очень заинтересовали врачей слова самого Грэма, сказанные им о матери: «Мы любили друг друга, но она была не тем человеком, которого можно было назвать «мамочка». Даже при общении один на один она предпочитала, чтобы ее называли по имени. Нельзя было подойти к ней и просто обнять- она не выносила таких проявлений чувств. Я всегда сильно зависел от нее…».

Судя по его рассказам, Дэйзи могла заваливать сына и дочь деньгами и подарками, но проводить с ними время не любила. Она быстро выходила из себя, требуя от детей покорности, а вот сочувствия от нее было добиться сложно. За свои подарки она требовала отдачи в виде полного послушания, и если дети начинали шалить, то миссис Кинг тут же принималась упрекать их, что она столько для них делает- а они этого не ценят. Иногда же она, наоборот, начинала «играть в мученика»- уверяя, что дети «вгоняют ее в гроб». По словам родственников, однажды Дэйзи предприняла попытку суицида, наглотавшись лекарств.

Окончание следует.

Источники информации:

[1] https://aviation-safety.net/database/record.php?id=19551101-...

[2] https://www.fbi.gov/history/famous-cases/jack-gilbert-graham

[3] https://history.denverlibrary.org/news/mass-murder-sky-john-...

[4] https://www.criminalelement.com/united-flight-629-americas-f...

[5] "Civil Aeronautics Board: Accident Investigation Report (File No. 1-0143)"

https://rosap.ntl.bts.gov/view/dot/33539

[6] https://www.denverpost.com/2005/10/30/victims-en-route-to-va...

[7] https://www.nydailynews.com/news/justice-story/justice-story...

[8] "A Case for 44 Mid-air Murders" https://books.google.ru/books?id=s1QEAAAAMBAJ&pg=PA35&am...

[9] https://web.archive.org/web/20131215010606/http://acrimetore... [10] Andrew J. Field, «Mainliner Denver: The Bombing of Flight 629» Boulder, Colorado: Johnson Books, 2005.

[11] https://web.archive.org/web/20030921080444/http://www.crimel...

[12] R. Barri Flowers «Mass Murder in the Sky: The Bombing of Flight 629 (Historical True Crime Short)», 2012.

[13] Ron Franscell, «The Crime Buff's Guide to The Outlaw Rockies», 2011

https://archive.org/details/crimebuffsguidet0000fran_a1n0/pa...

От автора. Данная статья будет состоять из нескольких постов, публикуемых по мере готовности, и в первом из них окончания истории читатели не найдут. Кроме того, автор хочет предупредить, что многим деталям, которые могут показаться поначалу незначительными (и даже вызвать раздражение их обилием), суждено сыграть свою роль в дальнейшем развитии событий и осуществлении правосудия.

P.S. В качестве заголовков частей и глав использованы строки из песен группы «Кино».

Эпиграф.

«Говорят, что день смерти такой же как все- только короче». © «Кадиллак Долана».

Глава 1. «И билет на самолет с серебристым крылом...» © [1][4][5][6][8][10][11][12].

Вечером 1 ноября 1955 г. Аэродром Степлтон*, что в Денвере, штат Колорадо, жил своей жизнью. Хотя по своим размерам он и не дотягивал до так замечательно описанного Артуром Хейли международного аэропорта имени Линкольна с его светящейся надписью «Воздушный перекресток мира», но все же занимал на тот момент пятое по величине место в США. Пропускная способность пассажирского терминала, над которым возвышалась шестиэтажная вышка КДП**, превышала 10 000 пассажиров в сутки, а само здание считалось суперсовременным- его модернизация, завершенная лишь в середине 1955-го, включала в себя множество улучшений, вроде только что вошедших в обиход «каруселей» для багажа, и обошлась городу в кругленькую сумму (а тогдашнему мэру Киуггу Ньютону- в изрядное количество нервов).

*Примечание 1. Спустя несколько лет он был переименован в Аэропорт Степлтон [12].

*Примечание 2. КДП- командно- диспетчерский пункт.

Около 18:00 в тот вечер пассажирский терминал был полон народу- толпились прибывшие и улетающие, провожающие и встречающие; работали кассы, рестораны, кафе и киоски.

Воздушное движение не замирало ни на минуту, и в 18:11 приземлившийся четырехмоторный пассажирский Douglas DC-6B компании United Airlines с бортовым номером 37559, носивший гордое собственное имя «Магистральный лайнер «Денвер» (“Mainliner Denver”) и выполнявший рейс по маршруту Нью- Йорк- Чикаго- Денвер- Портленд- Сиэтл, подрулил к зданию пассажирского терминала.

Слева- общий вид Douglas DC-6B, справа- рекламный плакат United Airlines, на котором изображен именно борт № 37559.

«Mainliner Denver» позиционировался UA не просто как пассажирский авиалайнер, а как «авиалайнер класса люкс»; с целью более комфортного размещения пассажиров количество мест было снижено до 58-ми (обычный Douglas DC-6B мог вмещать до 102-х), на борту предлагались блюда европейской кухни «от лучших шеф- поваров», а качество обслуживания соответствовало самым высоким стандартам. В стране наступал «бум» развития гражданской авиации, и всё перечисленное выше было частью кампании по «переманиванию» клиентов у железнодорожников- «Объединенные авиалинии» настаивали, что перелет по стоимости не превышает стоимость поездки в купе «первого класса», при этом не уступая по комфорту и занимая гораздо меньше времени.

Когда пассажиры, чьим пунктом назначения был Денвер, оделись, попрощались с попутчиками и покинули салон, на борту осталось 19 пассажиров. В тот момент, когда они спускались по поданному наземными службами трапу, первый пилот Хью Ченс в компании второго пилота уже приступил к послеполетному обследованию воздушного судна, произведенному со всей тщательностью, вызванной (помимо требований регламента) еще и тем обстоятельством, что после промежуточной посадки в Чикаго была обнаружена мелкая неисправность антиобледенительной системы, устранение которой и привело к задержке прибытия самолета в Денвер на 11 минут. Но на этот раз всё было в полном порядке...

Вскоре после окончания проверки место Хью Ченса и его команды занял сменный экипаж из Денвера.

Первому пилоту Ли Х. Холлу исполнилось 38 лет, из которых 15 он проработал на компанию United Airlines. Ветеран Второй Мировой, счастливый муж и отец двух детей, Ли планировал вскоре завершить свою карьеру в качестве пилота и открыть небольшой собственный бизнес- магазин спорттоваров.

Второй пилот, 26- летний Дональд А. Уайт, хоть и уступал по общему количеству «налетанных» часов Холлу, летал на DC-6B с самого момента их появления на авиалиниях- то есть уже более 7 лет. Несмотря на разницу в возрасте, у Уайта с Холлом хватало общего- Дон тоже проживал в Сиэтле, тоже имел двух детей- и, как и Холл, был полон планов на будущее. В тот день он был в прекрасном настроении- после возвращения домой Дон вместе со своей женой Максин собирались приобрести свой первый собственный дом.

Третьим членом экипажа был ровесник Ли Холла, бортинженер Сэмюэль Ф. Артур; помимо того, что он был опытным инженером, Сэм имел еще и лицензию пилота. На United Airlines он проработал 9 лет, и на DC-6B ему не просто доводилось летать- он знал его до последней заклепки.

Слева направо- Ли Холл, Дональд Уайт и Сэмюэль Артур.

Пока одни сотрудники наземных службы заполняли топливом баки «Mainliner Denver» вместимостью в 3400 галлонов (15456 л), а другие торопливо размещали багаж пассажиров и почту в грузовом отсеке № 4, на борт поднялись две стюардессы- Жаклин Хиндс и Пегги Энн Педдикорд. Обе соответствовали строгим требованиям «Школы стюардесс компании United Airlines»- «возраст- от 21 года до 26 лет, рост- от 5’2’’ до 5’7’’ (157,5 см- 170 см), вес не более 135 фунтов (61,2 кг), незамужем».

Жаклин Хиндс и Пегги Энн Педдикорд.

Примечание 3. Да, многим данные требования могут показаться «драконовскими»- однако надо сказать, что по сравнению с 30-ми- 40-ми годами ХХ-го века уже наблюдалось некоторое послабление: раньше девушки должны были весить еще меньше, иметь обязательный сертификат квалифицированной медсестры- и при всем этом в их обязанности также входили уборка салона, помощь в погрузке багажа (!) и заправке самолета.

Что же касается пассажиров, то общее их количество к моменту вылета составляло 39 человек- 23 мужчины, 15 женщин и один ребенок.

Как я уже писал, в тот момент в борьбе за клиентов компания UA пыталась сделать свои услуги максимально доступными, и поэтому компания в салоне собралась весьма разношерстная: от молодого ученика плотника (Томаса Крауча, летевшего в Сиэтл в поисках работы)- до высокопоставленного чиновника. Кого здесь только не было- врачи, военный, инженеры, менеджеры по продажам, геолог...

«Разброс» в возрасте находившихся на борту тоже был весьма велик. Самому младшему пассажиру, Джеймсу Фитцпатрику 2-му, было всего 14 месяцев; они с матерью, Хелен Фитцпатрик, направлялись на американскую военную базу на острове Окинава, где проходил службу их отец и муж. Самой старшей была Лела МакКлейн, которой исполнился 81 год; несмотря на преклонный возраст, женщина отличалась крепким здоровьем, обещала своим родственникам дожить до 100 лет и просто обожала летать- в предыдущем году она добралась аж до Пакистана, где проводила свой отпуск.

Цели полета тоже у всех были разными; кто- то направлялся отдыхать (например, как миссис Дэйзи Е. Кинг, собиравшаяся в районе Анкориджа поохотиться на оленей карибу), кто- то- работать (как представители компании Oldsmobile Джеймс Строуд и Карл Дейст, летевшие в Портленд для представления новых моделей автомобилей- или управляющий сетью салонов красоты Джон П. Де Жардинс, объезжавший с инспекцией свои магазины), кто- то- просто повидаться с родственниками (как Джеймс и Сара Дори из Уитмана, Массачусетс, решившие навестить в Портленде своего сына Роберта- впервые за 9 лет).

Однако, несмотря на все различия между пассажирами, сходства между ними тоже были.

Во- первых, большинство из них, несмотря на все уверения UA в безопасности полетов, предпочло застраховать свою жизнь- благо сделать это в здании любого пассажирского терминала было проще простого: повсюду стояли устройства по продаже страховых полисов от компаний «Continental Casualty» и «Mutual of Omaha», напоминающие банкоматы. С их помощью всего лишь за 25 центов можно было приобрести полис, выплаты по которому в случае гибели застрахованного лица достигали 6250$. Например, чета Морган из Уилметта, штат Иллинойс, перед вылетом из Чикаго приобрела несколько страховых полисов, сумма выплат по которым составила 125 000 долларов (это была максимально возможная сумма).

Автомат для продажи страховых полисов.

Во- вторых, то, что судьбы всех этих людей сошлись в одной точке времени и пространства, для многих из них было вызвано стечением обстоятельств... либо внезапно принятым решением; как говорится в одной латинской пословице, «Ducunt Volentem Fata, Nolentem Trahunt»- «Судьба повинующихся ей ведет, сопротивляющихся- тащит...».

Так, Джеймс Строуд обычно после подобных деловых встреч заворачивал в Лэнсинг (штат Мичиган), где проживала его семья- однако внезапно по какой- то причине изменил своему обыкновению и решил отправиться в Портленд прямым рейсом. Инженер Стюарт Морган обычно летал по служебным делам в одиночку; но в этот раз его супруга Сюзанн решила составить ему компанию- ей захотелось посетить город своего детства, Ванкувер.

Жительница Орегона Луиза Банч села на этот рейс потому, что конференция Женской Службы Методисткой Церкви, в которой она принимала участие, завершила свою работу на день раньше ожидаемого. Брэд и Кэрол Байнум, возвращавшиеся домой после семейного торжества, угодили в неприятную ситуацию- рейс, на который они должны были сесть несколькими днями ранее, оказался отменен из- за забастовки, организованной профсоюзом бортинженеров компании UA- и единственным приемлемым вариантом вернуться домой стал именно Рейс 629.

Подобные стечения обстоятельств коснулись даже двух членов экипажа: второго пилота Уайта и бортинженера Артура; им обоим пришлось подменять своих коллег (по какой причине это пришлось делать Дону- непонятно, но факт, что звонком из компании его вызвали в аэропорт; что же касается Сэма Артура, то тут дело обстояло проще- он занял место бортинженера, который принял участие в упомянутой выше забастовке).

Возвращаясь к событиям вечера 1 ноября 1955, надо сказать, что организованные профсоюзом протесты не помешали наземным службам подготовить самолет вовремя. К 18:30 DC-6B № 37559 был готов к вылету, однако задержаться более чем на два десятка минут все же пришлось; дело в том, что на борту не хватало одного пассажира- и вылететь без сотрудника администрации президента доктора Гарольда Санстида, направлявшегося читать лекцию в Орегонском государственном колледже, Ли Холл не решился. Впрочем, на дальнейшей судьбе пассажиров и членов экипажа рейса эта задержка никак не отразилась...

В 18:44 Холл запросил у КДП аэродрома «окончательное разрешение на вылет»;

получив разрешение и все необходимые данные (ВПП, порядок маневрирования после взлета, первоначально разрешенная высота и пр.), он двинул вперед рычаг газа.

В 18:52 четыре поршневых двигателя фирмы Pratt & Whitney заставили самолет оторваться от земли; в считанные минуты он достиг высоты в 4000 футов (1220 м) и в 18:56 Холл сообщил, что «Mainliner Denver» миновал радиомаяк в нескольких милях к северо- западу от аэропорта и продолжает набирать высоту. До Портленда оставалось еще 1029 миль...

Тратя время читателей на чтение описания личностей тех, кто находился на борту лайнера, автор по мере сил пытался показать, что все эти люди что- то планировали, о чем- то мечтали, на что- то надеялись... Но этим помыслам, мечтам и надеждам не суждено было сбыться- они «растворились в вечности, как слезы под дождем...». Через 7 с небольшим минут после упомянутой передачи все тридцать девять пассажиров и пятеро членов экипажа Рейса № 629 были мертвы...

Пассажиры и члены экипажа Рейса № 629 «Нью- Йорк- Чикаго- Денвер- Портленд- Сиэтл».

Глава 2. «Ночью над нами пролетел самолёт...» © [2][5][8][10][12].

Как гласит «Отчет о расследовании несчастного случая» Совета по делам гражданской авиации США № 1-0143 от 10 мая 1956 г., в 19:03 диспетчеры КДП в Денвере заметили две вспышки в небе, одна ярче другой, к северо- востоку от аэропорта. Вспыхнувшие огни синхронно направились к земле, и через 30-45 секунд нижняя кромка облаков, висящих на высоте около 10 000 футов, подсветилась всполохом взрыва. КДП немедленно начал опрашивать борта, находившиеся в этот момент поблизости от Денвера; отозвались все, кроме Douglas DC-6B № 37559, принадлежавшего United Airlines...

Впрочем, нашлись свидетели, наблюдавшие картину произошедшей трагедии с гораздо более близкого расстояния. Грузовой поезд Union Pacific, направлявшийся в Денвер, находился в этот момент в 6 милях северо- восточнее Лонгмонта (штат Колорадо, 31 миля от Денвера); железнодорожник Роланд Вуд, стоявший в тот момент в тамбуре служебного вагона, краем глаза заметил огненный росчерк в небе. Движущийся объект, напоминавший метеор, был окружен языками пламени и разлетавшимися во все стороны искрами; Вуд сразу понял, что это- горящий самолет, и выдернул из кармана часы, чтобы засечь точное время. Стоило ему оторвать глаза от циферблата, как Роланд увидел грибовидное облако дыма, вздымавшееся на месте падения и живо напомнившее ему «ядерный взрыв»; вскоре дым сменился пламенем, языки которого поднимались на 60- футовую высоту (~20 м). Поначалу Вуд решил, что стал свидетелем крушения военного самолета и зашарил взглядом по небосводу, рассчитывая увидеть купола парашютов спасшихся пилотов; но небо оставалось пустым.

Еще ближе к месту катастрофы находились жители нескольких ферм, расположенных поблизости от Ручья Сэйнт Врейн (Saint Vrain Creek). Свидетели Джек Хейл, Норман Флорес и Бонни Лэнг утверждали, что не только видели момент падения, но и засвидетельствовали, что за несколько мгновений до того, как DC-6B превратился в несущийся к земле огненный болид, окрестности сотряс мощный взрыв, от которого задребезжали стекла в окрестных домах.

Более того- 20- летний фермер Бад Лэнг не только слышал взрыв в воздухе- он и сам едва не погиб; спустя несколько секунд после того, что он назвал «звуком выстрела где-то в небе», вокруг него стали сыпаться здоровенные обломки, попадания которых было бы достаточно, чтобы пополнить список жертв еще одним именем.

DC-6B № 37559 рухнул на землю на территории фермы, принадлежавшей Гарольду и Дороти Хэйл и расположенной возле Шоссе № 66.

Место падения Douglas DC-6B № 37559.

Первыми на месте крушения оказались сам Гарольд Хэйл, а также его соседи- фермеры Брубейкер и Нопп. Они обошли место крушения, пытаясь расслышать крики и стоны выживших- но, увы, их не было; тишину нарушали лишь треск пламени и свист ветра. Фермеры обнаружили несколько тел погибших, но... живых не нашли.

Сразу после падения телефоны местных экстренных служб начали разрываться от звонков жителей- и через считанные минуты задворки фермы Хэйлов оказались забиты пожарными и полицейскими машинами, а также каретами «скорой помощи».

Из пожарных первыми к тушению приступили Чарльз Шо и Чак Марет; раскатав пожарный рукав, они двинулись в сторону догорающего самолета, попутно заливая встречающиеся им по дороге «очаги»- и первым из них было горящее тело мертвой женщины. Когда пожарным удалось добраться до валявшейся отдельно носовой части, превратившейся от столкновения с землей в перекрученную мешанину дюралюминия и проводов, они обнаружили внутри изуродованные тела трех членов экипажа.

Носовая часть разбившегося авиалайнера. На обломках еще видна надпись «Mainliner D».

Фюзеляж лайнера развалился на несколько частей, и, сместившись на несколько сотен футов дальше на юго- восток, Шо и Марет пробились к самой большой из них.

Картина здесь была очень похожей- обломки обшивки и кресел, обрывки электрических кабелей, остатки ручной клади- и трупы, трупы, трупы...

Та самая часть фюзеляжа.

Вскоре к пожарным подоспело подкрепление, и сразу несколько групп принялись заливать тлеющее  пламя в «кратерах» (некоторые из которых были размером 20 футов в диаметре и 7-8 футов в глубину)*, образовавшихся от падения наиболее крупных обломков.

*Примечание 4. 6 м и 2,1- 2,4 м соответственно.

Полиция же в это время занималась своим делом. К 20:30 ее сотрудники перекрыли все дороги, ведущие к ферме Хэйлов- чтобы избежать нашествия зевак и обеспечить сохранность вещественных доказательств. Единственное исключение, касающееся допуска «не участвующих в расследовании», было сделано для двух католических священников- преподобного Френсиса Кэппса и отца Джеймса Марера, которым было разрешено отслужить заупокойную службу по погибшим на месте их гибели.

Одновременно с этим полицейские, относящиеся более чем к дюжине различных ведомств (городская полиция, помощники шерифа из разных округов, полиция штата и т. д.) приступили к поискам тел жертв катастрофы; при обнаружении очередного каждый из них оповещал своих коллег миганием штатного фонарика.

Желая высвободить свои силы для дальнейших поисков, правоохранительные органы обратились за помощью к Национальной Гвардии- и в 21:00 личный состав батареи «B» 168-го Подразделения Полевой Артиллерии, вооруженный карабинами, занял место полицейских на развернутых блок- постах.

Уже в 22:10 конвой из 9 машин с сотрудниками Службы расследования происшествий компании United Airlines миновал блок- посты Гвардии и подъехал к месту падения самолета. Немедленно были развернуты огромные брезентовые полотнища, на которые сносились все (даже самые мелкие) обломки с места крушения авиалайнера.

Вскоре обнаружилось еще одно важное обстоятельство (помимо того, что обломки и части самолета оказались рассеяны на расстоянии больше 6 миль от места падения), просто кричавшее о том, что самолет был разорван на части еще в воздухе (притом на изрядной высоте)- в миле (около 1860 м ) от остальных обломков был найден хвост воздушного судна. Там же обнаружили и тела тех пассажиров, которые размещались в хвостовой части лайнера.

Верхний снимок- место, где был обнаружен хвост «Mainliner Denver» (виден в правом нижнем углу). Ниже- сама хвостовая часть.

Осознавая, что с таким наплывом тел местному моргу не справиться, местный коронер Росс Адамсон принял решение развернуть «полевой морг» в здании Арсенала Национальной Гвардии в г. Грили, на Восьмой улице.

Слева- само здание Арсенала в Грили; справа- тела погибших в катастрофе возле «полевого морга».

Следующей задачей стало оповещение родственников тех из погибших, чьи тела были уже опознаны. 40 техников Mountain States Telephone & Telegraph Company работали на пронизывающем ветру, не покладая рук- пока не были проложены 75 000 футов (~25 000 метров) телефонного кабеля между местом крушения, «полевым моргом» и «центрами оповещения в отелях «Imperial» в Лонгмонте и «Camfield» в Грили.

Однако, не умаляя заслуг связистов, должен признать, что самая тяжелая работа выпала все же не им, а медикам. К 07:00 2 ноября большинство тел погибших были уже найдены; одним из последних стало тело ребенка, Джеймса Фитцпатрика 2-го; в руках у него все еще оставалась его любимая игрушка. Единственным, кто осмелился нарушить внезапное скорбное молчание, стал фотограф, спросивший: «Это у него кукла в руках?»- но в ответ медики обожгли его такими взглядами, что тот предпочел скрыться и не показываться больше на глаза. Все также молча, они аккуратно завернули тело в брезент и перевязали шпагатом этот импровизированный саван. Провожая взглядом увозившую останки машину скорой помощи, никто из них не произнес ни слова...

Сотрудник Совета по делам гражданской авиации Джек Паршалл, отвечавший в данном правительственном агентстве за расследование подобных несчастных случаев, был не просто человеком опытным- он занимался этим уже 15 лет, с самого основания Совета в 1940-м году. Джек перевидал уже массу подобных происшествий- однако с подобными масштабами ему сталкиваться еще не приходилось.

Тем не менее, экстраординарность происшествия не помешала ему сразу заподозрить неладное. Во- первых, крупные обломки были рассеяны на площади, превышающей 6 квадратных миль, а мелкие- на вдвое большей. На взрыв паров топлива это походило слабо- 11 минут были слишком коротким сроком для того, чтобы создать их значительную концентрацию, достаточную для взрыва. Версию о том, что в результате перегрева взорвался один из двигателей, тоже пришлось отвергнуть- все они были вскоре найдены, и их состояние опровергало эту теорию. «Внезапное разрушение фюзеляжа в результате чрезмерных внутренних нагрузок» тоже не подходило- по показаниям сотрудников наземных служб, загрузка самолета была даже меньше разрешенной.

К тому же, большая площадь рассеивания обломков и то, каким именно образом оказался разорван фюзеляж, говорили о том, что в самолете, скорее всего, произошел взрыв- причем местом его был грузовое отделение, а именно- отсек № 4. Перед вылетом из Денвера весь груз из этого отсека был перемещен в соседний, и все, что в нем находилось (багаж, почта, прочие грузы) имело местом своего отправления именно Денвер.

Именно тогда впервые и во всеуслышание было произнесено слово «саботаж»- однако Джек Паршалл не стал спешить с выводами (хотя и был прекрасно осведомлен о ходе и результатах расследования крушения Рейса № 108 компании Canadian Pacific Air Lines 9 сентября 1949 г., когда взрыв самодельного взрывного устройства, собранного канадцем Джозефом- Альбертом Гуэем, унес жизни 19 пассажиров и 4 членов экипажа).

Вскоре к Паршаллу присоединились Джеймс Ньютон, глава Отдела расследований Совета, и Уильям Менцер- главный инженер United Airlines. Под руководством именно этой троицы была начата поистине титаническая работа- на Аэродроме Степлтон был арендован огромный ангар, куда свезли все обломки «Mainliner Denver»- общим весом более 58 000 фунтов (~26 300 кг). Более того, все они были рассортированы и разложены по месту их обнаружения- для воссоздания более полной картины происшествия.

Ангар с обломками лайнера.

Кроме того, был организован повторный сбор вещественных доказательств: полоса с юго- востока на северо- запад длиной в несколько миль, чье направление соответствовало направлению движения падавшего самолета (и на которой были найдены обломки) была разбита на участки по 1000 квадратных ярдов- которые , свою очередь, были разделены на более мелкие и еще раз тщательно обшарены.

Схема крушения DC-6B.

Надо сказать, что по поводу причин крушения и совет, и ФБР отмалчивались достаточно долго- хотя Бюро привлекли к расследованию практически сразу после катастрофы (заслугой именно ФБР с его базами отпечатков пальцев стало то, что 21 тело было опознано в кратчайшие сроки; еще 9 тел были опознаны родственниками). Однако, несмотря на их молчание, через кого- то сведения все же утекли в прессу- и 7 ноября American Aviation Daily опубликовала статью, в которой причиной катастрофы был назван «взрыв бомбы».

Наконец, 9 ноября президент United Airlines Пат Паттерсон опубликовал совместное заявление Совета по делам гражданской авиации и UA: «Причиной произошедшего в Лонгмонте стал взрыв на борту авиалайнера, все системы которого в тот момент функционировали в штатном режиме. Дальнейшее расследование передано в руки ФБР».

Продолжение следует.

Источники информации:

[1] https://aviation-safety.net/database/record.php?id=19551101-...

[2] https://www.fbi.gov/history/famous-cases/jack-gilbert-graham

[3] https://history.denverlibrary.org/news/mass-murder-sky-john-...

[4] https://www.criminalelement.com/united-flight-629-americas-f...

[5] "Civil Aeronautics Board: Accident Investigation Report (File No. 1-0143)"

https://rosap.ntl.bts.gov/view/dot/33539

[6] https://www.denverpost.com/2005/10/30/victims-en-route-to-va...

[7] https://www.nydailynews.com/news/justice-story/justice-story...

[8] "A Case for 44 Mid-air Murders" https://books.google.ru/books?id=s1QEAAAAMBAJ&pg=PA35&am...

[9] https://web.archive.org/web/20131215010606/http://acrimetore... [10] Andrew J. Field, «Mainliner Denver: The Bombing of Flight 629» Boulder, Colorado: Johnson Books, 2005.

[11] https://web.archive.org/web/20030921080444/http://www.crimel...

[12] R. Barri Flowers «Mass Murder in the Sky: The Bombing of Flight 629 (Historical True Crime Short)», 2012.