Нобелевские премии в Европе
Показать полностью
1
0 просмотренных постов скрыто
Мокрое счастье
У меня не бывает, чтоб всё нормально; про «хорошо» я вообще не говорю, поэтому началось всё ещё в 6 утра дома, до того как я куда-то поехал. Я простыл. Не за день до и не через день после — прямо тем утром у меня начало першить в горле, нос был плотно закупорен, чесались уголки глаз, слабость везде — классика. «Ну уж нет», — сказал сам себе сиплым голосом я и выпил две таблетки парацетамола. Его, надо сказать, я буду пить всю поездку. Нормальные люди в отпуске пьют совершенно другие вещи, но это нормальные.
Чтобы держать меня в тонусе, поезд Амстердам — Париж решил задержаться. Не на 10–15 минут, что бывает, а на час минимум. На каком-то участке дороги ремонтировали пути, и мы ехали огородами со скоростью 40 км/ч вместо обычных 300. И не то чтобы мне срочно нужно было увидеть Париж — просто у меня была пересадка на поезд в Монпелье через час. Путём несложных математических вычислений можно легко определить, что поезд на юг Франции уехал без меня.
Тут вам не там, и я пошёл бить себя в куцую грудь: мол, отвезите меня в эту вашу Монпелье, я мол вообще не виноват, что поезд задержался. В офисе паровозной компании сидел специальный человек с металлическими нервами, и он меня вообще не слушал. Поезда опаздывают каждый день, и ситуация для него обычная. Он подождал, пока я наорусь вдоволь, и выписал мне билет на следующий поезд. Всё бы ничего, но свободных мест в этом поезде не оказалось. Рехнулись все совсем?! Зачем всем этим людям в Монпелье в понедельник в полдень? На птичьих правах в поезде оказалось шесть человек. Мы сидели в вагоне-ресторане, но никто не ел — все хотели сесть в нормальное кресло, а не на эту барную жёрдочку. Я больными глазами зловеще буровил начальника поезда, который собирал информацию о пассажирах, которые не успели и на этот поезд тоже. Он перед всеми извинился (и я знаю почему) и повёл меня на свободное место первого. Да, место оказалось в первом классе, и я его абсолютно точно заслуживал (так глазами буровить — столько энергии потратил).
Дальше всё более-менее устаканилось, и я насторожился — должна была быть где-то засада. Не могло быть всё нормально. Беда ждала там, где её не ждали, как обычно. Я глянул прогноз погоды в Севилье на ближайшие четыре дня, и там была просто катастрофа — бесконечные дожди и ветра. А целью моей поездки, изначально, было уехать от голландских дождей и ветров. Да, было тепло, но три дня дождей — так себе погода для отпуска.
Юг Испании вообще вошёл в мой список неудачных мест впервые пять лет назад. Мы так же пытались обмануть зиму и поехали в Малагу, где зимы не бывает в принципе. Но она нашла нас и там, и в первый день нашего пребывания впервые в истории метеонаблюдений в Малаге был минус один. Да, в феврале, но тем не менее.
В общем, сидеть в гостинице — так себе отпуск, и у меня мокрые все вещи, что есть. Я взял много, и всё это много в разной степени мокрое.
В целом, конечно, очень хочется тут жить, но зарабатывать хочется как в Голландии. Разница прям сильно ощутимая — не в пользу Испании. А люди тут жизнерадостные — фиеста круглосуточная. «Дождь?! Ну и что — он тоже иногда нужен, чтобы травку и пальмы полить», — сказали мне мокрые испанцы. Разница с северо-западной Европой разительная. Там всё по часам, строго по расписанию, копейка к копейке, пушинка к пушинке — тут гуляй-рванина, танцуют все. Фламенко каждый день, работают театры, выставки, музеи, магазины открыты до 10 вечера. Кому нужна косметика, трусы и посуда в это время во вторник, казалось бы, — но в магазинах есть народ. Да, значительная часть тут, конечно, туристы, но далеко не все — речь везде испанская и жестикуляция тоже. Да, живут они небогато, но каждый день ярко, как будто это последний день в жизни. Как они при этом умудряются быть смиренными католиками, для меня так и осталось загадкой. Все храмы и церкви тут действующие. Наверное, нащупали тот самый баланс, который мне совершенно непостижим.
Сижу, пакую вещи. Это — в багаж нельзя, это — нельзя ни в коем случае, это — можно, но только в ручную кладь, если вес не превышает 16 кг. Завтра назад — в тихую, спокойную, предсказуемую жизнь к совершенно неэмоциональным голландцам, которые обожают Испанию, и я понимаю почему.
Показать полностью
6
"Испанская ярость": Резня в Антверпене и казни нидерландских баронов. Убийство Вильгельма Оранского и чудовищная казнь его убийцы
Казнь нидерландских баронов.
Предыдущая часть лежит здесь - Вильгельм Оранский и первая в мире буржуазная революция
В декабре 1565 года, после того, как испанский король Филипп II решил искоренить в своих нидерландских владениях протестантскую ересь, которая к тому времени обуяла большую часть их населения, группой нидерландских баронов был составлен протестный документ, вошедший в историю под названием "Компромисс дворян". Общим смыслом требований, предъявленных испанской короне, было уважение давних свобод Нидерландов в области религии и экономики. При этом подписавшие документ дворяне уверяли Филиппа II в своей лояльности и клялись, что они не посягают на королевскую власть, а лишь хотят предотвратить смуту в стране, которая неизбежно начнётся из-за выпуска нового религиозного закона.
5 апреля 1566 года длинная процессия из 300 нарочито скромно одетых аристократов представила в Брюсселе данный документ Маргарите Пармской, наместнице испанского короля в Нидерландах. Прочитав представленную ей петицию, Маргариту обуял страх, ведь все это очень сильно походило на мятеж против испанской короны. Заметив тревогу Маргариты, ее советник Шарль де Берлемон решил успокоить свою госпожу, сказав ей - "N'ayez pas peur, Madame, ce ne sont que des gueux" - "не бойтесь, мадам, они всего лишь нищие", — намекая на скромную одежду демонстрантов. Услышавшие данную реплики мятежные бароны в дальнейшем приняли словечко "гёзы" ("gueux" - нищие) как самоназвание и отчеканили медаль с изображением нищенской сумы, которую они стали носить как знак отличия.
Эмблема гезов.
Маргарита приняла петицию к рассмотрению и попросила несколько дней на раздумье. В ожидании ответа от регентши оппозиционные дворяне устроили в отеле "Кулембург" непрерывный банкет, который они назвали "Пир нищих". Один из самых уважаемых нидерландских баронов, Вильгельм Оранский, в данном мероприятие участия не принимал, так как не хотел портить свои отношения с королевским двором, к которому он сохранял лояльность. Именно к Вильгельму пришел посланник от Маргариты с требованием собрать главных авторов петиции и явиться на аудиенцию к регентше для получения ответа. Помимо самого Вильгельма, на прием должны были явиться граф Эгмонт, граф Хорн, а также граф Хогстратен. В момент получения письма первые трое обедали в доме Вильгельма, а Хогстратен куролесил на пиру в отеле "Кулембург". Туда-то и направилась знатная троица, чтобы забрать своего товарища. Как только они зашли в отель, главный организатор пира, нидерландский военачальник Хендрик Ван Бредероде, закричал приветствия в их адрес и поднес знатным господам чаши с вином. Пока они пили, весь зал наполнился громкими заздравными криками: "Да здравствуют гёзы!", "Да здравствует принц Оранский! Да здравствует Эгмонт! Да здравствует Хорн!". Вильгельм со своими спутниками совсем не хотели участвовать в данной попойке, а поэтому, как только к ним присоединился Хоогстратен, все трое поставили свои чаши на стол и ушли из зала, даже не поблагодарив хозяина празднества. Троица находилась на банкете не более пяти минут, однако этого времени хватило для того, чтобы записать их в гезы. На следующий день весь Брюссель обсуждал, как принц Оранский и графы Эгмонт и Хорн присоединились к празднику оппозиционных баронов и пили под тост "Да здравствуют гёзы! ".
Что же до ответа на "Компромисс", то Маргарита заявила дворянам, что в Испанию должна поехать делегация, чтобы объяснить Филиппу II положение дел в Нидерландах, а сама она на время этой поездки "приостановит осуществление самых крайних мер религиозной программы и будет соблюдать политику умеренности". Такой неопределённый ответ не слишком устроил протестовавших дворян, но все-таки они решили дождаться решения испанского короля. Однако время шло, но ответа от Филиппа II так и не поступало, вследствие чего нидерландские бароны решили перейти к активным действиям.
Маргарита Пармская и Вильгельм Оранский.
В августе 1566 года по Нидерландам прокатилась серия восстаний, в ходе которых мятежники нападали на католические храмы и уничтожали находившиеся в них статуи святых и иконы. В ряде мест были захвачены дворянские дома и замки, а также уничтожены долговые и арендные записи. Помимо этого, восставшие заставляли городские магистраты заключать с ними соглашения о свободе вероисповедания. К концу 1566 года в Нидерландах было разгромлено около 5,5 тысячи церквей, а в Антверпене, Турне и Валансьене повстанцы создали свои вооружённые отряды, которые взяли данные города под свой контроль. Пытаясь погасить смуту, Маргарита Пармская издала манифест, содержащий обещания упразднить инквизицию в Нидерландах, смягчить законы против протестантов, допустить ограниченную свободу кальвинизма, а также амнистировать всех участников восстания. Узнав о готовности регентши пойти на столь крупные уступки, часть дворян выступила с призывом прекратить мятеж, заявив о своей лояльности испанскому королю, однако очень скоро стало понятно, что власти их обманули. Лишившись своих предводителей, иконоборческое восстание было быстро подавлено, после чего Маргарита Пармская отказалась выполнять данные ею в манифесте обещания.
Окончательный отказ испанской наместницы соблюдать вольности нидерландского народа взбесил Вильгельма Оранского, вследствие чего весной 1567 года он уехал в Германию, чтобы собрать там наемную армию и с ее помощью освободить Нидерланды от испанского владычества. В поисках союзника против испанцев Вильгельм обратился к давнему врагу Дома Габсбургов, османскому султану Сулейману Великолепному, попросив у него финансовой помощи. Султан откликнулся на призыв и в дальнейшем в частных переписках с европейскими монархами даже утверждал, что считает себя религиозно близким протестантам, "так как они не поклоняются идолам, верят в единого Бога и, как и он сам, воевали против Папы и императора". Результатом такого тёплого ответа султана стало появления у гезов девиза - "Лучше турки, чем Папа", а морские гезы стали использовать в качестве своего флага красное знамя с полумесяцем, напоминающее турецкое знамя. На протяжении всей войны турки оказывали небольшую финансовую поддержку нидерландским повстанцам.
Значок морских гезов.
Испанский король в ответ на открытый мятеж своих нидерландских поданных отправил на его подавление 10-тысячное войско под руководством герцога Альба, который 8 сентября 1567 года сменил Маргариту Пармскую на должности испанского наместника в Нидерландах. Альба приехал в нидерландские земли с четкой инструкцией от Филиппа повелевавшей захватить всех почётнейших граждан страны и отправить их на смертную казнь, а их имущество конфисковать в пользу короны. Для суда над мятежниками был организован "Совет о беспорядках", в народе получивший название "Кровавый совет". В течение трёх месяцев Альба отправил на смерть около 1800 человек, причем на эшафоте можно было оказаться, даже если показания против подозреваемого в мятеже были обычной клеветой со стороны его врага или должника.
Прибыв в Нидерланды, Альба первым делом арестовал главных сподвижников Вильгельма Оранского - графа Эгмонта и графа Хорна. 5 июня 1568 года их провезли по улицам Брюсселя и возвели на эшафот. Эгмонта казнили первым, а поэтому граф Хорн, которого привели к палачу десятью минутами позже, видел, как тело его товарища накрыли черным бархатом, чтобы скрыть кровь. Не веря своим глазам, он ошеломленно произнес: "Неужели это ты лежишь там, друг мой? " Это были последние слова в его жизни - Хорн, как и его товарищ, был обезглавлен. Стоит отметить, что казнь Эгмонта и Хорна, которые до этого почти год находились в заключении, была ответом герцога Альбы на успешные действия брата Вильгельма Оранского, Людвига. 23 мая его небольшое войско неожиданно обратило в бегство испанскую армию близ города Гронинген, после чего разъяренный Альба и приказал казнить сподвижников принца Оранского
Победа армии Людвига над испанцами не принесла повстанцам никаких дивидендов. Гронинген им взять так и не удалось, а всего через два месяца их войско было разгромлено армией Альбы в Битве при Йемгуме, в которой сам Людвиг чудом спасся от плена, уплыв от врага по реке, протекавшей недалеко от поля сражения. В августе 1567 года Вильгельм, наконец набравший войско вслед за братом, также вторгся в Нидерланды, однако, как и Людвиг, потерпел в этом деле неудачу. После нескольких стычек с испанской армией у Вильгельма кончились деньги на выплаты жалования наемникам, в результате чего он был вынужден распустить свое войско и вернуться в Германию. После этого испано-нидерландская война перешла в вялотекущую фазу.
Казнь Эгмонта и Хорна.
На море близ Нидерландов появились морские гезы, по сути представлявшие собой пиратов, которые стали нападать на испанские корабли. Их команды состояли из разного сброда, набранного во Франции, Англии и, разумеется, в самих Нидерландах. Пиратские успехи морских гезов постепенно вновь наполнили пустую казну Вильгельма в преддверии его очередного наступления на испанцев.
В нидерландских лесах орудовали лесные гезы, главной задачей которых стала партизанская борьба с испанскими войсками, чиновниками и католическим духовенством. Бесконечный разбой наносил испанской казне чудовищный урон, вследствие чего герцог Альба решил обложить Нидерланды новыми налогами, что вновь раскалило атмосферу в стране. В пользу этого решения сыграл и тот факт, что испанские корабли, нагруженные золотом для выплаты зарплаты армии, попали в шторм, от которого они попытались укрытьсяв в английских портах. Однако в это время Англия и Испания находились в состоянии холодной войны из-за разного взгляда на христианскую веру, в результате чего английская королева Елизавета, недолго думая, приказала конфисковать все золото на борту испанских кораблей.
Весной 1572 года на севере Нидерландов против испанских властей вспыхнуло очередное восстание, в ходе которого повстанцы сумели захватить город Брилле. Вслед за этим на сторону восставших перешло еще несколько городов, вследствие чего герцог Альба, чувствующий, что он окончательно теряет контроль над Севером, направил туда свою армию. В ходе карательного похода испанские войска жесточайшим способом возвращали мятежные города под контроль испанской короны. Так, 17 ноября 1572 года испанцы убили всех жителей города Зютфен, а 1 декабря та же участь постигла горожан из Нардена. Жестокое подавление мятежа, как это часто бывает, вместо того, чтобы напугать другие города и предотвратить их присоединение восстанию, наоборот, лишь озлобило население по отношению к испанцам и спровоцировало их на бунт.
Зверства испанцев в Нидерландах.
Большинство городов в северных провинциях объявили о своей лояльности к повстанцам и выказали полную поддержку Вильгельму Оранскому, которого они назначили штатгальтером Голландии, Зеландии, Фрисландии и Утрехта, передав ему в руки всю исполнительную власть. Сам же Вильгельм для полного единения с восставшими нидерландцами перешел из католичества в кальвинизм.
Видя, что северная часть Нидерландов стремительно уходит из-под его контроля, Филипп II снял герцога Альбу, не сумевшего справиться с мятежом, с поста наместника Нидерландов и назначил на его место Луиса де Рекезенса. Впрочем, новый регент также не сумел переломить ситуацию, во многом из-за того, что его армия испытывала хронические проблемы с выплатой жалования. Постоянные нападения на испанские корабли со стороны морских гезов, а также действия английских пиратов, грабивших суда, перевозившие золото из колоний в Новом Свете в Испанию, привели испанскую корону к фактическому банкротству. Взбешенные многомесячной задержкой зарплаты испанские солдаты вместо подавления восстания на Севере решили заняться грабежом на подвластном им Юге, чтобы пополнить свои опустевшие карманы.
В ноябре 1576 года испанцы напали на один из самых богатых европейских городов, Антверпен - финансовый центр тогдашней Европы, и подвергли его чудовищному грабежу, за три дня убив свыше 10 тысяч человек и уничтожив более 600 домов. По сообщению хрониста: "испанцы не разбирали ни возраста, ни пола, ни богатых, ни бедных... они перерезали множество детей... К церквям и церковным дворам они относились с таким же уважением, как мясник к своей скотобойне. Иезуитам приходилось отдавать им деньги, а всем другим монастырям - хлеб и еду. Через три дня в Антверпене не осталось ни денег, ни ценностей, кроме тех, что оказались в руках убийц и грабителей, потому что каждый "дон Диего" должен был пройтись по улицам Антверпена со своей шлюхой, увешанной золотыми цепочками и браслетами".
После этого инцидента, вошедшего в историю под названием "Испанская ярость", Антверпен пришел в упадок и так и не смог вернуть себе былого величия. Европейские купцы переориентировали все свои сделки на Амстердам, что в последствии позволило ему сильно разбогатеть и стать столицей Нидерландов.
Резня в Антверпене.
Результатом испанского террора стало то, что к восстанию против Филиппа II вскоре присоединились 16 из 17 нидерландских провинций. Лишь один Люксембург оставался в стороне от надвигающийся революции. Осенью 1576 года между северными и южными провинциями было заключено соглашение, вошедшее в историю под названием "Гентское умиротворение". Оно предусматривало совместное выступление провинций против испанской армии, сохранение католицизма на Юге и кальвинизма на Севере страны, а также отмену распоряжений и конфискаций, проведенных герцогом Альбой. В результате подписанного договора Вильгельм Оранский получил пост председателя Государственного совета объединённых Нидерландов.
Узнав о таких новостях, Филипп II с помощью поставок золота из Нового Света, которые на этот раз благополучно добрались до берегов Испании, набрал новую армию и направил ее Нидерланды. Во главу войска он поставил своего сводного брата Хуана Австрийского, которого он также назначил нидерландским наместником. Прибыв в Нидерланды, Хуан принял все условия "Гентского умиротворения", а 12 февраля 1577 года подписал так называемый "Вечный эдикт", в котором он обещал вывести испанские войска из Нидерландов в обмен на признание нидерландцами его наместнических полномочий и восстановление прав католической церкви. Однако почти сразу стало понятно, что Хуан не собирается выполнять условия собственного эдикта. Уже в июле 1577 года регент объявил Генеральные штаты и принца Оранского низложенными за предательство короля Филиппа II, после чего испанские войска захватили цитадель Намюра, возобновив таким образом военные действия.
Испанские войска в Нидерландах.
31 января 1578 года армия дона Хуана наголову разгромила армию повстанцев при Жамблу, после чего испанский наместник приказал казнить всех взятых на поле боя пленных. Казалось, что перевес в войне вновь оказался на стороне испанцев, и теперь они смогут окончательно подавить мятеж на нидерландских землях, однако вскоре их войска вновь столкнулись с финансовым голодом. Дело в том, что Филипп II неожиданно начал подозревать своего брата Хуана в желании провозгласить Нидерланды отдельным государством, а себя нидерландским королём, в результате чего он перестал присылать ему военную и финансовую помощь. Такая ситуация, безусловно, должна была сыграть на руку нидерландцам, однако, к большой радости испанского короля, 1 октября 1578 года его брат Хуан внезапно скончался от неизвестной болезни всего лишь на 34 году жизни. Новым же наместником Нидерландов стал его племянник Александр Фарнезе.
После своего назначения новый регент первым делом вступил в переговоры с дворянством южных провинций, пытаясь вывести их из союза с Севером, что вскоре ему и удалось сделать. Дворяне на Юге по большей части были католиками, и их страшно раздражало то, что им приходится считаться с мнением лютеран на Севере, большинство из которых к тому же были безродными торговцами, пришедшими к власти благодаря своему капиталу. Южные провинции, присоединяясь общему восстанию, хотели лишь добиться от испанского короля уважения собственных свобод, но ни в коем случае не выступали за религиозные реформы или за выход Нидерландов из-под испанского владычества. Понимая это, Фарнезе пообещал южным дворянам после подавления мятежа на Севере вывести испанские войска из Нидерландов и в будущем соблюдать все права, вольности и привилегии нидерландских провинций. 6 января 1579 года в городе Аррасс представители южных провинций (Эно, Артуа, Камбре, Намюр, Люксембург, Лимбург, а также фландрские города Лилль, Дуэ и Орши) издали декларацию, в которой они признали Филиппа II своим единственным сувереном, а католицизм - единственной религией.
В ответ на такие действия уже бывших союзников северные провинции 23 января 1579, в свою очередь, подписали "Утрехтскую унию", которая фактически объединила в одно государство провинции Голландия, Зеландия, Утрехт, Гронинген, Гельдерн, Оверэйссел и Фрисландия. Города Южных Нидерландов, Брюгге, Гент, Антверпен и Брюссель также поддержали "Утрехтскую унию" Севера и присоединились к ней. Таким образом, Семнадцать нидерландских провинций оказались окончательно разделены на две части - на восставший против испанского владычества Север и покорившийся испанскому королю Юг.
Вскоре Генеральные Штаты северных провинций опубликовали "Акт о клятвенном отречении", провозгласивший, что испанский король Филипп II не исполнил своего священного долга перед Нидерландами, а поэтому он более не является их законным монархом. После этого был создан специальный совет, который должен был рассмотреть кандидатов на место нового протектора страны, так как без покровительства сильного союзника отделившиеся провинции навряд ли долго могли противостоять могущественным испанцам. После долгих размышлений выбор нидерландской знати пал на Франсуа Анжуйского, брата французского короля Генриха III. Это решение было обусловлено от части тем, что Франсуа был предполагаемым женихом английской королевы Елизаветы, и в случае их брака нидерландцы могли рассчитывать на помощь сразу и от французов, и от англичан. Однако вследствие того, что Елизавета испытывала патологический страх перед институтом брака, данный союз так и не состоялся.
Как бы то ни было, Франсуа все же был объявлен покровителем Объединенных провинций Нидерландов и вскоре прибыл во вверенные ему земли. Там он быстро понял, что местные бароны отнюдь не собираются отдавать в его руки всю полноту власти. В официальном документе, утверждающем его покровительство над Нидерландами, Франсуа значился под титулом "принц и господин". Когда он поинтересовался у присутствующих баронов, почему не суверен, ему ответили, что слова "суверен" в голландском языке просто нет... Франсуа, который не мог проверить это утверждение, пропустил этот пункт, однако тут же высказал новые возражения по поводу пункта, запрещавшего ему назначать министрами иностранцев и оставлявшего за Штатами последнее слово при выборе его советников. На это ему ответили, что таков порядок, всегда существовавший в Нидерландах, от которого отошел только король Испании. В конечном итоге Франсуа все же подписал документ, планируя в будущем при удобном случае все-таки утвердить всю полноту своей власти в Нидерландах.
Франсуа Анжуйский.
В 1583 году Франсуа решил совершить переворот и отстранить Вильгельма Оранского, а вместе с ним и все Генеральные Штаты от власти. Его план состоял в том, чтобы небольшими силами личной армии быстро захватить город Антверпен и арестовать находившегося в нем Вильгельма. 18 января Франсуа привел свои войска к Антверпену с тем предлогом, что город нуждается в его защите, но горожане из осторожности отказались пустить солдат за стены. На следующее утро Франсуа с небольшой свитой въехал в город и заявился в дом к Вильгельму с невинной просьбой после полудня принять участие в смотре его войск в окрестностях города, однако принц Оранский благоразумно отказался от предложения. После полученного отказа Франсуа поехал обратно в свой лагерь, но когда перед ним и его свитой распахнулись городские ворота, его спутники подняли пистолеты и застрелили караульных. В открытые ворота тут же ворвались французские отряды, которые, впрочем, наткнулись на ожесточенное сопротивление местных жителей. Как только французы въехали в город, ворота Антверпена захлопнулись, и горожане принялись осыпать неприятеля с крыш и из окон камнями, палками и прочими тяжёлыми предметами, а городской гарнизон открыл по ним смертоносный огонь. В результате начавшейся бойни только нескольким французам, включая самого Франсуа Анжуйского, удалось бежать, а свыше 1500 солдат погибли от рук разъярённых жителей Антверпена.
После постигшей его неудачи Франсуа бежал из Нидерландов обратно во Францию. Узнав о произошедшем в Антверпене, мать Франсуа, Екатерина Медичи, написала ему в письме: "Лучше бы тебе было умереть в юности. Тогда ты бы не стал причиной смерти стольких отважных, благородных людей..." 19 июня 1584 года, находясь во французском городе Шато-Тьерри, 29-летний Франсуа Анжуйский неожиданно скончался от неизвестной болезни.
Король Испании Филипп II тщетно пытается оседлать корову, изображающую Нидерланды. Королева Елизавета I кормит её, пока Вильгельм Оранский держит её за рога. Сама корова испражняется на герцога Анжуйского, который держит её за хвост.
Вскоре после смерти "покровителя Нидерландов" умер и главный двигатель нидерландской революции Вильгельм Оранский. Еще 15 марта 1580 года испанский король Филипп II своим эдиктом объявил Вильгельма вне закона и призвал "каждого верного католика убить принца Оранского", объявив за его голову вознаграждение в 25 тысяч экю, амнистию за прежние преступления и предоставление титула дворянина. В течение 4 лет на Вильгельма произошло несколько покушений, которые он, впрочем, благополучно пережил, однако вскоре он повстречался с Бальтазаром Жераром, который с юности был ревностным католиком и горячим поклонником политики испанского короля Филиппа II. Узнав, что его кумир дал добро на убийство Вильгельма, Жерар вступил под именем Франца Гюйона на службу к принцу Оранскому и начал готовить план его убийства.
10 июля 1584 года он проник в резиденцию Вильгельма под предлогом получения пропуска для деловой поездки и, улучив момент, спрятался в тёмном углу лестницы, выжидая, пока мимо него пройдёт Вильгельм. Поздно вечером Вильгельм действительно прошел мимо спрятавшегося убийцы, провожая своего товарища Роджера Вильямса, с которым он обсуждал дела. Увидев принца, Жерар незамедлительно выстрелил в него почти в упор. Вильгельм, прислонившись к стене, сказал: "Боже мой, сжалься над моей душой, Боже мой, сжалься над этим бедным народом",- после чего скатился на пол и умер.
Что же до убийцы, то он бросился бежать, однако, споткнувшись о мешок с мусором упал и был схвачен стражей. Когда стражники в гневе назвали его предателем, он ответил: "Я не предатель, я верный слуга моего господина! " - "Какого господина? " - спросили его. - "Его величества, короля Испании", — ответил Жерар. Через 4 дня после совершения преступления Жерар был подвергнут чудовищной казни. Сначала он был жестоко избит кнутом на дыбе, после этого его привязали к столу, его раны полили мёдом, а рядом поставили козла, в расчёте на то, что это "нечистое" животное будет слизывать мёд с ран своим шершавым языком, причиняя боль жертве. После этого Жерара обули в тесные сапоги, которые затем нагрели на огне, в результате чего они сжались и сломали ему кости. Затем его одели в пропитанную спиртом одежду и подожгли. В промежутках между пытками его держали скованным в шар, чтобы лишить его сна и отдыха. Подобные издевательства и пытки продолжались три дня, после чего он был, наконец, казнён четвертованием. Сам Жерар и во время суда, и во время пыток проявил редкое мужество и силу воли, не выказывая страха и не прося о смягчении приговора.
Казнь Жерара Бальтазара.
После смерти Вильгельма Генеральные Штаты назначили его сына, Морица Оранского, на должность штатгальтера Голландии и Зеландии. За время своего правления Мориц провёл в Северных Нидерландах военную реформу, результатом которой стало создание одной из первых в мире профессиональной хорошо обученной армии. С ее помощью Мориц одержал ряд побед на суше и на море и фактически освободил Соединённые провинции от испанских войск. Именно при нем сформировались современные границы Нидерландов.
В 1609 году после нескольких десятилетий войны между отстоявшими свою независимость Соединёнными провинциями и оставшимися под испанским контролем Южными Нидерландами, наконец, было объявлено перемирие сроком на 12 лет. Так как испанская корона за это время официально так и не признала независимость Севера, после окончания перемирия в 1621 году война возобновилась вновь, став частью более масштабной Тридцатилетней войны, о которой и пойдёт речь в следующем цикле.
Показать полностью
13
Кто-то разбудил Байдена, и тот заявил дословно: «При демократии нет королей»
Метился в Трампа, а попал за океан.
Ждём, когда проснется король Карл Третий и от своего американского друга Джо узнает, что в Британии нет демократии: либо монархия, либо демократия.
Думаю, работы прибавится и у ПАСЕ, которая буквально обязана принять резолюцию с осуждением отката Испании, Нидерландов, Бельгии, Дании, Швеции и других стран Европы от демократии.
Показать полностью
1
Вильгельм Оранский и первая в мире буржуазная революция
Спасибо @SusSapiens за донат, отправленный в поддержку моего блога!
Предыдущая часть лежит здесь - "Католическая ярость" Филиппа II и инцест в Доме Габсбургов
После смерти бургундского герцога Карла Смелого в 1477 году в Европе вспыхнула ожесточенная война за бургундское наследство. Унаследовавшая герцогство дочь Карла Мария немедленно столкнулась с агрессией французского короля Людовика XI, который, увидев благоприятную возможность, наконец, присоединить столь желанную Бургундию к французским территориям, немедленно собрал армию и с ее помощью аннексировал большую часть территории герцогства. Вслед за этим он предложил двадцатилетней Марии стать супругой его семилетнего сына дофина Карла, чтобы официально закрепить бургундские земли за французской короной, однако это предложение не встретило энтузиазма среди бургундской знати, боявшейся потерять свою независимость. В результате долгих размышлений было решено выдать Марию замуж за Максимилиана Габсбурга, сына императора Священной Римской империи Фридриха III, что в конечном итоге привело к войне между Францией и домом Габсбургов.
Спустя 4 года ожесточенных сражений 23 декабря 1482 года между противниками был заключён мирный договор, по которому Бургундское государство было разделено - Франция присоединила к себе непосредственно Бургундию, а также области Пикардия, Франш-Конте, Шароле и Артуа, а Габсбургам отошли Бургундские Нидерланды, состоявшие из 17 провинций. В 1549 году император Священной Римской империи Карл V издал Прагматическую санкцию, по которой Нидерланды исключались из состава империи и становились наследственным владением рода Габсбургов.
При Карле V, который помимо императорской короны носил еще и корону Испании, Нидерланды пережили настоящее экономическое чудо. В силу своего выгодного географического положения эта страна превратилась в морские ворота, открывавшими путь к колониям Испании в Новом Свете, в результате чего нидерландские провинции стали стремительно богатеть благодаря огромным доходам от трансатлантической торговли. В эпоху правления Карла V Нидерланды пользовались широкой автономией и практически не замечали на себе гнета габсбургской династии, однако вскоре хорошие времена для нидерландцев закончились.
В 1556 году Карл V неожиданно решил отречься от всех своих титулов и разделил огромную империю Габсбургов между своими братом Фердинандом, которому отошла Священная Римская империя, и своим сыном Филиппом II, получившим Испанию с ее владениями в Америке, Африке, Италии и в Нидерландах. В отличие от своего отца, Филипп не желал терпеть своенравия нидерландской знати и смотреть на то, как она обогащается за счет торговли с его колониями. Новый король обложил нидерландцев огромными налогами, а также, будучи фанатичным католиком, стал яростно бороться с протестантизмом, в то время широко распространившимся в Нидерландах. В конечном итоге все это привело к восстанию нидерландской знати против испанского владычества, которое возглавил Вильгельм Оранский.
Вильгельм I Оранский, 1555 год.
Вильгельм родился 24 апреля 1533 года в городе Дилленбурге в немецком графстве Нассау. Он был старшим сыном графа Нассау-Дилленбургского Вильгельма Богатого, который около 1530 года увлекся протестантизмом, в результате чего крестил своего наследника в лютеранской вере. Несмотря на свое прозвище и знатность рода, Вильгельм отнюдь не был средневековым олигархом, так как основная часть семейного наследства Нассау досталась не ему, а его старшему брату Генриху, который благодаря женитьбе на даме из знатного французского рода Шалон присоединил к своим владением еще и независимое княжество Оранж (Оранское), расположенное в центре Франции.
После смерти Генриха все его земли унаследовал его сын Рене, ставший графом Нассау и князем Оранским. В 1544 году Рене, состоявший на службе императора Карла V, принял участие в военном походе имперских войск во Францию, произошедшем в рамках Итальянских войн. Так как у Рене не было детей, перед отъездом на войну он составил завещание в пользу своего 11-летнего двоюродного брата Вильгельма. Он написал этот документ в угоду Карлу Пятому, который не желал, чтобы большое наследство Рене из-за какого-нибудь неблагоприятного случая досталось его дяде Вильгельму Нассау-старшему, исповедовавшему протестантизм. Наследника-ребенка же в случае чего можно было легко перекрестить в католическую веру. Император как воду глядел, ибо несчастье действительно случилось - в июле 1544 года Рене погиб от пули под стенами французского города Сен-Дизье.
В результате этого происшествия 11-летний Вильгельм в одночасье превратился в одного из богатейших аристократов Европы, унаследовав от погибшего двоюродного брата княжество Оранское, примерно четверть Брабанта, большие участки территорий Люксембурга, Фландрии, Франш-Конте и Дофине, а также графство Шароле – земли, приносившие доход 170 000 ливров в год.
Княжество Оранское.
В 1545 году Вильгельм переехал на ПМЖ в Брюссель ко двору императора Карла, который решил принять личное участие в воспитании принца Оранского. Император, как и планировал, первым делом перекрестил Вильгельма в католическую веру. За следующие 10 лет при императорском дворе Вильгельм стал одним из главных приближённых Карла и получил от того кучу военных и гражданских титулов. Так, в 19 лет он стал генерал-лейтенантом имперских войск, находившихся в Нидерландах. За год до этого Вильгельм по настоянию императора женился на дочери богатого графа ван Бюрена Анне, благодаря чему добавил к своим регалиям еще и графский титул ван Бюрен, принесший ему значительные земельные владения в Нидерландах.
25 октября 1555 года искалеченный подагрой Карл V объявил представителями Генеральных Штатов Нидерландов, что он решил отречься от всех своих титулов, а поэтому передает нидерландский трон своему сыну Филиппу (16 января 1556 года Карл отрекся от испанской короны также в пользу своего сына Филиппа, а 7 сентября от императорской короны в пользу брата Фердинанда I). После отречения Карл удалился в испанский монастырь Юсте, где и скончался 21 сентября 1558 года. Перед отъездом в монастырь Карл предосторожил своего сына от внезапных перемен во вверенных ему землях, настойчиво убеждая Филиппа уважать менталитет народа и назначать для управления Нидерландами только нидерландцев или, по крайней мере, не испанцев.
Филипп II.
Нидерланды того времени, по сути, представляли собой спутанный клубок графств, герцогств и земельных владений. У каждой из семнадцати нидерландских провинций были свои собственные привилегии, своя высшая и низшая, знать, а города, расположенные на их земле, имели собственные, не зависевшие ни от кого суды, гильдии, торговые советы и т. д. Даже единого языка в семнадцати провинциях не было: в десяти из них говорили по-голландски, в шести по-французски, а семнадцатую Фландрию, эти языки делили между собой. Благодаря прибыли от торговли с Новым Светом в Нидерландах произошла настоящая капиталистическая революция, в результате которой южная часть страны подверглась сильной индустриализации. Вследствие этого во власти южных провинций прочно укрепились владельцы мануфактур, а также хозяева угольных шахт и железных рудников. Быстро рос и финансовый сектор. Так, в городе Антверпен, что во Фландрии, расположился крупнейший "денежный рынок" всего известного тогда мира, на котором проходило большинство переговоров о крупных займах среди европейских магнатов и купцов.
Север Нидерландов был еще сельским, но и там вдоль побережья росли прекрасные города, основой жизни которых были рыболовство и торговля. Так, Амстердам, самый крупный из северных портов, был центром поставки зерна для всей Европы, а город Дордрехт был таким же центром поставки рейнских вин. Несмотря на активно растущую власть магнатов, в Нидерландах процветал и старый дух дворянства, которое считало испанских грандов, под чей контроль не посчастливилось попасть их стране нищими выскочками. Сами же нидерландцы, наоборот, считали себя первым во всех отношениях народом Европы – это они писали лучшие картины, делали лучшие витражи и самые роскошные гобелены, а также писали лучшую церковную музыку. Это у них, по крайней мере, по их собственному мнению, были самые грандиозные здания, самые прекрасные города, самые крупные порты и самые благородные рыцари. Да и, в конце концов, это их страна была центром и рынком всего мира. Что же до Испании, то, по мнению нидерландцев, она еще полвека назад была "никому не известной второсортной европейской страной".
Амстердам.
Несмотря на явную разрозненность интересов провинций, в Нидерландах существовал прообраз государственного Парламента в виде Генеральных Штатов. При обсуждении важного государственного вопроса в каждой из провинций собирались свои Штаты, которые затем посылали своих представителей в Брюссель, фактическую столицу тогдашних Нидерландов. Там делегаты высказывали свое мнение королю, затем выслушивали его мнение, после чего возвращались в свои провинции, чтобы рассказать о нем своим местным Штатам, и возвращались в Генеральные Штаты с ответами. Если ответы были неблагоприятными, правительству приходилось начинать все снова. Такая система ужасно раздражала Филиппа II, ведь чтобы принять в Нидерландах тот или иной закон, ему приходилось ждать по несколько месяцев.
Летом 1559 года Филипп запросил у Генеральных Штатов субсидию сроком на девять лет, что вызвало огромное недовольство нидерландской знати. После долгих споров на заседании Штатов Вильгельм Оранский, сохранивший свой высокий статус при королевском дворе и при Филиппе II, все же убедил своих коллег предоставить королю запрашиваемую субсидию, однако вместе с ней Филиппу было передано заявление, подписанное "первыми людьми" Нидерландов, с требованием убрать с их территории испанские войска и закрепить в документах освященные временем права этой страны. По сообщению хрониста, пока Филипп читал это требование, Вильгельм, доставивший данный документ королю, играл с одним королевским придворным в шахматы. В разгар партии к ним подошел некий испанский дворянин и сообщил, что в этот момент Филипп готовится устранить всех, кто подписал петицию при первом удобном случае. Скорее всего, данный рассказ просто вымысел хрониста, но в целом он очень хорошо передает то чувство, которе испытал Филипп II при ознакомлении с требованием нидерландской знати. Как бы то ни было, Филипп в обмен на субсидию все же пообещал вывести испанские войска из Нидерландов.
Филипп II (король Испании с 1556 по 1598 годы) обвиняет принца Вильгельма Оранского в настраивании местной знати против испанской короны.
В августе 1559 года раздраженный Филипп покинул Нидерланды, чтобы сосредоточиться на делах в Испании. Регентшей Нидерландов на время своего отсутствия он назначил свою сестру по отцу Маргариту, герцогиню Пармскую, которая родилась и была воспитана на нидерландской земле. При Марии вскоре был создан Малый тайный совет, в который вошли исключительно происпански настроенные аристократы, а его главой стал ближайший советник Филиппа II Антуан де Гранвель. Таким образом испанский король пытался задвинуть оппозиционных баронов на второй план.
В 1565 году Филипп решил искоренить в Нидерландах протестантскую ересь. Испанский король потребовал от нидерландцев соблюдать все постановления Тридентского собора (XIX Вселенский собор Римско-католической церкви, проходивший с 1545 по 1563 год в городе Тренто на севере Италии), что означало введение в Нидерландах запрета на чтение, хранение и распространение произведений протестантских проповедников, а также установление наказания за поддержку ереси вплоть до смертной казни. Это стало настоящим ударом для нидерландцев, ведь к тому времени большинство из них стали приверженцами кальвинизма.
Учение французского теолога Жана Кальвина начало распространяться в Нидерландах после 1520 года и довольно быстро охватило всю страну. Это произошло во многом из-за того, в Нидерланды из Англии и Германии стали переезжать многие кальвинисты, бежавшие от репрессий тамошних властей и продолжившие проповедовать доктрины своей веры уже на нидерландской земле. Среди прочего, кальвинисты отрицали посредничество католической церкви в деле спасения душ прихожан, считая, что Бог ещё до сотворения мира избрал одних людей к спасению, а других - к вечной погибели, поэтому ни какие усилия не могут спасти тех, кто обречён на погибель. Также последователи Кальвина выступали за упразднение монашества, почитания святых икон и пышного католического культа. Это находило серьёзный отклик в душах простых крестьян и горожан, в конец уставших от католической церкви с её бесконечными поборами и непристойным поведением высших сановников, которые даже не создавали видимость жизни по церковным заветам.
Жан Кальвин.
Вслед за простым народом идеями кальвинизма пропиталась и высшая аристократия Нидерландов, также не горевшая желанием делиться своими деньгами с католической церковью. Узнав, что Филипп II планирует фактически запретить исповедовать протестантизм в их стране, нидерландские аристократы решили, что пора положить конец испанскому господству над Нидерландами.
Продолжение следует.
Показать полностью
8
Осколки истории : Интересные и редкие ретро-фотографии Европы. 20 раскрашенных фотографий ХХ века. Часть 29
Молодая актриса Барбара Лааге занимается в спортзале на крыше в Париже, 1946 год.
Фотограф: Нина Лин
Представляю вашему вниманию новую подборку интересных фотографий из стран Европы, которые я раскрасил. Фотографии позволяет немного иначе взглянуть на жизнь в других странах. Приятного просмотра!
Всемирная выставка в Париже, 1937 год.
Всемирная выставка 1937 года в Париже, проходившая под девизом «Искусство и техника в современной жизни», превратилась в грандиозное идеологическое противостояние. Советский Союз, наряду с нацистской Германией и фашистской Италией, использовал площадку для демонстрации своих политических и экономических систем.
Советский павильон, спроектированный архитектором Борисом Иофаном и увенчанный скульптурой Веры Мухиной «Рабочий и колхозница», стал символом динамики, прогресса и всенародного порыва к коммунизму. Его стальной силуэт, стремительно взмывающий в небо, произвёл фурор и стал одной из главных доминант выставки.
Напротив, павильон Германии, созданный под руководством Альберта Шпеера, воплощал брутальный классицизм и силу фашистского государства. Его башня с орлом и свастикой была намеренно построена выше, чтобы «сдержать» напор советской статуи.
Так началась архитектурная дуэль на берегу Сены: серп и молот — против орла и свастики. Несмотря на попытки подавить советский образ, именно павильон СССР стал визуальным и символическим центром выставки.
Фотосессия с кроликом. Нидерланды, 1946 год.
Молодые люди, работающие на макаронной фабрике, несут стержни пасты в сушильные камеры. Италия, 1947 год.
Фотограф: Альфред Эйзенштадт
Долгое время паста была привилегией богатых и считалась в Италии настоящей роскошью. Высокая цена объяснялась трудоёмким производством: тесто замешивали вручную, а квалифицированная рабочая сила стоила дорого.
Свою популярность макароны обрели в XIV–XV веках благодаря исключительной практичности — сушёные изделия могли храниться месяцами без специальных условий. Благодаря этому паста стала основным продуктом у мореплавателей и путешественников, отправлявшихся покорять Новый Свет. Именно так макароны распространились по миру и уже через столетие стали известны далеко за пределами Италии.
С развитием промышленности производство пасты стало массовым, что резко снизило её стоимость. Первый станок для замешивания теста появился в Неаполе в начале XVII века, а вскоре макаронные фабрики открылись по всей Европе. Однако и в начале XX века процесс оставался непростым: спагетти часто резали вручную, а сушка проходила прямо на улице — на солнце и свежем воздухе, придававших продукту особый вкус и аромат.
Рельсовый цеппелин (нем. Schienenzeppelin) и скоростной поезд на паровой тяге встретились на станции. Берлин, 1931 год.
Рельсовый Цеппелин — уникальный экспериментальный вагон-автомотриса, созданная в 1929 году немецким инженером-авиаконструктором Францем Крукенбергом. По внешнему виду и обтекаемой форме он напоминал воздушный дирижабль, откуда и получил своё название.
Движение обеспечивал винт, установленный сзади, который приводился в действие мощным 12-цилиндровым авиационным двигателем BMW VI на 600 лошадиных сил. Такая конструкция была необычной для железных дорог, но позволяла достигать фантастических по тем временам скоростей.
10 мая 1931 года поезд впервые преодолел рубеж в 200 км/ч, а уже 21 июня того же года установил мировой рекорд скорости на рельсах — 230,2 км/ч на трассе между Гамбургом и Берлином. Этот рекорд оставался непревзойдённым для всех поездов до 1954 года, а среди бензиновых автомотрис — и по сей день.
Высокая скорость была возможна благодаря сверхлёгкой конструкции — всего 20,3 тонны. Для достижения этого веса Крукенберг использовал технологии, заимствованные из дирижаблестроения: алюминиевые шпангоуты, обтянутые парусиной.
Однако у конструкции были и серьёзные недостатки: открытый винт представлял опасность на оживлённых станциях, невозможность прицеплять дополнительные вагоны, неэффективность на подъёмах — пропеллер не мог обеспечить достаточного тягового усилия.
В 1939 году, в разгар Второй мировой войны, единственный экземпляр «Рельсового Цеппелина» был разобран на металлолом, чтобы пойти на нужды военной промышленности.
Коммуна Вильхельмина. Швеция, 1961 год.
Фотограф: Суне Юнссон
Наводнение в Париже, 1910 год.
В январе 1910 года Париж пострадал от масштабного наводнения. Из-за сильных паводков на реке Сене и её притоке Марне вода вышла из берегов, затопив значительную часть города. Под водой оказались улицы, площади, железнодорожные вокзалы и станции метро. Жертвами стихии стали десятки человек, а материальный ущерб был огромным.
Швейцарская деревня Боско Гурин, 1956 год.
Боско-Гурин — живописная горная деревня в Швейцарии, расположенная на высоте около 1500 метров над уровнем моря в кантоне Тичино, на границе с Италией.
Тренировка гимнастического общества. Германия, 1930-е годы.
Бадалона. Барселона. 1976 год.
В 1970-е годы в Барселоне, как и во многих других крупных европейских городах, существовали маргинализированные районы, которые в народе называли «гетто» — неофициальные, часто бедные и перенаселённые кварталы, где жили выходцы из других регионов Испании и иммигранты.
В 1950–1970-е Испания переживала массовую урбанизацию. Люди из бедных сельских регионов стремительно переселялись в крупные города в поисках работы. Барселона, как промышленный центр Каталонии, привлекала тысячи мигрантов. Поэтому многие районы города были бедными, перенаселёнными и обветшалыми.
Пригород Парижа, 1972 год.
Фотограф: Jack Garofalo.
Жизнь сельской Франции, 1931-1934 год.
Фотограф: Francois Kollar
Варшава, 1956 год.
Будапешт, 1930-е.
Бутылки Кьянти в кладовой виноградников барона Рикасоли в Сиене, Италия, 1947 год.
Фотограф: Альфред Эйзенштадт
Кьянти — одно из самых известных и узнаваемых вин Италии, родом из живописных холмов региона Тоскана. Это красное вино на основе сорта винограда Санджовезе стало символом итальянской гастрономии, сочетая в себе традиции, природу и вековой опыт виноделия.
Бутылки грушевидной формы, полностью или частично обёрнутые в плетёную соломенную корзинку называются — фьяски. Их использовали для того, чтобы бутылки не разбились во время транспортировки. Сейчас же часть компаний используют этот известный образ маркетинге.
Румынская Народная Республика, 1965 год.
Босые дети на фоне кирпичного завода. Германия, Тюркхайм, 1907 год.
Фотограф: А.В. Живаго
Фотография была сделана Александром Васильевичем Живаго во время поездки по Европейским странам. Снимок подписан так: «Мои гиды - Анна Якоб и Генриетта Бём».
Зимние Олимпийские игры в Шамони, 1924 год.
Симона Руссель. Руза, 1913 год.
Фотограф: Жак Анри Лартиг
Мадрид, 1955 год.
Также буду рад всех видеть в телеграмм канале, где публикуется множество раскрашенных исторических снимков со всего мира или в группе ВК.
Показать полностью
20
«Лучше турки, чем Папа» — девиз морских гёзов
Гёзы («нищие») — участники антииспанской революции в Нидерландах, которые с 1566 по 1576 год боролись против испанского правления в Нидерландах, католической церкви и чиновников-некальвинистов, в их числе самая большая группа гёзов воевала на море и называлась морскими гёзами. Девизом морских гёзов был «Liever Turks dan Paaps» («Лучше турки, чем паписты») либо «Liever Turksch dan Paus» («Лучше турки, чем Папа»), а их символом был полумесяц на красном знамени (как у Османов).
Также гёзы носили серебряные медальоны в виде полумесяца с тем же девизом. Нидерландцы в средние века были людьми совсем иного сорта нежели нынешнее население Голландии и Бельгии, заслужившие по всей Европе репутацию весьма беспокойного народа. Засилье римско-католической церкви, высокие налоги и централизация власти привели к Восстанию в 1568-м году семнадцати провинций против Испанской империи, находившейся тогда на пике своего могущества. Эти события известны в истории как Нидерландская революция, или Восьмидесятилетняя война..
Нужно понимать, насколько радикальным было подобное обращение голландских повстанцев к символике Османов. В средневековой Европе распространялись легенды о «варварстве» и «дикости» магометан, печатались антиисламские книги, постоянно звучали призывы к крестовым походам (которые рассматривались как средство единства христиан). Для христианина тех времен, понятие «сарацин» было равнозначно понятию «язычник», а то и хуже. И тут появились люди, называющиеся себя Морскими Нищими, носящие на одежде серебряные медальоны с полумесяцами (символами антиримской борьбы) и кричащие, что Султан лучше Папы…
Для протестантов тогдашней Европы обращение к Османской символике было не случайным и выходило за рамки обычного протеста. Османский девлет среди всех европейских диссидентов пользовался большой популярностью и как враг католической империи, и как пример справедливого и веротерпимого общества, где различные религиозные секты (анабаптисты, гугеноты и др.) могли найти себе убежище. Многие фламандцы говорили о том, что предпочли бы жить под властью мусульман, чем под властью католиков-испанцев.
(с) М.Миноченко Еще до начала войны кальвинисты пристально следили за противостоянием Османов и Габсбургов. А после того, как война началась, Семнадцать провинций оказались практически в изоляции, без всякой поддержки со стороны европейских стран. Голландский принц Вильгельм Оранский еще в 1566-м году отправил в Стамбул посольство за помощью.
Османский девлет предложил прямую военную помощь повстанцам, во-первых, через связь Иосифа Нази с протестантами в Антверпене, а во-вторых, через письмо Сулеймана Великолепного «Лютеранам» во Фландрии с предложением помощи войсками по первой просьбе. Сулейман даже утверждал, что считает себя религиозно близким протестантам, «так как они не поклоняются идолам, верят в единого Бога и воевали против Папы и императора» В своем письме он обещал, что «силы Османов скоро так ударят по Филиппу II, что у него не будет времени даже подумать о Фландрии».
Однако султан умер в том же году. Уже в 1574-м году флот султана Селима II, состоявший из испанских морисков и алжирских пиратов, обрушился на Тунис. Испания получила второй фронт, Тунис был для нее потерян, а давление на Фландрию существенно ослабло. В следующем году Испания объявила о своем банкротстве, и это уже было началом конца империи Габсбургов. Османы же продолжали оказывать поддержку Голландии вместе с французами и англичанами, а также поддерживали протестантов и кальвинистов, как один из способов противостояния Габсбургам в Европе.
Увы, Реформация породила новых идолов. Настоящего обращения к Исламу не произошло, а место яростных гёзов заняли вилдерсы и фортайны.
Показать полностью
1
Осколки истории : Интересные и редкие ретро-фотографии Европы. 20 раскрашенных фотографий ХХ века. Часть 27
Молодая девушка на памятнике Бисмарку. Берлин, 1965 год.
Новая подборка с 20-тью раскрашенными фотографиями из стран Европы, которые были сделаны на протяжении ХХ века. Приятного просмотра!
На самом верху, на пьедестале, стоит сам Бисмарк, а фигура мужчины с молотом является частью композиции памятника. Это — Зигфрид Драконоубийца, один из ключевых героев германо-скандинавской мифологии и эпоса, прославленный в знаменитой «Песни о Нибелунгах».
Сканно, Италия, 1950-е.
Фотограф: Ренцо Тортелли
Мужчина в костюме стоит среди домашней птицы во время посещения рынка в городе Байройт в самом сердце Баварии. Германия, 1904 год.
Когда американец Билл Нельсон на очередной распродаже приобрёл старый альбом с негативами, он и не догадывался, что на самом деле попался на глаза настоящий клад. Обычный, ничем не примечательный альбом, купленный почти что наспех, пролежал на полке несколько десятилетий, прежде чем его тайна была раскрыта. Когда негативы наконец проявили, перед миром открылись потрясающие, ранее неизвестные снимки Европы времён довоенной эпохи — живой и неповторимой, запечатлённой за несколько лет до того, как мир рухнул в хаос Первой мировой войны. Другие фотографии из этого альбома также можно увидеть в моих предыдущих подборках.
Сёстры-близнецы Элис и Эллен Кесслер в Париже, 1960 год.
Фотограф: Бен ван Меерендонк
В 2016 году сёстрам исполнилось 80 лет! Живы ли они сейчас выяснить не удалось.
Китайский корабль Ван Чун попавший в шторм. Нидерланды, 1973 год.
Обрушившиеся здания, севшие на мель грузовые суда и сорванные крылья ветряных мельниц: юго-западный ветер, пронесшийся по Западной Европе в 1972 году оставил после себя такие разрушения по всей Северной Голландии.
Пастух охраняет своё стадо перед Рейхстагом в Берлине, 16 июля 1959 года.
В конце 1950-х годов появилось решение частично восстановить Рейхстаг, чтобы разместить внутри него музей истории Германии. Работы по восстановлению продолжались более десяти лет и были завершены в 1972 году.
Однако судьба здания вновь переменилась после объединения Германии. В 1990 году Рейхстаг провел капитальную реставрацию, вернув ему первоначальное предназначение — здание снова стало местом заседаний Бундестага, став символом воссоединённой страны и её демократического развития.
Семейная пара за прослушиванием утренней радио-гимнастики. Веймарская республика, 1925 год.
Рыбацкие хижины в горах. Испания, 1951 год.
Фотограф: Майкл Вольгенсингер
Сам кувшин весит около 7–8 килограммов, а если налить в него 15 литров воды — тянет уже почти на 25. И всё это богатство нужно было нести на плече вверх по склону несколько сотен метров пути, а то и больше.
А сколько же таких кувшинов требовалось на день для большой семьи?
И ведь это только капля в море по сравнению с тем количеством домашней работы, которая лежала на женщинах. Бесконечное ношение воды — лишь одна из многих тяжёлых обязанностей, сопровождавших их изо дня в день.
Два турецких мальчика позируют на фоне шахтерского жилого комплекса. Айзенхайм, Германия, 1974 год.
Фотограф: Вернер Отто
Турки начали прибывать в Германию после Второй мировой войны — в 1960-е годы. Именно тогда разрушенная бомбардировками ФРГ столкнулась с острой нехваткой рабочей силы, необходимой для восстановления разгромленной экономики. Своих мужчин не хватало — сотни тысяч немцев погибли на Восточном фронте, а многие до сих пор оставались в советских лагерях для военнопленных.
В этой ситуации ФРГ начала привлекать иностранных рабочих, и турки стали одной из ключевых групп «гастарбайтеров», приехавших на помощь. Так началась история турецкой диаспоры в Германии.
Сейчас по официальной статистике, в Германии проживает около 5 миллионов турок. Однако эксперты отмечают, что реальное число может быть значительно выше — по различным оценкам, до 12 миллионов человек. Такая разница объясняется тем, что часть турецких мигрантов и их потомков не отражена в официальных данных или прибыла в страну уже после окончания формальных миграционных программ.
Немецкий государственный деятель Канцлер Германской империи 1900-1909 Бернхард фон Бюлов (слева) и его военный сопровождающий капитан фон Шварцкоппен на конной прогулке в парке Тиргартен в Берлине, 1910 год.
Грузовик, попавший в зону подтопления реки Дунай. Венгрия, март 1956 года.
Фотограф: Шандор Бояр
Село. Чехия, 1988 год.
Фотограф: Йиндржих Штрейт
Девушка на кухне. Испания, 1951 год.
Фотограф: Майкл Вольгенсингер
Пригород Парижа, мужчина ремонтирует свою машину, 1956 год.
Фотограф: Франк Хорват
Затопленный отель в горах Швейцарии, 1933 год.
Горный перевал Гримзель и расположенный там одноимённый отель попали в объектив фотографа во время строительства плотины, которая в будущем должна была создать водохранилище с таким же названием. В связи с предстоящим затоплением отель планировалось разобрать и возвести заново — выше по склону.
По дороге в Лейпциг. Германия, 1990 год.
Фотограф: Раймон Депардон
Этот автомобиль называется «Трабант». Да, сегодня он кажется старым и ненадёжным — в общем, как говорится, «железный хлам». Но в 1964 году, когда машина сошла с конвейера, она была вовсе не так плоха. Для своего времени это был вполне достойный и доступный автомобиль, который давал возможность многим семьям почувствовать себя свободно на дороге.
После падения Берлинской стены восточные немцы постепенно потеряли интерес к своему отечественному автомобилю — «чуду социалистического автопрома». Жители городов массово пересаживались на более престижные и комфортные машины, такие как Mercedes-Benz и BMW.
Однако в сельской местности «Трабанты» ещё какое-то время продолжали использоваться — там, где дороги были хуже, а привязанность к надёжной, пусть и старой технике, оставалась сильнее.
Волны в Гавре. Франция, 1984 год.
Фотограф: Жан Гауми
Кормление лебедей. Цюрих, 1970-е.
Фотограф: Джилл Фридман
Марсово поле в Париже, 1943 год.
Фотограф: Робер Дуано
Груженая телега, запряженная двумя собаками. Бельгия, около 1918 года.
Фотограф: Пол Томпсон
Собачьи упряжки были привычным явлением в Бельгии и Нидерландах и широко использовались для перевозки таких товаров, как молоко, хлеб и другие продукты.
Эти небольшие повозки, запряжённые двумя или несколькими собаками, служили практичным и эффективным средством доставки, особенно в городских районах и на короткие расстояния. В своё время они были настоящей находкой для торговли и сельского хозяйства, сочетая простоту конструкции и мобильность.
Также буду рад всех видеть в телеграмм канале, где публикуется множество раскрашенных исторических снимков со всего мира или в группе ВК.
Показать полностью
20