Фэнтези истории

Неожиданно, в городские ворота раздался настойчивый стук. Встрепенувшись, Лёня нахмурил густые кустистые брови и прислушался — вдруг на старости лет слух решил сыграть с ним злобную шутку? И вот, когда он только расслабился, стук повторился вновь и был куда более настойчивым.

Проклиная всё и вся на свете, старый стражник откинул одеяло, хлебнул ещё чая, поморщившись от его крепости. Быстро натянул высокие чоботы, накинул промасленный плащ и закрепив фонарь на поясе - схватил со стола тяжёлый арбалет. Используя специальный механизм натяжения, он присел - зацепив тетиву крюком и распрямив ноги, натянул её с помощью системы шестерёнок. Когда арбалет был взведён, старик положил болт на своё место. Оставалось лишь выбрать цель и спустить тетиву.

Распахнув дверь и держа арбалет, он пытался, что либо рассмотреть всматривался сквозь пелену дождя. Пока его взгляд изучал разные закоулки и крыши домов - холодный ветер сразу проник под одежду, “обжигая” ледяными прикосновениями старческую дряблую плоть. Мурашки пробежали по телу Леонида с головы до пят. Отмахнувшись от навязчивых мыслей, на крючковатых ногах- ловко, не под стать своему возрасту, перепрыгивая через лужи, стражник подошел к воротам и ещё раз опасливо оглянувшись, наконец опустил арбалет. В ворота вновь постучали. Ворча что-то под нос, Лёня открыл одно из окошек, на уровне глаз, и его взору предстало трое спешившихся всадников: двое держали под узды лошади, а третий, что уступал товарищам в росте,  вёл за собой маленького мула, который испуганно прижимал уши при каждом раскате грома.

- Кто такие? Чего надобно в такой час? - строго спросил Леонид. Несмотря на то что у него не хватало пары зубов, стражник старался говорить четко и размеренно, но это не сильно помогло.

- А ты догадайся? Колядуем на ночь глядя! - отозвался полный мужчина в остроконечной шляпе. Старый стражник сразу и не приметил слабо мерцающее в ночи перо, а торчавший из-за спины футляр, навел на мысль, что перед ним трубадур.

Слова и внешний вид незнакомца, застали старика врасплох. Перебирая в голове всевозможные праздники он насупив брови, погрузился в размышления. Хоть Лёня и не мог знать наверняка, но его помятое лицо со стороны приобрело задумчиво-глупое выражение.

- Да ты видно издеваешься? - злобно прошипел трубадур.

Старик хотел было огрызнуться на него, но встретившись с мужчиной взглядами, поспешно отвел свой, увидев эти жуткие, словно у дохлой рыбы, глаза.

Второй путник, что был значительно выше остальных, положил руку музыканту на плечо. Этого сразу хватило, чтобы полный мужчина сменил гнев на более сдержанные эмоции.

Подавшись чуть вперед, здоровяк произнёс:

- Именем рыцарей Длани Хорса... - внезапно его голос сорвался в сильный кашель, да такой, что он чуть не согнулся пополам.

Леонид скорчил гримасу, которая отдаленно сделала его похожим на крысу. Старик чуть отстранился подальше от окошка.

Третьим путником, оказалась миловидная девушка. Она стала обеспокоенно суетиться возле больного товарища, но тот жестом успокоил её.

- Чахоточный что ли? - озадаченно вскинув брови, как бы невзначай, решил поинтересоваться Лёня, слегка прикрывая окошко.

Злобно сверкнув глазам, менестрель процедил сквозь зубы:

- Короче дед — это инквизитор! Разве ты не узнаешь  форму? Давай, пропускай нас скорее!

- Да не уж то? - Лёня высунул фонарь и осветил путников, внимательно разглядывая их своим более зрячим глазом, - А как по мне это асест... два асеста и один... уж больно говор у тебя странный, рискну предположить, что ты эсманец!

Не успели путники ничего ему ответить, как старик продолжил постепенно разгорячась:

- Вы мне чего пургу несёте! Какие вы нахрен рыцари? Такую форму я и на черном рынке купить могу, а асест в подчинении нашей церкви – это… как там его… Мать твою за ногу, что за мудреное слово… а-а-а – консенс!

- Нонсенс! - поправил его трубадур.

- Да похе... - старик осёкся на полу слове, вновь встретившись взглядом с музыкантом.

- Господин, прошу вас впустите нас! - наконец подала голос девушка, - Наш друг очень болен, ему нельзя в такую погоду находиться на улице!

Лицо старика растянулось в самодовольной улыбке — он обожал подобные моменты:

- И что я буду с этого иметь?

Инквизитор резко разогнулся и быстрым движением ударил кулаком по деревянной створке окошка. Фонарь Леонида несколько раз «моргнул», чем не на шутку напугал старика и слабые струйки света перетекли к кулаку здоровяка. Раскрыв ладонь рыцарь Длани Хорса, положил её тыльной стороной поверх окошка и по дереву начали расходиться «трещины», из которых проступало заметное свечение и поднимались струйки дыма.

В нос стражника ударили запахи дыма и гари. За свою жизнь он, к добру или худу — видел мало колдовства и действия инквизитора возымели на него должный эффект.

- Слушай сюда. – процедил сквозь зубы здоровяк, - Если ты не впустишь нас, я в щепки разнесу эти ворота, чего бы мне это не стоило!

Лёня испуганно, ещё раз осмотрел рыцаря Длани Хорса. Вид у него был и вправду весьма болезненный: многодневная щетина соседствовала с бледной кожей и синяками под глазами, которые странно блестели. Что-то кольнуло у него в груди - было ли это сочувствие, или неоднократно битые, ломаные рёбра заныли. Понять было сложно.

- И всё же, форму с чёрного рынка можно отличить от настоящей. Вашу я точно узнаю...

- Только идиот захочет притворяться рыцарем Хорса! - фыркнул трубадур и с размаху пнул деревянные врата, - Открывай, а то я уже насквозь промок!

Убрав арбалет, старый стражник открыл врата,  пропуская спутников внутрь города:

- Вы бы хоть это – медальоны какие для себя придумали что ли.

- Чтобы любой завладевший безделушкой, мог выдавать себя за того, кем он не является? - усмехнувшись, сказал трубадур.

Остановившись возле Леонида, девушка  подошла достаточно близко к нему и чуть ли не взмолившись произнесла:

- Милсдарь стражник, подскажите какая ближайшая гостиница в этом городе?

От нее сильно пахло травами, не так как от его старухи-аптекарши. Этот запах был приятен. Однако асестка испытывающие смотрела на него своими красными глазами и старику сделалось от этого как-то не  по себе. Его взгляд то и дело метался в сторону тяжёлого арбалета. Затем, Лёня всё таки взял себя в руки. Не первый же год служит!

Отпрянув от девушки, он принялся закрывать врата, сделав вид, что из-за грома, не расслышал ее вопроса. Однако чувствуя, как травница буравит его своим взглядом, Леонид наконец произнёс:

- У нас в городе есть несколько постоялых дворов. Ближайший - прямо по улице  «Сытый волк» называется. Вот только сдаётся мне, что хозяин вас не пустит. Да и в «Толстой псине» вам делать нечего. - заметив некое подобие замешательства на лицах путников, старый стражник уточнил, - Их два брата-хохмача держат.

Затем, заперев окошко, как-то вымученно усмехнувшись, он продолжил:

- Увы и ах, но асестам здесь не рады! Единственный вариант — это северо-восточная часть города, с другого его конца. Квартал бедняков, вот там вы можете испытать удачу. Но скажу вам по секрету — райончик тот настоящий клоповник...

Услышав эти слова, инквизитор выпрямился во весь рост, расправив плечи. Теперь стражник действительно понял, насколько высокого роста перед ним человек.

- В первую очередь я капитан Длани Хорса. - по его бледному болезненному лицу, стекали струйки дождя. Казалось, что он совершенно промок насквозь, - А во вторую — асест.

Травница обеспокоенно взглянула на товарища, но тот моргнув, молча кивнул ей.

«И то верно, ну не совсем же все в этом городе из ума выжили..?»

Указав им нужное направление, Леонид подсказал ещё парочку заведений, где гипотетически у них есть шанс остановиться на ночь, чтобы не тащиться в другой конец города.

И вот, провожая их взглядом, Лёня опомнился и решил предупредить путников:

- Будьте предельно внимательны! Хоть по городу и ходят усиленные патрули, но есть вероятность повстречаться со Зверем!

Инквизитор на мгновение замер. Медленно повернувшись, он откинул край мокрого плаща, под которым были скрыты ножны полуторного меча:

- Какой природы этот Зверь?

Леонид почувствовал в голосе здоровяка нотки профессионализма.

- Перевёртыш, господин. Оборотень по вашему.

- Волк, медведь, кабан, кошка или крыса? - не успокаивался рыцарь Длани Хорса. Однако товарищи увлекли его за собой не дав закончить расспросы.

- Не сейчас, Марагвейн. Посмотри на себя, ты еле на ногах стоишь! У тебя уже третий день температура! - возмутился менестрель.

- Да Дум, Идаволл прав. Тебе срочно нужно в теплое и сухое место!

Наконец, проводив компанию взглядом, старик оглянулся из стороны в сторону и подобрав арбалет, юркнул в сторожку, закрыв дверь на засов. Внутренняя чуйка подсказывала, что прибытие этих троих может сулить не малые проблемы и сейчас наилучшее время, чтобы им с женушкой, навестить троюродную племянницу в соседнем городке.

***

В первой же гостинице им открыли не сразу, а когда впустили, то оказали весьма прохладный прием: как только хозяин узнал, что Дум и Заря  - асесты, чуть ли не силой вытолкал всех троих прочь.

Это не сильно расстроило девушку, но в данный момент она больше  беспокоилась за брата, ибо выглядел он совсем плохо. По его лицу читалось, что держится он из последних сил.

В следующих четырёх постоялых дворах, которые попадались им на пути, хозяева отказывали также, как и в первом. Не встретив по пути ни одного патруля о которых говорил сторож, путники наконец добрались к пятой по счёту гостинице. Уже совсем потеряв надежду, было решено в целях предосторожности отправить одного Идаволла. Оставив товарищей под козырьком соседнего здания, трубадур скрылся в заведении напротив,  название которого асестка всё никак не могла разобрать. Отчётливо был виден лишь рисунок на табличке — человек, под луной, перепрыгивал через пень.

Украдкой посматривая на Дума, Зарина погрузилась в свои мысли. Она даже и подумать не могла, что люди могут быть настолько жестоки к иным народам. Даже в её деревне — Пучае, в своём роде — своеобразных окраинах, местные поначалу холодно относились к ней. Однако со временем всё же приняли её. Подобного, как здесь, даже в детстве, когда отец её мужа — Градимир, вёз её будучи маленькой девочкой через полсвета, она никогда не видела. К счастью, Дум говорил, что в нынешние времена, в центральных регионах всё гораздо проще.

Скрип плохо смазанных петель вырвал девушка из размышлений - перешагнув через порог к ним двинулся Идаволл в сопровождении ещё одного человека, который опасливо озирался по сторонам.

Когда бард приблизился, травница поняла, что на товарище был уже новый сухой плащ.

- Видно сама Макис благоволит нам, госпожа! - лучезарно улыбаясь, произнес музыкант, - Хозяевами гостиницы оказались мои давние знакомые, из прошлой жизни так сказать! Никогда бы не подумал, что смогу встретить их в здешних краях!

Казалось девушка уже и не верила своим ушам, перебирая промокшими насквозь ногами:

- Так значит мы можем остановиться здесь?

В это время, неизвестный высокий мужчина, взглянув на девушку - лучезарно улыбнулся ей и кивнув, взял вожжи животных и повёл их в сторону конюшни, которая была пристроена по правую часть от гостиницы.

- Да... А что с Марагвейном? - вдруг удивлённо спросил менестрель устремив взгляд куда-то в сторону.

Повернувшись, Зарина ахнула от удивления — она и не заметила, как Дум отошёл от неё. Сейчас он стоял под дождём, откинув плащ в сторону и положив ладонь на рукоять меча. Он смотрел в ночной переулок, откуда они не так давно пришли.

Она хотела было позвать брата, но Идаволл аккуратно прикрыл ей рот. От его пальцев она почувствовала странный аромат - наверное этот запах был теми самыми маслами, которыми он каждый день смазывал свои усы и бородку.  Поднеся к губам указательный палец, менестрель тихо шикнул ей. Убрав руку за плащ, он по-видимому нащупал  скрытый кинжал и аккуратно двинулся к Думу. Сверкнувшая молния по особенному выделила сияющее серебром перо на его шляпе.

Медленно оглядываясь по сторонам, он наконец поравнялся с инквизитором:

- Марагвейн, с тобой всё в порядке?

Инквизитор не посмотрел в его сторону, но спустя пару мгновений ответил. Зарина из-за шума дождя, еле разобрала его слова:

- Вы не видите его?

В этот момент он походил на безумца. Зарина сразу вспомнила Яна - парня из её деревни, которого привели к ней после встречи с Ворожеей. Однако, она не верила, что такое может случиться с Думом. Может брат всё таки и вправду что-то видел? Может Зверя?

Краем уха она услышала, как товарищ Идаволла закрыл двери а конюшню. Раскинув руки в стороны она вышла из под навеса. От рук травницы исходили потоки жара, которые испаряли падающие капли дождя, а тело наполнилось приятной теплотой. Хоть Заре и было страшно, постоять за себя и друзей она была готова всегда:

- Кого, Дум? - ее голос прозвучал робко, не так как  хотелось бы. Асестка попыталась разглядеть, что он мог увидеть во тьме.

- Человек, кажется... огромный старик. У него золотые глаза.

Менестрель также проследил за его взглядом. Через пару мгновений, наклонив голову он искоса взглянул на Марагвейна. Дотронувшись до его лба, трубадур через пару ударов сердца покачал головой:

- Он весь горит. - казалось инквизитор не заметил прикосновения барда.

Заря вздохнула с облегчением и развеяла магическую концентрацию. Однако слова о золотых глазах насторожили её.

Переглянувшись с Идаволлом, они молча кивнули друг другу и ухватив Дума под руки, аккуратно повели того в гостиницу. В последнее время ее удивляло насколько податлив стал инквизитор.

Проходя под вывеской, Зарина наконец разобрала, что человек на табличке перепрыгивает через нож воткнутый в пень. А назывался постоялый двор - «В гостях у волколака».

***

Он бредил. Подобное с ним случалось единожды, в бытность его малолетним сорванцом, но тогда его окружали родные и близкие. Сейчас с ним были лишь его спутники хотя и с ним он успел в какой-то степени сблизиться.

Дум понимал, что часть того, что он видит, говорит —  бред и галлюцинации. Однако ничего не мог с этим поделать.  Иногда, бывали моменты, когда он выходил из забытья, но это был лишь краткий миг — как возможность вздохнуть свежего воздуха, чтобы вновь погрузиться в пучины горячечного бреда. В моменты послабления, ему случалось видеть, как возле него суетится Зерин: она ухаживала за ним, поила отварами и давала дышать разными травами. Некоторые запахи были ему знакомы, иные нет. Случалось, он видел, как в кресле возле камина сидел Идаволл — он курил и что-то записывал. Они периодически о чём-то разговаривали, но, как ни старался инквизитор, он совершенно не мог вспомнить о чём были их беседы.

По ночам ему мерещился чудовищного вида старец с золотыми глазами, что пытался задушить его. Порой, в  других снах, старец убивал  его разрубая огромной секирой.

Однако подобные сны не пугали его, нет. Хуже всего было, когда Дум видел своего отца — тот стоял у изножья кровати и просто смотрел на сына надменным взглядом своих красных глаз.

- Считаешь, что я опозорил тебя...? - шепотом вопрошал  Марагвейн, но видение не отвечало ему.

Иногда сны заканчивались сами, иногда он просыпался весь мокрый и его дыхание срывалось в долгий кашель. Казалось, что легкие рвутся на части.

Один раз, Идаволл вырвал его из сна, разбудив посреди ночи - он тряс асеста и что-то взволнованно говорил, но не получив должного ответа, казалось будто прогнал кого-то из комнаты прочь.

И вот, в одну из ночей ему привиделась белая лисица, которая запрыгнула к нему на кровать и сев на грудь инквизитора, наблюдала за ним своими серебряным глазами. После этого сна — всё закончилось.

***

Зарина, намотав на плечо чистое полотенце, неся тазик со свежей водой, толкнула ногой дверь в комнату Дума и зашла внутрь, однако от неожиданности, чуть не уронила таз на пол — брат сидел у открытого окна и смотрел на улицу.

Её губы тронула искренняя улыбка:

- Слава Создателю, тебе стало лучше! - однако заметив в руке Марагвейна курительную трубку, нахмурила брови и строго произнесла, - Не смей!

Повернувшись к ней — весь растрёпанный, исхудавший, Дум виновато улыбнулся девушке.

***

Сестра поспешила вниз, чтобы заказать у хозяев что-нибудь на обед. С её слов, Дум понял, что Идаволл является давним товарищем владельцев заведения. Эти люди сами были не местными и в отличии от большинства жителей города, более благосклонно относились к иным народностям.

«В гостях у волколака» не пользовался особым вниманием у местных, поэтому к счастью товарищам достались три небольшие, но довольно уютные комнаты. Зарина подметила, что цены здесь оставляли желать лучшего. Услышав здешние расценки, асест моментально согласился с сестрой - на эти деньги, можно было бы снять неплохие номера в центральных регионах.

Рано или поздно, но финансовый вопрос всё таки нагнал их. Да, деньги у Марагвейна водились, но и разбрасываться ими направо и налево, он себе позволить не мог. По его наблюдениям, весь путь домой выдался куда затратнее чем он рассчитывал. И ещё инквизитор понимал, что он и Идаволл так или иначе смогут найти способы заработать, но вот Зерин...

Сестра явно не рассчитывала, что её путешествие настолько затянется. Порой они замечали, как девушке приходилось всё чаще и чаще экономить на разного рода мелочах. А внутренняя гордость не позволяла принимать финансовую помощь от него с Идаволлом.

Однако теперь он больше не намеревался считаться с её капризами — она помогла ему в трудный час, теперь его очередь. Очень кстати если в этом городе ему подвернется какая-либо работёнка, вполне возможно, что здесь придётся погонять стайку чертей или...

Инквизитор вспомнил слова ночного стражника.

«Оборотень... с этим могут быть проблемы...»

Глядя в зеркало, он расчесал свои послушные волосы гребнем, аккуратно уложив их назад. Ну и насыщенный же получался последний месяц. Он и подумать не мог, что тридцать дней его жизни могут оказаться настолько переполненными событиями, а это лишь пол пути до столицы! Не каждый год из прожитых им мог соперничать с последними днями в плане увлекательности.

За любого оборотня, как и за любую разновидность упыря можно заработать неплохую сумму. Если же нет, то на крайний случай у него имелась небольшая сумма на черный день.

В идеале конечно же лучше всего было воспользоваться услугами человека в чёрном, но Ворс уже долгое время не наведывался к нему, что ставило Дума в некое подобие тупика — ведь обычно через чёрных, рыцари Хорса передавали отчеты, письма, прошения и конечно же получали зарплату. А так, как Геркулан Ворс пропал, то придется довольствоваться собственными силами. А это подразумевало, что придётся отбирать работу Стражей, что было не вполне справедливо. Однако тяжёлые времена требуют тяжёлых решений.

Дум сменил одежду на более свежую — вместо его обычных вещей, в которых заключался колорит его народа, Зарина посоветовала ему одеться во что-то менее вычурное и принесла обычный ресайнский костюм.

Переодевшись, Дум умылся в тазике с водой и провёл рукой по многодневной щетине — через недельку-другую можно будет побриться.

А с другой стороны, может Стражи или кто-нибудь из другого подразделения уже занимается проблемой связанной с этим Зверем? Эх, вечная проблема конфликтов в ордене — когда начинается беда с финансированием, каждый рыцарь начинал считать себя на свободном выгуле и могло показаться, что они творили, что им вздумывалось — а порой так и было. Чаще всего, сослуживцы лезли в дела стражей. Реже всего рыцари пытались заниматься делами инквизиторов.

Марагвейн усмехнулся своим мыслям — не каждый захочет иметь дело в колдунами, которые могут превратить тебя в кучку пепла.

Подобные вольности всегда приводили к внутренним трениям, но так было не всегда. Подобные проблемы возникли относительно недавно, похоже всему виной было то, что организация значительно разрослась и постепенно начала забывать свои первостепенные цели, погружаясь в те сферы влияния, в которые не стоило бы и совать носа. Хотя стоило отдать должное: в последнее время работы было хоть отбавляй — численность чудовищ просто поражала. Поэтому все силы Длани Хорса были рассредоточены по пределам нескольких стран.

Потянувшись, Дум глубоко зевнул и действие это болезненно отозвалось у него в груди. Положив на нее ладонь, он почувствовал, как быстро бьётся сердце.

Сестра, практически с самого их знакомства, сокрушалась, что ее целительные способности ограничены лишь знанием трав. К созиданию, как бы девушка не старалась, она была не способна, в отличии от Лисы.

Белая Лиса. Приснилась ли она ему? Если да, то почему? И точно ли это был сон? Может всё дело в том, как он быстро привязался к ней? Если так, то почему его влекло к ней? Дело ли в забавном, задорном голосе или в том, как от неё пахло. При воспоминании о запахе её тела, у инквизитора невольно тело покрылось мурашками.

Или может всё дело в её взбалмошном, сумасбродном характере, что так хорошо уравновешивал его холодное спокойствие?

- Ох уж эти альвы... - еле слышно произнёс Марагвейн, закрывая дверь.

***

Его номер находился на втором этаже. Возле лестницы вниз была ещё, ведущая на третий этаж, так что сколько этажей было в гостинице, он мог лишь догадываться. На самом деле весьма удивительно было видеть такое здание в таком небольшом городе, в южной части страны.

Из-за того, что его разместили так высоко у Дума сложилось впечатление, что таверна скорее всего битком набита постояльцами, но к тому моменту, когда он спустился вниз, то понял, что ошибается — по пути ему не попалось ни одной живой души, лишь спустившись на первый этаж, прямо напротив лестницы он увидел одного из клиентов. Пожилой седой эльф с бородой сидел и клевал носом за столом. На несколько мгновений это ввело Марагвейна в некое подобие замешательства - одному Создателю было известно сколько лет старику, Дум ещё никогда прежде не видел настолько старых эльфов. Перед стариком на столе стояла бутылка вина и кубок.

За исключением приметного посетителя, зал первого этажа гостиницы, был пуст. Лишь за центральным столиком вальяжно сидел Идаволл и настраивал своих гусли, а напротив него устроилась Заря и о чём-то беседовала с ним. Хотя скорее девушка просто что-то говорила, а менестрель молча кивал головой в такт её словам.

Половица под ногой инквизитора скрипнула. Заметив его, музыкант приветствовал товарища кивком головы. Марагвейн ответил тем же. Присев рядом с ними, он бегло осмотрелся в поисках хозяев.

- Они сейчас подойдут. - как-будто прочитав его мысли, сказала Зарина.

Дум молча кивнул, после чего оглядел спутников. Поймав на себе его взгляд, трубадур озадаченно вскинул бровь.

- Спасибо.

Услышав слово благодарности, Идаволл расплылся в самодовольной улыбке и отложив гусли, приложил ладонь к груди и слегка кивнул Марагвейну.

Зарина темпло улыбнулась ему:

- Не стоит, ты бы сделал для нас тоже самое.

- Без вас я скорее всего слёг бы где-то в канаве и погиб, но я всё равно не понимаю, почему вы не оставили меня? Ведь столько раз наши пути могли разойтись.

Идаволл с Зарёй озадаченно переглянулись.

- Право Марагвейн, ты порой бываешь ну просто невыносим! Мы уже столько раз выручали друг-друга? Разве нужен повод быть вместе, пока это для всех удобно? - потирая бородку, с задумчивым видом ответил менестрель.

-  Ну а ты, сестра? Не раз и не два ты упускала возможность обновить свой договор и вернуться домой. Или ты решила не возвращаться?

Лицо Зарины сделалось максимально серьёзным, а взгляд непривычно задумчивым. Оправив края видавшего лучшие времена платья, она произнесла:

- В твоих словах есть зерно истины, брат. Я не хочу возвращаться. Я уже давно приняла решение покинуть Пучай и просто искала повод. И пока хватит об этом.

Инквизитор с пониманием отнесся к ее решению.

- И если ты не забыл, - решил напомнить трубадур, - мы с тобой ещё в самом начале нашего общего путешествия условились, что до столицы мы вместе, пока тому или другому не надоест компания второго. Хотя за последнюю неделю от тебя было достаточно хлопот!

Трубадур откинулся на спинку стула и весело ухмыльнулся.

- Неделю? - не поверил асет своим ушам, - Мне казалось дня два-три.

- Да, неделю. - травница коротко кивнула, соглашаясь со словами менестреля. - Тебе стоит показаться лекарю.

- Мне уже лучше.

- Понимаешь Дум, как бы я не старалась, я не до конца уверена, что вылечила тебя. Скорее просто стабилизировала твоё состояние... Правда есть у меня такое чувство, что это не совсем моя заслуга. Могу лишь предположить, что твой организм справился сам.

Дум задумчиво изучал сестру взглядом. В целом она была права и показаться хорошему лекарю действительно следовало, а ещё лучше целителю. Каждый раз видя своё отражение в воде или зеркале, ему казалось, что он походит на бледную тень себя былого.

- Сдаётся мне, что не каждый лекарь захочет заниматься вами, милсдарь Марагвейн, уж поверьте мне на слово. - раздался голос откуда-то из-за прилавка и спустя пару мгновений послышались гулкие шаги и по-видимому из погреба, показался хозяин заведения. На мгновение Дум подумал, что это его соотечественник, но присмотревшись понял, что это представитель иной народности.

Позади трактирщика открылась дверь на кухню и на него чуть не налетела маленькая женщина:

- Да что ты встал на проходе? Иди давай!

Усмехнувшись, хозяин пропустил хозяйку вперёд: маленькая женщина, в теле, несла здоровенный поднос заставленным всевозможными кушаньями.

-  В словах юной Зари есть толика правды, в нашем городе не жалуют иные народности и другие расы.

-  Вот только больше всего здесь не любят асестов. - закончил за жену муж.

Подойдя к их столу, хозяин поставил на него бочок с вином и протянул руку Думу:

- Смею предположить, что вы не запомнили меня при нашей первой встречи, так что представлюсь снова -  Эдвард.

- А я Рисса. - сказала женщина ставя поднос с продуктами на стол.

- Сдаётся мне Дум, что только Идаволл и бережёт нас от беды. - произнесла Заря.

- Если понадобится то и я смогу защитить всех нас. - удивившись словам сестры, ответил инквизитор.

Позади них раздался смех бородатого полуэльфа. Хозяйка сняла сплеча полотенце и замахнулась им на старика:

- А ну цыц, полоумный!

- Ну и как называется этот маленький расистский городок? - решил наконец уточнить инквизитор.

- Добро пожаловать в Филлоси! - откупорив бочок, ухмыльнувшись сказал Эдвард.

Живут они себе живут, в обители которую не способен увидеть ни один человек, пока туда не приволакивается, как к себе домой, какая-то баба. Всем конечно же понятно, что тетя не простая. Довольно быстро выясняется: она и есть реинкарнация носительницы запчастей от Эжени. Но вот незадача – вовсе не сердце амбы привело ее в Очаг Тайги, а карма, наложенная божеством Боозой, – раз она переродилась, то в этой жизни должна искупить грехи предыдущей. Под твоим началом, как ни крути, вырубали тайгу? Так будь любезна теперь ее защищать! В итоге Бооза, оставляя хранимый Очаг на неведомую тетку, сваливат в закат. Все пятеро – Эжени, Мангани, баба и Искорка с Да Дзи остаются пребывать в ах..е.

Расклад сил таков. Мангани: ненавидит пришелицу, рад бы ее замочить второй раз, но не может – теперь она хозяйка Очага Тайги, во-первых. Во-вторых, убив ее он убьет и брата, уничтожив его сердце. Искорка – ребенок: ведет себя, как ребенок, искренне верит, что человеческая незнакомка спасет тайгу. Да Дзи: ей нравится незнакомка, думает, что они подружатся. Эжени... в шоке, реально в шоке от того, как его милая наивная невеста могла переродиться ВОТ В ЭТО! Баба: шлет всех на х.., не стесняясь. Грозится нашить из Мангани шапок, а из Да Дзи – воротник. По поводу охраны Очага Тайги советует обращаться к Путину, Шойгу и почему-то « хоть к Силуанову». Деревья, конечно, любит (что не мешает ей торговать пиленым лесом), но торчать посреди тайги, как «обоссанный леший» не собирается.

Это завязка.

Если не сложно, напишите, пожалуйста, встречали ли вы где-нибудь подобный сюжет

Лишь детектив Мур не меняет свой распорядок. Накануне смены мэра он, как обычно, под восемнадцатый бой часов, закрыл дверь полиции, где был единственным сотрудником, и отправился на прогулку с Гастоном.

***

– Детектив Мур, Петер, стой, пожалуйста, подожди! – в густом тумане проступила фигура грузного трактирщика, который тщетно пытался догнать высокого, широко шагающего детектива

Мур остановился, вызвав неудовольствие Гастона, настроенного бегать, а не сидеть на холодных камнях. Рамон догнал их и вцепился в рукав Петера:

– Прошу тебя… – голос трактирщика сорвался, мужчина замолчал, пытаясь отдышаться, при этом продолжал крепко держать детектива за рукав.

Наконец Рамон смог продолжить:

– Петер, убей меня, пожалуйста, убей! Если это сделаешь ты, меня на следующий день оживят в мэрии, а если по приговору Совета, то… – он отчаянно махну рукой, отпустив наконец рукав Мура. Умоляюще посмотрел снизу вверх на непроницаемое лицо детектива. Выдержал холодный взгляд, вздохнул, сжал губы и, будто приняв серьезное решение, спокойно сказал:

– Детектив Мур, я признаюсь…

– Стоп! – быстро перебил его Петер – Признаться ты всегда успеешь. Сейчас я хочу услышать, что произошло, а не в чем ты виноват.

Трактирщик открыл и тут же закрыл рот, задумался. Пес понял, что сегодняшняя прогулка окончательно испорчена и подошел к Рамону, намереваясь поднять заднюю лапу над его ботинками и таким образом выразить свое отношение к ситуации. Потом передумал. Трактирщик исправно угощал Гастона вкусными мясными обрезками, такому хорошему человеку иногда можно простить неудобства.

Рамон погладил собаку, слабо улыбнулся и решился заговорить:

– Как ты знаешь, Петер, сегодня ночь смены мэра. Я открываю саркофаг, бужу спящего брата. Провожаю его в комнату на втором этаже, там он приводит себя в порядок и переодевается, а затем мы идем в большой зал таверны, где его уже ждет мэр. Близнецы ужинают вдвоем, текущий мэр вводит в курс дела своего преемника. Потом они пьют вино, вспоминают старые времена. Все это время таверна, конечно, закрыта для всех. Я сам готовлю ужин для братьев и подаю вино. В полночь я должен…

– Как ты верно заметил, Рамон, это я знаю. – детектив перебил трактирщика, видя, что тот почти успокоился. – Теперь скажи мне, что произошло.

– Как обычно я приготовил праздничный ужин и выбрал для него мое лучшее вино. Спустился на нижний ярус подвала, открыл саркофаг, снял ожерелье с шеи Антуана Валирского…

Мур понял, что с такой скоростью изложения он в лучшем случае к утру узнает, что же там произошло. Снова, уже резко, перебил:

– Короче, Рамон. Одной фразой.

– Они… п-п-пе-пе-пе-перепутались, – с трудом выговорил толстяк и закрыл руками лицо, словно собираясь заплакать, но тут же опустил руки, вцепился ими в рукав детектива и затараторил – Убей меня, Петер, прошу как друга! Ну вспомни, сколько раз я для тебя подслушивал, подсматривал, подливал настойку правды. Неужели ты не спасешь меня от суда на Совете? Меня же после него закопают лет на двести, а если сразу умру, то помилуют на следующий день, ну или как только решат вопрос с мэром. У тебя же есть право, убей меня, Петер!

– Да подожди ты, – детектив отцепил пальцы Рамона от уже изрядно помятого рукава своего плаща. – Убить тебя я всегда успею. Сначала ответь на вопросы. Может, и убивать не придется. Что значит перепутались, ты не можешь их различить или они сами не знают, кто есть кто?

– Они не знают, и я не могу!

–  Когда и как ты понял, что они перепутались?

– Я подал ужин. Прошло минут десять, меня позвали с кухни и велели принести еще две бутылки вина. Обычно братья пьют их после того, как доедят мясо. Сегодня оно было почти нетронутым. Но близнецы выглядели как обычно. Антуан хмурился и говорил резко. Альберт улыбался, шутил, спрашивал, не плюнул ли я в еду.

– Дальше.

– Через полчаса они опять позвали меня и снова потребовали вина. Оба были в хорошем настроении и даже не спорили друг с другом, как в прошлые вечера перед сменой власти. Я поставил на стол еще две бутылки вина, один из братьев сказал забирать тарелки с мясом, но пока не нести десерт.

– Кто из них это был?

– Не знаю! Тогда я не подумал, что они стали слишком похожи, просто принес вино, забрал тарелки и ушел на кухню.

– Дальше.

– Я доел мясо из тарелок близнецов. Ну, ты же знаешь, есть такая примета…

– Рамон!

– Да-да, прости. Прошло совсем немного времени, и меня позвали снова. Они сидели рядом абсолютно одинаковые, смеялись и спрашивали, могу ли угадать, кто из них Альберт, а кто Антуан. Я сказал, что нет, не могу. Они захохотали, потребовали еще вина и десерт.

– И?

– Когда я принес, они громко разговаривали между собой, не обращая на меня внимания. Я ушел на кухню и просидел там часа два, пока меня не позвали снова. Они спросили, кому из них я буду подавать сонный напиток, я ответил, что не знаю. Тогда меня послали за тобой, так и сказали: «приведи сюда детектива Мура».

– Кто еще был сегодня в таверне?

– Никого, Петер, клянусь тебе! Это я, я виноват! Что-то с вином, наверное… я готов понести наказание!

– Тогда почему боишься суда на Совете. Рамон, кто еще был сегодня в таверне?

– Никого, никого не было.

– Это твой окончательный ответ?

– Да.

– Не слышу!

– Да, детектив Мур, это мой окончательный ответ. В таверне никого, кроме меня, не было.

– Идем. Что встал? Братья сказали привести меня, веди.

***

Дверь таверны была заперта изнутри. Мур постучал, ему открыл мэр или будущий мэр – понять было действительно невозможно. Второй брат сидел за большим столом и пил вино прямо из бутылки. Тот, кто открыл дверь, сел рядом, взял в руки такую же бутылку, поднес ко рту, сделал глоток и пьяно засмеялся.

– Давай, детектив, распутывай дело, кто из нас должен в полночь выпить сонный кубок, – потребовал то ли Альберт, то ли Антуан.

– Сонный кубок должен выпить Альберт Валирский, чтобы на десять лет передать власть своему близнецу Антуану, – мрачно ответил Петер, взяв стул и садясь напротив мэров.

– Надо же, какой умный у нас детектив, не зря получает хорошее жалованье в городе, где нет преступлений, – насмешливо проговорил один из братьев. – Дело осталось за малым, определить кто из нас Альберт.

– А кто из вас Альберт? – поинтересовался Мур.

– Я, – в один голос ответили близнецы.

– Тогда кто Антуан?

– Я, – снова хором сказали братья.

– Значит, неважно, кто из вас будет пить сонный кубок, – резюмировал Мур. – Можете подбросить монетку.

Близнецы засмеялись. Тот из них, кто иронизировал по поводу умственных способностей детектива, бросил взгляд в сторону мнущегося у двери трактирщика.

– Выйди на улицу, – приказал Рамону другой брат.

Трактирщик метнулся наружу и прикрыл дверь за собой. Один из братьев поднялся, подошел к двери, запер ее на засов и вернулся за стол.

Какое-то время абсолютно одинаковые близнецы молча сидели плечом к плечу и смотрели на детектива. Потом один из них взял бутылку с остатками вина, принялся внимательно рассматривать этикету и сказал, ни к кому не обращаясь:

– Да, зря я это затеял. У него духу не хватит осуществить задуманное.

– Да-а, – протянул второй – Очень глупая была идея, зря только город оставлю без присмотра.

– Да ладно, Совет справится, – возразил первый.

– А если нет, то так им и надо, – добавил второй.

– Точно, – подхватил первый – Больше всего они ненавидят мэра, вот пусть обойдутся без меня ближайшие десять лет.

Они продолжали еще что-то говорить, когда Мур перебил их:

– Что здесь случилось?

Близнецы засмеялись. Один из них взял новую бутылку вина, открыл ее, шумно хлебнул из горлышка и передал брату, который не мигая смотрел на детектива. Растянулся в улыбке и уточнил:

– О ком ты говоришь, Мур, с кем случилось?

– С вами обоими, – буркнул Петер.

–  Он так и не понял, да? – спросил один из близнецов у другого.

–  Не-а, не понял. Не очень умный у нас, оказывается, детектив, – ответил тот, и они оба засмеялись.

– Интересно, чем горожане пытались отравить меня в этот раз, – хором сказали близнецы – Надо будет попросить рецепт, забористое пойло!

Они снова расхохотались и по очереди приложились к бутылке. Улыбаясь, посмотрели на детектива:

– У этого вина отвратительный вкус, но эффект весьма интересный, хоть, к сожалению, и слабый. Приходится меньше есть и больше пить для поддержания веселья. Что ты подлил мне, Мур?

– Настойку веселья, мэр, вы правильно сказали, – Петер врал на ходу, не моргнув глазом.

– Ага, я угадал, значит! – братья снова засмеялись – А ты, Петер Доминик Мур, так ничего и не понял.

– Да кто этот «я»? Альберт? Антуан? – детектив поднялся со стула и принялся расхаживать по залу, изображая волнение и любопытство, а на самом деле радуясь возможности перевести разговор на другую тему.

– Сядь, не мельтеши, – поморщился один из близнецов и сделал очередной глоток из бутылки – И так голова болит.

– Я – Александр Валирский, – сказал второй, – Альберт и Антуан две половины моей личности.

– Человека тоже два, или просто два тела? А как же мозг? Почему так? – сыпал вопросами Петер, прокручивая в голове городские сплетни… Нет, ничего подобного он не слышал.

– Потому что там, где я родился, все такие, вот поэтому так. Ты дорогу из города искать будешь, как собирался? Или это не твое собачье дело? – близнецы снова громко засмеялись.

– Я и шел искать дорогу из города, когда меня догнал трактирщик, – ответил Мур.

– Точно, чуть не забыл, все из-за твоей дрянной настойки. Смотри, я нарисовал тебе карту, – один из близнецов развернул на столе лист бумаги.

– Вот здесь переправа, иначе не попасть на другой берег. Тут большое дерево, переждешь под ним ливень. Стой близко к стволу, но не прикасайся к нему, тогда не промокнешь и не умрешь, может быть. Потом пойдешь прямо, держа реку у себя за спиной, пока ее видно. А дальше думай сам, – тела Валирского синхронно улыбнулись.

– С Лизой не забудь попрощаться. Красивая девушка и храбрая, так рисковала, пробралась в таверну и подлила яд в бутылки с вином, – оба тела Александра снова захохотали, потом одно из них поинтересовалось:

– Вопросы есть?

Петер еще раз посмотрел на карту. Теперь он точно знал, куда идти, и крепко-накрепко запомнил дорогу, но все же аккуратно свернул листок и положил во внутренний карман плаща. Потом спросил:

– Если мэр не против, чтобы люди покидали Рейнтаун, то почему Альберт меня не отпустил, когда я пришел к нему с предложением организовать экспедицию?

То из тел, которое не было занято переливанием вина из бутылки в желудок, ответило:

– И Антуан бы не отпустил. Рейнтаунцы не хотят перемен, им неинтересно, что за рекой, и неприятно, когда интересно кому-то другому. Мэр должен заботиться о благе горожан, поэтому ни одна из половин моей личности сама по себе не одобрила бы твою авантюру.

– Почему у целой личности, Александра, другое мнение?

– В юности я любил путешествовать, часто переезжал с места на место, а потом мне стало это надоедать. Как раз в то время я случайно забрел сюда и решил остаться. Я сделал Рейнтаун счастливым местом. Здесь не разрушаются дома, поля плодородны, в лесу много дичи, река полна рыбой. У горожан всегда вдоволь чистой воды и разнообразной пиши. Нет болезней, старость приходит медленно и только когда человек к ней готов. Почти нет преступлений и редко бывает безвозвратная смерть.

Ты оценишь это, когда увидишь другое, и вернешься. Женишься на Лизе, продолжишь расследовать мелкие кражи и супружеские измены, полюбишь есть домашние обеды и сидеть по вечерам с тестем за рюмочкой чего-то покрепче. Сначала забудешь, как уходил, а потом и вообще не вспомнишь, что когда-то хотел уйти. Ты же не думаешь, что никто кроме тебя не пытался покинуть город?

– Кто еще уходил?

– Неужели не знаешь? Библиотекарь Лоренцо, отец твоей Лизы, покидал Рейнтаун двести лет назад. Вернулся, таща на себе связки книг, начитавшись которых ты и стал мечтать о большом мире, так, Петер?

– И это тоже, – согласился Мур. – Но еще Гастон, он откуда-то пришел. В городе нет других собак.

– Да-да, еще Гастон… Иди, тебе пора. До полуночи немногим более часа, а мне надо оставить распоряжения для Совета. В ближайшие десять лет у города не будет мэра. После сегодняшнего веселья мне следует хорошенько отдохнуть, так что понадобятся сразу оба сонных кубка. Иди и позови трактирщика.

– Александр, откуда ты взялся, где это место, как оно выглядит?

– Вот это – точно не твое собачье дело, – усмехнулся Валирский двумя ртами. – Зови трактирщика. И не забудь зайти к Лизе, сказать, что ты ее тоже любишь.

Детектив молча кивнул, подозвал Гастона, который все это время тихо лежал у камина, и вместе с ним вышел из таверны.

***

Все заговорщики, кроме Петера, собрались в архиве библиотеки. Это была небольшая комната, где пылились старые выпуски единственной ежедневной газеты города. Уличного света, пробивающегося через плотные зеленые шторы, хватало для того, чтобы ориентироваться в помещении, не натыкаясь на стеллажи.

Старший в этой компании, аптекарь Мирон, расположился в дальнем углу и медленно пил давно остывший отвар. Библиотекарь Лоренцо сидел в своем кресле у окна, время от времени чуть отодвигая штору, чтобы посмотреть на улицу. Его дочь Лиза нервно ходила из угла в угол, делая это абсолютно бесшумно благодаря туфлям на мягкой подошве.

– Папа, посмотри еще, не идет ли Петер.

– Я только что смотрел, не идет.

– А ты посмотри еще, вдруг он сейчас идет.

Этот диалог повторялся каждые две минуты, и аптекарь не выдержал:

–  Лиза, он постучит в дверь, когда придет, зачем постоянно смотреть в окно.

– Тебе легко говорить, Мирон, а я видела, как Петер ушел с Рамоном. Что-то случилось, я чувствую!

–  Ничего не случилось, доченька, – поддержал аптекаря Лоренцо. – На моей памяти в городе не было казней, да и вообще никаких наказаний. На том месте, где когда-то стояла тюрьма, теперь музей, в который мы ходим на экскурсию каждый первый день нового мэра. Так братья Валирские напоминают нам, что было бы с городом, если б сюда не приехали они. Это скучно, отвратительно, мерзко, это мешает нам быть свободными, но все же менее ужасно, чем то, о чем ты подумала.

–  Папа, что ты такое говоришь! Мы отравили мэра, Петера арестовали, наверное… Я пойду в таверну!

– Сядь, – раздраженно сказал аптекарь. – Мы не отравили мэра, а в очередной раз попытались его отравить. Мы не первые, и даже не десятые, кто решил это сделать. Все всегда хотят убить мэра, и ни у кого это пока не получилось. Сядь, Лиза, и прекрати ныть.

– Петер идет, – сообщил Лоренцо, в очередной раз глянув в окно.

Все трое замерли, пока детектив Мур открывал дверь библиотеки своим ключом, запирал ее за собой, шел к архиву по читальному залу и мимо книжных шкафов. Пес обогнал его и первым вбежал в маленькую комнату. Мирон хотел подозвать собаку, чтобы погладить, но Гастон, которому, видимо, не понравился резкий запах отвара, подошел сразу к Лизе, а потом к Лоренцо.

– Я собираюсь уйти из города, – с порога заявил Мур. – Зашел попрощаться с Лизой.

Аптекарь хмыкнул и спросил:

– Яд не подействовал?

Петер покачал головой:

– Не так, как мы думали. Они стали пьяными и оба будут спать десять лет.

– Оба? – переспросила Лиза – Но мы же хотели убить только Антуана, он злой, а Альберт добрый. Городу будет лучше с одним мэром, Альбертом. Правда папа?

Лоренцо кивнул, соглашаясь с дочерью.

– Как же могло так получиться, – не унималась Лиза. – Я подлила яд в вино, Альберт его почти не пьет, вино пьет Антуан! Петер, что же нам теперь делать?

– Ничего не делать, – вмешался аптекарь. – Если они оба легли спать, значит ближайшие десять лет не будет мэра. Я пойду домой, завтра соберется Совет, могут и меня позвать.

– Подожди, Мирон, такое уже было? – спросил Петер.

– Лет пятьсот назад точно, и до этого тоже, старики рассказывали. Ладно, мне пора.

Аптекарь на удивление проворно для своего возраста поспешил к выходу, открыл дверь наружу и притворил ее за собой, не став запирать.

– Петер, ты же не собираешься и правда уйти? – тревожно спросила Лиза.

– Собираюсь, – коротко ответил Мур.

– Не ходи никуда, – сказал библиотекарь – Нет там ничего. Ничего нет, Петер, совсем ничего, кроме города, полей, леса и реки.

– А Гастон? Откуда-то же он взялся. Я нашел его пять лет назад, он сидел на крыльце моего дома. В городе нет других собак, и Гастон совершенно не похож на волка, да и они боятся людей.

– Петер, дорогой, – Лиза мягко положила ему руки на плечи – Гастон был всегда. Он жил в городе в разных домах и однажды перебрался к тебе.

– Да, он всегда здесь был, – подтвердил Лоренцо. – Изредка пропадал на несколько дней, мы думали, что охотится в лесу. Он же сильный, загрызет любого волка. Да, Гастон?

Пес утвердительно гавкнул.

– Хорошо, допустим Гастон был всегда, просто я его не замечал. Но! – Петер посмотрел на библиотекаря – Ты же сам уходил из города и вернулся со связками книг.

– Так и было, – согласился Лоренцо – Эти книги я нашел на обратном пути в старом квартале, они лежали на мостовой прямо в связках. Ума не приложу, как не заметил их раньше. А за городом ничего нет. Я несколько дней ночевал в полях, потом заблудился в лесу и чудом выбрался к реке. Переплыл на ту сторону, едва не утонув. Там лес, большой лес, в котором часто идет сильный дождь. Больше ничего нет, Петер.

– Я все равно пойду. – резко сказал Мур. – Я решил идти и пойду.

– Петер, пожалуйста! – Лиза порывисто обняла его, прижалась, положила голову ему на грудь. – Не уходи, пожалуйста, Петер, не уходи! Я люблю тебя.

– Давай пойдем вместе? – Мур нежно, кончиками пальцев, погладил ее густые рыжие волосы.

– Что ты?! – Девушка отшатнулась. – Куда мы пойдем? Там же ничего нет, Петер! Там нет ничего! Одумайся!

– Я тоже люблю тебя, Лиза. – сказал Мур и направился к выходу из библиотеки.

Гастон замешкался на секунду, будто ждал, что его позовут. Потом, цокая когтями, последовал за детективом. Петер остановился в дверях:

– Гастон, ты идешь со мной?

Пес утвердительно гавкнул и первым выбежал на улицу.

***

Ночью в Рейнтауне рассеивается туман. Он не исчезает полностью, но становится почти прозрачным, так что виден расплывчатый диск луны. Город спит перед утренним приветствием нового мэра. Только члены Совета, которых разбудил Рамон, спешат к таверне, чтобы успеть получить указания близнецов, пока они оба не выпили сонные кубки.

Детектив Мур подошел к двери своего участка, достал из кармана ключ, провернул в замке, постоял несколько секунд и направился на окраину города. Чем дальше от центра, тем больше старых домов и машин. Размытый голубой диск луны поднялся за его спиной, и Петер вдруг понял, что так и должно быть. Ему стало грустно, радостно, спокойно. Повернулся к Гастону и спросил:

– Ты точно со мной?

Пес коротко гавкнул, глядя прямо вперед, на дождь, очерчивающий своими каплями границы города.  

Если бы Муру пришло в голову свериться с картой, нарисованной двухтелым мэром и надежно спрятанной в непромокаемом внутреннем кармане плаща, он бы увидел, что ее линии сложились в слова:

«Дорогой Петер Доминик Мур! Мы с тобой слишком разные существа, поэтому я не смог объяснить, что и как надо делать. Тебе придется разбираться во всем самостоятельно. Ты уже понял дорогу, а значит, я уверен, у тебя все получится.

Если ты не против, я буду изредка навещать тебя. Для этого постарайся устроить свой Город не слишком солнечным, я не переношу яркого света. Когда пожелаешь пригласить меня в гости, отправь письмо в Рейнтаун с Гастоном.

Твой учитель и друг,

Александр Валирский.»