Менее известный советский писатель Михаил Осоргин также описывает в своих трудах этот необычный памятник. Он предполагает, что исправник Девеллий был масоном, так или иначе, но символы на надгробии — уроборос, окольцовывающий маску смерти, указывают на это.

По некоторым данным, змея, кусающая себя за хвост, обозначает бесконечность позорного греха высокопоставленного чиновника. Вся история началась, когда он, ещё будучи юношей, приехал в дом своей матери на каникулы. А в это время там гостила его кузина — нежная и скромная Ирина. Юный денди решил за ней приударить, но барышня никак не соглашалась на свидание, тогда Александр проявил настойчивость, и ей пришлось кивнуть головой. Однако девушка побоялась встречи и рассказала обо всём хозяйке дома Галине — матери настойчивого ухажёра. Женщина сказала ей ни о чём не переживать и никуда не ходить, а сама надела плащ и шляпу и отправилась к назначенному месту. Юный Александр набросился на неё и овладел ею. Женщина не успела сказать ни слова, она очнулась, только когда молодой ловелас ретировался.

По другим сведениям, Галина сама соблазнила собственного сына. К тому моменту она уже несколько лет как овдовела, а повзрослевший отрок напомнил ей её покойного мужа. Так или иначе, Галина забеременела.

Вскоре после инцеста Александр уехал в Москву, а через несколько недель Галина поняла, что беременна. Женщина выносила ребёнка втайне ото всех и через девять месяцев родила девочку. Она отдала её на воспитание семье своих слуг и сама лично следила, чтобы та росла в достатке и получала лучшее образование. Когда Галина умерла, Александр приехал на похороны. Он сразу же заметил прекрасную дочь служанки матери. Девушка ответила ему взаимностью, и вскоре они поженились.

Через некоторое время она забеременела. Роды были очень тяжёлыми, через несколько часов после того, как на свет появилась дочка, женщина умерла. Новорождённую назвали Таисией. Безутешный отец обожал малышку, она напоминала ему любимую жену. Так продолжалось чуть больше шести лет. Когда приёмная мать погибшей супруги серьёзно заболела, она позвала к себе Александра и всё ему рассказала. Исправник вернулся домой и выгнал девочку на мороз. Бедняжка босая побрела куда глаза глядят, вскоре её подобрали добрые люди, привели к себе домой и попытались отогреть, но было уже поздно. Таисия умерла через несколько дней от тяжелейшего воспаления лёгких.

Узнав об этом, отец приказал соорудить два круглых надгробия. Одно на могилу проклятой дочери, а второе для себя. Вскоре после того, как была выполнена его воля и дочь похоронили именно так, как он велел, Александр Девеллий покончил с собой. Он распорядился похоронить себя вместе с женой, а на могильной плите написать: «Здесь покоятся двое: муж с женой, брат с сестрой, отец с дочерью».

Могила родителей была расположена в нескольких десятках метров от места захоронения проклятой дочери, но до наших дней она не сохранилась. А вот к странному надгробию с изображением змеи, кусающей себя за хвост, до сих пор приходят пермяки и приносят монетки и маленькие куколки. Поговаривают, что по ночам здесь также можно слышать детский плач.

Источник: https://vk.cc/9SZtd3

Сирота казанская

С походом Ивана Грозного на Казань обычно связывают распространение поговорки «сирота казанская», так как победители не щадили мужчин с оружием. Однако, в действительности, казанская (казанский) сирота - человек, который, желая разжалобить кого-либо, прикидывается несчастным, обиженным, беспомощным… Первоначально так высказывались о татарских мирзах (князьях), старавшихся после покорения Казанского царства Иваном Грозным получить от русских царей всевозможные поблажки, жалуясь на свою горькую участь.

Покровский собор на рву

В Москве в честь штурма Казани построили грандиозный храм. Он разместился у рва на Красной площади и назывался в память праздника, предшествовавшего взятию Казани, собор Покрова Богородицы на Рву («Покрова-на-Рву»). В народе он также известен как храм Василия Блаженного, по имени знаменитого московского юродивого, который был похоронен в этом соборе.

Источник публикации: паблик ВКонтакте История и Право

Уроженец Эфиопии Ворку Бедассо, который больше 10 лет работал на серой ветке, ушел с поста машиниста. Его перевели на другую должность в подземке, не связанную с управлением локомотивами.

Это связано с возрастом машиниста — ему уже 62 года, сообщает телеграм-канал «О Москве с любовью».

Напомню, в конце 80-х Бедассо приехал в СССР учиться на военного моряка. На его родине началась гражданская война и эфиоп решил не возвращаться домой. Его русская девушка Ольга посоветовала пойти в депо Варшавское московского метро. Бедассо отучился и проработал машинистом более 15 лет с небольшим перерывом. Все это время он гонял составы от Алтуфьево до Пражской, а затем — до Академика Янгеля. Он женился на той самой Ольге, семья воспитывает общую дочь.

Однако пейзажи пейзажами, но что с Лукоморьем? Откуда у Пушкина мог выкристаллизоваться этот образ, который войдет не только в историю русской литературы, но и в подсознание каждого русского человека?

Источник первый: Арина Родионовна. Как известно, сюжеты нескольких пушкинских сказок были навеяны поэту его няней. Историк литературы пушкиновед Павел Анненков писал, что многие эпизоды из сказок Арины Родионовны по-своему излагаются Пушкиным и переносятся из произведения в произведение. Вот отрывок из «Сказки о царе Салтане», как он рассказан Анненковым: «Так, у ней был кот: „У моря-лукоморья стоит дуб, и на том дубу золотые цепи, а по тем цепям ходит кот: вверх идет — сказки сказывает, вниз идет — песни поет“.

Как мы видим, кот ходит у няни Пушкина вверх-вниз, то есть мы имеем дело с типичным для финно-угорской традиции описанием мирового древа. Кот здесь является одновременно и хранителем границы между мирами, и медиатором между ними.

Источник второй: „Слово о полку Игореве“. Ещё в лицейские годы Пушкина А. И. Мусиным-Пушкиным было издано „Слово о полку Игореве“. О Лукоморье в „Слове“ сказано:

»А поганого Кобяка изъ луку моря от желъзных великыхъ плъковъ половецкыхъ яко вихръ, выторже: и падеся Кобякъ въ градѣ Киевѣ, в гридницѣ Святъславли».

В летописи сообщалось, что русские постоянно сталкивались с кочевниками в южной степи: «юкоже преже в луцѣ морА быю хусА с ними крѣпко».

Обитателями Лукоморья по летописям были половцы, с которыми киевские князья постоянно враждовали. Лукоморьем же называлась территория Северного Приазовья.

Это мнение, как полагает С. А. Плетнева, подтверждается тем, что «можно проследить лукоморских половцев и по каменным статуям (идолам), обнаруженным в районе нижнего Днепра. Они относятся к развитому периоду половецкой скульптуры, ко второй половине XII—началу XIII веков».

Таким образом можно сказать, что Лукоморьем (которое воспел Пушкин) называлась излучина между нижним течением Днепра и Азовским морем. В топонимике Приазовья и сегодня можно встретить отзвуки этой исторической памяти: две степных реки Большой и Малый Утлюк. «Утлюк» — «Отлук» — «Лука» переводится с тюркского как «выгон, луг».

Небезынтересно понять также, что за дуб описывал Пушкин:

«И там я был, и мед я пил; У моря видел дуб зеленый».

Путешествуя по Приднепровско-Азовской степи во время южной ссылки, Пушкин мог от старожил услышать легенду о знаменитом Запорожском дубе, который рос на острове Хортица.

О нем писал еще византийский император Константин Багрянородный: «Пройдя это место, руссы достигают острова святого Григория (остров Хортица) и на этом острове совершают свои жертвоприношения, так как там растет огромный дуб. Они приносят в жертву живых петухов, кругом втыкают стрелы, иные приносят куски хлеба, мясо и что имеет каждый, как требует их обычай».

Уже в 70-х годах XIX века запорожский историк-краевед Я. П. Новицкий также упомянул об этом дубе: «Лет пять тому назад на острове Хортице засох священный дуб. Он был ветвист и колоссальной толщины, стоял в стапятидесяти саженях от Остров-Хортицкой колонии».

Где ещё искать Лукоморье?

Лукоморье встречается не только в летописях, «Слове о полку Игореве» и поэме Пушкина, но ещё и в русском фольклоре. Афанасьев в своем труде «Древо жизни» отметил, что так в восточнославянской мифологии называлось заповедное место на границе миров, где растет мировое древо, упирающееся в преисподнюю и доходящее до неба. Карамзин также писал, что слово Лукоморье употреблялось в значении северного царства, где люди на полгода впадают в спячку, а полгода бодрствуют. Так или иначе, в фольклорном восприятии Лукоморье — это некая условная земля на границе ойкумены, чаще всего располагающаяся на севере.

Лукоморье на картах

Лукоморье можно было бы считать историческим и полусказочным анахронизмом, если бы не западноевропейские карты XVI-XVII веков, на которых месторасположение Лукоморья точно определено. И на картах Меркатора (1546 год), и на картах Гондиуса (1606 год), а также на картах Масса, Кантелли и Витсена Лукоморьем названа территория на правом (восточном) берегу Обской губы.

Европейские картографы сами в этих местах не бывали. Скорее всего, при составлении карт они опирались на описание этой местности путешественников, в частности Сигизмунда Герберштейна. Он дал его в «Записках о Московии»: «в горах по ту сторону Оби», «Из Лукоморских гор вытекает река Коссин. Вместе с этой рекой берет начало другая река Кассима, и протекши через Лукоморию, впадает в большую реку Тахнин».

Николас Витсен, опубликовавший в XVIII веке свою «Carte Novelle de la Tartarie», располагал графическим материалом. На его карте длина Обской губы соответствует действительности, и поэтому «Lucomoria» — обозначение самого залива Карского моря. В русской исторической картографии топонима «Лукоморье» не было, но очевидно, что западноевропейские картографы признавали Лукоморье как древнее название Обской губы.

https://russian7.ru