Ну что, мой верный пес?
Мы стояли перед целой армией. В наших глазах был огонь, любовь, ненависть и отчаяние в лучшем смысле всего этого. Мы абсолютно точно знали, что умрем, но мы шли на смерть с улыбкой. Из толпы вышел он. Его броня блестела на солнце, переливалась тысячей лучей. Я готов поклясться, что он улыбался, хоть видел я и нечетко, глаза заплыли кровью, а боль в висках пульсировала так что я только силой воли удерживал себя в сознании.
— Сдавайся, император, тебя все предали, твое войско тебя оставило. Любимая ушла. Даже боги тебя покинули. Вас двое, против моего легиона.
Я посмотрел на своего пса, он улыбался мне. Ровно как в тот день, когда я понял, что он мой, а я его. Вдвоем против всех, что изменилось с того дня? Если брать абсолютные величины, то ничего.
Я достал два верных клинка из ножен, встал в стойку. Улыбнулся. Мой пес посмотрел на меня — он ждал команду. В бой, мой друг. Мы проиграем, но заберем как можно больше этих тварей на тот свет. В бой.
На мне не осталось живого места, одним левым глазом я видел эти полчища, как они расступились. Из меня хлестала кровь, я слышал, как скулил от боли мой друг. Последние силы что были во мне, посмотрел на него. Он смотрел мне в глаза.
Эй пес, я чувствую, как он сейчас возьмет копье и проткнет наши сердца. Не бойся, до последнего буду тебя защищать, уйду первым, а ты за мной. Пора, мой друг, мы проиграли этот бой.
Сенсорика, которой я ощущал последующие события, не похожа на органы чувств человека. Моя жизнь отделилась, потом жизнь моего друга. Он смотрел на меня, я на него. До встречи в следующей жизни друг, бой проигран, но не война.
***
— Сегодня день вашего триумфа сосунки. Первая часть обучения закончена, и вы наконец призовете своего фамильяра. Именно ваш фамильяр определит ваши способности, вашу специализацию, вашу судьбу.
Наш старший инструктор Крукс ходил вдоль строя и чеканил слова вместе с шагами. Никогда по нему не поймешь, то ли он злой, то ли веселый, тон при командовании строем у него всегда одинаковый: надменный, злой, но крайне бодрый.
Крукс ходил вдоль шеренги, в которую мы построились, и поливал нас отборнейшей бранью вперемешку с мотивационными речами. Думаю, никто не воспринимал всерьез его оскорбления.
— Сосунки, в королевскую магическую гвардию берут только самых способных, закончил свою пламенную речь Крукс.
Что делал в рядах кадетов я, было загадкой для всех, в том числе и для меня. Самый бесполезный кадет, худший во всем, что только можно, но должны быть и такие, как я, чтобы на моем фоне другие казались лучше. Нелепый, глупый, неумелый, тупой и безнадежный. Самое ужасное — это все про меня.
Первым из строя по команде вышел Сирил — шесть пассов руками, Сирила озарило пламя, дым рассеялся, рядом с ним стоял огромный демонический лис. Крукс улыбался, он был доволен. Ребята выходили один за одним, шесть магических пассов решали их судьбу. Призывая фамильяра, решаешь свое будущее. Каков фамильяр — таков и маг. Огненный демонический лис, слившись с которым, можно повелевать огнем и ускоряться. Водяной змей выпал Эйрин — лечение и защита. Большинство фамильяров — это типовые и давно изученные магические создания. Прозвучало и мое имя.
— Альм, выйти из строя.
Я на секунду замешкался и сделал шаг из строя. Но тут произошло то, что в принципе могло произойти только со мной, я споткнулся. Да тот самый момент, когда ты спотыкаешься на ровном месте. Весь строй разразился хохотом, глаза Крукса вспыхнули яростью. Я мгновенно поднялся и под дружный хохот кадетов проследовал к месту призыва, в уме я повторял магические пассы, сначала Елка, потом Архонт, следом Слон, Жизнь, Смерть, Храм. Распорядитель церемонии посмотрел на меня со снисхождением. Ну что ж, я единственный, кто, наверное, лет за пятьсот существования королевской магической гвардии на церемонии споткнулся.
— Приступайте, кадет. Я взял с церемониального стола все нужные компоненты для призыва и расположил их в круге.
Учитывая, как нас готовили к этому, я мог бы и ночью, не просыпаясь, рассказать, что для этого нужно. Я разложил шесть ингредиентов, каждый из которых при правильном пассе руками обращался в прах. Ну, поехали. Елка, Архонт, Слон, Смерть, Жизнь, Храм. Черт, я перепутал. Три ингредиента растворились прахом. Толпа кадетов и распорядитель молча смотрели на меня, Крукс не выдержал первым. Под его маты я кинулся к церемониальному столу за тремя недостающими ингредиентами для повторения заклинания. Кадеты вновь взорвались хохотом. Быстро распределив ингредиенты по кругу, я заново приступил. Елка, Слон, Архонт, Слон, Жизнь, Смерть, Храм! На секунду время будто остановилось. Сердце бешено колотилось, решалась моя жалкая судьба. Меня обдало теплым светом, столб пыли сформировался и песчинки больно били по глазам, что заставило меня прикрыть глаза. Спустя несколько секунд я наконец-то снова смог открыть глаза. Строй кадетов вновь взорвался хохотом. Передо мной стояла огромных размеров утка. Самая обычная утка. Распорядитель церемонии, седой старикашка, смотрел на меня и на утку с недоумением, я с еще большим недоумением пытался вспомнить среди магических существ утку. Но ничего такого припомнить я не мог.
— Что ж, скажем так, это не типовое и редкое магическое создание, возможно, вам повезло, юноша. Обязательно подойдите ко мне после церемонии, на моем памяти вы первый, кто призвал такого зверя.
После того как распорядитель договорил, я заметил на его лице улыбку. Я снова посмотрел на строй и на Крукса, похоже, он уже устал просто злиться, и теперь его гримаса выражала еще и отчаяние. Я посмотрел на утку, она посмотрела на меня.
— Ну пошли, давай, нам надо освободить место.
Я поплелся в строй, утка же оставалась на месте. Я сказал еще раз: пошли. Но утка продолжала недоуменно на меня смотреть и не хотела слушаться. Все призванные в этот день фамильяры слушались своих хозяев, и это был первый за сегодня подобный акт неповиновения.
— Утка, пошли в строй! Пошли!
Я был в отчаянии, и схватил утку за шею и попытался тащить за собой. Огромная утка, упершись, лишь крякала и сопротивлялась. Ко мне на помощь пришел Крукс, он подлетел и схватил утку за шею, как и я, и потащил уже вместе со мной. Утка упиралась, но Крукс был явно сильнее, и, оставляя две борозды на земле перепончатыми лапами, мы смогли оттащить ее в строй. Утка недоумевала и смотрела на нас как на идиотов. Ну да, все верно, чем сильнее магический потенциал, тем сильнее связь мага и фамильяра. Если фамильяр магическим потенциалом сильнее хозяина, чего почти никогда не случается, то он будет плохо слушаться своего хозяина. Я грустно смотрел в пол, у меня не было никакого желания дальше продолжать наблюдать за церемонией. Я был себе отвратителен, опять нелепый, я налажал. Опять стал причиной хохота и шуток среди кадетов. К горлу подкатил ком, я почувствовал тошноту и, стараясь изо всех сил сдержать этот приступ, стиснул зубы, следом все тело будто обдало холодной и липкой прохладой. Ноги стали ватными, и я непроизвольно опустился на колени, меня стошнило, а в глазах стремительно потемнело. Я терял сознание, и последнее, что я почувствовал — как падаю лицом в свою же рвоту. Опять нелепый, я налажал.
***
Пробуждение всегда отвратительно, а когда ты просыпаешься от, того что по твоему лицу водят мокрой тряпкой, отвратительно вдвойне. Именно это я испытал. Передо мной была служительница, она протирала мое лицо тряпкой, от которой не то что пахло, а просто смердело. Рефлексы возобладали над разумом, и я попытался отстранить руку служительницы. Старушка не унималась и пыталась продолжать протирать меня смрадной тряпочкой, видевшей не один выпуск академии королевской гвардии. Прекрати, старая, я жив, хватит меня мучать. Старушка отпрянула от кровати, на которой я лежал, и с легким недоумением взирала на меня. Я как мог приподнялся и оперся на спинку кровати осмотрелся. Лазарет, тут я был уже и не раз, гость тут я постоянный. Ничего необычного, даже тряпочка все та же вонючая, и служительница та же.
Им запрещено с нами разговаривать, и велено исполнять любую нашу команду. Будущей элите принято подчиняться, а нам привыкать к тому, что нас слушают. Я посмотрел на несчастную старую женщину и успокоил ее.
— Все хорошо, спасибо за заботу! Ваша забота выше всех похвал, но тряпочку я бы поменял. Старушка лишь уставилась на свою тряпку, которую держала в руках.
Так, что там было, призыв, утка… черт. Если честно, после того взгляда Крукса, лучше бы я не просыпался. Хм, я потерял сознание, а значит израсходовал весь запас магических сил, и магическая натура стала высасывать жизненные силы, от этого и потеря сознания. Я призывал утку. Точно.
— Служительница, где утка? —Та лишь недоуменно посмотрела на меня. — Все хорошо, говори, я никому не скажу. Я призвал утку, где она?
Она по-прежнему молча взирала на меня. М-да, чуда не состоялось, она не заговорила. Она как могла мялась и сомневалась, но после подошла к окну и показала пальцем. Я встал с кровати и подошел к окну. Сквозь мутное от времени и прикосновений тысяч побывавших тут пациентов стекло угадывался двор, где проходил экзамен. Стекло было слишком убито временем, чтобы через него хоть что-то разглядеть. Но я чувствовал, там во дворе была утка, мой фамильяр. Видимо, это была та самая мистическая связь фамильяра и хозяина, о которой говорилось в манускриптах.
Я чувствовал озноб по всему телу. Точно, сквозь окно я слышал, как идет дождь. На улице холодина, фамильяру холодно, мы частично ощущаем, что чувствует другой. Он часть меня, я часть его. Сплетенные души. Несмотря на то, что на мне была лишь ночная рубаха и сапоги возле кровати отсутствовали, я босиком побежал вниз. Все, что меня интересовало, это то, как там мой фамильяр. Пролет лестницы, еще пролет, ступеньки из деревянных дощечек ощущались ногами, годами отшлифованные сапогами тысяч посетителей лазарета. Спустившись на первый этаж, я вышел через ворота во двор. На улице шел дождь, такой сильный, что я не мог разглядеть и на метр, что было передо мной. Небо взбесилось и поливало водой округу. Сделав лишь шаг за пределы здания, я ощутил, как моя ночная рубаха мокнет. Прислушавшись к себе, я пошел по ощущениям, под ногами хлюпала вода. Шаг за шагом я чувствовал, как приближаюсь к своему фамильяру. Я ощущал, что ему страшно, ощущал как холодно. Впрочем, меня самого начал колотить озноб. Ветер хлестнул мне в лицо с новой силой. Лишь почувствовав рукой что-то теплое и мягкое, я остановился. Вот и ты. Я напряг зрение, напротив все тем же взглядом «как на идиота» на меня смотрела огромная утка, ростом с меня. Я смотрел на нее — она смотрела на меня. На душе стало спокойнее, и я обнял магическое создание. Тепло, подумал я. Тепло — ощутил я мысль на задворках сознания.
— Пошли домой, — сказал я своему фамильяру.
Нас колошматил дождь и холодный ветер. Утка по-прежнему смотрела на меня с недоумением.
— Эй пошли, тебе холодно, ты хочешь согреться.
Реакции не последовало. Я взялся двумя руками за ее шею и потащил на себя. Утка, упершись, стояла на месте.
— Ну ладно. Не хочешь, не иди. Но мы замерзнем вместе. Раз уж ты часть меня, а я часть тебя.
Все что было дальше, было лишь смесью рефлекторного мышления. Я обнял утку и произнес заклинание призыва тепла. Базовая магия для обладателей маны, то что помогает выживать. Заклинание расходует много силы, поэтому нужно размеренно его поддерживать. Но я, кажется, перебрал с силой, которую я вложил в заклинание. Да черт возьми, неужели опять? Мир снова мерцал, в глазах темнело. Я был слишком слаб, чтобы пользоваться магией, и тут я прогадал. Все что могу успеть, это еще раз произнести про себя заклинание тепла, отдав тепло своему фамильяру.
— Спи уже, — прозвучало в голове. Я отдавал последние капли магии, опять теряя сознание. Ну на этот раз хотя бы не проблевался, подумал я, но стоило мне закончить в голове эту мысль, и из горла вырвалась предательская рвота. Кажется, это просто вода, подумал я, и мир погрузился в темноту.