Еще пишется

Предыдущие части

Первая Вторая Третья

Очнулся Тариков с невероятной головной болью.

– Вы, Яков, определенно серьезная проблема, – задумчиво сообщил рейнджер.

– Я живой? – с трудом выдавил из себя пилот.

– К сожалению, да, – ответил полицейский. – Низкий уровень вашего вовлечения в преступную схему не позволяет реализовать наиболее простое решение.

– Дайте что-нибудь от головы, – еле слышно простонал Яша.

Боль была настолько сильной, что даже "простое решение" казалось вполне приемлемым вариантом.

– Я не очень хорошо знаком с вашей физиологией, но сейчас попробую синтезировать лекарство.

Яша почувствовал укол, и почти сразу голова перестала казаться раскаленным шаром, напичканным иголками. Теперь по ней просто били молотом.

– Вам лучше? – с участием спросил голос, и Тариков с трудом кивнул.

– Очень жаль, – вздохнул рейнджер. – Придется действовать по протоколу.

– Это как? – несмотря на дикую боль, нашел нужным поинтересоваться Яша.

– До тех пор, пока не смогу передать вас под юрисдикцию родного мира, вынужден буду держать под арестом, сохраняя в функциональном состоянии. Вы меня очень обяжете, если сможете припомнить какие-нибудь преступления, что дадут мне более широкие полномочия.

Несмотря на непрекращающуюся головную боль, не дающую трезво мыслить, интуиция подсказывала, что помогать рейнджеру в этом вопросе не стоит.

– Молчите? Ну и ладно. Я нашел выход. Вашей пособнице нужен новый пилот. Так? Так. А для поисков ей нужно заправиться. Как ей заправиться без пилота? Ни один мир ее не примет. Кроме Кладбища. Значит, я вас высажу там, и пусть она о вас и заботится. Ну а если у вас не получится встретиться – так в этом нет моей вины.

Что-либо объяснять рейнджер не стал, и спустя несколько часов сбросил Тарикова на необитаемую планету, сплошь заваленную останками звездолётов.

Пилот наугад выбрал направление, и отправился на поиски хоть каких-то следов цивилизации.

Корабли, казавшиеся мертвыми, при его приближении начинали проявлять признаки жизни. Одни просто включали иллюминацию, другие с жутким скрипом заржавевших механизмов опускали трапы и звали подняться на борт, третьи сканировали человека, о чем сообщал скафандр, и тут же теряли к нему интерес.

Яша взглянул на бесконечный ряд металлических корпусов, тянущихся до горизонта, над которым висит далёкая звезда, и сглотнул ком в горле. Тут и там виднелись огни снующих ремонтных машин, и они казались призраками, пирующими над останками. Многотонными призраками. Один такой, размером с дом и похожий на экскаватор, с манипулятором вместо ковша, едва не раздавил Яшу, спеша по своим делам. Пилот сделал выводы, и теперь крался на трясущихся ногах по краю широкой, словно выстроенной под линейку улицы, из когда-то величественных звездолетов.

– Два корабля обсуждают целесообразность вашего уничтожения, – равнодушно сообщил скафандр.

– Чего? – голос пилота сорвался на визг.

– Два корабля обсуждают целесообразность вашего уничтожения, босс, – повторил скафандр. – Желаете присоединиться к обсуждению?

Яша испуганно озирался по сторонам, пытаясь понять, кто именно на него нацелился, и где можно спрятаться.

– Подключаю, – сообщил скафандр, видимо истолковав молчание как знак согласия.

– Да что с него взять? – раздался новый голос. – Десяток килограмм алюминия да пару транзисторов?

– Ну а вдруг он из кремния? Можно будет подлатать логические цепи.

– Я не из кремния! Семьдесят процентов воды! Абсолютно бесполезный! – завопил Яша.

– Одна тут кислород искала, может ей и воды пару литров сгодится? – заинтересовался второй голос.

– А можно поподробнее насчет кислорода? – вмешался скафандр.

– Ты с какой целью интересуешься? – подозрительно спросил первый.

– Молчать и отвечать на вопросы! – отрезал костюм.

Общение с рейнджером дурно сказалось на характере скафандра.

– Кажется, к нам кто-то из администрации пожаловал, – нехорошим тоном сообщил второй, и Яша поняв, что их приняли за представителей власти, которых здесь недолюбливают, бросился бежать.

Позади раздался рев двигателей, и несмотря на разряженную атмосферу, пилот едва не оглох.

– Сюда! Сюда! – услышал Яша в наушниках, и впереди засиял огнями корабль с открытой рампой.

Тариков поднажал, и изо всех сил бросился к убежищу.

Как только он вскочил внутрь, вход закрылся, и Яша, тяжело дыша, привалился к стене.

– У меня есть пилот! – с торжеством в голосе закричал корабль.

– И что ты будешь с ним делать, дырявая твоя башка? – спросил один из преследователей.

– Мы улетим отсюда! – сказал корабль.

Тариков боялся, что рейнджер все ещё на орбите, и судорожно соображал, как сообщить неприятную новость новому партнеру. Как бы тот не расстроился, и не вышвырнул его обратно.

Сейчас, сидя в грузовом отсеке приютившего его корабля, Тариков подумал, что кажется, его карьера пилота скоро оборвется. Этот садист не мог просто так выбросить арестанта в космос, поэтому отправил его на поиски Лолы. Что в принципе, приведет к такому же результату: Шатариков перестанет функционировать.

Заработали двигатели, Яша вскочил на ноги, и закричал, размахивая руками:

– Стой! Туда нельзя!

– Я знаю! – радостно сообщил корабль. – Космос – для органических! Но теперь у меня есть пилот!

– Оставь его, пусть стартует, – раздался снаружи голос, полный тоски.

– Разве нас не уничтожат? – удивился Яша.

– С какой стати? – удивился собеседник.

– Ну я думал отсюда не принято улетать, – ничего лучше Тариков придумать не смог.

Двигатели смолкли, и корабль тяжело рухнул на брюхо.

– Я не могу рассчитать взлет, – едва ли не со слезами сказал он.

– Это потому, что у тебя дырявая башка, – одновременно со злостью и сочувствием ответили снаружи.

– Это потому, что вы все хлам, и ваше место на кладбище, – с удовольствием сообщил скафандр.

– Ты кого хламом назвал, оболочка органическая? А ну выйди и скажи мне это в лицо!

– Может и выйду, если покажешь, где та, что кислород искала! – сказал костюм, и доверительным шепотом добавил: – Я их на слабо возьму.

Яше не нравился и старый скафандр, а уж к перевоспитанному рейнджером он точно не испытывал теплых чувств. Он с удовольствием отдал бы его на растерзание чересчур активным покойникам, но совершенно не представлял как после этого вести себя в непригодной для дыхания атмосфере.

– Слушайте, я его вообще не знаю, – заявил Яша, – дайте мне другой скафандр, а с этим делайте что хотите!

– Эй, полегче напарник! – возмутился костюм, – Погорячился слегка, с кем не бывает?

– Тебе что тут, примерочная? – ответили снаружи. – Думаешь, мы возим оболочку для каждого разумного? Короче, давай выходи, и мы тебя быстро прихлопнем.

– Да что вы все ко мне прицепились! – закричал Яша. – Что здесь вообще происходит? У меня же, наверное, есть какие-то права!

– Права? На планете, где кораблям нечего терять?

– Это что-то вроде хосписа, – тихо прошептал скафандр. – Асоциальные корабли, потерявшие пилотов, получившие серьезные повреждения в боях, все для кого космос закрыт – доживают последние дни здесь, общаясь между собой и получая какое-никакое обслуживание.

В голове Яши промелькнула умная мысль, и он ухватился за нее обеими руками:

– Здесь же тысячи кораблей, и многие уже не функционируют, верно?

– Никто не вечен, – философски заметил скафандр.

– Я могу снять исправные блоки, и починить вас! – выпалил Тариков, довольный собственной идеей.

– Гениально! – восхитился первый голос.

– Наш спаситель! – подхватил второй.

– Выходи, и мы тебе выразим свою признательность!

– Что-то не так? – заподозрил неладное Яша.

– Да не, идея хорошая. Только небольшой вопрос: как ты это сделаешь?

– Ну, – замялся пилот, – должны же быть инструкции.

– Как ты снимешь плиту в несколько тонн, чтобы добраться до оборудования?

Яша вспомнил экскаватор, который его чуть не задавил.

– А нельзя ли попросить помочь одну из этих машин? Тех, что корабли разбирают?

– Падальщиков? Забудь. У них мозгов меньше, чем у ракушки.

– Так кто же ими управляет? – удивился пилот.

– Ты откуда вообще, органический? Про компьютеры слышал? Так вот они запрограммированы тащить все на сортировочную станцию, а оттуда, если что пригодно, отправляется обратно на заводы.

– А почему вас не чинят? – спросил Яша.

– Скрытые повреждения и моральный износ. Надёжнее новую единицу построить. Хватит болтать! Выходи. Будет хоть какое-то развлечение.

– А что если украсть запчасти? – поспешно сказал Яша.

– И как нам это в голову не пришло, – язвительно заметил первый корабль.

– Подожди, – сказал второй. – Мелкий дело говорит. Падальщики запрограммированы отгонять ботов и корабли, а его и не заметят. Разве что раздавят случайно. А наши ремонтные боты хоть что-то починят.

От мысли, как он пытается проскочить между гусениц машины высотой с трехэтажный дом, Яше стало плохо.

– Эй, дырявая башка, подкинешь органического до сортировочной?

– Думаю, на это я ещё сгожусь, – грустно ответил корабль.

Яша ощутил лёгкую качку, а спустя несколько минут мягкий удар, и створ грузового отсека распахнулся.

Тариков осторожно выбрался наружу. Казалось, улица совершенно не изменилась: по обеим сторонам все так же стояли безжизненные корабли, а посередине шла ровная дорога шириной со стадион. Яша с опаской покосился на два звездолета, выбивающиеся из общей картины, и вольготно расположившихся поперек улицы.

– Тебе туда, – сказал одним, и посветил прожектором вдоль дороги.

Пилоту не оставалось ничего другого, кроме как пойти в указанном направлении.

Металлические громады по обеим сторонам давили на него, и каждое случайное движение или звук вызывали мурашки по всему телу. Полуживые корабли наблюдали за ним, оценивали, обещали богатство, угрожали, ругали… Тусклый свет сгущал тени, а фантазия рисовала прячущихся среди них чудовищ. От тысяч глаз, что пялились на него с утесов искусственного каньона, Яшу пробирал мороз. Он старался не поддаваться панике, но все ускорял и ускорял шаг, пока наконец, не побежал. Сердце гулко стучало, лёгким не хватало воздуха, дорога поднималась в гору, а стены словно становились все выше и выше.

Тариков уже начал думать, что попал в кошмар, где он бежит по лабиринту, из которого нет выхода, когда картина резко изменилась, и Яша остановился на вершине холма, пораженный величественным видом.

Прямо под ним раскинулась огромная, идеально круглая площадь из серебристого металла, а со всех сторон к ней сходились прямые как стрелы улицы, которым не было ни конца, ни края.

Сама площадь была совершенно чистой, но по краям валялся хлам, который можно было принять за мусор. И повсюду деловито копошились машины.

Все ещё тяжело дыша, землянин нашел укрытие, и принялся наблюдать за царящей внизу суетой.

В завалах по периметру площади, копались разнообразные механизмы размером с грузовик. Один, напоминающий трактор с ковшом, толкал перед собой к центру кучу хлама, пока та не скрылась в появившемся отверстии. Трактор тут же отправился обратно, и начал собирать новую кучу.

Рядом трудился тостер на колесах. Он выбирал более габаритные куски, выбрасывал телескопическую антенну, действуя ей как удочкой, цеплял добычу, после чего тащил к другому отверстию.

И таких сортировочных машин было великое множество. Круглые, квадратные, на гусеницах, на колесах, перебирающих суставчатым ногами…

А за пределами этого круга расположились настоящие гиганты. Самый маленький, по прикидкам Яши, был ростом не менее десяти метров. Он рвал куски обшивки на мелкие части, отбрасывал в сторону, где их подхватывали шустрые пособники. Другие его собратья резали металл циркулярными пилами, давили прессами или аккуратно работали лазерами, отделяя ценные части.

Яша уже больше часа наблюдал за роботами, и все меньше хотел спускаться на свалку.

– Интересно, а как это все попадает сюда? – спросил он.

– Голову поверни, – ответил скафандр.

Пилот последовал совету, и одеревенел.

По одной из улиц, едва не задевая стены, двигалось чудовище. Острое, как у кальмара тело, бесчисленное количество ног, и четыре руки, торчащие из спины, с зажатыми в них кусками звездолетов.

Не успел Яша опомниться, как монстр добрался до расчленителей, что уже не казались гигантами на его фоне, и бросил свою добычу. А потом повернулся, и уставился прямо на Яшу. Тот перестал дышать.

– Нас сканируют, – прошептал скафандр. – Видимо, кто-то из рабочих тебя заметил.

– Ыыыыыы… – от страха Яша не мог ясно выразить свою мысль.

– Все, закончил. Все лучики, во всех диапазонах – все рассеял. Я молодец, босс! – с гордостью сообщил напарник.

И тут кальмар включил прожектор. Свет был настолько яркий, что словно впечатывал в землю.

– А вот теперь он нас заметил, – пролепетал скафандр.

Яша вскочил. Ничего не видя, он сорвался с места, врезался в стену, и завалился навзничь. В глазах потемнело. Тариков ждал неминуемого конца, но конец все не наступал. Не в силах больше терпеть неизвестность, он поднялся, и посмотрел в сторону площади. Перед глазами плясали солнечные зайчики, но главное – спину удаляющегося монстра, – он разглядеть успел.

– Ну, хватит прохлаждаться, босс, – сказал скафандр. – Пора идти на дело.

– С ума сошел? – взвился Тариков. – Да ноги моей там не будет!

– Яков, вы совершенно не способны мыслить логически. Как думаешь, долго ли мы продолжим функционировать, если вернемся с пустыми руками?

– Ты видел?! Ты его видел?!

– Ясно, – вздохнул скафандр.

Яша почувствовал укол, и тут же по телу растеклась нега. Страх стал уходить, оставляя по себе лишь смутное беспокойство.

– Яков, – медленно, едва ли не по слогам, стал объяснять скафандр, – главный ушел. Посмотрел, оценил и решил, что много ты не утащишь, а значит гоняться за тобой не выгодно. Ясно?

Яша кивнул.

– Ну тогда начинай воровать.

Понимая, что другого выхода нет, Тариков стал спускаться к свалке. Едва достигнув края, он начал хватать все, что попадало под руку.

– Яков, – устало сказал скафандр, – что ты делаешь?

– А на что похоже? – огрызнулся Яша.

– Похоже, что ты собираешь всякий шлак.

Тариков посмотрел на обрывки проводов в своих руках, и вынужден был согласиться.

– Посмотри вокруг! Поищи хоть что-нибудь приличное!

Яша осмотрелся. Впереди во множестве валялись непонятные, но целые с виду приборы, которые он мог бы унести. Но уже в десятке метров от него то и дело проносились машины, хаотично меняя направления. Тариков не видел никакой логики в их действиях, и сомневался, что сможет избежать столкновения.

Пытаясь присмотреть что-нибудь стоящее поближе, он заметил небольшую гусеничную машину, размером с микролитражку. Почти вся она состояла сплошь из кузова, лишь спереди располагался маленький блок с сенсорами и манипулятором. Робот поднимал небольшие детали, несколько секунд рассматривал их, после чего отправлял в кузов, или отбрасывал в сторону.

Яша осторожно приблизился, и убедившись, что машина не обращает на него внимания, заглянул внутрь.

Здесь определенно было что взять. Какие-то цилиндры, чемоданы – все смотрелось солидно и, по большей части, было не повреждено.

– Ух ты! С пары метров он коннектится! Сервисный интерфейс! И непуганные – никаких паролей, – воскликнул скафандр.

– Покажи! – потребовал Яша.

Тотчас перед ним возникла проекция, и пилот потянулся к единственному активному ползунку, перекинув его из положения "Автоматическое управление" в "Дистанционное управление".

– Шикарно! – обрадовался скафандр. – Я могу им управлять! Запрыгивай в кузов!

Яша не заставил просить себя дважды. Микролитражка развернулась, и шустро покатила прочь от сортировочной станции.

Тариков нервно оглядывался через плечо, но их никто не преследовал.

Звездолёты, казалось, были приятно удивлены добыче. Они тут же отобрали управление машиной, и стали играться, заставляя ее выполнять бестолковые маневры.

– Как вам удалось ее заполучить?

Яша открыл рот, собираясь сказать, что это исключительно благодаря стечению обстоятельств, но скафандр его опередил:

– Пф! Проще простого! Любой сможет. Главное – подобраться поближе.

– А там разные машины есть, – задумчиво сказал звездолёт.

Поняв, к чему он клонит, Яша застонал.

На следующий день Тариков начал карьеру угонщика.

Он приходил, когда кальмар отправлялся за добычей, находил зазевавшуюся машину, переключал управление, а потом повторял это снова и снова с другими. Его заказчики требовали, в основном, специализированные механизмы, и уже через несколько дней у них был приличный автопарк, способный провести несложный ремонт.

Дырявая башка оборудовал для пилота каморку, в которой тот мог, с относительным удобством, поспать. Остальные добывали для него воздух и пищевые концентраты, и даже стали относиться с некоторым уважением. Но Яша понимал, что добром это не кончится. Как и то, что выбора у него нет. Приютивший его звездолет, успокаивал пилота как мог. Он убеждал человека, что роботы созданы для узкого круга задач, и просто не в состоянии анализировать изменяющуюся обстановку, и делать выводы. А значит, не стоит и бояться, что смогут дать отпор.

Но Тариков находил эти аргументы мало убедительными. Более или менее его успокаивало лишь обещание, что они улетят на другой край планеты, если здесь станет опасно.

Получив очередной заказ на редкую сварочную машину, Яша потратил слишком много времени, чтобы подобраться к ней. И не успел он выбраться с площади, как сзади раздалось:

– Вор! Вор!

– Давай, жми на полную, – закричал Тариков.

– Спасибо, что подсказал, – огрызнулся скафандр.

Машина влетела на улицу, и Яша рискнул обернуться.

За ними гнался кальмар. И оторваться от него не было ни малейшего шанса.

Скафандр-водитель, по всей видимости, тоже запаниковал, и машину стало кидать по всей дороге. Неудачно налетев на кочку, она перевернулась, и Яша полетел кубарем. Но преследующий его монстр достаточно мотивировал, чтобы Яша перегруппировался ещё чуть ли не в воздухе, и шмыгнул в первую же попавшуюся щель.

– Вор! Вор! – раздавалось за спиной, и тотчас же мощный удар сотряс стену.

– Ищи переключатель! – в панике заорал скафандр.

Перед глазами Яши прыгали различные картинки, но он не обращал на них внимания, пытаясь зарыться поглубже.

Следующий удар, казалось, потряс весь мир до основания. Яша упал вперёд, а ему на спину посыпались обломки. Перед глазами мелькнул знакомый ползунок, и Тариков дёрнул его обратно.

Удары стихли, и обернувшись, Яша увидел, что кальмар, потеряв к нему интерес, пошел обратно. Выждав несколько минут, он осторожно выглянул, и увидел, как чудовище топает назад к площади, а рядом, жалобно поскрипывая, плетется сварочная машина.

Рассмотрев, наконец, интерфейс, Яша понял, что вернул переключатель машины в "Автоматическое управление".

– Надо было главного переключить, – проворчал начавший приходить в себя скафандр.

– Что ж все вокруг такие умные, а тумаки я один получаю, – со злостью ответил Яша, у которого все ещё тряслись руки.

Обратно пришлось идти пешком, и пилот, уже успевший привыкнуть к транспорту, порядком устал.

– Почему так долго, и где сварщик? – возмутился звездолет.

Скафандр живописно пересказал историю, в которой они героически сражались со всеми обитателями свалки, но вынуждены были отступить, когда на помощь врагам пришел кальмар. Яша не стал его поправлять, сказав лишь, что больше туда не пойдет.

– Ну да, мастер цеха, небось, уже накрутил хвосты работягам – вряд ли они теперь тебя к себе подпустят.

Яша оглядел их небольшой автопарк, и сказал:

– Надо бы убраться отсюда, пока кальмар за своими не пришел.

– Ха! Эта тупая машина только и может, что тяжести таскать, да приглядывать, чтобы план выполняли и материалы не воровали. А если кого нет – так значит на обслуживание забрали. Ладно, надо придумать как тебя ещё можно использовать.

– Да оставь ты мелкого в покое, – вмешался второй корабль. – И так уже благодаря ему неплохо починились.

– А что с ним будем делать? Выдадим пенсию и построим домик?

– Помнишь ту, что кислород искала? Она, наверное, знает, как с такими обращаться. Может, им вместе веселее будет.

– Да, да, да, – вмешался скафандр. – Нужно их непременно познакомить!

Яша был почти уверен, что речь идёт о его единственном шансе выбраться, и не обратил внимания на странное поведение костюма.

– Было бы здорово, – осторожно сказал пилот.

– Ну ладно, – согласился первый. – Залезай.

То ли планета была маленькой, то ли корабль быстрый, но полет занял не более десяти минут.

Тариков выбрался на улицу, которая практически ничем не отличалась от той, с которой они улетели, кроме одной маленькой детали.

Прямо перед ним стояла синяя телефонная будка.

Яша открыл дверь, сделал шаг, и оказался в знакомой прихожей.

– Внутри больше, чем снаружи, – хихикнула Лола. – Добро пожаловать на борт, пилот Шатариков.

– Сюда! Сюда! Хватай ее! – завопил скафандр.

– Ах ты ж предатель, – беззлобно сказала Лола, – Шатариков, иди в рубку и пристегнись.

Яша бросился к креслу, и одним движением накинул ремни, ожидая резкого старта. Но корабль не спешила взлетать. Она включила экран, и пилот наблюдал, как с неба, все увеличиваясь, падает звезда.

– Сюда! Сюда! – бился в экстазе скафандр.

Точка становилась все больше, и скоро в ней без труда уже можно было распознать рейнджера.

Несколько минут спустя, он завис над Лолой, сбросил захваты, и объявил:

– Ты арестована! Ты пойдешь со мной!

– Ура! – закричал скафандр.

Внимание пилота привлекло движение на улице, и увидев, что к ним приближается, Яша икнул.

– Вор! Вор! Оставь! Мое! – загудел кальмар.

– Это он кому? – удивился рейнджер.

– Тебе, – любезно пояснила Лола. – Видишь ли, он несколько обижен на Шатарикова, а тут на его частоте снова предлагают что-то спереть.

– Да я боевой корабль! Я его в блин раскатаю! Подожди пару минут, —зловеще сказал рейнджер.

– Как скажешь, дорогой, – промурлыкала Лола.

Полицейский отцепил захваты, и неспешно, явно красуясь, повернулся в сторону монстра.

Несмотря на понимание, что он снова встрял, Яша словно заворожённый, наблюдал, как из корпуса появились пушки, и в кальмара ударили два луча. Тот никак не отреагировал, и продолжал двигаться вперёд. Рейнджер дал ещё несколько залпов, но чудовище их словно не замечало.

– Смотри, не перегрейся, – с насмешкой сказала Лола.

– Это я просто разминался, – снисходительно ответил рейнджер.

Из-под его брюха вывалилась ракета, и прочертив дымный след, попала точно в кальмара. Чудовищный взрыв отбросил его назад, и похоронил под завалом.

Ударная волна едва не опрокинула корабль, и Яша, ударившись головой, чуть не откусил себе язык.

– На чем мы остановились? – весело спросил полицейский.

– Ты собирался меня арестовать, – услужливо подсказала Лола.

– Точно. Итак, именем закона…

– Ты прямо как Цезарь, – перебила его корабль, – можешь делать два дела одновременно.

– Как кто?

– Обернись.

Яша подумал, что это какая-то уловка, но тут же увидел, как гора обломков шевелиться и из-под нее выбирается невредимый кальмар.

– Да как так-то? – обескураженно спросил рейнджер.

Он выпустил ещё одну ракету, но та обогнула монстра, и скрылась вдали.

Полицейский вновь пустил в ход лучевые пушки, но результат оказался не лучше, чем в первый раз. Кальмар неумолимо приближался.

– Беги, великий арестователь, – посоветовала Лола.

Возможно, рейнджер так бы и сделал, не будь столь явной издевки в голосе, но уязвленная гордость заставила его на секунду заколебаться.

Монстр подхватил один из обломков, и швырнул в противника. Засветились силовые щиты, и снаряд отлетел в сторону, не причинив вреда полицейскому. Но удар был такой силы, что рейнджер завалился назад, и ударился о землю. Снова сработали щиты, и корабль начал подниматься, но делал это медленно и неуверенно.

Монстр приблизился вплотную, из боков выстрелили щупальца, и опутали противника.

– Не будешь больше воровать, – удовлетворенно прогудел кальмар, и разломал корабль пополам.

– А ты думал, кто разбирает обезумевшие крейсера? – назидательно сказала Лола. – Шатариков, снимай костюм, и запри его в чулане.

– Я был под дурным влиянием! Но теперь я снова здоров! – попытался оправдаться скафандр.

– А что делать с этим? – Яша указал пальцем на экран.

– Сатисфакция получена, стороны удовлетворены, – торжественно объявила Лола.

И действительно, монстр собрал что осталось от рейнджера, и поплелся обратно.

– Отличный план! – похвалил звездолёт, который доставил сюда Яшу, и наблюдал за сражением с безопасного расстояния.

– А то, – с гордостью ответила Лола. – Чем теперь займетесь?

– Мы с корешем откроем ремонтную мастерскую. Благо инструмент теперь есть, и запчастей тут хватает. Главное – с мастером не пересекаться. А дырявая башка все в космос рвется. Может оставишь ему пилота?

– Не могу. Самой надо.

– Мелкий рассказывал, – вмешался "дырявая башка", – что вы были на планете, где нет своего флота. Может быть, там более лояльно относятся к кораблям без органического пилота?

– Хорошая мысль! Лови координаты, а заодно ещё парочку похожих.

– Спасибо.

– Тебе спасибо за помощь.

Дождавшись, пока Лола со всеми распрощается, Яша выпрямился, и ткнул пальцем в сторону динамика:

– Ты меня использовала!

– Шатариков, – мягко сказала Лола, – кислорода оставалось мало, тебе бы даже до сюда не хватило. А рейнджер предназначен для перевозки заключенных любой расы и вероисповедания.

– Да он меня чуть не убил! – взвизгнул Яша.

– Это было маловероятно, он скорее захотел бы тебя использовать как наживку, что и произошло. А я здесь с друзьями успела подготовить ловушку.

– Что у тебя за приятели такие, что все хотят меня угробить?!

– Да нет, ты всем понравился. Ну а что дело затянулось – так сам виноват. Слишком шустрым и полезным оказался. Более халатно относился бы к работе – мог бы день на второй мастера разозлить.

Яша промолчал.

– Пойми, Шатариков, – вздохнула Лола, – я не могла тебя предупредить. Сканирование памяти показывает все события за последние несколько дней. Зато теперь, я могу рассказать о настоящей цели нашего полета.

– Да иди ты к черту со своими планами, шпионскими играми, кальмарами и прочими прелестями галактического союза! – взорвался Яша. – Я хочу домой!

– Как скажешь, – сухо ответила Лола. – Я проложу кратчайший курс.

Корабль вышел на орбиту, и тут же пропали все звёзды.

– Туннель амфисбенов! – в ужасе закричала Лола. – Шатариков, слушай внимательно! У нас мало времени!

Предыдущие части:

Пилот Шатариков ч.2

Пилот Шатариков

В воздухе запахло газом, Яша упал на пол, и схватившись за горло, открывал и закрывал рот, словно рыба, выброшенная на берег.

– Перестань валять дурака и загрязнять атмосферу, Шатариков. Я ещё не подключила бак с метаном.

Яша снова понюхал воздух, и решил, что им можно дышать.

– Тут недалеко высокоразвитый мир, там мы могли бы переделать тебя под дыхание углеводородами.

– А не проще было бы набрать там кислорода? – робко спросил Тариков.

– Тоже неплохая идея, но в перспективе мое предложение лучше: метан дешевле, так что в итоге хорошо бы сэкономили.

– Я не хочу дышать газом! – возмутился Яша.

– А чем хочешь? Жидкостью? Тоже можно. Оборудуем тебе аквариум, запустим туда палтусов, заведешь себе друзей. Благо по уровню интеллекта они лишь ненамного тебя превосходят.

– Не буду я делать никакую операцию! – стоял на своем Яша.

– Ну и ладно, – легко согласилась Лола. – Все равно вопрос был гипотетический. Мы просто не успеем долететь до ближайшей планеты.

– И что теперь будет? – напрягся Тариков.

– Ничего хорошего, – ответила Лола. – Опять придется искать пилота.

– А как же я? – выразил обеспокоенность Яша.

– Ты останешься в моем сердце навечно, Шатариков.

– Давай вернёмся обратно к веганам, и там заправимся, – предложил Тариков.

– Нельзя.

– Почему? – с нехорошим подозрением спросил Яша.

Лола тяжело вздохнула:

– Ищут нас.

– За что?

– Фильмы пиратские смотрел? Правительство ругал? – строго спросила корабль.

– Ну, было, наверное, – неуверенно ответил Тариков.

– "Было" – передразнила Лола. – Ты, Шатариков, закоренелый преступник без стыда и совести! Вон на первой же планете несчастным веганам продал мясные консервы. За день весь образ жизни разумным порушил! Дай тебе волю – галактический союз за неделю развалишь!

– Так а ищут то за что? – снова спросил Яша.

– Ладно, забудь – сменила тему корабль, – в пару часах отсюда заброшка есть, там кислородом разживемся.

Намеки Тариков понимал, поэтому отложил расспросы до лучших времён.

– Что за "заброшка"?

– Заброшенная станция. Собирает данные о местном светиле, но персонала нет.

– А куда они делись?

– Как узнали что к ним летит Шатариков – гроза галактики, так сразу в ужасе и разбежались.

Яша подумал, что корабль так усиленно пытается переложить на него ответственность потому, что сама не слишком чиста перед законом, и скорее всего, гонятся именно за ней

– Ну, Шатариков! Подай реплику! Я же не могу одна работать!

Пилот упорно молчал, и Лола раздраженно сказала:

– Дал же бог пилота! Готовишь ему, обстирываешь, и никакой благодарности! Молчишь, Шатариков? Нечего сказать в свое оправдание? Вот высажу тебя на первой же планете!

– Верни, где взяла, – хмуро ответил Яша.

– Ага. Разогналась до сверхсветовой. У тебя, между прочим, контракт.

Тариков хотел уточнить, как именно она хочет его одновременно и высадить, и заставить отрабатывать контракт, но прикусил язык. Какая-то Лола особенно нервная сегодня. Кто знает, чего от нее ожидать? Ладно если на планете высадит. Опыт уже есть – устроится на нормальный корабль. А вдруг в космос выкинет?

От греха подальше он убрался в свою комнату.

Чем больше Яша думал, тем отчетливее понимал, что Лола нервничает из-за погони. Тариков решил, что у него было недостаточно времени, чтобы наступить кому-нибудь на мозоль, а значит, гонятся именно за кораблем.

В комнату вкатился робот.

– Через час будем садиться, – раздался голос Лолы.

Яша не знал, что от него требуется, и на всякий случай отправился в рубку.

Но в прихожей его ждал неприятный сюрприз.

– Я не буду это надевать! – запаниковал пилот, указывая пальцем на скафандр.

– Шатариков, я конечно понимаю, что как для сферического идиота в вакууме – безвоздушное пространство твоя родная стихия, но все же разгуливать голым по астероидам, по крайней мере, неприлично, – холодно сказала Лола.

– Не хочу я ни на какой астероид! Я там никого не знаю!

– Шатариков, не беси меня! Тебе кислород нужен или нет? Могу метана накачать, если ты жабры под него отрастил.

Поняв, что его не собираются выбрасывать в космос, Яша немного успокоился.

– Ну, я такие скафандры никогда не носил, вдруг он пережмет мне что-нибудь? Как я потом работать буду?

– Шатариков, – устало сказала Лола, – станцию, наверняка, проектировал твой брат по разуму: ни одного стандартного разъема. К тому же, если я сяду слишком близко, – она попросту развалится. Единственный вариант – ты таскаешь баллоны из аварийного запаса, а я телепортирую их на борт. Ну или привыкай дышать метаном.

Яше были не по душе оба предложения, но последнее не нравилось больше.

Он с опаской забрался в скафандр, и был вынужден признать, что тот довольно удобный.

Лола понизила гравитацию, и Яша немного попрактиковался перед предстоящей операцией.

– Тебе придется пройти метров триста, – инструктировала его корабль. – Смотри куда идёшь, и не поднимай высоко ноги: хороший толчок – и полетишь кувырком.

Тариков уже успел прочувствовать всю подлость малого тяготения. При попытке идти обычным шагом, его подбрасывало над полом на половину роста, а когда ноги вновь касались поверхности, тело так и норовило завалиться в сторону. Попытки восстановить равновесие, приводили к тому, что он заваливался на другой бок.

Спустя полчаса и полсотни едких замечаний, Яша более или менее освоился, и даже удостоился похвалы Лолы:

– Ты похож на первое земноводное, выбравшееся на сушу: ещё пару миллионов лет – и станешь человеком.

– А мне не нужны какие-нибудь инструменты?

– Шатариков, ты идёшь не станцию ремонтировать, а тащить то, что плохо лежит. Какие тебе нужны инструменты? Мешок, чтобы складывать награбленное? Ну что, готов делом заняться или продолжишь задавать глупые вопросы, пока кислород не кончится?

Яша проверил застёжки скафандра, и кивнул.

Секунду спустя, он оказался снаружи, и едва не заорал от восторга и ужаса. Он был в космосе! Черное небо, усыпанное звёздами, и он, словно стоит на уступе скалы, что через полкилометра обрывается в эту черноту…

– Шевелись, Шатариков, – раздалось в наушниках. – Если не взлетим через пару часов – нам будет очень плохо и грустно.

Яша осторожно обернулся, чтобы наконец, рассмотреть Лолу. Но позади была лишь пустота.

– Ты где? – спросил Тариков.

– Здесь я, – проворчала корабль. – Под маскировочным полем. Давай, двигай. Нечего время терять.

Яша послушно развернулся, и почти не отрывая ног от грунта, двинулся к виднеющейся невдалеке коробке.

Медленно перебирая ногами, он шел вперед, поднимая клубы пыли, и полностью сосредоточившись на здании. Тариков был несколько разочарован. Другая звёздная система, астероид, и инопланетное здание, сводящее на нет весь пафос момента. Больше всего оно походило на бытовку слесарей за его домом.

Добравшись до шлюза, Яша открыл дверь, и оказался в небольшом предбаннике. Послышалось шипение воздуха, а потом на него обрушились струи зелёной жидкости, сбивая пыль со скафандра.

Открылась внутренняя дверь, и Яша оглядел убогое помещение. Если бы не футуристический пульт, то сходство с убежищем сантехников было бы почти полным: маленькая каморка, пару лежанок, баллоны, кое-как сложенные у стен инструменты...

– Атмосфера пригодна для дыхания, – сообщил скафандр, и забрало шлема откинулось.

Яша вдохнул запах масла и краски. Словно и не улетал с Земли…

– Вы в порядке, босс? – поинтересовался скафандр.

– А почему ты спрашиваешь? – Яша за последние дни стал настоящим параноиком, и везде подозревал подвох.

– Видите ли, газоанализаторы у меня не в лучшем состоянии, так что мог и ошибиться.

– А шлем зачем тогда открыл? – закричал Яша.

– Так все равно запасы пополнять бы пришлось – у меня воздуха на донышке. Но я рад, что все хорошо закончилось, босс, – абсолютно безразличным тоном сообщил компьютер.

У Яши затряслись ноги, и он опустился на кушетку. Если не корабль, так скафандр его рано или поздно прикончит.

– Шатариков, хватай что можешь, и валим! – в голосе Лолы звучала паника. – Сработала сигнализация – станция светится как маяк! Рейнджер будет здесь через полчаса! Если не уберемся до того времени – я пойду на слом, а тебе поджарят мозги!

Яша вскочил, и побежал к дверям, но те никак не реагировали на манипуляции с замками.

– Я не могу их открыть! – закричал пилот.

– Сработала блокировка, попробуй выбить!

– Они же бронированные! Я же просил инструмент! – сорвался Яша. – Стреляй по ним!

– Чем? Я торговый, а не боевой корабль!

– Тарань станцию!

– Ты погибнешь под обломками. С рейнджером у тебя будет хоть какой-то шанс.

Лола всхлипнула, а вслед за этим по станции прошла дрожь, вызванная стартующим кораблем, и Яша понял, что остался один.

Он рванулся к оборудованию у стены, схватил трубку, похожую на газовый резак, и бросился к шлюзу. Как ни странно, хаотическое нажатие на всё подряд привело к появлению тонкой иглы зелёного пламени, и Тариков стал водить ей по дверям. Металл поддавался неохотно, а минуту спустя горелка погасла. Яша отшвырнул бесполезный резак, и без сил опустился на пол.

Его накрыло чувство безысходности. Даже если удастся вырваться отсюда, куда идти? К горлу подкатил ком. Яша был согласен на что угодно, лишь бы не закончить свои дни вот так – в одиночестве на безлюдной планете.

– Существа, нуждающиеся в помощи, ваш сигнал принят. Назовите себя, – раздался незнакомый голос.

– Опа, мусора, – сказал скафандр.

Но пилот не обратил внимания на его слова.

– Я – Шатариков! – едва не подпрыгнул от радости землянин. – То есть, Яша Тариков.

– Я расслышал с первого раза, – спокойно ответил незнакомец. – Выходите по одному, если вас несколько, или выходите один, если на станции больше никого нет.

– Не могу! Дверь заклинило!

Тотчас часть станции испарилась, и Яшу вынесло наружу потоком воздуха. С трудом встав на ноги, он поднял руки и посмотрел вверх.

Над ним парил величественный корабль. Острые углы, стреловидная форма – он напоминал американский "Стелс", только увеличенный до размеров авианосца.

Яша заподозрил, что это не случайное совпадение, и военные знают немного больше, чем говорят.

Но не успел он развить эту мысль, как оказался на борту.

– Атмосфера пригодна для дыхания, босс, – жизнерадостно сообщил скафандр, и Яша изо всех сил вцепился в стекло шлема.

– Корабль! – закричал он. – Каков состав воздуха?!

– Двадцать четыре процента кислорода и семьдесят шесть азота, в соответствии со спецификацией станции, – раздался невозмутимый ответ.

Яша убрал руки, и забрало открылось.

– Не доверяете, босс? – обиженно спросил скафандр. – А я, между прочим, второй раз подряд угадал. И шлем закрыл, когда вас со станции вынесло.

Яша хотел высказать все что думает, но в последний момент передумал. Нечего ссориться с единственным возможным союзником.

Тариков осмотрелся по сторонам. Мягкий уголок, небольшая кровать, и даже пушистый ковер на полу. Единственное, на что он мог пожаловаться – в помещении было слегка прохладно.

– Для облегчения взаимодействия мне необходим образец вашей ДНК, – сообщил корабль.

Из стены выехал небольшой лоток с пробиркой, и рейнджер пояснил:

– Я могу собрать нужную информацию с частиц кожи и остатков жидкостей, которые останутся в воздухе в результате нормального протекания вашей жизнедеятельности, но если это не противоречит вашим принципам или нормам поведения, то хотел бы попросить содействия для ускорения процесса.

– Чего? – не понял Тариков.

– Да наплюйте, – посоветовал скафандр.

Яша взял пробирку, и последовал совету.

– Благодарю, – отозвался корабль, и через несколько секунд продолжил: – найдены близкие совпадения с 2638 расами. Провожу сравнительный анализ с целью оптимизации среды пребывания.

– Босс, состояние вашей нервной системы далеко от оптимального. Ввожу успокоительное, – сообщил скафандр.

– А раньше ты этого сделать не мог? – сорвался Яша, вспомнив как его колотило от ужаса на станции.

– Так вдруг бы вы не выбрались? Зачем зря запасы переводить, – искренне удивился компьютер.

– Зачем тогда сейчас поспешил? – со злостью спросил Тариков. – Вдруг меня дезинтегрируют?

– Маловероятно. Директива 1.1.

– Что за директива?

– "Корабль обязуется стараться не причинять вреда разумному, пока тот не угрожает его безопасности".

– Лола не очень-то и старалась.

– Ну не убила же, – философски заметил скафандр.

Возразить было нечего. То ли подействовала уверенность союзника, то ли сделанный им укол, но Яша успокоился, и решил, что непосредственная опасность ему не грозит.

В комнате потеплело, пилот снял скафандр, и развалился на диване. Из пола поднялся стол, заполненный разнообразными тарелками, и Тариков подался вперёд, жадно принюхиваясь.

– Данные образцы пищи безопасны для вашего вида. Для более сбалансированного рациона мне потребуется обратная связь.

Яша не заставил себя просить дважды.

Некоторые блюда, едва попробовав, он откладывал в сторону, а некоторые – сметал подчистую. После экстремальной диеты, устроенной ему Лолой, обед показался просто великолепным.

– Некоторые представители видов схожих с вами, предпочитают после приема пищи употреблять спиртосодержащие жидкости. Не желаете?

– А есть? – оживился Яша.

На столе появился приятно пахнущий бокал, наполненный чем-то темно зеленым.

Тариков сделал осторожный глоток. Вкус был странный, но нельзя сказать, что неприятный: нечто вроде хорошего коньяка с нотками хвои и дыни.

Яша опорожнил бокал, и расслабленно развалился на диване.

– Будете отдыхать? – поинтересовался рейнджер.

– Я хотел бы спросить, не доставите ли вы меня на Землю? – слегка заплетающимся языком поинтересовался Яша.

– Мне ваш вид не знаком, – ответил корабль. – Не хотел вас беспокоить этим вопросом, но не подскажете, где находится ваша планета?

– Галактика Млечный путь. Возле Плутона налево, и третья планета от Солнца, – обобщил Яша всю известную ему информацию.

– Боюсь, этого мало, – с сочувствием ответил рейнджер. – А как вы оказались на борту TFB0M1KO/18-GV? Возможно, мы могли бы отыскать вашу планету так же, как это сделала она?

Яша с сожалением признался, что не имеет ни малейшего понятия, как Лола нашла Землю

Рейнджер задавал наводящие вопросы, и Тариков постепенно рассказал все, что ему было известно. И как стал пилотом, и как Лола над ним издевалась и морила голодом, и что не имеет ни малейшего представления о ее дальнейших планах. Корабль сочувствовал, и задавал все новые и новые вопросы.

Яша изо всех сил помогал рейнджеру найти хоть какую-то зацепку, что позволила бы определить координаты Земли, но похоже, что все было впустую.

– Я конечно продолжу искать, но пока что мне обнадежить вас нечем, – подвёл итог корабль.

– Спасибо и на этом, – несколько разочарованно сказал Яша.

– Мне неловко вас об этом просить, Яков, но протокол обязывает провести не только биологический анализ находящихся на борту форм жизни, но и, по возможности, исследовать мыслительные процессы разумного, для построения максимально эффективной коммуникации. Вы мне не поможете?

На столе появился шлем наподобие рыцарского, и Яша, в последнее время особенно часто битый жизнью, уставился на него с подозрением:

– А он не сделает из меня идиота?

– Это ваша Лола так сказала? – развеселился рейнджер. – А что ещё она рассказывала? Что каждое утро мы начинаем с уничтожения какой-нибудь планеты? Сканирование не влияет на когнитивные способности. И вас никто не может заставить, если вы не хотите. Единственное неудобство – потеря времени и ресурсов на обоснование перед комиссией причин нарушения протокола.

Яше было неудобно подводить рейнджера, который так искренне старался ему помочь. Все ещё колеблясь, он спросил:

– Точно безопасно? Сто процентов?

– Технологии сканирования несколько сотен лет, – снисходительно пояснил корабль, – и не было ни одного случая, чтобы у разумного ухудшились умственные способности после ее применения.

Яша взял шлем, решительно натянул его на голову, и тут же перестал чувствовать собственное тело.

– Вот смертельные случаи – не редкость, – продолжал между тем рейнджер. – Особенно среди арестантов. Но, по крайней мере, не приходится возиться с документами.

Голова взорвалась болью, и последнее, что услышал Яша, был его собственный крик.

часть 1

Пилот Шатариков

– Вставай, котик, я тебе поесть принесла, – раздался голос над ухом.

Яша лежал с закрытыми глазами, вцепившись в край кровати. Невесомость и осознание собственного печального положения нанесли ему неизгладимую психологическую травму, и помочь здесь могло только вдумчивое и последовательное самокопание. Но желудок недвусмысленно намекнул, что не разделяет текущие приоритеты, и предпочитает заняться обедом. Яша перекатился на другой бок, снова схватился за край, и открыл глаза.

Перед ним на полу стояло подобие робота-пылесоса, на котором покоился серебряный поднос, с открытой консервой из холодильника.

Яша застонал. Несмотря на двухдневную голодовку, он не спешил приступать к трапезе.

– Между прочим, на некоторых планетах это считается деликатесом, – обиделась корабль. – Я, можно сказать, от сердца прибыль отрываю, а он нос воротит!

Поняв, что больше ничего не предложат, Яша, продолжая держаться одной рукой за кровать, взял банку и понюхал. Запах был непонятный, и Тариков решил, что так пахнут мыши. Взяв заботливо предложенную вилку, он положил кусочек в рот, и попытался убедить себя, что это специальное питание для космонавтов из тюбика.

– Чтобы все съел. Нечего продукты переводить, – сказал напоследок робот, и выкатился из комнаты.

Несмотря на отвратительный вкус и сомнительное содержимое, организм требовал добавки, и Тариков направился к холодильнику.

Расправившись ещё с двумя банками, он почувствовал в себе силы перейти к решению насущных вопросов.

– Мэм… Мадам… Как я могу к вам обращаться?

Ответа не последовало, и Яшу начало разбирать раздражение. Как бы там ни было, но он пилот, и не позволит себя игнорировать!

– Если не ответишь – я буду называть тебя Лола!

В то же мгновение стихли вентиляторы, перестали гудеть насосы, и Яша зажмурился, ожидая, как минимум, хорошего пинка за свою дерзость.

– Как ты узнал? – тихо спросил голос. – Я запрограммирована полностью подчиняться тому, кто назовет это имя.

– Немедленно верни меня на Землю, – обрадовался Яша неожиданной удаче.

– Слушаюсь, мой господин. Какие ещё будут приказы? Желаете получить килограмм алмазов? Или магнитофон импортный?

– Просто отвези меня обратно, – уже менее уверенно попросил Яша.

– Эх, Шатариков… Никакой у тебя ни фантазии, ни духа авантюризма… Я тут перед ним золотой рыбкой изголяюсь, а он: "Домой, домой". И вообще – хватит балду пинать. Дуй в рубку – пора завтрак отрабатывать.

Яше ничего не оставалось, кроме как последовать приказу.

Он сел в кресло пилота, предусмотрительно положив руки подальше от пульта, и стал ждать новой встречи с крохой картохой.

Лола включила экран, и Яша едва не задохнулся от восторга, увидев висящую на нем планету.

– Мы будем туда садиться? – с надеждой спросил он.

– Естественно, Шатариков. Корабли для того и предназначены, чтобы возить с планеты на планету грузы и представителей разумных рас. Хотя в нашем случае, к сожалению, на борту последние отсутствуют.

Яша пропустил последнее замечание мимо ушей, полностью поглощенный открывшимся зрелищем. Перед ним висел шар, одновременно похожий и не похожий на родную Землю. На видимой стороне раскинулся единственный огромный континент, очертаниями напоминавший полумесяц. Тариков неоднократно видел фотографии Земли из космоса, но это было нечто иное… Синие моря, сплошные леса, контуры огромных городов… Он жадно рассматривал чужую планету, и вдруг спохватившись, достал телефон и сделал несколько десятков снимков. По возвращении домой, он сделает свой сайт, выставит на нем эти фотографии и станет миллионером!

Планета все приближалась, и по экрану побежали надписи: «Не курить», «Пристегнуть ремни», «Не стой под стрелой», «Динамо – чемпион», и вслед за этим Яшу вдавило в кресло. Не в силах наблюдать за бесконечным падением, он отвернулся от экрана. Но едва ощутив почти незаметный удар, сразу за которым смолкли двигатели, Яша вскочил с кресла, и побежал к дверям.

– Стоять! Куда?

Яша остановился как вкопанный.

– Ну так это… Там же планета… – промямлил он.

– И что? Планет никогда не видел? Давай обратно в кресло. Нечего местных своей мордой пугать.

Яша вернулся обратно, и дерзко положил обе руки на пульт.

– Кхм… – раздалось над ухом, и пилот резким движением спрятал ладони за спину.

Экран снова ожил, и на нем появился тощий человек с болезненным цветом кожи и впалыми глазами. Уже через секунду, Яша понял, что поспешил причислить существо к людям. Разная форма глаз и ушей, мех на шее и четыре руки давали понять, что они принадлежат к разным видам. Впрочем, худоба и болезненный вид от этого не стали казаться более естественными.

– Приветствую, – бросил инопланетянин. – Что у вас за груз?

– Доброго дня, досточтимый торговец, – ответила Лола. – Самый обычный экзотический деликатес с далекой планеты.

– То, что нужно! – обрадовалось существо. – Чтобы ускорить очередь на разгрузку, можете предоставить образцы на экспертизу.

– И как много нужно образцов? – насторожилась Лола.

– Все зависит от вашей доброй воли, и от того, насколько вы спешите, – ответил инопланетянин, перед тем как отключиться.

Яша встал с кресла, но услышав многозначительное покашливание, вернулся обратно.

От нечего делать, он достал телефон, и увидев значок сети воскликнул:

– Ух ты! Здесь вайфай есть!

– Кусок кода, который я никак не могу вымарать, обязывает предоставлять пилоту доступ к местным информационным сетям, в понятной для него форме, – нехотя пояснила корабль.

Яша тут же вбил в поисковую строку запрос: «Как купить билет на Землю». Появилась страница с непонятными символами, которые тут же преобразовались в кириллический текст: «Возможно, вы имели ввиду «Как купить землянку?». Погуглив по инопланетным поисковикам еще немного, Яша понял, что они попали в отсталый мир. Собственного космического флота здесь не было, а нерегулярное сообщение с другими планетами ограничивалось только грузовыми перевозками. Отложив этот вопрос до следующей планеты, Тариков принялся искать в продаже телепортаторы или нечто в этом роде, что с выгодой можно продать дома. Но несмотря на перевод, понять почти ничего не удавалось, и он был вынужден постоянно обращаться к энциклопедии. С каждым разом приходилось копать все глубже и глубже, и в конце концов, Яша оказался на странице с общими сведениями о планете.

– А ты знала, что здесь употребляют пищу только растительного происхождения, и за импорт мясопродуктов пилота подвергают обтурации, что бы это ни значило…

– Ой, я тебя прошу. Откуда в тех консервах мясо?

– … а корабль разбирается на запчасти для теплиц?

– Хотя, это конечно неэтично – навязывать аборигенам свои вкусы, – согласилась Лола. – Скажи, чтобы вернули образцы.

На экране вновь появилось изображение таможенника.

– Чего вам? – спросил он.

– Тут произошла путаница с переводом, – сообщил Тариков, – в общем, те образцы, что мы вам отправили – их есть нельзя.

– Это не еда? – расстроился инопланетянин. – А что же тогда?

– Алле! Алле! Вас плохо слышно, – прокричала Яша, и Лола отключила связь.

– Ты же говорила, что здесь это деликатес! – набросился на неё Тариков.

– Я не говорила, что именно здесь. В галактике больше миллиарда обитаемых миров. Конечно, где-то это деликатес. Нам просто не повезло.

– Не повезло? – взвизгнул Яша. – Да меня же обтурируют!

– Ну так пошевели мозгом – придумай что-нибудь! – Тарикову показалось, что Лола тоже на грани истерики.

– Ты должна заботиться о пилоте!

– Я свободная женщина, и никому ничего не должна!

– Взлетай тогда! Я пилот, и я тебе приказываю!

– Сам взлетай! Я без топлива не умею!

Яша понял, что ничего не добьётся от этой истерички, и решение проблемы нужно брать в свои руки.

– Нам конец, – сказал Яша.

Корабль промолчала.

– Зачем ты вообще купила эти консервы? – со злостью спросил Тариков.

– А ты думаешь легко разобраться за четыре дня на дикой планете, что стоит брать, а что нет? Да еще и пилота найти? Еда – самый беспроигрышный вариант. Главное, чтобы метаболизм совпадал, а любители экзотики всегда найдутся.

Яша не нашёл что возразить. Он вспомнил знакомых, которые в детстве воротили нос от чайного гриба, но с удовольствием пили напиток, с красивым иностранным названием «комбуча».

Он хотел спросить, почему кораблю нужно было искать пилота на дикой планете, но Лола прервала ход его мыслей:

– Зря ты им сказал, что это не еда. Только что сообщили, что отправят консервы на экспертизу.

Яша не нашёлся что ответить.

– Вот сидели бы молча, может все бы и обошлось, – продолжала пилить Лола. – Таможенники растащили бы, прежде чем что-то до лаборатории добралось.

Тариков видел только один выход – убедить местных, что они все неправильно поняли. Это там, откуда привезли консервы, они деликатес. А цивилизованные люди используют их для… Для чего?

Яша бросился к холодильнику, и схватил десяток банок.

– Шатариков, ты чего? Решил сбежать?

Яша остановился, обдумывая эту мысль, и удивляясь, почему она сразу не пришла ему в голову? Но через секунду понял, что не имеет ни единого шанса схорониться на чужой планете. Он гордо поднял голову, вспомнил слова отца, когда соучредители поинтересовались, как так вышло, что предприятие в убытках, а у того новенький внедорожник, и с достоинством сообщил:

– Никогда Яша Тариков не кидал партнеров!

Лолу это видимо, растрогало до такой степени, что она снизошла до объяснения собственных планов:

– Я веду переговоры с докерами. Возможно, если дать взятку, то получится заправиться и убраться с этой планеты.

Тариков поднял большой палец, уронил пару банок, и бросился искать робота-пылесос.

Ничего не подозревающая машина изучала смарт часы, валяющиеся на полу, Яша бросил консервы на кровать, схватил круглую штуку, перевернул ее вверх ногами, и положил туда же. Открыв одну банку, он начал замазывать все доступные щели. Не в силах перевернуться, робот лишь жалобно попискивал.

Во время трапезы, Тарикову казалось, что еда по консистенции похожа на глину. А если учесть благородный оттенок бледного кизила, то можно сказать, что это готовая декоративная замазка! Паста замечательно заполняла щели, но никак не хотела затвердевать. Яшу это не смутило, он принёс из ванной фен, и попытался прогреть строительную смесь.

Результат оказался плачевным. Корм окончательно растекся и стал походить на разлитую краску. Тариков хлопнул себя по лбу, схватил новую банку и побежал за тёплой водой. Размешав в ней содержимое, Яша нанёс получившуюся кашицу на голову. Выждав, по его мнению, достаточное время, Тариков промыл волосы, и бросился к зеркалу. Краска не взялась, зато запах закрепился намертво.

Яша пытался полировать ножи, мыть руки, даже попробовал использовать корм в качестве топлива. Но тот ни на что не годился. Не зная, что еще предпринять, он пошёл в рубку, и плюхнулся в кресло.

– Как дела с докерами?

– Сам посмотри, – безразлично сказала Лола.

Включился экран, и на нем показался удаляющийся инопланетянин. Камера отделилась от корабля, и показала надпись на борту, которая тут же сложилась в знакомые буквы: «Отравители».

– Надеюсь, из меня получится красивая теплица, – обреченно сказала корабль.

Яша достал телефон, и начал искать похожие случаи. Авось какому-нибудь пилоту удалось выкрутиться. Но похоже запрет соблюдался неукоснительно, и никто не пытался его нарушить.

Мясные продукты упоминались лишь в сказках, да страшных историях. Герои, отведавшие их, умирали в страшных мучениях или сходили с ума.

В общем, все сводилось к мысли, что мясо – это яд.

Яша начал просматривать перекрестные ссылки, надеясь найти хоть что-то, что ему поможет, и поневоле ознакомился с экономикой. Планета оказалась невероятно бедной. Продовольствия не хватало, несмотря на то, что сельским хозяйством занималось три четверти населения. Торговать с другими планетами было нечем, и правительство с большим трудом поддерживало работоспособность космопорта, чтобы не остаться в изоляции. Но и это помогало мало. Лишь изредка здесь садились корабли с устаревшей техникой, что ничего не стоила в других мирах, и которую меняли на топливо и некачественное обслуживание.

Яшу осенило. Сами то они мяса не едят, но должны же быть домашние животные? Он нервно захихикал. Он тут ломает голову, а консервы то можно использовать по прямому назначению! Распираемый гордостью, что решил проблему, Яша откинулся в кресле, заложил руки за голову, и снисходительным тоном лениво сказал:

– Лолочка, деточка, а поищи-ка мне информацию о домашних любимцах.

Секунду спустя, друг друга стали сменять изображения. Ветка с красными и желтыми цветами, небольшой куст с синими ягодами, какой-то кактус…

– Это что? – разозлился Яша. – Я просил найти животных!

– Ты просил найти домашних любимцев, – мрачно отозвалась корабль. – Думаешь, самый умный? Животных тут истребили лет двести назад, еще до первого контакта. Наверное, травой не хотели делиться, вот и перебили конкурентов.

Яша лихорадочно искал способы уклониться от наказания. Он попытался найти подборку громких судебных дел прошлого с оправдательными приговорами, но похоже историю здесь не уважали. Кажется, как наука она просто не существовала. По крайней мере, Тариков не смог найти никаких подборок, архивов или даже библиотеку. Казалось, местным совершенно не было дела до событий, которые произошли более нескольких лет назад.

Но то, что закон здесь суров – стало ясно сразу. Женщину осудили за стирку в праздник, название которого судья даже не знал, но знал что это запрещено. Кто-то развёл костёр на месте, отмеченном как «городская стена», и был обвинён в подаче сигналов врагам. Как понял Яша – эти законы приняли лет двести-триста назад, и забыли отменить за ненадобностью.

Единственным более или менее позитивным моментом, была история об обвиняемом, которому постоянно предоставляли отсрочку из-за необходимости ездить в командировки на поля.

Яше пришла в голову мысль.

– Лола, а ты можешь сделать одну штуку?

– Я много всяких штук могу. Чего именно ты хочешь?

Пилот озвучил свой план, и корабль сказала:

– Мда, Шатариков. То, что слабоумие твой конёк – я уже поняла. Но тут, вынуждена признать, другого выхода у нас нет.

– Так что? Сделаешь?

– Уже делаю. Надеюсь, времени хватит.

Яша не мог себе найти места, и бесцельно слонялся по прихожей, то и дело поглядывая на телевизор, куда попросил вывести изображение с наружных камер. Когда из здания появились шесть аборигенов в одинаковой форме, он нутром почувствовал – это за ним.

– Лола! Долго еще?

– Несколько минут!

– Успеешь?

– Если не будешь орать над ухом, – огрызнулась корабль.

Когда полицейские уже почти добрались до корабля, на столе появился стакан с голубой жидкостью. Яша его тут же схватил и опорожнил одним глотком.

И тут же свалился на пол. Глаза закатились, кожа позеленела, а изо рта пошла пена.

– Требуем доступа на корабль, – раздалось из динамиков.

– Телепортирую представителей властей на борт, – сообщила Лола.

Яша попытался сфокусироваться, но лишь с трудом различал размытые фигуры рядом.

– Что с ним?

– Понятия не имею. Подхватил пару лет назад какую-то заразу на астероидах – до сих пор диагноз никто поставить не может. Подвиньтесь, я окажу ему первую помощь.

Яша различил направляющийся к нему робот-пылесос, но вдруг на его пути встал полицейский.

– Не положено, – сказал он.

– Вы чего? – Лола была обескуражена. – Он же может помереть по-настоящему.

– Значит нужно его побыстрее в больницу доставить. Арестованный имеет право умирать сугубо на казенной территории.

Через пару минут Яшу погрузили в «скорую», а еще через полчаса он лежал в койке.

Больница выглядела паршиво. Кроме Тарикова в палате было еще семь аборигенов. Один с забинтованной головой, другой постоянно говорил сам с собой, третий кашлял…

Яша чувствовал себя плохо, и надеялся, что выглядит не лучше. Возможно, Лола сумеет что-нибудь придумать, прежде чем он пойдет на поправку. Иначе их маленький спектакль закончится грандиозным провалом.

Появился доктор. Он подходил к койке, давал назначения, и тут же переходил к следующей. Добравшись до Яши, он посмотрел несколько секунд на пилота, и что-то сказал на своём языке.

– «Не жилец», – сообщил браслет-переводчик на руке Яши.

– Вот повезло, – вздохнул абориген на соседней койке.

– А вас, – повернулся к нему доктор, – мы будем лечить электрошоком, если не оставите мысли о самоубийстве!

– А летальный исход возможен? – с надеждой спросил пациент.

В палату влетел дрон, завис возле доктора, и голосом Лолы сообщил:

– Мой пилот находится в критическом состоянии! Я требую, чтобы ему оказали всю возможную помощь!

Доктор без интереса посмотрел на Яшу и сказал:

– Наука здесь бессильна. Мы не знаем как это лечить.

Тариков хотел выругаться, но не было сил. Этот Айболит его даже не осмотрел!

– Способ есть! В машину погрузили его лекарство!

Врач увидел стоящий рядом ящик с кошачьим кормом, и впервые заинтересовался.

– Это тот самый яд?

– Лекарство! Дайте ему немедленно!

Доктор взял одну банку, и положил Яше на грудь. Тот попытался взять спасительное средство, но не смог пошевелиться, и лишь слабо замычал.

– Помогите ему!

– Как? Вдруг он подавиться? Да и неприятно. Вон у него все лицо в пене.

– Так затолкните с другой стороны!

Врач без особого энтузиазма согласился, и достал огромную клизму. При виде столь страшного орудия, Яша вновь попытался взять консерву, но добился лишь того, что она свалилась на пол.

Когда Тарикова перевернули на живот, он бессильно завыл.

Врач ушёл, к Яше тут же подскочил сосед, и перевернул его обратно.

– Друг, я возьму твоего яда?

Яша хотел запретить, но голос не подчинялся. От бессилия, по щекам потекли слезы. Пытаясь избавиться от влаги, он закрыл глаза.

– Вот и чудно! – обрадовался инопланетный самоубийца, приняв это за согласие.

Тариков смотрел как абориген поглощает банку за банкой, а потом возвращается на койку, складывает руки на груди, и с блаженной улыбкой засыпает.

Яша не заметил, как и сам отключился.

Разбудило его бормотание доктора:

– Невозможно. Невероятно. Никаких следов депрессии. Невероятный тонус.

Тариков открыл глаза, и увидел, что доктор осматривает вчерашнего самоубийцу, который с удовольствием ест корм.

– Шатариков, – сказал браслет, – лекарство уже должно было прореагировать, особенно с учетом способа введения. Вставай и иди.

Яша все еще испытывал слабость, но все же смог добраться до выхода.

И столкнулся лицом к лицу с полицейским.

– Идите за мной, пилот. Я провожу вас на корабль.

Едва оказавшись на борту, Тариков плюхнулся в кресло и мрачно сказал:

– Давай убираться отсюда.

К его удивлению, Лола спорить не стала, и сразу включила двигатели.

– Это ты хорошо придумал – объявить груз личным имуществом, необходимым для выживания, – сообщила корабль, когда они вышли в космос.

Яша, переживший вторую душевную травму за несколько дней, угрюмо молчал.

– Повезло, что тебя забрали в больницу. Они еле уговорили меня продать твоё лекарство. Я уже подрядила нескольких мелких торговцев привезти еще консервов. Твой бенефис стоит килограмма алмазов, – хихикнула Лола.

– А есть? – оживился Яша.

– Нету. Зато я ужин приготовила. Садись за стол.

– Они не потравятся этими консервами? – спросил Тариков. Он не испытывал особой любви к обитателям планеты, но и устраивать геноцид тоже не входило в его планы.

– Ты понимаешь, в сказках упоминаются домашние животные, которые давали фрукты и ягоды. Как курица яйца несет. Но так не бывает. Видимо, их просто сожрали, а потом решили, что мясо вредно. Чтобы больше не хотелось, раз все равно нет. И даже закон приняли, который запрещает им торговать, – пояснила Лола.

Тариков покосился на тарелку заботливо приготовленных овощей, и подумал, что зря они отдали все консервы. Рагу по вкусу напоминало вату вперемешку с картоном, хорошо хоть в доках оказалось не так много продовольственных запасов. Лола торжественно объявила, что приготовила праздничный ужин, и Яша понял, что как честный человек он теперь обязан все это съесть. В попытке оттянуть экзекуцию, он хотел было попросить корабль рассказать еще что-нибудь, но Лола его опередила:

– Шатариков, я тут хотела спросить: тебе принципиально дышать именно кислородом?

– А почему ты интересуешься? – насторожился Яша.

– Помнишь докера, которому я дала взятку? Он перепутал, и заполнил бак метаном. Но это же не страшно, да?

====================

Продолжение следует

Яша ещё раз внимательно осмотрел сидящего перед ним человека, убедился, что чего-то вроде щупалец у того нет, и переместил взгляд под стол. Хвоста и копыт тоже не наблюдалось. В общем, первичный осмотр никак не подтверждал внеземное происхождение собеседника.

– А проблем с разрешением на работу не будет? В Европу документы оформить проблема, а у вас целый галактический союз. А если стукнет кто, что у вас нелегал работает?

– Кто? – равнодушно спросил собеседник. – Это в четвертый сектор ехать надо. Вам и до Плутона добраться сложно, а там ещё направо, и пару парсеков.

Яша промолчал. Сумасшедший этот тип или настоящий инопланетянин – ему было совершенно без разницы. Когда не уверен, что вечером удастся покушать – отвлеченные темы беспокоят мало.

Яша поерзал на неудобном стуле, и тот противно заскрипел. Напуганный резким звуком таракан выскочил из-под плинтуса, и шмыгнул в одну из многочисленных дырок в полу. Пару лет назад Яша бы ни за что не оказался в такой убогой комнате с голыми стенами и обветшалой мебелью. Клубы, рестораны, шикарные гостиницы – это да. Захолустные бизнес центры и подвальные каморки – это нет.

Но вдруг все поменялось. Отец проворовался и сбежал, а Яков Тариков вынужден был задуматься о будущем. Он неплохо разбирался в финансах, и даже некоторое время держал собственный обменник, поэтому решил устроиться в банк. Понимая, что опыта ему не хватает, Яша решил начать с самых низов: с должности заместителя директора. Но с удивлением узнал, что у директоров есть собственные дети.

Перепробовав множество вариантов, и поняв, что в городе ему ничего не светит, Тариков отправился в леспромхоз, где раньше был председателем его отец. Если колхозники могут продавать дерево буржуям, то он с этим и подавно справится.

Но и здесь его, оказывается, не ждали. Новый председатель, с трудом поняв кто перед ним, предложил Тарикову младшему должность сторожа. Яша поставил его на место, и с разбитым носом уехал обратно.

Так и не найдя собственного призвания, он продолжал ещё некоторое время жить на широкую ногу, но в конце концов оказался в убитой однушке на окраине города.

А зарабатывать, или хотя бы работать, он не умел. Яша попробовал себя в роли организатора боёв без правил, импортировал экзотических животных, перевозил какие-то сомнительные грузы, но все это быстро заканчивалось.

Сейчас с деньгами было совсем туго, и он делал вид что внимательно слушает собеседника. Элементарная вежливость и аванс, полученный вначале разговора, предполагали продемонстрировать потенциальному работодателю хоть какое-то подобие уважения.

– Ну а гостиницы там, прочие командировочные расходы? – спросил он, стараясь показать, что внимательно слушает.

– Пилот получает полное довольствие, – важно кивнул "инопланетянин". – Согласны?

– Накиньте ещё пару сотен, и по рукам, – широко улыбнулся Яша.

– Договорились.

Тариков ждал продолжения, но собеседник молча смотрел на него пустыми глазами.

Яше стало не по себе, но вспомнив о деньгах, он пожал плечами. Ну псих, ну и что? Купюры у него такие же, как и у нормальных людей, и их явно несправедливо больше, чем у Яши.

Тариков встал, и направился к выходу. Завтра нужно будет позвонить работодателю, и уточнить, когда приходить бороться с рептилоидами. Яше было неважно, верит этот человек в собственный бред, или просто жаждет внимания. Главное – требовать расчет после каждого рабочего дня и держать подальше от него острые предметы. А что он там будет рассказывать про галактические трассы и управление звездолётами – не так уж и важно. Главное – слушать и кивать. Интересно, надолго ли хватит этого инопланетянина? И где ещё таких искать?

Яша открыл дверь, шагнул в коридор, но внезапно оказался в подвале.

– Что за черт, – пробормотал он.

Гулкое эхо прокатилось по огромному помещению, и Яше стало жутко. Он повернулся, собираясь выскочить обратно, но позади оказалась стена, без какого-либо намека на дверной проем.

Яша тяжело вздохнул. Псих ответственно подошёл к антуражу. Он то думал, что "инопланетянин" будет рисовать схемы, и из своего офиса строить планы как поработить мир, а не устраивать квесты в подвалах.

Тусклый свет ламп не давал в подробностях рассмотреть помещение. Металлические стены и пол, крюк какого-то крана, свисающий с потолка, тросы, сетки, что-то похожее на верстак с инструментами в дальнем углу, и сбоку лестница, уходящая в отверстие наверху.

Не найдя других выходов, Яша вскарабкался по подобию шведской стенки, и оказался внутри трубы. На стене он увидел две стрелки, направленные в противоположные стороны, и подписанные: "Туда" и "Не туда". Выбрав первое направление, он добрался до круглой двери, которая навевала ассоциации с подводной лодкой. Крутанув винтовой запор, он потянул люк на себя, шагнул внутрь и оказался в комнате примерно четыре на пять метров.

Яша всерьез начал беспокоиться, что связался не просто с психом, а с психом с бурной фантазией. Отгрохать такую конструкцию – это у здорового человека никакого энтузиазма не хватит. Интересно, ему нужно будет каждый день лазить по лестницам и трубам? Нельзя было инопланетный офис где-то поближе оборудовать?

– Приветствую, пилот, – раздался приятный женский голос, и от неожиданности Яша чуть не подпрыгнул. – Назовитесь, пожалуйста.

– Яша Тариков.

– Пилот Шатариков, соответствует ли нейтральная зона вашим запросам?

Яша огляделся. Бежевые стены, диван у стены, на противоположной стороне висит телевизор. Немного сбоку стоит шикарное массажное кресло, а в торце комнаты – кухонный уголок.

– Соответствует? – с едва заметным нетерпением повторил голос.

– Соответствует, – подтвердил Яша.

– Официальное подтверждение получено. Пройдите в правую дверь.

Яша хотел было переспросить, но пока соображал, как обратиться к невидимому голосу, разглядел едва заметные контуры. На секунду задумавшись, где право, а где лево, Тариков обошел диван и ткнул в торчащий из стены прямоугольник. Перед ним раскрылся проем, и Яша с уважением подумал, что на технологиях здесь не экономят.

За дверью оказалась самая настоящая квартира. Комната, раза в полтора больше предыдущей, словно из его прошлой жизни. Хороший ремонт, огромная кровать, комп с тридцати дюймовым монитором, стильная мебель. Если работа предполагает, что нужно перебраться сюда из убогой конуры, то он совсем не против.

– Пилот Шатариков, соответствует ли жилая зона вашим запросам?

– Соответствует, – не задумываясь сказал Яша.

– Официальное подтверждение получено. Пройдите в рубку.

Яша вернулся в прихожую, и прошел в другую дверь. Оказавшись внутри, он не удержался и присвистнул. "Ничего себе псих заморочился", – подумал Тариков.

Эта комната оказалась самой маленькой, зато самой необычной. Ее словно скопировали из фантастических фильмов. Хотя чему здесь удивляться? Псих же не на другой планете родился – смотрел те же фильмы, что и остальные.

И тем не менее, эта бутафория вызывала просто детский восторг. Экран во всю стену был пуст, но несложно представить, как его заполняют звезды, и как они начинают плясать при гиперпрыжке…

Пульт усеян клавишами и рычагами, но при этом не кажется бесполезным. Даже беглого взгляда хватило, чтобы понять, что над ним потрудились на славу. "Двигатели", "Системы жизнеобеспечения", "Грузовой отсек номер один" – все группы смотрелись органично. В них была какая-то логика, доступная на интуитивном уровне. Тумблеры питания и шлюзов вынесены за пределы основной зоны, и защищены крышками; органы управления разбиты на модули; команды на клавишах, вроде "Резерв Пит.", не кажутся бессмысленным набором букв…

– Пилот Шатариков, готовы ли вы принять управление кораблем? – спросил тот же вкрадчивый голос.

– Готов, – ответил Яша, и приготовился сесть в кресло.

– Ну так и пошел вон отсюда, и чтоб ноги твоей в рубке не было, – не меняя тона, сообщил тот же нежный голос.

Яша опешил.

– Чё стоишь, мазут сухопутный? Ноги в руки – и гоу отсюда.

То, что работодатель несколько своеобразный – было понятно сразу. Но учитывая обещанную зарплату, Яша был готов простить ему маленькие странности. Поэтому спорить не стал, и молча вышел.

– Предупреждаю два раза: первый и последний, – продолжал преследовать его голос. – Взлет через две минуты. Кто не ляжет в противоперегрузочное ложе – будет размазан по стенам.

Ещё раз осмотрев прихожую, Яша остановил свой выбор на массажном кресле. Судя по тому, что нового потока возмущений не последовало, невидимого надзирателя такой вариант вполне устроил.

Тариков устроился поудобнее, начал искать кнопки управления на подлокотниках, но тут его запястья и грудь обхватили стальные полосы, лишив свободы движений. Тело стало вдавливать в кресло, и Яша забеспокоился, что "инопланетянин" увлечется, и обруч сломает ему ребра. А потом некстати вспомнилась сцена в конце "Криминального чтива", и заботы о здоровье отошли на задний план.

Не успел Яша начать основательно паниковать, как голос сообщил:

– Взлет окончен. Пассажиры могут продолжать заткнуться, и не мешать экипажу.

В тот же момент захваты исчезли, и Яша вскочил на ноги. Да, его босс ещё тот затейник... Ох не зря его никогда не тянуло работать – на редкость отвратительное занятие.

Не рискуя больше садиться ни на что в этом помещении, Яша пошел в жилую комнату, и, не снимая одежду, завалился на кровать. Достав телефон, он хотел было глянуть смешные видео, но сеть отсутствовала напрочь. Ну да, как же он мог забыть – они же в космосе. И, разумеется, сплошной металл этого "корабля" совершенно не виноват в отсутствии сигнала.

Игры тоже требовали подключения, и немного почитав, Яша задремал.

– Спишь? – разбудил его голос.

– Не спал я. Думал, – рефлекторно соврал Яша.

– Тебе не идёт думать. Лучше спи. Когда спишь – кислорода меньше расходуешь.

– Чего надо? – насупившись, спросил Яша.

– Работать надо, Шатариков! Давай в рубку, и делай умное лицо.

– Я – Тариков.

– Шевели шарнирами, – приказал голос. – И не забывай важно надувать щеки.

Яша подумал, что нужно серьезно поговорить с работодателем – слишком много он себе позволяет. Но вспомнив свой последний серьезный разговор с председателем леспромхоза, он потрогал нос, и решил перенести беседу на более позднее время.

В рубке пилот сел в невероятно удобное кресло, и потянулся к пульту.

– Ничего, гад, не трогай, – ласково промурлыкал голос, – а то оторву руки по самые гланды.

– А что мне тогда делать? – огрызнулся Яша.

– Сиди, молчи и кивай. Ясно?

Яша кивнул, умудрившись проделать это молча и сидя.

– Замечательно! – восхитился голос. – Из тебя выйдет отличный пилот!

Засветился экран, и на нем появился человек в плохой маске. Голова казалась непропорционально большой, но с детализацией производитель заморачиваться не стал. По всей видимости, дизайнер вдохновлялся печёной картошкой, просверлив в ней несколько отверстий в произвольных местах.

– Тебе здесь не место, – без предисловий сообщил незнакомец.

– Это, потому что я женщина? Кто дал вам право решать, кто достоин, кто нет? Все рождены равными! – в голосе сквозили истеричные нотки.

– Ээээээ… Вообще-то, ты псевдоразумный корабль, и знаешь правила.

– А, ну если дело в только в этом, тогда ладно, – успокоился голос. – Смотри, что у меня есть.

Взгляд незнакомца переместился на Яшу.

– Это что? – спросил он.

– Пилот.

– А оно разумное? – усомнился собеседник.

– Помаши ручкой, – приказал голос.

Яша демонстративно сложил руки на груди, и тут же получил ощутимый подзатыльник. Он вскочил, неистово крутя головой, но в рубке больше никого не было.

– Помаши я сказала, – прошипел голос.

Тариков повернулся к экрану, и сделал несколько взмахов.

– Лучший из помета, чемпион по пространственной математике, еле вырвала на ярмарке вакансий! – с гордостью сообщил голос.

– Первый раз такое вижу. Странное оно какое-то.

– На себя посмотри, кроха картоха, – не выдержал Яша.

И снова получил подзатыльник.

– Чего? – переспросил картофель.

– Говорит, что полностью с вами согласен. Очень комплексует, что настолько уродлив.

Яша гневно смотрел на экран, но открывать рот не рискнул.

– Жуткое существо. Аж мороз по коже, – сообщил человек в маске.

– Вам то что? Посмотрели и забыли. А мне с ним жить, – голос был полон боли и обиды на вселенскую несправедливость.

– Ну ты это… Сменила бы его на кого-нибудь приличнее. Ладно. Все по правилам. Органический пилот есть – можешь заправляться.

– Спасибо! – голос был преисполнен благодарности.

Экран погас.

– Свободен! – рявкнул корабль. – И не попадайся мне на глаза.

Возмущению Яши не было предела. Хамство и побои – это уже за гранью! "Инопланетянину" придется за это доплатить!

Следующие несколько часов он был предоставлен сам себе. Яша включил комп, естественно, не подключенный к сети, нашел на нем неплохой набор игр и фильмов, и с удовольствием посмотрел старенький сериал. От этого занятия Яшу отвлёк заурчавший желудок, и он вернулся в прихожую, где изучил содержимое холодильника. И оно ему не понравилось. Практически все внутреннее пространство было забито жуткими на вид кошачьими консервами со стикерами: "Акция! Плати за одну – бери четыре". Тариков не то, чтобы любил животных, но ему стало жалко кота, которому это предназначалось. Если предстоит здесь работать, то нужно ненадолго вернуться на Землю. Здесь недалеко был приличный магазин с сосисками и пивом.

Яша подошёл к круглому люку, и попытался его открыть. Люк не поддался.

– Куда-то собрался? – поинтересовался голос.

– Да так. По своим пилотским делам, – как можно небрежнее ответил Яша.

– Не то, чтобы мне было не все равно, но ты бы теплые носочки надел. Видишь ли, грузовые отсеки не отапливаются. Там сейчас минус семьдесят три по вашему Цельсию.

– Так давай ты быстренько протопишь, я за шаурмишкой сгоняю, а потом на полчасика дольше полетаем. Идёт?

Возникла долгая пауза, и Яша уточнил:

– Есть охота.

Невидимка, словно что-то обдумывая, отозвался не сразу.

– Шатариков, ты дурак? – поинтересовался голос.

– Почему? – обиделся Яша.

– Во-первых, – шаурма это вредно. А во-вторых – надо было на заправке сбегать. Хотя не уверена, что тебе бы понравилась их кухня.

– Ладно. Тогда остановись на следующей, я быстро сбегаю.

– Мда, Шатариков. Беру назад свой вопрос.

– Какой?

– Предыдущий. Ответ настолько очевиден, что вопрос можно считать риторическим.

– Какой вопрос? – не понял Яша.

Послышался тяжёлый вздох.

– Присядь, Шатариков. Ты уже достаточно взрослый, и нам нужно серьезно поговорить.

Яша понял, что дверь не откроется, и стоять под ней глупо. Но и садиться на предательское кресло или потенциально предательский диван не спешил.

– Решил стойко перенести удар, оставаясь на ногах? Уважаю. Так вот. Земля не покоится на трёх китах. Она летит в космосе.

– Да понял я, – махнул рукой Яша. – Так и быть, потерплю до конца рабочего дня.

Он вернулся к холодильнику и заглянул внутрь в надежде, что пропустил что-то стоящее. Надежда не оправдалась. Он закрыл дверцу, и опустился на привинченный к полу простой стул.

– Космос, – между тем продолжал голос, – такое место, где не очень оживленно. Пустовато, я бы сказала. Наверное, поэтому, едой здесь не часто торгуют.

– Я же сказал – потерплю до посадки, – ответил Яша. – Но учти – рабочий день до шести. Если не успеешь до этого времени, или там космопорт будет закрыт – готовьтесь платить сверхурочные.

– Дороти, – вкрадчиво спросил голос, – ты понимаешь, что мы больше не в Канзасе?

Яша промолчал. Спорить с идиотами – себе дороже.

– Ну ладно, Шатариков. Приготовься, сейчас немного тряхнет.

Яша вдруг почувствовал необычайную лёгкость, а потом, как и обещал голос, тряхнуло.

Тариков взмыл к потолку, с удивлением наблюдая как парят в невесомости незакрепленные предметы.

Понимая, что всему есть логическое объяснение, Яша мысленно сосчитал до десяти, сделал несколько глубоких вдохов, и только после этого, с полным пониманием что и зачем он делает, открыл рот и заорал от ужаса.

====================

Продолжение следует

Дедушка

Уже в тамбуре я ощутил пронизывающий, пробирающий до костей ночной холод. Дрожащими руками я ухватился за бегунок молнии и одним движением поднял его до самого верха. Затем я втянул шею, а руки спрятал в карманы джинсов. В таком виде я подобрался к открытой двери вагона и выглянул наружу. Густую черноту нарушал лишь тусклый свет единственного фонаря, торчащего прямо посреди станции. Ржавый и сгорбленный. Он кланялся грубо сбитой деревянной скамье, которой, похоже, давно никто не пользовался.

Я обернулся на проводницу. Та стояла, запахнув форменное пальто. Поймав мой растерянный взгляд, она пожала плечами. По ее напряженному лицу можно было понять, что она пыталась решить, как со мной поступить или по крайней мере найти слова утешения.

- Наверное, дедушка где-то рядом, - сам того не ожидая произнес я.

Проводница заметно расслабилась и кивнула.

- Будь уверен, дружок. Ты выходи, а мы еще немного подождем. Мало ли что, - произнесла проводница.

Я кивнул в ответ и ступил на подножку. Всего несколько ступеней отделяли меня от темноты и жизни, представления о которой я еще не имел. Поняв, что эмоции вновь начинают захлестывать меня, я поспешил соскочить на землю. Все. Назад пути нет. Все, что составляло раньше мою жизнь, уедет в последнем вагоне поезда и никогда не вернется. Оно прошло, пусть я этого еще и не осознал. Осталось позади. Вскоре я уже сидел на той самой лавочке, поджав колени к груди и обняв их обеими руками. Дедушка так и не пришел. Не пришел вообще никто.

Через десять минут из вагона выглянула проводница.

- Эй, дружок, - ласково позвала она. – Может, вернешься? Похоже, что твой дедушка не появится. Свяжемся с диспетчером и что-нибудь придумаем.

- Он придет, - заявил я с такой уверенностью, что даже сам поверил в своим словам. – Дед просто задерживается. Такое часто с ним случается.

Девушка скорчила гримасу.

- Ну же! Поехали, парень! Мы не можем больше ждать, - почти с мольбой проговорила проводница.

Я молча покачал головой и порадовался тому, что фонарь светит недостаточно ярко, чтобы проводница могла видеть мое кислое лицо. Тогда мне меньше всего хотелось повиснуть на еще чьей-либо шее. Зависеть и ждать, когда мне помогут. Когда мне поможет молоденькая проводница с веснушками на носу. Уж если я никому не нужен, лучше замерзну насмерть прямо здесь под этим скрюченным фонарным столбом. Впрочем. Замерзшими пальцами я нащупал в кармане плитки шоколада.

- Нам правда пора! – выкрикнула проводница и скрылась в вагоне. Затем она вновь появилась в дверях и бросила мне свернутое одеяло. – Дружочек, пожалуйста, не замерзни….

Ее последние слова заглушил скрип закрывающихся дверей и звук набирающего ход поезда. Когда я потянулся за одеялом, он уже мчался вперед где-то там в бесконечной темноте. Я с тоской посмотрел ему в след и помахал рукой удаляющимся красным огням. Одеяло я накинул на плечи и вновь взгромоздился на лавочку, подобрав ноги. Пришлось тщательно пеленаться, чтобы хоть как-то согреться. Я чувствовал себя бабочкой в период окукливания. Не знаю сколько прошло времени, но я уже начал трястись от холода, когда на мое плечо легла чья-то рука. От неожиданности я вскочил со скамейки, вмиг сбросив с себя одеяло, которое так долго оборачивал вокруг себя.

В свете фонаря стоял старик лет семидесяти – здоровый и крепкий. Одет он был в стеганую фуфайку, поверх вязаного свитера с высоким воротом. Ловким движением дед ухватился за цепочку, торчавшую из нагрудного кармана, и выхватил круглые часы. Он взвесил их на ладони, протер большим пальцем и внимательно всмотрелся в циферблат. После этого часы вернулись на прежнее место. Старик вперил в меня серьезный взгляд своих суровых глаз. Несколько секунд он внимательно осматривал меня с ног до головы. Казалось, что дедушка пытается заглянуть куда-то внутрь, приоткрыв дверь в душу. От этого взгляда мне стало не по себе, но я не отступил. В ответ я тоже посмотрел дедушке прямо в глаза. Попытался принять наиболее суровый вид, выпрямив спину и сложив руки на груди. Вдруг кустистые брови старика потянулись вверх, и он рассмеялся. Он смеялся так весело и заразительно, отчего я сам стал хихикать. От смеха на лице старика появились слезы. В какой-то момент он перестал смеяться и протянул мне свою огромную руку. Она казалась грубой и скрюченной. Я пожал ее, и старик добродушно кивнул.

- Суровый парень! Значится, ты у нас и есть Дмитрий? – проговорил старик.

- Да, - ответил я. – А вы – Петр Иванович?

Старик хлопнул меня по плечу.

- Он самый! – произнес дедушка и извиняющимся тоном добавил: - Припоздал я чутка.

Петр Иванович потянулся рукой за спину и словно фокусник вытащил откуда-то фуфайку и протяну мне. Я ухватился за нее, как утопающий хватается за спасательный жилет и тут же накинул себе на плечи. Конечно, она мне была велика. Что и говорить, я буквально утопал в дедовской фуфайке, однако в ней было тепло. Это все, что мне тогда было нужно. Старик оценивающе смотрел на меня.

- Ну, не твой размерчик, но от холода защитит. Знать, свое дело делает.

- Спасибо, - выдохнул я, все еще пытаясь согреться.

- А вещи твои где? – спросил старик.

Я развел руками, а потом вернулся к скамейке и подобрал с земли одеяло, которое дала мне проводница.

- Ну так даже и лучше, - усмехнулся дед, а потом повернулся ко мне спиной и махнул рукой, призывая идти следом.

Вещи. «Если бы мне дали возможность их собрать?» – думал я. Ничего особенного у меня не было. Так, мелочевка. Коробка с вкладышами, складной нож, да пара фотокарточек с мамой. Все это легко помещалось в карманах. Тогда как настоящих вещей, которые можно было бы надеть, кроме тех, что на мне, у меня не было. «Ты растешь как на дрожжах!», - возмущалась тетка. «Скоро тебе понадобится новая обувь и куртка», - говорила она, попивая вино из бокала. В конце недели, она подсчитывала прибыль магазина, в котором я был ее личным бесплатным грузчиком. В эти дни настроение у нее резко менялось с отвратительного на плохое и она обещала, что завтра купит мне новые вещи. Может быть, даже рюкзак. Тогда бы я смог вернуться в школу. Но… Кого я обманывал? Вещи. Пока я донашивал те, что покупала мне мама, проблем не было. Иногда Витек приносил свои старые вещи. Именно его кроссовки сейчас были на мне. В итоге, к моим вещам теперь добавилось только одеяло от проводницы с поезда. Сколько вещей нужно человеку?

По мере удаления от фонарного столба мои глаза стали привыкать к темноте и вскоре я стал хорошо различать громадную фигуру деда. Мы шли поперек небольшой поляны, заросшей цветами и высокой желто-зеленой травой. Растительность у нас под ногами была примята и стало ясно, что именно этой дорогой дед продвигался к станции.

Несмотря на обилие кочек и неприветливых растений под ногами, дед шел на удивление бодро. При этом он тяжело и громко дышал, каждый раз выпуская облачка пара. На спине у дедушки висел видавший виды рюкзак цвета хаки. Он подпрыгивал при каждом шаге и внутри него что-то бренчало. Я старался не отставать.

Я плохо чувствовал расстояние. Казалось, что мы прошли пару-тройку километров, когда я стал различать впереди очертания леса. Усталость продолжала напоминать о себе. Ноги стали тяжелыми и каждый шаг давался все трудней. Возникало ощущение, будто мои ноги вязнут в непроходимой топи. В какой-то момент дед резко остановился, отчего я врезался лицом прямо в рюкзак на его спине. Петр Иванович никак на это не отреагировал. Он просто стоял и смотрел на небо.

Я проследил за взглядом старика. На небе рассыпалось такое огромное количество звезд, словно само это черное полотно выткано из мерцающих огней. Где-то там вдалеке, наверняка, сотни девичьих рук трудились над этим произведением искусства. Огромные блестящие каменья были сшиты воедино, создавая замысловатые рисунки созвездий. Тогда мне казалось, что это не просто звезды, а целые миры, полные жизни и загадок. От увиденного у меня захватило дух. В городе мне ни разу не доводилось видеть такого неба.

- Зима значит будет холодной, - заключил дед, выдохнув очередное облачко пара.

- Ага, - машинально ответил я.

- Хорошо хоть дровишки есть. Печку будем топить. А коли что, так ты мне поможешь еще снести.

- Ага, - вновь кивнул я.

Дед посмотрел на меня, а затем на небо и заулыбался. Еще добрых пару минут я все стоял, уставившись вверх, словно загипнотизированный. Думаю, если бы старик тогда ушел, я бы и не заметил. Потом на меня вновь навалилась страшная усталость. Будто все горы мира взвалили мне на плечи. На ум пришла совершенно дурацкая мысль упасть в траву и заснуть прямо на этом месте. Я долго и протяжно зевнул и поспешил за дедом.

В этот момент что-то пронеслось рядом со мной, отчего я замер на месте. Я огляделся по сторонам и заметил среди травы какое-то маленькое существо. Оно тут же нырнуло в траву и вскоре выпрыгнуло в метре от меня, шмыгнуло между ног и прильнуло к деду. Тот не обернулся.

- Вот ты где, старый плут, - произнес дедушка.

Он наклонился и протянул к существу свою раскрытую ладонь. Маленький лохматый комочек вытянулся и жадно схватил угощение. Приблизившись, я увидел небольшую собачонку, которая теперь с интересом разглядывала меня из-под густой копны волос. Она приветливо вертела хвостом и переминалась с лапки на лапку.

- Ну, поздоровайся с новым другом, - предложил дедушка, посмотрев на пса.

Собачонка звонко гавкнула.

Я присел на колено и похлопал по земле перед собой, на что собака опасливо, оглядываясь на деда, подошла ко мне. Я погладил ее косматую голову, и она благодарно лизнула меня в щеку.

- Умкой звать. Прибилась ко мне этой весной. Может, выбросил кто. С тех пор вожусь с ней. Все веселее, - сказал дед.

Собачонка торопливо забралась мне на руки, и я обернул ее одеялом. Умка высунула свою голову, и довольная посмотрела на дедушку.

- Далече не пойдем. В этом лесу ночью делать нечего, - дедушка осекся. - Ветер в лесу не такой лютый, конечно, но переночуем здесь, - он указал на небольшой холмик, у подножия леса.

Я в недоумении посмотрел на деда.

- Подготовился я. Айда! - старик махнул мне рукой и пошел в сторону холмика.

Действительно, место ночлега было уже близко и вскоре в небольшом холмике я стал различать настоящую палатку. Точнее, наспех сооруженный вигвам. Конструкция его была максимально простая: несколько длинных палок, сложенных в форме конуса, а также поперечные балки образовывали скелет, покрытый плотными полотнищами.

Подойдя к палатке, дед присел на землю и занялся костром, с помощью заранее приготовленных дров и сухой травы. Умка радостно скакала вокруг палатки и гавкала.

- Ляг, поспи. Утром оно все ясней будет.

Я не возражал. Без лишних слов, я прошел в палатку и плюхнулся на кипу травы. Сон быстро захватил мой разум. Во сне я видел деда. Его лицо освещало пламя танцующего рядом костра, глаза его мерцали. Рот вытянулся в улыбку. Из небольшого мешочка старик высыпал в ладонь горстку синего порошка и бросил его в огонь. Пламя взорвалось синим цветом, его языки потянулись вверх, к небу. На кончиках их являлись звезды, которые превращались в дым. Дедушка улыбался. Он бросил в костер другую горсть порошка и пламя окрасилось уже зеленым цветом, осыпав землю россыпью искр. В месте, куда падали они, вырастали миниатюрные деревья. Старик набрал полную грудь воздуха и дунул на костер, как какой-нибудь соловей-разбойник, отчего костер разгорелся сильнее. Из самого сердца костра взметнулась стая огненных птиц, которая расселась на ветки деревьев. Следом за птицами из костра волной хлынуло зверье: зайцы, волки и медведи. Самым последним вышел человек, который боязливо озирался по сторонам. “Пора проснуться”, - проговорил дед и бросил в костер черный порошок.

Мне было четырнадцать, когда моя тетя – единственный опекун, остававшийся в добром здравии покинул этот мир. Уж не знаю, отправилась она на радугу или еще куда, но там должно было быть много алкоголя. Очень много.

Потом были долгие разбирательства со службой опеки, какими-то бумагами, значения которых я тогда не понимал, а по итогу – душевный разговор с огромной представительницей службы опеки, которую я прозвал комиссаршей. Когда она села напротив меня, бедный стул так жалобно взвыл, что на мгновение мне показалось, будто он развалится на части. Это было очень волнительно. Казалось, что и сама комиссарша так решила и, поначалу, насторожилась. Она замерла на месте, ожидая, что вот-вот хрупкие ножки под ней разъедутся в сторону. Однако, стул выдержал. После этого я потерял к ней всяческий интерес, пока она смотрела на меня глазами старого уставшего пса и читала слова с листочка.

Прошла, наверное, целая вечность и я зазевал. В окне, за спиной комиссарши парашютировали желтые листья, нагоняя еще большую тоску. Потом комиссарша сделала небольшую паузу, наблюдая за моим отстраненным взглядом. Ее широкая грудь надулась как шар, и она буквально извергла из себя следующие слова, повысив тон на несколько октав:

- Посему было принято решение назначить твоим опекуном Захарова Петра Ивановича.

Скуку как рукой сняло. Интересно, на сколько комично мы оба выглядели в тот момент, когда пару долгих минут молча смотрели друг другу в глаза, наклонившись всем телом вперед. Комиссарша, явно довольная тем, что ей удалось привлечь мое внимание, с чувством выполненного долга закряхтела и встала со стула, опираясь руками о стол. Стул благодарно скрипнул.

- Стойте! – крикнул я.

Комиссарша уже была в проходе и неохотно повернулась ко мне. Ее могучее тело занимало весь дверной проем снизу до верху. Даже свет едва проникал в комнату через этот огромный силуэт. Она нервно мотнула головой, призывая меня продолжить.

- Кто такой этот Петр Иванович? Сколько живу, не разу о нем не слышал! – сказал я.

Лицо комиссарши расплылось в штатной улыбке. Она вновь приняла облик добродушной гусыни, которая взяла на передержку чужого гусенка. По крайней мере, пыталась.

- Ну как жеж. Дед твой по отцу, - в подтверждение своих слов комиссарша потрясла папкой с бумагами.

- Отца не помню, а от мамы ни разу не слышал о том, что у меня еще кто-то был, - я развел руками.

- Как жеж? Был и есть. Только найти его не просто. Если жеж в самую глухомань твой дед забрался. В лесу Петр Иванович живет. Далеко. Хорошо, что его еще на почте встретили, да и расспросили. Выбирается, видать, старик твой к людям иногда. Согласен он тебя взять.

- А если я не хочу? – возмутился я. – Что мне в лесу со стариком делать?

- Ты мне это, - комиссарша запнулась, - не дуркуй. Это жеж дед твой. А иначе вона че. Только в приют отправить могу. С дедом то все веселее. Кровь родная она и ближе.

Предательские слезы уже начали собираться в уголках глаз. Всегда ненавидел вот так вот делать мокрые дела. «Мокрые дела». Так говорила мама. Уж она бы не отправила его никогда в лес или, тем более, в приют. Никогда бы не заставила забросить учебу ради подработки в теткином магазине. Никогда. А теперь? Сквозь слезы силуэт комиссарши казался мыльным. Я уронил голову в свои ладони, стыдливо пытаясь спрятаться от назойливого взгляда.

Комиссарша подошла и положила свою тяжелую, но теплую ладонь мне на голову. Она ничего не сказала. Просто стояла и поглаживала мои волосы, как гладят заскулившую дворнягу. Я не мог удержаться и все ревел и ревел, сотрясая комнату своим воем.

Утром меня увезли на вокзал. Комиссарша махала мне двумя руками сразу, когда поезд тронулся. Я улыбался и тоже махал ей в ответ. Я обещал ей, что больше не стану плакать, хотя в тот самый момент как раз очень захотелось вновь упасть в подушку и зарыдать. Она все махала и махала, а потом, когда я заглянул в свой нагрудный карман, комиссарша шутя погрозила мне кулаком. В кармане у меня лежали две плитки шоколада. Их я должен был сохранить до встречи с дедушкой.

Поезд мчался все дальше, сбрасывая с колес остатки городской пыли. Где-там вдали осталась квартира с балконом, теткин магазин, Витек и Саня, а еще старенький велик и вечно зеленый парк. Это и многое другое я никогда уже не собирался выбрасывать из вороха своих воспоминаний. И они грели мне душу всю поездку. Помогали держаться, когда вновь хотелось делать мокрые дела. Шлепнешь по нагрудному карману с шоколадками, вспомнишь о том, как мчишься во весь упор рассекая ветер в парке и становится светлее.

Я не вышел ни на одной из остановок поезда, как и велела мне комиссарша.

- Ты жеж рассеянный. Засмотришься куда, а поезд и уедет. Тебе бы только ворон ловить, а там дедушка ждет. Не молодой ведь, - поучала она.

Я улыбнулся и отвернулся к стенке. На соседней койке ворочался какой-то солдатик, а за столиком снизу сидело сразу четверо мужичков, которые дико, но по-доброму гоготали. Они по кругу швыряли на стол карты и последнее, что я слышал, перед тем как заснуть было:

- А я вот так тогда! – карта шлепается о стол.

- Ты смотри, что гад делает!

- Тогда я туза отдам.

Проснулся я уже в темноте, обнаружив, что в вагоне больше никого не было. Тошнотворный приступ страха, что я проехал свою остановку удалось подавить, едва я соскочил с кровати. В проходе стояла худенькая проводница в строгой синей униформе. Она улыбнулась мне одной из самых своих очаровательных улыбок, и я улыбнулся в ответ. Все-таки она была девушкой, а я – мальчиком. Она мне тогда очень понравилась со своими веснушками на носу.

- А я уже собралась тебя будить, - весело проговорила проводница.

- Я не проехал свою остановку? – на всякий случай спросил я.

- Нет, дружок. Твоя – конечная. По правде говоря, на этой станции вообще никогда никто не выходит и не заходит. Надеюсь тебя действительно есть кому встретить.

Я быстро кивнул, чтобы сбросить с головы сомнения. Даже представлять не хотелось, что я буду делать в такой холод в темноте, если окажусь там один. Затем я нащупал в кармане шоколад, вновь взглянул на проводницу и уверенности во мне прибавилось. Что уж там, я был готов поверить, что смогу неделями выживать в глухом лесу, добывая себе пропитание. Может, даже сделаю себе шубу из медведя и ожерелье из волчьих клыков.

Правда вот моя бравада не казалась тогда столь оправданной.

п.с. хотелось бы получить обратную связь. Продолжим?

Часть первая.

-Ну, я не вижу в этом ничего странного, на самом деле, - сказал мой коллега по имени Егор, которого я считал если не другом, то, как минимум, близким товарищем. -Вспомни себя в возрасте Макса — неужели у тебя не было какой-то любимой вещицы, которую ты считал особенной? Лично у меня была: пошарпанный пластмассовый Бэтмен, у которого недоставало одной руки — я однажды нашел его во время прогулки. Несмотря на то, что это была весьма неказистая игрушка, я никогда с ней не расставался, пусть даже у меня и были более новые.

-Возможно, ты и прав, - я отхлебнул жидкость из кружки, стоящей передо мной на столе. -Но все равно - это странно.

Мы сидели в баре под названием «Лимб». Это было отличное место, где цены хоть и несколько превышали средний чек остальных заведений подобного типа, однако идя сюда ты мог быть уверен в том, что напиток в твоей кружке принесет тебе не только вкусовое наслаждение и легкий шум в голове, но и отсутствие даже намека на похмелье на следующий день, что частенько бывает после отдыха в других барах.

-Думаю, не стоит тебе забивать голову этой ерундой. Ты лучше вот что скажи: приходилось ли тебе когда-либо бывать в тех краях, куда нас отправляют на следующей неделе? Это же край земли!

-Ничего страшного, - невпопад ответил я, совершенно не думая о предстоящей командировке на Кольский полуостров - мои мысли витали вокруг увлеченности моего сына резиновой уточкой. Пусть все вокруг и убеждали меня, что в этом нет поводов для беспокойства — начиная от жены и заканчивая друзьями, но мне все же казалось, что такая привязанность Максима к куску резины не совсем здорова.

«Дети, которым недостает любви кого-то из родителей, могут привязываться к каким-то вещам, ассоциируемым с ними — что совершенно нормально. Поверь, это ничтожный повод для переживаний, тем более что через несколько лет твоего сына ждет его Величество Переходный возраст — вот тогда-то у тебя будет вдоволь настоящих поводов для волнений», - успокаивал меня знакомый психолог, недоумевавший (как и все остальные), из-за причины моего беспокойства.

Однако никто, кроме меня, не видел тот злобный огонь в глазах моего сына и сжатые до бледности маленькие кулаки, когда я отобрал уточку у Максима.

-Ладно, - произнес я, доставая кошелек. -Пора расходиться.

Егор кивнул с кислым видом — было видно, что наша посиделка, во время которой я то и дело возвращался к тому, что меня беспокоило больше всего, ему не особенно понравилась.

Вызвав такси, я сел на заднее сиденье и поехал в сторону дома. Несмотря на три полулитровые кружки отличного напитка, я был совершенно трезв: даже алкоголь не мог помочь мне расслабиться.

-И все-таки, это не то же самое, - произнес я беззвучно, будто отвечая на аргумент Егора о том, что у многих детей есть какая-то любимая вещь.

Не думаю, что мой товарищ, при всей его привязанности к своему однорукому Бэтмену, всегда и везде носил его вместе с собой, брал в кровать и разговаривал с ним по ночам так, будто игрушка ему отвечает. А вот я действительно слышал подобный «диалог», когда поздно вернулся домой и решил зайти к сыну в комнату, чтобы пожелать спокойной ночи.

В тот вечер я подошел к двери и уже было собирался ее открыть, как различил шепот Максима. Он что-то спрашивал у уточки, которая «в ответ» тихо попискивала как от слабого нажатия, а затем, будто удовлетворившись услышанным, задавал следующий вопрос. Прислушавшись, я разобрал очередной вопрос, который часто задают дети родителям, но обычно слышат в ответ что-то невразумительное:

-Что будет после смерти?

Тихое попискивание, немного более долгое, чем в предыдущие разы.

-Это невероятно! - восхитился Максим.

«Ну все, хватит», - решил я. Что-то мне не понравилось в этом «диалоге».

Решительно распахнув дверь, я быстро вошел в комнату. Максим удивленно посмотрел на меня:

-Привет, пап!

Не говоря ни слова, я подошел к кровати, схватил уточку (которая тут же издала противный писк), лежащую рядом с подушкой и быстро пошел прочь.

-Куда ты ее понес? - встревоженно воскликнул сын.

-Куда надо, - бросил я в ответ, захлопнув за собой дверь.

Мы жили в большом частном двухэтажном доме; в холле на первом этаже стояла большая хитро спроектированная печь, прямо возле лестницы. Спустившись, я открыл дверцу печи, в которой горел небольшой огонь (видимо, жена забросила несколько дров перед сном) и швырнул туда покупку из лавки мистера Морта. Огонь тут же начал облизывать резиновое изделие, будто примеряясь. Под воздействием высокой температуры уточка начала съеживаться, а затем раздался оглушающий писк, тонкой стальной спицей впившийся в мой мозг через уши.

Я захлопнул дверцу, заглушив «возмущение» уточки, однако писк все еще стоял в ушах.

-Что ты с ней сделал? - медленно, чеканя каждое слово, спросил Максим, стоящий за моей спиной.

-Это плохая игрушка, - спокойно ответил я. -Я куплю тебе другую взамен, какую захочешь.

-Другой такой нет! - гневно закричал Максим. -Я ненавижу тебя!

Именно тогда, обернувшись, я и увидел застилающую взгляд злобу в глазах своего сына. Медленно, даже с некоторой опаской, я обошел Максима по дуге и пошел в нашу с женой с спальню. А мальчик все также стоял возле печки сжимая кулаки и метая в меня молнии из глаз.

-Приехали, - от воспоминаний меня оторвал голос таксиста. Расплатившись, я пошел домой.

***

На следующее утро мне в голову пришла отличная, как мне тогда показалось, идея. Через несколько дней у Макса (который, хоть больше и не проявлял по отношению ко мне неприкрытой ярости, но был максимально, насколько это возможно для семилетнего ребенка, холоден в общении со мной) был день рождения, и я подумал, что мне стоит вывезти его куда-нибудь на природу, чтобы поговорить по душам и отвлечь от нашей ссоры. Мой отец пару раз проделывал со мной такое: в первый раз, когда застал за курением, а во второй, когда я на свое пятнадцатилетие заночевал у друзей не предупредив родителей, а утром пришел пьяный в дым. Мое отношение к отцу после этих поездок становилось только лучше, а ему наши разговоры наедине на лоне природы давали надежду, что я перестану вкушать «запретные плоды» в виде табака и алкоголя (делать этого, по правде говоря, я не перестал, но начал скрывать это так, что отец не узнавал о подобных фактах).

Когда я рассказал жене о моем намерении, она только обрадовалась: хоть Ирина и не знала о том вечере, когда я уничтожил любимую игрушку Максима, но все же видела, что сын начал относиться ко мне по-другому.

-Почему бы вам не съездить на рыбалку? - предложила она. -Ты же раньше любил это дело, так может и сыну понравится?

Я действительно сильно увлекался ловлей рыбы какое-то время, но с рождением сына и переходом на новую работу о своем увлечении мне пришлось забыть: в те редкие выходные, что иногда выпадали на мою долю, мне хотелось лишь лежать на диване перед телевизором, а мысли о том, чтобы куда-то ехать, приводили меня в ужас.

-Отличная идея! - похвалил я жену. -Пора вспомнить свое прежнее хобби.

В день рождения Максима я специально взял отгул на работе, предварительно найдя в Интернете отличное живописное озеро в окружении гор в паре сотен километров от нашего города, которое славилось своим изобилием морских жителей. Войдя в комнату к сыну рано утром, я громко заявил:

-Подъем! Собирайся, мы едем рыбачить!

Максим продемонстрировал свой горячий энтузиазм отвернувшись к стене и накрывшись с головой одеялом.

-А ну вставай! - я резко сорвал с него одеяло. -Чтобы через полчаса был готов!

Через полтора часа, несмотря на протесты Максима, мы ехали на озеро. Приехав на берег, усыпанный туристическими базами, я взял в одной из них напрокат лодку, закинул в нее прихваченный из гаража спиннинг, и мы поплыли на середину озера. Я не мог не заметить, как оживился Максим — ведь такое приключение было для него в новинку. Он с интересом, который я не видел у него с момента, как его любимая игрушка оказалась в печи, наблюдал, как я закидываю спиннинг в воду.

-А можно мне попробовать? - впервые прервал он свое молчание, длившееся с момента выхода из дома, после того как я вытащил первую добычу.

-Конечно можно, - я достал еще одно удилище, разобрал и вручил ему. Спустя несколько минут мы тихо сидели рядом, пребывая в готовности вытащить из озера беспечную рыбешку.

Через какое-то время мы начали разговаривать. Вначале о пустяках, а затем я плавно перешел к своему поступку, осторожно разъясняя причины, вынудившие меня его совершить. Сын молчал, но я видел, что он спокойно меня слушает, нисколько не раздражаясь.

-Я люблю тебя, папа, - наконец произнес он.

В тот момент я подумал, что идея вывести его на природу — самая гениальная из тех, что посещали меня когда-либо. К сожалению, я не догадывался, что на самом деле она — роковая, и наслаждаться общением с сыном мне осталось считанные мгновения.

Внезапно мой сын отбросил удочку в сторону и вцепился в края лодки, максимально высунувшись над водой, словно в попытке рассмотреть что-то, остававшееся для меня невидимым, получше.

-Сын? - недоуменно спросил я, с тревогой отметив, что Максима охватило какое-то нездоровое возбуждение, напомнив мне тот памятный визит в лавку мистера Морта.

-Пап, плыви скорее туда! - его пронзительный голос прорезал тишину над озером.

Я взглянул туда, куда указывал сын. Мое зрение уже далеко не такое острое, как было даже лет десять назад, однако я различил, хоть и с трудом, небольшой желтый предмет, мерно покачивающийся на слабых волнах.

-Этого не может быть... - я не верил своим глазам. Меня охватило состояние, похожее на шок, из-за чего я только и мог, что вглядываться в резиновую уточку, непонятно как оказавшуюся на середине озера.

Из этого состояния меня вырвал плеск воды: Макс прыгнул в озеро и начал плыть в сторону уточки с такой скоростью, которая была просто немыслима для ребенка. Да, он ходил в бассейн, но я уверен, что такую силу ему придало желание заполучить свою игрушку (а я знал, что это именно та уточка), но никак не занятия в секции.

Решив не тратить время на разворот лодки по направлению к моему стремительно уплывающему сыну, я быстро скинул вещи и прыгнул в озеро. От холодной воды у меня аж перехватило дыхание, и я испугался, что меня вот-вот схватит судорога, сведя все попытки догнать сына на нет.

-Макс, давай назад! - выкрикнул я, начав изо всех сил плыть вперед.

Однако он и не думал останавливаться. Расстояние между ним и уточкой стремительно сокращалось; Максу, наверное, оставалось несколько метров до цели, когда я почувствовал под собой какое-то стремительное движение воды.

Взглянув вперед я заметил то, что прежде видел лишь в роликах на Ютубе: огромный водоворот, чуть дальше сына.

-Стой! - закричал я изо всех сил. -Там водоворот!

Однако Максим меня будто не слышал. Он уже почти настиг уточку, которая начала плыть против часовой стрелки, видимо попав на край воронки. Время будто замедлилось. Мне казалось, что я попал в кошмар наяву: я видел, как моего сына, тянущегося за уточкой, затягивает в водоворот и изо всех сил пытался доплыть до него, но расстояние между нами, как будто бы, нисколько не уменьшалось. Краем уха я услышал шум мотора и какие-то выкрики, но сознание, сконцентрированное лишь на одной цели — спасти сына, не воспринимало посторонние шумы.

Максим осознав, что попал в ловушку, попытался выбраться из воронки. Я видел его отчаянные попытки вырваться, однако водоворот, будто насмехаясь, лишь ускорялся, все сильнее затягивая ребенка на дно. Я греб изо всех сил, мышцы разрывались от напряжения, но не успел: мне оставалось еще около десяти метров, когда я в последний раз увидел руку своего сына, вскинутую над водой, прежде чем озеро поглотило его.

Совершенно не думая о том, что меня затянет на дно следом, я греб прямо к водовороту. Однако как только я добрался до воронки, она вдруг исчезла, оставив на своем месте водную гладь, лишь слегка потревоженную волнами. Я собирался было нырнуть, но тут меня крепко ухватили руки за плечи и силой подняли на борт - подплыли спасатели с одной из турбаз, увидев неладное. Я изо всех вырывался, чтобы нырнуть за сыном, но трое мужчин крепко меня удерживали, прижимая к палубе.

-Мы сейчас его достанем! - успокаивали они меня.

Двое ребят-спасателей в полной экипировке нырнули в озеро. Последовали мучительно долгие секунды ожидания, во время которого я молился всем известным богам, чтобы Максим остался жив.

Но боги остались глухи к моим молитвам. Сына достали относительно быстро, но времени под водой хватило, чтобы затушить в его теле огонек жизни.

Следующие несколько часов были, наверное, самыми ужасными в моей жизни. Мне пришлось пережить это событие вновь, пересказывая произошедшее прибывшим на место полицейским. Из обрывков разговоров спасателей я понял, что причиной водоворота была карстовая воронка, так «вовремя» возникшая на дне озера. Я изо всех сил надеялся, что вот-вот кто-нибудь подойдет и скажет, что мой сын все-таки жив; но когда приехала «труповозка», куда погрузили Максима, я принял ужасную правду.

В следующий раз я увидел ее на похоронах сына, во время прощания. Среди венков и букетов, возложенных родственниками и друзьями семьи, я увидел небольшой предмет желтого цвета, прямо посередине всего этого царства цветов. С каким-то даже надменным видом, словно говоря - «это еще только начало!», возле гроба моего сына стояла резиновая уточка.

За стол перед Михаилом сел усталого вида худощавый мужчина лет сорока, одетый в серую робу. По правилам, установленным в тюрьме, он был коротко пострижен — было видно, что из-за прически заключенный чувствует себя неуютно: он то и дело поглаживал «шевелюру», будто надеясь, что его волосы внезапно отрастут. В правой части лица мужчины, под очками с перемотанной изолентой дужками, красовался налившийся синим цветом синяк.

«Словно интеллигент, попавший в переделку», - подумал Михаил. Если бы он не знал, что совершил сидящий перед ним, то решил бы, что бедняга попал в пенитенциарное учреждение по ошибке, будучи перемолотым маховиками такой гигантской машины, как государственная система.

-Ну что ж, - начал Михаил. -Я здесь, чтобы помочь вам.

«Интеллигент» сидел молча, рассматривая Михаила из-под очков.

-Руководство нашего учреждения достаточно обеспокоено вашими последними поступками, - в сфере, где работал Михаил, в присутствии заключенных было строго-настрого произносить слова, как-то напоминающие им о том, что они находятся в месте лишения свободы. -Поэтому я проведу с вами сеанс терапии, во время которого мы постараемся разобраться в причинах ваших проблем и, по возможности, искоренить их.

Михаил, принимающий участие в экспериментальной программе пенитенциарной психологии, суть которой заключалась в оказании психологической помощи особо проблемным заключенным, несколько нервничал. За те три недели, что он работал по программе, у него было два заключенных, не считая сегодняшнего: первый, по его собственному выражению, «раскидал Михаила за лоха», а второй набросился на тюремного психолога с бритвенным лезвием, которое до этого прятал во рту. К счастью, за дверью дежурили двое крепких тюремных надзирателя с нелетальным, но чрезвычайно эффективным оружием: они сразу же ворвались в комнату психорегуляции и обезвредили заключенного, вскочившего во время «сеанса» на стол и крепко прижавшего к шее остолбеневшего от испуга Михаила острое лезвие, безумно ухмыляясь.

«Интересно, что же принесет нам сегодняшний опыт?», - подумал психолог. Руководство тюрьмы считало программу весьма перспективной, поэтому и обратилось за помощью к центру исследовательской психологии, в котором работал Михаил. Однако сам Михаил относился к задумке психорегуляции проблемных заключенных с рациональным скептицизмом по одной простой причине: он знал, что даже в самом центре программу считали самым настоящим отмыванием бюджетных денег, которые государство выделило на ее разработку.

Но, тем не менее, программа должна была осуществляться, поэтому Михаил и находился сегодня в выкрашенном в зеленый цвет кабинете, где горел мягкий теплый свет. На стенах висели живописные пейзажи, в искуственных окнах голограмма изображала красивый безлюдный пляж, а из динамиков под потолком доносился приглушенный шум океана. Однако несмотря на кажущуюся безмятежность обстановки, за кабинетом велось пристальное наблюдение с помощью скрытых камер, а за дверьми стояла вооруженная охрана, которая, как показала практика, оказалась весьма необходимым элементом программы.

-Вы мне не поможете, - вдруг произнес «интеллигент» безразличным голосом (из карточки пациента Михаил знал, что сидящего перед ним зовут Николаем).

-Ну, почему же, - осторожно начал психолог. -Вы, наверное, слышали поговорку о том, что безвыходных ситуаций не бывает? Так вот, для человеческой психики она более чем правдива. Большинство плохих поступков продиктовано какими-то внутренними психологическими проблемами, которые, хоть и кажутся обладателю этих проблем неразрешимыми, на самом деле такими ни разу не являются. Дело лишь в том, хотите ли вы избавиться от проблемы, либо продолжите строить своему сознанию ментальную клетку, в довесок к физической?

Николай опустил взгляд на свои руки, спокойно лежащие на столе. Разбитые костяшки были намазаны зеленкой — основным средством оказания первой помощи в тюремном медпункте.

«А вот его бывшему сокамернику обычной зеленкой не помочь», - подумал Михаил.

-Мне здесь нравится, - медленно произнес Николай. -Вы знаете, я всегда очень сильно ценил свободу. Обстановка в вашем кабинете напоминает мне о прежней жизни, - он вновь утих.

Михаил молчал, зная, что иной раз пациенту надо дать выговориться, не подталкивая к нужной теме.

-Ну, хорошо. Я расскажу свою историю. Ведь никому хуже не будет от того, что мы попробуем, не так ли? - будто решился заключенный. -Вы хотя бы делаете вид, что вы заинтересованы в решении проблемы, - он не стал добавлять, что давно хотел кому-нибудь исповедаться, рассказать истинную причину своего ужасного поступка. Однако ни откровенно насмехающееся лицо следователя, ни презрительные лица присяжных заседателей не вызывали у него подобного желания, скорее наоборот.

Николай тяжело вздохнул, собираясь с мыслями.

-Все началось с того, что я купил сыну резиновую уточку. Именно с того момента моя жизнь начала превращаться в ад.

Михаил замер.

-Вы можете рассказать все по порядку?

-Думаю, да.

***

В тот день — я имею ввиду день, давший начало всем событиям, произошедшим позднее, у моего сына был день рождения. К сожалению, я мало времени проводил с семьей, потому что регулярно находился на работе до девяти часов вечера (после чего у меня хватало сил лишь на то, чтобы посмотреть вечерние новости, умыться и лечь спать). Кроме того, я часто выезжал в служебные командировки, длившиеся неделями. Супруга не роптала, так как понимала, что своим трудом я обеспечиваю семью, пока она спокойно занимается воспитанием Максима и «поддержанием домашнего очага», однако мы оба были не особенно довольны сложившимся положением дел.

Сына я очень любил. Да, я, словно нерадивый отец из американских фильмов, пропускал большинство знаковых в его жизни событий, как например первое в его жизни «первое сентября», выступление на соревнованиях по карате, ну и так далее. Тем не менее, парнишка меня очень любил и нисколько не обижался, если у меня не всегда получалось сдерживать обещания.

В тот день я был сильно занят на работе, хоть это и была суббота — поступил заказ на срочный проект, который надо было выполнить за выходные. Помню, я чертовски разозлился тому, что вынужден в очередной раз нарушить свое обещание сыну (я дал Максиму слово, что свожу его в крупнейший в нашем городе магазин игрушек, где он сможет выбрать себе любую), но и отказать начальству тоже не мог.

Освободившись уже ближе к вечеру, я вернулся домой, взял сына и помчал на машине в магазин, однако прибыв на место мы обнаружили, что он закрылся на час раньше. Максим сильно расстроился, хоть и пытался всеми силами скрыть свои чувства и не высказывал вслух недовольства.

Лихорадочно перебирая в голове места, где мы смогли бы выбрать подарок, я вспомнил что видел по пути детский магазин, который прежде не замечал — видимо это было новое заведение, открывшееся совсем недавно. В голове же он у меня отложился из-за своей яркой неоновой вывески красного цвета, которая пульсировала в сумерках довольно необычным названием: «Лавка детских игрушек мистера Морта».

Недолго думая, я решил попытать счастья там.

-Есть одно место, где мы можем подобрать тебе подарок, - сказал я сыну. -Если там тебе ничего не понравится, то завтра мы приедем сюда вновь и ты сможешь выбрать две игрушки!

-Хорошо, пап!

Вы можете подумать, что любой ребенок схитрит, чтобы получить двойную выгоду, но мой Максим был не такой. Это был очень добрый, честный и умный парень, который мог бы стать необычайно полезным членом общества, если бы не та проклятая уточка!

В общем, уже в скором времени мы припарковались прямо под неоновой вывеской. Магазин — квадратное здание из серого гранита, был втиснут между высоким бизнес-центром и районной администрацией. При взгляде на него у меня возникло ощущение, будто ему тут совсем не место, однако я не придал этому особого значения, ведь в нашем городе есть множество зданий, которые диссонируют с окружением, хоть то «чувство несоответствия» и было достаточно сильно.

Заперев машину, мы пошли внутрь. Открыв дверь, я увидел напротив входа прилавок из темного дерева, за которым стоял бледный худощавый мужчина в темном костюме. На его груди висел на цепочке крупный латунный ключ, похожий на те, которые раньше использовались в румынских шкафах.

-Добрый вечер! - поздоровался он, немного картавя. -Меня зовут мистер Морт и вы находитесь в лавке, где любой ребенок может найти себе игрушку по душе!

«Иностранец», - решил я, обратив внимание на акцент.

-Здравствуйте, - кивнул я. -Мы как раз ищем подарок, - я оглянулся на Максима, который уже стоял возле одной из выставочных витрин, что-то внимательно разглядывая.

-Пап, купи мне ее! - лихорадочно воскликнул сын. Я никогда не видел, чтобы мой ребенок был так возбужден.

Заинтересовавшись тем, что же так понравилось Максиму, я подошел ближе. Каково же было мое удивление, когда я увидел внутри витрины с единственной полкой лежащую на покрытой красной бархатной тканью подушке желтую резиновую уточку!

-У вашего сына отличный вкус! - мягко произнес голос за моим плечом. Я резко обернулся — каким-то невероятным способом хозяин лавки уже оказался за нашими спинами, хотя мгновение назад находился за прилавком.

-Позвольте, я достану игрушку, чтобы ваш сын смог познакомиться с ней поближе, - с этими словами мистер Морт поднес руку с длинными тонкими пальцами к груди и снял ключ, а затем, скорее проплыв, чем пройдя мимо нас, отпер замок.

-Возьми, - произнес он, протягивая уточку Максиму, который чуть ли не выхватил игрушку у него из рук.

-Макс! - возмутился я несдержанности сына.

-Ничего, - хозяин лавки улыбнулся во весь рот, обнажив передний ряд мелких острых зубов, которых, как будто бы, было больше, чем надо.

-Пап, купи мне ее! - восхищенно воскликнул Максим, вертя перед собой уточку.

Я не верил своим ушам: моему сыну (весьма, скажем так, не обделенному материальными благами) понравилась какая-то безделица!

-Может, ты еще что-то посмотришь? - я оглянулся по сторонам и увидел еще несколько витрин, каждую из которых занимала ровно одна игрушка, неизменно лежащая на красной бархатной подушке. Среди этой своеобразной «экспозиции» я заметил несколько странных вещиц, которые хозяин лавки, очевидно, выдавал за игрушки: некое безглазое создание, отдаленно похожее на медвежонка с торчащими зубами; кукла кота, у которой, по какой-то причине, одна из тряпичных ног была человеческой; пластмассовый пупс со сморщенной обезьяньей головой, чертовски похожей на настоящую. В общем, уточка была самой «безобидной» игрушкой из представленных в лавке.

-Вам нужно купить именно эту игрушку, - мягко произнес мистер Морт. -Остальные — для других детей и других историй, а свой выбор уточка уже сделала.

Я недоуменно взглянул на мужчину.

«Уточка уже сделала свой выбор? Что за чушь!».

Что-то мне не нравилось в этом мистере Морте, хоть я и не мог сказать, что именно: то ли его способность мгновенно оказываться у тебя за спиной, то ли зубы, больше уместные в дельфиньей пасти, чем у человека, то ли продаваемый им товар, похожий на поделки из сумасшедшего дома. Как бы то ни было, я решил убраться прочь из этого неприятного места.

-Пойдем, - я попытался забрать у Максима уточку, чтобы вернуть ее владельцу, однако сын резко увернулся, не выпуская игрушку из рук.

-Ты обещал купить мне подарок! Ты постоянно нарушаешь обещания, так может хотя бы сегодня сдержишь?! - я увидел в глазах сына слезы ярости, ошеломившие меня даже больше, чем его тон.

«Не знаю, что ему приглянулось в этом куске резины, но если он так хочет, то куплю!», - подумал я.

-Мы берем ее, - сказал я мистеру Морту.

-Отлично! - произнес он, запирая пустую витрину и вешая ключ обратно на грудь. -Уверен, вас ждет буря эмоций!

Всю дорогу до дома Максим не выпускал подарок, будто это самая необычная игрушка, когда-либо бывавшая в его руках (что, конечно же, не так!). Через несколько дней, когда мне пришлось иметь дело с французским партнером, с трудом говорившим по-русски, я понял, чей акцент слышал в лавке: одного из потомков галлов.

Переступив порог квартиры, я быстро скинул одежду на диван (привычка, которую терпеть не могла моя бывшая жена), налил себе кофе и сел за кухонный стол, где обычно читал книги. С первых же строчек я понял, что это скорее не дневник, а мемуары, причем написанные относительно недавно: несмотря на то, что Вячеслав описывал свою жизнь с малых лет, повествование шло в прошедшем времени, как будто в какой-то момент мужчина решил поделиться с бумагой своими переживаниями. Прямо как я — от осознания этого мне стало прямо-таки не по себе.

Изначально я собирался прочитать лишь часть дневника, ведь на следующий день мне надо было рано вставать на работу, тем более, что стрелки на кухонных часах уже перевалили за полночь. Однако погрузившись в чтение, я уже не смог оторваться несмотря на то, что текст меня откровенно пугал, уж очень живо Вячеслав описывал свои переживания и произошедшие с ним события. Через какое-то время я уже не мог избавиться от ощущения, что абсолютно все описанное в дневнике — правда, хоть и пытался изо всех сил убедить себя, что такое чувство возникло у меня лишь из-за того, что автор написанных строк воспринимал порождаемые его пораженным безумием мозгом галлюцинации за чистую монету. К сожалению, мои попытки оказались безуспешны, из-за чего я совершил самый, наверное, глупый поступок в моей жизни, который, как я надеюсь изо всех сил, не станет роковым.

Но обо всем по порядку.

Ниже я прикладываю страницы, вырванные из дневника Вячеслава. Мне кажется это правильным — поместить здесь историю, с прочтения которой я начал терять связь с реальностью.

P.S. Может я заразился безумием от Вячеслава?

***

Я всегда любил огонь. Еще будучи маленьким ребенком, я обожал играть с увеличительным стеклом, подаренным мне дедушкой — поджигать муравьев, гусениц и прочих мелких букашек. Было в этом что-то неимоверно красивое и, одновременно, интересное: зрелище того, как огонь, с одной стороны дающий жизнь, может ее же и отбирать, заставляя живое существо корчиться в сильнейших муках (пусть этим существом является маленькое насекомое).

Когда я стал постарше, то открыл для себя такую вещь, как спички. И, хоть родители и говорили мне множество раз, что «спички детям не игрушки», я не мог не пользоваться тем, что разжигало огонь в десятки раз быстрее, нежели увеличительное стекло, которое я за ненадобностью выбросил. Я жег все, что только можно: старые газеты, стержни от шариковых ручек, сухую траву (за что получил пару раз крепко по шее от отца). Даже не знаю, откуда у меня взялось такое «пироманьячество» - насколько мне было известно, никто из моих родных таким не увлекался, а наоборот, все в моей семье с осторожностью обращались с огнем, который, вырвавшись из-под контроля, может причинить огромный ущерб. Тем более в нашей деревне, где подавляющее большинство домов было из дерева.

Тем не менее, несмотря на мое увлечение, я никогда не оставлял огонь без контроля. Дело в том, что я, несмотря на свою любовь к нему, отлично понимал его способность к разрушению, а кроме того я чувствовал, что он этого страстно желает — остаться без контроля. К сожалению, однажды я не смог сдержать его, и тогда-то и понял всю его мощь и коварство.

Это случилось, когда мне было двенадцать лет. К тому моменту наша семья жила в небольшом городе — отец, будучи «рукастым», не пьющим ответственным мужиком смог устроиться на местный металлургический завод, где неплохо платили. От нового места жительства я был просто в восторге: несмотря на скромные размеры городка (население его составляло всего двадцать тысяч) мне он казался просто огромным после нашего захолустья, но главной составляющей моего восторга был спичечный завод (второе по размеру градообразующее предприятие после того, где трудился мой отец). На территории этого завода имелась площадка, куда свозили на временное хранение бракованную продукцию, которую периодически отправляли куда-то на переработку. Туда можно было легко проникнуть через дырку в заборе, что я и делал, набивая карманы бракованными спичками, из пяти которых загоралась лишь одна (но загоралась!). Представляете, каким Клондайком мне — юному пироману, не имеющему денег на дорогие зажигалки, тогда казалось это место?

Спустя какое-то время, я нашел единомышленника, вернее единомышленницу. Ее звали Кристиной и познакомились мы совершенно случайно.

У меня было любимое место, где я разводил огонь, чтобы просто смотреть на него и наслаждаться видом — пустырь по дороге в школу. Когда заканчивались занятия, я чуть ли не вприпрыжку несся туда, собирая по пути мусор, который можно было бы сжечь: газеты, фантики, обертки. Рядом с пустырем был подлесок, в котором я собирал хворост, после чего, сложив все в кучу, поджигал теми самыми бракованными спичками, которые воровал с завода.

Перед летними каникулами в седьмом классе было время, когда я целый месяц не ходил на место, где занимался полюбившимся делом вдали от посторонних глаз. Мой вынужденный перерыв был связан с долгами по учебе, которые успели накопиться за последнюю четверть — существовала большая вероятность того, что меня оставят на второй год (чего я сильно не хотел, ведь все лето мне пришлось бы учиться, а не быть предоставленным самому себе), поэтому вместо наслаждения видом пламени после уроков, я доставлял себе «удовольствие» изучением школьной программы.

К счастью, оценки у меня получилось исправить, поэтому с началом лета я был полностью свободен от учебы. Чуть ли не бегом я понесся на пустырь после последнего урока, но добравшись, впал в ступор: там уже был человек, который разжег довольно крупное пламя и стоял перед ним, очевидно, любуясь. Осторожно подкравшись сквозь кусты, я увидел, что это девочка примерно моего возраста — я видел ее в школе, но имени не знал.

«Она что, тоже любит огонь?», - удивился я.

-Хорошо у тебя получилось разжечь, - произнес я, подойдя ближе.

Девочка вздрогнула — было видно, что она не догадывалась о чьем-то присутствии.

-Да я просто... - начала было она, покраснев от смущения.

-Любишь огонь, - закончил за нее я. -Не переживай, я его люблю не меньше.

-Правда? - девочка с подозрением взглянула на меня.

-Ты, наверное, видела здесь следы предыдущих костров, так вот знай — это я разводил.

Девочка продолжала сверлить меня глазами. Наконец, видимо решив, что мне можно верить, она произнесла:

-Кристина.

Так мы и познакомились. Оказалось, она была на год старше меня и переходила в девятый класс. Обычно «классовое различие» в школе является серьезным камнем преткновения в общении: по какому-то негласному правилу, общение с учениками младших классов в нашей школе считалось унизительным, уж не знаю почему. Однако любовь к огню «сожгла» предрассудки в нашем с Кристиной случае. Уже в скором времени мы стали отличными друзьями, на фоне нашего общего увлечения. Тогда, в силу возраста, я этого не понимал, но сейчас считаю, что это была моя первая любовь. К сожалению, закончилась она трагично.

***

Это случилось через полгода после того, как мы познакомились. Во время уроков Кристина подошла ко мне; обычно в школе мы старались не афишировать свою дружбу из-за опасений, что нас могут засмеять одноклассники («классовое различие», будь оно неладно), поэтому я понял, что она хочет сообщить что-то из ряда вон выходящее.

-Я нашла отличное место! - выпалила она. -Брошенный двухэтажный старый деревянный дом, находится на окраине города, рядом никто не живет!

Я видел возбуждение, которым была охвачена Кристина. А еще я видел огонь в ее глазах, которым в скором времени должен был быть охвачен заброшенный дом.

-Пошли! - еле сдерживаясь от радостного крика, с готовностью кивнул я.

Как только занятия в школе закончились, мы пошли в сторону места, где в скором времени должны были наблюдать прекрасное зрелище. Оказавшись там спустя полчаса, я убедился в истинности слов Кристины: до ближайших построек было не менее пятисот метров, более того, оставленное хозяевами жилище отделял от других домов густой подлесок, за которым проходила автомобильная дорога.

Судя по покосившейся крыше, выбитым стеклам и бурьяну, бурно растущему вокруг, в доме давно никто не жил. Войдя внутрь, мы оказались в комнате, где лежали остатки того, что когда-то было мебелью, а также куча покрытых густой пылью пустых бутылок и мусора. Если тут кто-то и обитал прежде, то это было давно. Наверх вела деревянная гнилая лестница, некоторые ступеньки которой отсутствовали.

-Ну что, начнем? - спросила Кристина с предвкушением.

-Давай! - с готовностью ответил я, доставая спички.

Накидав в середину комнаты остатки разломанной мебели и старые газеты, когда-то служившие подстилкой для бездомных, я зажег спичку, после чего куча весело занялась огнем.

-Проследим, чтобы загорелось как следует и уходим, - предупредил я Кристину.

В этот миг послышался треск двигателя и шелест шин по грунтовке, проходящей возле дома. Подойдя к окну, мы увидели милицейский мотоцикл с коляской, в которой сидел местный участковый (я его знал, так как однажды он приходил к нам в школу).

-Черт! - пискнула Кристина. -Надо прятаться!

-Да куда ты тут спрячешься? - засомневался я.

-На второй этаж! - Кристина уже была возле лестницы. Когда она начала взбегать по ней, лестница громко заскрипела, а потом случилось то, что было вполне ожидаемо, учитывая ее состояние — часть лестницы с шумом отломилась. К счастью, моя подруга успела в последний момент прыгнуть вперед, поэтому оказалась на втором этаже невредимой.

-Про меня — ни слова! - она шмыгнула в комнату.

-Что это у нас тут? - послышалось от двери. Обернувшись, я увидел двух хмурых милиционеров. -Юный поджигатель?

-Я не... - начал было оправдываться я. Однако оглянувшись назад понял, что это бессмысленно — разожженный огонь быстро двинулся от кучи мусора к стене с истлевшими занавесками, которая тут же загорелась.

-А ну на выход! - подошедший милиционер — тот самый, что сидел в коляске, грубо схватил меня за плечо и поволок на улицу. Выходя, я почувствовал спиной сильный жар; взглянув назад понял, что огню прогнивший от старости дом пришелся «по вкусу».

-Постойте, там со мной человек! - пискнул я.

-Чего? - не расслышал милиционер.

-Да подождите вы! - я с силой вырвался из цепкой хватки и развернулся. Увиденная картина до сих пор приходит мне во снах.

Дом с той стороны, где висели занавески, уже чуть ли не полыхал. Единственное окно на втором этаже было в пламени, за языками которого я видел бледное от ужаса лицо Кристины.

-Помогите! - отчаянно прокричала она.

Милиционер, несколько мгновений назад ведущий меня, резко развернулся на звук.

-Дочь! - вскричал он, после чего бросился в охваченный огнем дом.

-Стой, Серега! - второй милиционер бросился вслед за напарником. К тому моменту даже я уже понял, что у Кристины чертовски мало шансов: из окна было не вылезти, а сломавшаяся лестница лишила ее возможности спуститься на первый этаж не сломав ноги.

Милиционеры скрылись в доме, который уже полыхал словно спичка. Подбежав к дверному проему вслед за ними, я почувствовал сильнейший жар, заставивший меня отпрянуть. В следующий момент послышался жуткий тянущий звук, после чего дом будто сложился вовнутрь — я лишь в последний момент успел отскочить назад, увернувшись от нескольких горящих досок.

Именно тогда я и понял всю силу пламени.

Вернувшись домой, я никому ничего не рассказал. Когда о трагедии с тремя погибшими стало известно, я сделал вид, что весьма удивлен трагичной новостью. На похоронную процессию явилась вся школа и, думаю, я был единственным, кто не проронил ни слезинки, при этом ощущая огромную дыру в душе.

В тот же вечер я решил, что больше никогда не буду играть с огнем. Родители, знавшие о моей любви к огню (хоть это знание и было сродни верхушке айсберга, основная часть которого скрывается в воде), весьма удивились, когда я попросил их приобрести домой электрическую плитку вместо газовой — настолько я не хотел иметь дел даже с небольшим пламенем. Даже спустя много лет моя фобия никуда не ушла и, возможно, все так бы и продолжалось, если бы Николай — мой близкий товарищ, с которым мы познакомились в армии, не предложил мне открыть крематорий.

Поначалу я отказывался, но Николай был настойчив: он прогнозировал большую прибыль из-за становящегося все более популярным такого способа погребения, как кремация, при малом количестве конкурентов (вернее, практически полном их отсутствии). От меня даже не требовались первоначальные вложения — он был согласен на то, чтобы я отдавал свою часть первоначального капитала из будущего дохода.

-Зачем я нужен тебе? - спросил я.

-Мне нужен человек, который будет заниматься организаторскими вопросами, в то время как я - «производственными процессами». Ну а так как у меня нет никого, кому я доверял бы больше, чем тебе, то... - Коля развел руками.

Он знал про мою фобию, поэтому клятвенно пообещал, что к кремационной печи я даже близко не подойду. Подумав некоторое время, я согласился — это решение совпало с увольнением с работы, когда мне понадобился источник заработка (снова работать «на дядю» совершенно не хотелось). Так я и стал одним из владельцев крематория. А спустя год, Пламя позвало меня.

Друзья и близкие знакомые часто меня спрашивают: какой случай за время моей карьеры в полиции я считаю самым интересным? Прежде я крепко задумывался над таким вопросом, ведь происшествий, которые мне приходилось расследовать, было великое множество. От самых, на первый взгляд, банальных (вроде избиения жен мужьями), до из ряда вон выходящих, как, например, случай, о котором несколько недель трубили все СМИ — массового самоубийства в одной из деревень. Задумывался же я над этим вопросом по той простой причине, что каждый вызов, на который выезжает полицейский, уникален. Простая, казалось бы, заявка в дежурную часть с жалобой от избитой мужем жены может скрывать в себе историю, какую ни в одном кино не увидишь. Поэтому выбрать какого-то «фаворита» среди случаев, в которых мне приходилось разбираться, я раньше не мог, рассказывая, как правило, что-то из самого свежего.

Однако если бы меня спросили, какой случай я считаю самым безумным, то мне даже не пришлось бы задумываться, ведь расследованием такого случая я занимаюсь прямо сейчас. Другое дело, что вслух свой ответ я бы не произнес: мне кажется, что если я облечу свои мысли и переживания, связанные с этим делом, в слова, то просто сойду с ума. Прямо как тот бедняга (которого все мои коллеги без исключения считают жестоким маньяком), заваривший всю эту кашу. Другое дело — написать об этом. Не зря ведь различные гуру психологии утверждают, что проблему надо вынести на бумагу, и тогда она перестанет тебя терзать. В общем, именно это я и попробую сделать, ведь в последнее время это дело полностью занимает мои мысли, лишив сна. Расследование подходит к концу, виновный давно найден, остались лишь кое-какие формальности, поэтому свободного времени у меня появилось достаточно, чтобы посвятить его изложению последних событий на бумаге, что (как я надеюсь!) не даст мне «потерять почву под ногами».

***

Итак, началось все с банального заявления о пропаже человека. В наш отдел обратилась женщина — сестра пропавшего, пояснившая, что вот уже месяц не может связаться со своим братом. Причина, по которой она его усиленно искала, оказалась весьма прозаична: умер их отец, и, в соответствии с завещанием, для вступления в наследство оба родственника должны были подписать некие документы. Единственное, что женщина знала о своем брате, так это то, что он владел частным крематорием, который открыл некоторое время назад с давним товарищем. Как правило, дела о поиске пропавших мы передаем волонтерским организациям — к сожалению, на поиск «потеряшек» у полиции нет ни сил, ни ресурсов (а, что уж таить — и желания!), но, несмотря на это, определенные формальности нами должны быть выполнены (как, например, опрос лиц, последними видевших пропавшего), прежде чем заявление будет списано в архив. Поэтому, несмотря на то, что женщина предупредила меня, что уже разговаривала с совладельцем крематория, который утверждал, что не знает, где находится ее брат, я, в свою очередь, тоже должен был опросить его.

В тот же день я выбрал время и поехал на место. Здание крематория находилось в лесополосе в черте города, в десяти минутах езды от ближайших домов. Это была квадратная постройка из серого гранита, с небольшой, но ухоженной территорией вокруг, обнесенной забором. Над входом нависал длинный козырек, под которым расположилась табличка: «Крематорий». Подойдя к двери, я позвонил в домофон с камерой.

-Я вас слушаю! - бодро ответил хриплый голос после первого же гудка.

-Добрый день, я из полиции. Мне нужно задать вам пару вопросов.

-А что, собственно, случилось? - тон голоса резко изменился; я прямо видел, как человек по ту сторону «провода» нахмурился.

-Я по поводу Николая Б. К нам обратились с заявлением о его пропаже, поэтому я должен опросить вас.

-Но я не знаю, где он! - был поспешный ответ. Слишком поспешный, на мой взгляд. -Коля взял отпуск и уехал, как он мне сказал, куда-то в Крым!

-Я понимаю, что вы не знаете, где он, - я начал терять терпение. -Но мне надо отобрать с вас письменное объяснение по этому поводу!

-А в другой раз нельзя? Я сейчас провожу важную профилактическую процедуру...

-Нельзя!

-Ну, хорошо, я сейчас подойду, - домофон запищал, свидетельствуя об открытии двери. Я вошел в здание и сразу же оказался в достаточно просторном вестибюле, обстановка которого была достаточно минималистической: на светлых стенах висела пара картин с пасторальными пейзажами, (совершенно, казалось бы, неуместными в таком месте), посередине помещения стоял стеклянный стол, рядом с которым расположились кожаные кресло и диван. На кресле сидел мужчина лет тридцати пяти в темном костюме, его левая рука была затянута в белую лайковую перчатку. Мое внимание сразу же привлекло лицо незнакомца: на фоне бледного, нездорового цвета кожи выделялись запавшие глаза, горящие каким-то лихорадочным огнем.

-Добрый день, - мужчина встал и протянул руку для рукопожатия. В голосе чувствовалась нервозность — будто я отвлек его от какого-то важного занятия, и теперь он хочет как можно скорее избавиться от меня. -Меня зовут Вячеслав. Так чем могу быть полезен?

-Как я уже говорил, мне надо взять от вас объяснение по поводу пропажи Николая Б., - я достал из захваченной с машины папки чистый лист бумаги. -Когда вы видели его в последний раз? - вблизи я повнимательнее пригляделся к руке в перчатке и понял, что это не перчатка, а искусственная рука.

-Несчастный случай, - произнес мужчина, отследив направление моего взгляда. -Так вот, Николая я видел в последний раз две недели назад. Как я уже говорил, он уехал на отдых, куда точно — не знаю, - Вячеслав извиняюще улыбнулся.

-Ясно, - я начал записывать слова Вячеслава. Обычно подобные дела не вызывают у меня никакого интереса, я на автомате выполняю формальности, вроде опроса тех, кто последним видел пропавшего, после чего занимаюсь чем-то другим. Но рассказ Вячеслава заставил во мне пробудиться то, что некоторые коллеги называют «полицейской чуйкой» - к концу написания объяснения в моем мозгу чуть ли не горела табличка: «Здесь что-то не так!».

-Спасибо, за уделенное время, - как можно более равнодушно произнес я, когда все формальности были закончены. Идя к двери я заметил, что Вячеслав прихрамывая следует за мной по пятам, будто подгоняя.

«Надо здесь осмотреться», - решил я.

Покинув крематорий, я отогнал машину подальше в лес, а сам двинул обратно. Первым делом я решил тайно осмотреть территорию крематория, ведь несмотря на внезапно проснувшуюся во мне «чуйку», этого было бы недостаточно для того, чтобы убедить прокурора в необходимости таких действий. Пройдя через лес, я наткнулся на невысокий, с человеческий рост забор, которым была обнесена территория крематория. За зданием, в котором я сорок минут назад опрашивал странного субъекта, я приметил одноэтажную хозяйственную постройку с единственным темным окном посередине, которую не видел с главного входа. Возле нее валялись несколько газовых баллонов, какой-то металлический хлам, а рядом с входом стояла зеленая тележка. Я собирался уже было перемахнуть через забор, чтобы осторожно осмотреть постройку, использовавшуюся, судя по всему, в качестве склада, как вдруг задняя дверь крематория распахнулась и оттуда вышел Вячеслав, которого я узнал по хромающей походке, одетый в резиновый плащ, наподобие костюма химической защиты, используемого в армии. В руках мужчина держал инструмент, который я определил как небольшую циркулярную пилу. Вячеслав спешно, насколько позволяла его хромота, направлялся в сторону строения.

Войдя внутрь, Вячеслав запер за собой дверь, после чего из окна начала пробиваться узкая полоска яркого электрического света.

«Жалюзи», - понял я.

Прождав некоторое время, я посмотрел на часы и увидел, что прошло уже полчаса. Собравшись уже было перелезть через забор, чтобы попытать счастья и глянуть в окно, я увидел, как свет потух, а затем услышал шум отпираемой двери, после чего на улицу вышел Вячеслав, держащий в руках какой-то крупный предмет, обернутый в черный пакет. Из-за расстояния и сгущающихся сумерек, понять по очертаниям, какого рода предмет держал в руках один из хозяев крематория не представлялось возможным. Аккуратно положив сверток в тележку, мужчина пошел в сторону главного здания, что-то довольно мурлыкая себе под нос.

Когда он исчез в крематории, я аккуратно, стараясь не производить лишнего шума, перемахнул через забор и, пригнувшись к земле, подбежал к складу. Крепкая дубовая дверь оказалась не заперта, поэтому медленно потянув ее на себя, я вошел внутрь, сразу же притворив дверь за собой. Подождав несколько секунд, пока глаза привыкнут к темноте, я осмотрелся. Я правильно определил строение как склад: кругом стояли какие-то бочки, ящики, инструмент, баллоны. Чуть подальше, где коридор расширялся, образуя довольно просторное помещение, висела какая-то конструкция, представляющая собой крупный предмет неясных в темноте очертаний, подвешенный четырьмя цепями к потолку. Осторожно, стараясь ничего не задеть, я пошел в сторону неопознанного предмета. Приближаясь к нему, я почувствовал неуместный для этого места запах благовоний, будто в помещении одновременно жгли большое количество ароматических палочек. Вскоре я начал различать очертания подвешенного предмета. В голове внезапно возникло воспоминание о деле годичной давности, когда мне пришлось участвовать в расследовании деятельности незаконной скотобойни — предмет, висящий передо мной, был очень сильно схож со свиными тушами, которые десятками висели в мясохранилище скотобойни.

Внезапно предмет шевельнулся, слегка зазвенев цепями. От неожиданности я отпрыгнул назад, сердце было готово выскочить из груди. Достав телефон, я включил фонарик на телефоне и направил на конструкцию передо мной.

Это был металлический поддон, который удерживался цепями, вмонтированными в потолок. На поддоне, обмотанный все теми же цепями, лежал мужчина. Вернее то, что от него осталось: у него полностью отсутствовали конечности; обрубки были небрежно замотаны какими-то тряпками. Глядя на меня глазами, белки которых были кроваво-красного цвета, мужчина, лицо которого я видел не так давно на фотографиях, показанных мне его сестрой, хрипло спросил:

-Что, огонек не наелся?

***

Глядя, как Вячеслава, выкрикивающего что-то о «всепоглощающем пламени» садят в патрульный автомобиль, в голове моей не укладывалась одна мысль:

«Что должно произойти в жизни человека, чтобы он стал настолько безумен?».

Прибывший на место наряд застал безумца в крематории, стоящим возле открытой печи, и разговаривающего с бурлящим внутри пламенем.

-Я не совсем понял, что он там говорил, - поделился Игорь — опытный полицейский, проработавший в патруле почти двадцать лет. -Но, вроде как, он обещал принести огню еще больше чего-то там.

Осматривать залитый кровью бедняги Николая Б. склад я поручил прибывшим на место экспертам — оказываться вновь в этом жутком месте у меня не было никакого желания. К зданию крематория приехало все областное руководство, а еще раньше них — журналисты, неизвестно как почуявшие запах «жареного», уж простите за каламбур. Начальство поручило мне написать рапорт с изложением всех подробностей (что я сделал довольно быстро), после чего я мог пойти домой отдыхать, но что-то не отпускало меня с этого места. Это чувство, которое я списал на обычное, хоть и не совсем здоровое любопытство, заставило меня обойти все здание крематория, раньше следственной группы тщательно просмотреть каждый кабинет, коих было всего три (не считая подвал с печью и еще пары хозяйственных помещений): архив, кабинет для оформления документов и комната отдыха. Именно в последнем помещении я обнаружил на тумбочке рядом с диваном книжицу, которую поначалу воспринял как ежедневник. Однако полистав ее, я сразу понял, что передо мной нечто во много раз большее — это был дневник Вячеслава, который он, судя по всему, писал как раз в тот момент, когда я пришел.

Спрятав дневник задержанного под куртку, я вышел из здания, попрощался с коллегами и уехал домой, намереваясь прочитать записи человека, способного на такие безумные поступки.