Семён вдруг разразился смехом. Это был такой громкий, неестественный смех, что я на мгновение даже застыл. Я не знал, что думать. Он смотрел на меня, как будто вся эта ситуация была одним большим фарсом.
— О, ну ты и правда меня расстроил. Я ожидал большего от всего этого, — сказал он, между смехом пытаясь выговорить свои слова. — Просто потратил своё время…
Я стоял, пытаясь понять, что происходит. Но этот смех — и сам Семён — казались такими далёкими от того, что я знал. И вот, вдруг, он добавил:
— Да и знаешь что? Я вообще не Семён. Я Пионер. А твой дружок, наверное, всё ещё тебя ждёт.
Моя голова пошла кругом. В тот момент я понял, что тут что-то не так, что я что-то упустил. Всё это время меня обманывали, просто развели как дурачка.
Но Пионер не останавливался:
— Если ты думаешь, что нужно разломать эту статую, ну... даже не знаю… — Он сказал это так, словно пытаясь донести мою тупость. Своим обычным холодным тоном. — Пожалуйста.
Пионер медленно подошёл к статуе, после чего с нечеловеческой силой ударил по правой ноге каменной глыбы. Та не ожидала такого поворота, из-за чего полетела вниз лицом на асфальт. Генда был сломлен.
Пионер продолжал смеяться, его смех эхом разносился по ночному пространству. Это было настолько громко, что казалось, будто он просто наслаждается тем, что раскрыл свою фальшивую личину. Его слова как-то не попадали в цель, будто он вообще не осознавал, с кем имеет дело.
— Эх, ну хотя бы время весело провёл, — снова повторил он, и его смех затих, оставив в воздухе ощущение неуместности и лёгкости, как будто всё это не имело никакого значения.
Но внутри меня всё кипело. Я ощущал, как гнев поднимается в груди, как волны ярости захлёстывают меня, готовые вырваться наружу. Всё это выглядело как шутка, но шутка с опасным подтекстом. Пионер будто бы позволил себе обмануть меня, и я был близок к тому, чтобы взорваться от бессилия.
Но я сжал кулаки, пытаясь держать себя под контролем. Нет, я не мог позволить себе быть таким же, как он. Гнев был как нож, готовый разорвать всё, что стояло на моём пути, но я понимал, что в этот момент контроль — это единственный способ выйти из этой ситуации. Я не собирался поддаваться на провокацию.
Внезапно, как по команде, в воздухе раздался странный звук. Всё вокруг погрузилось в странную тишину, и только звук цикад стал заполнять пространство. Их было много, будто вся природа вдруг начала "просыпаться". Щебетание сверчков наполнило воздух, а его пронзительный, монотонный звук становился всё громче и громче, затмевая весь остальной мир. Это был странный, почти гипнотический звук, который накрывал меня, и я не мог не заметить, как это начало ощущаться, как начало происходить что-то… странное.
И вот тогда второй Семён, который всё ещё был рядом со мной, не выдержал. Его лицо искажалось от страха, а дыхание становилось всё более прерывистым.
— Что вы натворили?! — его крик прорвался через этот звуковой барьер, как будто он действительно осознал всю серьёзность ситуации. — Нам нужно прятаться! Мы должны бежать, спасаться! — Он метался, хватая меня за плечи, его глаза полны паники. — Вы не понимаете, что сделали!
Я стоял, ощущая, как сердце бьётся в груди. Гнев и тревога смешивались в один клубок, но я сдерживал себя. Теперь важно было не потерять контроль, но всё происходящее подсказывало, что раз мы слышим этот звук, то лагерь попытается нас устранить.
К сожалению, я не ожидал, что события будут разворачиваться так быстро, поэтому не успел подготовить план на этот счёт.
В этот момент, к моему удивлению, Юля подскочила ко мне. Она смотрела на меня растерянными глазами.
Но Пионер, несмотря на всё происходящее, всё это время стоял молча, наблюдая за всем. Его лицо не выражало ничего, он просто был как камень, застывший в ночи.
После долгой паузы он тихо произнёс:
— Ты всё-таки был прав, — его слова прозвучали как нечто неизбежное, как признание, которое и не следовало бы делать. В его голосе не было ни иронии, ни злости — только холодная констатация.
Но это уже меня не волновало, так как я увидел мелькания теней, приближающихся издалека. Сначала они были слабо различимы, но постепенно становились всё более явными. Мгновение мне показалось, что это Лена, возможно, одна из тех, кто отправила меня на новый цикл. Но нет. Мои надежды исчезли в тот же момент, как тени стали принимать чёткие очертания. Это были не они. Это были Ульянки.
Обезображенные, словно не имеющие ничего человеческого, они шли, покачиваясь, с пустыми глазами и обезображенными лицами, словно живые мертвецы, утратившие всякую связь с реальностью. Их тела были покрыты странными следами, словно остатками страшных испытаний или какого-то эксперимента, который разрушил всё в их сущности. Их шаги были медленными и неестественными, но они приближались, и с каждым метром становилось всё более понятно, что для нас не было пути назад.
Тишина лагеря была нарушена их нечеловеческим присутствием, и мне стало жутко. Они излучали такую зловещую ауру, что невозможно было не почувствовать, как внутри всего меня что-то ёкнуло от страха.
Юля вдруг схватила меня за руку, и я почувствовал, как её пальцы сжались вокруг моей ладони. Но тут же, как если бы пространство само перестало существовать, всё вокруг начало искривляться. Казалось, что сама реальность начала ломаться. Юля и её копия, сидящая на скамейке, пропали.
— Юля, ты где?! — крикнул я, не в силах удержать растерянность, что охватила меня. Но её имя так и осталось в воздухе, не найдя отклика. Всё оставалось мёртвым, безответным, как пустота.
Площадь постепенно заполнялась, и я не мог отвести взгляд от ужасающей картины, которая развернулась передо мной. Маленькие девочки, их лица изуродованы до неузнаваемости, двигались по площади словно тени, лишённые всякой жизни. Вид их обезображенных глаз, пустых и безутешных, заставлял кровь стыть в моих жилах. Каждая из них казалась воплощением какой-то древней, забытой трагедии, и их присутствие тут, в этом месте, вызывало во мне необъяснимое чувство отвращения и боли.
Но это было не всё. Перед моими глазами исчезла моя верная спутница, Юля. Её отсутствие ударило по мне, как холодный удар молнии. Я не понимал, что произошло: всего мгновение назад она была рядом, а теперь её не было. Эта потеря пробудила во мне ярость, такую сильную, что внутри меня закипел гнев, смешиваясь со страхом и отчаянием.
Я попытался сосредоточиться, сделать глубокий вдох, чтобы вернуть себе ясность мысли. Медленно, почти интуитивно, я пробежался внутренним взором по всему лагерю, надеясь почувствовать хоть намёк на Юлю. Но ни одного следа её присутствия не было. Моё сердце билось учащённо, а внутри воцарялось ощущение, что всё идёт не так. Страх, который сначала сковывал меня, теперь начал уступать место гневу. Я чувствовал, как мои нервы кипят, как будто каждая клетка моего тела требовала расправы с этим безумием.
Внезапно из-за очередного угла донёсся пронзительный крик. Это был Семён — второй, тот, кто до этого пытался сохранить самообладание, но теперь не смог сдержаться. Его голос, наполненный отчаянием и паникой, разрезал ночной воздух:
— Что вы натворили?! Нам нужно прятаться! Мы должны бежать, спасаться! Вы не понимаете, что сделали!
С этими словами он схватил меня за плечи, его холодные, испуганные глаза искали спасения, но я видел в них только отражение моего собственного страха, смешанного с гневом. Его голос был настолько силён, что, казалось, он проникал в самую суть моего существа. Но едва он закончил, его тело содрогнулось, и он, охваченный паникой, развернулся и помчался прочь, оставив меня на площади с Пионером.
Я остался один на один с Пионером. Мы стояли, смотрели друг на друга, и вокруг нас продолжало сгущаться мрак ужасающей реальности. Пространство медленно заполнялось изуродованными маленькими девочками, и их бесконечное приближение казалось грозой, надвигающейся на нас. Но странно, что этот вид, этот кошмар, не пугал меня так, как должен был. Вместо страха я ощущал, как внутри меня разгорается злость, пылкий и неутолимый огонь, который только усиливался с каждой секундой.
Пионер молча стоял рядом, его лицо оставалось непроницаемым, словно он давно перестал чувствовать что-либо. Его взгляд, холодный и расчётливый, встречался с моим, и в этом безмолвном обмене я искал ответы на вопросы, которые мучили меня с тех пор, как всё пошло наперекосяк. Мы оба понимали, что ситуация стала критической, что лагерь уже перестал быть просто местом, а превратился в нечто зловещее и опасное.
Я попытался переместиться, но, как и следовало ожидать, лагерь не дал мне этого сделать. Всё оставалось на своих местах — ни выхода, ни обходного пути. Это могло означать только одно: сбежать невозможно. А если не могу уйти я, значит, и Пионер обречён остаться здесь вместе со мной.
— Да, я был прав, — сквозь гнев процедил я. — Но что с того?! Всё разрушено, мы не были готовы, Юля пропала, а вокруг нас полчища тварей. Какой теперь смысл во всём этом?!
— Хотя нет… Дурак тут только я, — с горечью выдавил я. В этот момент осознание ударило сильнее страха: Юля исчезла по моей вине. Я был слишком наивен, неподготовлен. Если бы Пионер не вмешался, я бы успел продумать пути отхода, спрятаться в бункере, запастись едой, пересидеть хотя бы неделю. А потом… потом начался бы новый цикл. Но уже со знанием, что лагерь можно расшатать.
Я мог бы повторить попытку, но уже с чётким планом — попытаться выбраться на Волге или дождаться автобуса. Всё можно было бы рассчитать, всё можно было бы подготовить. Но нет. Пионер спутал мои планы, и теперь я остался ни с чем.
Пионер внимательно посмотрел на меня, словно оценивая моё состояние. В его взгляде не было страха или сомнений — только холодная, спокойная уверенность. Казалось, происходящее его не волновало так же сильно, как меня. Или же он просто знал что-то, чего не знал я.
— Я почувствовал, как твоя подруга успела переместиться, — наконец сказал он ровным голосом. — А вот что касается второй Юли… Тут я не уверен.
Я нахмурился. Его слова звучали обнадёживающе, но было ли это правдой? Что значит «почувствовал»? Почему он так уверен, что Юля в безопасности? В безопасности ли она вообще?
Пионер слегка улыбнулся, как будто наслаждался моей реакцией.
— Теперь, когда у нас получилось, почему ты не радуешься? Нам осталось только покинуть лагерь. Не думаю, что он сможет нас удержать.
Я сжал кулаки. У меня не было времени на его спокойные рассуждения. Он вёл себя так, словно всё шло по плану, словно ничего страшного не происходило. Хотя стоило лишь оглянуться, чтобы понять, насколько это далеко от правды.
Изуродованные маленькие девочки продолжали заполнять площадь. Их движения были рваными, лица скрывались в тенях, но даже без этого я чувствовал исходящую от них угрозу. Они приближались медленно, но неотвратимо.
Я снова посмотрел на Пионера. Он стоял, скрестив руки на груди, не проявляя никакого беспокойства.
— Ты правда думаешь, что всё так просто? — процедил я сквозь зубы.
Но прежде чем он успел ответить, воздух прорезал свист.
Я едва успел уловить движение на периферии зрения, когда нож, вылетевший откуда-то сбоку, пронёсся в сантиметрах от лица Пионера. Лезвие сверкнуло в свете фонаря, прежде чем с глухим стуком вонзиться в землю между нами.
Пионер даже не дёрнулся. Его улыбка не исчезла, но в глазах мелькнуло нечто новое — что-то, похожее на удивление.
Я же, напротив, тут же напрягся, готовый к действию. Это точно была Лена. И судя по траектории броска, целью был именно Пионер.
https://vk.com/public222545098 - буду делать мод по истории, чтобы не потерять подписывайтесь
