Знакомый гордо заявил, что регулярно делает на своем велике ТО, хоть и дорого, 5 тыщ, зато хорошо делают и в общем-то, считай, бесплатно, потому как кум, а кум считай что брат. Не наебёт.
- Да ну, поражаюсь я. Раз в год и всего 5 тыщ? И что он там делает?
- Спицы меняет, звёздочки, спицы регулирует, смазывает.
- А какой пробег на велике за сезон?
- Я на нём на работу гоняю, 2 км в одну сторону, 2 через 2, с мая по сентябрь.
- Э... Это примерно 360 км при самом оптимистичном прогнозе? При таком пробеге обычный китайский велик с репликами (подделками) Шимано служит примерно... Вечно.
- Ну не, с моим весом (+-70 кг), говорит кум, нужно подобрать другие спицы, обода вроде норм, ну и регулировать их (спицы) периодически.
Тут он забегает, у него в Весте маслёнка при запуске загорается, потом гаснет. Салфетка нужна, щуп будет смотреть. Возвращается. Спрашиваю, давно масло с фильтром менял? Давно говорит. Пять тыщ назад, пора сезонную замену у кума делать. Масла в движке нет.
- Э... Как бы за 5 тыщ с маслом в Весте 1,6 вообще ничего не должно произойти, не? У тебя либо серьёзная проблема, либо масло не наливали / не меняли?
- Ой, да пох, я всегда, говорит, при подготовке к сезону зима / лето меняю масло, тем более, что, считай бесплатно, у кума делаю. У меня ж пробеги огромные, 40 км в день.
Другой знакомый на Киа Сиде у кума колодки тормозные каждые 5 тыс. менял при пенсионерском вождении...
Я к чему - на дурака не нужен нож... Кум же ж, не наебёт.

Жил в посёлке Кум. Все, кто помнил как звали Кума, давно уже кормили червей в земле. Кум был общий. Идёт бывало он по посёлку, треники спущены, будто только с горшка слез, майка растянута, душа на распашку.

- Здорово, кума!,- орёт он первой встречной бабе.

- Здорово, кум, - отвечает баба. А сама в сторонку, подальше отходит.

И Кум катится дальше по посёлку как Колобок.

У Кума была жена – Валентина. Пристыженная жизнью женщина. Но ни разу, ни разу Валентина не выгнала из дома своего непутевого мужа. Ведь когда не пил, то были у Кума золотые руки. И в плотницком деле, и с металлом умел обращаться. Но моменты трезвости были редки и неустойчивы. Шли к Куму с шабашками. А расплачивались «горькой». Поэтому Кум снова превращался из человека в образ его и подобие.

Сколько не кодировали Кума, сколько не водили по разным бабкам, шамкующим молитвы беззубыми сухими ртами – ничего не могла остановить бесов, сидящих внутри него.

Однажды, залётная пацанва сильно побила Кума. Ни за что ни про что. Взять то у него нечего было, голь перекатная. А Кум лежал с поломанными рёбрами и плакал как ребёнок, причитая: «за что вы меня бьёте, это же я – Кум».

Тогда Валентина выхаживала непутёвого мужа, кормила с ложечки как дитя. Казалось, что вот человек выкарабкается, осознает и станет другим. Но нет, только встав на ноги, Кум пустился в пляс. Задавил свою жизнь, как оползень. Допился до чертей и потерялся на три дня. Всем посёлком его искали. Когда нашли, то увидели, что человека больше в этом теле нет. Довезли до больницы, да пока ждали в приёмном покое Кум и преставился. Принял его Господь таким как есть, не стал корить, сам умыл, переодел и в рай под руки ввёл. То ли святого, то ли юродивого. Теперь уже никто не узнает.

Всем посёлком хоронили Кума. Каждый вышел проститься. Многие сотоварищи подходили к Валентине и спрашивали: «как звали то его, нашего Кума?».

«Да, как и меня, Валентином»,- отвечала вдова, потупив пустой взгляд на край могилы.