https://t.me/ATLAS_MiR
Гора крестов, Литва Гора крестов представляет собой холм, на котором установлено множество литовских крестов, общее их число составляет приблизительно 50 тысяч. Несмотря на внешнее сходство, она не является кладбищем. По народ Источник статьи журнал Новости в фотографиях, у которого все копируют контент - BigPicture.ru ному поверью, тому, кто оставит на Горе крест, будет сопутствовать удача. Ни о времени появления Горы крестов, ни о причинах ее возникновения нельзя ничего сказать с точностью. По сей день это место окутано тайнами и легендами.

Ссылка на прошлую часть: День первый (Часть 3)

7

Мы двинулись в разных направлениях, Сережа и Даша пошли вдоль палаток с сувенирами, а мы через рынок вышли на набережную.

По сравнению с Адлером тут было безлюдно. По площади прогуливалось несколько семейных пар со скучающими детишками. Единственным развлечением для малышей были электромобили, стоявшие в тени пальм. Краска на машинках выцвела, вид они имели неработоспособный.

Главной достопримечательностью площади был фонтан, в центре которого расположилось два каменных дельфина. Они застыли в прыжке над огромной ракушкой, внутри которой лежала каменная жемчужина. Из ржавых кранов слабым напором била вода. Скульптура была красивой, но за ней никто не ухаживал. В бассейне плавал мусор. Все это навевало уныние.

Никаких кафешек, а тем более ресторанов, тут и в помине не было. Вдоль набережной были высажены пальмы и массивные буки, в тени которых можно было укрыться от обжигающего солнца.

Мы спустились на галечный пляж и пошли к причалу.

– Макс, тот таксист не врал про кражи? – спросил я.

– К сожалению, нет. Я удивлен, что он об этом заговорил. Обычно местные стараются не упоминать о таких вещах. Угостишь сигареткой?

Я вытащил из кармана пачку и кинул ему.

– Оставь себе, у меня есть еще одна.

– Спасибо. Могу тебя успокоить, – продолжил Макс. – Воруют здесь по большей части в городе. Пока туристы тусуются на пляже, их дома обчищают. Батя рассказывал, что тут настоящая мафия работает. Пойдешь искупаться, оставишь вещи на полотенце, вернешься – ни вещей, ни полотенца. Даже твои старые сменные плавки унесут.

– Я смотрю, ты умеешь успокаивать.

– Ты не дослушал, – хмыкнул Максим. – Мы с отцом всегда жили далеко от города. Там спокойно, у нас никогда ничего не воровали.

– Будем надеяться, ситуация не изменилась. А то если у Даши ее новый айфон стащат, представляешь, какая будет трагедия?

– Я ей сто раз говорил, чтобы она взяла с собой дешевый телефон. Думаешь, она кого-нибудь слушает? Собираемся жить в палатках, а она берет с собой телефон за сто штук, – с досадой сказал Макс.

– Только купила, нужно же покрасоваться.

Мы подошли к причалу. На волнах покачивалась небольшая моторная лодка, а на берегу лежал длинный красный банан и желтая надувная таблетка – развлечения для туристов.

– Прокатиться хотите? – спросил молодой парень, вылезая из моторки.

– Нас бы до пляжа добросить, – сказал Макс.

– Без проблем, сколько вас человек? Двое?

– Пять… – Макс запнулся, – семь. И много вещей.

– Вас на второй?

– Двоих на второй, остальных на третий.

– По тысяче рублей с каждого, – прищурившись заявил парень.

– Сколько?! Да тут плыть не больше двадцати минут.

Водитель оценивающе посмотрел на Максима и сказал:

– Восемьсот и поплыли.

– Пятьсот! Дороже не поплывем. Еще год назад мы с отцом за триста плавали!

– Значит, уже бывал здесь, – рассмеялся лодочник. – Ладно, пятьсот так пятьсот. Через сколько отчаливаем?

– Перед отплытием нам нужно пообедать, – Максим взглянул на часы, – давай в половине четвертого.

– Договорились. Я Назир, – мы обменялись рукопожатиями и тоже представились.

– Не подскажешь, где здесь можно вкусно покушать? – спросил Макс.

– Это без проблем. Выходишь на набережную, увидишь дельфинов, за ними будет рынок, выйдешь на главную улицу и прямо топай, через пять минут увидишь обалденное кафе! – с дурацким акцентом проговорил Назир.

– Спасибо, тогда до встречи.

Мы поспешили обратно к друзьям.

– От третьего до второго пляжа можно дойти пешком? – спросил я.

– Легко, полчаса ходьбы. Что, девочки понравились? – улыбнулся Максим.

– Да не особо, хотя брюнетка очень даже ничего. Я о Сереге беспокоюсь, он на блондиночку конкретно запал, не отпустим же мы его в одиночку.

– Сегодня об этом можно не беспокоиться. Я думаю, когда мы разобьем лагерь, сил у нас останется лишь для того, чтобы заползти в палатку.

– Надеюсь.

– Не парься, будем действовать по мере возникновения проблем. Эх, с блондиночкой я бы тоже покувыркался. Заценил ее сиськи?

– Сиськи-то сиськами. Но мне кажется, она сбежит отсюда после первой ночи в палатке. Ей в Турцию или Египет в гостиницу пять звезд надо.

– Внешность бывает обманчива, но думаю, ты прав. Главное, чтобы Серый за ней не побежал, – засмеялся Макс.

– Он, конечно, сентиментальный бабник, но не дурак. У тебя с Дашкой все закончилось?

– Не все, Вов, не все, – вздохнул Максим.

У Макса и Даши были необычные отношения. Они были лучшими друзьями, но это не мешало им иногда заниматься сексом. Все вокруг знали, что Даша была по уши влюблена в Максима. Но он в этом плане был холоден, хотя от секса никогда не отказывался.

– Ладно, я тебя понял. – Тема была щекотливая, и обычно мы ее не затрагивали. Я решил не задавать больше вопросов.

8

– Ребята, я тут, – услышали мы, приближаясь к горке из наших рюкзаков и сумок. Света сидела в тени большого бука, на коленях у нее лежал фотоаппарат. – Все нормально, нашли лодку? – спросила она.

– Ага, через полтора часа отправляемся, – сказал я. – Вижу, часть продуктов уже купили.

Рядом с вещами стояли три пятилитровые баклажки с водой и пакеты, доверху наполненные провизией. Макс начал проводить инвентаризацию. Там была пластиковая посуда, шампура, сосиски, яйца, консервы, несколько упаковок манной и гречневой крупы, макароны, фрукты и овощи, выпечка и разные местные сладости.

– Я смотрю, Серега мелочиться не стал, – усмехнулся Макс. – А теперь-то куда они умотали?

– Не догадываешься? – улыбаясь спросил я. – Тут не хватает одного очень важного компонента.

– Точно, бухло. Надеюсь, Серега не начнет его потреблять прямо в магазине. Нам еще палатки ставить. Те две девчонки с ними?

Света кивнула. Мы тоже присели в тени дерева. Ветерок приятно ласкал кожу. Я закрыл глаза и сразу же почувствовал усталость. Расслабится не успел, откуда ни возьмись послышался радостный возглас Сережи:

– Смотрите, что я принес!

Серега притащил пятилитровую бадью, до краев наполненную красной жидкостью. Несложно было догадаться, что в ней было вино. В другой руке он держал полупустую литровую бутылку.

– Винцо здесь просто отличное, попробуйте, – он протянул бутылку.

Я сделал маленький глоток. Вино оказалось и вправду хорошим. Немного терпким и в меру сладким. Сережа с довольной улыбкой взял у меня бутылку и допил остатки. Мы рассказали про лодку, собрали вещи и двинулись на поиски кафе.

«Вкусняшка» – гласила табличка рядом с трехэтажным зданием. Мы прошли по аллее и попали на территорию заведения, где выстроились столы и лавочки, укрытые от солнца растянутыми навесами в красно-белую полоску. Народу было много, и мы заняли единственный свободный стол у самого входа.

Официантка принесла нам меню, которое порадовало своим разнообразием. Я решил заказать все самое необычное, по крайней мере исходя из названий: салат «Пицундский», суп чихиртма, чанахи в глиняном горшочке и осетинский пирог. Решив немного расслабиться, мы взяли разливного пива.

– Давайте, что ли, поближе познакомимся, – предложил я, глядя на новых подружек Сереги. – Вы первый раз в Абхазии?

– Первый и последний! – блондинка недовольно поморщила нос, – не город, а помойка какая-то. Это все Лерка виновата, затащила меня непонятно куда. У меня тут даже связь не ловит!

Лера заулыбалась, ее явно забавляло негодование подруги:

– Не обращайте внимания. Она всегда так, сначала ноет и страдает, а как вернется в Москву, будет рассказывать, какой был классный отдых.

– Посмотрим, – пробурчала Настя.

– Вы все из Тамбова?

– Ага, дружим с самого детства, – подтвердил я, – а вот в путешествие первый раз всей компанией выбрались.

– Знакомая ситуация, мы с Настей уже три года вдвоем катаемся, с первого курса. Никого не вытащишь, у всех свои планы. Я люблю Абхазию, несмотря на всю эту разруху. Лет до пятнадцати мы с родителями постоянно сюда приезжали.

– Детские воспоминания обманчивы, – подключился Макс. – Когда ты ребенок, тебе кроме моря ничего не нужно. Эх, скучаю я по тем временам.

– Но сейчас свои плюсы тоже есть, причем очень весомые, – сказала Лера. – Полная свобода, ни от кого не зависишь, ешь и пьешь, что захочешь, устраиваешь ночные прогулки под звездами, и никто тебе слова не скажет. А с родителями что? Это нельзя, туда не ходи, отбой в девять.

Мы все дружно закивали головами, ситуация была до боли знакомая.

Принесли пиво и салаты. Сережа поднял свою кружку и провозгласил:

– Давайте выпьем за случайные замечательные знакомства.

Кружки весело звякнули.

– И не страшно вам вдвоем по незнакомым странам кататься? – спросил я у Леры.

– В курортных городах люди обычно радушные, – пожала плечами она. – Да и мы как-то об этом не задумываемся. В неприятности можно влипнуть и около дома.

– Согласен на все сто, – я протянул кружку, и мы еще раз чокнулись.

Еда всех разочаровала. Официантка принесла маленькие тарелочки со скудными порциями. Все блюда оказались жутко солеными. Якобы местная кухня ничем не отличалась от нашей. Салат, который я заказал, был из помидоров и огурцов, сверху кинули щепотку тертого сыра, даже не потрудившись размешать. Суп – обычная куриная лапша. В горшочке принесли тушеное мясо с овощами. Мяса там почти не было. Единственным утешением для меня стал пирог с начинкой из шпината.

– Хоть в Адлер возвращайся! – кипятился Серега. – Давно я такой отвратной кухни не встречал. Мне кажется, я стал голоднее, чем был.

– Отлично! – заулыбалась Света. – Я знаю, кто сегодня будет готовить ужин.

– С удовольствием, – кивнул Сережа. – Как лагерь разобьем, сразу этим займусь.

– Пойман на слове!

– Народ, – прошептал Серега, наклонившись над столом. – Может дадим деру по-быстрому? Сидим прямо у выхода. За такое платить рука не поднимается.

– Я смотрю, у тебя бунтарские мысли стали появляться после вина и пива, – Макс глянул на часы. – В любом случае, пора выдвигаться. Мы должны быть у причала через двадцать минут.

– Эх, нету в вас духа авантюризма, – вздохнул Сережа и позвал официантку.

Продолжение следует...

Моя группа в вк: https://vk.com/d_borisenko_books

-- Идём! – двинулся было Олег, но его остановил Серемей.

-- Оно само идёт к нам… Шаги приближаются, слышишь? Ждём.

-- А если удерёт?

-- Как начнёт уходить – мы сразу за ним. Но пока лучше подождать. Среди деревьев слишком тесно…

Олег согласился. Действительно, переть в лоб на тварь опасно. Поэтому он отложил молот в сторону, поднял ружьё и приготовился…

Света не хватало, фонарь светил тускло, прямо как в кошмарном сне. Ничего не видно. Только если оно подойдёт достаточно близко, высунется из-за деревьев. Полагаться оставалось на слух и скорость реакции.

Вдруг тварь сорвалась на галоп, и показалось, будто задрожала земля.

-- Вон она!!! – заорал Виктор и выстрелил первым. Но промахнулся. Из леса вырвалась чудовищная тень, при виде которой оставалось только одно желание — закрыть глаза. Нечто огромное, поломанное и неуклюжее. В свете фонарика Олег успел различить изуродованную медвежью голову, покрытую мелкими дырочками.

-- Вот нарвались! – выкрикнул Олег, ощущая, как по спине пошла волна холода, как его снова охватывает тот неземной иррациональный страх, что он часто испытывал в последнее время. Бабахнули вспышки выстрелов. Свинцовый рой обрушился на существо. Каждый успел выстрелить всего по два раза – тварь сблизилась слишком быстро и сбила Виктора с ног.

-- Врассыпную! – крикнул кто-то.

Фермер завизжал. Серемей прицелился в голову, но тварь двигалась слишком резко, да ещё и над самим Виктором. Вот она уже замахнулась своими уродливыми острыми конечностями…

Олег, одержимый невыносимым страхом, сам не понимая зачем схватил молот. Он набросился на чудовище с таким нечеловеческим отчаянием, словно обратился в загнанного в угол зверя. Братья кричали, чтобы он убегал в сторону и не решались стрелять, опасаясь задеть товарищей, но Олег ничего не слышал. С пронзительным криком он взмахивал молотом раз за разом, отмахивался от пытающихся дотянуться до него конечностей. Молот обрушивался на загривок и голову, с хрустом ломал костяные наросты.

Тварь вдруг извернулась, на время оставив Виктора, и атаковала мощным хлёстким ударом. Воздух выбило из лёгких, Олег отлетел назад и упал на спину, чувствуя, как боль пронзает грудную клетку. Чудовище тут же молча, безо всякого рыка, набросилось на него, щёлкая искажённой пастью, втыкая заострённые конечности в землю перед ним. Но прозвучали выстрелы.

-- Беги!!!

Тварь замешкалась и остановилась. Олег, окончательно взвинченный до безрассудства, снова схватился за молот. Преодолевая жгучую боль – он взлетел, запрыгнул на тварь и, собрав весь свой ужас и ненависть, обрушил боёк на голову существа. Череп медведя разлетелся на кровавые осколки, словно лопнувшая банка с бабушкиным вареньем. Удар был такой колоссальной силы, что боёк прошёл сквозь череп и застрял в самом теле твари. И пока Олег пытался его в панике выдернуть обратно – пришёл в себя и осознал, что существо мертво и не подаёт никаких признаков жизни.

-- Чёрт возьми! – задыхался от страха фермер. – Чёрт возьми!

-- Витя, ты как? – поспешил к нему Бануш. – Живой? Ранен?

-- Хрен знает… Чёрт возьми! – Виктора трясло.

-- А ты, Олег?..

Серемей же не спускал глаз с поверженного чудовища. Он подошёл ближе и всадил ещё несколько пуль.

-- Оно мертво, -- сказал Бануш. – Не трать патроны попусту…

– Это для профилактики, -- буркнул Серемей. Кажется, тварь действительно была мертва.

-- Я чуть не обделался, -- выдохнул Бануш. – Я думал мы ща все сдохнем!

-- Чёрт возьми! – всё причитал Виктор. Он всё так же лежал, прикованный к земле ужасом и не мог пошевелиться.

-- Оно тебя не сожрало? – спросил Бануш у фермера.

-- Фух… -- только и ответил тот. Он принялся осматривать своё тело. Глубоких ран не нашлось, зато хороших царапин и ушибов имелось предостаточно. Если бы Олег не вмешался вовремя, отвлекая на себя внимание…

-- Олег, мать твою! – воскликнул Бануш. – Ты просто отбитый богатур! И как ты не обосрался? С молотом для убоя свиней – накинуться на медведя! Я своим глазам не верю!

Олег всё так же стоял, сгорбившись над вонючей тварью, не выпуская из рук своё орудие. Одежду забрызгало кровью и кусочками черепа.

Не зря на стройке работал в студенчестве, подумал он, но посмеяться сил не хватило. Теперь его тоже трясло, а рёбра гудели от сильного удара. Как бы не перелом…

-- Мы завалили его! – радовался Бануш. -- Завалили!

-- Рано праздник объявлять, -- ответил Серемей. – То чудовище, которое пришло на нашу горную стоянку – было больше похоже на человека. А это… Медведь. Так что их, по меньшей мере, было две.

-- Три, -- сказал Олег. Он наконец спустился с груды искажённой плоти и теперь брезгливо отряхивался, подавляя рвотные позывы. – Считая ту тварь на берегу, которую отыскала Лила.

-- Три твари – это уже достаточно много, чтобы заразить половину лесных животных, -- кивнул Серемей.

-- Чёрт возьми… -- поднимался на ноги Виктор. Кажется, разговор его не особо интересовал. Он чуть ли не распрощался с жизнью.

-- Просто посмотрите, какой красавец, -- сказал Бануш. Он ходил вокруг твари и с любопытством разглядывал её. – Точнее, красавица, -- добавил он, когда осмотрел искажённое тело медведицы со всех сторон.

Адреналин уходил, оставляя после себя лёгкость и усталость. Олега тоже начал одолевать интерес. Метаморфоза одолела медведя. Огромное животное преобразовалось в огромную и поломанную мерзость. Но, в отличие от того, что Олег видел на картине Антона – у медведицы костяные наросты и заострённые конечности были мощнее, чем у Лилы. Их количество и внешний вид не совпадали. Всё это значило, что паразит получал тем большее развитие, чем больше у жертвы имелось массы тела. Ресурсы тела всегда ограничены…

-- Что же получится, если паразит подселится к слону или синему киту… -- задумался Олег.

-- Ну ты и фантазёр! Надеюсь этого не случится, -- ответил Бануш. -- В наших лесах зверя крупнее медведя не водится. Мы справились с самым сложным. Остальная шваль угрозы не представляет.

-- Я бы не был так уверен, -- сказал Олег. – Пули не очень останавливали этого медведя. То, что я не дал дёру – чистая случайность. Ещё одну стычку я вряд ли осилю. Это было дело не силы, а страха и ужаса. Теперь я вижу, что тварь можно победить. И в следующей стычке не испугаюсь так сильно. А значит и чудес никаких не проявлю.

-- Просто стрелять надо в голову, -- задумался Серемей. – А не лезть в рукопашную.

-- Да, -- согласился Олег. – Похоже, что паразит своим центром избирает мозг и не изобретает никаких велосипедов.

-- Значит, нам нужно быть хладнокровнее в следующий раз, -- сказал Серемей. – Вести более прицельный огонь. А не толпиться вблизи твари, мешая стрельбе.

-- Чего поделать, -- развёл окровавленными руками Олег. – Я вообще ничего не соображал. Это был не я, а мой страх. Теперь понимаю пословицу «глаза боялись, а руки делали»…

-- Но ты хорош, не спорю, -- добавил Серемей. – В прошлом о тебе бы начали слагать легенды.

-- Да, -- сказал Олег и вдруг спохватился. – Какие же мы придурки, что не сняли всё на видеокамеры!

-- Это точно, -- ответил Бануш. – Но никто не ожидал, что оно придёт прямо вот так… Стал бы героем интернета.

-- Даже не это обидно, -- сказал Олег. – Видео доказательства были бы очень важны.

-- Но у нас есть целый труп, -- сказал Серемей. – Искажённой медведицы. Нам даже не придётся ждать, пока метаморфоза настигнет оставленную нами свинью.

-- Да, -- кивнул Олег. – Нам нужно срочно его предъявить властям.

-- С кого начнём? Привезём её в местную администрацию? Или швырнём на порог дома депутата? – пошутил Виктор. Кажется, он тоже начинал отходить от страха.

-- Полагаю, так и сделаем, -- сказал Олег. – Но сначала нужно всё зафиксировать на видео. Залить в Интернет. Написать целый пост с пояснениями. Вызвать резонанс.

-- И кто в интернете вообще в это всё поверит? – усмехнулся Бануш. – Это посчитают обычной страшилкой на ночь.

-- Скорее всего, так и будет, -- не стал спорить Олег. – Но это нужно залить в интернет, прежде чем мы всё сдадим властям. Потому что мне кажется, что они во всём замешаны и могут понавставлять в наши колёса кучу палок.

-- А в чём их интерес? – спросил Серемей. – Уничтожить планету масштабной экологической катастрофой?

-- Они что-то темнят с моей Алисой, -- напомнил Олег. – Полиция работала из ряда вон плохо – мы больше выяснили, чем они…

-- Но ведь паразита, как мы выяснили, привёз с собой Антон, -- в свою очередь напомнил Серемей.

-- Да, -- согласился Олег. – Я просто уже не знаю, что и думать… Может быть всякое. Подсветите, парни. Я сейчас хочу заснять видео.

Он достал телефон, включил видеокамеру и принялся ходить вокруг существа, уделяя внимание каждой детали.

-- Экстренное включение, -- говорил Олег. – В наших лесах объявилась зараза. Эпидемия паразита, по нашим подсчётам, длится уже два месяца. Это существо раньше было медведем. И мы видели ещё одно – такое же существо. Только там паразит захватил человека. Недавно пропавшую девушку…Вот… Кое как забили эту мерзость. Из леса выскочило. Повезло, что нас четверо… Предъявим этот труп учёным. Пусть делают выводы. И что-то предпринимают. Будьте внимательны…

Олег выключил камеру. Он многого не сказал, но посчитал, что лучше уж оформит текстовый пост, где разъяснится более чётко. Людей необходимо предупредить.

-- Из свиней тоже может выйти кое-что опасное, -- сказал Виктор. – Хоть они и не хищники, но весят больше, чем даже я.

-- Выходит, что чем тяжелее – тем больше себя проявляет «паразит», -- сказал Олег.

-- Похоже на то, -- согласился Бануш.

-- Зато с другой стороны – мелкие звери не должны быть опасными.

-- Мы ещё ни разу не видели мелочь, -- сказал Виктор. – Максимум – это овечка.

-- Что будем делать с трупами свиней? – спросил Бануш. – Сжигать не передумали? Или всё сдадим учёным?

-- Лучше сожжём, -- возразил Олег. – Сожжём, а потом отвезём медведицу… Витя, у тебя есть прицеп?

-- Есть, -- кивнул фермер. – Вот только этот медведь весит… Дохрена.

-- Что ни будь придумаем, -- сказал Олег и наклонился над тварью. За спиной твари находился довольно объёмное серого цвета мешковидное образование. От этого мешка отходил нарост, похожий на жало. Олег ткнул в него ногой.

-- Таким жалом оно нападало на овец, -- вспомнил Серемей.

-- Не значит ли это, что внутри мешка – зародыши паразитов? – спросил Олег. Серемей же не стал строить теорий. Вместо этого он вытащил длинный нож и вспорол мешок.

-- Эй, может, предоставим всё учёным? – возмутился Олег.

-- А что, если эта дрянь выскользнет? – спросил Серемей. – И заразит кого-то?

Серемей расправил края надреза и в свет фонариков попались сотни красных блестящих шариков с монету…

-- Кажется, я начинаю понимать…-- сказал Олег. Пахнуло особенно крепко и пришлось отойти чуть в сторону, чтобы не потерять и недавний ужин. – Эту гадость твари откладывают в животных. А потом оно даёт корни во все части организма и оккупирует внутренние органы… изменяя всё так, что изначальный внешний вид взрослого паразита смешивается с внешним видом заражаемой особи…

-- Вся цель существования этой гадости – размножение, -- сказал Бануш.

-- Будто у других организмов иначе…

-- Не иначе… Ещё в этом мешке, должно быть, находится мощное обезболивающее, -- сказал Олег. – Искажение плоти, такое быстрое… Но жертвы не чувствовали особой боли. И никакого дискомфорта от такого шарика. Ещё они теряли сознание… Аккуратней, не уколитесь этой дрянью.

-- Вот это похоже на железу, -- Серемей ткнул ножом в основание жала, где расположилось что-то желтоватое и похожее на губку.

-- Гадость…

-- Героиновая железа? – усмехнулся Бануш.

-- Должно быть, там что-то более сложное, -- предположил Олег. – Желудок в лесу тоже принадлежал этому медведю. Скорее всего… Очень большой желудок.

-- Ещё и отбрасываемый…

-- Полагаю, тварь сначала пытается получить генетический материал особи мужского пола, -- сказал Олег. – Овцы, судя по вашим рассказам, этим решили заняться в первую очередь.

-- Мда.

-- А потом тварь идёт на охоту, чтобы отжираться, переваривать пищу и вынашивать эти самые… плоды. А потом…Уже идёт нападать на всех подряд, распространяя заразу.

-- Сколько дырочек на коже, -- заметил Виктор. – Выглядит гадко.

-- Не удивлюсь, если оно через них дышит.

– Пока что нужно сжечь свиней… -- напомнил Серемей. – Разглядывать тварь можем вечно. И этот кокон я бы тоже сжёг.

-- Лучше оставим для учёных, -- возразил Олег.

-- Антон Леонов провёз паразита с собой, -- сказал Серемей. – И я почти уверен, что он провёз именно такую гранулу, в качестве сувенира-побрякушки. А потом выкинул её. Или же ему индейцы дали сожрать её в качестве шаманского обряда – а потом случилась твоя версия с канализацией… Опасно оставлять гранулы открытыми. Как бы не слетелись вороны…

-- Серемей прав, -- согласился Виктор.

-- Нужно просто предъявить доказательства! – сказал Олег. – А потом мы их все сожгём. Просто немного повременим.

-- Слишком многим рискуем, -- сказал Серемей. – Мы можем, конечно, оставить несколько гранул и запаковать в контейнере.

-- Тогда выгребайте эту гадость из мешка сами, -- махнул рукой Олег.

-- Притащим лопату, -- не растерялся Серемей. – И скидаем к куче мёртвых свиней.

-- Нам ещё и ту сбежавшую свинью нужно притараканить… -- вспомнил Виктор.

-- Работы полно, действуем, -- сказал Серемей.

Чтобы со всем управиться ушёл целый час. Из любопытства вскрыли одну свинью в месте укуса. Красный шарик почти рассосался, но во все стороны он, как звезда, распускал целую сеть то ли сосудов, то ли нервов, похожих скорее на красную паутину или грибницу.

Олег нашёл контейнер для еды и положил в него три гранулы и образец слизи из жала.

Куча трупов занялась огнём лишь с третьей попытки. Пришлось истратить весь бензин и немало дров. Получился огромный ароматный мангал, у Олега даже потекли слюнки. Только вот мясо – заражённое.

А потом со двора в самый конец огорода вывели телегу при помощи машины. Ехать по полю было непросто, но ещё сложнее было – оттащить труп медведицы к дороге. Чтобы запихать тварь в прицеп пришлось попотеть и попортить спины.

-- Чёртовы медведи, -- больше всех запыхался Виктор. – Почему вы такие тяжёлые.

-- Самое сложное уже позади, -- не унывал Серемей. – Нам улыбалась удача, да и мы сами не плошали.

-- Да, осталось сдать тварь в нужные руки, -- вытер пот со лба Олег. -- И звать поддержку власти.

Бануш, пока все болтали – приложился к термосу и уничтожил последние остатки кофе, что разочаровало остальных – после тяжёлой работы хотелось пить. Виктор направился к себе в дом за водой, а остальные выводили машину с поля к дороге. Полыхающую кучу свиней решили оставить, как есть. Никуда она не убежит, а огонь не перекинется – площадку они предварительно расчистили от травы.

Виктор принёс бутылки с водой.

-- Жалко, что пива нету, -- сказал он. – А лучше бы и чего покрепче. Сейчас бы мне не помешало уработаться вдребезги.

-- Как закончим – набухаемся, -- предложил Олег. – Нервишки совсем ни к чему. У меня в жизни не было настолько насыщенных на дерьмо деньков.

-- Это уж точно!

Компания отправилась по лесной дороге обратно к деревне Тихой. Планировалось выехать к райцентру, а там уже обратиться в полицию, администрацию и куда там ещё можно вообще обратиться… Пока Виктор вёл машину—Олег печатал текст о происходящем и публиковал отснятое видео. Оставалось молиться, что алгоритмы соцсетей и форумов позволят посту всплыть достаточно высоко и вызвать резонанс, а не утонуть в тоннах мусорной информации…

-- Ну чё у них там! – недовольно крякнул Виктор. Олег оторвал глаза от телефона. Едущие впереди Серемей и Бануш остановились на въезде в деревню, где грунтовая дорога переходила в асфальт. Серемей вышел наружу и махнул рукой. Фермер опустил стекло.

-- Что случилось? – спросил он.

-- Собаки по всей деревне лают! – ответил Серемей. – Кажется, в деревню пришли гости!

Только сейчас Олег прислушался к сумасшедшему лаю, доносившемуся до окраины. Именно так гавкал Арчи, когда заражённая Алиса вышла в свой последний раз из дома.

Спасибо за донат))

Александр Егорович 50 р

В конце мая, когда погода сделалась подходящей, братья на груженных вещами лошадях вели свою отару на летние высокогорные пастбища, чтобы за лето откормить скот. Несколько дней поднимались в горы и скоро молчаливый кедровый лес и угрюмые тесные скалы сменились просторными лугами. Со всех сторон – ровный зелёный ковёр и ни единого деревца, совсем редко местами встречался низкий кустарник. Чистое небо, кристальный воздух. Всё вокруг было наполнено магическим спокойствием и необычайной лёгкостью. Могучие горные пейзажи и заснеженные вершины умиротворяли.

В этих местах у братьев имелась верхняя стоянка, где располагались загон и небольшая, но уютная треугольная избушка с дырой в крыше для отвода дыма от очага. Здесь им предстояло прожить всё лето, вплоть до двадцатых чисел августа, когда на вершины придут морозы. Ранним утром овец выгоняли на пастбище неподалёку – в альпийский пояс, богатый на разнообразные травы. К полудню отару загоняли ближе к бурлящей речке, а потом снова возвращали наверх, где и пасли остаток дня.

Пастухи всё это время находились невдалеке – караулили. Впрочем, не особо внимательно они и присматривались к отаре – занимались своими делами. Если наступали периоды безделья, то Бануш читал книги, а Серемей смотрел вдаль, думал о чем-то своём или заливался в горловом пении, подыгрывая себе на топшууре.

Подобная беспечность объяснялась тем, что отару сторожила семья добротных пастушьих собак. Самой природой в них было заложено умение охранять овец. Псы не давали скоту разбредаться, держали их в одной куче, бродили вокруг, словно часовые, и даже чётко распределяли свои обязанности: кобели охраняли снаружи стада, а суки – изнутри. Сторонний наблюдатель, впервые наблюдавший такую работу псов, мог бы даже удивиться, насколько слаженно собаки действуют – прямо как по-настоящему разумные существа! И трудно различить волку, где овца, а где собака, ведь псы имели почти такой же окрас – специально для того и выведены. Если хищнику и удавалось пробиться через кольцо кобелей – целым он обратно уже не выходил.

Однако и волки зачастую поражали своей сообразительностью. Волк мог претвориться раненым и заманить за собой пса к засаде, где его и поджидала остальная стая. Случалось это редко и чаще всего при длительном перегоне отары, когда псы могли разбежаться на местности. На стоянках же если дозорный пёс замечал врагов, то заливался лаем, и к нему на подмогу сбегалась свора. На шум выходили пастухи со своими ружьями, отстреливали или отпугивали незваных гостей.

Самих пастухов уже давно не пугали ни волчьи стаи, ни медведи – столкновения с ними стали обыденностью, чуть ли не рутиной. Но одной из ночей братьям пришлось столкнуться с чем-то более серьёзным, чем волки или медведь...

Братья проснулись от сумасшедшего свирепого лая, вперемешку с жалобливым скулежом. Судя по звукам – снаружи затеялась настоящая битва. Кто-то продрался необычайно близко к избе. Первая мысль – волки набегают большой стаей. Но чтобы волки решились атаковать напрямую, внаглую – прямо до стен избы... Пастухи схватились за ружья и выскочили из домика. Однако едва они очутились снаружи – ночной гость, по-видимому, пустился в бегство и скрылся во тьме – даже разглядеть не успели, а за ним кинулись и собаки, что можно было определить по стремительно удаляющемуся гавканью.

Около избы лучи фонариков сразу же выловили несколько разодранных мёртвых псов. Некоторые собаки просто лежали на земле обездвиженные и поскуливали – безо всяких видимых ран. Таких оказалось, к счастью, больше, чем разодранных.

Уцелевшие собаки продолжали погоню – видеть далеко в тёмную ночь было нельзя, но лай всё уносился и уносился вдаль. Как бы пастухи не кричали вслед – собак это не останавливало. Скоро лай совсем затих. Собаки убежали в сторону небольшого перевала и скрылись за ним. Идти следом было бы опрометчиво – сам человек в темноте ничего не увидит, здоровых собак рядом не было, а те, что ещё были живыми – ни на что не реагировали. К тому же овцы остались бы без присмотра, и пастухи держались рядом с загоном.

Братья предположили, что это был медведь и удивились, почему это псы бездумно кинулись на него, вместо того, чтобы просто облаивать, не сближаясь и не рискуя собственной шкурой. Вряд ли это были волки, они не смогут разорвать псов так жестоко. Тут замешан крупный хищник…

Ночной гость разодрал всех щенков. И непонятно, что случилось с обездвиженными суками. С виду они оказались совершенно целы, ни ран, ни переломов. Скоро они перестали даже скулить и впали в глубокий сон, что заставило пастухов смириться с их погибелью.

С погони к утру вернулись только четыре кобеля. Когда стало светло – Серемей сел на коня и отправился за перевал, чтобы осмотреть горы и найти потерявшихся псов. По пути он находил всё новые и новые трупы собак, тучами кружили мухи. Между окровавленными местами схваток растягивались приличные расстояния. Гость, видимо, убивал их с неохотой, скорее только лишь потому, что у него не оставалось выбора – собаки нагоняли его, набрасывались и тут же получали отпор. Тогда-то Серемей заметил неладное, подумал, что характер смертельных ранений чрезмерно жестокий даже для медведя. Но мысль эта посетила голову пастуха по касательной, тут же растворившись в других думах, временно ушла, не наделённая значимостью. Медведь – так медведь. Никого сильнее в этих местах всё равно не водится. Но обвинить во всём волков у Серемея язык уж точно не повернулся бы… Никто из убежавших собак больше не уцелел, все погибли, устлав внутренностями луга.

Пастухи увели отару на кормёжку в горы. С четырьмя оставшимися псами работать было тяжелей и напряжённей. Где-то за полдень, когда овец спускали к водопою – к стаду прибежали оклемавшиеся от комы суки. Они виляли хвостиками, радовались, будто ничего не случилось, присоединились к работе, абсолютно бодрые и здоровые. Братья обсуждали ночное происшествие и ничего не могли понять, всё было очень странно. Медведь напал на собак, не задрал ни одной овцы… а что он сделал такого с псинами, что те уснули?

День прошёл в работе, вечером пастухи спустили отару к стоянке, отужинали бараниной из коптильни, решили дежурить на всякий случай по очереди, хотя бы первое время. Опасались, что зверь может вернуться и угробить оставшихся собак. Однако ночь прошла спокойно, только во втором часу один из кобелей залаял куда-то в сторону перевала. Серемей дважды выстрелил из ружья в воздух, чтобы спугнуть незваных гостей, Бануш выбежал из хижины, понял, что ничего не случилось и поругался с братом, что тот зазря разводит панику.

-- Да нет там никого! Если б кто-то был, они бы все лай подняли и побежали следом, как вчера.

-- Зверя пугать надо, чтобы знал своё место.

-- «Пугать надо»… Ты тут никого, кроме меня не напугал! А что в следующий раз будет? Начнёшь палить, а я подумаю, что опять патроны зря тратишь. Вот тогда-то медведь и вернётся. Как в сказке про того мальчика, которому перестали верить…

-- Тогда я сам убью медведя. И делиться мясом и шкурой с тобой не стану.

-- Удачи. Если всё получится наоборот – медведь со мной тоже не поделится.

Утром пастухи снова отвели отару на высотные луга. Гость, казалось, возвращаться не собирался, поэтому братья вспоминали о нём только когда глядели на уменьшившуюся свору, когда подмечали, что не хватает под боком самых игривых и преданных псов. Собак было очень жаль.

День прошёл в сосредоточенном труде, братьям приходилось самим компенсировать недостаток псов-пастухов и следить за тем, чтобы огромное стадо не разбегалось.

Ночь прошла спокойно. Бануш даже отвесил пару нелепых шуток в сторону брата про отсутствие стрельбы. Но долго веселиться не пришлось. Пастухи скоро обратили внимание, что шерсть у собак отваливается целыми копнами -- едва стоило провести по холке ладонью. Обнажившаяся при этом кожа приобрела отвратительный желтушный цвет и покрылась сотнями мелких, излучающих опасность, дыр…

-- Из-за чего это может быть? – спросил Бануш, когда братья закончили осмотр псов. – Впервые вижу такое у собак. Лишай что ли?

-- Не похоже на лишай, -- ответил Серемей. – Но чёрт его разберёт… Интересней всего то, что болезнь имеется только у сук. У всех, кто впал в ступор после прихода гостя.

Заболевшие собаки к вечеру сделались вялыми, работники из таких были неважные. Пастухи опасались, что скоро собак станет ещё меньше, больных накормили до отвала, чтобы те набирались сил для борьбы с недугом. Жрали собаки с особым аппетитом, увеличенный паёк им будто показался маленьким. Братья ловили себя на мысли, что уже не воспринимают уродливых собак, как часть своей семьи. Кобели поначалу тоже сторонились сук, но за день привыкли к чуждому запаху и к вечеру перестали рычать на бедняг. Отталкивали тоненькие плешивые хвосты, обезображенные морды и постоянно стекающая на землю растягивающимися желтушными каплями вонючая слизь. Ветер приносил к избе не дающие покоя запахи, но не станешь же постоянно отгонять собак подальше от жилища…

Серемей проснулся посреди ночи от пугливого блеяния овец. Уголья в костре посреди хижины тлели и давали ровное тепло. Серемей вышел наружу, местность заволокла тёмная и ледяная безлунная ночь. Не видно даже звёзд – небо затянули сплошные облака. Со стороны лежанки из кучи сена доносилось лёгкое похрапывание – дежурный Бануш уснул крепким сном, и непонятный шум внутри загона его не тревожил.

-- Просыпайся, болван! – принялся тормошить его рассердившийся Серемей. – Всего хозяйства из-за тебя, олух, лишимся!

-- Я… я не сплю… -- простонал Бануш, пытаясь сообразить, где он вообще находится.

-- Я вижу! В загоне творится неладное. Бери ружьё и пошли!

-- Что там могло произойти… Делать тебе нехрен… Собаки залаяли бы…

-- Поднимайся! На собак не надейся. Их всего четыре осталось, нормальных.

Овцы испуганно блеяли. Круги от фонарей вылавливали край загона, скотины носились, топтались, ударялись о забор и толкались, пытаясь держаться от чего-то подальше. Собаки не лаяли, значит не волки. Но что тогда обеспокоило овец?

Здоровые собаки подбежали к пастухам, хотели играться, больные лежали в траве, беспомощно понурив головы.

Серемей ничего с края не увидел, овцы сжались в слишком плотную кучу, потому он перелез через забор и пошёл к центру, а Банушу сказал обойти загон по кругу.

Сквозь блеянье пробивались и какие-то посторонние шумы, не принадлежавшие животным из отары. Чужеродный запах становился всё сильней. Луч фонаря терялся в темноте, но в тусклом свете уже можно было различить мелькание некоего тёмного силуэта. Когда Серемей подошёл достаточно близко, то увидел, как изломанное, искалеченное нечто поочерёдно хватает и сваливает овец. Мешок-кокон за спиной твари покачивался, каждый раз опускаясь верхним заострённым концом на захваченное в узловатые конечности брыкающееся животное. И с еле слышимым чавканьем тварь впрыскивала гадкое содержимое мешка под шерсть и кожу.

Серемей остолбенел, в ужасе наблюдая происходящее, и так бы стоял на месте дальше, если бы тварь не заметила его. Оно отпустило вдруг обмякшую овцу и кинулось на пастуха, безо всякого рыка, возгласа, в холодной тишине, только заклацали вразнобой несимметричные конечности.

Серемей мгновенно вскинул ружьё и принялся быстро палить, как только мог. Бануш вовремя присоединился к обстрелу – он тоже увидел подсвеченное фонариком чудовище. Тварь, поймав приличную порцию свинца, захрипела, развернулась и бросилась бежать. Тогда у Серемея закончились патроны, а больше с собой он ничего не прихватил.

Затрещали старые палки вдалеке – существо перебралось через забор и растворилось в ночи… Повезло, что оно вовремя струсило.

-- Ты это видел?! – причитал ошарашенный Бануш, когда пастухи сошлись посреди загона. – Ты это видел?!

-- Видел…

-- Чудовище! Это оно разодрало наших собак!

-- Наверняка…

-- Что это такое было? Местный злой дух?

-- Кто его знает. Но мне показалось, что было в нём и нечто человеческое…

Обеспокоенные пастухи быстрым шагом вернулись к хижине и взяли больше патронов. А затем вернулись и обошли вместе с псами ближайшие окрестности.

-- Почему псы не среагировали? – спросил Бануш.

-- Мне откуда знать? Раньше они не просто реагировали – они побежали всей сворой за тварью.

-- Вот-вот! Оно договорилось с ними? Или запугало?

-- Не удивлюсь, если запугало. Но они могли бы и просто лаять.

-- Бесполезные псины!

-- От твари воняло так же, как от облысевших собак. Может, псы уже привыкли к этим запахам. И приняли тварь за своего.

Существо скрылось. Следовать за ним по ночи было опасно, поэтому пастухи принялись осматривать сваленных овец. Ночной гость снова выбрал только самок. К баранам он даже не притронулся. Овцы лежали в глубоком сне, но были живы. Рука, поднесённая к носу, улавливала тепло тихого дыхания. Пострадали шестнадцать овец.

-- И что теперь? – спросил Бануш. – Эти овцы тоже облысеют?

-- Должно быть, так оно и будет, -- ответил Серемей.

-- Мы так всей отары лишимся. Нужно менять пастбище. Уйти в другие места.

-- Новое место найти… У нас там ни избы, ни загона не будет. На приготовления уйдёт недели две, а то и месяц. Слишком много времени потеряем.

-- Но ведь тварь всех пожрёт!

-- А ведь нужно просто бдительно охранять отару, Бануш. И не спать в куче сена!

-- Тогда мы будем спать по четыре часа в сутки – и так до самого конца августа? Да мы сами облысеем и покроемся дырами! Собаки не лают на него! А мучиться и не спать, когда ты устал и хоть спички в глаза вставляй… Такой труд не будет стоить своих денег! Ещё и жизнями рисковать.

-- Чем тварь отличается от волков? Только тем, что поматёрей будет. Ты просто расслабился, с ружьём сидишь. А как пасли в древности? С луком и палкой-махалкой. Наша работа -- опасное дело. Соберись.

-- Ыть! Соберись… А если это местный дух, которого мы потревожили?

-- Мы столько лет пасли овец в этих местах и ничего подобного не встречали.

-- Это потому, что мы ему ничего за всё это время не принесли взамен.

-- И что мы ему принесём? Овец зарежем? Он уже и без того нашими псами нажрался. Пусть теперь валит нахрен, если не хочет получить картечью.

-- Ну и зачем ты оскорбляешь духа?

-- Да брось ты свои россказни, Бануш. Какие ещё духи?

-- А ты сам не видел эту тварь?

И Серемей видел. Вывернутое, поломанное, неестественное. Что это, если не злой дух? Серемей не верил в подобное, но чем же тогда являлась та ужасная тварь?

-- Я его подстрелил, -- махнул рукой Серемей. – Кем бы оно ни было -- оно истечёт кровью и сдохнет где-нибудь под горой. Самый жирный медведь не перенёс бы столько попаданий.

После некоторых размышлений братья всё-таки надумали остаться в горах, усилив бдительность. Проблемы с напряжённым трудом и недостатком отдыха действительно ощущались даже спустя эти несколько дней. Потому спать решили прямо во время выпаса скота. Пока один сторожил и удерживал овец – второй отсыпался бы лёжа в траве.

Утром Серемей сел на лошадь и объехал местность, в поисках существа. Оно могло истечь кровью и залечь где-нибудь. Но крови после себя тварь не оставила. Ни посреди загона, ни с той стороны, где оно надломило забор, поэтому выйти по следу не получилось и объезд пришлось совершать наобум. Все окрестности обошёл Серемей, каждый тёмный закуток, глянул в каждую глубокую расщелину, в заросли кустарника. Но нигде он не нашёл мёртвой твари. Выходит, она либо выжила, либо сгинула, но перед этим забралась очень далеко от их летней стоянки.

Серемей вернулся обратно. С Банушем они отвели овец на пастбища. Ожидался напряжённый трудовой день – с ними отправились только четыре кобеля. Суки остались у избы, слишком они сделались больными и бессильными. Собаки просто лежали в траве и тоскливо скулили. Братья их пристрелили бы, да жалко очень…

Выспаться на пастбище толком не получилось. Когда братья вернулись вечером на стоянку, то с ужасом для себя обнаружили, как больные суки исказились за несколько часов до неузнаваемости. Помимо желтушной кожи и кластерных отверстий – их теперь словно разворотило новыми конечностями. Будто нечто не от этого мира вылезло из собак лишь наполовину, но при этом надёжно срослось с телом, безо всяких видимых глазу швов. Пастухам стало по-настоящему страшно. Разум отказывался принимать то, что видели глаза. Первобытный ужас неизведанного охватил братьев. Собаки постепенно принимали облик ночного гостя, но на свой, собачий манер, тогда как гость больше походил на непостижимым образом искажённую женщину… Больные псины отрастили опасно заострённые костяные конечности, но шевелить ими не могли. Эти новые части тела безвольно болтались и волочились по земле.

-- Надо их пристрелить, -- сказал Серемей.

-- Надо… -- согласился Бануш. Последовала долгая пауза, пастухи с ужасом глядели на собак. Убивать их они так и не решились – рука не поднималась. Но явно что-то следовало делать, не пускать дело на самотёк. Вот только братья оказались слишком эмоционально и физически измотаны, чтобы как следует обмозговать происходящее. Не заразятся ли все? Вернётся ли существо? Что станет с собаками? Псы с любопытством обнюхивали больных бедняг. Те мало двигались, но больше не скулили. Потому-то пастухи рассудили, что суки скоро сдохнут собственной смертью и стрелять не стали…

И очень даже зря. Чутьё подсказывало пастухам, что скоро начнётся что-то очень плохое. Ночью Бануш обратил внимание на очень странное поведение своры. Суки вдруг ожили. От вялости, кажется, не осталось и следа – только вот передвигались они как-то неуклюже, имелось в их движениях что-то рваное, механическое. Они заманили кобелей и начали с ними спариваться. Бануш подумал бы, что снова спит, но и это не было верхом представления – после всего процесса самки внезапно напали на самцов и в считанные секунды разодрали их на части своими острыми костяными наростами. После чего тут же принялись пожирать.

Бануш заорал и позвал Серемея на помощь. Затем вскинул ружьё и выстрелил по тварям. Промахнулся -- стрелял он неважно, особенно по быстро движущимся целям. Чудовища тут же бросились на пастуха. Бануш с разбега забрался на крышу хижины и теперь отстреливал тварей, не давая им подобраться к входу.

-- Серемей! Просыпайся или тебя сейчас сожрут нахрен! Псины рехнулись!

Старший брат распахнул дверь. Громыхнули вспышки выстрелов. Стрелял он гораздо лучше, чем Бануш, но твари окружали и подходили ближе, поэтому ему тоже пришлось вскарабкался на крышу.

Им едва удалось выжить и перестрелять всех обезумевших псин.

После перестрелки пастухи спустились с крыши, с опаской осмотрели местность. Благо, твари разодрали только двух кобелей. Остались ещё двое, вполне здоровые. Когда всё только началось – им посчастливилось оказаться в дальней части загона.

Затем Серемей и Бануш пристрелили всех не «выздоровевших» самок, ещё не успевших трансформироваться до конца. Пастухи были настолько ошеломлены произошедшим, что решили взяться за топоры и разрубить чудовищ на части, чтоб уж наверняка. Ведь это теперь не их верные собачки. Это опасные чудовища.

Обрубки братья скидали в кучу и предали огню, собрав большой костёр. Полыхнуло высокое пламя, взметнулись искры, затрещали дрова и кости. Заразу следовало утилизировать. Управились к самому рассвету. Гнать стадо на пастбища не решились. Слишком дорога была жизнь. Да и псов осталось всего двое. Необходимо спускаться вниз, возвращаться в деревню ни с чем, с пустыми руками. Лишь бы живыми добраться, ибо путь не мал…

Когда Серемей пробрался в загон, то увидел, как некоторые овцы облезли и покрылись кластерными отверстиями. Пастух перевёл взгляд на ружьё. Нет, патроны надо поберечь, они ещё понадобятся. С заражёнными овцами они расправятся вручную…

_____________________________

Спасибо за очень мотивирующие донаты))

Ольга Ярославовна 500 р

И почемут неопределившийся сбером перевод 500 р