Он пришел ровно через две недели. Не звонил, а появился на пороге их квартиры, словно просто стоял и ждал открытия двери. Все тот же невзрачный человек, в том же гражданском костюме, но в его глазах появилась новая, хищная цепкость. Он вошел, не дожидаясь приглашения, и положил на кухонный стол, заваленный теперь не выписками из архивов, а счетами, тонкий планшет.
- У нас появились новые данные, - сказал он без предисловий, включая экран. - Спутниковая съемка, но не поверхности, а сканирование литосферы.
На экране возникла не карта, а нечто вроде объемной, многослойной диаграммы. Серые, коричневые, черные пласты пород, уходящие вглубь на километры. И под контуром территории, которую Иван с первого взгляда узнал как Большой Бор, зияла пустота. Вернее, не пустота - сложная, разветвленная система пещер, туннелей, залов, целый подземный мир. И единственная, тонкая нить связи с поверхностью вела… прямо в центр Черной Топи.
- Видите? - палец чиновника уперся в точку выхода. - Это не просто болото. Это… выход, ну или если хотите вход.
Иван замер, вглядываясь в изображение. Его сердце, затихшее за эти две недели, снова забилось с бешеной силой. Тайна обретала форму. Не мистическая, а геологическая, почти научная.
Алиса, бледная и замкнутая, подошла ближе. Ее взгляд, острый и аналитический, скользил по схеме.
- Колоссальная карстовая система, - прошептала она. - Ничего подобного в этом регионе быть не должно… Это объясняет… объясняет многие аномалии. Газы, выделяющиеся из недр, могли вызвать наши галлюцинации. А существо… или существа… они не обитают в Топи. Они используют ее как портал. Живут там, внизу и выходят на поверхность, редко, очень редко.
- Именно, - кивнул человек из министерства. Его губы растянулись в подобие улыбки. - И мы намерены это проверить. Официально, с полным снаряжением, войсками, буровой техникой. Мы запечатаем этот выход, или изучим то, что внутри, и вы… вы пойдете с нами. Как консультанты, как проводники.
Иван почувствовал, как по телу разливается странный, лихорадочный жар. Вторая попытка, шанс не бежать, а наступать, с армией за спиной. Шанс понять, докопаться до сути, положить конец кошмару, который отравлял им жизнь. Его пальцы непроизвольно сжались.
Слово прозвучало тихо, но с абсолютной, стальной решимостью. Это сказала Алиса. Она отступила от стола, скрестив руки на груди, как бы защищаясь.
Чиновник медленно перевел на нее взгляд.
- Доктор Воронцова, это не просьба. Это необходимость. Ваши знания…
- Вы ничего не поняли, - перебила его Алиса, и в ее голосе впервые зазвучали не сдержанные эмоции, а ледяная ярость. - Вы видели на видео, с какой скоростью оно движется? Вы читали дневники? Вы думаете, ваши солдаты и буровые установки что-то изменят? Вы приведете их на бойню. Я не поведу людей на убой. И не пойду сама.
Человек из министерства помолчал, изучая ее. Потом взглянул на Ивана.
Иван колебался. Он смотрел на схему пещер, и его тянуло к ним с силой магнита. Он видел в них не могилу, а величайшее открытие. Но он видел и лицо Алисы - изможденное, испуганное.
- Я… мне нужно подумать, - глухо сказал он.
- У вас есть два дня, - человек поднялся, его лицо снова стало непроницаемым. - Но имейте в виду. Если вы откажетесь… то все, что вы видели, все, что у вас есть, останется здесь. - Он обвел рукой их квартиру. - Вы никогда и никому не сможете рассказать о Большом Боре, о Топи, о том, что там происходит. В крайнем случае у нас есть возможности обеспечить вам тишину. Понимаете?
Он не стал ждать ответа. Развернулся и ушел, оставив после себя тяжелое, угрожающее молчание.
Дверь закрылась. Иван обернулся к Алисе.
- Алиса… мы должны… мы не можем позволить им одним… они не понимают, с чем имеют дело! Мы можем помочь, предотвратить гибель людей! Мы можем… наконец узнать!
- Узнать что?! - ее голос сорвался на крик. - Что там внизу живет ужас, который разрывает людей на части? Мы это уже знаем! Чего еще?! Ты хочешь увидеть его потомство? Его биологию? Ценой чьих жизней? Наших?
- Но мы будем подготовлены! Армия! Техника!
- Как Сергей был подготовлен? Как «Йотун» был подготовлен? Ты видел, что оно делает с техникой! Иван, оно не зверь. Оно сила природы. С ним нельзя вести переговоры, его нельзя убить пулей. Его можно только избегать.
- И жить потом с этим страхом? Бежать? Прятаться? - Иван схватился за голову.
- Да! - выдохнула Алиса. И вдруг ее гнев иссяк, сменившись бездонной, щемящей усталостью. Она подошла к нему, взяла его дрожащие руки в свои. - Да, Иван, бежать, прятаться, жить. Потому что я не могу пойти туда. Я не могу рисковать.
Она посмотрела ему прямо в глаза, и в ее взгляде он увидел что-то новое, хрупкое и пугающее.
- Помнишь, Виктор сказал, что Хозяин топи выпустил живыми троих? Но Виктор не пошел с нами, не вернулся в город, но теперь я поняла его слова, если вообще это был Виктор… - Алиса замолчала на несколько секунд и тихо произнесла. - Я беременна. Вчера сделала тест. Я ношу нашего ребенка.
Слова повисли в воздухе, перевернув все. Все аргументы, вся одержимость, вся тяга к тайне - все рассыпалось в прах перед этим простым, животным, непреложным фактом. Жизнь. Новая жизнь.
Иван отшатнулся, словно его ударили. Он смотрел на ее еще плоский живот, на ее лицо, и видел в нем не ученого, не соратника по безумию, а мать своего ребенка. Женщину, которая хочет жить, и хочет, чтобы жил их ребенок.
Его одержимость встретила свою окончательную, непреодолимую границу. Стена, которую нельзя было штурмовать. Стена из зародившейся плоти и крови.
Он медленно опустился на стул, уставившись в пол. Большой Бор, Топь, горящие глаза, пещеры - все это отодвинулось, стало далеким, почти нереальным. Перед ним был единственный, страшный и прекрасный выбор. Между мертвой тайной прошлого и живым будущим. Между тенью, звавшей его в глубину, и светом, который теплился в глазах женщины, сидевшей напротив.
Он поднял на нее взгляд. В ее глазах стояли слезы и надежда.
Он ничего не сказал. Просто протянул руку, и она взяла ее. Сидели так молча, в тишине квартиры, за стенами которой оставался враждебный мир, полный секретов и угроз. И принимали решение. Не для науки, не для истории, а для жизни. Даже если эта жизнь отныне будет отравлена страхом и невысказанными тайнами, но она обязательно будет.
