Секрет Прометея. Глава 2
Чужеземные языки, библосы и сказки
Сказка для родителей и их замечательных юных разведчиков, с пожеланием не просто читать сказки, а обсуждать их, больше разговаривать друг с другом, всегда учиться и никогда не сдаваться
Утро, с которого началась эта история, было вполне обычным. Если не считать того, что задолго до рассвета Тиху и Току опять что-то не поделили между собой. И устроили такой переполох, что разбудили даже Цилиня, спавшего у входа в пещеру. Он был готов превратить этих непосед в камни, и только вмешательство старого Пэна спасло их от неминуемого наказания.
─ Тише. Тише, дети. Все спят. Угомонитесь.
─ Вот ведь разбойники, ─ проворчал чуть слышно Цилинь. И, похоже, тут же уснул.
Разбудили они и меня. От нечего делать, я начал придумывать страшную месть для Тиху и Току, прервавших мой самый сладкий утренний сон. Первое, что пришло мне в голову ― поискать этим же утром где-нибудь в лесу какую-нибудь милую и очаровательную летающую кошку. И пригласить её к нам в гости на обед. Мысль эта показалась мне довольно забавной. Дело в том, что Тиху и Току были летучими мышами. А Пэн был их дедушкой. Они жили под сводами пещеры. И никогда раньше не были слишком шумными, или слишком надоедливыми. С ними пещера даже казалась более уютной и жилой. Вот только сегодня на них что-то нашло. И мысль о летающей кошке показалась мне более чем уместной.
Вы спросите, почему у них птичьи имена? Я не знаю. Мама говорит, что так повелось у летучих мышей: они всегда давали друг другу имена дневных птиц, которых не видели ни разу в жизни.
Да, у Тиху и Току были птичьи имена. Впрочем, и их дедушка недалеко «улетел» от своих внуков. Он с гордостью носил имя легендарного грифа, один взмах крыльев которого позволял ему преодолевать расстояние в девять тысяч ли. Думаю, что все они страдали ярко выраженной манией величия. Впрочем, мыши, которые умеют летать, всегда считают себя равными птицам. Забывая о своих серых, ползающих по земле, сородичах.
С этими мыслями я и уснул. Правда, где-то на самом дне моего сознания остались обрывки ночного разговора Тиху и Току. В нем не было ничего интересного. Они обсуждали что-то произошедшее на закате дня в лесу. Произошедшее среди двуногих. Двуногие были мне неинтересны. А значит, и разговор летучих мышей меня не касался.
Я проснулся буквально через мгновение. Кто-то настойчиво и требовательно дергал меня за правое крыло.
─ Вставай. Вставай, Дракон сын Дракона! Скоро солнце придет на поляну, ─ это Цилинь. Он постоянно жалуется на то, что у него ужасный акцент, когда он говорит на языке двуногих. Хотя, чему здесь удивляться, ведь в этих землях он живёт только последние двадцать зим. А до этого, вместе с моим отцом, он жил в какой-то далекой северной стране, название которой созвучно слову «роса».
Цилинь всегда называет меня Дракон сын Дракона. По его словам, если, кроме моего имени называть и имя моего отца, то в трудные времена я буду не один, мой отец будет рядом со мной. Мне будет не так страшно, я буду сильнее и не сверну со своего Пути.
Да, акцент у него ужасный. Хотя, с другой стороны, Цилинь в совершенстве знает язык зверей, птиц и драконов. И очень много человеческих языков. Раньше мне было не понятно, зачем Цилинь заставляет меня учить язык двуногих, ведь он такой неудобный. Птичий язык. Его не сравнишь с мелодичным и красивым языком драконов. Но однажды он вывел меня на поляну и спросил:
─ Что ты видишь?
Я перечислил все, что вижу вокруг себя. Это была наша обычная игра, когда каждое утро, выходя из пещеры, я должен был перечислить Цилиню все изменения, произошедшие на нашей поляне за ночь. По словам Цилиня эта игра развивала мою наблюдательность.
─ А теперь поднимись на утес. И скажи, что видишь?
Летать мне нравилось больше, чем учиться. Я расправил крылья и с небывалой легкостью взлетел на ближайшую скалу. Уселся поудобнее и перечислил то, что меня окружает.
─ А теперь поднимись в небо и…
Я не дослушал последние слова Цилиня, уже догадавшись, о чем они будут. И в то же мгновение устремился вверх. С каждым взмахом крыльев я поднимался все выше и выше. Чувство восторга переполняло меня. Обычно я просто летал, а сегодня неожиданно для себя увидел окружающую меня красоту! Далекие заснеженные вершины, загадочные фигурки облаков, стремительные горные реки, грациозную лань у озера и крошечные цветы на лесной поляне. Увидел огромный, загадочный и необъятный мир.
Вернулся на поляну я не скоро ― оглушенный и обрадованный этим открытием.
Цилинь ни о чем меня не спрашивал. Прекрасно осознавая, что я все понял.
─ Это очень просто, Дракон сын Дракона, чем больше языков ты знаешь, тем выше будешь летать. И узнаешь еще больше. Но чтобы узнать больше, нужно знать больше других.
Да, мне не нужно учить язык птиц и зверей, ими я пользуюсь с рождения. Я знаю родной язык мамы, Цилиня и моего отца. Но Цилинь и мама учат меня и другим человеческим языкам. Чтобы мне было проще понимать двуногих. И не только тех, что живут в Миньчжуне, но за дальним лесом, и даже за большой водой. Поэтому в разные дни мы разговариваем на разных языках.
Изучение чужестранных языков начиналось с запоминания очень простых слов: здравствуй, друг, вода… Затем нужно было запомнить названия предметов, которые меня окружали. И петь песни на этом языке. Забавно, но петь песни на чужестранном языке было проще, чем на нём говорить. Еще труднее было научиться писать эти слова на папирусе или на глиняных табличках. Но, как известно, нет ничего невозможного для драконов! Ведь, чем больше ты учишься, тем легче тебе учиться. И чем больше языков ты знаешь, тем легче тебе даются новые языки.
А еще каждое утро Цилинь учит меня приемам защиты от двуногих, учит владеть лапами, хвостом и мечами. Мне приходится изучать эти приемы, чтобы уметь защищать себя и маму. По словам Цилиня, давным-давно прошли времена, когда двуногие считали драконов властителями и господами дождевых туч в небе, богами рек и князьями озер на земле. Те времена прошли безвозвратно. Теперь они предпочитают охотиться на драконов. Они всегда за кем-то охотятся. Даже друг за другом.
─ Запомни, удар по противнику должен быть подобен удару молнии, который не успел еще дойти до ушей двуногих, а блеск до их глаз, ─ повторяет раз за разом Цилинь, показывая новый удар.
─ Ты должен быть быстрым и смертоносным. Вступая в бой, не должен идти против течения. Разве, что по особо торжественным случаям. Тогда можно идти и против течения. Если это того стоит.
Цилинь учит меня искусству Короткого Пути, когда удар или оружие движутся по кратчайшему пути. Учит разрубать мечами падающие листья утуна, чтобы быть быстрым. Защищаться от двуногих их же оружием и наносить удары, которые невозможно отразить.
─ Если наносишь удар по врагу, этот удар будет слабым, и его могут отразить. Ты должен бить дальше, пронзая не только врага, но его корни. Чтобы они не проросли снова.
Цилинь часто приводит мне в пример слова одного из двуногих, с которым дружил когда-то давным-давно. И начинает свои уроки со слов: «Как говорил мой друг Сунь-цзы». Вот и сейчас он не изменяет своей привычке.
─ Как говорил мой друг Сунь-цзы, чтобы сдвинуть камень или бревно, нужно ровное место, на котором они лежат, сделать покатым; если дерево не круглое, нужно обрубить его ветки и сделать его легко катящимся. Когда на тебя нападает рыцарь в латах и доспехах, не пытайся их пробить. Помни о ветках. И сделай место, на котором вы сражаетесь, покатым.
После этого мы уходим в самую дальнюю пещеру. Вообще-то наша пещера состоит из целой цепочки, связанных друг с другом, пещер. Мама называет их нашим домом. В нашем доме всего девять пещер. В одной из них, стоит большой кованый сундук, в котором хранятся библосы (рукописи, написанные на папирусе) и глиняные дощечки с иероглифами. В этой пещере Цилинь продолжает мое образование. Когда-то давным-давно он сказал мне, что иероглифы ─ это волшебные знаки, которые позволяют нам разговаривать друг с другом на расстоянии. И даже разговаривать с потомками. А это гораздо больше, чем волшебство!
Цилинь протягивает мне одну из глиняных дощечек и слушает, как я читаю очередное откровение, написанное на ней двуногими.
– Чжугэ Лян. Шестнадцать правил разумного правления. В управлении есть своя последовательность: сначала наведи порядок в основе, потом наведи порядок в дополнениях; сначала наведи порядок в близком, потом наведи порядок в далёком; сначала наведи порядок в распоряжениях, потом наведи порядок в наказаниях; сначала наведи порядок во внутреннем, потом наведи порядок во внешнем; сначала наведи порядок в корне, потом наведи порядок в ветвях; сначала наведи порядок среди сильных, потом наведи порядок среди слабых; сначала наведи порядок в большом, потом наведи порядок в малом; сначала наведи порядок в своей жизни, потом приводи к порядку других. Таков путь управления государством.
Цилинь согласно кивает в ответ.
– Все правильно. А теперь я расскажу тебе одну сказку. О маленьком мальчике и воздушном змее. Мальчик запускал воздушного змея. Внезапно налетел порыв ветра. Веревка, которой был привязан змей, порвалась. И змей улетел в бескрайнее синее небо. Мальчик прыгал и пытался его поймать. Он долго бежал за ним вслед, пытаясь его найти. Затем долго плакал, но даже слёзы не могли вернуть воздушного змея обратно.
Цилинь любит рассказывать сказки. А потом заставляет меня делать выводы. Точнее три вывода из каждой сказки. Учит меня думать. Я задумываюсь на мгновение. Но только на мгновение.
─ Первый вывод: прыгать нужно вовремя. Нужно говорить самые важные слова, просить прощения и любить, пока те, кому эти слова и чувства посвящены, находятся рядом с тобой. Потому что завтра может быть поздно. Второй вывод: если решил найти, иди и найди. Вместо того чтобы плакать! А третий: нити, которыми мы привязываем к себе воздушных змеев и близкие нам существа, должны быть крепкими. Нужно всегда беречь и заботиться о тех, кто рядом с нами. Потому что дороже их и роднее в нашей жизни никого нет. И никогда уже не будет.
Цилинь согласно кивает в ответ.
─ Да, это так. Сезоны неба не так хороши, как преимущества земли. Преимущества земли не столь хороши, как гармония между людьми.
Затем он читает мне библос древнего философа Чжуан-цзы.
─ Когда-то давным-давно было государство, размещавшееся на левом рожке улитки, и называлось оно Чу. Было государство, размещавшееся на правом рожке улитки, и называлось оно Мань. Между ними шла непрестанная война из-за территории, и несметное множество трупов оставалось на поле боя. Победитель целых пятнадцать дней преследовал побежденного и только после этого возвращался обратно, ─ Цилинь о чем-то задумался, но лишь на мгновение. ─ Таковы двуногие, которых учат ненавидеть. Но они могут быть другими, если их научить любить и созидать. Всегда помни об этом, Дракон. И никогда не забывай.
─ Хорошо, Цилинь. Я буду помнить.
После этого Цилинь рассказывает мне сказку о древнем герое Прометее, который украл огонь у богов. И передал его двуногим, за что был жестоко наказан.
─ Что ты думаешь об этом?
Я не успел ему ответить, потому что в это мгновение раздался голос мамы:
─ Солнце коснулось вершины утуна. Пора заканчивать уроки. Время обедать.
Цилинь вежливо кланяется ей в ответ.
─ Мы заканчиваем, У-и. (У-и ― ласточка, на человеческом языке. Так двуногие называли мою маму, когда она жила среди них. И так её называет Цилинь). Мы уже заканчиваем.
По пути к пещере мне почему-то вспомнились мамины слова о том, что отец рассказывал мне сказки задолго до моего рождения. Едва ли я их тогда слышал, но мама говорила, что ей было спокойнее, когда отец был рядом с нами. И что, именно благодаря этим сказкам, я родился таким талантливым. Мне только было непонятно, таким это каким?
Цилинь рассказывал, что талант ― это единица веса, денежная величина или монета. И для того, чтобы стать Драконом, нужна одна часть таланта и девяносто девять частей труда. С трудом все понятно. Но видимо, для того чтобы стать настоящим драконом нужна еще какая-то волшебная монета?
Во время обеда я думал о Прометее. Ведь, возможно, именно умение думать, и есть та самая монета? Но я не знаю, что ответить Цилиню. Эта сказка очень отличается от других. В тех сказках, которые мне рассказывали раньше, все было просто. А эту сказку я не понимаю. Если бы Прометей поделился с двуногими знаниями, как добывать огонь ― это было бы понятно. Делиться с другими ― это правильно! Но красть что-то у других нельзя. Нельзя никому. И уж тем более, легендарному герою. Но, возможно, он ничего и не крал?
Александр Карцев, http://kartsev.eu
P.S. Первая глава - Секрет Прометея
