Предыдущий пост: А_С 6-3

Позитронные двигатели буксира «доели» остатки характеристической скорости; синее пламя, рвавшееся из сопел носовой двигательной установки, потухло. Пространство вокруг буксира наполнилось серыми тенями, взбаламученные пылинки легли на прежние орбиты. Вспыхнули прожектора, разогнав тени, расцветив пыль во все цвета радуги, явив миру (шла трансляция на ВТ) исполинское тело чужого корабля.

- Так вот ты какой, НЛО, — прошептал Валера Ким.

- Ахад, капсулу видишь? – спросил Прошин. – Она живая, в смысле – заряд в батареях есть?

Позади остался почти месяц пути. Они отстыковались от ВТ, использовав запас скорости станции и собственные двигатели, вышли по замысловатой орбите к Облаку, чтобы проникнуть чуть ли не к центру Глобулы. Здесь, в одном из рукавов пылевой туманности, падал в пространстве корабль, принадлежащий цивилизации Снежка. Буксир с экспедицией не мог за так подойти и затормозить подле корабля, — «подойти» означало промчаться через пространство со скоростью до пятидесяти метров в секунду, что составляло почти сто восемьдесят тысяч километров в час; «затормозить» означало приложить энергию, чтобы уменьшить скорость станции до значений круговой скорости Облака. Здесь не хватало энергии, даже если бы весь материал Облака пустили на топливо для двигателей согласно гениальному е равно эм-це квадрат.

Хотя с энергией, надо сказать, проблем не предвиделось: магнитная ловушка, распустившая усики по всему телу буксира, исправно поставляла материал для комбайнов силовой установки станции, так что даже после трёхдневной работы движков индикаторы показывали полные баки топлива…

Всё равно мало.

Детекторы буксира нащупали прямо по курсу планетоид, спутник разбитого газового гиганта, трюхавший себе в пространстве, будто отбившаяся от рук собачонка. Компьютер по данным сканеров создал образ небесного тела и высчитал программу гравитационного манёвра; параллельно в недрах электронного умника шло создание картинки центральной области Облака. Вырисовывалось там нечто невероятное, отчего Паша Колобов только хмыкнул, глядя на оформляющуюся картинку — с выводами, впрочем, никто не спешил, ждали результат.

У поверхности планетки буксир оставил бо́льшую часть характеристической скорости. Атмосферы на бывшем спутнике отродясь не водилось, поэтому сбросить скорость ещё и от трения о частицы газов не вышло; пришлось нырнуть к самой поверхности. Пока станция неслась над планетоидом, люди рассмотрели небесное тело так и эдак – компьютер постарался, ощупывая лазерными лучами горы и долины бывшего спутника. Хозяин у «собачонки» оказался той ещё дрянью: разломы на поверхности планетки говорили об интенсивной вулканической деятельности с одного бока, обращённого когда-то к патрону. Газовый гигант, старый сквалыга, выворачивал потроха из несчастного небесного бродяги, пока кто-то не восстановил справедливость, со всего маха приложив недосолнце чем-то тяжёленьким. Планетоид вращался вокруг центра масс, показывая то ломаную линию разлома, протянувшуюся от северного полюса к южному, то вогнутую противоположную сторону с кратерами старых метеоритных атак. На полюсах лежал метановый снег.

Горы, отбрасывавшие жуткие тени и долины, закрытые от света этими же горами, мелькали на экранах. Проход над поверхностью планетоида вышел без инверсионного следа в небесах, без хлопьев пламени на обшивке; ещё одна тень скользнула над царством мёртвых, блеснув прожекторами, как последними лучиками надежды и оставив за собой серую тоску да сонм теней.

Прошин вздохнул; будто гора с плеч свалилась, едва только буксир направил нос на чужой корабль. Кто-то вздохнул, то ли на мостике, то ли в эфире, не особенно скрываясь – пусть. Утлая лодчонка — буксир посреди этого сумрака… даже солнца не видно, даже связи нет…

И вот они у чужого корабля. Капсула с исследовательскими дронами отправилась по орбите вокруг центра масс объекта; Ахад обещал, что «вот-вот, чуть-чуть осталось» и грушевидный аппарат, заряженный обоймами с роботами, выйдет из тени.

- Примем на корпус, — решил Прошин. – Всё равно их дезинфицировать… Просканируем и примем.

- От чего дезинфицировать будем? – сощурился Валера.

- От всего, — оборвал его Прошин.

Прошин поёжился в кресле. Руки его тискали термос с кофе, глаза обегали экраны, показывавшие изображения с камер дронов, параметры самого буксира, медицинские данные членов экипажа, работу агрегатов кораблика, виды снаружи, цель полевого выхода… потом взгляд вновь возвращался на главный экран, на котором…

Представьте себе иголку без ушка. Ну да, немаленькая такая иголка выходит, но там же система жизнеобеспечения под обшивкой, там мозги, приборы наблюдения, иллюминаторов-то нет. Там рекреация для членов экипажа, наконец. Иголка космической станции Снежка поблёскивала в лучах прожекторов, величаво двигаясь среди частиц пыли.

- Вот какой красавчик, — сказала Тамара, когда они разглядывали только полученные с дронов изображения.

- Кому-то не понравился твой красавчик, — Кристоф бросил на стол картон со снимком «иголки».

Ближе к носу – или, по крайней мере, к части, обращённой к центру глобулы, на полированном корпусе объекта красовалось чёрное пятно.

- Пробоина, — протянул Олег. – Кто-то торопился попасть внутрь.

Прошину это не нравилось. Всё не нравилось: Облако, мешок этот пыльный, из которого как будто кто-то пялится на тебя и тут хоть раскладушку ставь у психолога; корабль этот не нравился, будь его воля, обошёл бы по орбите круго́м; не нравилось, что люди, ему, Ивану Прошину доверенные, окажутся против всей этой долбаной глобулы на хлипкой лодчонке и полезут в потроха инопланетного корабля с инопланетными страхами. То есть, да, первичный осмотр… пальпацию, так сказать… выполнили дроны, да только потом всё равно придётся лезть внутрь этой иголки, всё осматривать, всё щупать и простукивать; пробы брать, чтобы потом отчитаться перед Землёй, что, да, были, видели, на кончиках пальцев прочувствовали. Ему бы один выход на ТСА, он бы показал всем инопланетянам, кто такие раки и где они зимуют, да только план полевого выхода вернулся к ним с подписью Павлова и его же резолюцией, набранной большими красными буквами: НАЧАЛЬНИКУ ЭКСПЕДИЦИИ НАХОДИТЬСЯ НА БУКСИРЕ ДО ПОСЛЕДНЕЙ ВОЗМОЖНОСТИ.

- Группа-один, готовы? – спросил Прошин.

- Готовы, — ответил Чжу Тан.

На одном из экранов появились фигуры людей в скафандрах, подгонявших снаряжение.

- Минутная готовность, — сказал Прошин и отключил звук, оставив изображение.

Люди застоялись. Соскучились по работе. Надоедает это сидение в утлой лодчонке посреди бушующего океана в ожидании…

Ждать и догонять. Суть профессии.

На экране Арнальдо (у него на шлеме Белая длань, орк недобитый) хлопнул Олега по забралу. Олег лениво махнул ногой в сторону шутника. Чжу Тан повернулся и, судя по движению губ, сказал что-то энергичное. Прошин улыбнулся.

- Кристоф, ваша группа готова?

- Да, командор, — надулся на камеру старший второй группы. – Снаряжение проверили, смотрим за окрестностями.

- Молодцы, — сказал Прошин. Глянул на экран с изображением чужого корабля.

К осмотру НЛО готовились две четвёрки. Первая: Чжу Тан – старший, Олег Виноградов, астронавт-исследователь, Арнальдо Герра, оператор, Тамара Дмитриева, медик, биолог. Вторая: Кристоф Ном, старший, Петруха, астронавт-исследователь, Ахад Рахметов, оператор, Павел Колобов, медик, биолог. Во вторую группу рвалась Ануше, но Прошин как мог ласково отговорил женщину, потому что Тамара, спортсменка и красавица, участвовала в поисковой экспедиции на Марсе к остаткам яхты небезызвестного Юджина Дадли, «Куин Виктори», в отличие от Ануше Хан, кабинетного работника, дальше обсерватории на Луне не бывавшего. Смуглая и изящная, молодая женщина вызывала у него сомнения как полевой работник. Ануше села за оператора и, похоже, обиделась на начальника экспедиции, но…

Но они вернутся. Все. Или он, Иван Прошин, откусит себе руки.

Пыль забивала оптический канал, глаза болели смотреть через сплошную рябь, слава богу связь и телеметрия шли как положено, так что Прошин всё происходящее в ТСА и окрест и слышал, и видел.

- Доберутся ребята до корабля, Ваня, без тебя справятся, — сказал Феликс, глядя, как он хлебает остывший кофе. - Сходи отдохни.

- Ага, — сказал Прошин, тиская в руках посудинку. – Сейчас.

- Ваня, — Феликс подвинулся к начальнику экспедиции и положил руку на плечо, — Ваня, я как доктор приказываю тебе отдохнуть. Пойдут ребята внутрь – сообщу.

Прошин глянул на него. Док кивнул: иди, мол.

- Ладно, только обязательно сообщи, — сказал Иван.

Его стремление держать всё под контролем то забавляло, то раздражало команду. Видимо, с подачи подчинённых однажды, на сеансе связи с ВТ, Павлов объявил ему сутки личного времени. Подчинённые под водительством Феликса с довольными ухмылками затолкали начальника в каюту, а затолкав, отрезали все каналы связи, кроме личного с Наденькой.

Шах и мат.

- Ты как? – спросила тогда Наденька.

Жена.

- Ммм… Не знаю, что сказать, — признался Иван. – Вроде нормально всё, а мне беспокойно. Странное чувство.

Он улыбнулся. Развёл руками.

Наденька улыбнулась в ответ. Остриженные волосы отрасли, лицо девушки округлилось и… Прошин подумал, что Наденька как будто светится изнутри и сама осознаёт это, поэтому двигается так… неторопливо, подбирает слова, смотрит на него так, словно знает что-то такое, что ему самому неведомо.

- Вань, ты чего?

- Ты красивая, — бухнул Прошин.

- Да?.. – Наденька улыбнулась ещё шире. – Умеешь ты удивить. То молчишь словно бука, то вот так…

- Ну… да… так получается, — Прошин зашарил взглядом по настилу каюты. – Как ты?

- Нормально, — снова эта мягкая, очень красивая улыбка. – Процедуры, анализы… Доктора покоя не дают, вот как ты: как самочувствие, да как самочувствие.

- Ну это ж не просто так, — Прошин пожал плечами.

- Да. Как экспедиция? Как люди?

- А как люди? – Прошин снова пожал плечами. – Сама же видела, что у меня за зубры подобрались: я только рот раскрыл, мне уже все данные рассказывают, да ещё говорят, что надо делать. Я тут так… документы подписывать

Наденька тихонько засмеялась.

- Вы уже в Облаке, — она не спрашивала, с ВТ точно так же видели и первую экспедицию, и вторую. – Буксир будто фонарик светится.

- Нет, до Облака ещё денёк ходу, — сказал Иван. – А почему фонарик?.. А, всё, понял, ловушка топливо собирает.

- Точно. Зонды отправили?

- Поближе подойдём, тогда. Пока не видно нифига.

- Ну хоть что-то видно?

- Корабль видно, если это корабль, камни какие-то, вроде пара планет есть – ну таких, — Прошин покрутил рукой в воздухе, — небольших. И ещё звезда эта. Или не звезда, как её там.

- Ваня.

- Мм?

- Всё будет хорошо, — Наденька подмигнула ему.

- Я что, так плохо выгляжу? – Прошин сделал вид, что разглядывает сам себя.

- Да так, — усмехнулась подруга, — я бы сказала, на троечку.

- Это невесомость, — улыбнулся в ответ Иван. – Привык на «Валентине Владимировне», а тут условия такие… походные.

Сказал – и сам знал, что сказал неправду, не в условиях дело, Прошин привык быть ведо́мым, вот правда. Очень удобно с низов ругать начальство, что оно такое и эдакое, не так всё делает, а вот как надо… а что будет, если ты сам теперь начальство? А будет ответственность: правильное решение принял – получишь награду. Неправильное…

Неправильное решение убивает. Причём хорошо, если погибнешь сам – но если ты решил, а потом погибли люди…

Лучше прыгай следом. Оно так проще.

Ну вот так Прошин и существовал всё это время. Всё само собой получалось: Институт, практика, Холт, Гиперион… Снежок, Облако. И люди под его командой, целый корабль, набитый техникой. Оправдаешь доверие, дашь результат – место в иерархии Межкосмоса обеспечено. Нет…

Лучше о таком не думать.

Выше описана знаменитая цитата знаменитого американского космолога и астрофизика, которая повлияла на моё сознание. Он также говорил, что «мы привязаны к нашему виду и к нашей планете. Мы отвечаем за Землю. Мы обязаны выжить не только ради самих себя, но также ради того древнего и огромного Космоса, который нас породил», и что «перед лицом Космоса большинство людских дел выглядят незначительными, даже пустячными. Космос — это всё, что есть, что когда-либо было и когда-нибудь будет».

Карл Саган был пионером в области экзобиологии и дал толчок развитию проекта по поиску внеземного разума SETI. Получил мировую известность за свои научно-популярные книги и телевизионный мини-сериал «Космос: персональное путешествие». Он также является автором научно-фантастического романа «Контакт», на основе которого в 1997 году был снят одноимённый фильм. В 1966 году известного научного деятеля попросили дать интервью о возможности существования внеземных цивилизаций для предисловия к фильму «Космическая одиссея 2001», на что Саган ответил, что он хочет иметь редакторский контроль над фильмом и процент со сборов, в чём ему было отказано — так цитирует сайт Wikipedia.

Сам Карл был выдающейся личностью. Сторонники Сагана оценили важность его усилий по популяризации естественных наук, его выступлений как против ограничений на научные исследования, так и против реакционного использования плодов науки, в защиту демократии, его противодействие националистическим идеям, в защиту гуманизма, отрицание гео- и антропоцентрических взглядов. Место посадки беспилотного аппарата, первого марсохода «Марс Патфайндер» было переименовано в «Мемориальную станцию Карла Сагана» 5 июля 1997 года. Астероид 2709 Саган был также назван в его честь.

Научные идеи самого влиятельного астрофизика:

• Исследование возможности существования внеземной жизни. Саган призывал научное сообщество искать сигналы от разумных внеземных форм жизни с помощью больших радиотелескопов и отправлять зонды к другим планетам.

• Изучение атмосферы Венеры, сезонных изменений на Марсе и спутника Сатурна Титана. Например:

  • Саган выдвинул гипотезу, что сезонные изменения на Марсе происходят из-за пылевых бурь, а не явлений, связанных с наличием растительности, как предполагалось ранее.

  • Разработал парниковую модель атмосферы Венеры, объяснившую высокую температуру её поверхности.

• Идея о возможности ядерной зимы на Земле — поднятые взрывами облака пыли могут перекрыть доступ к поверхности планеты солнечному излучению, что приведёт к катастрофическому понижению температуры.

Культурное наследие "первейшей эры" NOVA ÆON в творчестве известных артистов.

В популярной мировой музыке рождение Вселенной представлено в клипе известной певицы, Матери Монстров — Lady Gaga и называется он "Рождённый таким" (в переводе с английского). Сам сингл Born This Way был выпущен в красивую символическую дату 11.02.2011 и, можно сказать, она не прогадала с датой релиза. Я был ошарашен, увидев это выдающееся произведение искусства, которое во всей своей поднаготной показала нам истинное устройство Мира во всех деталях. Она в своей эпичной интерлюдии толкнула в начале видео свой спич, который начинается так: «This is The Manifesto of Mother Monster. On G.O.A.T., a Government Owned Alien Territory in space
A birth of magnificent and magical proportions took place
But the birth was not finite, it was infinite
As the wombs numbered and the mitosis of the future began
It was perceived that this infamous moment in life is not temporal, it is eternal. And thus began the beginning of the new race
A race within the race of humanity
A race which bears no prejudice, no judgment
But boundless freedom
But on that same day, as the eternal mother hovered in the multiverse. Another more terrifying birth took place... the birth of evil and as she herself split into two, rotating in agony between two ultimate forces
The pendulum of choice began its dance
It seems easy, you imagine
To gravitate instantly and unwaveringly towards good
But she wondered, "How can I protect something so perfect without evil?"» (кто захочет, тот переведёт в гугл-переводчике всю суть данного послания) В клипе представлены сцены создания новой расы людей-монстров в космических вакуумных плантациях, которые преданы идеям единства, любви, взаимоподдержки, а также раскрыта тематика ЛГБТ-сообщества. Но суть такова, что невозможен мир без вооружённого противодействия с конфронтационной враждующей стороной, которая пытается втянуть твой народ в инфернальное месиво и позволить допустить обречение твоих собратьев и сёстер по духовной вере на вечную гибель.

В 1908 году популярный американский эзотерик-публицист Леви Х. Доулинг издал книгу «The Aquarian Gospel of Jesus the Christ: The Philosophic and Practical Basis of the Religion of the Aquarian Age of the World and of the Church Universal».

Популярным в массовом сознании термин «Эра Водолея» стал после выхода бродвейского мюзикла «Волосы», в начале которого хор хиппи исполняет своеобразный гимн движения — «Aquarius». Слова песни выражают квинтэссенцию восприятия данной концепции:

When the moon is in the seventh house
And Jupiter aligns with Mars
Then peace will guide the planets
And love will steer the stars
This is the dawning of the age of Aquarius
The age of Aquarius, Aquarius
Harmony and understanding
Sympathy and trust abounding
No more falsehoods or derisions
Golden living dreams of visions
Mystic crystal revelation
And the minds true liberation

Наступлению Эры Водолея посвящена композиция «Darkside of Aquarius» британского хэви-метал исполнителя Брюса Дикинсона, а также одноимённый альбом финской симфо-блэк-метал группы Gloomy Grim. «Знак Водолея» — также песня, записанная российской поп-группой «Винтаж» как первый сингл с их пятого студийного альбома Decamerone, изданная в 2013 году.

В 2021 году вышел альбом "Эра Водолея" от группы ТУФЛИ&ОВОЩИ, послушать его можно здесь https://music.yandex.ru/album/29341074, и есть также одноимённая группа "Эра Водолея", новости которой можно найти здесь https://vk.com/wall-223270184_206 .

Документалки о создании Вселенной можно посмотреть здесь:

https://ok.ru/video/6598869518952

<iframe width="560" height="315" src="//ok.ru/videoembed/6598869518952?nochat=1" frameborder="0" allow="autoplay" allowfullscreen></iframe>

Посмотреть списки о сотворении Мира можно здесь https://www.film.ru/compilation/filmy-pro-sotvorenie-mira и вдобавок вот. https://my.mail.ru/mail/gurina1967.08.32/video/50/1908.html и https://my.mail.ru/mail/veronika1603/video/1614/1627.html .......................................

Некоторые картины художников, связанные с темой создания вселенной (взято из поиска Яндекс.Алисы):

• «Хаос. Сотворение мира», Иван Айвазовский, 1841 год. На картине изображено море и тьма над ним, которая постепенно расступается под лучами света. В яркой части неба виден образ Создателя, который руками разводит мрак.

• «Сотворение мира», Иван Айвазовский, 1864 год. Здесь уже нет отдельного образа Творца, хотя есть тьма и свет. Создание мира изображено как битва стихий: свет является скорее потоком, низвергающимся в море. Тьма воплощена хаосом мрака, мерцающим красным — дьявольским огнём.

• «Сотворение мира», Уильям Блейк, гравюра, 1827 год. На картине зритель видит старого человека, который хочет с помощью циркуля измерить земной шар.

• «Сотворение мира», Микалоюс Чюрленис, 1905–1906 годы.

• «Сотворение мира. Эскиз стенной живописи для Исаакиевского собора», Юрий Пименов, 1973 год.

Остальные работы на околорелигиозные и другие темы возникновения Жизни и Вселенной можно увидеть здесь https://permopera.ru/media/mediatec/bog-s-tsirkulem-i-drugie-kak-khudozhniki-raznykh-vekov-predstavlyali-ideyu-sotvoreniya-mira/

https://dr-slabinsky.livejournal.com/359962.html

https://diletant.media/articles/28317729/

Предыдущий пост: А_С 6-2

Если посмотреть на Глобулу никто не рвался, с «принцем» пошли люди опытные, вдумчивые, способные в безжизненной каменюке разглядеть тайны Вселенной, то Венику пришлось отбиваться от добровольцев. Молодые, горячие парни и девчонки волосья рвали за право посмотреть, что там на Второй за аборигены. Или аборигенки.

Веник, конечно же, взял свою команду: боевую подругу Иренку, дружков Фаеза с Хунзикером, а потом принялся подбирать спецов по принципу «ты мне – я тебе»: хочет Саша Илиади, зоолог, взять в экспедицию боевую подругу и кучу аппаратуры в придачу – не вопрос, кто там у тебя в техниках знакомый?.. ЗИП, дополнительный комплект на ТСА, на вертолёты, и чекухи в сервисных книжках проставить. Хочет Миша Романов, планетолог, высадиться на полюсе спутника Второй, собрать пробы-образцы? – кто там у тебя в Учёном совете?.. Перед отправкой положена инспекция, зачем нам проверяющие, тем более что среди грузов совершенно случайно завалялись ящики с маркировкой Миротворческого корпуса, а там… Нечего там смотреть, в общем.

Так набралось четырнадцать человек, из которых предстояло сформировать поисковые группы: четверых на спутник – не оставлять же Мишу одного, — четверых на планету и столько же в полной готовности оставить на подхвате в буксире, плюс экипаж транспорта. На спутник командиром пойдёт Романов, он планетолог, у него диплом по лунной сейсмологии, ему надо. На Вторую командиром рвалась Иренка – Веник пытался возражать, не хотел бросать подружку сразу в бой, ему-то на орбите сидеть, но Иренка выпустила когти, и он отступился. Аборигенов жалко, устроит им Иренка… ну да ладно.

Все процедуры прошли как по маслу, чекухи во всех протоколах выставлялись сами собой, грузы словно по волшебству залетали в трюмы буксира, флажки техники на сервере один за другим зеленели готовностью…

- Как по маслу, – ухмыльнулся Фаез.

- Фирма веников не вяжет, — ухмыльнулся Веник. – Погнали тачку греть.

- Вень, ты посмотри, — сказал вдруг Заки.

- Чего? – Веня сунулся к планшету, который держал друг закадычный, и почувствовал, как глаза помимо воли лезут на лоб.

Все папки, относящиеся к его экспедиции и до сего времени имевшие пристойный вид скучнейших гроссбухов, расцвели узорами, переплетавшими буквы «Бохо».

- А… — только и сказал Веник.

- Оператор, — сказал Закван в микрофон.

«Принц» принёс им ещё одну проблему: всей команде пришлось ещё до старта напялить комбинезоны с гарнитурой связи, аптечкой на боку и ходить этакими поборниками устава и правил даже в личное время.

- А кто назвал экспедицию Неудачина… вот так вот? – спросил Фаез.

- Заявка поступила семь минут назад, — отозвался хрипловатый басок дежурного, — с коммуникатора астробиолога Зых.

- Благодарю вас, — вежливо отозвался Заки, и, переглянувшись с Веником, выдохнул: — Иренка…

…Межпланетный буксир встретил их тихим свистом включённой электроники, мягким светом приборной панели и тем неповторимым запахом, который всегда отличает новую машину.

- Здравствуй, мой хороший, — привычно сказал Веник, настраивая ложемент под свою тушу.

- С киборгами общаешься? – захихикала Иренка, усаживаясь рядом.

- Ремни пристегни, — оборвал её Неудачин, — срам простудишь.

Девушка надула губки.

Сзади слышалось, как Закван ругается со старшим научников.

- Кто тут филонит? Да я же на все отчёты подписался по Второй, по спутнику, по биоразнообразию! Сказал, пойду в экспедицию – значит, пойду, не отпустите, уйду в отпуск, а то как пахать сверхурочно, так Заки давай, а законный отгул жмотите.

- Это на «Циолковском» было, почти год назад, — слабо возражали ему.

- А на сервере распоряжение как новенькое, — отвечал Закван. – Чернила не просохли.

Зубастая у меня команда, — с удивившим самого себя одобрением подумал вдруг Неудачин. – С такими хоть в драку…

- ТЭМ ноль-один, доложите готовность, — раздался из динамиков скучающий голос.

- В отсеках доложить готовность, — проговорил в микрофон Хунзикер.

К этому моменту ВТ прошла перигелий, «пробила» эклиптику, стремясь к верхней точке витка, афелию. Транспортно-энергетический модуль с Вениковой командой на борту отделялся до входа в афелий, достигая верхней точки витка раньше станции, сокращая траекторию, снижая скорость, выходя в систему кислородной планеты. Вдалеке шпарил ТЭМ с командой Прошина на борту, прошедший половину пути к Облаку и выполняющий манёвр разворота, на случай если понадобится торможение.

- Готовы! Готовы мы, поехали! – раздалось дружный вопль в подтверждение доклада автоматики о том, что груз закреплён, люди сидят пристёгнутые в ложементах командного модуля, а из Ангара космической техники удалены все посторонние, и понижено давление воздуха.

- Оператор, транспортно-энергетический модуль ноль-один готов, — проговорил Неудачин.

- Экипажу занять места по расписанию, — повторил за ним Хунзикер.

Каждый астронавт на «ВТ» таскал на себе кучу датчиков, меток, так что их движения видели операторы станции, видел медблок, контролировавший состояние потенциальных пациентов, отслеживавший их состояние в динамике. Так что требованию оператора:

- Астронавт Неудачин, пристегните ремни, — никто не удивился.

- Веник, пристегнись, — сказала Иренка.

- Да я… — начал было её возлюбленный, но девушка внезапно погладила его по руке:

- Милый, пристегнись, пожалуйста.

- Ладно, — Веник включил камеру комбинезона в сеть, направил на застёгнутую пряжку ремней безопасности. – Только ради тебя.

- Проверка готовности, — забубнила оператор, — проверка систем, проверка…

ТЭМ дёрнулся, заработала магнитная ловушка.

- Начинаю шлюзование, — аппарат потянуло вверх, к белому ячеистому потолку ангара космической техники. – Состояние обшивки, энергоконтур в норме, подключаю энергоконтур ТЭМа… Радиационный фон за бортом… Жёсткое излучение… Солнечная активность… Состояние газопылевой взвеси вокруг станции и по курсам…

- Есть шлюзование, — закончила оператор. – «Ноль-первый», счастливого пути.

- Спасибо, — отозвался Неудачин. – Второй пилот, курсовое расхождение.

- Есть расхождение по курсу, — отозвался Хунзикер.

На центральном дисплее замерцала схематичная картинка с тремя яркими метками – МКС, ТЭМ и спутник Второй кислородной планеты системы, горевший чуть ярче, чем прочие объекты. Их цель. Метка ТЭМа на дисплее двигалась в границах трёх секторов: маленький зелёный, чуть больше жёлтый и большой красный. Неудачин пометил маркером спутник, загоревшийся после того ещё ярче, и сказал:

- Курс выбран, второй пилот, подтвердите.

Метка оказалась в красном секторе; зелёный сектор показывал на солнце системы.

- А… э… курс подтверждаю, — спохватился Хунзикер. – А теперь у нас коррекция…

Их потянул куда-то набок, по всему телу ТЭМа пошла вибрация – включились двигатели коррекции. Зелёный сектор на дисплее переполз в сторону спутника, немного помедлил и поместил метку каменюки в самый центр траектории.

- Всё, — Неудачин откинулся в кресле, — трое суток отдыха, планетка прёт прямо на нас.

- А его как-нибудь назвали? – спросила девушка, набирая команды на клавиатуре. – Ой, имени нет у планетки…

- Хочешь имя дать? – спросил Фаез, протиснувший плечи в кабину пилотов.

- Да-а, — сказала Иренка, всё так же мучая клавиатуру, — хочу назвать Пьяже.

Тут даже Веник изумился:

- Ч-чего?

- Пьяже, — повторила Зых, — это ювелиры, мне у них обручальные кольца нравятся…

Веник застыл. Закван и Курт загоготали, глядя на его перекошенное лицо.

- Придурки, — махнул рукой парень.

- Что-нибудь ещё? – спросил Фаез прохохотавшсь.

- Надо посмотреть, чем нас яйцеглавые нагрузили, — сказал Неудачин, поворачиваясь к выходу.

- Да, милый, — пропела Иренка. – Я, кстати, справилась.

Возле метки спутника Второй появились буковки: «Пьяже».

- Молодец, — сказал Веник, нехорошо глядя на Хунзикера, изо всех сил сдерживавшего смех.

Скучать им не пришлось: работники научной секции МКС, или, как их называла Веникова компашка, яйцеглавые, пользуясь оказией, накидали, навесили на буксир кучу всякого оборудования. Распаковать диковинные машинки, проверить каждую, спланировать место установки или парковочную орбиту, если это космическое оборудование… С площадками для приборов проблем не возникало: кварковый слепок показывал поверхность небесных тел системы достаточно точно, единственно, спрогнозировать сейсмическую активность для данного участка поверхности не получалось, здесь нужно будет ножками потопать, вручную установить хитрые приборы, определить, выживет автомат именно здесь, или нет.

Тем временем, спутники, отправленные в систему Второй, начали передачу. Команда ТЭМа сгрудилась подле самого большого дисплея в кают-компании и, урезая время отдыха, знакомились с новым миром, комментируя появляющиеся на экране изображения.

- Я бы сказал, ячеистая структура – Пал Наумыч мне за это двойку бы поставил, но, а как это назвать?.. – говорил Курт. - Вся поверхность — гористо-холмистый рельеф, даже моря лежат во впадинах.

- Это из-за Буяка? – спросил Веник.

- Частично, я бы сказал – она сама по себе лёгкая, планетка-то, кора может выдержать вздутия породы значительной высоты – как на Марсе.

- Очень неуютная планета, — говорила Иренка. – Холодная, дышать нечем… Ещё немного и можно вешать ярлык: "Бескислородный мир. Для жизни непригодно".

- Так что мешает? – хмыкнул Закван. – Ярлык повесить… Эх, на горшке зря сидели.

- Чего? – команда удивлённо посмотрела на Фаеза, потом Хунзикер мотнул головой: — А, адаптация же.

- Ну да, — отозвался Заки.

- Смотри, — девушка переключила режимы просмотра: — Вот тут. Датчики биологической активности показывают огромную насыщенность территории животинкой, а вот сейсмограф.

- Ого, — хором сказала команда.

Сейсмограф показывал впадину глубиной в полкилометра и более, причём рельеф пришлось нащупывать сканерами через густую рощу деревьев высотой четыреста — пятьсот метров.

- Быть такого не может, — Фаез почесал нос. – Не мой профиль, но тут ошибка какая-то…

- Да, — сказала Зых, — я бы эту ошибку природы с корней до верхушки облазила.

Веник почему-то нахмурился, только что не шикнул на подругу, но стоило Хунзикеру посмотреть на эту пантомиму, как он спросил:

- Ты и по деревьям лазить умеешь?

- А то, — задорно подмигнула ему Иренка. – А как я готовлю!..

- Так, ну-ка тихо все, — прервал Веник начинавшееся веселье. – Углеродный след имеется, Ирина?

- Он… странный. Вот в этой впадине кто-то активно выделяет углерод. Но это не промка, не заводы-пароходы, это чьё-то дыхание. А вот это, — девушка покрутила скролл, на экране сменилось изображение, — прямо парит углеродом, плюс эта фигня горячая.

- В смысле – там реактор, — уточнил Веник.

- Да, — Иренка крутила изображение на экране. – Это она. Аномалия, которую мы видели из-за а-паузы.

В приполярном районе, среди горной гряды, начинавшейся чуть не от экватора планеты, прямо на вершину скалы кто-то небрежно, демонстративно даже поставил торчком веретенообразный объект с таким утолщением в центре, что веретено больше походило на юлу. Но только походило: тонкие шпили северного и южного стержней вытягивались на пару километров каждый (два с половиной километра; дотошный Хунзикер включил дальномер). Царапая стратосферу с одной стороны, с другой стороны иглой прошивая скалу, к центру «стержни» плавно переходили в утолщение диаметром до десяти километров. Спутник хорошо видел очертания объекта, белый круг с белой же точкой-вершиной посередине, на фоне ободранных ветрами скал. С поверхности открывался вид гигантского белого волчка высотой под десять километров, парящего над горной грядой; инопланетные технологии попирали силы природы.

- Ну и что это? – спросил Хунзикер.

- Аномалия, — глубокомысленно ответил Неудачин.

- Для космической станции… ну вполне, — сказал Фаез. – Может это не вся станция, а модуль. Там главная часть, центральный блок.

- Судя по всему, эта штука поддерживает климат в обитаемом регионе, — сказала Иренка, всё это время переключавшая изображения объекта.

- Ну хорошо, а зачем его ставить вот так? – вопрос Курта повис в воздухе.

- Станции таких размеров не ставят на планетах, — сказал Фаез.

- А его, может, спрятали, — брякнул Неудачин.

- На планете? – покосилась на дружка Иренка. – Скорее, он тут на подзарядке… Чёрт, не знаю. Инопланетяне, чтоб их…

Спутник второго кислородного мира меж тем превратился из точки на мониторе в угольно-чёрный круг. Свет кислородного мира – патрона и светила системы золотым полумесяцем поджаривал бочок планетки; лучики света выбивались из-за терминатора, освещая небесные тела, населяя пространство пляшущими тенями вокруг сине-белого шарика. На многокрасочное изображение планеты все они – и Веник, и Фаез с Хунзикером, и Иренка – настороженно косились. Скоро придётся кость в кость переведаться с загадочной аномалией, испробовать себя, испытать на изгиб и на излом, чтобы принести ещё один бриллиант в корону Человечества, утверждавшего себя владыкой Галактики.

Аппарат тем временем нырнул в тень спутника. Чёрная безжизненная поверхность надвинулась, надавила, натянув нервы, заставив судорожно искать джойстики управления, вглядываться в показания приборов: когда же выглянет солнышко?..

И оно выглянуло! Буксир вынырнул из-под чёрной туши навстречу блистающему жёлто-оранжевому апельсину, экраны на секунду погасли от ударивших впрямую солнечных лучей, пока видеодатчики настраивали яркость изображения. Когда изображение вернулось на экраны, прямо по курсу астронавты увидели поверхность, испещрённую кратерами метеоритных атак, затканную тенями, брошенными светилом на неровности рельефа, раскрашенного в однотонно-серый, коричневый с золотом, чёрный и даже лиловый.

- Миша, — пропела в микрофон Иренка, — ребята, вы готовы? Нижняя точка орбиты, готовимся на выход.

- Готовы мы, — пробасил в ответ планетолог. – Давай отсчёт, красавица.

Пошёл отсчёт; на «раз» от тела буксира отделилась неясная тень, сверкнула двигателями, блеснула чешуёй брони под лучами светила: ТСА команды планетологов отправлялась к поверхности спутника, выполняя виток торможения.

- А слабо проход «Каракатицы» завернуть? – спросил Курт.

Это означало полёт как можно ближе к поверхности, опасный манёвр, почти хулиганство, экипаж солнечного парусника «Чёрная Каракатица» исполняет его во время регаты в Солнечной системе. Даёт серьёзное приращение скорости.

Неудачин направил ТЭМ вниз, к испещрённой кратерами поверхности спутника.

- Готовимся к гравитационному манёвру, — бросил Веник. – Курт!

- Чего?

- Хватит глазеть! Аппараты готовь!

- Да готово всё, — бросил Хунзикер.

- Ты должен всё сбросить до импульса двигателей – помнишь?

- Какой у тебя голос противный, — пожаловался Фаез.

Иренка захихикала, не поднимая глаз от приборов. Неудачин проглотил ругательство.

- Внимание, готовим спутниковую группировку.

- А слабо верхи побрить? – Фаез протиснулся к пульту, жадно глядя на приближающуюся поверхность.

Веник искоса глянул на салабона:

- Ты спутники выпустил?

- Ну а как ты думаешь? – деланно обиделся Заки.

- Смотрите! – выкрикнула Иренка.

- Оба-на, — только и сказал Фаез.

Перед ними открылась долина, безжизненное поле серых, чёрных и коричневых теней, изрытое кратерами. Гигантский цирк со рваными краями, между которыми Неудачин направил ТЭМ, с одной стороны, и плавным подъёмом к нормали с другой – след от удара чего-то большого и тяжёлого, сглаженный сейсмической активностью небесного тела и гравитацией планеты-патрона. Так вот, эта долина как будто послужила мишенью для стрельбы из лука, причём лучник умело натыкал серебристые стрелы в центр «мишени».

- Это что вообще? – спросил Веник.

- А, инопланетное барахло, — махнул рукой Хунзикер. – Оставим планетологам… Мишаня, видишь? – крикнул он в микрофон.

- Вижу прекрасно, наблюдал ещё с борта «Владимировны», — отозвался тот. – Будем препарировать.

- Молодцы, — расплылся в улыбке Курт.

- Штанги солнечных батарей, — ответил Фаез. – А тут, — он подкрутил изображение и ткнул пальцем в скопление серебристых куполов под стрелами, — и вот тут корпус главного реактора и холодильник.

Изображение стремительно приближалось.

- Связи у нас нет? – спросил Хунзикер.

- Задержка большая, — отозвалась Иренка. – Да ладно, запись покажем. У нас же ведётся запись?

- Конечно, ведётся, — подтвердил Неудачин, — даже передача идёт на ВТ, только ты правильно заметила, с задержкой. Курт, скинь туда дрон.

- А… есть, — Хунзикер кинулся в отсек оборудования.

- Оно не опасное вообще? – Иренка поёжилась. – А то кто этих инопланетян знает…

- Инопланетяне здесь мы… — хихикнул Фаез.

- Ладно, уходим отсюда, — сказал Веник и тронул джойстики управления двигателями.

Буксир медленно и чуть ли не со скрипом принялся разворачиваться, ложась на курс. Да, это не ТСА с его управляемым вектором тяги.

- Веня, Веня, — раздалось в переговорном устройстве, — ну-ка потише.

- Да? А что такое? – отозвался Неудачин.

- А тут Саша жалуется, что от твоих манёвров кишки заворачиваются...

- Ну, ребятки, — Неудачин сложил губы трубочкой, — здесь не детский садик.

- Ну так и не психушка же, — отозвался динамик.

…Под дружный хохот транспортно-энергетический модуль лёг на курс в сторону Второй планеты.

https://m.vk.com/humanconf

https://vk.com/humanconf