Параллельная вселенная

Адам Петрович Смит, очень тосковал после вчерашнего. Как в пять утра проснулся так и не мог найти себе места. Во рту образовалась пустыня Сахара, мотор троил, сигареты кончились — здоровье нужно было поправить иначе страна могла лишится ценного гражданина и налогоплательщика. Он еле дотерпел до открытия и пулей вылетел в ближайший магазин “Red and Afro”.

Продавщица насмешливо оценила его вечерний спортивный костюм и взъерошенный вид:

— Адам, ещё только утро.

— Зиночка, pliz! Не видишь, я весь горю? Мне полторашку пива “Buff №9” и пачку Донского. Запиши на мой счёт.

— Пакет нужен, пьяница?

— Зиночка это же неполиткорректно. Я ветеран Тульско-Астраханской компании. Нам, сам президент, разрешил каждую пятницу….

— Зато, правда. На! Иди, побеждай своего Green Dragon.

— Спасибо, Зин! Спасибо! Я к пенсии занесу. Я, как штык! — Адам схватил лекарство в охапку и побежал.

— Ну и мужик, — вслед ему вздохнула продавщица, — Вроде и натурал, а хуже педика. Толку нет, одни обещания. И штык давно уже стёрся. Эх, нелёгкая наша бабская доля…

Адам Петрович чинно расположился на лоджии в старом кресле. Протёр пальцем пыльный гранёный стакан и налил первую до половинки. Пена пошла, обильно подтверждая белой шапкой качественный американский продукт. Это вам не какая-то русская подделка. Он судорожно выпил первую порцию, затем, уже не торопясь, налил себе вторую. После второго стакана на душе стало легко и приятно. Адам Петрович закурил и начал искать пепельницу.

Не пристало джентльмену стряхивать пепел на пол.

— Пепельница за креслом, Петрович, — подсказал ему тонкий голос в котором слышались ехидные нотки.

— Спасибо, — он нашарил пустую банку из-под кофе и оглянулся.

Перед ним на подоконнике сидела фея. Как из мультика про Питера Пена, только ростом повыше. В драном зелёном платьице и и выставив напоказ голые татуированные коленки.

“Ноженька моя, ты устала” — невольно прочитал он одну из татуировок. Потом перевёл взгляд на голые плечи: там синевой отливали наколки “Северная звезда” и “ИРА”.

— Угостите даму сигаретой? — попросила фея самым развязным тоном и выпятила губки.

Адам Петрович хоть и злоупотреблял, по причине многочисленных ранений и обширной контузии, но дураком вовсе не был. Дурак бы не смог в одиночку победить кровожадный отряд эскимосов в диких степях Казахстана при помощи только одной гранаты и пулемёта M240. Он сразу сообразил.

— Опять наркоманы, из 37 квартиры, Штырь сварили, — проворчал он.

— Кому Штырь, а кому и отдушина. Ничего-то ты не понимаешь Адам. Где же кончается граница реальности и начинаюсь я — вот в чём вопрос? — фея затрепыхала дырявыми стрекозиными крылышками и он наяву почувствовал дуновение ветерка.

— Да ну, нахер. Возвращайся-ка ты в свою страну Куку, — Адам вдавил тлеющую сигарету в ладонь и сморщился от боли. Фея лопнула, словно воздушный шарик. Она размазалась по окну и стенам лоджии разноцветным пятном.

Наблюдая, как остатки пятна медленно испаряются в лучах утреннего солнца, Адам сплюнул и пошёл вызывать полицию.

Ещё немного и глюки из 37 квартиры расползутся по всей улице.

——————————————————————

Сегодня, старый и опытный инспектор городского отдела по контролю за оборотом наркотиков принимал пополнение. Управление, перевело под его начало сержанта, хорошо разбирающегося в конопле.

— Откуда приехал, сынок? — допрашивал он молодого сотрудника

— Из Саратова! Сэр!

— Из Саратова присылают только быков и холодильники, салага. Дверцы я на тебе не вижу, значит: кто ты?

— Бык? Cэр?

— Молодец, — смягчился инспектор, — Водку пьёшь?

— Так точно! Сэр!

— Натурал?

— Да! Сэр!

— Наконец-то, нормально американца прислали. А то я не против секс-меньшинств, но когда каждый второй в отделе красит губы и подводит глаза, это уже не меньшинства. Это уже геноцид. Ты понял меня?

— Да! Сэр!

— Вот так-то. Сегодня вечером бухаешь с нами в баре. Платишь за всех. Это тебе вроде прописки. Мы тут, не курим и не колемся, хотя если надо, у нас полная комната этого говна. Меня зовут Ричард. Я тут твой царь и бог. Если какой из пид….секс-меньшинств, тут тебе улыбнётся — бей его по морде: скажешь, я разрешил. Тебя как звать?

— Алексей. Сэр. Алексей Моштаков.

— Коренной американец?

— Так точно. Мои родители живут в Нижегородском штате.

— Ну, это нормально. Хорошо хоть не в Джерси. Я вообще толерантно ко всем отношусь. К макаронникам, черномазым, желтожопым и даже к веганам. Мне по хрену, что они у коровок еду отбирают. Как говорится: лишь бы не чукча. Сработаемся. Ты про новый наркотик в курсе уже?

— Вы, про Штырь?

— Ага. Редкая дрянь. Обычные марки, это детский лепет по сравнению с…— начал было рассказывать инспектор, но его голос заглушили звуки сирены.

— Что это, сэр? — прокричал испуганный сержант.

— Это, оповещение. Значит, где-то они уже вырвались. Поехали, покажу на месте, как действует этот наркотик.

————————————————————————————-

Они вернулись в отдел уже под вечер. Новенький, устал настолько, что просто валился с ног. Стоило инспектору отлучиться на две минуты, как вернувшись, он застал сержанта спящего прямо за столом.

— Слабое пополнение прислали, инспектор, — хихикнул один из полицейских, — надо было из Сибири. Вот там настоящие кремни работают. А этот свалился после первого вызова.

— Поговори мне ещё — буркнул Ричард — Забыл уже свой первый раз? А, ведь я помню, как ты за розовой вороной по крыше многоэтажки бегал. Три часа бегал пока она не лопнула.

Он пошарил в железных ящиках с вещдоками, нашёл в одном из них плед и заботливо укрыл новичка:

— Пусть поспит. Денёк был трудный. Не каждый такое выдержит.

Они приехали на вызов Адама Смита так быстро, как только смогли. Но глюки уже расползлись. Варщики Штыря сняли первую пробу и вся улица была усеяна кракозябрами. Никто толком не знает как действовал на человеческий мозг этот новый наркотик, но эффект от него ощущали все на расстоянии километра. Галлюцинации. Яркие. разноцветные чудовища и игрушки. Голые персонажи мультфильмов и совершенно невообразимые, непонятные странности. Их видел не только тот, кто употребил Штырь - их видели все. И если первые версии наркотика просто было видно и они были нематериальны. то новая версия позволяла пощупать глюк и даже с ним поговорить.

Ученые утверждали, что употребление Штыря приводит к быстрому истощению мозговой деятельности, деградации и смерти через несколько лет активного употребления. И случаи смерти,от употребления, происходили всё чаще. Но, те, кто его употреблял, и не хотели жить долго. Они хотели жить красиво и весело. Веселье кружило над городом гроздями весёлых зелёных слонов и бабушек ругающихся на иврите. Веселье, превращало обычные спальные районы честных налогоплательщиков в парки аттракционов и комнаты смеха, где за кривыми зеркалами прятались отвратительные болтливые хари. Это всегда было по-разному и создавало огромную головную боль для стражей правопорядка. Самое обидное, глюки не исчезали после окончания действия наркотика. Они продолжали жить и отравлять жизнь окружающим.

Штырь расползался по миру. Ведь у него был такой простой рецепт.

Оставалось только, брать острый предмет и прокалывать очередной глюк, заставляя его терять форму.

Для этого, управление уже закупило бронетранспортеры с гвоздеметательными машинами. Когда глюков становилось слишком много, приходилось работать на них. Но это действовало только на массовые скопления. В основном, приходилось работать вручную и колоть, всех подозрительных булавками или даже скрепкой.

Инспектор собирался просить организовать в городе дружины самообороны для помощи органам правопорядка. Иначе распространение глюков было не остановить.

Сегодня инспектору удалось поймать очередного варщика. Его сдали его же собственные глюки. Они пальцем показали на квартиру изготовителя и были готовы подтвердить свои слова в суде. Но: Боже храни Америку — кому придёт в голову слушать показания галлюцинаций?

Ричард оставил свой кабинет и отправился проведать этого варщика. Звали этого наркомана Огонёк. Тощий, с выпирающми наружу рёбрами, наркоман сидел в камере и разговаривал со стеной.

— Не мешаю? — спросил инспектор. Он для верности прихватил с собой папку с делом этого наркомана.

— Да, что вы. Заходите. Мой дом — ваш дом.

— Твой дом тюрьма, засранец! — вспылил инспектор — Ты,сегодня, своими действиями нанёс ущерб нашему городу на десятки миллионов рублей. Тебя электрический стул уже давно дожидается.

— Ах. Это всё такие мелочи, инспектор — Огонёк отмахнулся и мечтательно уставился на стену, — Я, даю миру, куда больше чем ваш засраный пластиком город. Я даю ему возможность прикоснуться к мечте. Стать богом. Мы все боги, инспектор.

— Оно и видно, — Ричард полистал папку и прочитал из нее несколько страниц, — А ты ведь, подавал такие надежды в химии. Победитель школьных олимпиад. Бесплатно поступил в МГУ на химфак. Чего тебе в жизни не хватало? Подруга изменила? Парень бросил? Чизбургер съел просроченный?

— Вы живёте в рамках, инспектор. Сами себе придумали законы и ограничения. Только у реальности нет ограничений. Она безгранична. Мои дети успешно живут и распространяются по миру. Они показывают - как можно изменить саму реальность, а вы дрейфуете в ней в маленьком корыте и держитесь руками и ногами за края. Боитесь, что корыто развалится? Так оно давно развалилось, инспектор. Вам только кажется, что вы в корыте, а вы уже давно утонули. Вы давно на самом дне.

— Это ты на дне, Огонёк — хмыкнул Ричард — Тебя сдали твои же собственные глюки. Детишки твои.

Наркоман отвлёкся от созерцания стены и улыбаясь подошел к решётке отделяющей его от инспектора:

— Вы правы. Они меня сдали. И это прекрасно. Разве вы ещё не понимаете?

— Я понимаю, что теперь ты в острых когтях правосудия. Теперь тебе крышка — мстительно сообщил инспектор.

Огонёк отрицательно покачал головой:

— Вы всё ещё не понимаете. Американская система правосудия самая лучшая в мире. Скоро, благодаря её работе, мои дети получат права. Появится прецедент, подтверждающий их права, и это будет значить, что они ничем не хуже вас, инспектор. Вы сами будете их защищать от насилия, они будут признаны полноценными гражданами, а потом поток реальности сметет все границы. Границ, больше не будет. Всё.

— Да, иди ты в жопу! Границы будут всегда и закон всегда будет стоять на их страже! — возмутился Ричард — А вас всех долбанных наркоманов мы пересажаем и накажем по справедливости.

Наркоман оглядел решётку словно увидел её впервые и спросил:

— А, что же удержит нас в этих камерах? Прочные стены или вот эти прутья?

— Если потребуется - то и мой пистолет Макарова! — угрожающе пообещал инспектор.

— Так, с моей точки зрения, этого ничего нет, — ответил Огонёк,— реальность - окружающая нас, гибка и податлива. Она может принимать любые формы. Вы видите пистолет, а я вижу лишь огурец в вашей кобуре. Как вы определяете, что реально, а что нет?

Инспектор испуганно ощупал кобуру. Его оружие было на месте. Холодное, тяжёлое и такое верное.

“Врёт сукин сын! Нажрался Штыря уже настолько, что сам уже ничего не соображает”, — подумал он. Нет. Тут нужен был опытный психолог. Для убедительности, он вытащил большую канцелярскую скрепку и показал её наркоману:

— Видел — ублюдок? Из-за таких - как ты, я уже год, каждое утро, тыкаю себя этой скрепкой. Каждый сраный день: я прихожу на работу и проверяю себя. Укол подтверждает, что я настоящий. А все твои глюки, они только оболочка. Лопнули: и нет их.

— О, какое варварство! — схватился за голову Огонёк. — Вы уже сами себе не верите. Вы, уже, сами отрицаете своё существование в безграничной реальности. Зачем, уничтожать моих детей? Они никого не убивали и не причиняли вред. Они существуют и это прекрасно. Они нужны лишь для того, чтобы вы все открыли глаза. Откройте же глаза, инспектор. Впрочем, мне это всё уже надоело.

Огонёк подошёл к стене и провёл по ней рукой. В стене появилась дверь.

— Прощайте, инспектор. Я, хотел бы, сказать вам больше, но вам этого уже не дано. Оставайтесь со своей скрепкой, в которую вы так верите. Она, тут похоже, единственная: кто понимает, что к чему.

Огонёк открыл дверь и исчез оставив инспектора в одиночестве, Ричард не поверил своим глазам. Он достал из кармана скрепку и уколол себя. Раздался сильный хлопок.

-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Для тех кому лень читать озвучка от Паши Тайги. Все семь частей можно прослушать и тут. Будет продолжение. В скором времени.

Комелев рассмеялся словам попутчика и сказал:

- Да нет, какой старокопатель? Просто – собиратель древностей. Вот, кстати – полюбопытствуйте.

Попутчик разъял треугольную очечницу, стремительно надел очки и взглянул на лаковую коробочку, извлеченную Комелевым из дипломата. Коллекционер нежно сдвинул крышечку. В бархатной ложбинке лежал медный диск, похожий на волчок. От центра диска была аккуратно и очень точно вырезана спиральная бороздка с небольшими засечками. Против каждой засечки неизвестный мастер нанёс тончайший узор.

- Очень красиво.

- Да-с.

- Мне кажется это какой-то навигационный прибор?

- Была и такая версия.

- Что же это?

- Спираль Арзувия. Древний и весьма загадочный артефакт.

- Что-то астрологическое, как я понимаю? Смотрите – изображения созвездий.

- Да, семнадцать зодиакальных созвездий, но обратите внимание – каждое не прорисовано до конца.

- Это что-то означает?

- Безусловно. Мастера Золотого Века не грешили небрежностью.

Дверь купе скользнула в сторону – на пороге стояла проводница.

- Господа желают ужинать?

Комелев отвлекся от стола:

- А чем потчуете?

- Фирменное блюдо – унгарская жаба, запеченная в пальмовых листьях.

- Чем фаршируете?

- Попробуйте с брусникой.

- Давайте уж традиционную – с мандаринами, - улыбнулся Комелев.

Проводница вскинула верхний глаз, как бы сетуя на извечную нелюбовь мужчин к кулинарным изыскам.

- Две порции?

- Да, - не отводя взгляд от Спирали Арзувия сказал попутчик.

- И две большие кружки ягодного кваса.

Проводница кивнула и закрыла дверь.

- Видите этот шпенёк? Он что же – может перемещаться?

- Да. Он символизирует текущую стадию нашего мира. Когда дойдёт до упора – влево, до щелчка, мир кончится.

- А мы сейчас, стало быть, на третьей стадии?

- Да. Цзи Шинь утверждал: мир людей, проходя в следующую стадию, теряет один глаз.

- Странное утверждение.

- Почему? Как полно мы видим мир своими тремя глазами! Сколь сер и скучен он станет, если лишиться верхнего глаза? Как отдалятся друг от друга люди, перестав видеть ауру друг-друга! Скольких единочаятелей мы лишимся…

- Бр-р-р! Видеть только видимое? Трагичное уродство!

Комелев вышел в тамбур и закурил. За окном проносилась прекрасная ночная степь. Фосфорические нити ветра тянулись за окном. Небесные флажолеты растекались и множились калейдоскопическими узорами. Он прикрыл верхний глаз и перестал видеть движение ветра, расцвеченное коллективной аурой небо, таинственные степные мерцания. Он затоптал в пепельнице сигарету и вернулся в купе. Попутчик спал, отвернувшись к стене. «Какие у него, однако, волосатые ноги» - мельком подумал Комелев. Пустая пивная бутылка стукалась об оконное стекло, когда поезд скакал по стыкам рельс.

- Вы не трогали мою спираль? – испугано спросил Комелев?

- Далась она мне, - пробурчал попутчик.

Комелев прибрал коробочку в дипломат, погасил свет и вытянулся на полке. Редкие станции протягивали полоски белого света по верхней полке с нацарапанным бранным словом, в остальном же мир был пуст, черен и мертв.

Первое, что ты видишь: кафельная плитка. На ней тёмные засохшие капли, грязные разводы. Ощущения, как после долгого сна: во рту сухо, голова ватная, но ты стоишь на ногах, прислонившись спиной к стене.

Ты поднимаешь голову, ощущаешь, как затекла шея. Где это ты? Тесная площадка, жёлтые стены. Прямо перед тобой двери лифта. Справа серая дверь с квадратным окошком, в нём армированное стекло — за ним ничего не видно. Слева точно такая же дверь. Это незнакомое для тебя место.

Ты пытаешься вспомнить, что тебя сюда привело. Даёшь себе время «включиться» Всё должно стать ясно, как после пробуждения. Только ничего не происходит, и тебе становится страшно.

Ты думаешь, что стоит поискать кого-нибудь. Пусть тебе объяснят всё это недоразумение. Ты слышишь за дверью справа какой-то галдёж. Там люди! Но с ними что-то не так. Они воют как безумные, рычат, говорят что-то бессвязное. Лучше не открывать эту дверь и не проверять, что там происходит.

Что за другой дверью? Там тихо. Ты берёшься за ручку, толкаешь, смотришь: лестничная площадка — лестница вверх и вниз. Ступеньки не освещены. Ты всё ещё пытаешься вспомнить почему ты здесь, но это бестолковое занятие. Лучше понять, как отсюда выбраться! Ты утешаешь себя мыслью, что всему найдётся разумное объяснение.

Нужно попасть на первый этаж. Неважно, что это за место, тебе нужно попасть на первый этаж! Внизу всегда есть выход! Эта простая догадка радует тебя и внушает уверенность.

Хорошо, надо вниз, но только не по лестнице. Лучше на лифте. Ты возвращаешься, давишь на кнопку вызова. Слышно, как где-то внизу кабина тронулась с места. Отлично! Скоро всё станет ясно.

Лифт едет долго. Ты борешься с желанием нажать кнопку ещё раз. В этом же нет никакого смысла. Ни к чему нервные действия. Не надо паниковать.

Двери лифта открываются. Наконец-то! Ты заходишь в кабину. Тут светло и чисто. Прямо перед тобой зеркало, ты смотришь в него и замираешь. Это ты? Какое незнакомое лицо! Эти глаза, эти волосы... Таким всё было и раньше? Ты не помнишь этого. Ты только сейчас, глядя в зеркало, понимаешь, что вообще ничего не можешь вспомнить!

За тобой закрываются двери. Ты всё ещё стоишь, глядишь на своё отражение. Ты не можешь вспомнить кто ты, как тебя зовут, сколько тебе лет. Всё это исчезло из твоей памяти. Тебе хочется позвать на помощь, пусть кто-нибудь посмотрит на тебя и скажет, что всё в порядке!

Ты делаешь несколько глубоких вдохов и заставляешь себя оторвать взгляд от зеркала. Нужно сосредоточится на действиях, а не на мыслях, делать как было задумано: добраться до первого этажа. Ты смотришь на кнопки. Они пустые! Просто два вертикальных ряда квадратных кнопок без цифр. Они то ли стёрлись, то ли их никогда не было.

Хорошо! Ты знаешь, что кнопка первого этажа должна быть внизу, но какая правая или левая? Ты нажимаешь левую — пусть тебе повезёт. Кабина шумно сотрясается и медленно ползёт вниз. Тебе думается, что ехать на таком старом лифте было плохой идеей.

Колёса крутятся, тросы скрипят. Как же долго! Глухой стук. Лифт остановился. Приехали! Двери не спешат открываться. По ту сторону странные звуки, ты прислушиваешься: это похоже на всплески воды. И внизу тонкой струйкой сквозь двери на пол сочится тонкая струйка! Только не это!

Двери открываются и в кабину врывается поток грязной воды. Ты прижимаешься к стене и встаёшь на мыски, но что толку? Ботинки уже промокли. Какого чёрта тут происходит?!

Ты смотришь в дверной проём. Там всюду вода и там темно. Лишь иногда мерцает лампа, освещая кирпичные стены, покрытые зелёной плесенью, водопроводные трубы под низким потолком. Это не первый этаж, это подвал. По щиколотки в воде ты нажимаешь на все кнопки подряд, чтобы поскорее уехать отсюда.

Хорошо ещё, что двери лифта на этом этаже расположены выше пола, иначе бы тебя затопило по пояс. Ты слышишь мощный всплеск. Где-то там у дальней стены в воде что-то есть. Снова всплеск, и ещё один. Так вода не плещется сама по себе. Там что, рыба?

Что-то плывёт к тебе. Двери лифта дёргаются туда-сюда, не могут закрыться — им мешает вода. Что трепыхается совсем рядом, там целый косяк каких-то тварей, и они приближаются!

Ты упираешься ладонями в двери и пытаешься их закрыть. Давай же, давай! Закрывайся! Тебе удаётся свести двери вместе, но в последнюю секунду в кабину заныривает какое-то существо. Оно дёргается в воде рядом с твоими ногами! Существо небольшое, но такое сильное, вода пенится от его резких движений.

Ты вскрикиваешь, подпрыгиваешь на месте, толчёшь воду ногами. В одно из мгновений ты видишь хвост существа: гладкий чёрный хвост, как у головастика. Но не бывает головастиков таких размеров!

Лифт ползёт вверх, вода убывает и вот на полу у твоих ног дёргается чёрная слепая тварь. У неё есть только толстый хвост и круглая голова, а ещё зубастая пасть! Тварь извивается, лупит тебя хвостом по ботинкам. В панике ты давишь её каблуком. Снова и снова! Голова с хрустом лопается, по полу растекается коричневая кровь, а хвост ещё шевелится, стучит по полу. Что это такое?!

Ты отшвыриваешь от себя раздавленные остатки и смотришь. Вот это зубы! Это существо могло запросто прокусить ботинок. Разве такие мрази существуют в природе? Ты помнишь, какими бывают уродливы глубоководные рыбы, но здесь не океанское дно. Откуда это взялось?

И странно ведь: ты можешь вспомнить уродливых рыб из телепередачи, но ничего о том, кто ты.

Лифт останавливается, и ты выскакиваешь из него. Сердце стучит у самого горла. Ты жадно глотаешь воздух. Вот бы глоток воды.

Где ты теперь? Снова серые двери слева и справа. Похоже, все этажи, что выше подвального, здесь одинаковые. За одной из дверей голоса, там кто-то без остановки бормочет. Не важно кто это, главное, что люди.

Ты врываешься в дверь и оказываешься в просторном коридоре. Это длинный-длинный коридор, что справа, что слева — концов не видно. Там нет окон и дверей. Там грязно, валяются какие-то тряпки, на стенах жуткие надписи и рисунки. И там люди. Прямо перед твоими глазами несколько безумцев творят невесть что! Заросший мужчина в изношенной одежде сидит, оперевшись на стену, седая женщина ползает по коридору на четвереньках, ещё кто-то вдалеке справа сидит, обняв колени, и воет, как сумасшедший. И там ещё много таких: кто стоит, кто лежит, а кто бродит от стены к стене. И всюду эта грязь, лампы на потолке пульсируют жёлтым светом.

Ты стоишь, смотришь на всё это, и тебе не хочется приближаться к этим людям, ты не собираешься идти вглубь коридора, он кажется бесконечным и с той и, с другой стороны. И почему здесь нет дверей? Только одна дверь, что у тебя за спиной. Какой-то бред!

Тебе в голову приходит мысль, и она тебя ужасает: всех этих людей закрыли здесь, они не смогли выйти и сошли с ума в неволе. Нет! Ты выберешься! Прочь такие мысли!.. И снова в голове тоскливые суждения: пока ты мечешься, но рано или поздно поймёшь, что выхода нет, и закончишь как они. Будешь ползать по полу и... Неправда! Конечно такого не будет! Нужно просто успокоиться и подумать.

Тебе начинает мерещиться, что все, кто здесь есть, имеют ужасные уродства: у того, что стоит у стены, руки такие длинные, что свисают ниже колен, у ползающей женщины тёмные дыры вместо глаз, а одна ступня её малинового цвета и сильно раздута. Или это просто так падает свет. Обман зрения. Тебе не хочется верить в то, что всё это реально.

Кто-то справа из глубины коридора кричит: «Эй! Кто ты?». Голос бьётся эхом в стенах. Это тебе? Какой-то безумец, голый по пояс, бежит в твою сторону, он расталкивает тех, кто попадается ему на пути, он размахивает руками и кричит: «Эй! Ты откуда?».

Чего ему от тебя надо? Он всё ближе... такой жилистый, высокий, заросший, глаза не мигают. Тебе страшно. Лучше бежать!

Ты выскакиваешь обратно на площадку, нервно долбишь по кнопке лифта, так сильно, что больно пальцу. Двери открываются. Куда?! Только не обратно в подвал. Ты нажимаешь на кнопку выше — это должен быть первый этаж. Ты вслух умоляешь двери, чтобы они поскорее закрылись, пока этот псих до тебя не добрался: "Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!".

Двери медленно смыкаются. И тут быстрые шаги на площадке! Он здесь! У тебя замирает сердце. «Стой! Не лезь туда!», — вскрикивает безумный. Будь у него ещё секунда он бы точно просунул руку между дверей и остановил лифт, но не успел. Теперь он долбит кулаками в дверь и что-то орёт.

Ты чувствуешь спиной стену, чувствуешь каждый свой волосок на своих руках, ноги дрожат. Лифт ползёт вниз. Как повезло, что тот сумасшедший не додумался нажать на кнопку вызова. Что бы он сделал с тобой, если бы ворвался сюда? Эта тесная кабина могла стать ловушкой для тебя.

А что случилось с лифтом? Ты только теперь замечаешь, что от зеркала остался только осколок, прикреплённый к стене, а на полу нет осколков. Будто кто-то разбил зеркало и успел прибраться... И ещё справа вниз по стене тянется тёмный след, похожий на запёкшуюся кровь. Жирное пятно на уровне твоих глаз и кровавая линия почти до пола, как мазок кисти. Тебя не было в лифте всего пару минут, а всё, что здесь случилось, явно было давно. Это невозможно!

Лифт останавливается, двери открываются, ты выходишь и оказываешься в четырех бетонных стенах. Здесь много пространства, слабый свет, высокие потолки. Это похоже на первый этаж!

Ты идёшь вперед, там виден широкий проём. Выход! Ты ускоряешь шаг, почти бежишь и чуть не врезаешься лицом в кирпичи...

Там вместо дверей неровная кирпичная кладка, будто её делали наспех. Выход замурован! Ты не можешь в это поверить. Ощупываешь кирпичи руками, тебя трясёт, ты в отчаянии. Хочется бить кулаками по стене, но ты пока ещё в своём уме и не станешь разбивать руки.

Ты находишь на полу кусок стальной трубы, подбираешь её начинаешь бить по кирпичной кладке как ломом. Это бесполезно! И кто-то уже пытался делать это до тебя: на кирпичах много царапин, а на полу красная пыль. И ещё у твоих ног валяется разбитая табличка с надписью. Ты стираешь с неё слой пыли подошвой ботинка и видишь слово СТАЦИОНАР.

Какой стационар?! Что это значит?! Ты снова долбишь трубой по стене. Тебе приходят мысли, что даже если бы ты сломал эту стену, то выйти бы всё равно не получилось, ведь по ту сторону ничего нет. Откуда эти безумные мысли? Нельзя отчаиваться. Нужно снова заставить себя успокоиться и поискать другой выход или нормального человека, который поможет тебе.

Кусок трубы лучше оставить себе — это пригодиться. Ты идёшь в сторону лифта, и вдруг из двери справа, с лестничной площадки, вылетает тот самый безумец. Он чуть не прыгает на тебя, и ты резко отступаешь назад.

Да что с этим парнем? На нём одни только штаны, он бешеный и тревожный, весь трясётся и хочет ухватиться за тебя руками.

Ты выставляешь перед собой трубу и кричишь «Отойди!», ты клянёшься, что разобьёшь ему башку, если он приблизится к тебе. Этот сумасшедший понимает угрозу и перестаёт на тебя кидаться. Теперь он лишь осторожно шагает на тебя, а ты потихоньку подступаешь к замурованному выходу.

«Я тебя знаю!», — орёт он, указывая пальцем на тебя. Ты замечаешь какие у него длинные грязные ногти.

«Я тебя видел, но не помню где! Кто ты? Я же знаю тебя!», — он так напрягает горло, что вот-вот сорвёт голос. И, глядя на него, ты понимаешь, что лицо этого психа тоже тебе знакомо. Его глаза, эта глубокая морщина над бровями. Тебе было трудно узнать своё собственное лицо, но этого сумасшедшего ты точно видишь не в первый раз.

С ним что-то случилось. Кожа на его плечах бугристая, тёмно-зелёного оттенка, как у рептилии. Будто его тело поразила какая-то болезнь и постепенно распространяется дальше. На этих зелёных чешуйчатых плечах видны глубокие царапины от ногтей — он пытался содрать с себя эту кожу ногтями!

Ты понимаешь, что сейчас упрёшься спиной в стену, и начинаешь отступать в сторону, угрожаешь сумасшедшему, размахиваешь куском трубы. Он трусит и пятится назад. Теперь ты бросаешься бежать к лестничной площадке. У тебя нет времени вызывать лифт.

На ступеньках темно. Ты бежишь вверх по лестнице. За спиной ты слышишь топот и крик: «Стой! Я знаю тебя!». Этот безумец снова тебя преследует.

Пробежав ещё пару этажей, ты вваливаешься в очередную серую дверь. У тебя не хватает сил и дыхания для беготни по лестницам. Ты захлопываешь за собой дверь, цепляешь за ручку кусок трубы и держишь её обеими руками, чтобы безумец не ворвался сюда.

Он уже здесь! Он кидается на дверь и орёт: «Я застрял здесь! Я застрял!». Ты держишь, что есть силы, а он готов разбить голыми руками армированное стекло. Псих лупит кулаками, окошко трескается, несколько осколков попали тебе в лицо. Ты едва не отпускаешь трубу, но этот безумец не должен попасть сюда.

Теперь ты видишь его глаза в разбитом окошке. И это чертовски знакомые глаза! Он преследовал тебя раньше? Но ты ничего не можешь вспомнить из того, что было раньше! А что, если и у тебя с головой не в порядке и ты здесь очень давно? Снова и снова теряешь память, ищешь выход, долбишь трубой кирпичи и устраиваешь беготню по этажам с этим маньяком? Опять эти мысли! Они делают тебе только хуже. Не нужно строить догадок. Надо спасаться!

Ты оглядываешься назад. До кнопки лифта тебе не дотянуться, но это бы тебе не помогло. Сумасшедший успел бы тебя схватить раньше, чем ты уедешь. Другая дверь. Она закрыта. Ручка обмотана чьей-то грязной рубашкой и привязана тугими узлами к трубе отопления.

Тот сумасшедший перестал дёргать дверь. Он заметил куда ты смотришь и говорит тебе: «Нет! Даже не думай!». Его пугает то, что ты попытаешься открыть ту дверь!

И ты бросаешься к противоположной двери, надеясь сорвать намотанную рубашку одним рывком, но узлы слишком тугие.

Кусок трубы, который подпирал ручку, со звоном падает на пол. Ты слышишь это, но не оборачиваешься. Пытаешься рвать узлы, тянешь со всей силы. Ты чувствуешь холод спиной, ожидая, что этот маньяк схватит тебя, вопьётся в кожу своими грязными ногтями. Но ничего не происходит. Ты оглядываешься: безумца нет, он убежал.

Твои руки всё ещё сжимают узлы, ткань надорвалась. Ты думаешь, что же там такое за этой дверью, что испугался даже этот псих, который бил стекло кулаками? Стоит ли туда заглядывать? Но если там то, что спасёт тебя!

Ты рвёшь ткань, распутываешь ручку, входишь. Это коридор. Такой же коридор без дверей и окон, только пустой. Здесь никого нет. Всё, что справа, утопает в темноте, и дальше двадцати метров ничего не видно, слева есть свет, хотя и не все лампы исправны.

Ты идёшь туда, где горит свет. И здесь на стенах всюду жуткие надписи: «ПОМОГИТЕ», «НЕ ХОЧУ СДОХНУТЬ», дальше по коридору: «Я ВСПОМНИЛ ПРО КАКУЮ-ТО ПЛЁНКУ», под этими словами ещё одна надпись: «ОСТАНОВИТЕ ПЛЁНКУ!». Почерки разные. Не ногтями ли это царапали? Там есть кровавые потёки... Сумасшедшие!

Ты всё идёшь и идёшь, коридору не видно конца. Как же здесь воняет! Воняет гнилью, мочой, немытыми телами. Откуда только этот мерзкий запах? В этом коридоре, похоже, были люди, но куда они делись?

Ты идёшь и смотришь вперёд. Там далеко впереди заканчиваются исправные лампы и начинается темнота. На границе света и тьмы кто-то есть. Это человек. Он лежит на полу лицом вниз и не двигается. Он мёртв?

Ты не знаешь зачем продолжаешь идти, подходишь всё ближе к человеку, что валяется на полу. Теперь тебе видно, что он в затёртой тёмно-синей пижаме, а голова его полностью закрыта бинтами. Эти бинты старые, жёлто-коричневые, все в липких багровых пятнах.

Ты не можешь прекратить идти, так у тебя есть ощущение, будто ты что-то делаешь, но тревога разрывает тебя изнутри.

Забинтованный шевельнулся. Его рука дёрнулась. Пальцы у него чёрные. Ты помнишь, что это называется словом некроз... Только сейчас это полумёртвое существо начинает дышать. Его спина вздымается, сквозь пижаму проступает тощий хребет.

Ты замечаешь над головой забинтованного человека надпись на стене. Она не выцарапана как другие, а вымазана чем-то гадко-чёрным: «ДОБРОДЕЙ». Это про него?

Ты заставляешь себя остановиться, пока не стало слишком близко. Это существо поднимается. Оно так давно лежало здесь без движения, что прилипло и присохло к полу, и теперь буквально отдирает себя от кафеля!

Человек... или это не человек... поднимается и поворачивается к тебе. Ты видишь, что бинтами покрыта не только его голова, но и шея. И когда он дышит, со свистом втягивает воздух, маска из бинтов проваливается так, будто у него нет нижней челюсти!

«Зачем ему вообще дышать? Он должен быть трупом!», — думаешь ты, наблюдая это.

Забинтованный двигается слишком быстро. Миг, когда можно было убраться отсюда подальше, упущен. Он делает резкий выпад и берёт тебя за шею гнилыми пальцами, его хватка железная. Сколько силы в этой сухой руке! Он собирается разбить твою голову о стену, но тебе удаётся вырываться. Теперь ты бежишь назад. Какой длинный коридор! Где эта дверь? Где она?! Ты оглядываешься и видишь, что существо в бинтах следует за тобой. У него длинные ноги, оно быстро шагает, подавшись вперёд всем телом, руки болтаются во все стороны.

Дверь! Ты вбегаешь на площадку. Замешательство. Что тебе делать? Бежать по тёмной лестнице? Там этот сумасшедший! Ехать на лифте? А сколько его ждать? Ты хочешь подобрать кусок трубы, но задеваешь его ногой, и он откатывается. Нет времени!

Ты жмёшь на кнопку вызова. Двери сразу открываются. Как хорошо! Куда угодно, только не в подвал. Куда угодно! Ты стучишь по верхним кнопкам. Двери закрываются, колёса скрипят. Можно выдохнуть. Кабина лифта опять как новая. Зеркало целое, стены чистые. Ты уже ничему не удивляешься.

Механизмы над потолком издают странные шумы и скрежет. Там что-то застряло. Кабина вздрагивает, но не двигается с места. Ты стучишь по всем кнопкам кулаком. Пожалуйста! Поезжай куда-нибудь!

Двери разъезжаются. Прямо перед тобой стоит это чудовище с забинтованной головой и у него в руке твой кусок трубы!

Ты вжимаешься в угол, уклоняясь от удара. Труба попадает в зеркало. Брызгают осколки. Забинтованный снова замахивается. Ты даже не успеваешь закрыться руками, железная дубина бьёт тебе в лоб. Удар, ещё удар. Ты слышишь хруст собственного черепа. В глазах темнеет. Ты теряешь равновесие, заваливаешься на стену и сползаешь вниз. Ничего не видишь, не слышишь и не чувствуешь.

...

Спёртое дыхание. Ты снова можешь шевельнуть веками. В глазах всё ещё темно. Никакой боли. Только слишком сильно сдавлены кисти рук. Ты ощущаешь лицом волокна ткани. У тебя что-то на голове... и с тебя это резко сдёргивают.

Ты сидишь в кресле, твои руки привязаны полотенцами к ручкам. Перед тобой стоят люди. Их четверо. Все они смотрят на тебя. Кто они такие?! Хотя нет! Ты их всех знаешь. Это твои друзья. Теперь ты можешь вспомнить своё имя, но всё ещё не понимаешь, что происходит.

Те, кто рядом с тобой, прикасаются к твоим щекам. Спрашивают, в порядке ли ты. Они все так обеспокоены.

Кажется, ты у себя дома... Или дома у кого-то из твоих друзей. Пока это трудно понять. В голове туман. Зачем они привязали тебя к стулу? Ты хочешь спросить, но пока не можешь разговаривать.

У одного из твоих друзей в левой руке чёрный мешок – он его только что снял с твоей головы. А в правой руке он держит старый кассетный плеер и наушники. Ты узнаёшь эту штуку... Сам плеер — просто плеер, а вот плёнка в нём! На ней записаны неясные звуки: чьё-то дыхание, скрипы, шорохи. Люди, которые слушают эту плёнку видят ужасные галлюцинации, будто переносятся в другой мир. Они оказываются в замурованном здании... в Стационаре. Да, в Стационаре! Среди чудовищных людей и кошмарных явлений.

Эффект будет гарантированный, если слушать плёнку с завязанными глазами или... или например, надев на голову чёрный мешок?.. Главная проблема в том, что человек «погрузившийся» в Стационар, полностью теряет память пока находится там. Даже имени своего не помнит.

После прослушивания записи, не все приходят в себя! Некоторые больше не могут очнуться. Человек впадает в кому, а его сознание остаётся в Стационаре.

Ты ясно помнишь, что тебя об этом предупреждали! Зачем друзья привязали тебя к креслу? Зачем они надели тебе на голову чёрный мешок и заставили слушать эту проклятую плёнку?! Они что с ума сошли? Постой-ка... Нет. Это была твоя идея, твоё личное желание. Почему?

Твой самый близкий друг берёт тебя за плечо и склоняется над тобой. Другие просят его оставить тебя в покое и дать время прийти в себя, но ему не терпится что-то тебе сказать.

Его губы дрожат, глаза слезятся, и он спрашивает: «Что там было? Он там? Скажи, он всё ещё там?».

Подумай. Что тебе нужно ответить своему другу?

Влад Райбер

Моя группа вконтакте

Там можно почитать и другие мои рассказы

Наткнулся на пост Мы "запилили" календарь. Иллюстрации 🔥!!! Сразу вспомнил рассказы Кира Булычева. Но приглядевшись, возникли вопросы к оформлению : суббота - черные цифры, текст в некоторых месяцах повторяется, оформление разное, активность авторов минимальная. Не понятно, исправили они эти косяки или нет. Ну и посмотрев работы художника, мне больше приглянулись другие его работы, на мой взгляд, более достойные для календаря.

И решил сделать свою версию. Пока сделал только январь и начал февраль. Дизайн особо менять не стал, он вполне себе...

Январь

Февраль

Решил сделать на белом фоне. Долго выбирал шрифт под цифры. Остановился на этом ( если будет предложения по другому шрифту - пишите)

Изображения немного пожал, иначе размер более 40 Мб. Да, и делаю под формат B2. При желании, можно поджать и под А2, А3, А4 и т.д.

Честно, нужна помощь в текстовке к каждой иллюстрации. Оказалось, это не так просто, придумать короткий рассказ, но в тоже время интересный, с юмором и претензией на оригинальность. Буду признателен, если Вы напишите мне свои варианты текста.

P.s. Была шальная мысль сделать календарь на каждую неделю, чтобы раз, перевернул каждый понедельник, а там новая картинка и история. Вернусь к ней, когда доделаю основной.