«ДОСТУП РАЗРЕШЁН. РАДЫ ВИДЕТЬ ВАС, КАМЕР-ПОЛКОВНИК», - произнёс механический голос искусственного интеллекта, отвечающего за безопасность. Двери в пустующий по ночам Красный зал распахнулись, пропуская внутрь рослого, широкоплечего, симпатичного мужчину в синем френче военного образца без опознавательных знаков и в брюках такого же цвета, заправленных в крез-сапоги. На вид посетителю было около пятидесяти (на самом деле, конечно, больше), на лице несколько мелких, но глубоких шрамов. Он двигался быстро и кажется был чем-то взволнован, по крайней мере привычная ухмылка с губ куда-то слетела. А ведь она никогда не покидала Минина. Даже в бою.
Остановившись в центре идеально круглого зала красного цвета (этот оттенок ещё называли Кардинал) без каких-либо предметов мебели и приборов, камер-полковник сложил руки за спиной и громко произнёс:
- Люда! Что там с поисками Мало-помалу? Напали на след?
В ответ из-под потолка, из стен и кажется из-под пола, раздался живой приятный женский голос:
- Зачем, чтобы поговорить со мной, надо было приходить сюда? Подниматься на пятидесятый этаж… мог бы разговаривать со мной через наушник. Хотя бы в туалете.
Последнюю фразу женщина произнесла с нотками сарказма.
- Смешно. Ха-ха. Не хочу, чтобы о побеге Кости кто-то знал. Нам нужно разыскать его до того, как Андрей и Юля вернутся на Коперник-3.
- Ясно всё с тобой Минин, жены боишься, - захихикал голос.
- Вот ещё, - совершенно спокойно и без обиды парировал Анатолий щёлкая пальцами и наблюдая как в ответ из красного пола появляется кресло, стол (точно такого же красного цвета), а на столе рюмка хорошего коньяка, которую он тут же опрокинул внутрь. – Никого я не боюсь. Но зачем лишний раз беспокоить посторонних из-за глупости мальчишки.
- Она глава Комитета. Она знает. И мы тут все одна семья. И хочу напомнить, что твой крестник, и сын статс-полковника Куницына, самовольно покинул планету, не поставив в известность об этом своего непосредственного командира полковника Пляшкевича.
- Пока о его побеге знают только трое: Пляшкевич, Баранов и я.
- Четверо, Минин! – возразила женщина.
- Хорошо, четверо, - забросил ногу на ногу камер-полковник и провёл рукой по сапогу. – Слушай Людмила, а ты могла бы ко мне обращаться как-нибудь по-другому… ну там камер-полковник или Анатолий Павлович? Чего ты всё время фамильярничаешь?
- Почему это? – подпрыгнул на месте Минин.
- А потому что, во-первых, я хоть и не имею живого тела всё-таки формально жива. Если хочешь покорности могу соединить тебя с ИИ. Переключить тебя на Шапошникова?
- Нет, - помотал головой камер-полковник из-за чего светлая чёлка спала на глаза. – Он юмора не понимает, с ним скучно.
- Ну и всё тогда. Не жалуйся. Он похож на тебя больше чем на родного отца. Стоит ли удивляться, что выбрасывает такие коленца…
Минин понял, что говорили они про Константина.
- Ты сказала, во-первых, значит должно быть и, во-вторых.
- А! Вот ты про что. А во-вторых, мы с тобой подельники и значит я могу обращаться к тебе неформально.
- Какие ещё подельники? – подозрительно сощурил глаза Минин и покрутил головой вокруг будто пытаясь встретиться глазами с давно покойной женой гвардии полковника Бестужева превращённой благодаря технологиям фобосов в нечто похожее на продвинутый ИИ только намного более мощный и с непростым характером.
- А кто прикрывал вас с Максимовым, Петровой и Каврени когда вы браконьерничили на территории Конфедерации?
- В смысле браконьерничали? Мы пару рыбок поймали и всё!
- Пара рыбок и каждая размером с тонну с копейками.
- Я не виноват, что голубой лосось водится только на Эгиде. Зато какая вкуснятина… - улыбнулся вспомнив прошлогоднее путешествие камер-полковник.
- Эта рыбалка могла закончится международным инцидентом. Ведь если бы я дистанционно не вырубила пограничный эсминец Конфедерации ваши безбашенные доваторцы просто к чертям взорвали бы его.
- А нечего останавливать корабль с Коперника-3.
- На нём не было опознавательных знаков.
- Тогда… - что тогда Минин так и не придумал и махнув рукой откинулся на спинку кресла. – Ладно, проехали. Спасибо тебе. Зови меня как хочешь.
- Нет, так меня зовёт только супруга. НЕ НАГЛЕЙ! Так что у нас с поисками?
- Пока ничего утешительного. Я ищу его везде. Подключила наших агентов работающих в импернете, они подключили своих агентов и так далее. Константин Куницын - 26 лет, штабс-капитан, пилот шагохода, позывной - Мало-помалу сейчас самый разыскиваемый человек во вселенной. Как только он хоть где-то появится ты сразу об этом узнаешь… - произнесла Людмила и тут же без перехода, переключилась на другую тему: - Слушай, а зачем ты везде таскаешь с собой Максимова? Ему сто лет в обед…
- Кхм, он тоже любит рыбалку.
- Да не любит он рыбалку. Я тебе точно говорю. Он за десять лет ни разу не поинтересовался в сети рыболовными снастями и другим оборудованием, не посмотрел ни один ролик про рыбаков. Я проверяла.
- Ну, ему нравятся приключения.
- Нет, не нравятся. Он в последний раз четырнадцать раз повторил что будь всё проклято если он ещё раз куда-нибудь с вами полетит.
- Да это он только поначалу так говорил, - улыбнулся Минин. – А потом ничего, втянулся. Из гарпуна стрелял. Ему нравилось. Я тебе точно говорю… я его сто лет знаю.
АЛАГ - Альянс Латиноамериканских государств
Запись переговоров неизвестных лиц перехваченная радионяней.
- Я хакнул их. Система безопасности у них дырявая. Поиграл с настройками. Комиссар Де Ассис внутри здания. Сейчас в своём кабинете на втором этаже. Плюс тридцать три сотрудника полиции.
- …начинаем. Встречаемся у главного входа.
- Ты не передумал? Подумай о последствиях…
- Я не передумал и не передумаю. Я с тобой до конца. Начинаем…
Высокий лысый мужчина в белом костюме, правый рукав которого был замаран свежими пятнами крови, улыбнулся мерзкой улыбкой, и протянул руки в наручниках сидевшему перед ним толстяку с в полицейской форме с жетоном на груди:
- Начальник! За что вы меня задержали?
Офицер посмотрел на робота-полицейского за спиной арестованного и спокойно произнёс:
- 2315R благодарю за службу. Можешь возвращаться на улицу и продолжить патрулирование.
- СЛУШАЮСЬ! – проскрипел робот и направился к выходу.
А офицер, скрипнув стулом, пододвинулся к арестованному поближе и громким шёпотом сказал:
- Лацерда, ты чего выпендриваешься? За что тебя схватили? Ты человека ножом ткнул! Забыл!
Палец толстяка указал на пятна крови, становившиеся всё больше и больше.
- Но он же живой, - блеснул золотым зубом арестованный.
- Он в реанимации, - всё так же шёпотом произнёс офицер.
- Отпусти меня Нобре и я всё решу с его роднёй, - глаза Лацерды потемнели. - Никакого заявления не будет.
- Клянусь жизнью моей дочери.
- Где-то точно есть. И возможно не одна, - подмигнул офицеру арестованный мысленно уже представляя свою руку сжимающуюся на женском горле.
- Не смешно. Жена инженера настроена решительно. Вряд ли она заберёт заявление и откажется от свидетельских показаний. Она столько наговорила, что тебе двадцатка на рудниках обеспечена.
- Я же говорю я всё решу! – чуть более эмоционально произнёс Лацерда и сидевшие неподалёку люди обернулись к нему. - А если офицер Нобре подскажет мне адресок я решу всё ещё быстрее и буду ему благодарен.
Последнее предложение было сказано так тихо, что даже Нобре сидевший рядом, расслышал произнесённые слова с трудом.
- Как будешь благодарен? – спросил он, промокнув пот на лбу грязным замусоленным платком.
- Можно мне мой личный коммуникатор? – спросил арестованный указывая на ИЛК на другом краю стола.
Лацерда что-то понажимал на маленьком экранчике подушечкой пальца, а затем облизнув кончиком языка губы улыбнулся и сказал:
- Буду благодарен на сорок пять тысяч кредитов.
Офицера напротив это не слишком обрадовало, но и не расстроило.
- Добавь ещё десятку, и мы договоримся.
Лацерда с удивлением выпучил глаза на взяточника. Предложенная им сумма и так была достаточно серьёзной.
- Но в прошлом году это стоило сорок пять?
- Цены растут, - второй и третий подбородок офицера затрясся, - к тому же учти, инженер может умереть.
Офицер Нобре хотел сказать, что-то ещё, но в этот момент в полицейский участок зашли двое мужчин в накидках и масках в которых было принято встречать «Dia de Finados». Вот только до Дня мёртвых было ещё неделя.
Первый из вошедших остановился у двери и прислонился к стене, Второй - в фарфоровой маске-черепе, направился к ним. Лацерда, что-то без умолку болтал, но офицер Нобре его не слушал. Он не спускал взгляда с белой накидки-пончо и рука его медленно тянулась к кобуре на поясе.
Тем временем второй запрыгнул на стол сержанта Фагундеса и разведя руки в стороны весьма изящно и донельзя театрально поклонился смотрящим на него полицейским и гражданским. Низко-низко, почти сложившись пополам. Кто-то даже зааплодировал.
«Ложная тревога», - подумал офицер Нобре убирая руку от оружия и в этот момент тот пришелец что стоял у входа разбил защитное стекло панели пожарной сигнализации и нажал рычаг. Короткий звонок от которого заломило зубы, и двери, и окна, словно отбивая незатейливую мелодию захлопали опускавшимися стальными ставнями. Вот только сирена не сработала и распрыскиватели тоже.
- Что происходит?! – спросил кто-то, и в этот момент Второй пришелец сорвал с себя пончо и маску.
А под тряпками у него оказался визор, пластинчатый бронепанцирь и разгрузочный жилет, кармашки которого были заполнены магазинами. Вооружён он был пистолетом-пулемётом неизвестного образца.
Последнее что увидел офицер Нобре перед тем как тяжёлая пуля снесла ему половины головы — это то, что странная парочка открыла огонь по находящимся на первом этаже полицейским.
На первом этаже мы с Костей расстреляли двенадцать полицейских-оборотней. Как в тире. У меня не было к ним жалости. Они никого не пожалели. Их руки по локоть в крови, а то что они полицейские их вину только отягощает. Клятвопреступники. Полицейские же дают какую-то присягу?
Поймав в прицел коллиматорного прицела противника с автоматическим пистолетом, я выпустил по нему короткую очередь. То, что он прятался за стену не помогло. Кусок угла отлетел к чёрту, а сам стрелок вот он - лежит на полу истекает кровью. Этот «Трындец» отличная штука. Неужели у них на Копернике-3 всё оружие такое. Размером с пистолет-пулемёт, а стреляет винтовочными патронами. И как стреляет! Точность, кучность, скорострельность, удобство, всё прекрасно. Эргономика уровня бог!
Мало-помалу осторожно двинулся вперёд переступая через дрожащих от ужаса и лежащих на полу лицом вниз горожан.
Хакнутая система безопасности этой богадельни давала нам немало преимуществ. Визор показывал медицинский чипы внутри полицейских. В мёртвом теле чип работать переставал.
- Здесь трое раненых! – бросил в гарнитуру я.
Справа от меня за столом, что-то дёрнулось, я сделал два быстрых шага вперёд и наставил ствол на ползущего по полу плешивого полицейского оставляющего за собой кровавый след. Палец мой легко коснулся спускового крючка, и пуля угодила раненому в затылок.
Пара выстрелов из пистолета и визор показал, что первый этаж чист. Костя добил оставшихся. Зато в подвале, где находилась оружейка, было сразу восемь противников. Аншлаг.
Сменив магазины на полные, а полупустые спрятав в карман штанов на левом бедре, мы плечом к плечу двинулись к лестнице вниз.
Длинная очередь из штурмовой винтовки над нашей головой заставила нас разделится. Костя прильнул к правой стене я к левой.
Отпустив пистолет-пулемёт, тут же повисший на тактическом ремешке на груди, он достал осколочную гранату. Снизу стрелять стали уже трое. «Идиоты, зачем они тратят боеприпасы?» – подумал я, следуя примеру товарища и тоже снимая с пояса гранату. Нет цели, в кого они палят?
- Две секунды! – произнёс Костя одними губами.
Снизу стрелять стали ещё сильнее. Я выдернул чеку и отпустив спусковую скобу раскрыл ладонь. Одна, две! Пошла! Мы бросили гранаты вниз одновременно.
БАБАХ! - никакого тебе предупреждающего стука по ступеням. Эфки сдетонировали в воздухе нашпиговав осколками горе-стрелков.
Визор сразу показал минус четыре и одного раненого. Пока не рассеялся дым мы ринулись вперёд. Нам то что, у нас и дыхательные маски были. Каждый силуэт в полицейской форме становился мишенью. Гильзы поблёскивая, позвякивая сыпались на пол и вот уже перед нами семь трупов. Впереди открытая металлическая дверь оружейной комнаты и именно там засел последний противник.
Блям! – под ноги нам упала свето-шумовая граната.
Взорвалась она взорвалась. Но что толку? Клоун, мы же визорах. ВУАМ и фильтр от вспышки вовремя поставил, и чтобы мы не оглохли звук на мгновение отключил.
Наружу шустро выскочил здоровяк в бронепанцире с дробовиком. Пущенная Константином пуля угодила полицейскому точно в подбородок. Тот уронил дробовик, рухнул на колени, пытаясь удержать остатки лица и льющуюся кровь, и получил короткую очередь в грудь.
Сменив магазины, мы вернулись на первый этаж. Люди так и лежали лицом вниз. Вот и правильно так им безопаснее.
- Разделимся! - произнёс по внутренней связи Костя. - Ты по лестнице справа, я по лестнице слева. Встретимся у кабинета комиссара.
- Принял! – отозвался я и мы стартанули по ступеням вверх пока копы не сообразили устроить на площадке засаду. Вот тогда нам перебить их будет значительно сложнее.
И даже в этом случае сложностей хватало. Над головой у меня пролетела пуля, забухал дробовик, дробь которого оставляла в стенах огромные дыры. Несясь по коридору вперёд и качая маятник, чтобы в меня было сложно прицелится, я жал на спусковой крючок без перерыва. Поразил одного противника, второго, третьего. Рыбкой нырнул вперёд, прокатился по полу, сменил магазин, откатился и снова открыл огонь. Что-то обожгло бедро и я, увидев вспышку впереди, выдал в неё остатки магазина и перекатился в пустой кабинет.
Одни только столы и папки с пластмассовыми, прозрачными листами покрытыми буковками – протокола, объяснения и отчёты. Снова сменил магазин и посмотрел по визору, что раненых не оставил. Отлично. Костя вон тоже пятерых уже отправил в Ад.
КРАК! - стена справа треснула и через неё на меня ринулся двухметровый амбал с пожарным топором. Я поднял пистолет-пулемёт вверх, нажал на спусковой крючок и… ничего не произошло. Топор врезался в пол рядом со мной. В последний момент мне удалось отвести удар рукой в сторону. Оставив в покое пистолет-пулемёт, я вырвал из кобуры на боку свой «Разгильдяй» и выпустил из него длинную очередь прямо в бок нападавшего. Скорострельный пистолет просто порвал в клочья бронежилет вместе с кожей, мясом и рёбрами.
Захрипев здоровяк повалился на меня и в это мгновение сквозь дыру, которую он прорубил в стене, открыли частый огонь из пистолетов. Напрягшись, я положил убитого на себя используя в качестве щита. А сам пытался починить свой пистолет-пулемёт. Пули с противным чавканьем врезались в тело, а я, повернувшись боком (под этой тушей сделать это было нелегко) быстро отвёл затворную раму за рукоятку назад до отказа, а затем резко отпустил её. И ничего. Правое плечо моё обожгло, и я снова проделал тоже самое.
«Трындец» выдал длинную очередь, одна из гильз залетела мне в рукав куртки, но я ожога даже не почувствовал. Стрельба моя оказалась точной. Минус три.
Снова забухал дробовик в коридоре, но его заткнул пистолет-пулемёт Кости.
- Нормально, - кряхтя я пытался вылезти из-под трупа спину которого превратили в пудинг. – Налетели понимаешь со всех сторон, всем кроличья лапка на счастья понадобилась.
Кажется, шутку мою никто не оценил, но крепкая рука Кости подняла меня на ноги. Я видел, что он по-прежнему был собран и готов к решительным действиям.
- Впереди кабинет комиссара. Справа и слева там оставшиеся копы. Мало-помалу двигаемся вперёд и стараемся чтобы нас не убили до того, как сделаем дело.
Вколов себе обезбол, пару-тройку раз меня всё-таки пометили (Костя тоже был ранен в предплечье левой руки), я только кивнул. Чего болтать, задача ясна.
Снова пригнувшись, плечом к плечу, мы двинулись вперёд по коридору.
Всего на пару секунд мы остановились рядом с дверью на которой висела табличка с надписью: «Комната для допросов. Не входить». Мы заглянули внутрь. Металлический стул прикрученный к полу и грязный пол. Больше ничего. Здесь убили нашего товарища. Лучшего парня на во Вселенной.
За углом нас ждали, но терпения кому-то явно не хватило. Опыта маловато у ребят. А вот у нас его в достатке. Костя засадил пулю в стену на уровне головы, спрятавшийся полицейский дернулся назад, а ногу оставил на прежнем месте, да ещё немножко сдвинул. Как раз так чтобы она показалась из-за стены. Я этим воспользовался, разворотив ему ботинок. Крик боли разнёсся по коридору, противник рухнул на задницу баюкая раненую ногу и тут ему прилетело между глаз. Мы рванули вперёд, паля одиночными в сторону раскрытых дверей. Не давая копам высунутся и прицелится. И снова две эфки полетели внутрь. Минус три с моей стороны, и присев, я проскользнул внутрь помещения поливая пространство перед собой экономными очередями. И не зря.
В кабинете напротив штурмовая винтовка опустошала один магазин за другим. «Как там Костян?» - забеспокоился я. Надо разобраться с моими и поспешать на помощь.
Мне сразу вспомнилось как товарищ хотел улететь на Белену-2 без меня. Собрал такой чемоданчик и утречком намылился в космопорт. День мне другой сказал, место. А всё потому что помощи просить не привык. Один решил за Серёжку поквитаться, меня не втягивать. Эгоист. Забыл, что я зная его как облупленного. Спускается в фойе отеля, а тут ему на встречу моя страшная, красноглазая морда. И тоже с чемоданом.
Воспоминание эти пронеслись молнией и стол надо мной взорвался кипой пластиковых листков, вдребезги разлетелась деревянная фигурка грудастой красотки. Я тут же обнаружил укрытие стрелка и всадил в него половину магазина. Коренастый шатен с тонкими усиками над верхней губой и модной причёской (совсем не гармонировавшей с полицейской формой) так и рухнул на спину продолжая жать на спуск автоматического дробовика. Стрелял пока на него кусок потолка не рухнул.
Слева от меня что-то хрустнуло и метательный нож вонзился в шею рыжего полицейского перерубив к чертям гортань. Добив одного из раненых, я бросился на помощь Константину. Вот только тот уже справился сам. Дверь в кабинет комиссара была распахнута, а сам Мало-помалу на корточках сидел на столе перед комиссаром приставив нож к его горлу.
- Смотри на меня, мразь! – медленно, с презрением, произнёс он. - Ты же полицейский! Служить и защищать! Забыл? Так какого же лешего ты хуже бандитов?!
Я убедился, что все копы-оборотни мертвы и встав у стеночки начал набивать тот самый полупустой магазин патронами. Мало ли что.
А товарищ мой тем временем продолжил:
- Помнишь русского офицера Сергея Карташёва который защищал свой магазинчик от рэкетиров, которых вы крышуете? А помнишь, как вы, надев на него наручники, толпой забили его до смерти?
Нож трижды вонзился в грудь комиссара Де Ассиса отчего он тонко взвизгнул и попытался вырваться. Но тщетно, вторая рука Мало-помалу мёртвой хваткой удерживала его. Ниточка кровавой слюны побежала изо рта комиссара по подбородку и тот закатил глаза.
- Нет! Подожди умирать! Ещё рано! – пощёчина вернула в сознание Де Ассиса. – Ты ещё должен вспомнить беременную зеленоглазую девочку, продолжавшую разыскивать своего мужа и не поверившую в ваши сказки про побег из заключения! Ты испугался, что она поднимет шум?
Комиссар плакал и крупные слёзы потоком текли по его побледневшему лицу.
- ОТВЕЧАЙ! – нож снова дважды погрузился в грудь, но, с другой стороны.
- Д-да! М-мы уговаривали е-её… п-просили оста… о-остановиться, - буквально выбрасывал слова Де Ассис, но с каждым произнесённым словом давалось ему это всё сложнее и сложнее. - Она… она ни в какую. О-она с-сама в-виновата!
Последние слова комиссар выкрикнул. Правда крик его походил больше на смесь хрипа и свиста.
- Сама значит? – нахмурился Мало-помалу и тут же вонзил нож в левую глазницу комиссара, да так что голова мерзавца оказалась пришпилена к стене.
С неба хлестал дождь когда мы покинули участок и свернув за угол сели в ожидавший нас старенький зелёный «Серафим». Когда позади замелькали полицейские гирлянды автомобиль как раз летел над местными фавелами. Я вдавил педаль в пол, но скорости это нам не прибавило. Машина была барахло. Это всё что удалось достать, не привлекая к себе внимания. Нас догоняли, догоняли, а потом снаружи загрохотал пулемёт, заднее стекло лопнуло, что-то лязгнуло и машина пошла боком вниз. Мне больших усилий стоило держать её прямо, но скорость мы всё равно теряли. Вот и всё.
- Кажется нас подбили. Движок заглох! – сказал я Стёпе.
Тот в ответ только похлопал меня по плечу. Никакой паники, страха, он не проявлял. Повезло мне с товарищем. С товарищами. Серёга мы за тебя отомстили. Спи спокойно, брат.
Машина грохнулась на какую-то грязную площадь сбив статую мужика на шестиногом коне. Статуя была так себе. У нас школьники лучше делают.
Пока я вылезал из помятого автомобиля, мой друг альбинос занял место на крыше «Серафима», прижал приклад пистолета-пулемёта к плечу целясь в окружающих нас копов.
Во вспышках молнии его красные глаза выглядели зловеще. Но я-то знал, что Кролик самый добрый человек из всех кого я знаю.
- Отставить, поручик! – привычным командным тоном приказал я, смахивая ладонью с лица крупные капли влаги (оказывается дождь только набрал силу). - Это другие полицейские. Нам они ничего не должны.
- Есть отставить! – пожал плечами Кролик и бросив пистоле-пулемёт скатился по чудом уцелевшей лобовухе вниз и поднял руки вверх, чем немало удивил окруживших нас полицейских.
Тринь!– негромко завибрировал беспроводная гарнитура для уха лежащая рядом с личным коммуникатором на столе рядом с кроватью. Минин тут же проснулся и пулей вылетел из-под одеяла.
- Милый, ты куда? – поднялась на локте Ирка.
Волосы у директора Комитета государственной безопасности планеты сбились, один глаз был прикрыт, но второй с интересом уставился на мужа.
- Да так, надо на звонок ответить. Баранов, наверное, звонит. Мы же завтра с проверкой в Солнечный решили нагрянуть, - произнёс Минин ныряя ногами в тапки, а в ухо вставляя наушник от гарнитуры.
- Врёшь поди, - произнесла Ирка, но возмущаться не стала, упав лицом в подушку.
Камер-полковник же вышел в коридор и стараясь не разбудить детей проскользнул к себе в кабинет. Здесь он включил настольную лампу и сед в крутящиеся кресло за стол.
- Минин, я его нашла. Они на Белене-2. Задержан местными стражами правопорядка и сейчас находится в тюрьме Лутца. Бросаю тебе фото на твой личный терминал, - произнесла в наушнике Людмила.
Камер-полковник уже активировал голоэкран и ткнул пальцем в плашку сообщений. В воздухе тут же возникло изображение Константина, в полицейском участке, удерживающего в руках порядковый номер.
- Они что до сих пор по старинке фотографируют?
Крестник улыбался. Но улыбка была странная… грустная и вызывающая одновременно. Он был вылитый Андрей. Почти одно лицо. Только глаза Юлькины.
- Ты сказали «они на Белене-2». Кто ещё?
Тут же на голоэкане возникло второе изображение: крепкий жилистый парень-альбинос с редким цветом глаз - красным. Симпатичный, с острым подбородком. Взгляд лихой. Вряд ли ему было больше лет чем крестнику. Он Минину понравился.
- Волошин Степан Германович, двадцать шесть лет. Поручик. Космодесант. Позывной Кролик. Место службы Алымов. Он тоже в самоволке. Они были однокурсниками в Академии.
- Друзья по Жукову? Ясно. За что их задержали?
- Они вдвоём расстреляли полицейский участок в Видигалисе. Убили тридцать четыре стража порядка.
- ЧТО? – камер-полковник соскочил на ноги, чуть не смахнув настольную лампу.
На экране возникло тело молодого мужчины лежащего на земле. Лицо его было в страшных кровоподтёках, один глаз выбит.
- Ещё один однокурсник. Карташёв Сергей, - пояснила Людмила. - Двадцать шесть лет. Поручик. Получил ранение на Ландскроне-2, комиссован. Женился, в последние три года проживал на Белене-2.
Поверх трупа легло фото молодых выпускников военной академии: Константин, Степан и Сергей. Только что получили подпоручиков. Парни сфотографировались в парке развлечений на фоне какой-то карусели. Позади большими буквами было написано: «Самый лучший аттракцион…», а вот название уже в снимок не вошло.
Новая фотография показывала молодую зеленоглазую женщину с пулевым отверстием под правым глазом. Голова её лежала в ручье, а сама она на берегу. Вода колыхала тёмные волосы, двигала из стороны в сторону, будто она всё ещё была жива. Рука незнакомки трогательно поддерживала выпуклый животик. Наверное, месяцев пять беременности, не меньше.
- Камила Карташёва, - прокомментировала снимок через гарнитуру Людмила.
Минин вздохнул и провёл раскрытой ладонью по лицу. Парня с девчонкой было очень жалко.
Кажется, Людмила тоже вздохнула. По крайней мере Минину так послышалось.
Тут же появились кадры с камер наблюдения в участке. Константин с товарищем устроили там настоящую бойню. Особенно впечатлила приколотая к стене голова комиссара.
- Всё ясно, - растягивая слова произнёс камер-полковник (на минутку он представил, что если бы что-то случилось с его близкими и понял, что сделал бы всё то же самое, а может быть даже и что-то похуже). - Он же просил отпуск. А мы не дали. Что ещё?
- Они не назвали своих имён. Идентифицировать местные их не смогли. Их били, но они молчат.
И снова кусочек записи с камер: разбитое лицо крестника (из ноздрей и левого уха Кости бегут струйки крови), правый глаз альбиноса заплыл, верхняя губа лопнула. Но и тот и другой улыбаются будто им всё нипочём.
- Он что не отправил сигнал о помощи?
- Возможно он не гордится своим поступком, - предположила Людмила и камер-полковник мысленно согласился с ней.
Костю он знал отлично. У него с детства обострённое чувство справедливости, а ещё «дурацкая привычка всё делать самому и не просить помощи». Минин внезапно понял, что вспомнил фразу как-то сказанную о крестнике стариком Гамовым. Тот как всегда был прав. Уму не постижимо как Костя этого Кролика ещё согласился с собой взять.
Вынырнув из воспоминаний Минин до хруста сжал кулаки:
- Их автомобиль повредили. Они сели посреди улицы, но сопротивление оказывать не стали.
На часах было почти четыре, Минин смотрел в окно и думал почему в жизни всё так не просто. Потому что они сами в этом виноваты или так и задумано мирозданием? В бога камер-полковник не верил. Так и не придя к однозначному ответу на вопрос, он подумал, что одно неизменно, аксиома (и слава богу), они своих не бросают, и произнёс:
После короткой паузы Людмила ответила:
- «Лисья стая» уже как три часа в пути…
Появился канал в телеграме там выкладывать рассказы буду рандомно всех приглашаю.
