С наступающим, уважаемые!

Сегодня мы знакомимся с книгой Самира Пури "Великое имперское похмелье. Как империи сформировали мир." Молодой автор пока неизвестен нашей публике, и его книга, вышедшая в прошлом июле - дебют. Самир успел поработать во всемирно известном мозговом танке RAND и Форин-офисе, а в настоящее время преподаёт. Мне нравится спокойный уравновешенный тон его повествования. Хотелось бы, что повествование это оказалось ещё и непредвзятым. Но посмотрим.

Наша сознательная история пропитана империями, хотя в настоящее время ни одна из стран так уже не называется. Они были "сосудами для порядка, современности, культуры и завоевания". Они распространяли идеи, технологии, правовые системы и формы правления, в конечном случае приведя к установлению суверенных государств. Столкновения между цивилизациями снова и снова приводили к подчинению одних народов другими, что стало определённым шаблоном для действия. Империи много столетий служили инструментов для устройства международных дел. А время без них лишь только началось. И пусть прогресс выбросил империи из истории, наследие их осталось, как никуда не делись неравные структуры власти с их неравенством, расизмом и эксплуатацией. Границы, народы, торговые потоки. Религии, традиции, языки, даже места традиционных отпусков - всё это "оттуда". Имперское наследие живо в привычках элит Москвы и Лондона. Антиимперская риторика по-прежнему сильна в Восточной Европе, на Филиппинах и в Кении. Наш автор решил рассмотреть тени, которые бросило имперское прошлое на нас и нашу картину мира. Самир рассмотрел преломление этих теней на примере регионов планеты.

Военное влияние США на мир

Начал он со Штатов. Страна родилась в антиколониальной борьбе. Война за независимость была одновременно и первой гражданской войной: хватало лоялистов. Успехом победившие обязаны помощи французских и испанских колониальных держав, атаковавших Британию на суше и на море. Антиколониализм повстанцев не означал отказа от имперских традиций, особенно в то время. Джефферсон ещё в 1780 году произнёс знаковую фразу "империя свободы", которая осела в сознании американцев. Экспансия обосновывалась интересами гуманности. В бытность Джефферсона президентом у Франции была куплена удвоившая территорию страны Луизиана и отправлена первая экспедиция к Тихому океану. Была выработана идея явного предначертания. Эта идея подводила обоснование для аннексий западных территорий. Страна была всё еще уязвима для бывшей метрополии, и та этим воспользовалась, развязав англо-американскую войну в начале девятнадцатого века. Однако бывшая колония отстояла свою независимость и приняла на вооружение доктрину Монро. Американский континент провозглашался зоной, закрытой для вмешательства европейских держав. В процессе продвижения к тихоокеанским берегам понятие свободы распространялась только на тех, кто "способен к самоуправлению". Индейцы в их число не входили, и были согнаны по дороге слёз в концентрационные лагеря резервации, а их духовный символ стал гербом США. Движение на Запад породило идеологический отрыв от европейских корней. Новые идеалы, замешанные на индивидуализме, демократии и экспансии, двигали переселенцами. Потом была аннексия Техаса, война с Мексикой и новые территории. Американские рабовладельцы почувствовали жажду расширения своих частных бизнес-империй, но их надеждам не суждено было сбыться. После Гражданской войны с экономикой, основанном на рабском труде, было покончено. Однако шрамы от рабства не зажили до сих пор.

Оправившись от войны, Штаты стали бурно развиваться на дрожжах осваиваемого Запада, реконструируемого Юга и прикупленной Аляски. Война с Испанией за колонии ознаменовала начало борьбы за морское доминирование. При этом были заимствованы британская военная практика с опорой не только на флот, но и на заморские базы. Но США не стали классической колониальной империей. Основой Pax Americana стало не управление, а влияние на территории. Классическим примером послужил отрыв Панамы от Колумбии и строительство Панамского канала. Зачем завоёвывать территорию, если пользу можно извлечь гораздо меньшими вложениями? Мировые войны послужили стартовыми площадками для превращения страны в глобальную сверхдержаву. Высказанное в 14 пунктах Вильсона желание покончить со старыми колониальными империями вызвало отклик в сердцах по всему миру. После Второй мировой  американская "империя по приглашению" протягивать щупальца туда, где не была доселе. В присоединяемой стране устанавливалась демократия как основа порядка, подкрепляемого течением долларовых потоков. США "заполняли пробелы, оставляемые уходящими европейскими колонизаторами". То, что эти колонизаторы уходили и оставляли свои колонии не по своей воле, а под давлением тех же США, не пишется, хотя это факт. Рузвельт только тогда согласился помогать Черчиллю в войне, когда тому пришлось отказаться от привилегий в торговле с колониями.

Потом был Вьетнам, показавший, что у экспансии существует предел, и что экспорт демократии - не всегда решение проблем. Тем не менее технологическое мировое лидерство позволило и успешно противостоять СССР в холодной войне, и добиться глобального доминирования после неё. Сейчас, не являясь формально империей, американцы имеют военные базы во всех углах Земли и сбывает свою культурную и техническую продукцию по всей планете. Американские граждане, движимые "патриотическим национализмом", обеспечивают политику сверхдержавы. Вмешательства в дела иностранных держав, подобно Войне в Персидском заливе или Второй мировой, были "правым делом", но то, что случалось уже в нынешнем веке, трудно обосновать идеалами свободы. То, что США вредят миру, не укрывается и от значительного числа самих американцев. Не все верят в доктрину "незаменимой нации" Мадлен Олбрайт. Америка специально стремится создавать ситуации для сохранения глобального военного присутствия. Военная база на Окинаве была создана в сороковых, но и сейчас она не теряет актуальности в свете противостояния с Китаем. Демократия - это прекрасно. Но ести ты веришь в демократию, то ты не можешь подчинять других своей воле против их желания. Однако американцы в большинстве своём верят в свою "невинность" и потому остро реагируют на оправданные упрёки, когда они вмешиваются в чужие дела. Фиксация на добрых намерениях, а не на результатах своей политики - слепое пятно штатовского правления.

Президентская форма правления накладывает свою печать на политику, которая порой страдает от шараханий в стороны после смены президента. Нынешний восход Китая заставляет американцев учиться жить в многополярном мире. А так жить они уже давно отвыкли. Торговые войны Трампа - тому выражение. Нам еще предстоит стать свидетелями дальнейших битв, холодных и, быть может, горячих. США предстоит доказывать миру, почему они не такие, как другие империи, и делать это, не скатываясь в изоляционизм.

Автору делает честь его независимая позиция. Как человек, знакомый с системой изнутри, он демонстрирует способность схватывать суть, абстрагируясь от идеологии. Только хочу добавить: "фирменный" стиль доминирования американцев коренится в их системе хозяйствования, ориентированной на прибыль. Американцы поняли, что для извлечения пользы из территории не нужен физический контроль. Американский президент - не царь. Ему не нужны новые подданные. Всегда важно застолбить за собой рынки сбыта и сырья. Почему США удалось сделать это в условиях свободной торговли двадцатого века? А потому, что они добились технологического лидерства. Оно - залог лидерства на рынках. Американцы в девятнадцатом веке научились делать дешевле всех, и потому им не страшна была конкуренция. А теперь, когда уже азиаты делают дешевле, им ничего не остаётся, как строить стены и начинать (пока только) торговые войны. Или снова добиваться лидерства в производстве. Второе - труднее.

Британская империя на пике могущества

Эта империя была величайшей в человеческой истории. И, как любая империя, она оставила своё наследие, как позитивное, так и негативное. Лондон по сей день остаётся мировым финансовым центром. Британские университеты собирают, как магнит, талантливую молодёжь со всего мира. Да и люди постарше любят приезжать в старую добрую Британию тратить свои деньги. В то же время отсталая ментальность создаёт самим британцам ощутимые проблемы.

В прежние времена территориальное расширение было вполне нормальным направлением развития для энергичных и предприимчивых наций. Англичане не были исключением. Секретами успеха Империи автор называет органичное развитие и изоляция морем от ближайших конкурентов. Первым и ближайшим объектом для экспансии послужила территория Франции. Но оттуда англичан выперли eщё в пятнадцатом веке. Следующая возможность открылась столетием позже, и они ей воспользовались. Дорогу протоптали морские разбойники навроде Уолтера Рэли и Фрэнсиса Дрейка.

Соперничество с Испанской империей и победы закалили и укрепили дух Англии. Процесс продвигало топливо коммерции, работавшее в машине войны. Союз 1707 года с Шотландией и Уэльсом  и ганноверская династия оформили Британию и национальную идентичность, состоящую из лоскутов отдельных идентичностей.Триумфальным и поворотным событием для империи  послужила Семилетняя война. Разбив Францию в Канаде, Индии, Африке и Вест-Индии, а испанцев в Гаване и Маниле, протестанская Британия стала править католиками в Квебеке и множеством индийских народов. Затем последовал удар судьбы с потерей тринадцати североамериканских колоний. Испания с Францией посодействовали бывшим колонистам, чтобы те разбили нос метрополии.

Но экспансия продолжилась. В 1788 году прибавилась Австралия, в 1840 году - Новая Зеландия. Фокус, однако, сместился с "освоения" территорий на управление другими, чужеродными по религии и культуре народами. Промышленная революция помогла этой экспансии. Британцы лучше других воспользовались её плодами. Например, они построили непревзойдённый флот, не позволивший прогнуться под Наполеона. И после Ватерлоо Британия отгрызла себе львиную долю добычи. При королеве Виктории могущество Империи достигло максимума.

Французы отошли в тень, а на востоке главным соперником стала уже Российская империя. Началась Большая игра, в которой игроки делили азиатские пространства. В Европе Россию удалось после Крымской войны (на время) сдержать. В целом на континенте в конце девятнадцатого века всё было сравнительно тихо-мирно. Можно было сконцентрироваться на колониальных захватах. И хотя африканские похождения британцев не могли служить примером человечности, девятнадцатый век вошёл в историю и временем отмены рабства в их владениях.

Мотивами британского империализма автор называет распространение современной цивилизации, христианское миссионерство, военную логику превосходства и извлечение прибыли из центрального положения в торговой империи. То, что эта прибыль извлекалась посредством неравноправных договоров, не упоминается. Тогдашние колонизаторы осознавали несправедливости, лежащие в основе Империи. Но сдать всё и откатить назад они тоже "не имели права". Сами жители метрополии были переполнены энтузиазмом, порождённым величием Британии.

Двадцатый век сразу принёс дурные вести в виде жестокой Англо-бурской войны. 80 территорий с четвертью населения планеты - внушительно. И это многообразие управлялись разными методами, иначе и быть не могло. История с США кое-чему научила. Что-то было "просто" колониями, а что-то стало доминионами, получив определённое самоуправление. Первая мировая война, которую сами англичане называют Великой, зажгла огни национального пробуждения и заложила взрывчатку под фундамент Империи, которая после войны ещё более расширилась за счёт бывших германских и турецких владений. В этот раз территории росли быстрее, чем способность метрополии их контролировать.

Вторая мировая ускорила падение Империи. Британия сыграла "жизненно важную" роль в разгроме Японии и Германии. Победа над бесчеловечными и агрессивными режимами очень много значит в британской исторической памяти. Самоидентичность и смысл глобального предназначения Британии были под влиянием и того, что факел глобального лидерства был передан былым североамериканским колониям. Франция, будучи оккупирована Германией, потеряла черты сверхдержавы ещё раньше и, потерпев поражение в процессе деколонизации, стала строить новое будущее в рамках ЕЭС. Британия же сохраняла свои амбиции до поры до времени, однако гнилой фасад был продемонстрирован всему миру уже в 1956 году во время Суэцкого кризиса. Новые сверхдержавы показали старым своё место в современном мире. Британия осталась на обочине мировой политики, подчинясь США в ходе холодной войны и нехотя вступив в ЕЭС. Деколонизация была логичным результатом как снижения материальных возможностей, так и идеологического банкротства Империи. Никто уже не верил ни в превосходство определённого слоя британцев над другими, ни в особенный экономический динамизм и креативность колонизаторов. В метрополии стали было рассуждать , что колонии-дети выросли под руководством "родителя" и стали способны сами вести свои дела, повторяя достижения по инструкции. Но независимые нации захотели идти своим путём. Они получили свою независимость каждая по-своему, и не всегда добровольно. С передачей Гонконга Китаю в 1997 году Британская Империя приказала долго жить.

Отношение британцев к своему прошлому неоднозначно. Оно метается между прославлением распространения прогресса и либерального капитализма и обвинениями в жестокостями, перевешивающими пользу от осовременивания. Звучат призывы демонтировать статуи Сесила Родса в Оксфорде. Кембридж исследует свою историю на предмет получения пользы от работорговли. И, хотя общество далеко от консенсуса, имперское сознание потихоньку уходит из умов,тем более, что в школах тему стараются не педалировать.

Тем не менее старые замашки явно не ушли из голов правящих элит. Тони Блэр смог закрыть глаза на прошлое, подписав мир с североирландскими экстремистами, но с готовностью пошёл на поводу у Буша-младшего, отправив войска и в Афганистан, и в Ирак. И если в первой стране британцы были в довольно широкой компании, то во второй - практически наедине с американцами. Ещё бы: как оказалось, повод к войне был липовый. Страну разрушили в лучших имперских традициях. Прошло немного времени, и британцы получили ответку от ИГИЛа в виде терактов.

Завтра Великобритания откроет новую страницу в своей истории. Вступит в силу Брекзит. Истоки этого исторического решения лежат в имперском прошлом. Несмотря на то, что было много других причин, как то стремление избавиться от потерь при глобализации и желание избавиться от мигрантов, автор считает, что это была и защитная реакция на изменение характера Британии. Люди неуверены ни в своём настоящем, ни в будущем. Столько лет они жили в центре мировых событий, а тут приходится жить в "придатке Европы"... В этом желании уйти проявилось стремление обратить ход истории. На эмоциональном уровне кажется, что это возможно. В итоге страна оказалась и без империи, и без европейских союзников. И лишь непредсказуемые американские президенты "старшего партнёра" всё ещё составляют компанию.

Подъем Азии заставляет британцев искать друзей на другом краю Земли, но воскрешает при этом в памяти не самые приятные страницы истории. Понятно, что Индия в своё время натерпелась, однако и Китай получил свою долю бедствий от просвещённой империи в виде опиумных войн. Оставшаяся "плюшка" имперского наследства - финансовая сеть с 45 процентами мировых финансовых потоков - позволяет держаться потомкам колонизаторов на плаву (хотя уже сегодня многие евробанки собирают в Лондоне свои манатки, чтобы дёрнуть во Франкфурт или ещё куда). Автор считает, что для того, чтобы понять эволюцию своего общества и разграничить своё имперское прошлое, британцы должны задавать трудные вопросы самим себе. Непосредственная память об империи будет неизбежно потеряна по мере смены поколений. Те, кто помнят - уйдут, как уйдёт Елизавета Вторая, правящая с 1952 года. Но глобальная миссия - должна остаться. Британия с её пёстрым населением, этим позитивным имперским наследием, продолжит оставаться одним из центров влияния глобальной паутины идей и коммерции.

Что ж, неплохо. Рассказ в начальных главах оказался вполне искренним, хоть и не очень глубоким и с множеством повторений и банальностей. Но видно, что Самир хорошо знает страны, о которых он пишет, и потому пишет в целом верные вещи. Будет интересно узнать его мнение о других империях и о том, какой след они оставили в умах современников.

Знаменитый приказ Наркома обороны И.В. Сталина №227 «Ни шагу назад» увидел свет в 1942 году. Приказ помог организовать войска в кулак и дать отпор врагу, чтобы про него не говорили. Спустя годы Сталина за этот приказ называли бесчеловечным. Однако такие приказы появились задолго до начала Великой Отечественной войны.

В годы Первой мировой войны для восстановления боевого порядка русскому командованию приходилось идти на аналогичные меры. До приказов Верховного главнокомандующего дело не дошло, но в распоряжениях командующих фронтами и армиями мы находим очень жесткие на сей счет указания.

Война в 1914 году началась августовским наступлением российских войск в Восточной Пруссии, но завершилась эта кампания разгромом и почти полной гибелью первой и второй армий. Удачное, хотя и кровопролитное наступление в Галиции из-за этого пришлось остановить. Мобилизационная система России оказалась практически неготовой к войне, а по мере неизбежной потери кадровых солдат и офицеров и замене их на резервистов армия стремительно теряла боеспособность. К зиме дезертирство и добровольная сдача в плен стала массовым явлением среди солдат и преимущественно ратников ополчения, как именовались мобилизованные резервисты. По данным Генерального штаба, за первые полтора года войны в плену оказалось почти два миллиона русских военнослужащих, и значительная их часть не особенно противилась пленению.

Уже в первые месяцы войны стало ясно, что русская армия сражается гораздо хуже немецкой, а иногда и австро-венгерской. Отдельные солдаты и офицеры, конечно, проявляли героизм, но в общей массе царские войска с трудом поднимались в атаку, часто панически отступали без приказа, а в плен сдавались массами. Всего в первый год войны в плен сдались более двух миллионов солдат и офицеров. В результате русское командование и царское правительство было вынуждено предпринять ряд серьезных мер по наведению порядка, в том числе и на законодательном уровне.

После первых неудачных месяцев войны царь Николай II собственноручно подписал указ о том, что все сдавшиеся в плен военнослужащие будут после окончания войны отданы под суд, лишены земельных наделов и высланы бессрочно в Сибирь. Семьи попавших в плен военнослужащих лишались пенсий и государственных субсидий.

В развитие императорского указа командующие армий и фронтов стали издавать свои приказы, предельно ужесточавшие воинскую дисциплину.

Из приказа по второй армии от 19 декабря 1914 года (цитата по книге воспоминаний М.К. Лемке «250 дней в Царской Ставке»):

«Предписываю начальствующим лицам разъяснить всем чинам армии смысл статьи 248 кн. XXII Свода военных постановлений. Предписываю подтвердить им, что все сдавшиеся в плен, какого бы они ни были чина и звания, будут по окончании войны преданы суду и с ними будет поступлено так, как велит закон. Требую сверх того, чтобы о всяком сдавшемся в плен было объявлено в приказе по части с изложением обстоятельств этого тяжкого преступления. Это упростит впоследствии разбор их дела на суде. О сдавшихся в плен немедленно сообщать на родину, чтобы знали родные о позорном их поступке, и чтобы выдача пособия семействам сдавшихся была бы немедленно прекращена. Приказываю также: всякому начальнику, усмотревшему сдачу наших войск, не ожидая никаких указаний, немедленно открывать по сдающимся огонь орудийный, пулеметный и ружейный».

Смысл слов командующего второй армией генерала Владимира Васильевича Смирнова совершенно однозначен. Не менее жестко требовал бороться с паникерами командующий восьмой армией генерал Алексей Алексеевич Брусилов.

«Для малодушных, сдающихся в плен или оставляющих строй не должно быть пощады. По сдающимся должен быть направлен и ружейный, и пулеметный, и орудийный огонь, хотя бы даже с прекращением огня по неприятелю, на отходящих или бегущих действовать таким же способом, а при нужде не останавливаться также перед поголовным расстрелом».

Попытки создания заградотрядов во время Первой Мировой войны носили хаотичный порядок и создавались зачастую на местах, без единого управления, подчинения и соответственно, действовали без особого успеха.

Сначала командование пыталось взывать к патриотическим чувствам. Из приказа генерала Смирнова (декабрь 1914 года):

«Величайший позор, несмываемое пятно, гнуснейшее предательство, перед которым блекнут самые низкие, чудовищные преступления, — это измена отчизне.
Солдат — защитник Престола и Родины.
Солдат — мощь и гордость отчизны.
Кто из нас, от первого генерала и до последнего рядового, смеет даже мыслить о бегстве перед врагом, уступая ему наши цветущие поля и города с родным, близким нам населением?
Какой честный воин может дойти до низкого, гнусного малодушия и добровольно сдаться в плен, имея еще силы сражаться?
Ни одной минуты мы не можем, не должны забывать, что наше малодушие есть гибель для святой, для единственной по глубине и силе материнского чувства матушки России.
В настоящей войне с вековым врагом славянства — с немцами — мы защищаем самое великое, что только когда-либо могли защищать, — честь и целость Великой России.
А тех позорных сынов России, наших недостойных братьев, кто, постыдно малодушествуя, положит перед подлым врагом оружие и сделает попытку сдаться в плен или бежать, я с болью в сердце за этих неразумных, безбожных изменников приказываю немедленно расстреливать, не давая осуществиться их гнусному замыслу. Пусть твердо помнят, что испугаешься вражеской пули, получишь свою, а когда раненный пулей своих не успеешь добежать до неприятеля или, когда после войны по обмену пленных вновь попадешь к нам, то будешь расстрелян, потому что подлых трусов, низких тунеядцев, дошедших до предательства родины, во славу же родины надлежит уничтожать.
Объявить, что мира без обмена пленных не будет, как не будет его без окончательной победы над врагом, а потому пусть знают все, что безнаказанно изменить долгу присяги никому не удастся.
Предписываю вести строгий учет всех сдавшихся в плен и безотлагательно отдавать приказы о предании их военно-полевому суду, дабы судить их немедленно по вступлении на родную землю, которую они предали и на которой поэтому они жить не должны.
Приказ сей прочесть во всех ротах, батареях, сотнях и отдельных командах с подробным разъяснением и приложить специальное старание, дабы смыслом его особенно прониклись ратники ополчения, поступившие в ряды армии».

Однако, угрозы и призывы не сильно помогли делу.

В 1915 году главный удар немцев и австрийцев пришелся на нашу армию — именно на Восточном фронте были сосредоточены основные силы союзников. Противник старался вывести Россию из войны, принудить ее к сепаратному миру. Ситуация была критическая: наши войска отступали по всему фронту. Императорская армия оставила Польшу, Галицию, часть Прибалтики и Белоруссии. Отступающие войска были деморализованы. К ноябрю 1915 года общие потери составили свыше четырех миллионов человек.

Первое постановление о применении силы в отношении деморализованных собственных частей было тут же порождено. Выдержка из приказа по 8-й армии генерала от кавалерии А.А. Брусилова от 15 июня 1915 г.:

«Кроме того, сзади надо иметь особо надежных людей и пулеметы, чтобы, если понадобится, заставить идти вперед и слабодушных. Не следует задумываться перед поголовным расстрелом целых частей за попытку повернуть назад или, что еще хуже, сдаться противнику. Все, кто видит, что целая часть (рота или больше) сдается, должны открывать огонь по сдающимся и совершенно уничтожать их. Мы начали отступать не по своей вине, но отступаем уже второй месяц. Пора остановиться и посчитаться, наконец, с врагом как следует, совершенно забыв жалкие слова о могуществе неприятельской артиллерии, превосходстве его сил, неутомимости, непобедимости и т.д. А потому приказываю: для малодушных, сдающихся в плен или оставляющих строй, не должно быть пощады. По сдающимся должен быть направлен и ружейный, и пулеметный, и орудийный огонь... Хотя бы даже с прекращением огня по противнику, на отходящих или бегущих действовать тем же способом, а при нужде не останавливаться также перед поголовным расстрелом».

Вместе с тем, свидетельствами о применении подобных экстраординарных мер на деле ни в 1915, ни в 1916 г.г. историки практически не располагают.

В наступившем следом 1917 г. Русскую армию поразил вызревавший в течение длительного периода времени кризис, превращенный событиями Февральской революции в необратимый распад. Едва ли не нормой стало неповиновение полевых частей командованию. Необычайно низкий уровень дисциплины исключал возможность бескровного разрешения подобных инцидентов, в ход шли экстраординарные меры силового подавления. Например, для усмирения восставших 625-го и 627-го пехотных полков командующим Юго-Западным фронтом генерал-лейтенантом А.Е. Гутором и командармом И.Г. Эрдели вкупе с армейскими комиссарами Чекотило и Кириленко было санкционировано применение артиллерии и бронеавтомобилей.

Не останавливался перед подобными мерами и генерал П.Н. Врангель, описавший в мемуарах наведение порядка в дрогнувшем в июле 1917 г. Кавказском пехотном полку посредством беглого артиллерийского огня на поражение по бегущим солдатам. Ещё полугодом ранее Ф.А. Степун в письме родным сообщал:

«У нас в бригаде недавно получен приказ стрелять по своим, если стрелки будут отступать без приказания».

Подобные действия порождали негласную конфронтацию между пехотными и артиллерийскими частями русской армии, попыткой нейтрализации которой стал Приказ армии и флоту от 18 августа 1917 г. В нем верховный главнокомандующий приказал «впредь… артиллерию не назначать в отряды, долженствующие усмирять пехотные части одного с ней корпуса или дивизии...».

6 июля Верховный главнокомандующий генерал Л.Г. Корнилов был вынужден издать примечательный приказ по Юго-Западному фронту № 776:

«Нахожу необходимым ввести дело употребления оружия против изменников родины в рамки законности и по возможности теперь же ограничить самосуд...».

Сам он ещё в апреле 1917 г. ограничивался увещеванием братающихся с противником солдат, без претворения угрозы расстрела в жизнь.

Схожий, преимущественно демонстративный характер носил подписанный 15 июля 1917 г. приказ командующего 5-й армией Северного фронта генерала от инфантерии Ю.Н. Данилова, утверждавшего, что «долг всякого верного России солдата, замечающего попытку к братанию, немедленно стрелять по изменникам», между тем на деле смертные приговоры в 5-й армии выносились лишь в отдельных случаях. В то же время командующий 60-м пехотным Замосцким полком полковник М.Г. Дроздовский не останавливался перед крайними мерами для восстановления дисциплины. Когда 1 августа 1917 г. полк обратился в бегство, он «приказал бить и стрелять беглецов… всякая попытка к бегству встречалась огнем».

Нынешние русские монархисты, националисты и антисоветчики объясняют массовую сдачу красноармейцев в 1941 году тем, что русский народ не желал воевать за Сталина и за его кровавый режим. Особенно после ужасов коллективизации, голодомора и 1937 года. По той же логике и святой Николай Второй, и династия Романовых также не вызывала желания за них воевать у русских. Ни у рядовых, ни у офицеров.

Источник

Автор: Андрей Сарматов

Многие Романовы покинули Россию после революции 1917 года и расстрела царской семьи. Они и их дети укрылись за границей и живут там до сих пор. Но мало кто знает, что среди прямых потомков императора Николая I были и те, кто остался в СССР и даже пережил его на целое десятилетие.

VATNIKSTAN рассказывает, как сложилась судьба Натальи Искандер, какое экстремальное хобби её увлекло и что она думала о своём отце-белогвардейце.

Происхождение и юность: «доносить не умею, и учиться не собираюсь»

Дед Натальи — великий князь Николай Константинович (1850—1918), внук Николая I и двоюродный брат Александра III. В молодости Николая уличили в краже бриллиантов, за что после семейного совета его сослали в Ташкент, где он оставался большую часть жизни. В Средней Азии от местных жителей Николай получил прозвище Искандер — «Великий», так здесь называли Александра Македонского. Поскольку Николай состоял в морганатическом браке, это прозвище стало фамилией его детей.

Сын Николая Константиновича и отец Натальи, Александр Искандер (1887–1957), дослужился до офицера и участвовал в Первой мировой войне, где получил ранение. После прихода к власти большевиков он примкнул к белому движению, участвовал в боях в Средней Азии, а потом и в Крыму в армии Врангеля. После поражения Врангеля Александр Искандер вместе с остатками его армии бежал за границу и последние годы прожил во Франции.

Отец Натальи Александр Искандер

Однако в России у него осталась жена Ольга с двумя малолетними детьми — Кириллом, родившимся в 1915 году, и Натальей, родившейся 23 февраля 1917 года. Оба они не только проживут в СССР всю жизнь, но и даже переживут его. Но обо всём по порядку.

Брат и сестра Кирилл и Наталья Искандер, 1919 год, Ташкент

В начале 1920-х годов семья оказалась в крайней бедности. Вместе с детьми Ольга переезжает в Москву, где вскоре удачно выходит замуж за финансового служащего Николая Андросова, который усыновляет её детей. Так Наталья получила новую фамилию и отчество. Уже в преклонные годы она вспоминала о детстве и юности:

«Быть внучкой великого князя и праправнучкой Николая I — это же смертный приговор! Моя мама была очень осторожным человеком — жизнь научила. Она никогда даже полусловом не намекала на родственную связь с царской семьёй. Но некоторые семейные фотографии всегда стояли у нас в доме, их никогда не прятали. Я их рассматривала, знала, что это предки, родственники, не более… Я никогда об этом направо-налево не болтала, но мои друзья знали, кто я по происхождению. К этому относились нормально, без восторгов или презрения. Чтобы кто-то прекратил дружбу из-за моего происхождения — такого не было».

В 1930-е годы на происхождение Натальи неоднократно обращали внимание спецслужбы. В одном из интервью она вспоминала:

«Мною периодически интересовались „серые люди“ из КГБ. Много раз возили на Лубянку, предлагали сотрудничество, я сказала, что доносить не умею и учиться этому не собираюсь».

Однажды после предупреждения знакомого она даже сожгла документы о своей родословной, включая свидетельство о рождении, которое смогла восстановить лишь спустя много лет.

Наталья Искандер-Андросова в 1930-е годы

Экстремальное увлечение и героизм на войне

Окончив семь классов, Наталья сменила несколько профессий, пока в конце 1930-х годов не увлеклась мотогонками. Она записалась в мотоциклетный клуб и начала выполнять смертельно опасные трюки на вертикальной стене.

В годы войны Наталья водила «полуторку» (грузовой автомобиль ГАЗ-АА) и доставляла хлеб на передовую. В перерывах между поездками неоднократно помогала тушить пожары после немецких бомбёжек.

Наталья на мотоцикле, 1940 год

После войны вновь Наталья вернулась к трюкам на мотоцикле. Экстремальное хобби не всегда давалось ей легко, она неоднократно получала опасные травмы. Спустя много лет Наталья вспоминала:

«Не раз падала, разбивалась так, что врачи прочили мне костыли на всю оставшуюся жизнь, а я снова садилась на мотоцикл. Никогда я не позволяла себе плакать и жаловаться. Тогда, в 1940-е годы, я потеряла колено: с высоты вместе с мотоциклом рухнула вниз. Смотрю, а из коленки кости торчат. „Ну что, — говорю, — везите меня в больницу“. Но через год я снова гоняла по стенке. До 1967 года».

Короткий брак и отношения с родственниками

В 1950-е годы Наталья вышла замуж за известного кинорежиссёра Николая Досталя и усыновила его детей, Вову и Колю, тоже будущих режиссёров. Брак был недолгим: в 1959 году её муж погиб во время съёмок фильма «Всё начинается с дороги». Ещё раз замуж Наталья так и не вышла, а родных детей у неё не было.

В те же годы, когда о спортивных достижениях Натальи начали писать советские газеты, о ней узнала вдова умершего во Франции Александра Искандера и связалась с ней. От неё Наталья и узнала о недавней смерти отца. Она вспоминала:

«В период „оттепели“ его вторая жена, к тому времени уже вдова, жившая в Париже, разузнала обо мне через вереницу знакомых, написала письмо, мне передали его в Москве. Она сообщила, что отец умер в 1957 году. Некоторое время мы с ней переписывались. Очень славная, добрая русская женщина. Позднее она прислала несколько отцовских рассказов. Я их читала и будто бы с ним, живым, разговаривала».

Однако остальные родственники общения с Натальей избегали. Далее она говорит:

«Родственников-то за границей много, только узнаю о них из средств массовой информации. Мы не общаемся. То ли все гордые очень, то ли каждый таит мысли о праве на наследство, то ли попросту думают, что бедная русская родственница станет просить у них денег или убежища. Во всяком случае мне было бы любопытно повстречаться с ними, поговорить».

Однако с большинством из них Наталья так и не встретится.

Наталья в 1950-е годы

Муза писателей и поэтов

В отличие от кровных родственников, представители советской творческой интеллигенции общением с Натальей не пренебрегали и считали её очень интересным человеком. В 1950–60 годы Наталья была знакома с Александром Галичем, Юрием Нагибиным, Евгением Евтушенко, Александром Межировым, Андреем Вознесенским, Юрием Никулиным и многими другими. Некоторые из них посвящали ей стихи и прозу. Андрей Вознесенский, например, посвятил ей стихотворение «Отступление в виде мотогонок по вертикальной стене», где есть такие строки:

Заворачивая, манежа,

Свищет женщина по манежу!

Краги — красные, как клешни.

Губы крашеные — грешны.

Мчит торпедой горизонтальною,

Хризантему заткнув за талию!

Ангел атомный, амазонка!

Щёки вдавлены, как воронка.

Мотоцикл над головой

Электрическою пилой.

Последние годы. Исполнение заветной мечты

Мотоциклетными гонками Наталья занималась вплоть до 50 лет, когда многочисленные травмы всё же дали о себе знать. Ещё некоторое время она выступала судьёй на соревнованиях, а после вышла на пенсию.

В 1992 году умер её брат Кирилл. Наталья осталась единственным прямым потомком Романовых в России.

На вопрос журналиста, мечтает ли она о чём-то, Наталья Александровна ответила:

«Только об одном — побывать на могиле отца в Ницце. Как она выглядит, знаю по фотографиям, присланным мне его второй женой. Но это лишь глянцевые листки бумаги… Поехать во Францию мешает не здоровье — я по-прежнему легка на подъём, несмотря на костыли, — а отсутствие средств».

Свою заветную мечту Наталья всё же исполнила в 80 лет, с деньгами помогли знакомые. Умерла она в июле 1999 года в Москве и похоронена на Ваганьковском кладбище, рядом с матерью и братом.

Источник: https://www.vatnikstan.ru/history/natalia-iskander/